Для тех, кто чувствует в себе потребность внутренних перемен и нравственных переживаний, приход в Церковь оказывается чрезвычайно важным событием. Такие люди готовы задаваться вопросами и всегда с надеждой ищут и ждут ответов. И пусть порой им открывается нелицеприятная или пугающая правда о них самих, о жизни, которой они живут, об их заблуждениях и самообмане, они обычно оказываются к этому готовыми. Гораздо важнее душевного успокоения для них становится честный диалог, возможность встречи с самим собой и миром, существование которого они предчувствуют, но не могут объяснить.
Поиски ответов на вопросы, а, в конечном счете, потребность встречи с Богом приводят человека в Церковь. Часто возникает вопрос, что необходимо для вхождения в нее. Не думаю, что надо быть как-то особенно подготовленным. Прежде всего, мы должны быть развиты как люди. Это вообще наша самая главная задача в жизни, и для этого нет нужды в каком-то специальном религиозном образовании. Даже преподавание религии в школе, чего так добивается сегодня Церковь, совсем не обязательно.
Главным условием для того, чтобы произошла встреча человека с Богом, является острое осознание ее потребности. А это может случиться как с человеком, воспитанным в христианской традиции, но так и не «проснувшимся», так и с тем, кто был бесконечно далек от Церкви.
Место, где Бог и человек могут соединиться, – это Церковь. Без сомнения, человек может сказать свое слово Богу везде: на земле, под землей, в воздухе, под водой, в самой глухой точке мира он будет услышан, потому что Бог вездесущ.
Но есть еще один момент. Главное не в том, слышит ли нас Бог, а в том, слышим ли мы Его. Задается ли человек вопросом: «Я-то сам когда-нибудь пытался услышать Его?»? Мы и в обычной жизни не так уж внимательны к тому, что нам говорят, нам гораздо важнее, чтобы наши слова были восприняты, чтобы наши желания и потребности были удовлетворены. Но когда человек вдруг понимает, что помимо желания быть услышанным Богом он и сам хочет Его услышать, возникает масса вопросов: «А как Его услышать? Как Его понять?» Я думаю, в каком-то смысле с этого момента заканчивается внутреннее безразличие, и человек начинает открываться неизвестному.
Способность общаться с Богом развивается постепенно. И для этого совсем не обязательно стремиться достигнуть какого-то исключительного духовного, душевного или интеллектуального уровня. Эта способность не развивается разного рода «тренировками». Допустим, человек, который собирается выиграть Олимпиаду в прыжках с шестом, сначала долгие годы тренируется, совершенствует навык и технику, а потом – раз – и ставит рекорд. Здесь, конечно, все совсем иначе.
Что, собственно, мешает слышать Бога, говорить с ним? Скорлупа. Защитный, как нам кажется, покров, который нарастает с годами у каждого из нас. Когда, в силу порой независящих от нас обстоятельств, эта скорлупа трескается, человек оказывается способным слышать Бога. Когда это произойдет и с чем будет связано, не знает никто. Но ее разрушение – это первейшая необходимость. Сколько книг ни прочти, сколько духовных упражнений ни сделай – хоть все молитвословы наизусть заучи – пока ты в скорлупе, все бессмысленно. Христос, обращаясь в Евангелии к фарисеям, говорит о том, что они и молитвы читают, и постятся, и благочестиво взывают к Господу, а все равно все мимо. А простой мытарь вошел в Храм, упал на колени с мольбой: «Боже, милостив буди мне грешному!», и его услышали, и он услышал.
Самое главное – это готовность выйти из собственной скорлупы. Усомниться в своей непобедимости и монолитности. Мы же все очень хотим быть неуязвимыми и защищенными. Словно в забытьи душевном поддаемся всепобеждающему эгоцентризму. Мы все время должны побеждать, успевать, быть лучшими, первыми. Мы от самих себя убегаем, от страха с собой встретиться. Боимся тосковать, тревожиться, оставаться наедине с собой. Но именно такая, якобы неуязвимая «броня» становится самой крайней формой одиночества. Человек превращается в замурованный внутри самого себя атом. Там, под этим панцирем ему кажется, он спасается ото всех, от мира и от самого себя. А он там не спасается, он пропадает. Страшный образ.
