Чайлд Морин. Небольшое приключение

   – Ну почему мужчины постоянно хотят соревноваться?
   – Такова их природа. Итак?
   – Я не люблю сравнивать моих учеников, но у тебя действительно получилось лучше. Кати так сильно пережарила лук, что мне пришлось выбросить любимую сковородку.
   Лукас пожал плечами:
   – Надеюсь, она не забыла телефон ближайшей пиццерии.
   Роуз расхохоталась:
   – Не надейся. Она очень серьезно взялась за дело. Хочет стать первоклассным кулинаром и заткнуть за пояс свою свекровь.
   Лукас так пристально смотрел на нее, что она почувствовала себя неловко.
   – Что?
   – Ничего, – сказал он, тряхнув головой. – Но ты действительно очень позитивная женщина. Из тех, у кого стакан всегда наполовину полный, верно?
   Роуз мгновенно насторожилась. Она была оптимисткой. Постоянно искала лучшее вокруг себя и действительно находила… пока Генри Потер не сорвал с нее розовые очки и не втоптал их в грязь своими каблуками.
   После этого ее жизнь словно утратила краски. Ей приходилось заставлять себя улыбаться, пока наконец улыбка снова не стала искренней. Роуз больше не собиралась возвращаться на темную сторону, не собиралась просить прощения за то, что любит щенков, радугу и смеющихся детей.
   – Если ты видишь только пустую половину, это не делает тебя взрослее и умнее, – заметила она. – Это лишь означает, что ты вечно будешь искать то, что никогда не сможешь получить. Что в этом хорошего?
   – Я не имел в виду…
   – Ладно. – Она сложила свою салфетку и встала. – Мне нравится, когда мой стакан наполовину полон. И если твой наполовину пуст, мне тебя жаль.
   Лукас молчал, словно ее удар попал в точку. Роуз расстроилась: приятный вечер закончился на не самой приятной ноте. Но, возможно, это к лучшему. Между учителем и учеником должна соблюдаться дистанция. Она не обязана быть ему другом или… кем-то еще. Это просто работа. К тому же хорошо оплачиваемая. Роуз не желала рисковать и открывать двери, которые, возможно, лучше оставить закрытыми.
   – С моим стаканом все в порядке, – буркнул Лукас. Его голос напоминал глухой рокот.
   – Может, твой стакан и полон, но если в нем не то, что нужно, разницы нет.
   – Что?
   – Ладно. Не бери в голову… Давай лучше все уберем, а потом составим меню и список продуктов на завтрашний день.
   Роуз повернулась и стала загружать посудомоечную машину, но, даже не глядя в его сторону, она знала, что Лукас по-прежнему смотрит на нее.
 
   – Так, значит, ты будешь платить за меня налоги «Обществу борьбы с лишним весом»?
   – М-м-м… – Лукас оторвался от распечатки, на которую без толку пялился вот уже битый час, не прочитав ни строчки. – Эвелин, ты о чем?
   – Вот об этом. – Его секретарша со стуком поставила перед ним блюдце с большим румяным кексом. – С тех пор как Раф женился на Кейти, в нашем буфете это появляется каждый день.
   Он улыбнулся:
   – Разве это плохо?
   Эвелин, с пухлой фигуркой и мягкими каштановыми волосами, приближалась к пятидесяти. Она была умна, исполнительна и прекрасно знала, как держать себя и с персоналом, и с клиентами. С Лукасом она работала вот уже пять лет – достаточно долгий срок, чтобы оставить ненужный официоз.
   – Я успела набрать пять фунтов, – пробормотала секретарша и покосилась на кекс, прежде чем впиться в него зубами, едва не замычав от восторга.
   – Ну так не ешь, – предложил Лукас.
   – Замечательный совет, – усмехнулась она. – И почему я сама до этого не додумалась?
   – Ладно, Эвелин. В чем дело?
   Сокрушенно вздохнув, она откусила следующий кусок и доложила:
   – Проблемы на строительстве дома Джонсона. Бригада начала копать канаву для прокладки нового газопровода, прежде чем было получено разрешение городских служб, и повредила водопровод.
   – Отлично! – От злости у Лукаса свело скулы. Он всегда считал, что в его фирме работают профессионалы. Все прекрасно знали, что любые работы можно начинать только после того, как на руках будет четкий план, где указано, каких мест нужно избегать. – Кто ответственный на этом участке?
