Трудно сказать, в какой мере эти идеи разделяются другими израильскими политическими деятелями. Вероятно, что большинство из них во всем согласно с Бен-Гурионом.
   Кроме присоединения Иерусалима, израильское правительство не сделало каких-либо конкретных исправлений границ и не выдвинуло какого-либо плана мирного урегулирования. Бесспорно, что израильтяне не вернутся к границам перемирия 1948 года и останутся на линии прекращения огня до тех пор, пока не будет достигнуто удовлетворительного соглашения. Главное требование Израиля было выражено Абой Эвеном в частной беседе, состоявшейся через несколько дней после окончания войны:
   Мы должны заключить мир, основываясь не на территориальных претензиях, а на требованиях нашей обороны.
   Игал Алон - также в частной беседе - высказался более подробно. По его мнению, было бы разумно демилитаризовать Синайский полуостров, удержать полосу Газы, Западный берег, Иерусалим и Голанские высоты. Границы Израиля должны совпадать по крайней мере с границами бывшего Палестинского мандата, ибо Газа никогда не входила в состав Египта, а Западный берег - в состав Трансиордании.
   В своих публичных выступлениях израильские политики придерживались различных мнений о том, какой аспект проблемы наиболее важен. Эшкол и Эвен не выходили за рамки провозглашения общих принципов. Генерал Даян изложил свои взгляды в интервью, которое было записано на пленку 9 июня, т.е. до окончания боев в Сирии, и два дня спустя транслировалось в США. Даян сформулировал следующие предложения:
   1. Ни полоса Газы, ни Западный берег не будут возвращены.
   2. Израиль сохранит за собой Иерусалим и обеспечит свободу всех вероисповеданий.
   3. Израильские войска останутся в Шарм а-Шейхе, пока не будут получены надежные гарантии свободы судоходства в районе Эйлата.
   4. Должен быть обеспечен проход израильских судов через Суэцкий канал.
   5. Все спорные вопросы, существующие меж, Израилем и арабами, должны быть решены в прямых переговорах между сторонами.
   Однако Леви Эшкол в своем интервью корреспонденту "Санди таймс", опубликованном 11 июня, ограничился следующим заявлением:
   Угроза уничтожения, которая висела над Израилем с момента его образования и была близка к осуществлению, устранена. Никогда больше мы не допустим возобновления этой угрозы.
   Откровенность Даяна иногда приводила в замешательство правительство. После посещения Газы 5 июля, Даян заявил: "Полоса Газы должна стать составной частью Израиля". На другой день представитель израильского правительства категорически опроверг сообщение, что Даян говорил "о присоединении Газы или какой-либо другой территории или сделал намек, который мог быть истолкован как намерение такого рода".
   Вновь углубилась пропасть, разделявшая Эшкола и Даяна, и распространились слухи, что Даян будет вынужден выйти из правительства. Эшкол намекнул, что в недалеком будущем он совместит пост премьер-министра с постом министра обороны. 8 июля он зашел так далеко, что даже поставил под сомнение роль, которую Даян сыграл в войне:
   Правительство могло остаться в прежнем составе, но некоторые министры, охваченные паникой, потребовали введения в кабинет Даяна, чтобы поднять дух народа перед началом войны.
   На политической арене Израиля происходили, как всегда, бурные столкновения. Даян и партия Рафи пытались использовать свою репутацию людей действия, добившихся победы. Другие партии, представленные в правительстве, боролись за сохранение своего влияния на предстоящих выборах в Кнесет, хотя до них оставалось еще более двух лет.
   Эшкол и Эвен обратились к арабским странам с призывом начать переговоры об урегулировании конфликта. Но этот призыв не встретил благоприятного отклика. Выступая 19 июня в Объединенных Нациях, Аба Эвен подчеркнул, что Израиль готов оказать большую помощь арабским странам. Он предложил им сотрудничество в развитии сельского хозяйства, промышленности и транспорта. Гонка вооружений должна быть прекращена, и великие державы должны "изъять наш многострадальный район из сферы своего глобального соперничества".