По-своему об этом говорил митрополит Антоний Сурожский. Он считал, что с человеком, который приходит к Богу, случается то же, что и с цветком, пересаженным на новое место. Растет цветок в истощенной земле, сам из себя весь такой чахлый и блеклый, садовник видит это и, желая дать ему новую жизнь, пересаживает в благодатную почву. Но когда он вынимает растение из тощей земли, создается впечатление, что оно погибает. Хоть какая, но все-таки у него была земля и опора, а теперь он висит в воздухе, в неизвестности и невесомости. Его лишили всего, что у него было, ему нечем и не от чего питаться. И даже когда он попадает в плодородную почву, не все сразу встает на свои места. Что это, куда он попал, что теперь с ним будет?
Наша проблема заключается в том, что мы все проверяем человеческим опытом. Мы все меряем по своим привычным оценочным лекалам. Но надо дать место Богу. Почувствовать и понять, что наш расчет – это наш расчет. А есть Божественная воля. И невозможно существовать без доверия к ней.
Вера – это самый главный риск, потому что она – это не-знание. Это похоже на шаг в бездну. Вспомните, как Христос велит Петру идти по воде. Это ведь невозможно. Противоречит всему – от элементарной логики до законов земного притяжения. Кто в состоянии это сделать? Никто. Только если ты веришь, ты пойдешь. Если надо будет – и по воде. Чудо происходит, когда открывается способность отбросить все сомнения и страхи, поверить всей душой. На самом деле так или иначе об этом говорят самые разные источники. В той же культовой кинотрилогии «Матрица» герои задаются все теми же вопросами: что есть свобода? Что есть мир вокруг нас? Где границы наших возможностей?
Да, верить в Бога – это большой риск. По-настоящему верить, а не говорить, как многие: «Да, что-то такое, наверное, есть», или: «У меня Бог в душе». Такая «вера» не рискует ничем, потому что она ни за что не отвечает, она необременительна и безопасна. Когда мне надо, я пойду попрошу что-то у Бога, когда не надо, я и без него спокойно существую.
Чувство веры может быть очень по-разному описано. Но если человек ищет в вере простого и понятного покоя или стабильности, он пройдет мимо. Вера – это не упаковка транквилизаторов. Ее трудно воспитать. Ее и передать по наследству непросто. Мы говорим, что в семьях традиционно вера передавалась из поколения в поколение, но передавалась ли она как вера, подразумевающая риск, неизвестно. Я часто вспоминаю Кьеркегора. Его слова в сознании протестантского мирка Дании XIX в. прозвучали как вызов. Он говорил, что в понятном и расчерченном мире, живущем по законам логики и рационализма, вера – это риск. Он говорил, что путь к Богу – это дорога в неизвестность. И для того, чтобы отправиться в этот путь, надо целиком и полностью довериться Ему. Кьеркегора не поняли, он оказался отвергнутым собственной религией и признан церковным еретиком и диссидентом. Но в своих диссидентских высказываниях он был совершенно прав. Вера – это нечто совсем не комфортное.
Вот, например, я сижу один дома на кухне, пью чай. И вдруг отчетливо понимаю, что сейчас раздастся звонок в дверь и придет моя жена. Я испытываю беспокойство, в том смысле, что мое сердце ее постоянно ждет. Это понимает любой, кто испытывал глубокую близость и привязанность к любимому человеку. Беспокойство как сонастроенность с происходящим, деятельное внутреннее состояние человека. Радостная тревога сердца, ума и души. С подобным чувством человек ожидает прихода любимого, наступления рассвета, Рождества, Нового года. Когда его тревога и беспокойство составляют радостное ожидание. Ведь даже покой, к которому стремится человек, – это тоже сложное понятие. Покой не как состояние внутренней дремоты и сонливости, а как присутствие мира и равновесия в душе. Прекрасного, гармоничного и чрезвычайно важного для человека внутреннего ощущения.
Когда мы читаем в молитве «Отче наш» такие слова: «Да будет воля Твоя», как мы понимаем это? Слышим мы Его волю? Что, воля Божия – секрет для нас, тайна за семью печатями? Где ее искать – волю Божию? Можно ли ее услышать? Как человеку услышать Бога? Где можно Его слышать?
Эти вопросы и приводят человека в Церковь. Но не только. Голос Бога можно слышать и через Евангелие. Через Его слово, написанное в Евангелии. К сожалению, многие из тех, кто сегодня считают себя христианами, никогда в жизни эту книгу в руки не брали. А ведь там очень простые и важные вещи написаны. О том, что Бог стал человеком, принял на Себя всю человеческую природу, его тело, душу, слух, зрение, его чувства, волю, страдание, его горести и радости, его любовь. Все наше взял на Себя, чтобы мы смогли получить от Него Божественное. Крестом Своим победил наши грехи, ошибки, безобразия, заблуждения, все низменное и недостойное исправил и преобразил. В ад сошел. И в аду не осталось такого греха, который бы Христос не взял на Себя и не искупил бы Своей кровью. Вот главное, о чем говорит Евангелие. И ради того, чтобы мы осознали это, Церковь и существует.
