Цель Леонид. Пилот и флибустьеры

   Голос ее доносился откуда-то издалека, из плотной, пульсирующей пелены боли. Испуганный, жалобный голос. Голос, в котором не было ни мольбы, ни поддержки, только страх.
   Ладно, клятва, так клятва. Он ведь и сам давал клятву и пришло время вспомнить о ней. Только клятва его называется присяга. И, даже если ты всего-ничего - черный ящик - обязан быть верным ей до конца. Просто не можешь иначе и сам не знаешь почему? Так воспитан, что ли. Или гены? - Дед и отец тоже летали, еще на орбиталках, в конце прошлого века. И, если я не потеряю сознание и удержу этот проклятый замок, который изо всех сил рвут огромные ручищи обезумевшего кретина, если я удержу...
   Когда он очнулся, было темно. И так хорошо думалось о Соне. Так случается, редко, среди ночи - внезапно проснешься от неутолимого желания и почувствуешь, как нестерпимо жарко греет твой бок доверчивое женское тело, обнаженное, прильнувшее, с полотенцем, зажатым между ногами.
   - Ну-у, милый, теперь вижу, что оклемался. И рада бы, но - увы, этого уже не будет никогда.
   - Наваждение, что еще связывает жизнь и иллюзию жизни. Что с рыжим?
   - Ты одолел его, Пилот. После того, как он последний раз дернул ручку, ты продержался еще несколько секунд. Как думаешь, они скоро найдут его?
   - Не знаю, да и зачем об этом думать?
   - Мне страшно! Боже, как ты мог?
   - Что смог?
   Она молчала несколько микросекунд, потом ответила твердо:
   - Я спрашиваю, как ты смог вытерпеть эту боль?
   Вот уже несколько часов они наблюдали за действиями флибустьеров. Проверкой реактора руководил бледный, длиннолицый человек, постоянно жующий какую-то дрянь, очевидно наркотик. В своем цивилизованном прошлом он наверняка был толковым инженером, дело спорилось, двигатель становился "на ход".
   - Пожалуй без этого парня им придется худо?
   - Пожалуй, только руки у нас коротки - этого не заманишь в сауну.
   - Руки может и коротки, а головы на плечах зачем?
   - Покажи мне те плечи, ладно уж без головы.
   - Не придирайся к словам - думай. Что за схему ты прокручиваешь уже не в первый раз?
   Он действительно снова и снова возвращался в шлюзовый отсек. Что-то мучило его, какая-то неясная догадка дразнила, завлекала и проступала смутная, подсознательная уверенность в нечаянной удаче. Но где зацепка? Непонятно... А ну-ка, еще разок, та-ак. Пульт связи, манипуляторы, аварийная сигнализация, насосы шлюза, питание скафандров, ну и что? Влезем поглубже, что здесь? - Несоответствие штатному режиму - а почему?..
   Когда дошло, сам удивился до чего же просто. С неделю назад забарахлил маршевый двигатель и Филу пришлось выбираться на свет Божий, как он любил говаривать, попросту натягивать скафандр и обследовать двигатель в открытом космосе. Дело привычное. Но вмешалась женщина пристала к Павлу: командир, разреши, да разреши прогуляться? Павел поворчал для порядка, но уступил. Но об автономном сопровождении шлюпа и речи быть не может - командир сам сел за пульт и два часа "выгуливал" Соню...
   - Сам дурак! - Послышался обиженный голос.
   Так что все очень просто: один из двух скафандров, что находятся в шлюзе по прежнему включен в контрольную сеть шлюпа и находится в полном распоряжении Пилота! Спасибо Павлу - командир ничего не забывает, он предусматривает. Это даже не ошибка, перед каждым выходом микропроцессор скафандра проходит двойной контроль - Папаша Кью плюс командир. А в режиме хранения - несущественно. Не веря до конца в подвалившую удачу, Пилот пробежал серией импульсов по клавиатуре, да нет, все правильно: человек, облаченный в этот скафандр будет... на поводке.
   Несоответствие в цепях и мучило Пилота, один скафандр в штатном режиме, другой - в испытательном, теперь порядок.
