Черемнова Тамара. Про рыжую Таюшку

   Не ответив, Таюшка быстро доела суп и сорвалась с места, уже на лестнице натягивая куртку.
   — А тефтели с гречкой? А кисель? — крикнула ей вслед тётя Нина, но Таюшки уже и след простыл.
   Скамейка, где сидели мальчишки, была пуста, все разбежались по домам обедать. Таюшка покрутилась немного на карусели и уже хотела идти в соседний скверик — вдруг там что-нибудь интересное? — но увидела, что к ней подходят дядя Коля и высокий худой мужчина, приехавший с ним на машине.
   — Ну что, Таюшка, уже пообедала? — спросил он. Таюшка утвердительно кивнула. — Хочешь пойти с нами посмотреть квартиру, где жил твой папа?
   — Хочу! А щенка Духа вы уже забрали? — поинтересовалась она.
   — Духа я завтра вызволю, а сейчас идём с нами. — Он взял Таюшку за руку, и они все вместе пошли на квартиру Таюшкиного папы.
   — А документы у них в порядке? — спросил худой мужчина. — Я имею в виду регистрацию брака и свидетельство о рождении.
   — Да ты что, Виктора не знаешь? Всё у них в порядке. И вот живая копия папы, — засмеялся дядя Коля, приобняв Таюшку.
   — Это я так, для формальности, — ответствовал худой. — А девица и впрямь копия Виктора.
   Они отыскали нужную дверь, и дядя Коля позвонил. Однако за обитой кожей дверью было тихо.
   — Может, здесь никого нет? — предположил худой.
   — Если бы никого не было, квартира была бы опечатана, ты сам это прекрасно знаешь. Эй, кто-нибудь! — И дядя Коля забарабанил по коже кулаком. В квартире раздалось шарканье, лязг отпираемого замка, и через цепочку выглянул низенький лысый мужичок.
   — Вам кого, граждане? — недовольно спросил он.
   — Ба, знакомые всё лица! Здорово, родственничек! А я-то думаю-гадаю, кто это в Витьковой квартире окопался?! А это ты, дорогой родственник, седьмая вода на киселе! — проговорил дядя Коля металлическим голосом. — А ну впусти!
   — Ты, Сагинов, на себя много не бери, а то и на тебя управа найдётся. Я по закону здесь прописан, на то в ЖЭКе справка имеется. Вот так-то, Сагинов! — запетушился мужичок, однако откинул цепочку и позволил зайти в квартиру.
   — Извините, гражданин, как ваша фамилия? — спросил худой.
   — Жеребчиков, — подсказал дядя Коля, ухмыляясь.
   — Только не Жеребчиков, — завозмущался лысый. — Моё фамилие Жеребков, я муж покойной тётушки Виктора, ныне тоже покойного.
   — Чего? — взревел Сагинов.
   — Да, да, ныне покойного Виктора Лужина, моего незабвенного троюродного племяша, — притворно всхлипнул лысый.
   Дядя Коля занёс над лысым свой мощный кулак.
   — Подожди, Николай, надо разобраться, — осадил его худой. — Гражданин Жеребков, у вас есть дарственная на эту квартиру? Или завещание составлено на ваше имя?
   — А вы, собственно, кто такой будете, господин хороший? — фыркнул Жеребков.
   — Я адвокат, веду в районном суде спорные имущественные дела, моя фамилия Гротов, — представился мужчина и вытащил из кармана удостоверение. — И я тоже однокашник Лужина. А что, разве на Виктора пришла похоронка?
   — Не совсем так, почти что похоронка, он пропавший без вести.
   — Так, может, он ещё вернётся. И притом его жена приехала в наш город, и они с дочерью являются прямыми наследниками этой квартиры.
   — Это ещё надо доказать, что она его жена! Виктора-то уж давным-давно на войну забрали. Военно-полевая жена, что ли? И дочку ему в короткий срок сбацала? А что: дурное дело нехитрое, — съязвил лысый, а дядя Коля сжал кулаки и заскрежетал зубами.