У святого Амвросия Медиоланского есть молитва, которую все священники читают перед служением литургии. В конце этой молитвы такие слова: «Господи, сделай так, чтобы, кроме Тебя, я не видел в этом мире никакой другой красоты, сделай так, чтобы, кроме Тебя, у меня не было никакой другой пищи, чтобы, кроме Тебя, у меня не было никакого другого пития, чтобы ничто другое от Твоей красоты меня не отвлекало».
Человек может открыть себя перед Богом в таинстве исповеди, в покаянии открыть Ему свою душу. И Господь через это таинство очищает и принимает его, как Он говорит об этом в Священном Писании: «Если ваша жизнь будет как все обагренное кровью, я как снег убелю». И когда человек, принимая это от Бога, идет к Нему, Господь отдает ему всего Себя через таинство причащения, Кровь Свою отдает, Тело Свое отдает, и человек постепенно наполняется этой жизнью Божественной. А дальше он уже не может глаз оторвать от Христа.
Мы мало задумываемся об этом, но многие проблемы сегодняшнего дня связаны с тем, что человек все больше отпадает от Бога. Можно только догадываться, как все это происходило в прошлые века, но, наблюдая за происходящим сегодня, могу сказать, что мы словно теряем себя. Люди перестают быть людьми. Основная мотивация жизни – биологическая. Человек предпочитает жить инстинктами – выживания, самоутверждения, стадности – и не тревожиться по поводу того, какие мутации при этом происходят. Да, конечно, мы не выглядим, как обезьяны, мы коммуникативны, умно разговариваем, пользуемся мобильными средствами связи, смотрим телевизор, ездим на машинах, вполне технически подкованы, но мотивации нашей жизни становятся все более примитивными. А поскольку Бог есть источник жизни, сама сущность ее, то без Него существование обессмысливается и обесценивается. Сам по себе, без Бога, человек мало чего стоит. И его отношение к людям и к себе обесценивается в мире, порвавшем связи с Богом.
Поиски ответов на вопросы, а, в конечном счете, потребность встречи с Богом приводят человека в Церковь. Часто возникает вопрос, что необходимо для вхождения в нее. Не думаю, что надо быть как-то особенно подготовленным. Прежде всего, мы должны быть развиты как люди. Это вообще наша самая главная задача в жизни, и для этого нет нужды в каком-то специальном религиозном образовании. Даже преподавание религии в школе, чего так добивается сегодня Церковь, совсем не обязательно.
Главным условием для того, чтобы произошла встреча человека с Богом, является острое осознание ее потребности. А это может случиться как с человеком, воспитанным в христианской традиции, но так и не «проснувшимся», так и с тем, кто был бесконечно далек от Церкви.
Место, где Бог и человек могут соединиться, – это Церковь. Без сомнения, человек может сказать свое слово Богу везде: на земле, под землей, в воздухе, под водой, в самой глухой точке мира он будет услышан, потому что Бог вездесущ.
Но есть еще один момент. Главное не в том, слышит ли нас Бог, а в том, слышим ли мы Его. Задается ли человек вопросом: «Я-то сам когда-нибудь пытался услышать Его?»? Мы и в обычной жизни не так уж внимательны к тому, что нам говорят, нам гораздо важнее, чтобы наши слова были восприняты, чтобы наши желания и потребности были удовлетворены. Но когда человек вдруг понимает, что помимо желания быть услышанным Богом он и сам хочет Его услышать, возникает масса вопросов: «А как Его услышать? Как Его понять?» Я думаю, в каком-то смысле с этого момента заканчивается внутреннее безразличие, и человек начинает открываться неизвестному.
Способность общаться с Богом развивается постепенно. И для этого совсем не обязательно стремиться достигнуть какого-то исключительного духовного, душевного или интеллектуального уровня. Эта способность не развивается разного рода «тренировками». Допустим, человек, который собирается выиграть Олимпиаду в прыжках с шестом, сначала долгие годы тренируется, совершенствует навык и технику, а потом – раз – и ставит рекорд. Здесь, конечно, все совсем иначе.