   Израиль уже завязал прямые отношения с миллионом арабов, жителей завоеванных территорий. С самого начала израильское правительство запланировало осуществление радикальных мероприятий с целью решения проблемы беженцев, сосредоточенных в лагерях на прежних границах Израиля. На Западном берегу обосновались со времен войны 1948 года 300 тысяч беженцев и 315 тысяч беженцев прозябали в нищете в районе полосы Газы. Имелись веские причины для того, чтобы в первую очередь приступить к решению проблемы беженцев. Начиная с 1948 года, арабские страны пытались использовать беженцев в качестве политического оружия в борьбе с Израилем, чтобы не дать миру забыть об арабских притязаниях на Палестину. Они направляли все свои усилия не на решение этой проблемы, но на сохранение очага ненависти и террора на израильских границах. Решив проблему беженцев, израильское правительство нанесло бы политическое поражение враждебным арабским странам, продемонстрировало бы свою благожелательность к арабскому народу и оправдало бы в глазах мира удержание завоеванных территорий в условиях отсутствия мирного договора.
   Существовала разница в положении жителей Газы и Западного берега. Все египетские правительства относились к беженцам в Газе, почти как к узникам концентрационных лагерей, тогда как Иордания, население которой не превышало 1/10 населения Египта, в какой-то мере пыталась помочь несчастным жертвам войны обжиться на новых местах и включиться в экономическую жизнь страны. Беженцы в Газе не могли поддерживать контакт с Египтом и не имели даже той ограниченной свободы, которой пользовались граждане этой страны. Въезд в Каир был разрешен только по пропускам, а пропуск было трудно получить. Этих 315 тысячам всячески препятствовали в поисках работы или в стремлении покинуть пределы страны. Их поддерживал специальный фонд ООН, т.е. фактически Соединенные Штаты, которые являются самым крупным жертвователем в фонды ООН. В отличие от беженцев в Иордании, в Газе было запрещено беженцам эмигрировать в другие страны, хотя в некоторых из них, например, в Ираке, имелся спрос на рабочую силу. Чтобы превратить беженцев в орудие чужой воли, их низвели до положения политически бесправной группы.
   На Западном берегу беженцы жили в лучших условиях. Поскольку Иордания разрешала им эмигрировать, 100 тысяч из них покинули лагеря в поисках работы в странах Персидского залива и, чаще всего, в Саудовской Аравии. Ежегодно они посылали свои денежные сбережения родственникам. Генерал Герцог, который после войны был отозван из запаса и назначен губернатором Западного берега, отзывался о лагерях беженцев в этом районе, как о "более или менее обычных арабских деревнях с каменными или цементными постройками, дорогами, школами и центрами профессионального обучения".
   100 тысяч арабов, бежавших в результате войны через Иордан на восток, распространяли слухи о зверствах, совершаемых израильскими захватчиками. Но Колин Легам писал 9 июля в газете "Обсервер":
   Несмотря на единичные случаи грабежа - грабили как арабы, так и евреи, - немногие оккупационные армии мира так хорошо вели себя и проявляли такое дружелюбие, как израильская армия. Эту оценку я слышал из уст всех мэров арабских городов Западного берега, с которыми я беседовал.
   Бегство арабов объясняется их желанием оказаться подальше от опасностей войны и страхом перед свирепой оккупацией, как им внушали пропагандисты Аммана и Каира. В ряде случаев бежали, чтобы не лишиться пособий, выдаваемых Иорданией и другими арабскими государствами.
   2 июля израильский кабинет объявил, что беженцам, которые перешли в Иорданию, будет разрешено вернуться. Некоторое разочарование вызвало израильское условие, что они должны будут сначала зарегистрироваться и подать ходатайство, в связи с чем дата откладывалась до 10 августа. Это заявление сделало безосновательным утверждение, будто Израиль содействовал бегству арабов и намеревался заселить Западный берег евреями.
