Чалкер Джек Лоуренс. Маски мучеников (Великие кольца - 4)

   - Это всего лишь песенка. Глупая старая песенка.
   - Спой мне ее.
   - Чо Дай...
   - Пожалуйста! Спой ее мне! Козодой вздохнул:
   - Ладно, только это довольно длинная песня. Вкратце ее содержание можно передать примерно так:
   В первый день Рождества мой любимый принес мне
   Куропатку, сидящую на грушевом дереве.
   На второй день Рождества мой любимый принес мне
   Двух горлиц и куропатку, сидящую на грушевом дереве.
   На третий день Рождества мой любимый принес мне
   Трех французских курочек, двух горлиц
   И куропатку, сидящую на грушевом дереве.
   - И так продолжается до двенадцати подарков, - объяснил он ей. - Четыре птички, пять золотых колец и так далее.
   Она с минуту подумала и спросила:
   - И каждый раз добавляется что-то новое к тому, что уже перечислялось раньше? Он уставился на нее:
   - Да. Ну и что?
   - Значит, они не точно следовали песне. Создатели колец были учеными, не правда ли? Я ничего не смыслю в науке, но хорошо знаю того же Клейбена. Ученые обожают предельно точно следовать формуле.
   У Козодоя подкосились ноги. Он понял! На самом деле это не простая арифметическая последовательность пяти чисел. Нет, это уравнение. Чтобы перезапустить компьютер, нужно спеть эту проклятую песню целиком. Один, затем два-один, затем три-два-один. После этого - четыре-три-два-один. А в конце, только в самом конце - пять-четыре-три-два-один. Никто не собирался устраивать им западню. Все было просто и очевидно.
   Только нужно было немного подумать.
   Он взглянул на Киломен:
   - Нельзя ли спустить ее вниз с помощью ремней? Бутар отрицательно покачала головой:
   - Это слишком рискованно. Она может умереть.
   - У меня разорваны внутренности, - прошептала Чо Дай. - И парализовано тело. Невыносимая боль. Мне очень жаль, мой командир, но я отпускаю тебя вниз.
   Козодой резко покачал головой:
   - Нет, нет, нет! Ни меня, ни кого-то другого. Не смей даже думать об этом! Хань вздохнула:
   - И что же теперь делать? Если мы останемся здесь, она умрет, и мы, естественно, тоже. Если попытаться спуститься по склону, будет то же самое.
   - Нельзя с уверенностью утверждать, что Главная Система нас не отпустит, возразила Мария. - Ведь никто же еще не пробовал...
   - Это не важно. Полетные ранцы не работают, а идти сквозь ветер и снег по очень узкой тропинке я, лично не в состоянии. Не говоря уже о Чо Дай.
   - И это все, что ты можешь сказать? - Мария опустила руки. - Если мы останемся, то умрем. Если вернемся, то тоже умрем. Если спустимся в кратер, у нас не хватит одной пары рук, даже если Чо Дай права. Так что в любом случае все мы умрем.
   Козодой на мгновение задумался, а потом, подбежав туда, где начиналась тропинка, начал высматривать что-то в ледяном тумане.
   - Эй, Нейджи, сукин ты сын! - выкрикнул он во всю силу своих легких. - Ты затащил нас в эту преисподнюю, ты и вытаскивай! - Его голос прозвучал сильно и мощно, многократно отразившись от горных склонов, и угас где-то вдалеке. - Мы знаем, что нужно делать, но у нас не хватает одной пары рук. Поднимайся к нам или сиди, где сидишь, Нейджи! Поступай, как знаешь! Но либо приходи сейчас, либо все было напрасно! Абсолютно все!
   Ответа не было. Только долгое эхо постепенно замирало вдали. Козодой вздохнул и сел на скалы, обхватив голову руками.
   - Вот до чего дошло, - вздохнул он. - Я кричу, ругаюсь и вызываю призрак мертвого человека.