Что, собственно, мешает слышать Бога, говорить с ним? Скорлупа. Защитный, как нам кажется, покров, который нарастает с годами у каждого из нас. Когда, в силу порой независящих от нас обстоятельств, эта скорлупа трескается, человек оказывается способным слышать Бога. Когда это произойдет и с чем будет связано, не знает никто. Но ее разрушение – это первейшая необходимость. Сколько книг ни прочти, сколько духовных упражнений ни сделай – хоть все молитвословы наизусть заучи – пока ты в скорлупе, все бессмысленно. Христос, обращаясь в Евангелии к фарисеям, говорит о том, что они и молитвы читают, и постятся, и благочестиво взывают к Господу, а все равно все мимо. А простой мытарь вошел в Храм, упал на колени с мольбой: «Боже, милостив буди мне грешному!», и его услышали, и он услышал.
Самое главное – это готовность выйти из собственной скорлупы. Усомниться в своей непобедимости и монолитности. Мы же все очень хотим быть неуязвимыми и защищенными. Словно в забытьи душевном поддаемся всепобеждающему эгоцентризму. Мы все время должны побеждать, успевать, быть лучшими, первыми. Мы от самих себя убегаем, от страха с собой встретиться. Боимся тосковать, тревожиться, оставаться наедине с собой. Но именно такая, якобы неуязвимая «броня» становится самой крайней формой одиночества. Человек превращается в замурованный внутри самого себя атом. Там, под этим панцирем ему кажется, он спасается ото всех, от мира и от самого себя. А он там не спасается, он пропадает. Страшный образ.
«Погибшая душа бесконечно мала, ее почти нет, она совсем усохла, замкнулась в себе. Бог бьется об нее, как звуковая волна об уши глухого. Она сжала зубы, сжала кулаки, крепко зажмурилась. Она не хочет, а потом и не может давать, вкушать, видеть».И только когда эта скорлупа вдруг дает трещину, все меняется. Человек перестает быть одиноким. Жизнь начинает проникать в него извне, он сам начинает выглядывать наружу. Это огромное благо для души и личности, но мы боимся трещин и ран, нам кажется, что, если нарушится наша целостность, нам будет больно, мы чего-то лишимся. Но ведь именно это и должно случиться. Как бы человек ни боялся, он должен быть уязвимым. И то, что казалось ему моментом потери, на самом деле станет моментом приобретения.
К. Льюис.Сказание об аде и рае, или Расторжение брака
По-своему об этом говорил митрополит Антоний Сурожский. Он считал, что с человеком, который приходит к Богу, случается то же, что и с цветком, пересаженным на новое место. Растет цветок в истощенной земле, сам из себя весь такой чахлый и блеклый, садовник видит это и, желая дать ему новую жизнь, пересаживает в благодатную почву. Но когда он вынимает растение из тощей земли, создается впечатление, что оно погибает. Хоть какая, но все-таки у него была земля и опора, а теперь он висит в воздухе, в неизвестности и невесомости. Его лишили всего, что у него было, ему нечем и не от чего питаться. И даже когда он попадает в плодородную почву, не все сразу встает на свои места. Что это, куда он попал, что теперь с ним будет?
Антоний Сурожский (в миру Андрей Борисович Блум, 1914–2003) – епископ РПЦ, митрополит, выдающийся философ и проповедник. Родился в Лозанне в семье дипломата. По материнской линии – племянник композитора Скрябина. Подростком прочел Евангелие и обратился ко Христу. Закончил биологический и медицинский факультеты Сорбонны. Тайно принял монашеские обеты, в конце 30-х гг. служил армейским хирургом на фронте, во времена Сопротивления был врачом в антифашистском подполье. В 1943 г. пострижен в мантию. К 2003 г. был старейшим по хиротонии епископом РПЦ. Похоронен в Лондоне.Мне кажется, митрополит Антоний придумал очень точный образ того, что происходит с человеком, приходящим к Богу. Он должен решиться на такой шаг. Рискнуть и оторваться от старой жизни для жизни новой. Понимание того, что теперь с ним все будет хорошо, придет постепенно.
Наша проблема заключается в том, что мы все проверяем человеческим опытом. Мы все меряем по своим привычным оценочным лекалам. Но надо дать место Богу. Почувствовать и понять, что наш расчет – это наш расчет. А есть Божественная воля. И невозможно существовать без доверия к ней.