   Стремясь улучшить положение в лагерях, израильское правительство разрешило тем из 315 тысяч жителей полосы Газы, кто этого желал, переселиться на Западный берег, где у многих из них имелись родственники. Предложение Давида Бен-Гуриона о создании автономного арабского государства под израильским протекторатом на территории Западного берега получило поддержку в качестве другой альтернативы решения проблемы. Иорданские власти были весьма обеспокоены слухами о том, что израильские официальные лица приглашают арабов, бежавших с Западного берега, посетить родные места, чтобы представить им в соблазнительном свете, какого процветания достигла страна при израильтянах.
   Впервые за всю свою историю Израилю представился случай практически решить проблему беженцев. Если он сможет способствовать дальнейшему расколу в арабском мире, окружив себя дружественными арабскими государствами под своим протекторатом, он, несомненно, сделает это. Но это было бы сопряжено с огромными начальными расходами. Хотя специальный фонд ООН продолжает поддерживать беженцев, по подсчетам израильских правительственных экспертов, поддержание уровня жизни, который сложился на Западном берегу, обходилось бы Израилю ежемесячно в 2 миллиона фунтов стерлингов. Но уже через несколько лет Западный берег, применяя орошение, механизацию и израильскую техническую помощь, мог бы добиться экономической самостоятельности.
   x x x
   Арабскому миру в результате войны удалось достигнуть временного единства по двум вопросам. Во-первых, были прекращены поставки нефти в Великобританию и Соединенные Штаты и, во-вторых, было принято категорическое решение не вступать ни в какие переговоры с Израилем. Надежды на урегулирование постепенно увяли.
   Как известно, Великобритания стала менее зависимой от поставок нефти через Суэцкий канал, чем в 1956 году. 12 июля "Таймс" впервые привел точные сведения о помехах, чинимых египтянами судоходству по каналу. Два египетских судна для перевоза паломников блокировали канал около Порт-Саида, т.е. его северный вход, два плавучих дока с грузом цемента - между Исмаилией и Большим Горьким озером, а небольшой танкер - южный вход. Для расчистки канала с помощью специальных судов, которые имелись в Порт-Саиде и Исмаилии, египтянам потребовалось бы - будь на то воля Насера - не более 48 часов. Несомненно, что суда, кроме самых крупных, могут и сейчас проходить через канал, если бы не запрет Насера. Важность канала для Великобритании иллюстрируется тем обстоятельством, что не менее 20 процентов английского импорта и экспорта проходит через канал. Все же этот путь не был главным для поставок нефти в Англию, ибо только 25 процентов ее шло через канал. Но блокада канала оказывает косвенное влияние на британские поставки. Во всем мире ощущается нехватка танкеров. Снабжение Европы теперь идет через Кейптаун, что означает удлинение пути с 6270 миль до 10710 миль. В результате возник огромный спрос на танкерные емкости при одновременном повышении расходов на фрахт. Это вредно отражается на платежном балансе и ведет к сокращению поставок в Европу. Помимо подорожания нефти, Великобритания столкнулась также с проблемой изыскания новых источников нефтеснабжения, ибо уже на второй день войны арабские страны прекратили продажу нефти Англии и Соединенным Штатам в качестве репрессии за мнимое участие в войне англо-американской авиации. Арабские страны, которые номинально сотрудничали в проведении этой политики, могли лишить Англию 67 процентов импортируемой ею нефти. Кувейт, Саудовская Аравия, Ливия, Ирак, Алжир, Абу Даби и Катар строго придерживались решений о блокаде.
   Но бойкот был обоюдоострым оружием. Если Англии трудно было найти другие источники снабжения нефтью, то для арабов не легче было найти другие рынки сбыта. Саудовская Аравия, которая поставляет 20 процентов всей нефти, импортируемой Англией, объявила о бойкоте Англии и США 6 июня и возобновила поставки уже 14 июня. Радио Мекки объяснило, что бойкот утратил свою правовую основу, когда выяснялось, что английские и американские самолеты не участвовали в войне на стороне Израиля. Но антизападные настроения среди арабов продолжали быть очень сильными. Если бы Саудовская Аравия попыталась возобновить поставки нефти во время войны, то это вызвало бы контрмеры пронасеровски настроенных рабочих-нефтяников.
   Великобритания пострадала также в результате нигерийских событий, совпавших по времени с Шестидневной войной: пытаясь задушить мятежное государство Биафру, нигерийское правительство блокировало нефтеналивной порт в Бонни. Но английское правительство не утратило оптимизма. Оно возлагало надежды на три фактора: на наличие в стране больших запасов нефти, на существование неарабских источников снабжения горючим и на перспективу ослабления арабского бойкота. Несмотря на это, 4 июля палатой общин был одобрен законопроект о введении в случае необходимости рационирования горючего и об осуществлении государственного контроля за его расходованием. Стремясь прийти на помощь странам Европы, Соединенные Штаты начали поставлять им нефть из своих запасов. Но французское правительство кооперировало с арабами, заверив их, что не будет перепродавать закупаемую у них нефть Англии и Соединенным Штатам. Некоторые комментаторы предсказывали, что если Великобритания будет посажена на нефтяной рацион, Франция воспользуется любой национализацией британских или американских компаний, чтобы проникнуть в арабскую нефтедобывающую промышленность. Но до настоящего времени арабы не сделали такой попытки, и имеются признаки того, что поставки нефти вскоре возобновятся, по крайней мере из некоторых арабских стран.
   x x x
   Египет не ограничился давлением на Англию и Соединенные Штаты. Он пытался также создать плацдарм на восточном берегу Суэцкого канала в Синае, чтобы не допустить превращения канала в постоянную линию прекращения огня. Президент Алжира Бумедьен и президент Насер осуществляли тесные контакты с Москвой. Бумедьен, правительство которого упорно отказывалось признать прекращение огня, вел 12 июня переговоры с Косыгиным в Москве. 20 июня начальник советского генерального штаба прибыл во главе многочисленной военной делегации в Каир для обсуждения перевооружения египетской армии. Пока Косыгин был в Соединенных Штатах, Подгорный провел три дня (21-24 июня) в Каире.
   После посещения Подгорным Белграда на пути в Каир югославская газета "Борба" сообщила, что русские займут весьма реалистическую позицию: они пришли к выводу, что нет шансов ликвидировать последствия израильской победы до тех пор, пока арабы не согласятся на переговоры, не признают факта существования Израиля и не сделают ему ряда уступок в вопросе его прав на прохождение судов. Сдержанный тон коммюнике, обнародованного при отъезде Подгорного из Каира, казалось, подтверждал справедливость этого мнения. Кроме того, египтяне начали прощупывать почву для возобновления американской помощи. За ночь до встречи в верхах в Глассборо египетский министр иностранных дел Махмуд Фавзи попросил Дина Раска о тайной встрече в гостинице "Уолдорф Астория", о чем впоследствии сообщила газета "Аль-Ахрам".
   Король Иордании Хусейн предпринял турне по европейским столицам, пытаясь изменить судьбу своей страны. После выступления в Организации Объединенных Наций 26 июня, в котором он призвал к выводу израильских войск, он посетил президента Джонсона, Гарольда Вильсона, генерала де Голля и папу Павла VI. 20 июля он прибыл в Каир, где Насер приветствовал его еще одним, быть может, столь же зловещим поцелуем.
   В продолжение следующей недели главы пяти арабских государств совещались в Каире. Словно желая продемонстрировать под занавес свою силу, с недельным визитом в Александрию и Порт-Саид прибыла флотилия из 13 русских кораблей, в числе которых были ракетоносцы. Ее командир адмирал Молодцов заявил, что его корабли готовы "отразить любую агрессию", Целью каирских переговоров между арабскими лидерами был созыв всеарабской конференции в верхах в полном составе и подготовка ее повестки дня. Именно на этом настаивал с самого начала король Хусейн. Но кроме иорданского короля Хусейна и президента Судана Эль-Азхари, остальные участники конференции принадлежали к просоветскому и экстремистскому лагерю арабских стран. Состоялись два тура переговоров. Насер, алжирский президент Бумедьен и Хусейн приняли участие только в первом. Когда в конце недели в Каир прибыли президент Ирака Ареф и президент Сирии Атасси, король Хусейн, смущенный таким скоплением экстремистов, улетел на своей "Каравелле" в Амман. Решение о созыве конференции всех арабских стран не было принято. Как писал 17 июля в "Гардиан" Гарольд Джексон, Хусейн был обескуражен результатами каирских переговоров:
   Проведенные предварительные переговоры не только не удовлетворили его, но должны были возбудить в нем подозрение в том, что революционеры Египта, Сирии, Ирака и Алжира злоумышляют за его спиной.
   Из всех непосредственных соседей Израиля Иордания больше всех была заинтересована в мире. Дед Хусейна король Абдалла был убит по подозрению в сговоре с евреями. Теперь же Хусейн, повелитель разоренной страны, оставшаяся территория которой была временно оккупирована 15-тысячной иракской армией, в чьей дружественности он сомневался, оказался единственным реалистом среди побежденных. Дух египетской политики был лучше всего сформулирован газетой "Аль-Ахрам": "Битва продолжается, победа будет за нами". По завершении каирской встречи арабские лидеры пришли к соглашению в единственном пункте: "Никогда не вести переговоров с Израилем". 15 июля, когда в Аммане был сформирован новый кабинет, между Иорданией и Израилем, впервые после соглашения о прекращении огня, начались столкновения.
   В то время как Хусейн нащупывал путь к урегулированию, Египет развернул пропагандистскую войну против Израиля, и на Суэцком канале, по которому проходила линия прекращения огня, произошел ряд инцидентов. Первое крупное столкновение имело место 1 июля, когда рота египетской пехоты пересекла в полдень канал в 10 милях южнее Порт-Саида. По мнению израильтян, египтяне решили прибегнуть к политике "свершившихся фактов". Вторая атака началась в 7 часов вечера минометным огнем египтян по израильским войскам в районе Кантары. Бой продолжался и на другой день, но египетские попытки форсировать канал оказались безуспешными. Неделю спустя, 8 июля, произошел воздушный бой, первый со времени прекращения огня. Четыре египетских МИГа вступили в бой с двумя израильскими "Миражами" около Кантары, и один египетский самолет был сбит. Израильская авиация была также введена в действие, чтобы подавить египетскую артиллерию в нескольких пунктах в районе Порт-Саида, у северного входа в канал. Артиллерийская дуэль через канал и небольшой морской бой неподалеку от Синайского побережья имели место 12 июля. В первом случае восемь израильских солдат были ранены. В результате морского боя эсминец "Эйлат" и торпедный катер потопили два египетских торпедных катера в 15 милях севернее синайского побережья, прямо под носом у русского флота. Воображение не изменило египтянам: они утверждали, что 14 июля сбили четыре израильских самолета над Суэцом и пятый над Порт-Тауфиком. Израильтяне же заявили, что все их самолеты вернулись на базы.
   В течение суток бои распространились на другие участки канала. Появилась новая причина конфликта: судоходство. Когда наблюдатели ООН готовились занять свои позиции, генерал Даян информировал генерала Одда Вулля об израильской точке зрения. Линия прекращения огня, по мнению израильтян, проходила по середине канала. Даян настаивал на праве каждой стороны плавать в своих водах. 15 июля египетские танки и артиллерия открыли огонь из района Кабрита на Горьком озере и Эль-Фирдана, находящегося между Кантарой и Исмаилией. Израильская авиация подвергла бомбардировке египетские батареи в обоих пунктах. Один израильский самолет был сбит зенитным огнем, но пилот благополучно приземлился на парашюте на территории Синая. Израильтяне потеряли 7 человек убитыми и 22 были ранены.
