Чандлер Рэймонд. Убийство во время дождя

   Мы с Макги заглянули внутрь. На переднем сиденье, припав к рулю и как-то странно нагнув голову, сидел черноволосый худой юноша. Его красивое лицо было синевато-белым. Из-под полузакрытых век тускло поблескивали белки глаз. В открытый рот забился песок. На голове запеклась кровь, которую не совсем смыла морская вода.
   Макги крякнул, медленно отошел и положил в рот свою любимую жевательную резинку с запахом фиалки. Из-за этой жвачки он и получил свое прозвище.
   – Как это случилось? – деловито спросил я.
   Мужчина в форме цвета хаки показал в конец причала: грязно-белые крепкие поручни были сломаны, и оголилась светло-желтая древесина.
   – Мы все там внимательно осмотрели. Наверное, удар оказался довольно сильным. Дождь утих тут с вечера, около девяти, а разбитая древесина внутри сухая. Значит, это произошло после дождя. «Кадиллак» упал с причала, когда был прилив и вода стояла высоко. А то машина разбилась бы сильнее. А сегодня утром, когда ребятишки пришли ловить рыбу, машина показалась из-под воды. Мы вытащили ее буксиром. Тогда и увидели этого мертвого парня.
   Еще один в форме цвета хаки постучал носком ботинка по полу. Макги взглянул на меня своими хитрыми глазками. Я был сбит с толку и ничего не сказал.
   – Этот парень был в дымину пьян, – тихо проговорил Фиалка. – А то разве бы он поехал в такой ливень? Думаю, он любил быстро ездить. Да, это точно, он хорошо набрался.
   – Пьяный, черт побери, – сказал мужчина в штатском. – К тому же ему кто-то испортил тормоза в машине. Думаю, это – убийство.
   Макги внимательно посмотрел на мужчину, потом обратился к полисмену в форме:
   – А вы что думаете?
   – Это могло быть и самоубийство. У него сломана шея, он мог удариться головой, когда падал. И все же мне кажется, что это – убийство.
   Макги кивнул головой и спросил:
   – Его обыскали? Вы знаете, кто это? Старшие на буксире посмотрели сперва на меня, потом – на свою команду.
   – Хорошо. Оставим это пока, – сказал Фиалка. – Зато я знаю, кто он.
   Невысокий мужчина в очках, с черным саквояжем в руке, неторопливо прошел по причалу и спустился по скользкому трапу на буксир. Он выбрал более или менее чистое место на палубе и поставил саквояж. Потом снял шляпу, почесал затылок и устало усмехнулся.
   – Привет, док! – сказал ему Макги. – Вот ваш пациент. Бросился сегодня ночью с причала вместе с машиной. Это пока все, что нам известно.
   Медицинский эксперт с угрюмым выражением на лице начал осматривать труп. Он пощупал голову, немного повернул ее в сторону, пощупал ребра.
   Какое-то мгновение врач держал безжизненную руку и смотрел на ногти. Потом опустил ее, отошел от трупа и взял саквояж.
   – Смерть наступила часов двенадцать назад, – объяснил он. – Шея, конечно, сломана. Вряд ли в нем есть вода. Уберите отсюда труп, пока он не застыл.
   Остальное я скажу после того, как осмотрю его на анатомическом столе.
   Он кивнул, поднялся по трапу и вышел на причал. Перед аркой его ждала санитарная машина.
   Те, что были в форме цвета хаки, неохотно вытащили труп из «кадиллака» и положили на палубе буксира рядом с машиной.
   – Пойдем, – сказал мне Фиалка. – Первое действие представления закончилось.
   Мы попрощались, и Макги порекомендовал старшим на буксире держать язык за зубами и ждать его распоряжения. Потом мы прошли вдоль причала, сели в черную машину и поехали назад в город по чистому после дождя шоссе вдоль невысоких желто-белых песчаных дюн, кое-где поросших жестким мхом. Чайки кружились над бухтой и что-то выхватывали из волн прибоя. Далеко в море, на самом горизонте, плыли две белые яхты.
   Несколько миль мы ехали молча. Потом Макги подмигнул мне и спросил:
   – Догадался?
   – Да говори, – ответил я. – Я этого парня никогда не видел. Кто он?
   – Черт возьми, а я думал, ты сам скажешь мне об этом.
   – Ну же, Фиалка!
   Он что-то пробормотал, пожал плечами, и мы едва не слетели с дороги в сыпучий песок.
   – Это шофер Дравека, – наконец сказал Макги. – Его звали Чарлз Оуэн.
   Откуда мне известно? Год тому назад он сидел у нас в камере. Убежал с приемной дочерью Дравека в Юту. Разгневанный Тони поехал туда, привез их назад и упрятал парня за решетку. Потом девушка уговорила старика, и уже на следующее утро он вызволил Чарлза из тюрьмы. Сказал, что парень собирался жениться на Кармен, только она не захотела. Со временем Оуэн возвратился к Дравеку на работу и с тех пор служил у него. Что ты об этом думаешь?
   – Похоже на Дравека, – бросил я.
   – Однако парень мог снова приняться за свое...
   У Фиалки были седые волосы, массивный подбородок и маленькие пухлые губы, словно созданные для того, чтобы целовать младенцев. Я искоса посмотрел на его лицо, и вдруг у меня мелькнула догадка.
   – Думаешь, его мог убить Дравек? – спросил я.
   – А почему бы и нет? Возможно, парень снова начал приставать к девушке, и Дравек дал волю рукам. Мужчина он крепкий и легко мог сломать ему шею. А потом испугался. Поехал под дождем в Лидо, разогнал машину и сбросил ее с причала. Думал, что никто ничего не докажет. А может, и совсем не думал.
   Просто сделал, и все.
   – Черт знает что, – сказал я. Тогда ему пришлось бы идти домой пешком тридцать миль под дождем.
   – Ну, ну. Посмейся надо мной. Когда-нибудь ты еще захочешь поиграть со мной в кошки-мышки.
   – Слушай, Фиалка, – серьезно проговорил я, – если парня убили – а ты совсем не уверен, что это убийство, – то такое преступление не в стиле Дравека. Он мог бы в приступе гнева убить человека, но оставил бы все на месте. Дравек не стал бы вот так запутывать следы.
   Пока Макги обдумывал мои возражения, нас заносило то влево, то вправо.
   – Вот так друг! – пробормотал он. – У меня была, чудесная версия, а что ты с ней сделал? И какого черта я взял тебя с собой? Черт бы тебя побрал! И все-таки я прижму Дравека.
   – Конечно, – согласился я. – Ты должен это сделать. Но Дравек не убивал парня. Он слишком мягок, чтобы решиться на такое.
   Когда мы возвратились в город, был уже полдень. Утром я только легко перекусил и с тех пор больше ничего не ел. Поэтому я вышел на Бульваре, а Макги поехал искать Дравека.
   Я хотел знать, что на самом деле случилось с Чарлзом Оуэном, но не допускал и мысли о том, что его мог убить Дравек.
   Сидя в кафе, я наскоро просмотрел газету. Прочитать в ней что-то о Стайнере я не надеялся – и действительно, ничего там и не нашел.
   Подкрепившись, я прошел шесть кварталов Бульваром, чтобы заглянуть в книжный магазин Стайнера.

Глава 6

   Первый этаж дома был разделен пополам, и вторую половину занимал ювелир, торговавший в кредит. Он как раз стоял у входа – высокий, седой, черноглазый еврей с бриллиантом в девять каратов на пальце. Когда я проходил мимо него, он несмело, но лукаво усмехнулся.
   Пол в магазине Стайнера от стены до стены был застелен грубым синим ковром. Вокруг курительных столиков стояли синие кожаные кресла. На узких столах лежали комплекты книг в тисненых переплетах. Остальные книги стояли за стеклом. Панельная перегородка отделяла этот зал от задней части магазина, а в углу возле перегородки за письменным столом с лампой под абажуром сидела молодая женщина.
   Она поднялась и подошла ко мне, чуть покачивая худыми бедрами, обтянутыми черным платьем. У женщины были зачесанные назад белые волосы с пепельным оттенком и зеленоватые глаза под густо накрашенными ресницами. В ушах висели большие агатовые серьги. Ее ногти покрывал серебристый лак.
   Женщина, наверное, думала, что одарила меня приветливой улыбкой, но, по-моему, то была деланная гримаса.
   – Вам что-то надо?
   Я надвинул шляпу на самые глаза и отрывисто спросил:
   – Где Стайнер?
   – Его сегодня не будет. Может, я покажу вам...
   – Я продаю, – объяснил я. – То, что он давно искал. Серебристые ногти коснулись завитка над ухом.
   – А-а, вы продаете... Ну, тогда приходите завтра.
   – Стайнер заболел? Я могу подъехать к нему домой, – с надеждой продолжил я. – Он захотел бы увидеть то, что у меня есть.
   Это ее ошеломило. Чтобы перевести дыхание, женщине потребовалась целая минута. Однако самообладание она не потеряла.
   – Это... это пустой разговор. Сегодня его нет в городе.
   Я с разочарованным видом покачал головой, приподнял шляпу и собрался уже уйти, когда вдруг дверь в панельной перегородке открылась и оттуда выглянул прыщавый юноша, которого я видел накануне вечером. Заметив меня, он отпрянул, но я успел разглядеть на полу картонные коробки.
   Коробки были открыты и набиты какими-то старыми книгами. Вокруг них суетился мужчина в новом рабочем халате. Следовательно, часть запасов Стайнера собирались куда-то перевезти.
   Я вышел на улицу, дошел до угла и свернул в переулок. За магазином Стайнера у черного хода стоял небольшой черный грузовичок с сетчатыми бортами. На машине не было никакой надписи, а сквозь сетку виднелись картонные коробки. Я увидел, как мужчина в рабочем халате вынес еще одну коробку и поставил ее в кузов.
   Я возвратился на Бульвар, прошел с полквартала и на стоянке такси заметил свободную машину. В ней сидел парень с приятным лицом и читал журнал. Я показал ему деньги и спросил:
   – Поездим по следу?
   Он окинул меня взглядом, затем спрятал журнал за зеркало заднего обзора и открыл дверцу.
   – Это я люблю, шеф! – весело ответил юноша.
   В конце переулка мы развернулись и стали ждать рядом с пожарным гидрантом.
   Когда на грузовичке уже стояло с десяток коробок, мужчина в новом рабочем халате сел за руль и запустил двигатель. Он быстро промчался по переулку вниз, потом свернул влево и поехал по улице дальше. Мой водитель тронулся за ним. Грузовичок доехал до проспекта Гарфилда, потом повернул на восток. Движение на проспекте было оживленное, а грузовичок мчался быстро, и мы очень отстали.
   Я сказал об этом своему водителю, но грузовичок вдруг свернул с проспекта на север и выехал на Бриттани-стрит. Когда и мы выехали за ним на ту улицу, грузовичка и след простыл.
   Мой юный водитель успокоил меня сквозь стеклянную перегородку в кабине, и мы начали медленно подниматься по Бриттани-стрит, пытаясь высмотреть грузовичок за кустами по обеим сторонам улицы. Успокоиться я не мог.
   Через два квартала на восток Бриттани-стрит пересекала еще одну улицу – Рендалл-плейс. Тут на углу стоял белый многоквартирный дом. Его фасад выходил на Рендалл-плейс, а со стороны Бриттани был въезд в подземный гараж.
   Когда мы миновали это строение, мой водитель сказал, что грузовичок должен быть где-то неподалеку. И тут я увидел его в гараже.
   Мы остановились перед многоквартирным домом, я вышел из машины и направился к подъезду.
   Переговорного приспособления тут не было. Будка швейцара стояла у самой стены, и складывалось впечатление, что ею давно не пользовались. Фамилии жильцов были написаны на панели с почтовыми ящиками, окрашенными в желтый цвет.
   Квартире под номером 405 соответствовала надпись «Джозеф Марти». Так звали парня, который развлекался с Кармен Дравек, пока ее папочка не дал ему пять тысяч долларов, чтобы он отцепился от нее и забавлялся с какой-нибудь другой девушкой. Это вполне мог быть тот самый Джо Марти.
   Я спустился по лестнице вниз и открыл дверь с окошком из армированного стекла, которая вела в темный гараж. Мужчина в новом рабочем халате переставлял коробки в кабину грузового лифта.
   Я остановился возле него, закурил сигарету и стал молча наблюдать. Это ему не очень понравилось, но он не произнес ни слова. Немного погодя я сказал:
   – Проследите за весом, друг. Лифт рассчитан только на полтонны. Куда вы это везете?
   – В четыреста пятую, к Марти, – объяснил человек и посмотрел на меня так, словно извинялся за свои слова.
   – Отлично, – сказал я. – Тут, кажется, есть что почитать.
   Я поднялся по лестнице, вышел на улицу и снова сел в такси.
   Мы возвратились в центр города и подъехали к дому, где находилась моя контора. Я щедро заплатил шоферу. Юноша протянул мне грязную визитную карточку, которую я сразу же выбросил в медную плевательницу рядом с лифтом.
   Дравек подпирал стену около дверей моей конторы.

Глава 7

   После дождя стало ясно и тепло, а Дравек был в том же самом замшевом плаще с поясом. Плащ внизу был расстегнут, и под ним виднелся жилет. Галстук съехал набок. Лицо Дравека напоминало серую маску, нижнюю часть которой покрывала черная щетина. Вид тот еще.
   Я похлопал Дравека по плечу, открыл дверь, пропустил гостя в комнату и пригласил сесть. Он задыхался и не мог выговорить ни слова. Я достал из письменного стола бутылку ржаной водки и налил две рюмки. Он молча выпил обе. Потом тяжело плюхнулся в кресло, на мгновение закрыл глаза, застонал и вынул из внутреннего кармана белый конверт. Положив конверт на стол, прикрыл его своей большой волосатой рукой.
   – Расскажите, пожалуйста, о Чарлзе, – попросил я. – Сегодня утром я виделся с Фиалкой Макги.
   Дравек тупо посмотрел на меня. Наконец сказал:
   – Хорошо. Чарлз был славный парень. Но я не могу рассказать о нем много. Я его мало знал.
   Я сидел и ждал, глядя на конверт под его рукой. Он тоже не сводил с него глаз.
   – Можете прочитать, – пробормотал Дравек. Он неторопливо пододвинул конверт ко мне и убрал руку с таким видом, словно отдавал все самое дорогое, ради чего стоило жить. Слезы катились по его небритым щекам.
   Я взял конверт и осмотрел его. Домашний адрес Дравека был написан аккуратными печатными буквами, рядом стоял штемпель срочной почты. Я открыл конверт и увидел блестящую фотокарточку.
   В кресле тикового дерева сидела голая Кармен Дравек с нефритовыми серьгами в ушах. Ее глаза смотрели еще безумнее, чем тогда, когда я их видел. На обороте фотокарточки не было никакой надписи. Я положил ее на стол лицом вниз.
   – Расскажите мне об этом, – осторожно попросил я.
   Дравек вытер рукавом слезы, сложил руки на столе и начал разглядывать свои грязные ногти. Пальцы его дрожали.
   – Мне позвонил какой-то мужчина, – угрюмо сказал он. – И потребовал десять тысяч долларов за фотопластинку и отпечатки. Дело надо уладить сегодня вечером, а то они отдадут все какой-то бульварной газете.
   – Это полнейшая глупость, – успокоил я его. – Бульварная газета таким не воспользуется. Разве что захочет раздуть какое-то дело. Но что это за дело?
   Дравек медленно поднял веки, словно они были свинцовые.
   – Это еще не все. Тот мужчина говорит, что с ними шутки плохи. Или мы быстренько придем к соглашению, или моя дочь попадет за решетку.
   – Что это за дело? – снова спросил я, набивая трубку. – Что говорит Кармен?
   Он покачал своей большой лохматой головой.
   – Я ее не спрашивал. Бедная девочка... Совсем раздетая... Нет, я не допытывался... Вы, наверное, еще не разговаривали со Стайнером?
   – Не успел, – объяснил я. – Кто-то меня опередил.
   Дравек изумленно вытаращил глаза и раскрыл рот. Сразу стало ясно, что о ночных событиях он ничего не знает.
   – Вчера вечером Кармен выходила из дома? – безразлично спросил я.
   Дравек сидел все еще с разинутым ртом и напряженно соображал.
   – Нет, – наконец проговорил он. – Кармен заболела. Когда я пришел, она лежала в кровати. Она вообще не выходила. Что вы хотите сказать... о Стайнере?
   Я потянулся за бутылкой с водкой, наполнил рюмки и закурил трубку.
   – Стайнера убили, – сказал я. – Кому-то надоели затеи Стайнера, и этот кто-то изрешетил его. Ночью, когда шел дождь.
   – Боже! – потрясение воскликнул Дравек. – Вы там были?
   Я покачал головой.
   – Я – нет. Там была Кармен. Вот что имел в виду тот мужчина. Конечно, стреляла не она.
   Лицо Дравека покраснело от гнева. Он сжал кулаки, из горла у него вырвался хриплый вздох, на шее запульсировала .жилка.
   – Это не правда! Моя дочь больна. Она не выходила из дому. Когда я возвратился, она лежала в кровати.
   – Вы уже говорили мне об этом, – прервал его я. – Увы, выходила. Я сам привез ее домой. Горничная знает, но считает за лучшее молчать. Кармен была в доме Стайнера, а я наблюдал со стороны. Прогремели выстрелы, и кто-то убежал. Я не видел убийцу. А Кармен была слишком пьяной, чтобы заметить его. Вот почему она больна.
   Дравек пытался остановить взгляд на моем лице, и глаза его были сумасшедшие и пустые, словно в них погас свет. Он сжимал руками подлокотники кресла. Большие суставы на его пальцах напряглись и побелели.
   – А мне она не сказала, – прошептал Дравек. – Мне она ничего не сказала... Хотя я делал для нее все. – В его голосе звучало беспомощное отчаяние.
   Он чуть шевельнулся в кресле и проговорил:
   – Я достану эти деньги. Десять тысяч... Может, этот тип говорит правду...
   Потом он обмяк. Его большая лохматая голова склонилась на стол, плечи содрогнулись от рыданий. Я поднялся, обошел вокруг стола и молча похлопал Дравека по плечу. Он поднял мокрое от слез лицо и схватил мою руку.
   – Черт возьми, вы неплохой парень! – сказал Дравек, всхлипывая.
   – Вы еще не все знаете.
   Я высвободил пальцы, подал ему рюмку, помог поднести ее ко рту. Потом забрал пустую рюмку, поставил ее на стол и снова сел.
   – Вы должны взять себя в руки, – решительно сказал я. – Полиция о Стайнере еще ничего не знает. Я привез вашу дочь домой и держал язык за зубами. Я хотел, чтобы вас с Кармен оставили в покое. Но это ставит меня в сложное положение. Вы должны кое-что предпринять.
   Дравек тяжело и медленно кивнул головой.
   – Хорошо, я сделаю, как вы скажете. Все, что скажете.
   – Достаньте те деньги, – продолжал я. – Пусть лежат наготове – на тот случай, если они позвонят. Я что-нибудь придумаю, и вам, может, удастся их сохранить. Но хитрить некогда... Достаньте деньги, держите себя в руках и не болтайте. Остальное доверьте мне. Вы к этому готовы?
   – Да, – сказал Дравек. – Черт возьми, а вы и в самом деле неплохой парень!
   – Не говорите об этом с Кармен, – добавил я. – Чем меньше она вспомнит, тем лучше. Это фото... – Я показал на карточку на столе. – Оно свидетельствует о том, что Стайнер работал не один. Мы должны разыскать того человека, и как можно быстрее – даже если это будет стоить десять тысяч долларов.
   Дравек неторопливо поднялся.
   – Пустое. Это всего лишь деньги. Я немедленно их достану. А потом поеду домой. Поступайте, как сочтете нужным. Л я сделаю, как вы сказали...
   Дравек снова схватил мою руку, пожал ее и медленно вышел из конторы. Я услыхал его тяжелые шаги, гулко отдававшиеся в коридоре. Потом быстро выпил рюмку водки и вытер с лица пот.

Глава 8

   Я медленно ехал на «крайслере» вверх по Ла-Верн-террас к дому Стайнера.
   Теперь, при дневном свете, я внимательно разглядывал крутой спуск с холма и деревянную лестницу, по которой убежал убийца. Улица внизу была не шире переулка. На нее выходили окнами два дома, но они стояли не очень близко к дому Стайнера. Вряд ли при шуме дождя кто-то из соседей слышал выстрелы.
   В свете предвечернего солнца дом Стайнера производил мирное впечатление. Некрашеная гонтовая крыша была еще влажной от дождя. Деревья на той стороне улицы зеленели молодыми листьями. Машин на дороге не было.
   Кто-то прошел за самшитовыми кустами, которые скрывали от улицы входную дверь.
   Кармен Дравек в пальто из бело-зеленой шотландки и без шляпки вышла из прогалины в живой изгороди, замерла от неожиданности и испуганно посмотрела на меяя, – вероятно, не слыхала шума машины. Потом она быстро спряталась за кустами. Я проехал дальше и остановился перед незаселенным домом.
   Выйдя из машины, я направился к коттеджу Стайнера. Теперь я уже понимал, какое опасное дело меня ждет.
   Я прошел сквозь живую изгородь и увидел перед открытой дверью Кармен.
   Она стояла и молча смотрела на меня. Потом медленно поднесла руку ко рту и прикусила зубами на редкость грубый большой палец, который казался на руке чужим. Под глазами у нее были темно-фиолетовые круги, Не говоря ни слова, я толкнул ее назад в дом и прикрыл за собой дверь.
   Мы стояли, разглядывая друг друга. Девушка медленно опустила руку и попыталась усмехнуться.
   Я сказал как можно ласковее:
   – Не волнуйся. Я не враг. Сядь в кресло возле стола. Я друг твоего отца. Не паникуй.
   Кармен подошла к столу и села на желтую подушку в черном кресле Стайнера.
   При дневном свете комната имела запущенный, неприветливый вид. Все еще пахло эфиром.
   Кармен облизала губы кончиком беловатого языка. Теперь ее черные глаза казались скорее застывшими, чем испуганными. Я покрутил пальцами сигарету, подвинул книги и сел на край стола. Потом неторопливо закурил и спросил:
   – Что ты тут делаешь?
   Девушка молча царапала ногтем свое пальто. Тогда я спросил снова:
   – Что ты помнишь о вчерашнем вечере?
   На этот раз Кармен ответила.
   – Что помню? Вчера вечером я болела и была дома. – Говорила она осторожно, хриплым голосом.
   – А перед тем? – настаивал я. – Перед тем, как я привез тебя домой. Что тут вчера случилось?
   Лицо ее медленно залила краска, глаза расширились от удивления.
   – Вы... вы тот самый? – выдохнула девушка и снова принялась грызть свой на редкость грубый большой палец.
   – Да, тот самый. Что ты можешь припомнить?
   – Вы из полиции? – спросила Кармен.
   – Нет, я уже сказал: я друг твоего отца.
   – Так вы не из полиции?
   – Нет.
   Наконец до нее дошло. Она вздохнула.
   – Что... что вам надо?
   – Кто убил его?
   Ее плечи под клетчатым пальто вздрогнули, однако выражение лица не изменилось.
   – Кто... кто еще знает? – испуганно спросила она.
   – О Стайнере? Не имею представления. Ни полиции, ни кого-либо другого тут, кажется, не было. Может, Марти?
   Мой вопрос прозвучал как гром среди ясного неба.
   – Марти! – внезапно пронзительно вскрикнула Кармен.
   Какое-то мгновение мы оба молчали, Я курил сигарету, а она грызла палец.
   – Не хитри, – сказал я. – Его убили Марти?
   У нее аж челюсть отвисла.
   – Да.
   – Почему он это сделал?
   – Я... я не знаю, – растерянно промолвила девушка.
   – Ты часто виделась с Марти последнее время? Она сжала руки в кулаки.
   – Только один или два раза.
   – Знаешь, где он живет?
   – Да! – резко бросила мне в лицо Кармен.
   – Что с тобой? Я думал, Марти тебе нравится.
   – Я его ненавижу! – почти крикнула она.
   – И поэтому ты хотела бы втянуть его в беду, – сказал я.
   Кармен пропустила мои слова мимо ушей. Мне пришлось объяснить их.
   – Я имею в виду, ты хочешь сообщить полиции, что это сделал Марти?
   В ее глазах вдруг появился испуг.
   – После того, как я уничтожу снимок, где ты голая, – спокойно добавил я.
   Девушка захихикала.
   Я почувствовал к ней отвращение. Если бы она закричала, побледнела или забилась в истерике, я воспринял бы как вполне естественную реакцию. Но Кармен только хихикала.
   Меня отталкивал даже сам вид девушки. Ее присутствие действовало на меня как отвратительный дурман.
   Она все хихикала, и ее смешки разбегались по комнате, словно мыши.
   Постепенно смех стал истерическим. Тогда я поднялся со стола, шагнул к ней и похлопал ее по щекам.
   – Так же, как вчера вечером, – объяснил я.
   Кармен сразу же перестала хохотать и снова начала грызть большой палец.
   Я снова сел на край стола.
   – Ты пришла сюда взять фотопластинку... фотографию, где ты снята в чем мать родила, – сказал я. Она сжала губы.
   – Слишком поздно. Я искал ее ночью. Тогда она и исчезла. Наверно, ее забрал Марти. Ты не обманываешь меня относительно этого парня?
   Девушка энергично покачала отрицательно головой. Потом медленно поднялась. Глаза у нее были узкие, черные, как раковина от устрицы.
   – А теперь я пойду, – сказала она так, словно мы сидели за чашкой чая.
   Кармен направилась к двери и уже собиралась было открыть ее, но в эту минуту на холм выехала машина и остановилась перед домом. Из нее кто-то вышел.
   Девушка повернулась и с ужасом посмотрела на меня.
   Дверь открылась, и в комнату заглянул какой-то мужчина.

Глава 9

   Незнакомец с острым удлиненным лицом был в коричневом костюме и черной фетровой шляпе. Левый рукав у него был подвернут и приколот к борту пиджака большой черной английской булавкой.
   Он снял шляпу, прикрыл плечом дверь и с мягкой улыбкой посмотрел на Кармен. Густые, коротко подстриженные волосы поднимались над выпуклым лбом.
   Одежда сидела на нем хорошо. И вообще он не походил на преступника.
   – Гай Слейд, – представился он. – Извините за неожиданное вторжение. Звонок не работает. Стайнер дома?
   Звонить он и не пытался.
   Кармен безразлично посмотрела на Слейда, потом на меня, затем снова на Слейда. Она облизала губы, но ничего не сказала.
   – Стайнера тут нет, мистер Слейд, – ответил я. – Мы даже не знаем, где он.
   Он кивнул головой и коснулся своего длинного подбородка полями шляпы.
   – Вы его друзья?
   – Мы зашли сюда мимоходом за книжкой, – объяснил я, ответив удыбкой на его улыбку. – Дверь была открыта. Постучали, потом вошли. Так же, как и вы.
   – Понятно, – задумчиво произнес Слейд. – Все очень просто.
   Я ничего не сказал. Кармен тоже молчала. Она не сводила глаз с его пустого рукава.