   — Кстати, вот его дочь, посмотрите-ка сами, на кого она похожа. — И адвокат указал глазами на Таюшку.
   — Да не может быть, чтоб у Витьки был такой большой ребёнок! И рыжих на свете много и что ж, всех Витька заделал? — съехидничал лысый и тут же отлетел в угол, отброшенный сильным кулаком дяди Коли.
   — Гражданин Жеребков, как к вам попала эта квартира? На каком основании вы в неё вселились? — строго спросил адвокат у Жеребкова.
   — На том основании, что я её купил! — проорал лысый, скривившись и держась за зашибленный бок. — Сагинов вон полгорода скупил, и с него никто ничего не спрашивает, а я только эту паршивую квартиру, и меня, честного человека, начинают мордовать.
   — Тогда покажите купчую, — потребовал адвокат.
   — А вот вам купчая!!! — взвыл Жеребков и, вскинув руки, показал две фиги. — Может, мне жить негде!
   — А где же твоя четырёхкомнатная квартира, чёртов боров? — удивленно спросил Сагинов.
   — А в ней моя супруга проживают-с!
   — Что же, твоя супруга такая здоровенная, что сразу все четыре комнаты занимает, и тебе, бедному, угла там нет? Ну хватит, кончай базар! Если ты сам на уберёшься из этой квартиры, я вытравлю тебя отсюда как таракана! Ты понял меня?! — И, отвернувшись от лысого, дядя Коля взял Таюшку за руку: — Пойдём, Таюшка, я покажу тебе комнату твоего папы. — И открыл боковую дверь. И удивился: — Надо же: Витьковы вещи остались, как при нём! Не успел боров тут похозяйничать. Вот и славно!
   Таюшка вошла и с любопытством оглядела комнату: кровать, письменный стол, полки с книгами, на стене две картины с лесом и речкой и две больших фотографии: одна бабушки, папиной мамы (такую же точно фотографию она видела дома в альбоме), а другая какого-то паренька. Таюшка пригляделась:
   — Ой, да это же папка в молодости!
   — Верно, это твой папка. Здесь он сфотографирован, когда школу заканчивал, совсем ещё мальчик. На, посмотри поближе. — Дядя Коля снял портрет со стены и подал Таюшке. Та взяла портрет в руки и долго смотрела на этого мальчика, который был её папой.
   — Ну всё, Таюшка, пойдём отсюда. Мы ещё сюда вернемся.
   Дядя Коля хотел повесить портрет назад, но не тут-то было: Таюшка вцепилась в портрет и так заревела, будто у неё не портрет отнимали, а руки отрывали. Дядя Коля успокаивающе погладил её по голове и разрешил:
   — Ладно, возьми это фото с собой, имеешь право.
   Таюшка несла портрет до самой маминой комнаты, и там дядя Коля повесил его на стенку:
   — Вот будет твоей маме сюрприз, — порадовался он и ушёл.

В гостях у тети Юли

   Таюшка уселась на подоконник ждать маму. К ней тут же прискакал Рыжик, и они вдвоём уставились в окно. Рыжик по-своему, по-кошачьи, удивлялся, что листья вдруг ожили и сейчас, как птички, летают, где хотят. Рыжику очень хотелось поиграть с ними, он поскрёб стекло, понял, что поиграть невозможно, и стал провожать кружащиеся листья глазами. На улице стемнело, но мамы почему-то всё ещё не было. И вот в прихожей затренькал звонок.
   — Мама! — закричала Таюшка и побежала открывать.
   Но то была не мама, а тётя Юля:
   — Таечка, пойдём к нам, милая. Твоя мамочка сейчас очень занята, она у юриста, а как освободится, тоже придёт к нам на ужин, — сказала тётя Юля.
   — А Рыжика кто накормит? — заупрямилась Таюшка.
   — Рыжика мы тоже приглашаем в гости, — улыбнулась тётя Юля.