   x x x
   17 июня Косыгин прибыл в Соединенные Штаты на сессию Генеральной Ассамблеи Объединенных Наций. На пути в США и обратно он останавливался в Париже, чтобы встретиться с генералом де Голлем. Однако в обоих случаях он не счел нужным побывать в Лондоне у Джорджа Брауна. На сессии Косыгин пытался провести резолюцию, в которой, помимо осуждения Израиля и требования вывести войска, содержался призыв к Совету Безопасности "принять безотлагательные эффективные меры по ликвидации всех последствий израильской агрессии". Это было то, чего Россия пыталась, хотя и безуспешно, достигнуть в Совете Безопасности во время войны. Косыгин заявил, что действия израильских захватчиков на оккупированных ими территориях напоминают ужасные преступления гитлеровской Германии. Когда после его выступления слово взял Эвен, чтобы опровергнуть советские обвинения, Косыгин и Громыко покинули зал заседания. Но эта советская резолюция, подобно всем другим предложениям об урегулировании, представленным на рассмотрение Генеральной Ассамблеи, была отвергнута.
   Более серьезную работу Косыгин совершил во время своих двух бесед с глазу на глаз с президентом Джонсоном 23 и 25 июля. Встреча в верхах в небольшом городке Глассборо на полпути между Вашингтоном и Нью-Йорком, возможно, явилась следствием русского бряцания оружием на Генеральной Ассамблее. Но более вероятно, что появление Косыгина в Объединенных Нациях должно было дать ему шанс для встречи с Джонсоном и послужить оправданием для этой встречи. Хотя это делало его уязвимым для критики не только со стороны Кубы и Китая, но и со стороны арабов, он и его помощники сочли такой риск оправданным.
   Со своей стороны, Джонсон был явно неприятно поражен, узнав о прибытии Косыгина. Полагают, что он решился встретиться с Косыгиным после долгих колебаний. Он согласился на переговоры из желания оправдать ожидания населения. Сославшись несколько раз на свое первое послание к американской нации в 1964 году, когда он провозгласил политику разрядки международной напряженности в духе Кеннеди, Джонсон заявил: "Я надеюсь, что новые советские лидеры могут посетить Америку, чтобы из первых рук получить информацию о нашей стране".
   Первая встреча между Косыгиным и Джонсоном, несомненно, явилась более значительным успехом, по крайней мере в личном плане, чем смели надеяться большинство американцев, в том числе ответственные лица в Белом доме. Все вздохнули с облегчением, когда, после недели дипломатического торга о времени и месте встречи, два деятеля согласовали детали. Их решение возобновить переговоры в воскресенье также вселяло надежды.
   Но это радостное настроение, порожденное "встречей дедушек", на которой оба деятели без труда сошлись на обоюдном желании, чтобы их внуки жили в условиях мира, вскоре сменилось настороженностью. В пятницу, сразу же после беседы с Косыгиным, длившейся 5 с половиной часов, Джонсон вылетел на банкет демократической партии, где сделал следующее заявление: "Мы не пришли к новому соглашению, этого нельзя достичь в результате одной беседы, но мне кажется, что мы достигли лучшего взаимопонимания". В ходе своих бесед, из которых три часа были проведены ими с глазу на глаз, не считая переводчиков, они затронули такие проблемы, как Вьетнам, договор о нераспространении ядерного оружия, а также ближневосточный конфликт. По-видимому, наибольшего прогресса достигли они в вопросе принятия соглашения об ограничении распространения ядерного оружия. Этот пункт, очевидно, вызвал наименьшие разногласия.
   Одновременно в соседней комнате совещались Раек, Громыко, Макнамара и Макджордж Банди. Проблема угрозы баллистических ракет нависла над ними со всей своей неумолимостью. Макнамара стремился избежать огромных расходов, которые достигли бы за 10 лет 14 миллиардов фунтов стерлингов, необходимых для создания в США системы противоракетной обороны. Уже давно было известно о создании такой системы русскими.