Вера – это самый главный риск, потому что она – это не-знание. Это похоже на шаг в бездну. Вспомните, как Христос велит Петру идти по воде. Это ведь невозможно. Противоречит всему – от элементарной логики до законов земного притяжения. Кто в состоянии это сделать? Никто. Только если ты веришь, ты пойдешь. Если надо будет – и по воде. Чудо происходит, когда открывается способность отбросить все сомнения и страхи, поверить всей душой. На самом деле так или иначе об этом говорят самые разные источники. В той же культовой кинотрилогии «Матрица» герои задаются все теми же вопросами: что есть свобода? Что есть мир вокруг нас? Где границы наших возможностей?
Да, верить в Бога – это большой риск. По-настоящему верить, а не говорить, как многие: «Да, что-то такое, наверное, есть», или: «У меня Бог в душе». Такая «вера» не рискует ничем, потому что она ни за что не отвечает, она необременительна и безопасна. Когда мне надо, я пойду попрошу что-то у Бога, когда не надо, я и без него спокойно существую.
Чувство веры может быть очень по-разному описано. Но если человек ищет в вере простого и понятного покоя или стабильности, он пройдет мимо. Вера – это не упаковка транквилизаторов. Ее трудно воспитать. Ее и передать по наследству непросто. Мы говорим, что в семьях традиционно вера передавалась из поколения в поколение, но передавалась ли она как вера, подразумевающая риск, неизвестно. Я часто вспоминаю Кьеркегора. Его слова в сознании протестантского мирка Дании XIX в. прозвучали как вызов. Он говорил, что в понятном и расчерченном мире, живущем по законам логики и рационализма, вера – это риск. Он говорил, что путь к Богу – это дорога в неизвестность. И для того, чтобы отправиться в этот путь, надо целиком и полностью довериться Ему. Кьеркегора не поняли, он оказался отвергнутым собственной религией и признан церковным еретиком и диссидентом. Но в своих диссидентских высказываниях он был совершенно прав. Вера – это нечто совсем не комфортное.
Сёрен Кьеркегор – датский философ, теолог и писатель XIX в. Родился в дворянский семье и получил прекрасное образование. После расторжения помолвки с Региной Ольсен вел уединенную жизнь и написал свои самые выдающиеся работы. Одним из ключевых является учение о трех стадиях человеческого существования. Он выделял эстетическую, этическую и религиозную стадии. В соответствии с ними люди, по его мнению, разделяются на четыре типа: обыватель, эстетик, этик и религиозный человек. Отталкиваясь от догмата о грехопадении, Кьеркегор определяет человеческую жизнь как отчаяние. Но именно это отчаяние и становится единственной возможностью прорыва человека к Богу. А страх, возникающий из невозможности преодоления своей смертности и риска неправильно распорядиться собственной судьбой, по мнению философа, дает возможность проявления человеческой свободы. В последние годы жизни пишет знаменитые «Христианские речи» (1848) и «Введение в Христианство» (1850). Кьеркегор умер в возрасте 43 лет во время эпидемии гриппа.Часто говорят, что вера дает человеку успокоение. Ничего подобного. Ровно наоборот. Вера – это колоссальное беспокойство. Но это не беспокойство шизофреника или человека, находящегося в депрессии, это не нервный срыв. Это какое-то иное, блаженное беспокойство. Как беспокойство любви. Как волнение, сопровождающее процесс творчества. Любой талант – постоянное волнение, внимание, настороженность, предвкушение, предчувствие.
Вот, например, я сижу один дома на кухне, пью чай. И вдруг отчетливо понимаю, что сейчас раздастся звонок в дверь и придет моя жена. Я испытываю беспокойство, в том смысле, что мое сердце ее постоянно ждет. Это понимает любой, кто испытывал глубокую близость и привязанность к любимому человеку. Беспокойство как сонастроенность с происходящим, деятельное внутреннее состояние человека. Радостная тревога сердца, ума и души. С подобным чувством человек ожидает прихода любимого, наступления рассвета, Рождества, Нового года. Когда его тревога и беспокойство составляют радостное ожидание. Ведь даже покой, к которому стремится человек, – это тоже сложное понятие. Покой не как состояние внутренней дремоты и сонливости, а как присутствие мира и равновесия в душе. Прекрасного, гармоничного и чрезвычайно важного для человека внутреннего ощущения.
Когда мы читаем в молитве «Отче наш» такие слова: «Да будет воля Твоя», как мы понимаем это? Слышим мы Его волю? Что, воля Божия – секрет для нас, тайна за семью печатями? Где ее искать – волю Божию? Можно ли ее услышать? Как человеку услышать Бога? Где можно Его слышать?