   Эвелин закатила глаза:
   – Уоррен.
   – Проклятье…
   – Ага. Он как раз на проводе. Хочет с вами поговорить.
   – Отлично. Мне найдется что ему сказать. – Лукас махнул рукой секретарше, и она отправилась к себе, дожевывая кекс со стонами наслаждения, словно женщина, занимающаяся сексом.
   О боже, теперь еще и этот образ засядет в его голове. Эвелин! Занимающаяся сексом! Уф…
   Схватив трубку, Лукас нажал вторую кнопку и рявкнул:
   – Уоррен, что у тебя происходит, черт возьми? Ты начал копать, не получив разрешение?
   – Не я, босс. Это Рик. Новый парень. От нетерпения, полагаю. Я поехал в компанию за трубами, а когда вернулся, там уже был вселенский потоп.
   – Ты же старший, Уоррен. – Лукас устал от его объяснений. Каждый раз, когда на участке Уоррена что-то случалось, его самого обязательно не оказывалось на месте. Он всегда был где-то еще. – Ты передаешь своей бригаде указания, которые получаешь от меня. Ты прекрасно знал, что нельзя копать, пока нет разрешения. И твои ребята тоже должны были это знать.
   – Да, но…
   – Больше никаких «но». Я буду на участке через полчаса. А пока достаньте помпы, откачайте воду и заделайте трубу.
   – Уже заделали.
   – Ну, это уже кое-что… И задержи на участке рабочих, пока я не приеду.
   – Хорошо, босс.
   Повесив трубку, Лукас долго не мог успокоиться. Он был зол и… в то же время благодарен. Эта неприятность заставила его переключиться. Если бы не глупость Уоррена, он бы так и продолжал думать о Роуз Клэнси. Она целый день не выходила у него из головы.
   Роуз приходила к нему ночью, делая его сон прерывистым и чутким, а утром, готовя в кухне кофе, Лукас постоянно чувствовал легкий, почти неуловимый аромат ее духов. Похоже, ее образ навсегда отпечатался в его сознании.
   Лукас вспомнил, как Дейв описывал свою сестру: мягкая, легко ранимая, пугающаяся собственной тени. Такой портрет не казался ему особенно привлекательным, пока он не встретился с Роуз. Сначала его поразила ее красота, а потом ее смех. «В женщине, которая способна так смеяться, должно быть что-то особенное», – подумал он. Возможно, Лукас пришел к такому выводу потому, что в детстве никогда не слышал смех своей матери. Зато плакала она часто – вот в этом ей равных не было.
   Лукас тут же одернул себя. Это было несправедливо. Его мать делала все, что могла. Просто она была… одна.
   Черт! От воспоминаний легче не стало. Чувствуя отвращение к себе, Лукас еще раз попытался сосредоточиться. Работа всегда была для него на первом месте. Здесь все так, как должно быть. Здесь правила четко определены и указания выполняются. Здесь палец Лукаса всегда находится на пульсе компании. Здесь ему не задают вопросов, а повинуются. Здесь он…
   – Ну и как прошел вечер?
   – Что?!
   Лукас поднял глаза. Шон, дожевывая кекс, плюхнулся в кресло, стоящее напротив:
   – Знаешь, какие у нас кексы в буфете? М-м-м! – Он прижал руку к груди и наклонил голову. – Спасибо тебе, добрая Кейти…
   – Знаю, – буркнул Лукас. – Похоже, следующим номером программы у нас стоят занятия в «Обществе борьбы с лишним весом».
   – Мне это не грозит, – рассмеялся Шон, слизывая крем с пальца.
   Лукас вздохнул:
   – Что тебя привело сюда, дорогой брат? Есть на то какая-то особая причина?
   – Угу. Лю-бо-пыт-ство. Как все прошло вчера? Ну… ты понимаешь. С Роуз.
   – А откуда ты об этом узнал?
   – Все очень просто. Твоя секретарша сказала моей секретарше, ну а моя секретарша… – Он пожал плечами и улыбнулся. – И вот я здесь. Так что, это правда? Уроки кулинарии?
   Лукас принялся раздраженно перебирать на столе бумаги. Ему не хотелось об этом говорить. Он и так прилагал все усилия, чтобы не думать о Роуз. Если бы от этого был толк…
   Она по-прежнему не выходила у него из головы. Ее улыбка. Искры, вспыхивающие в светлых волосах. Ее смех, цитрусовый аромат духов…
   – Тебе нечего сказать? – Шон задумчиво присвистнул. – О… должно быть, ты заинтересован больше, чем я предполагал.
   Лукас сверкнул глазами:
   – Тебе что, нечего делать?
   – Ах да, совсем забыл. Я же направлялся к нашему новому провайдеру. Компания разрослась, и старый уже не справляется.
   Шон был без ума от технологических новаций в их бизнесе, но стоило ему начать говорить об этом, остановиться он не мог, а Лукас тут же закатывал глаза.
   – Вот и отлично, – бросил он. – Двигай.
   – Ага. Сейчас. – Шон наклонился вперед, уперев локти в колени. – Ну, так что скажешь?
   – Скажу что? – Лукас бросил бумаги на стол и вздохнул. Пожалуй, он скорее отвяжется от брата, если ответит на его вопрос. – Тебе известно, что я нанял ее.
   Шон рассмеялся:
   – Учить тебя ку-ли-на-ри-и?
   – Неужели в это трудно поверить?
   – Ха! Я должен был повнимательнее к ней присмотреться. Блондинка, красавица, да еще и свой бизнес! Учит тебя готовить, говоришь? Она получает надбавку за риск?
   Нахмурившись, Лукас подумал об утроенной оплате и решил, что получает.
   – Раньше мне приходилось готовить и для тебя, а ты, как видишь, все еще жив, – отрезал он.
   – Только благодаря моей прекрасной пищеварительной системе, которая может справиться с чем угодно.
   – Ладно, Шон, иди. Иди, милый.
   – Иду, иду, – осклабился брат.
   – Да… – остановил его Лукас. – Тут проблемы у Джонсона.
   – Опять Уоррен?
   – А кто же еще! Они начали работы, не получив разрешения, и напоролись на водопровод. Теперь владельцу дома придется добираться до своей веранды на лодке.
   Шон покачал головой:
   – Конечно, персоналом занимаешься ты, но, думаю, нам стоит избавиться от Уоррена. От него одни неприятности.
   – Согласен, – кивнул Лукас. – Обсудим это в конце недели.
   – Хорошо. – Шон встал и направился к двери, потом затормозил. – Да, насчет Роуз… Надеюсь, ты ни на что большее не метишь?
   – В смысле?
   – Ты не собираешься использовать ее, чтобы отплатить Дейву? Запомни, до добра это не доведет.
   Лукас ничего не ответил. Он молча смотрел на брата, пока Шон не закрыл за собой дверь.
   Но, может, Шон прав? Не ищет ли Лукас неприятности на свою голову, собираясь через Роуз отомстить Дейву?
   Он встал и повернулся к окну. Лонг-Бич поеживался под холодным дождем, который гнал ледяной ветер. Могучие дубы постукивали голыми ветвями, сосны клонились под каждым порывом ветра.
   По правде говоря, Лукасу и самому не очень нравилась его затея. Еще меньше он хотел бы признаться в этом Шону. Но Роуз – сестра человека, который предал его. И он просто не мог оставить это безнаказанным.
   «Предатели должны получать то, что они заслужили», – повторял про себя Лукас. Он вырос, глядя, как снова и снова разбивается сердце его матери – с каждым мужчиной, которому она доверялась.
   Однако мать продолжала надеяться. Раз за разом она искала любовь только затем, чтобы в очередной раз быть обманутой. Ее доверие слабело, ее сердце выдерживало удар за ударом – до тех пор, пока наконец не сдалось.
   Нет, предательство нельзя ни простить, ни забыть. И он сделает все, чтобы Дейв Клэнси это понял.

Глава 3

   – Скажи, а как дела у Рафа?
   – Что?
   Лукас услышал, как Роуз вздохнула, следуя за ним по узкому проходу в универсаме.
   – У твоего брата, Рафа. Кажется, он недавно женился?
   – Ах да… женился.
   Лукас нахмурился. Этот нескончаемый ряд стеллажей… Он всегда старался избегать больших магазинов. Когда ему были нужны продукты, он останавливался возле кулинарии или какого-нибудь маленького магазинчика. Лукас никогда не интересовался кухней. Кроме того, будучи Кингом, он мог позволить себе нанять самого лучшего повара, если бы захотел питаться дома.
   Лукас чувствовал себя в этом магазине, словно иностранец в незнакомом городе. От ослепительного люминесцентного света у него разболелась голова. Где-то в полную силу своих легких кричал ребенок.
   Какая-то женщина врезалась в его тележку, а потом сделала ему выговор, будто это он наехал на нее. Нет, мужчины явно чужие в мире продуктовых магазинов.
   Лукас уже начал пересматривать свой план. Конечно, разве он мог представить, во что это выльется? Его интерес к кулинарии был предельно низок. И тут же он одернул себя. Месть Дейву стоит мелких неудобств. Никто не может предать Кинга и уйти безнаказанным.
   Никто!
   – И… – подтолкнула его Роуз. – Как у него дела?
   – У Рафа? – Он вернулся к разговору. – Нормально. Выглядит, как счастливый идиот.
   – Превосходное доказательство удачного брака, – усмехнулась она, снимая с полки коробку с панировочными сухарями.
   Лукас заглянул в список.
   – Панировочных сухарей в списке нет, – заявил он.
   – Знаю… но все равно их неплохо иметь в хозяйстве… Вот эти лучше всего. – Она показала ему синюю этикетку. – Низкое содержание соды, к тому же лучше хрустят.
   – Ну да. Когда хороший хруст – большое преимущество.
   Если вдруг он и научится готовить, то непременно кого-нибудь наймет для хождения по магазинам.
   – Значит, тебе не нравится жена Рафа?
   Лукас несколько раз моргнул:
   – С чего ты взяла? Кейти мне нравится.
   – Ну, мне показалось, что ты не в восторге оттого, что твой брат женился. – Роуз пожала плечами.
   – Значит, если мне не нравится Рождество, я ненавижу подарки?
   Ох уж эти женщины! Стоит мужчине что-то сказать, как они тут же делают из этого прямо противоположный вывод.
   – Тебе не нравится Рождество? – поинтересовалась Роуз.
   – Я этого не говорил. – Тряхнув головой, Лукас продолжал брести по проходу между стеллажами. – Ты когда-нибудь слышала слово «логика»?
   Она рассмеялась:
   – Не знаю. Но что-то оно мне определенно напоминает. Похоже, слово латинское.
   – Естественно, – пробормотал он, не обращая внимания на ее улыбку.
   Лукасу не понравился прозвучавший глубоко внутри звоночек интереса. Да, он планирует соблазнить Роуз. Но не собирается сам попасть под ее чары.
   Стараясь, чтобы его голос звучал непринужденно, он сказал:
   – Мне нравится Кейти. Пожалуй, она даже слишком хороша для Рафа.
   – Так, значит, ты против самого брака?
   – Вроде того. – Он внезапно остановился, и Роуз налетела на него:
   – Извини.
   Лукас постарался взять себя в руки и уставился на полки со специями.
   – К чему их так много? – раздраженно спросил он.
   Роуз улыбалась все веселее:
   – Видимо, твоя жизнь ограничена чесноком, солью и перцем.
   Он нахмурился:
   – Не вижу ничего плохого. Это основа. Классика.
   – Скукотища.
   – Отлично, – бросил он. Все что угодно, только бы поскорее вырваться отсюда. – Что еще нам нужно? Я имею в виду, что мне нужно?
   – Все указано в списке. – Роуз отступила в сторону, пропуская его к полкам со специями.
   Лукас посмотрел на ценники и удивленно присвистнул. На некоторые экзотические пряности цены явно завышены. Кто бы мог подумать, что они такие дорогие? Кингам стоит взять это на заметку. Организовать поставки пряностей, начать продажи и захватить лидерство в этой области. Королевские пряности, подумал он и усмехнулся. Это звучит.
   Лукас почувствовал себя лучше, сфокусировавшись на задаче расширения империи Кингов. Только бы скорее выбраться из этого чертова универсама. Ничто не могло его остановить, как только в голову ему приходила новая идея. Он посмотрел на Роуз. Большие синие глаза, легкая улыбка на губах… Даже при таком дурацком освещении ее кожа казалась тонкой и почти прозрачной. Длинные волосы, собранные в хвост и перекинутые через плечо, искушали своей мягкостью.
   Любой мужчина задержал бы на ней свой взгляд. Черт, он и сам не мог наглядеться на Роуз, когда впервые увидел ее. Но Дейв быстро окружил сестру колючей проволокой и выставил табличку «Прохода нет». Ради уважения к другу Лукасу пришлось сохранить дистанцию.
   Но теперь все изменилось. И скоро он будет иметь ее так, как ему всегда хотелось. В постели. Под ним.
   А пока ему нужно сосредоточиться на текущей задаче. Лукас снова повернулся к полке со специями.

* * *

   Роуз смотрела на Лукаса. Он был в черном кожаном пиджаке, под которым виднелась белая майка, в черных джинсах, плотно обтягивающих длинные ноги, в потертых ботинках – тех же, что и прошлым вечером. Почему ее тянет к этому мужчине в джинсах и ковбойских ботинках, заставляя ступить на древние тропы первобытных инстинктов?
   Или все дело в том, что Лукас Кинг прекрасно выглядит в какой угодно одежде? Вероятно, последнее все же ближе к истине.
   – Я не вижу перца горошком, – пробормотал он. – Почему нельзя использовать молотый перец? Почему я должен молоть его сам? Разве наше общество для этого еще не созрело?
   – Смешно. – Роуз постучала ногтем по коробочке, стоящей перед ним.
   Это заставило ее немного расслабиться. То, что Лукас, как и многие другие мужчины, не мог найти что-то прямо у себя под носом, делало его – нет, ни в коем случае не обыкновенным, а более осязаемым, что ли.
   Ей не хотелось дотронуться до него… Ладно, хотелось. Да и какой женщине не захочется, окажись она рядом с Лукасом Кингом? Тем не менее у Роуз не было никакого желания иметь дело с еще одним альфа-самцом.
   Лукас взял коробочку с перцем, бросил ее в тележку и снова заглянул в список:
   – Кошерная соль? Я вроде не еврей, ты разве этого не видишь?
   Он что, пытается флиртовать с ней или это его обычный стиль общения? Три года назад, когда они познакомились, на это и намека не было.
   – Кошерная соль – чистая, – объяснила Роуз, одновременно пытаясь разобраться в особенностях его характера. – Без лишних примесей.
   – Понятно.
   – Ты ненавидишь брак? – поинтересовалась она, возвращаясь к их разговору.
   – Я не сказал, что ненавижу.
   – Ну, это было и не нужно.
   – А с какой стати ты его защищаешь? – Лукас повернулся и посмотрел на нее. – Разве ты сама не развелась в прошлом году?
   Роуз нахмурилась. Он прав. Вряд ли ее печальный опыт можно считать примером достойного брака.
   – Да, развелась. А ты откуда об этом узнал? Вы с Дейвом не общались. Ах, ну да, конечно! Колонка сплетен. Наш развод дал журналистам пищу на целую неделю.
   – Ради бога! Я не читаю весь этот вздор. Но слухами земля полнится. – Лукас помолчал. – Никогда не мог понять, почему ты вышла замуж за этого придурка. Не обижайся.
   Роуз вздохнула:
   – Я не обижаюсь.
   Брак с Генри Потером был ошибкой с самого начала. Зря она позволила отцу и брату уговорить ее ради интересов семьи выйти замуж за этого идиота. То, чем занимался Генри, очень хорошо сочеталось с семейным бизнесом. Он был архитектором, и в его портфолио имелась куча проектов современной высокотехнологичной застройки. Дейв считал, что, породнившись с «Дворцами Потера» – дурацкое название для фирмы, по мнению Роуз, – «Клэнси констракшн» поднимется еще на одну ступеньку по лестнице успеха.
   Когда отец умер, а Генри показал себя во всей красе, Роуз решительно потребовала свободы, заставив Дейва кипеть от ярости.
   – Ну, почему? – снова спросил Лукас. Его голос был едва слышен, поскольку в магазине звучала надоедливая музыка. – Только не вздумай говорить, что действительно любила этого надутого индюка.
   – Нет, – сказала Роуз с вымученной улыбкой. – Такую ошибку я не сделала.
   Однако она не стала дальше развивать эту тему. Лукас помолчал, взял с полки пакетик гвоздики и бросил его в тележку:
   – Не хочешь говорить об этом?
   – Не особенно.
   Роуз почувствовала себя неловко, вспомнив свой брак и его унизительное завершение. Она вышла замуж не за того мужчину по ложным причинам. Роуз хотела угодить своей семье, потому… потому что такой уж она была.
   Милой девочкой, которая всегда старалась сделать так, чтобы все были счастливы. Роуз жертвовала своими желаниями и потребностями в угоду другим. Эти дни прошли. Она получила хороший урок. Теперь ей хотелось сделать что-то для себя.