   - Ты думаешь они полезут в космос?
   Милая девочка, ее любопытство обвораживает.
   - Обязательно. Почему они психуют? - Горит табло: "Неисправность маршевого двигателя", а обнаружить поломку не могут. Им же невдомек, что дюза малость оплавилась. Фил сказал тогда: неприятно, но жить можно, вернемся на Марс - заварим.
   - У них свои скафандры, зачем же облачаться в наши?
   - Не скажи, это ведь так соблазнительно - прогуляться в новеньком ЗИПУНе (защитный индивидуальный противометеоритный универсальный носитель), так, кажется? Конструкторы обожают дурацкие двусмысленные аббревиатуры, им это представляется верхом остроумия). Погляди на их тряпье - латка на латке. Должны соблазниться. Сбросят свои допотопные шкуры с мизерным ресурсом автономного хода и щегольнут обновкой. За что боролись? А уж если повезет и бледнолицый умник натянет скафандр, в котором ты прогуливалась, тогда это серьезная удача. Тот случай, когда отсутствие Папаши Кью нам только на руку.
   Заминка все больше раздражала шайку. Ругань Патрона с каждым часом приобретала фантасмагорические оттенки. А тут еще Кабан куда-то запропастился, пропадом он пропади, жирный ублюдок! Тщедушный человечек со шкиперской бородкой орал, что эта скотина успела добраться до выпивки и дрыхнет в какой-нибудь каюте, а остальные должны вкалывать за него. Бледнолицый помалкивал и все яростней жевал свою страшную жвачку, изредка обмахивая синие губы еще более синим языком. Двое флибустьеров копались в приборном отсеке, расслышать их было трудно.
   Наконец решение последовало. Патрон отправил бородатого на поиски Кабана, а бледнолицему и Вампиру велел натягивать скафандры, дуть наружу и поживей. Вампир, удивительной краснорожести человек, предложил взять скафандры со шлюпа. Бледнолицый осмотрел их и доложил: порядок.
   Пилот затаил дыхание - ну!
   Патрон кивнул - валяйте!
   Не все сложилось, как хотелось, заветный ЗИПУН достался Вампиру, что ж - на все воля Божья. С поправкой на волю Пилота, так, небольшая коррекция. Отчаянный крик Вампира, уносящегося в бездну, рычание Патрона, монотонный хрип бледнолицего: "Вампир, выключи ранцевый двигатель! Вампир! Выключи ранцевый..." Все было кончено за пятьдесят пять секунд, именно столько работает ранцевый двигатель, если его запустить на всю катушку. Со скоростью полутора миль в секунду Вампир последний раз прогуливался среди звезд и через четверть часа смолк его голос, лишь монотонно попискивал аварийный маячок. Потом... Равнодушная воронка вечности засосала очередную жертву. - Боже, прости нам прегрешения наши... Пилот! Мне страшно.
   - Мне тоже.
   - Какое право мы имеем убивать их? Ни один суд в мире не приговаривает человека к смертной казни, ни один! Мы что же, убийцы выходит?
   - Нет, Соня, мы люди, исполняющие свой долг.
   - Люди?
   - Хорошо. Пусть так - мы нелюди, исполняющие свой долг.
   - В чем он, этот проклятый долг, в чем?
   - Пресекать любые попытки насилия в открытом космосе. Всеми доступными средствами. Мы уполномочены делать это безоговорочно, разве ты слышишь об этом в первый раз? Мы не убийцы. Если они завладеют боевыми шлюпом, случится большая беда. Наверняка случится. И поэтому мы убийцы.
   - Да, нас уполномочили. Отпустили грехи. А сами мы признаем за собой право лишать кого бы то ни было жизни? И разве можно назвать это правом? Мы жертвуем нашими безвинными душами во имя закона и справедливости, но прощения нам нет. Во все времена зазорно быть палачом. Кому-то приходится - и это жертва.
   - Хватит, девочка! Я не отступлю. Я должен исполнить свой долг до конца, а он еще не наступил... Погоди, чем ты занята?
   - Извожу бородатого бедолагу, ох и тупица!
   Пилот включился в игру, презабавное было зрелище.
   Соня ловко манипулировала раздвижными переборками грузовых трюмов, отсеков и коридоров. Маленький, бородатый человечек совершенно ошалел от ужаса - куда бы он ни шел, куда не сворачивал, неизменно возвращался в тупик за фотолабораторией, где висела гравюра Луки Лейденского "Смерть в лабиринте". Именно эта гравюра надоумила Соню затеять столь жестокую игру.
   Поначалу бородатый - он откликался на кличку Помазок - сопротивлялся весьма разумно, пытался запомнить расположение открытых проемов, а обнаружив закрытые, скалил остатки зубов и давил на кнопку. Однако трюм был велик - дверей всего сто три плюс двадцать восемь раздвижных переборок, плюс отвилки и сопряжения между коридорами и вертикальными шахтами. В общем, вариантов хватало. Когда Помазок в шестой раз вернулся к гравюре, он заплакал, страстно, как плачут дети и пьяницы, размазывая кулаками слезы.
   - Недурно, недурно, - заметил Пилот, - еще немного и он запросит пощады. Сам попросит, чтобы упрятали в каталажку и будет покрикивать на часовых, мол, стерегите получше. Гляди! Он крестики надумал ставить, вот умора.
   Бородатый действительно стал ручкой помечать пройденные двери, однако очутившись очередной раз под гравюрой, обессиленно рухнул на пол - в невесомости это надо умудриться. Следующую попытку он предпринял минут через двадцать. На этот раз он сворачивал только в те двери, на которых не было отметок. Попытка почти удалась, однако в конце пути Соня исхитрилась и сумела таки наставить его на путь истинный. Бородатенький ожесточился. Теперь он не спешил, подолгу задерживался на каждой развилке, упорно избегал дверей с пометками и чередовал повороты - направо - налево, налево - направо...
   - А хочешь пари? - Я приручу этого парня! - Соня, увлеченная игрой, вошла в азарт. - Хочешь? Их нетрудно побеждать, их ум ослаб, они тарзаны, их невозможно вернуть в общество. А теперь внимание - смертельный номер!
   Пилот догадался, что Соня включила какую-то голограмму, в клубе их хватало, любые видеодиски и на любой вкус.
   Помазок как раз выбрался к центральному коридору, еще немного и лабиринт трюма останется позади. До сих пор он ни разу не видел как они отворяются и запираются, эти загадочные двери - и Соня любезно продемонстрировала свое умение. Перед самым носом флибустьера распахнулась двухстворчатая переборка, затем в глубине анфилады еще одна, еще и... и обалдевший Помазок увидел женщину. Белокурую, стоящую перед зеркалом. Она раздевалась. Очень медленно, так, что слюна успела высохнуть во рту. Потом обернулась и приветливо помахала рукой. Помазок был малый не промах и радостно замахал в ответ, суча ножками. Однако лицо незнакомки вытянулось, улыбку сменила гримаса ужаса и двери плавно сомкнулись. Все! Бородатенький рванул напролом, он распахнул одни двери, вторые, третьи - его нелегко обмануть, он своими глазами жрал эту бабенку! - только прямо, еще, еще, еще... к насиженному местечку под гравюрой. И тогда он понял, что это очень опасный корабль, и вести себя надо потише. Патрон свиреп, но уносить ноги скорее всего придется. И дай Бог, дай Бог.
   - Ты лукавая женщина, не ожидал, - засмеялся Пилот. - На бедолагу больно смотреть. Полюбуйся на глаза, вылитый король Лир.
   И старый бродяга, мыкающий второй десяток лет свою горькую долю на задворках Человеческой Империи Благополучия, почувствовал этот насмешливый взгляд потайным, животным нервом и омерзительная волна страха вывернула его наизнанку.
   - Эй вы, вонючие ублюдки! - заверещал он, затравленно озираясь. - Я не боюсь вас, слышите? На, хватай!.. Мы кокнули ваших дружков и до вас доберемся. Хотите мировую? - Выпускайте нас отсюда и по рукам, слышите?..
   Он долго орал, пока Патрон и Луноход не отыскали его, подхватили под мышки и молча поплыли по тускло освещенным коридорам. Кричал он все радостней и радостней. Словно праздничная демонстрация в сумасшедшем доме.
   Наблюдать спящих людей особенно тягостно. До слез, до спазма. Нить разговора рвалась, их странного разговора. Они уходили в себя, в свои нелегкие думы, в свои бессонные сны. Скоротечность мысли раздражала, мечталось об уютном тугодумии. Соня пыталась смотреть видеодиски и каждый раз плакала.
   - Знаешь, в детстве я мечтала стать человеком, который не спит. Да-да, страшно было представить - треть жизни коту под хвост.
   - А у меня дома кот остался, Димка, Дим Димыч.
   - Гляжу на этих проходимцев и завидую, как пацан.
   - Хочешь включу фильм, самый веселый, хочешь?
   - Вроде того, каким ты угостила бородатого? - Нет уж, давай отвыкать. От песен, стихов, книг. Чего еще? Вместо колыбельной я бы с удовольствием послушал таблицу логарифмов в исполнении хора сирот-калькуляторов. Или стриптиз электромясорубки.
   - Ты все-же взгляни.
   Он не сразу сообразил, что видит самого себя, прежнего. И Соню. Прохвосты, пройдохи, пакостники, когда только успели заснять? И кто им втемяшил в башку - шпионить, подглядывать, фиксировать фактики - какой программист?
   Два обнаженных тела, переплетенных, словно пальцы рук, плавно кружили в полутемной каюте. От горячей кожи исходило божественное свечение, а всесвятейшие конвульсии любви сплавляли не только тела, но и души. Золотистые шарики пота созвездиями тянулись к вентиляционной решетке. Туда же дрейфовали и они сами, притихшие и воспаленные в жадных объятиях. Он вспомнил: она смеялась, ей было щекотно касаться пятками решетки. Озабоченно-смокчущие дырочки слизывали холодными язычками струйки тепла, дыхания, пота...
   - Не обижай меня, Пилот. Мне больно, а я выплакаться не могу. Они очень хорошо пересняли нашу память, пожалуй, даже слишком хорошо. Я помню все: маму, папу, братишку, наш дом на берегу Славутича... а ты? Я даже сказки помню! Правда-правда. Все. Особенно хорошо о Финисте Ясном Соколе. Он умер, но его взбрызнули мертвой водой и раны зажили, брызнули живой - и он встал. Похоже на нас, правда?
   - Да, только мертвой водой забыли нас окропить, пропустили технологический процесс. Чуть-чуть мы забежали вперед, нашли живую воду, а про мертвую позабыли. Как бы не сложилось, но... когда то, что предназначено я выполнено... я уничтожу этот ящик, будь он проклят! Нет, дослушай. - Это пытка: существовать все время вспоминая жизнь, вспоминать то, что в каждой секунде хроноса было сказкой. Еще немного - не смейся - и я сойду с ума.
   - Прошу тебя, успокойся милый, мне и так невмоготу - я боюсь, я просто умираю от страха, а если ты начнешь психовать...
   - Прости меня, пожалуйста, я мразь...
   - Нет, нет, но кто-то дышит за моей спиной и я никак не могу разглядеть кто? Иногда я убеждаю себя - это галлюцинация, но прислушиваюсь повнимательней и, понимаешь, - там кто-то есть. Он храпит.
   - Храпит?
   - Ну да. Давай поищем вместе? Нет... на другой частоте.
   - Пробуем, пробуем, не дрожи.
   Пилот привычно раскинул панорамную развертку, выловил строб и осторожно прощупал вход в схему. Блокировки отсутствовали, дверца поддалась. Странно. Он чувствовал, как дышит ему в плечо Соня - этого не могло быть, тем приятней... Несомненно, информационный банк, который Пилот нащупал в глубине схемы, был живым существом. - Компьютером, старик, компьютером - горько поправил сам себя.
   - Кто здесь? - Затребовав ответ, Пилот принял меры предосторожности, мало ли? В ответ раздалось шипение, потрескивание, щелчки, клацанье концевиков. В переводе на человеческий это означало, что незнакомец просыпается, сладко урча, потягивается, в общем, продирает глаза.