Эти вопросы и приводят человека в Церковь. Но не только. Голос Бога можно слышать и через Евангелие. Через Его слово, написанное в Евангелии. К сожалению, многие из тех, кто сегодня считают себя христианами, никогда в жизни эту книгу в руки не брали. А ведь там очень простые и важные вещи написаны. О том, что Бог стал человеком, принял на Себя всю человеческую природу, его тело, душу, слух, зрение, его чувства, волю, страдание, его горести и радости, его любовь. Все наше взял на Себя, чтобы мы смогли получить от Него Божественное. Крестом Своим победил наши грехи, ошибки, безобразия, заблуждения, все низменное и недостойное исправил и преобразил. В ад сошел. И в аду не осталось такого греха, который бы Христос не взял на Себя и не искупил бы Своей кровью. Вот главное, о чем говорит Евангелие. И ради того, чтобы мы осознали это, Церковь и существует.
У святого Амвросия Медиоланского есть молитва, которую все священники читают перед служением литургии. В конце этой молитвы такие слова: «Господи, сделай так, чтобы, кроме Тебя, я не видел в этом мире никакой другой красоты, сделай так, чтобы, кроме Тебя, у меня не было никакой другой пищи, чтобы, кроме Тебя, у меня не было никакого другого пития, чтобы ничто другое от Твоей красоты меня не отвлекало».
Амвросий Медиоланский родился ок. 340 г. в римской провинции Белгика. Уважаемый человек, воспитанный в христианской традиции, в смутные для Милана времена он был избран мэром города. В силу огромного личного авторитета влиял на политику правящего императора Феодосия.Чрезвычайно важен момент, когда человек начинает понимать, что Бог его бесконечно любит и дает ему всего Самого Себя. Тогда церковные обряды, таинства, богослужения, песнопения – все это, казавшееся раньше лишь исполнением ритуалов, обретает смысл. Это прекрасно, потому что является признанием человека в своей любви к Богу.
Святой Амвросий принадлежал к числу тех епископов, которые не боялись изобличать сильных мира сего. Однажды он не просто публично обвинил императора Феодосия в жестоких казнях, но и запретил ему входить в церковь. Авторитет святого епископа был настолько высок, что Феодосий не только не посмел применить к нему насилие со стороны государственной власти, но в знак своего покаяния на глазах всего народа полз до церкви на коленях. И только тогда получил опущение грехов и дозволение войти в храм.
Амвросий пользовался большой народной любовью. В своих блистательных проповедях изобличал гордость и разврат. Известен как просвещенный богослов, а также как гимнограф. Ему принадлежит более полутора десятка музыкально-поэтических произведений. Реформировал церковные песнопения, ввел в западную богослужебную практику антифонное исполнение (попеременное пение двух хоров). Обратил в христианство и крестил Блаженного Августина. Считается, что в последние годы жизни Амвросий совершал чудеса исцеления и воскрешения.
Умер в 397 г. в Милане. Его мощи хранятся в базилике его имени, а сам Амвросий Медиоланский считается покровителем города.
Человек может открыть себя перед Богом в таинстве исповеди, в покаянии открыть Ему свою душу. И Господь через это таинство очищает и принимает его, как Он говорит об этом в Священном Писании: «Если ваша жизнь будет как все обагренное кровью, я как снег убелю». И когда человек, принимая это от Бога, идет к Нему, Господь отдает ему всего Себя через таинство причащения, Кровь Свою отдает, Тело Свое отдает, и человек постепенно наполняется этой жизнью Божественной. А дальше он уже не может глаз оторвать от Христа.
Мы мало задумываемся об этом, но многие проблемы сегодняшнего дня связаны с тем, что человек все больше отпадает от Бога. Можно только догадываться, как все это происходило в прошлые века, но, наблюдая за происходящим сегодня, могу сказать, что мы словно теряем себя. Люди перестают быть людьми. Основная мотивация жизни – биологическая. Человек предпочитает жить инстинктами – выживания, самоутверждения, стадности – и не тревожиться по поводу того, какие мутации при этом происходят. Да, конечно, мы не выглядим, как обезьяны, мы коммуникативны, умно разговариваем, пользуемся мобильными средствами связи, смотрим телевизор, ездим на машинах, вполне технически подкованы, но мотивации нашей жизни становятся все более примитивными. А поскольку Бог есть источник жизни, сама сущность ее, то без Него существование обессмысливается и обесценивается. Сам по себе, без Бога, человек мало чего стоит. И его отношение к людям и к себе обесценивается в мире, порвавшем связи с Богом.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента