Чандлер Рэймонд. В горах не бывает преступлений

   – У вас все в порядке?
   Она кивнула.
   – И я не нуждаюсь в компании, мистер. – Однако создавалось впечатление, что ее можно уговорить. Я с минуту разглядывал рыжую горничную.
   – Расскажите мне о деньгах, спрятанных в туфельке.
   – Кто вы? – холодно спросила девушка.
   – Эванс, детектив из Лос-Анджелеса, – я усмехнулся, довольный.
   Ее лицо слегка напряглось. Рука вцепилась в полотенца, и ногти царапнули ткань. Гертруда отошла от двери, уселась на стул, стоящий у стены. В ее глазах появилась тревога.
   – Шпик? – выдохнула она. – Что происходит?
   – Разве вы не знаете?
   – Я слышала только, что мистер Лейси оставил деньги в туфельке, в которой нужно было починить каблук. Я отнесла их обувщику, который деньги не тронул. Я тоже их не брала. Она ведь получила деньги обратно?
   – Не любите легавых? Кажется, мне знакомо ваше лицо, заметил я.
   Ее лицо еще больше напряглось.
   – Послушай, легавый. У меня есть работа, и я сумею справиться с ней без помощи фараонов. Я никому не должна ни цента.
   – Конечно, – согласился я. – Забрав туфли, вы сразу отправились в мастерскую?
   Она молча кивнула.
   – По пути нигде не останавливались?
   – Зачем?
   – Откуда мне знать, меня там не было.
   – Нет, не останавливалась. Только предупредила Вебера, что иду по поручению жильца.
   – Кто такой мистер Вебер?
   – Помощник заведующего. Он постоянно околачивается в баре.
   – Бледный парень, записывающий результаты скачек?
   – Он самый, – кивнула девушка.
   – Понятно, – я закурил сигарету и посмотрел на нее сквозь дым.
   – Большое спасибо.
   Она встала и открыла дверь.
   – Не думаю, что помню вас. – Гертруда оглянулась.
   – Похоже, вы повидали немало нашего брата.
   Она покраснела, и ее глаза злобно сверкнули.
   – В этой гостинице всегда меняют полотенца так поздно? поинтересовался я, чтобы прервать молчание.
   – Очень умный?
   – Стараюсь, – скромно улыбнулся я.
   – Ничего не выйдет, – заметила Гертруда с внезапным сильным акцентом.
   – Кто, кроме вас, держал те туфли?
   – Никто. Я же сказала, что только остановилась предупредить мистера Вебера... – она запнулась и с минуту о чем-то думала. – Я пошла принести ему кофе и оставила туфли у него на столе около кассы. Откуда, черт побери, мне знать, трогал их кто-нибудь или нет? И какая разница, если деньги остались на месте?
   – Вижу, что вы стараетесь помочь мне. Расскажите об этом Вебере. Он здесь давно?
   – Давно, – с отвращением ответила Гертруда. – Девушкам небезопасно проходить мимо него. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать. Так о чем я?
   – О мистере Вебере.
   – К черту мистера Вебера! – она покраснела. – И вы идите к черту!
   Рыжая девушка сердито улыбнулась и вышла.
   В коридоре раздался звук ее шагов. По-моему, больше она нигде не останавливалась. Я посмотрел на часы – было чуть позже половины десятого.
   В коридоре послышались тяжелые шаги. Кто-то вошел в соседний номер и хлопнул дверью. Мужчина начал откашливаться и сбросил туфли. Заскрипели пружины кровати, и он стал ворочаться. Через пять минут сосед встал. Босые ноги прошлепали по полу, и раздался звон бутылки о стакан. Он выпил, опять улегся и почти сразу захрапел. С озера доносилось ворчание моторных лодок, откуда-то раздавалась негромкая музыка, сигналили машины, в тире грохотали ружья 22-го калибра, дети кричали друг на друга.
   Я заметил, что дверь наполовину открылась и в комнату тихо вошел мужчина. Он прикрыл дверь и взглянул на меня. Это был высокий, худощавый, бледный человек, в глазах которого сквозила недвусмысленная угроза.
   – О'кей, фраер, – сказал он. – Давай показывай.
   Я сел на кровати.
   – Что показывать?
   – Ксиву.
   – Какую ксиву?
   – Ну-ка, завязывай острить, умник. Покажи бумажки, которые дают тебе право приставать с расспросами к прислуге. – А, это? – Я слабо улыбнулся. – У меня нет никакой ксивы, мистер Вебер.
   – Вот как, – заметил мистер Вебер и направился ко мне, размахивая руками. В трех футах от кровати высокий парень остановился и, наклонившись, сделал очень неожиданное движение. Его ладонь очень больно ударила меня по щеке, и моя голова дернулась в сторону. Он ухмыльнулся и взмахнул правым кулаком. У меня было достаточно времени, чтобы сбегать и купить маску кетчера. Я нырнул под руку и ткнул револьвер ему в брюхо. Вебер неприятно хрюкнул.
   – Руки вверх, пожалуйста.
   Он опять хрюкнул, его глаза смотрели куда-то за мной, но рук высокий парень не поднял. Я отошел к дальней стене, и он медленно повернулся.
   – Подождите одну секунду, пока я закрою дверь. Потом мы поговорим о деле под названием «Дело замененных бабок».
   – Иди к черту! – предложил Вебер.
   – Блестящая реплика, – заметил я.
   Не спуская с него глаз, я нащупал дверную ручку. За спиной раздался скрип доски. Я мгновенно повернулся и добавил этим несколько лошадиных сил мощному удару, направленному мне в челюсть.
   Я нырнул куда-то в темное пространство. Через какое-то время очнулся и увидел чьи-то туфли. Ноги были вытянуты под странным углом на полу. Бессильно висела рука, а револьвер лежал вне пределов досягаемости. Я двинул одну из ног и с удивлением обнаружил, что они принадлежат мне. Вялая рука дернулась и автоматически попыталась схватить револьвер, промахнулась и со второй попытки ухватила оружие. Мне кое-как с большим трудом удалось поднять пушку, к которой кто-то словно привязал пятидесятифунтовый груз. В комнате стояла тишина. Я посмотрел на закрытую дверь. Немного шевельнулся, и все тело заныло. Голова болела, болела челюсть. Я еще немного поднял револьвер, а затем опустил его вниз. Черт с ним! Для чего мне тягать эту тяжесть, если в комнате никого нет? Все посетители ушли. С потолка ослепительно сверкала лампочка. Я немного покатался по полу, согнул ногу, сунул под себя колено. Тяжело дыша, не забыв захватить револьвер, начал подниматься, словно карабкался в крутую гору. Во рту был вкус пепла.
   – Ах, как жаль, – громко сказал я. – Как жаль, но делать нечего, О'кей, Чарли. Мы еще встретимся.
   Я слегка покачнулся и, находясь все еще в состоянии грогги, как после трехдневной попойки, медленно повернулся и обвел номер глазами.
   Около кровати, на коленях, словно молился, стоял человек в сером костюме, с пыльно-белыми волосами. Его ноги были раздвинуты, тело облокотилось на кровать, а руки разбросаны в стороны. Голова покоилась на левой руке.
   Судя по всему, он устроился удобно. Охотничий нож, торчащий из-под левой лопатки, казалось, не доставляет ему никаких неудобств. Я наклонился и взглянул на его лицо. Передо мной стоял мистер Вебер. Бедный мистер Вебер! Из-под ручки охотничьего ножа вниз по спине протянулась темная полоса. Это не красная краска!
   Где-то нашел шляпу, осторожно надел ее, сунул револьвер в кобуру под мышку и поплелся к двери. Повернул ключ, выключил свет, запер за собой дверь и сунул ключ в карман.
   Я прошел по тихому коридору, опустился вниз. Старый, потрепанный ночной портье читал газету, сидя за столом. Он даже не взглянул на меня. Я заглянул в ресторан. В баре шумела та же толпа. Та же команда гремела в углу. Тип с сигарой и бровями Джона Л. Льюиса стоял у кассы. Дело процветало. Пара отдыхающих танцевала в центре, держа стаканы друг у друга на плечах.

Глава 5

   Я вышел на улицу и повернул налево, туда, где оставил машину. Однако никуда не поехал, а вернулся в гостиницу. Подошел к портье и поинтересовался:
   – Можно поговорить с горничной по имени Гертруда?
   Он задумчиво мигал на меня из-за стекол очков. – Она работает до половины десятого. Сейчас ушла домой.
   – Где она живет?
   На этот раз портье взглянул на меня не мигая.
   – По-моему, вы ошибаетесь, – заметил он.
   – Если и ошибаюсь, то не в том, о чем вы думаете.
   Он потер подбородок и внимательно оглядел мое лицо.
   – Что-нибудь случилось?
   – Я детектив из Лос-Анджелеса. Когда мне позволяют, я работаю очень тихо.
   – Вам лучше зайти к мистеру Холмсу, заведующему.
   – Послушайте, приятель. Пума Пойнт очень маленький поселок. Мне придется только задать несколько вопросов о Гертруде в барах и забегаловках. Легко придумать причину. Я узнаю все, что нужно. Вы можете сэкономить мне время и, может быть, спасти кого-нибудь от неприятностей, очень крупных неприятностей.
   Он пожал плечами.
   – Покажите ваши документы, мистер...
   – Эванс, – я протянул ему бумажник. Прочитав внимательно документы, портье протянул бумажник обратно и уставился на кончики пальцев. – Кажется, она остановилась в Уайтуотер Кэбинс.
   – Как ее фамилия?
   – Смит. – Он слегка улыбнулся. У портье была улыбка старого и усталого человека, много повидавшего на свете. -Или Шмидт.
   Я поблагодарил и вышел на улицу. Прошел с полквартала и зашел в маленький бар выпить. На небольшой сцене в задней части грохотал оркестр из трех инструментов. На крошечной танцплощадке перед сценой топтались несколько пар с затуманенными глазами, открытыми ртами и глупыми физиономиями.
   Я выпил стаканчик хлебной водки и спросил бармена, где находится Уайтуотер Кэбинс. Он сказал, на восточной окраине на дороге, которая начинается от заправочной станции.
   Я вернулся к машине, проехал поселок и выбрался на нужную дорогу. Нужное направление указывала бледно-голубая неоновая стрела. Уайтуотер Кэбинс оказалась скоплением лачуг, приютившихся на склоне холма, с конторой, расположенной у подножия. На крошечных крылечках сидели жильцы и слушали транзисторы. Ночь казалась мирной и уютной. Рядом с дверью конторы заметил звонок.
   Я нажал кнопку. Девушка в брюках сказала, что мисс Смит и мисс Хофман живут в домике, стоящем отдельно, так как они встают поздно и хотят тишины. Конечно, летом всегда много постояльцев, но их домик, он называется Так-Ин, расположен слева сзади, и там тихо. Найти их нетрудно. Я их друг?
   Я ответил, что я дедушка мисс Смит, поблагодарил и вышел.
   Поднялся но склону холма к сосновому лесу между разбросанными коттеджами. Наверху лежала длинная поленница дров, по обе стороны которой на краю очищенного от леса пространства стоял маленький домик. Перед левым коттеджем находился небольшой автомобиль. Высокая блондинка засовывала в багажник чемодан. Ее волосы были завязаны синим платком, она носила синий свитер и синие брюки. Или, по крайней мере, темно-голубые настолько, чтобы быть синими. В домике горел свет, и на маленькой табличке, свисающей с крыши, было написано:
   «Так-Ин».
   Не закрыв багажник, блондинка вернулась в коттедж. Через открытую дверь струился тусклый свет. Я очень тихо поднялся по ступенькам и вошел вовнутрь.
   Гертруда заталкивала вещи в саквояж, лежащий на кровати. Блондинки не было видно, но я слышал, что она возится на кухне.
   Я вошел бесшумно. Гертруда защелкнула крышку, подняла саквояж и потащила его на улицу. Только тогда она заметила меня. Ее лицо побледнело, и она замерла, прижав саквояж к боку. Рот раскрылся, и она воскликнула через, плечо:
   – Анна, ахтунг! <Внимание! (нем.).> Шум на кухне прекратился. Мы с Гертрудой уставились друг на друга.
   – Уезжаете? – поинтересовался я.
   Она облизнула губы.
   – Хочешь остановить меня, легавый?
   – Почему уезжаете?
   – Мне не нравится здесь. Высота действует на нервы.
   – А почему так внезапно?
   – А что, это запрещено?
   – Кажется, нет. Вы не боитесь Вебера?
   Она молча смотрела через мое плечо. Старый фокус, и я не собирался клевать на него. Только когда позади послышался скрип закрываемой двери, я обернулся. За моей спиной стояла блондинка с револьвером в руке. Безо всякого выражения она задумчиво смотрела на меня. Высокая девушка производила впечатление сильной женщины.
   – В чем дело? – спросила, она почти мужским голосом.
   – Шпик из Лос-Анджелеса, – ответила Гертруда.
   – Вот как, – заметила Анна. – И что ему нужно?
   – Не знаю. Сомневаюсь, что он настоящий шпик. Что-то не очень похож.
   – Вот как, – повторила Анна. Она отошла от двери, не опуская пушку. Она держала револьвер, словно это была швабра. Ее совсем не нервировало оружие.
   – Что вам нужно? – хрипло спросила блондинка.
   – Практически все, – ответил я. – Почему вы берете барахло?
   – Это вам уже объяснили, – спокойно сказала Анна. Гертруду тошнит в горах.
   – Вы обе работали в Индиан Хед отеле?
   – Вам-то какое дело? – ответила вопросом блондинка. – Какого черта! – воскликнула рыжая девушка. – Да, мы вместе работали в отеле до сегодняшнего вечера, а сейчас уезжаем. Что-нибудь имеешь против?
   – Мы попусту тратим время, – проговорила высокая Анна. -Посмотри, нет ли у него оружия?
   Гертруда поставила саквояж на пол и ощупала меня. Она нашла, револьвер, и я позволил ей вытащить его. Девушка смотрела на оружие озабоченно.
   – Возьми револьвер с собой и отнеси чемодан в машину, приказала блондинка. – Заведи мотор и жди меня.
   Гертруда опять, взяла саквояж и начала обходить меня.
   – Так вы ничего не добьетесь, – заметил я. – Они позвонят по телефону, и дороги перекроют. Отсюда всего две дороги, и их легко заблокировать.
   Высокая блондинка слегка приподняла прекрасные, рыжевато-коричневые брови.
   – Почему кто-то станет останавливать нас?
   – В самом деле, почему? А почему вы держите револьвер?
   – Я не знала, кто вы, – ответила Анна. – Кстати, я и сейчас не знаю. Иди, Гертруда.
   Гертруда открыла дверь, оглянулась на мена и облизнула губы.
   – Послушайте меня, Шерлок Холмс, и дергай отсюда, пока можешь, – спокойно посоветовала она.
   – Кто из вас первой заметил охотничий нож?
   Они быстро переглянулись, затем уставились на меня. Во взгляде Гертруды не чувствовалось никакой вины.
   – Я пошла, – сказала она.
   – О'кей, – согласился я. – Знаю, что это не вы сунули его туда. Еще один вопрос. Как долго вы ходили за кофе для мистера Вебера в то утро, когда относили туфли в починку?
   – Не трать время, Гертруда, – нетерпеливо сказала Анна, хотя она совсем не походила на нетерпеливого человека. Рыжая девушка не обратила на нее никакого внимания. Ее глаза задумчиво смотрели на меня.
   – Достаточно долго, чтобы принести чашку кофе.
   – Кофе есть и в баре.
   – Там он невкусный. Я пошла за кофе на кухню и захватила с собой еще тост.
   – Пять минут?
   – Около этого, – кивнула она.
   – Кроме Вебера, в ресторане кто-нибудь был?
   Она пристально смотрела на меня.
   – Кажется, нет. Ведь было утро. Хотя я не уверена.
   Может, кто-то из гостей запоздал с завтраком.
   – Большое спасибо. Положите аккуратно револьвер на крыльцо, только смотрите не уроните. Если хотите, можете его разрядить. Я не собираюсь ни в кого стрелять.
   Рыжая Гертруда слегка улыбнулась, открыла дверь рукой, которой держала револьвер, и вышла. Я слышал, как она спустилась по ступенькам и захлопнула багажник. Затем раздался шум мотора.
   Блондинка вытащила из двери ключ и вставила его снаружи. – Я тоже не хочу стрелять, – заверила она меня. – Но если придется, не стану колебаться ни секунды. Так что, пожалуйста, не вынуждайте меня.
   Она заперла за собой дверь. На крыльце раздались шаги, дверь машины захлопнулась, и она тронулась с места. Сначала шины что-то негромко шептали, затем звуки транзисторов заглушили урчание мотора.
   Я обыскал домик. Все в порядке, ничего со стороны. В ящике валялся мусор, немытые чашки, полные кофейной гущи, на столе. Никаких бумаг. Никто не написал историю своей жизни на спичечной этикетке.
   Задняя дверь тоже оказалась запертой. Она выходила не на кемпинг, а на лес. Я потряс ее и нагнулся. Замок простой, и мне стало противно, что в кармане нет даже пятицентовой отмычки. Открыл окно, которое оказалось забитым сеткой. Голова стала опять раскалываться.
   Достав из кухонного ящика консервный нож, отогнул угол сетки. Затем я забрался на раковину и дотянулся до ключа, торчащего снаружи в, замке. Открыл дверь, выключил свет.
   На переднем крыльце рядом со столбиком низенькой ограды лежал мой револьвер. Я сунул его в кобуру и пошел вниз, туда, где оставил машину.

Глава 6

   Около двери и пузатой печки в углу стояла деревянная стойка. На стенах висели скрутившиеся календари и светокопия карты округа. На стойке лежали пыльные папки, ржавая ручка, пузырек с чернилами и чей-то стетсон <Ковбойская шляпа.>, потемневший от пота.
   За стойкой находился старый стол из золотистого дуба, за которым сидел плотный, спокойный мужчина. Около стула стояла позеленевшая медная плевательница. Огромные, безволосые руки полицейского были сцеплены на животе. Он носил изношенные армейские ботинки, белые носки, застиранные штаны с выцветшими подтяжками, рубашку цвета хаки, застегнутую на все пуговицы. Волосы, за исключением снежно-белых висков, были мышино-коричневого цвета. На левой стороне груди висела звезда. Он сидел, слегка завалившись на левую сторону из-за коричневой кожаной кобуры на ремне с громадной пушкой 45-го калибра.
   Большие уши и дружелюбные глаза создавали впечатление, что он был не опаснее белки, но намного менее нервный. Я облокотился на стойку и уставился на него. Полицейский кивнул и выплюнул полпинты коричневой массы в плевательницу. Я закурил и огляделся в поисках места, куда можно бросить спичку.
   – Попробуйте на пол, – предложил он. – Чем могу служить, сынок?
   Я бросил спичку на пол и кивнул на карту.
   – Ищу карту округа. Иногда их продают торговые палатки, но, по-моему, у вас не торговая палатка.
   – У меня нет карт, – сказал полицейский. – Пару лет назад их было много, но сейчас все закончились. Слышал, что у Сида Янга есть несколько карт. Он владелец фотомагазина, что рядом с почтой, и судья нашего поселка. У меня неплохая карта. С радостью помогу вам добраться до любого места. Мы всегда помогаем отдыхающим.
   Он медленно вздохнул и выплюнул очередную порцию табачной жвачки.
   – Как вас зовут? – поинтересовался пожилой мужчина.
   – Эванс. Вы здесь представляете закон?
   – Угу. Я констебль Пума Пойнт и помощник шерифа Сан Бернандино. Мы с Сидом Янгом местные стражи закона. Я из Лос-Анджелеса. Восемнадцать лет прослужил в пожарном депо. Здесь тихо и спокойно. Отдыхаете или по делу?
   Не думал, что он так скоро опять воспользуется плевательницей, но он ухитрился. Неудивительно, что плевательница имела такой потрепанный вид.
   – По делу? – переспросил он.
   Большой мужчина засунул палец за воротник и попытался ослабить его.
   – Так как? – настаивал шериф. – Я имею в виду, есть ли у вас разрешение на ношение оружия?
   – Черт! Неужели он так сильно торчит?
   – Все зависит от того, куда и как смотреть... – Он опустил ноги на пол. – По-моему, вам лучше все объяснить. Он встал и вышел из-за стойки. Я положил раскрытый бумажник так, чтобы он мог увидеть фотокопию лицензии за целлулоидным окошком, затем вытащил разрешение на ношение оружия, выданное лос-анжелесским шерифом, и положил рядом с лицензией.
   Шериф внимательно прочитал бумаги и сказал:
   – Надо проверить номер.
   Я положил на стойку револьвер, и он сравнил номера.
   – Здесь написано, что у вас три единицы. Надеюсь, вы не носите их все сразу. Отличная пушка, сынок. Хотя хуже, чем моя. – Полицейский вытащил свое оружие и положил его на стойку. Кольт-фронтьер, наверное, весил не меньше чемодана. Он подбросил его в воздух, ловко поймал, засунул в кобуру и толкнул мой револьвер 38-го калибра мне.
   – По делу у нас, мистер Эванс?
   – Пока не знаю. Меня вызвали, но я еще не встретился с этим человеком. Конфиденциальное дело.
   Полицейский кивнул. Его задумчивые глаза стали холоднее и темнее, чем раньше.
   – Я остановился в Индиан Хеде, – заметил я.
   – Не собираюсь вмешиваться в ваши дела, сынок. У нас здесь не совершают преступлений. Летом время от времени случаются драки или встречаются пьяные водители. Иногда пара лихих ребят на мотоцикле заберется в пустой домик поспать и украсть еду. Нет, у нас не бывает настоящих преступлений. Слишком мало для них мотивов. Местные жители очень мирные люди.
   – Я с вами согласен и в то же время нет.
   Он слегка наклонился вперед и заглянул в мои глаза.
   – Именно сейчас произошло убийство.
   В лице шерифа ничего не изменилось. Он оглядел меня очень внимательно и напялил на затылок шляпу.
   – Что случилось, сынок? – спокойно поинтересовался он.
   – К востоку от поселка, за танцевальным павильоном, около большого упавшего дерева лежит какой-то тип с пулей в сердце. Я полчаса сидел и курил около него, прежде чем заметил тело.
   – Вот как? – протяжно спросил полицейский. – На Спикер Пойнте, да? Недалеко от Спикер Таверн. Там?
   – Правильно.
   – Вы не очень-то спешили заявить в полицию. – Дружелюбие исчезло из его глаз.
   – Я был в шоке и не сразу пришел в себя.
   – Поедем туда вместе в вашей машине, – кивнул он.
   – Нет смысла, – заметил я. – Тело исчезло. Обнаружив труп, я направился к машине, где меня ждал за кустами японский головорез. Он вырубил меня. Двое людей увезли тело на моторке. Так что теперь там не осталось никаких следов. Шериф опять сплюнул в свой тазик. Затем он плюнул на печку и стал ждать, пока слюна закипит. Однако было лето, и печь не топилась. Полицейский откашлялся и сказал:
   – Вам лучше отправиться домой и немного полежать. – Он сжал кулак. – Мы хотим, чтобы отдыхающие оставались довольными. – И шериф засунул руки в карманы.
   – О'кей.
   – У нас здесь нет японских головорезов, – хрипло заметил полицейский.
   – Похоже, вам не нравится японец, – произнес я. – А что вы скажете на это? С час назад в моем номере в Индиан Хед отеле прирезали парня по имени Вебер. Мы с ним беседовали. Кто-то сзади двинул меня по черепу кирпичом, и, пока я отключился, этого Вебера прирезали. Парень работал в гостинице кассиром.