   — Вот здорово! Рыжик, пойдём в гости, там тебя вкусно угостят, — сказала Таюшка и, поймав Рыжика на руки, последовала за тётей Юлей.
   Дверь им открыл дядя Лёша.
   — Во, к нам, оказывается, сразу два рыжика в гости пожаловали, — заулыбался дядя Лёша. — Ну, проходите, рыжики, будьте как дома.
   Рыжик по-своему понял призыв быть как дома и, вырвавшись из рук хозяйки, сразу же пошёл обнюхивать углы, а потом подскочил к Вовке и стал выпрашивать у него то, что Вовка прятал у себя в руке.
   — Чего дразнишь кота? Дай, что он просит, — заругался на Вовку дядя Лёша. — Что ты там прячешь?
   — Ничего я не прячу, — пробубнил Вовка, запихивая рогатку поглубже в карман.
   Но Рыжик не отставал от Вовки. Тогда Вовка принёс обруч и сказал:
   — Ну-ка, Рыжик, попрыгай! Получишь сардельку.
   Рыжик быстро понял, чего от него хотят, и началась такая чехарда по квартире, что даже дядя Лёша не удержался и тоже принялся играть с Рыжиком. Подкрепившийся сарделькой Рыжик умудрялся прыгать даже на стены и в итоге так разошёлся, что снёс хрустальную вазочку с серванта. К счастью, вазочка, ловко подхваченная на лету дядей Лёшей, уцелела. Тут уж вмешалась тётя Юля:
   — Ну-ка, перестаньте гонять бедного котёнка! А то он от вас на люстру заберется.
   Однако её предупреждение не подействовало на играющих, и игра докатилась до того, что Рыжик и впрямь маханул на люстру и там повис, перебирая задними лапами стеклянные висюльки. Висюльки тоненько зазвенели, и дядя Лёша отметил:
   — Какой музыкальный кот!
   Дружный хохот потряс квартиру, а Вовка от смеха сполз с кресла. Тётя Юля тоже расхохоталась:
   — Ну вот, доигрались! Я же говорила, что он удерёт от вас на люстру.
   Вскоре пришли ещё два гостя: дядя Коля с Борькой.
   — Что здесь за веселье? — спросил, входя в комнату, дядя Коля. — Ого, от кого это кот так сиганул?
   — От моих дорогих домочадцев. Замучили бедного котика. Ну ладно, Лёшка, хватит гонять котёнка, лучше пойдёмте-ка ужинать.
   Высокий дядя Коля легко снял Рыжика с люстры и подал Таюшке:
   — На, держи своего Рыжика. И не давай его Лёхе с Вовкой, а то они твоего кота с ума сведут. Сколько я Лёху помню, он всегда уличных котов гонял.
   Все расселись за столом и приступили к ужину. В это время зашла Таюшкина мама.
   — Ой, мамочка, ты знаешь, какой наш Рыжик прыгучий, — восторженно доложила Таюшка.
   — Я прекрасно знаю, какой наш Рыжик прыгучий. А что здесь опять случилось? — спросила мама с тревогой.
   — Да мои дорогие домочадцы устроили кошачье светопреставление, — засмеялась Тётя Юля. — А ваш Рыжик демонстрировал чудеса акробатики.
   — Опять Рыжика раззадорили! Он когда-нибудь весь дом разнесёт, — сказала мама, сокрушаясь.
   — Да это всё Лёха, непревзойденный мастер кошачьих игр, — со смехом поведал дядя Коля.
   — Витёк тоже обожал с котами забавляться, — защищаясь, сказал дядя Лёша. — Знаешь, Света, когда мы Таюшку в первый раз провожали до квартиры, то как подошли к вашей двери, услышали жуткий кошачий вой: ваш Рыжик тогда застрял между карнизом и стеной и висел, скрючившись.
   — Света, а почему бы вам собаку не завести? Собака будет успокаивать вашего буйного кота, — предложил дядя Коля. — Хорошая идея, Таюшка?
   — Хорошая идея, просто распрекрасная! Мы с мамой обязательно заведём собачку! — И Таюшка шумно захлопала в ладошки.
   — Я с котом-то еле справляюсь. Не говоря уже о его маленькой своевольной хозяйке. Не надо нам собаки, Николай, — нахмурилась мама.
   — А Таюшка вся в папку своевольная. Ты же, Света, сама знаешь, каков Витёк!
   — Да уж… — неопределенно произнесла мама, и лицо её посветлело. Она как-то вся засветилась изнутри. Потом спохватилась: — Да, Николай, я побывала в военкомате. Посмотри, что получила. — И вытащила из сумочки документ.
   Дядя Коля взял протянутую ему бумагу, прочёл и присвистнул.
   — Я немедленно еду в эту точку! — воскликнул он. — Это всё займет недельки две.
   — Почему ты? Я тоже могу! — засуетилась мама.
   — Нет, Света, я мужчина, и мне сподручнее. Тем более что мне уже знакома сия процедура.
   — Да-а-а, дела-а-а, — протянул дядя Лёша, читая выхваченную из рук дяди Коли бумажку. — Неужто Витёк?!
   Но Таюшкина мама приложила палец к губам и с тревогой глянула на дочь.
   — Таюшка, у тебя нога не болит, по которой тебя пнул тот пьянчуга? — спросил дядя Коля. — Мне Борис всё рассказал.
   — Ты что, Таисия, уже и к пьяным лезешь? Чего тебе от них надо? — испуганно поинтересовалась мама.
   — Мы Духа искали, Борькиного щенка, — пояснила Таюшка.
   — Ну вот что, Борис, — распорядился дядя Коля, взяв сына за плечи, — Таюшка — это дочка нашего друга Виктора, и она младше вас с Владимиром. Так вот: с этой минуты вы будете её опекать и защищать. Если что с ней случится, буду спрашивать с вас как со взрослых, понятно?
   — Ну-у-у, ещё с девчонкой возиться, — приуныл Борька.
   — Она сама сегодня вперёд нас полезла спрашивать про щенка. Её никто не просил, мы бы и сами могли это сделать, — поддержал друга Вовка.
   — Такая непоседа, как моя Таюша, любых мальчиков в неприятности втянет, — вздохнула Таюшкина мама.
   — Борис и Владимир, вы поняли меня? — строго спросил дядя Коля.
   — Понял, — буркнул Борька, а Вовка хмуро поддакнул.
   Таюшка не удержалась и показала им язык. Вовка недовольно замычал, но дядя Лёша его осадил:
   — Если будешь ныть, я тебя заставлю не с одной девочкой возиться, а сразу с тремя! — сказал дядя Лёша.
   — С какими? — не понял Вовка.
   — Которые родятся, — подсказал дядя Лёша.
   Все захихикали. Затем взрослые ещё о чём-то долго говорили, а Таюшку разморило, и она начала клевать носом. Потом все стали расходиться по домам. Борька тащил за руку сонную Таюшку, которая шла, спотыкаясь заплетающимися ногами.
   — Ты что, совсем малявка, что ли? — бурчал Борька на Таюшку. — Иди нормально!
   Таюшка выдёргивала свою руку из Борькиной и нарочно отставала. Но Борька упрямо снова брал её за руку и тащил.
   — Знаешь, Свет, я ведь Виктору жизнью обязан, — заговорил дядя Коля. — Однажды мы с ним забрались на дальние озёра, там меня какая-то гадина укусила, нога посинела и распухла аж до бедра, наступить невозможно. Так Витёк меня тащил на себе до самой шоссейки. А как дотащил, сам свалился от усталости. Там мы и лежали, пока проезжий шофёр нас не подобрал и не отвез в медпункт. Витёк тогда щупленький был, я его на полголовы выше и плотнее. Так он всё равно меня не бросил, пёр до самого шоссе.
   — Я знаю эту историю. Виктор часто вспоминал и эту историю, и другие ваши детские приключения. И удивлялся, что вы так крепко дружили, а потом вдрызг разобиделись, и не пишете, не едете… — поведала Таюшкина мама.
   Добравшись до своей квартиры, мама принялась раздевать и умывать Таюшку на ночь. Но у той вдруг пропал весь сон:
   — Мамочка, я хочу сказку про Шишу дослушать, — захныкала Таюшка.
   — Вот те раз! Только что была сонная как зимняя муха, Боря тебя домой за руку волок. Куда же сон от тебя убежал? — удивилась мама. — Ну-ка закрывай глазки и лови свой сон.
   — Хочу сказку про Шишу… Ты мне обещала… Без Шиши не усну… — затянула Таюшка.
   — Ну хорошо, тогда укладывайся и жди меня, — сказала мама.
   Таюшка быстренько юркнула в постель. У неё опять начали слипаться глаза, но когда в комнату вошла переодетая в пижаму мама, Таюшкины любопытные глазёнки распахнулись, и она вся обратилась в слух. Мама присела на краешек кроватки и в темноте продолжила сказку про непоседливую ведьмочку Шишу, чем-то очень напоминавшую её рыженькую дочурку.

Конец сказки

   Напилась Шиша молочка, и захотелось ей взглянуть хоть одним глазком, что у бабушки за изба, что там внутри и почему бабушка так часто туда ходит. Прокралась Шиша в избу и спряталась под стол. А бабушка собралась печь блинчики. И узрела Шиша, как бабушка открыла вход в большую белую пещеру, развела там большущий костёр, потом снова закрыла вход и стала на приступочке над пещерой переставлять чугунки. Шиша не знала, что это не пещера, а обыкновенная деревенская печка — ведь у них, в ведьминском хозяйстве, готовили исключительно на костре.
   Бабушка печёт блинчики, складывает их в тарелку на столе, а Шиша по одному блинчику таскает и ест. Вкусные оказались блинчики. Но вот в избу по-хозяйски вошёл кот и сразу же увидел под столом Шишу. Кот дико мяукнул и прыгнул на Шишу. Та едва успела спрятаться за ножку стола. Кот своей когтистой лапой вырвал из рук Шиши вкусный блинчик и тут же сожрал. Шиша взяла другой блинчик — кот и этот потянул к себе. «Моё!!!» — истошно заорал он и стал наступать на Шишу. Шиши дунула в вонючий кошачий нос, кот вылетел из-под стола и оглушительно зачихал.
   — Ты что это, Васька? — удивилась бабушка. — Никак простыл? На-ка, скорей тёпленьких блинчиков покушай.
   Пока кот жадно пожирал один за другим блинчики, выпекаемые бабушкой, Шиша думала, куда бы ей спрятаться от кота. В это время бабушка вышла в горницу, и кот сразу же прыгнул к Шише. «Шишак!» — отчаянно заорал он. Шиша выскочила из-под стола, кот за ней. Сел кот перед Шишей на полосатую дорожку, что была постлана на полу, и приготовился царапнуть Шишу что есть силы. Но не успел кот глазом моргнуть, как Шиша закатала его в эту дорожку — от кота только хвост и уши остались торчать. Кот заверещал на всю избу, Шиша кинулась бежать, но споткнулась о железное кольцо, торчащее в полу. Она дёрнула за это кольцо, открылся подпол, и Шиша шмыгнула туда.
   Бабушка вернулась в избу и охнула:
   — Ох, Васька, ты у меня вконец исхулиганился.
   Она размотала половик, освободила кота и снова принялась печь блинчики. А котяра засунул свой нос в щель пола и давай шипеть туда, царапая пол когтями:
   — Шшшииишшшь! Шишааак!
   — Да не Шишь и не Шишак, а Шиша! Шиша я! — Шиша коту в ответ.
   — Никак Васька мышей в подполе чует, — сказала бабушка. — Ну-ка, Васенька, погоняй этих окаянных мышей. — И приподняла железное кольцо.