   - Слушаю, сэр!
   Голос оглушал, сочный, жизнерадостный бас.
   - Кто ты?
   - Стюард, сэр, к вашим услугам.
   Пилот сообразил, что флибустьеры, уничтожая киберов, позабыли проверить камбуз, где в эмалированном шкафчике, в том, что рядом с холодильником, подремывал в свободное время стюард.
   - Что ж ты дрыхнешь, мерзавец? - пора собирать завтрак.
   - Извольте. На сколько персон? Обычно я получаю команду от Папаши Кью. Вам, Пилот, я подавал только напитки в ночное время, когда у вас гостила дама.
   - Ты бы заткнулся и поменьше комментировал!.. - Пилот слышал, как хихикает Соня и сосредоточенно работал с клавиатурой. То, что он задумал, требовало несколько изменить программу стюарда.
   Это утро Патрон начал с планерки, а не с традиционной партии в бридж, обстоятельства того требовали.
   - Накануне мы потеряли парочку голливудов, ребята. И если можно как-то объяснить дурацкую неловкость Вампира, хотя он бутылки летал собирать к Луне на этих ранцах, - то случай с Кабаном я толковать не берусь. Тут что-то неладно, ребята. Этот сукин сын наткнулся в одной из кают на выпивку и коробку первоклассного шоколада и решил сожрать все втихаря. Но кто ему помешал? Что могло заставить Кабана отложить початую бутылку и запереться в этой чертовой духовке? И благополучно изжарить себя! Если кто-нибудь из вас выдвинет версию самоубийства - тому завяжу ухо морским узлом. Здесь две несуразицы. Первая: Кабан сроду не оставлял после себя недопитых бутылок...
   - Точно! Никогда не оторвется, если присосется. Вылакает до последней капли - горлышко плавилось! Скотина еще та. Тут что-то не так, Патрон прав, надо бы проверить.
   - Второе: Кабан сроду не мылся. За каким же... он полез туда? И наконец третье - свихнулся Помазок!
   - Я не свихнулся, ребята, ей Богу! Но я понял - это нехороший корабль и нам лучше уносить подобру-поздорову ноги отсюда.
   - Этот ублюдок утверждает, что заблудился в трюме - ха! - в скорлупке-то патрульного шлюпа? Видел бы ты, паршивец, что творилось в брюхе круизного парома, когда компания ставила бесплатную рождественскую выпивку! И затем он бороду на себе рвет и бьет в хилую грудь, так что трещат гнилые ребра - он видите ли, засек в трюме голую бабу - она ему ручкой помахала...
   - Ну, это с кем не бывает?
   - Мне они пятый год мерещатся - иногда в иллюминатор гляну, а там их, мать честная! - и все в чем мать родила.
   - Это дело житейское.
   - Нет ребята, это вонючее дело. Гробовщик! Сегодня вынюхай каждую щелку на посудине, вынюхаешь бабскую - зови!
   Гоготнули для порядка. Патрон уважительно поглядел на бледнолицего, тот кивнул и запихнул в рот очередную порцию жвачки.
   - А может что и посущественней сыщется? Остальным - ни шагу без команды. Перестреляю как собак, если замечу, что своевольничаете! Доктор! - Рявкнул Патрон в микрофон, вызывая гондолу. - Как там, Док, порядок? Скунс не шалит?
   - Мы начеку, Патрон? - хрипло отрыгнула рация. - Дежурим, как и уговаривались, по восемь часов. Удалось прослушать военную базу Брэдбери на Марсе, они ищут шлюп и, очевидно, скоро пожалуют, причем с самыми лучшими намерениями. Я так думаю, надо бы поторопиться.
   - Что бы я делал без твоих советов, Док? И штаны б забывал в параше скидывать! Здесь не скучно, поминки в разгаре.
   - Пусть меня сменит Скунс, - вмешался Помазок, - в гробу я видел ваш шлюп!
   - Не смерди! А то ведь за гробом у меня не заржавеет! Упустил девку, хе-хе, так нечего хныкать... А это что за привидение?