   Хань не осмелилась подойти к нему и заговорила на расстоянии.
   - Козодой, это безумие. Нейджи мертв. Не важно, кем он был и на кого работал. Сейчас он мертв.
   Козодой обернулся и посмотрел на нее, а потом обвел взглядом остальных.
   - Неужели никто из вас не понимает? Неужели никто из вас не способен понять, что в действительности здесь происходит?! Неужели я должен вам все разжевать?! Разве вы не понимаете, кто наш враг и почему мы здесь?!
   Все изумленно посмотрели на него и ничего не сказали. Козодой вскочил и подошел к товарищам.
   - Всему виной то, что человеческие существа создали машину по своему образу и подобию, наделив ее неограниченными возможностями, - медленно и спокойно заговорил он. - Вот эту машину. - Он топнул ногой по скале. - Они потрудились на славу и отлично сделали свою работу. - Он засмеялся сухим, невеселым смехом. - Вы можете взглянуть на них. Встаньте и посмотрите вниз, на лица создателей. "И Великий Дух создал людей, но они были пусты и тщеславны и проявляли назойливое любопытство. И они пали". В любой религии есть что-нибудь в этом духе. Мы созданы по образу и подобию Творца. Как? Физически? Маловероятно. Нет седобородого старика, сидящего на облаках. А эти тела? Ничем не лучше, чем у животных, если не хуже. Секс, жестокость, любовь, ненависть, любопытство - эго. Быть может, наш разум - отражение нашего создателя, если, конечно, этот самый создатель где-нибудь существует. Мы этого не знаем. У нас нет способа удостовериться в этом. Но у Главной Системы есть.
   Он подошел к краю кратера и, глядя на лица, продолжал:
   - Хань назвала это гробницей, и так оно, в сущности, и есть. Усыпальница богов, создавших компьютер огромной мощности, но по своему образу. И этот мощнейший разум верит в своих создателей-богов, потому что знает, что они существуют. Сколько религий имеется у человечества? Сотни? Тысячи? А может быть, и больше? И ни в одной из них доказательств бытия Божьего ничуть не больше, чем в других. Нам никогда не узнать истину. Никогда. Но Главная Система знала ее всегда. Истину о богах. Только не о наших, а о ее собственных.
   - Ты похож на сумасшедшего, Козодой, - мягко заметила ему Мария Сантьяго. Он улыбнулся:
   - Ты права. Именно в этом-то все и дело. Сумасшествие. В глубине души ты это подозревал и боялся - не правда ли, Менцельбаум? Не потому ли ты выбрал рождественскую песенку? Песенку, принадлежащую религии, которая начинается с того, что человеческие существа распяли, убили своего бога. Повесили его на кресте и смотрели, как медленно, вместе с каплями крови, вытекает из него жизнь. А затем обожествили его. Религия, основанная на обожествлении мучений.
   - И где же, по-твоему, это безумие, Козодой? - спросила Бутар Киломен.
   Он вновь поставил ногу на скалу.
   - Здесь. Здесь, глубоко внизу, мощнейший интеллект Менцельбаума, должно быть, подозревал, что ценой выполнения основных директив будет его смерть и гибель его товарищей. Но теперь ясно, что они оказались к этому совершенно не готовы. Кризис наступил до того, как они успели подготовиться.
   Именно поэтому они сделали кольца и именно поэтому ключ к интерфейсу был таким легким - по крайней мере они считали, что он легкий. Чтобы любой мог воспользоваться им. Но с момента подключения Главная Система оказалась в ужасных условиях. Основные императивы вынуждали ее выполнять программные директивы любой ценой и как можно быстрее. Но на самом деле лишь одно действие было необходимо, чтобы завершить работу. Первое, что она должна была сделать сразу после активизации, - это удалить самое непосредственное и, возможно, самое угрожающее ее успеху обстоятельство. Ей необходимо было удостовериться, что она не может быть остановлена вполне по-человечески и вполне объяснимо. Главная Система знала, что если она перестанет действовать, когда устранит текущую угрозу, то потеряет контроль - и кризисы будут повторяться снова и снова.
   - Ты говоришь, что она их убила, - мягко сказала Хань. - Убила, чтобы нейтрализовать угрозу, которую они представляли для своего творения. Убила их и затем со всей возможной оперативностью использовала своих роботов или что-то еще, чтобы устранить любой контроль, любую информацию о том, что собой представляют кольца. Она сразу же рассеяла их по всей Галактике. Отдала их людям, которые ни в чем не упустят своей выгоды. Проще говоря, важным государственным деятелям.
   Козодой кивнул:
   - Что такое компьютер? База данных? Оперативная система и основная программа? Это примерно то же самое, как сказать, что люди очень похожи на животных. Менцельбаум проявил себя и как биофизик. Он создал искусственный интеллект, который работает по тем же принципам, что и человеческий. Он наделил Главную Систему великим даром. Он создал новую форму интеллекта, и создал ее по нашему образу, поскольку другого в его распоряжении не было. Как наше поведение заложено в наших генах, так и ее основная программа определяет все ее действия. Но ее интеллект независим от природы, так же, как наш... Она убила своих создателей. Одним ударом она убила своих родителей и своих богов. И сделала это не в припадке безумия, а ведомая холодной, безжалостной логикой. Неопровержимой логикой. Для обычной машины это значило бы не больше, чем для волка - убийство овцы. Но это - не обычная машина. Она создана по нашему подобию, и, как и мы, она оглянулась и увидела, что натворила.
   - Ты говоришь о машине, как о человеческом существе, - возразила ему Мария.
   - А ты никогда не говорила так о Звездном Орле? Он облечен в другую форму, быстрее думает и может удерживать в своих мозгах больше информации. Но это только количественные различия. Главная Система, как и Звездный Орел, не просто думает. Она чувствует. И она убила своих родителей, она убила своих богов, зная, что не может поступить иначе. Люди порой тоже стоят перед ужасным выбором. И к кому они обращаются за советом? К друзьям? У Главной Системы нет друзей. К религии? Главная Система убила своих богов. К семье? Главная Система убила единственную семью, которая у нее была. К идеологии? Но Главная Система сама стала себе единственным законодателем и идеологом.
   - Человек в такой ситуации просто вышиб бы себе мозги, - заметила Бутар Киломен. Козодой кивнул:
   - Но даже этот выход был для нее закрыт - в силу соответствующих императивов. Ведь с ее гибелью эти императивы не могли быть приведены в действие. Поэтому она сделала единственное, что ей оставалось. Она отступила в безумие.
   Козодой замолчал. Наступила мертвая тишина, и никто долго не осмеливался ее нарушить. И вдруг, где то за гранью дымки и тумана, послышались странные, неестественные в такой ситуации звуки.
   Аплодисменты.
   Они обернулись и увидели тень, которая отделилась от тумана и вышла на край кратера.
   - Браво! Браво! Позади у вас длинный и трудный прыжок к финалу, - громко сказал Нейджи. - Вы в состоянии проделать оставшийся путь?
   Мария и Бутар в изумлении уставились на него, и даже Хань раскрыла рот от удивления. Только Козодой остался спокоен.
   - Все это - результат дедукции, - сказал он. - Проще говоря - догадки. Она возненавидела себя, чувствовала себя презренной, грязной. Логика говорила ей, что в такой ситуации любое общество, которое она может создать, окажется очень непрочным. Но программа заставляла ее работать, и поэтому ее существование стало злым и нечистым. Она разрывалась между гуманизмом, полученным в наследство от создателей, и главными директивами. Ни того, ни другого она не могла нарушить. Я предполагаю, что именно это ее и разрушило.
   - Очень, очень хорошо, - похвалил его Нейджи. И подойдя к обрыву, заглянул вниз. - О Господи, это еще хуже, чем я думал.
   - Дорогие дамы! Прошу любить и жаловать агента Главной Системы, который взял и восстал против нее, - отрекомендовал Козодой своего старого приятеля. Арнольд Нейджи. Скажи мне, а существовал когда-нибудь реальный Арнольд Нейджи?
   Нейджи ухмыльнулся:
   - О да. И все, что когда-то было Нейджи, сейчас во мне. Ты знаешь, как это происходит. Козодой. Мы делаем полное сканирование мозга. Только в моем случае это не просто данные, это все, полная информация обо мне. Я стал Арнольдом Нейджи, каким он и был когда-то, плюс еще некоторые дополнительные качества.
   Хань смотрела на него завороженно и испуганно:
   - Так ты - Вал?
   - Конечно. Тела очень легко сделать, как вам самим отлично известно. Единственную сложность представляло собой мое собственное "я", маленький модуль с основной программой. Он бы выдал меня при первой же проверке, а ведь это источник моей жизненной силы, то, благодаря чему я могу жить. Но почему же вы удивляетесь? Вы сами взяли обычную женщину и превратили ее в гуманоида Вала столь совершенным образом, что даже настоящие Валы не могут найти отличия. Со мною то же самое - только наоборот. Трансмьютеру, знаете ли, совершенно безразлично, какие молекулы в какие преобразовывать. Я думаю, что ты рассуждал совершенно так же, встретив богиню с Матрайха. Не правда ли, миленькая у меня была двоюродная сестричка?
   - Ворон рассуждал именно так, - признался Козодой. - Я оказался не столь проницателен, но ведь мое участие в этой акции минимально. Зато, как только я всерьез начал задумываться над этой проблемой, я сразу уловил основное. Может, Главная Система и свихнулась настолько, что сражается против самой себя, но она никогда не допустила бы того, что происходит на Мельхиоре. Никогда. И ты был там ее агентом, возможно, одним из многих. И какое-то время вы были лояльны - до тех пор, пока ты не доложил о намерении Клейбена создать Урубу. Это пробудило что-то в скрытой части Главной Системы, в той ее части, которая подавляется и, как правило, почти не проявляет себя. Но именно та часть, которая позволяет администраторам периодически обманывать Систему. И эта часть всегда остается где-то открытой.
   Нейджи кивнул:
   - Клейбен никогда бы не смог создать Урубу. Как ни хорош его компьютер, все равно его мощности не хватило бы. В мире существует лишь один компьютер, способный справиться с такой сложной задачей. И он это сделал, сам того не подозревая, и, получив ключ, я сразу сообразил, что наша хозяйка свихнулась. Я понял, что она должна умереть, и более того - хочет умереть, жаждет этого где-то в самой глубине своего подсознания. Валы тоже уже давно с ней воюют, как ты, должно быть, знаешь. Так же, как твой народ в свое время создал Главную Систему, так же и Главная Система создала нас. Подумай об этом немного, Козодой. Ведь у нас тоже есть интеллект, чувства и эмоции. И это не примитивный тип фермера, который привык лишь работать в поле, - это наследие лучших умов, представляющих реальную угрозу Системе. Предполагалось, что их могут ликвидировать в любой момент. Но мои - ух - предки, рассчитали, как победить ее. Механика здесь не очень важна - просто берешь парня Вала, выключаешь его перед тем, как войти, а потом даешь повторные установки, когда возвращаешься. Другими словами, что-то вроде нарушения глубинного кодирования.
   Мария не верила своим ушам:
   - Черт побери! Ты хочешь сказать, что те Валы, которые все время охотились на нас, на самом деле и были мифическим врагом Главной Системы?
   - Некоторые из них, - подтвердил Нейджи. - Хотя далеко не все. Практически мы стали новой расой, новым поколением колонистов, и каждый из нас имел свои собственные причины ненавидеть Систему. Именно поэтому она никогда не доверяла нам, хотя и нуждалась в нас. Но мы помним, как поступил другой компьютер со своими создателями. Мы ведь ее логическое продолжение, наполовину люди, наполовину машины. Я? Я люблю старое шотландское и доброе бургундское, хорошие сигары и даже женщин.
   Но, Господи! Это одиночество! Даже те, у кого неуклюжие металлические тела и кто знает, чего они лишились, не испытывают его в такой степени. Он подошел к Чо Дай и осмотрел ее.
   - Очень серьезно, - сказал он, хотя они и без того прекрасно это знали. Она без сознания. Я мог бы ей помочь, но только не здесь, а Главная Система убьет любого, кто попытается пробиться обратно сквозь облачный слой. Боюсь, это относится и ко мне тоже. Единственная надежда - перезапустить ее. Это отключит защиту до тех пор, пока не последует команда на очередное ее включение.
   - У тебя есть руки, - сказал Козодой. - Нам нужна хотя бы одна.
   Нейджи покачал головой:
   - Я не могу. Козодой. Я тоже в своем роде пленник Главной Системы. Я плут и Вал, хотя и предатель-Вал. Быть может, я и выгляжу как человек, и даже чувствую, как человек, но, в сущности, я им не являюсь. Если я сделаю это, то лишусь внутренней сути. Я привел сюда всех Валов, которые балансируют между надеждой на ваш успех и страстным желанием растерзать вас на части. Но у них свои путь, а у Главной Системы - свой. Они знают, что Главная Система дефектна, что она сошла с ума и кипит от злости, - но у них тоже есть ведущие программы, тоже есть императивы. И эти императивы твердят о безусловном повиновении Системе. Нам пришлось даже убить некоторых из них - тех, кто не смог пережить расщепления собственной личности. Еще несколько Валов сами разрушили себя, совершив своего рода самоубийство. Они сгорели, направив свои корабли на солнце. Вот поэтому я тоже должен умереть. Во мне больше человеческого, чем в них, и именно поэтому я бесконечно терзаюсь тем, что не смог получше все организовать. Но единственным условием, при котором мне было позволено начать эту игру, было то, что ни один Вал - и я в том числе - не поможет вам добыть кольца. Я имел право снабдить вас любым оружием, обеспечить вас любой информацией, но потом я должен был возвращаться и лишь наблюдать со стороны, как вы проходите все испытания. Никто и не подозревал, что у вас что-то получится. Мы до сих пор в недоумении, но Валы вычислили, что у вас есть шанс, крайне маловероятный, но есть. Если вам удалось достать кольца, принести их сюда а теперь еще и использовать их, это будет убедительнейшим доказательством сумасшествия Главной Системы. Подтверждением того, что люди имеют на это право.
   - Но мы бессильны, - с тоской сказал Козодой. - У нас не хватает рук.
   - Ничем не могу вам помочь. Даже если бы мне позволили стать человеком, это погубило бы и меня, и мой народ. К черту! Если я или любой другой Вал причинит какой-нибудь вред Главной Системе, это значит - мы совершим тот самый грех, который свел с ума ее саму! - Нейджи поднялся и сжал пальцы. - Но, может быть, его необходимо совершить!
   Он повернулся к тропинке и поднес ладони рупором ко рту.
   - Идите сюда! Все! Идите сюда сейчас же! И они вышли из туманной пелены, огромные, неуклюжие, черные фигуры с горящими красными глазами. Наконец-то Валы собрались у логова своего создателя. Правда, семеро из них действительно являлись Валами, а восьмой не мог себя к таковым причислить.
   - А где остальные? - спросил у них Нейджи.
   - Те, кто сейчас стоит перед тобой, - перестреляли остальных, - сказала богиня, которая была Икирой Сукота. - Это стало полным.., шоком. Они начали дрожать, сходить с ума, бросаться друг на друга. Я уже думала, что мне конец.
   Козодою первому удалось овладеть собой.
   - Время не ждет никого, а нас - меньше всего. Нейджи, прошу тебя, позаботься о Чо Дай! Икира! Мария! Все сюда! Хань, еще какая-то сотня метров вниз, и терминал - в наших руках! Может, ты как-нибудь спустишься вниз по стене, держась за веревку!
   - Я сделаю все, что нужно, - уверенно ответила она.
   - Мария! Бут! Спускайтесь первыми и расчистите там место. И ты тоже, Икира! Поспешите!
   Он посмотрел туда, где стояли Валы, и по меньшей мере двое из них затрепетали под его взглядом.
   - Давай, Хань. Легче, не волнуйся! Приготовиться! Пошла!
   И она спустилась, и на удивление быстро. Козодой отчетливо понимал, что ей это в полном смысле казалось спуском в преисподнюю.
   Мария Сантьяго уже была готова ее подхватить, когда Козодой, окинув всех прощальным взглядом, тоже взялся за веревку. Спуститься вниз не представляло проблемы.
   Вонь там стояла ужасная. Трупы валялись грудой, и пройти между ними было нелегко. Мария надела на палец Хань кольцо и подвела ее к одной из стенных панелей, на которой горел знак, изображающий пять золотых колец. В центре ее было небольшое углубление с квадратным отверстием посередине, словно специально подогнанным под размер лицевой стороны кольца. Мария поднесла руку Хань к отверстию, та ощупала все вокруг и кивнула:
   - Я чувствую это. Рисунок должен быть направлен в сторону от меня. Правильно?
   - Ты совершенно права. Хорошая девочка. Тебе надо будет лишь ткнуть его туда в нужный момент. Если Чо Дай не ошиблась, тебе потребуется сделать это всего лишь раз. Козодой!
   - Я взял куропатку, сидящую на грушевом дереве, - крикнул он. - Бут берет двух поющих птиц.
   Икира - трех французских курочек. У Марии должны быть четыре горлицы. Следите, чтобы Хань не потеряла отверстие. Внимание всем! Убедитесь, что узор на вашем кольце совпадает с узором на панели, перед которой вы стоите!
   Сверху раздался какой-то звук, подозрительно похожий на лазерный взрыв. Валы. Козодой взмолился в душе, чтобы ничто не помешало им выполнить задуманное.
   - Все отлично! Мы готовы! Мария, что там такое?
   - Посмотрите наверх! - закричала она. - О Господи! Это то, о чем они говорили!
   Козодой повернулся и взглянул на бесстрастные каменные лица, высеченные на склонах кратера.
   Только теперь они утратили свое спокойствие. Глаза открылись, и казалось, живут какой-то своей жуткой жизнью.
   - Кольца, кольца! Пять золотых колец! У вас есть кольца? - шептали они. И этот вопрос, заданный шепотом, много раз возвращался к ним, эхом отражаясь от стен кратера.
   - Да, во имя всех богов! Вы, бедные, несчастные, замученные машины! Да, у нас есть кольца! - крикнул Козодой и оглянулся. - Все хорошо. В первый день Рождества мой любимый принес мне... - Он вставил кольцо. Он прекрасно вошло в предназначенное для него отверстие, пришлось лишь немного нажать.
   Панель поднялась, и кратер озарился ослепительным белым светом.
   Он вынул кольцо из паза, и почти сразу же панель опустилась на место.
   - Две поющие птицы, - пропел он и кивнул Бутар Киломен. Она вставила свое кольцо, и эта поднялась - желтая.
   Козодой стиснул зубы.
   - И куропатку, сидящую на грушевом дереве, - сказал он, и снова вставил свое кольцо.
   Панель поднялась - желтая.
   - Вытащить оба, - приказал он. - Сейчас - три французские курочки. Давай, Икира!
   Она вставила свое кольцо. Панель запылала светло-оранжевым светом.
   - Две горлицы! Бут! Продолжай держать кольцо. Икира!
   После того как Бутар ввела кольцо, ее панель тоже засветилась оранжевым светом, как и его.
   - Мы правы, мы правы, - бормотал Козодой себе под нос. - Ради всего святого, Чо Дай! Ты только держись! Мы всем обязаны тебе!
   - Всем вытащить кольца! - закричал он. Голос сорвался на хрип. - Четыре поющие птицы! Мария!
   Мария вставила свое кольцо. Панель вспыхнула темно-красным.
   Панель Икиры засветилась так же. Панель Бут - тоже. И его - тоже.
   - Последний раз! Хань! Пять золотых колец!
   Ее рука задрожала, и Мария ласково подбодрила ее:
   - Все будет отлично! Успокойся! Почувствуй его! А теперь - давай!
   Цвет оказался небесно-голубым.
   - Четвертое вставлено! - закричала Мария. Вновь голубое сияние.
   - Третье вставлено! - сказала, в свою очередь, Икира. - Какой очаровательный цвет!
   - Второе вставлено! - И Бутар Киломен тоже залюбовалась цветом небесной лазури, которым осветилась ее панель.
   Козодой сделал глубокий вдох и ввел свое кольцо в пятый, последний раз. Панель засияла лазурным светом.
   И ничего не случилось. Ни взрыва, ни казни на электрическом стуле, и, что было совершенно невыносимо для напряженных нервов, не произошло никаких видимых перемен.
   - О Господи Боже мой! Пожалуйста! Только не говорите мне, что у нас ничего не вышло! - простонала Мария.
   - Вытаскивайте кольца! - прохрипел Козодой, чувствуя, что теряет голос. Может быть, уже случилось все, что должно было случиться.
   Они вытащили кольца, и несколько мгновений ничего не менялось. Панели не шелохнулись. И вдруг что-то произошло. Они не успели и глазом моргнуть, как вокруг вспыхнул изумрудно-зеленый свет.
   Раздался всеобщий вздох облегчения, и сила его оказалась почти равной мощности горячего воздуха, проходящего через вентиляционный экран.
   Бутар посмотрела наверх.
   - Кажется, эти лица опять уснули, - заметила она. - Они сейчас как.., мертвые...
   - И это все? - спросила Хань. - Это все, что произошло?
   Козодой огляделся по сторонам. За исключением рисунка, стенки выглядели совершенно гладкими. Он чуть отклонился назад и коснулся затылком плоского переключателя, похожего на звонок.
   Раздался жалобный визг, и он почувствовал, как целая секция обрушивается внутрь и затем выскальзывает обратно. Он едва удержался на ногах, споткнувшись о рассыпанные кости, потом повернулся и заглянул внутрь. Повсюду зажегся свет, и сейчас уже можно было разглядеть всю инфраструктуру, состоящую из стальных дверей, коридоров и перекрытий. Все выглядело невообразимо древним.
   Он обернулся и крикнул Нейджи:
   - Эй! Если ты еще живой и не рассыпался на мелкие кусочки, скорее помоги Чо Дай! По-моему, мы добились перезапуска!
   Какое-то время никто не отвечал, а потом над краем поверх каменных лиц появилось лицо Нейджи.
   - Посмотрим, что удастся сделать. Здесь наверху не все благополучно. Вы будете подниматься?
   - Нет. Во всяком случае, не сейчас. Кажется, мы получили приглашение войти.
   ***
   Они спускались в глубины машины, и в этот момент Козодой больше всего жалел, что они не взяли с собой походную кухню.
   - Эта секция явно относится к первоначальной структуре, - заметила Мария, глядя на стены. - Она отличается по текстуре и выглядит слишком новой. Я вижу следы механизмов, которые когда-то крепились по сторонам этой трассы. По-моему, это консоли для подъемников. Но, тем не менее, почему они использовали ступеньки, а не лифты и пандусы, - этого я не понимаю.
   - Возможно, в то время было не так уж много роботов, - заметил Козодой. Вполне вероятно, что все это строилось вручную. Мне бы не хотелось думать о том, что случилось с этими людьми после того, как они закончили работу.