   – Вы сказали, это произошло в вашей комнате?
   – Угу.
   – Похоже, – задумчиво произнес шериф Барон, – вы можете оказать плохое влияние на наш поселок.
   – Вам и это не понравилось, да?
   – Не, – он покачал головой. – И на это я не клюну, если, конечно, труп опять исчез.
   – Он у меня не с собой. Если хотите, а смотаюсь за ним.
   Он сжал мою руку, словно тисками.
   – Мне бы не хотелось, чтобы вы оказались правы, сынок.
   Но я, наверное, прогуляюсь с вами. Чудесная ночь.
   – Несомненно, – я не тронулся с места. – Я приехал в Пума Пойнт к Фреду Лейси. Он недавно купил дом Болдуина на Болл Сейдж Пойнте. Труп на Спикер Пойнте и есть Фредерик Лейси. По крайней мере, так написано в его свидетельском удостоверении. Это еще цветочки, но вы ведь не хотите выслушать подробности?
   – Сейчас мы поедем в гостиницу. У вас машина?
   – Да, – ответил я...
   – Отлично. Давайте ключи. Пойдем пешком.

Глава 7

   Мужчина с густыми, заворачивающимися бровями и жеваной сигаретой облокотился на закрытую дверь. Он молчал, и было похоже, что ничего не собирается говорить. Шериф Барон уселся на стул и наблюдал за доктором Мандиезом, осматривающим труп. Я стоял в углу. Доктор был угловатым, большеглазым мужчиной с желтым лицом и красными пятнами на щеках. Его пальцы стали коричневыми от никотина, и он производил впечатление не очень чистого человека.
   Мандиез выдохнул дым на волосы трупа, перевернул его и кое-где пощупал. Он старался показать, будто знает, что делает. Нож из спины Вебера уже вытащили, и он лежал на кровати рядом с телом. Это был широкий нож с коротким лезвием, который носят в кожаных ножнах на поясе. Он имел большую гарду, закрывающую рану после удара и предохраняющую рукоять от крови. Однако сейчас лезвие было все в крови.
   – Специальный охотничий, номер 2438, – сказал шериф, осматривая нож. – В поселке тысячи таких штук. Самый обычный нож. Что скажете, док?
   Доктор выпрямился и достал платок. Он откашлялся в него, посмотрел на него, покачал печально головой и закурил новую сигарету.
   – О чем?
   – Причина и время смерти?
   – Совсем недавно, не более двух часов назад. Трупное окоченение еще не началось.
   – Он умер от ножа?
   – Не задавайте дурацких вопросов, Джим Барон.
   – Не раз случалось, – объяснил полицейский, – когда человека травили или убивали каким-то иным способом, а затем втыкали нож, чтобы отвести подозрения.
   – Очень умно, – фыркнул доктор. – У вас здесь было много подобных случаев?
   – Единственное убийство при мне в округе, – мирно ответил шериф, – убийство старика Дэда Мичема. Он жил на той стороне в Шиди Каньоне. Некоторое время его никто не видал, но так как стояла суровая зима, соседи подумали, что он не выходит из своего домика и греется у печки. Однако кто-то позже попробовал дверь, и оказалось, что она заперта. Все посчитали, что он спустился зимовать вниз. Потом пошел сильный снег, и мы очистили дом и взломали дверь. Дэд лежал на койке с топором в затылке. Летом он намыл немного золота. Наверное, из-за него его и убили. Мы так и не нашли убийцу.
   – Хотите отправить его вниз в моей «скорой помощи»? поинтересовался доктор, показывая сигаретой на кровать. – Не. – Шериф покачал головой. – Мы живем небогато, док. По-моему, он может отправиться вниз и не с таким шиком.
   Мандиез надел шляпу и направился к двери. Человек с густыми бровями уступил ему дорогу, и доктор открыл дверь. – Дайте знать, если захотите, чтобы я оплатил похороны.