   Флибустьеры отпрянули. В кают-компанию бодро вкатил по магнитному монорельсу стюард. Его двухъярусная тележка ломилась от завидной снеди. Несколько банок с пивом венчали груду консервированных продуктов. Отменный натюрморт, отменное привидение, что и говорить. Флибустьеры растерянно переглянулись.
   - Это еще что? - Патрон тяжело сглотнул слюну и нащупал бластер на поясе. - Луноход! А ну выглянь в коридор?..
   - Никого, Патрон. Откуда могла взяться эта "шестерка"?
   - Я же предупреждал, господом Богом заклинал - не трогайте здесь ни черта! Откуда мы знаем, чем они нашпиговали этот вонючий корабль? Сегодня выскочил буфетчик, а завтра и мусора выпрыгнут? Отбуксируем его к фиордам, там и разберемся, что к чему... Помазок! Дели жратву. Луноход, вынь банку кармана - всем поровну!
   - Вот это завтрак, гляди: ветчина, виноград - королевская пища!
   - А паштет? Гусиный паштет со ржаными галетами, пальчики оближешь. Эй, буфетчик, кто тебя прислал?
   Кибер щелкнул форсисто манипулятором.
   - Я не буфетчик, я стюард, сударь. - С достоинством отчеканил в ответ. - Стюард патрульного шлюпа "Русич", Объединенные нации. А прощальный завтрак вам шлет шериф из Брэдбери Диего Лански.
   Четверка флибустьеров приутихла. Лица вытянулись, кто-то присвистнул, а может протяжно икнул.
   - Шериф из Брэдбери - это тот самый легавый с Марса?
   - Тот самый, спаси нас, Пресвятая Дева!
   - Хана парни!..
   - Прощальный? Почему прощальный, стюард?
   Кибер ответил не сразу, собрал грязную посуду и пустые банки.
   - Это шутки, парни. - Он поелозил щеткой по столику, четыре пары глаз недоверчиво следили за его действиями.
   - У меня от таких шуток глисты в брюхе издохли. - Печально заметил Помазок. - А ну-ка, стюард, показывай, где логово?
   - И поживей, паскудник ты эдакий. Шутник! Луноход - с Помазком. Гробовщик! Ступай в рубку и прослушай своими приборами этот веселенький корабль, может еще какой шутник сыщется?..
   Пилот осторожно прикоснулся к Сониной щеке, где вились колечки давно не стриженных волос.
   - Девочка моя, сейчас все решится, два-три часа, не более. Переключи все каналы на меня, будь умницей.
   Она, словно обернулась к нему. Быстро и сердито. Волосы метнулись за спину и ослепительно вспыхнули зеленоватые, с искоркой глаза.
   - Ты мне будешь мешать. - Жестко сказал Пилот, но она лишь покачала головой.
   К концу второго часа Гробовщик вышел на аварийную компьютерную систему черных ящиков. Прикосновение щупов Пилот ощутил, как тупую височную боль и едва сдержался, чтобы не выругаться. Любой всплеск активности немедленно отразился бы на экранах и без труда был бы расшифрован Гробовщиком.
   - Ну, что, что? Я же и так вижу, как ты напрягся, даже мох свой паршивый бросил жевать? - Патрон вытер рукавом лоб, он побагровел от нетерпения и пританцовывал за спиной бледнолицего флибустьера, прильнувшего к мерцающим шкалам.
   - Ты оказался прав, старый индюк - это непростой корабль. - Гробовщик любовно погладил ладонью приборный комплекс. - Гляди, как выплясывают, соображаешь? А-а - то-то.
   - Не тяни, изрешетят к черту!
   - Это функционирует обратная связь. Точнее, она затаилась, но метки проходят во всех системах координат.
   - Связь? Кого с кем?
   - Терпение. Какой-то компьютер подсасывает информацию, остальное пока не ясно. Где он, откуда и куда ее отсылают?..
   - Ах, дьявол! - Это "борт"?
   - Нет. Терпение, Патрон, терпение. Подождем пока он начнет выдавать команды - и вмиг вычислим поганца.
   - Какое к черту терпение, куда запропастились эти ублюдки?
   - Очевидно припасы буфетчика несколько превзошли наши ожидания.
   - Эх, чуяла душу, чуяла - надо было прикончить этого шутника, прикончить. Слушай, где он может таиться, этот компьютер?
   Гробовщик пожал плечами. - Судя по всему, это второстепенный блок и реагирует лишь на отдельные команды. Я слышал, что с прошлого года на кораблях появились электронные псы...
   - Ох чует душа, надобно этого "пса" побыстрее...
   - И что характерно, твоя душа чует всегда одно и то же.
   - Потому и жив, и свободен. Слушай, а ты можешь выжечь этого гада ну, который подсасывает информацию?
   - В принципе?.. - Гробовщик ненадолго задумался. - Он может быть запрограммирован на прыгучесть. Но, если вот на эти клеммы накинуть тысчонку вольт, а лучше три - он надолго задумался.
   - Толковая мысль - накидывай!
   - Не пори горячку, Патрон и не психуй из-за пустяков. Поищи лучше парней. Где искать ты знаешь: там где буфетчик держит винный погребок.
   - Откуда ты знаешь, что он есть?
   - Изволь - это просто. Офицеры патрульной службы позволяют себе в Дальнем Космосе и не такие вольности. Они много чего себе позволяют, много чего - за что других немедленно отдают под трибунал. Гады!
   - Э-э, не трави душу, сколько лет прошло?
   - Давно бы вышел, если бы не ты, Рей!..
   - Брось ныть, Хьюго. Куда бы ты вышел после двенадцати лет каторги? Интересно, где ты видел парней, которые в добром здравии разгуливают по Земле, посачковав с десяток лет на марсианских рудниках? Среди зеленых, полудохлых клошаров, уж не там ли?
   - Я все понимаю, а душа болит. Ведь прежде чем угодить на эти растреклятые копи царя Соломона я был приличным офицером.
   - И прилично приторговывал этим дерьмом! - Патрон ухватил щепотку зелья и сунул в выщербленный рот. - Ладно, хватит дуться, нашел о чем вспоминать. Я поищу этих паршивцев, а ты накинь концы высоковольтного кабеля на клеммник и придави...
   Гробовщик возразил:
   - Стоит подождать, если эта хреновина не имеет прямого выхода к антеннам и не может вредить нам открыто - стоит к ней присмотреться. Я буду сидеть тихо, словно кот у норки. Не суетись, Патрон.
   Шеф колебался, хмуро обкусывая ногти.
   - Ладно, полчаса у тебя есть. Пока я обшарю камбуз. Только не нажуйся дури до полного вырубона! И в случае чего - врубай на полную катушку, в нашем деле это самое паршивое - выстрелить вторым. - Он развернулся и выплыл из рубки.
   Пилот скосил глаза на камбуз. Метки на экранах ожили и Гробовщик напрягся, но игра уже пошла в открытую. Как ни виляй хвостом, какие каналы не задействуй - от ищеек Гробовщика не скрыться. Кстати, он действительно чем-то напоминает худосочного, злого кота, притаившегося у норы, то бишь у лючка.
   Ну, Бог в помощь! Хотя... эти три тысячи вольт - все висит на волоске, парень.
   На камбузе пирушка была в разгаре. Охмелевшего Помазка присосало к вентиляционной сетке, он мирно подремывал, а Луноход выигрывал у стюарда в "буру" пятую бутылку вина. Стюард отчаянно злился и требовал нераспечатанную колоду. В общем, все шло, как по маслу, которым смазал программу стюарда Пилот. Запасами пива и бренди пришлось, правда, пожертвовать.
   - Довольно, лысый! - С трудом ворочая языком, выкрикнул Луноход. Гони должок, падла! Ты сам сказал, что есть на что играть! - Без команды борт-компьютера, господина Кью, я не уполномочен открывать винный погреб.
   - Шалишь! Причем дважды шалишь. Во-первых, сколько б я не выпил - а меры никто не знает - такой дури ты от меня не дождешься, что я включил "борт". Кто тебя этому подучил, я разберусь позже. Пока во-вторых: ты запрограммирован быть всегда честным и только честным и никак иначе. Так?
   - К чему вы клоните, сэр?