   Лукас бросил на нее быстрый взгляд. Роуз показалось, что в его глазах мелькнуло сожаление. Или это всего лишь игра света?
   – Я не хотел…
   – Не сомневаюсь, что хотел, – пробурчала Роуз и ткнула пальцем в маленький пакетик. – Это розмарин. Надо взять. – Она наблюдала, как Лукас клал розмарин в тележку. – Скорее всего, ты хотел сказать, что я была девочкой в розовых очках.
   Он кивнул:
   – Вроде того.
   – Спасибо за откровенность. И ты не ошибся. У меня нет абсолютно никакого опыта счастливого брака. – Роуз взяла упаковку с черничным кексом, изучила этикетку и, сморщив нос, положила обратно. – Да, мой брак оказался катастрофой, но на то были причины…
   – Какие причины?
   – Тебя это не касается. Но только потому, – продолжала она, – что мой брак рухнул, это не делает плохим сам принцип.
   – Брак… – проворчал Лукас. – Это слово само за себя говорит.
   – Раф тоже так считает?
   Он коротко рассмеялся, взглянул на список, потом посмотрел на Роуз. Смешинки в его глазах на этот раз были настоящими.
   – Он влюблен в Кейти. Кстати, мой брат Шон тоже в восторге, потому что теперь он состоит в родстве с будущей королевой кулинарии и рассчитывает на отличную кормежку.
   – А ты? На что рассчитываешь ты, Лукас?
   Он замер и медленно смерил женщину взглядом – с головы до ног. Роуз почувствовала, что ее тело начали покалывать тысячи маленьких иголочек.
   – По отношению к Кейти – ни на что.
   Ситуация в любой момент могла стать неловкой.
   Смешно, что такой разговор состоялся в середине бакалейного ряда, под оглушающую музыку и плач малыша, которого мамаша затащила в магазин.
   Бежали секунды, но ни один из них не отвел глаз. Роуз ощущала, как жаркий взгляд Лукаса скользит по ее коже, грозя растопить ее, словно восковую куклу.
   Наконец он произнес:
   – Я набрал все пряности. Что следующее?
   Пряности…
   Пряное. Острое. Чувственное.
   – Что? Ах да… – Роуз тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения: Лукас, увлекающий ее к постели, склоняющийся над ней… – Сначала мы выберем оливковое масло, а потом отправимся в мясной отдел.
   Роуз пошла дальше по проходу, мысленно ругая себя за гормональный взрыв и изо всех сил пытаясь отвлечься от образа Лукаса. Обнаженного.
   Черт!
   Он остановился одновременно с ней перед стеллажом, заставленным емкостями с растительным маслом. Вид у него был растерянный.
   – Зачем нужно столько разных марок? Как тут можно что-то выбрать?
   – Всегда выбирай только высший сорт, – посоветовала Роуз.
   Его губы дрогнули.
   – А что, «высший сорт» еще существует?
   Конечно он имел в виду вовсе не оливковое масло. Он опять развлекается. Отлично! Роуз кипела, а он только посмеивался.
   – Одним словом, это нужно просто взять, и все, – отрезала она, потянувшись за бутылкой, стоявшей на верхней полке.
   Лукас сделал то же движение, и их руки соприкоснулись. Одного этого было достаточно, чтобы тлеющие угли превратились в бушующее пламя. Роуз захотелось увлечь его в какой-нибудь проход с морозильными камерами, чтобы холодный воздух охладил ее внутренний жар. Вместо этого она потащила Лукаса в мясной отдел и попыталась сосредоточиться на говяжьих вырезках и свиных ножках.
   Через полчаса они завершили путешествие по универсаму в отделе овощей. Ничто не могло заинтересовать его меньше, чем лекция Роуз о том, как должна выглядеть свежая брокколи.
   – Нужно смотреть, чтобы соцветия были темно-зелеными, а стебельки – тонковатыми.
   – Тонковатыми?
   – Да. Не слишком тонкими, но и не слишком толстыми.
   Лукас снова смерил ее взглядом, и Роуз снова пришлось задержать дыхание. Похоже, он намеренно пытается вывести ее из равновесия. Лукас заставлял женщину нервничать, и ему это определенно нравилось.
   – Знаешь, не всему, что я говорю, нужно придавать двойной смысл, – заметила она.
   – Ах, значит, это просто счастливая случайность?
   – Лукас?! – послышался удивленный женский голос.
   Обернувшись, Роуз увидела роскошную брюнетку в облегающих черных джинсах, на высоченных каблуках и с таким макияжем, будто она собралась в оперу. В руке у красавицы болталась корзинка с единственным авокадо, перекатывающимся из стороны в сторону в такт ее неровным шагам.
   – Марша, – изумленно пробормотал Лукас. – Рад тебя видеть.
   Слова были вежливыми, но тон…
   – Вот уж где не ожидала тебя встретить, – проворковала брюнетка, потянувшись, чтобы запечатлеть поцелуй на его щеке.
   Роуз отступила в сторону, желая оставить их вдвоем. Она хотела отойти в другой проход, однако Лукас взял ее за руку. Его пальцы сжались сильнее, когда она попыталась высвободиться. Но брюнетка ничего не заметила. Ее широко открытые глаза не отрываясь смотрели на Лукаса, словно он был фирменным кейсом «Прада», продающимся за четверть цены.
   – Представить себе не могла, что мы встретимся в таком месте!
   – Да, ты уже говорила. Но что в этом удивительного? Ведь мне тоже надо есть.
   – О да! – согласилась Марша с очаровательным смешком. – Но ты, наверное, забыл, что я видела твой холодильник.
   «Замечательно, – подумала Роуз, – стоять и слушать, как одна из подружек Лукаса пытается соблазнить его прямо в овощном отделе». А она? Зачем она опять стянула волосы в дурацкий хвост? И почему не надела новые джинсы вместо старых, выношенных чуть ли не до дыр?
   А почему, собственно, ее должно это волновать? Она не на свидании, в конце концов. Лукас – ее ученик. А она его учительница. И ничего больше.
   Эти рассуждения должны были заставить ее почувствовать себя лучше. Но не заставили.
   – Ты отлично выглядишь, Лукас, – промурлыкала Марша.
   Глядя в сторону, Роуз закатила глаза и пожелала ей провалиться сквозь землю.
   – Спасибо, ты тоже, – сказал Лукас и добавил: – Но ты должна нас извинить. Нам нужно закончить с покупками и ехать домой.
   – Нам? – Впервые взгляд Марши остановился на Роуз. Казалось, удивлению ее не было предела.
   – Марша Хэнкок. Роуз Клэнси, – представил он их друг другу.
   – Рада познакомиться, – произнесла дежурную фразу Роуз.
   – М-м-м… – задумчиво протянула брюнетка и снова повернулась к Лукасу: – Все же, если ты не очень занят в пятницу, у меня намечается небольшая интимная вечеринка…
   – Мы будем заняты, – остановил ее Лукас и обратился к Роуз: – Так что нам еще осталось, милая?
   Милая? Он назвал ее милой?! Роуз несколько раз открыла и закрыла рот, пытаясь придумать в ответ что-нибудь умное. Лукас обнял ее за плечи и, глядя на брюнетку, сказал:
   – Одним словом, мы закончили. Рад был тебя видеть, Марша.
   Он толкнул нагруженную тележку, по-прежнему обнимая Роуз. Она шла рядом с ним, пытаясь осознать то, что произошло. Бросив назад быстрый взгляд, Роуз заметила, что прекрасная Марша пытается сделать то же самое.
   Роуз стояла рядом, пока Лукас оплачивал покупки, а потом направилась вместе с ним на стоянку. Холодный ночной ветер дул с океана, над головой мерцали далекие звезды.
   Она подставила лицо ветру, пока Лукас загружал багажник.
   – И что все это значило? – наконец спросила Роуз. – Там. В магазине. С Маршей.
   Он оттолкнул тележку в сторону:
   – Марша слишком назойлива. Пускай думает, что мы вместе. Так было проще от нее отвязаться.
   Возможно, теперь он действительно счел Маршу назойливой, но в недалеком прошлом явно находил ее достаточно привлекательной.
   – И тебе пришлось назвать меня милой, чтобы не оставить никаких сомнений?
   Лукас наклонил голову, в уголках его рта появилась улыбка.
   – Тебе не нравится слово «милая»? – спросил он, шаг за шагом приближаясь к Роуз. – А «медочек»? Как насчет «солнышка»? «Детки»?
   Во рту у нее пересохло. Она смотрела в его синие глаза и ничего не могла в них прочитать. Слишком мало света было на парковке. Слишком глубокие тени лежали на его лице.