   Кот, подбодренный бабушкой, прыгнул в подполье.
   — Шишак! — прошипел кот и упёрся своим вонючим носом в курносый нос Шиши.
   — Я не Шишак, я Шиша! — оттолкнула кошачий нос рассерженная Шиша.
   — Караул, Шишак!!! — заорал благим матом кот. — Мммяяяууу!!!
   В подполье поднялась возня и беготня. В кота полетели банки со всякой снедью. Кот ловил их передними лапами как заправский цирковой артист. А Шиша носилась по стенкам и по половицам вниз головой. Коту в погоне за Шишей пришлось прыгать и стучать головой о половицы, да так, что те начали подскакивать. Бедной бабушке показалось, что её изба вот-вот рухнет.
   — Никак мой Васька с полчищем мышей воюет, сердешный, — запричитала бабушка.
   А Шиша тем временем опрокинула крынку сметаны на голову кота, а потом ещё и вишнёвого варенья добавила на многострадальную кошачью голову. Кот ошалело взвыл. В эту минуту бабушка, решившая, что кота пора выручать, а то мыши возьмут над ним верх своей необъятной численностью, открыла подпол, и перемазанный кот пулей вылетел оттуда. Бабушка так и села на пол, увидев всклокоченное чудовище на растопыренных лапах и с широко открытой зубастой пастью, но когда разглядела в нём своего любимого Ваську, то заголосила:
   — Батюшки! Загубили моего Васеньку мыши окаянные!
   Шиша сразу же спряталась. Бабушка спустилась в подпол, увидела перевёрнутую крынку сметаны, опрокинутую банку вишнёвого варенья, и ещё пуще расстроилась:
   — Васька, проказник, да когда ж ты перестанешь хулиганить? Вон чего натворил! И как мне, старой, весь этот бардак убрать?
   Бабушка стала поднимать покосившуюся полку за один конец, а Шиша незаметненько помогла ей, уцепившись за другой, потом таким же макаром подняли вторую полку, третью, и так все полочки вернули на свои места. Потом бабушка поставила на место одну банку, Шиша (опять же незаметно) вторую, и постепенно в подполе снова воцарился порядок.
   — Вот так-так! Старая-старая, а как споро я всё прибрала! — удивилась бабушка.
   А Шиша тихонечко посмеивалась, спрятавшись в углу. Бабушка вылезла и закрыла подпол. Шиша спокойно улеглась на что-то мягкое, свернулась калачиком и уснула.
   Проснулась Шиша в полночь. Вокруг, тоненько попискивая, сновали мышки, и в щели пола проникал чуть заметный свет. Шиша прильнула глазом к щели и увидела, как бабушка поставила на окно зажжённую керосиновую лампу. Так вот что за огонёк был виден в лесу! Вот что за огонёк приманил Шишу! Бабушка неспешно поставила тесто на пироги и принялась крутить начинку. Шиша наблюдала за ней, пока опять не заснула.
   Утром же Шиша проснулась от такого вкусного запаха, что невольно начала глотать слюнки. Шиша приоткрыла подпол и с опаской осмотрелась: нет ли кота. Кота не было. И Шиша стала дожидаться, когда бабушка выйдет из избы, чтобы стянуть аппетитный румяный пирожок. Бабушка закончила печь и вышла. Шиша выскочила из подпола, забралась в блюдо с пирогами и, выбрав самый большой и поджаристый, отправила его в рот, приговаривая:
   — Это для Шиши! Это только для Шиши! — И быстро сжевала горячий пирожок. — И это тоже для Шиши! — Взяла второй пирожок, поменьше, и проглотила целиком. А третий пирожок съела только до половины, потому что больше не хотелось. И, сытая и разморенная, задремала прямо в блюде на горячих пирогах. Зашла бабушка и увидела, что кто-то разбросал пироги по столу. Подошла поближе и наконец-то увидела Шишу:
   — Шишачок? Да какой маленький! — улыбнулась бабушка. — Так вот кто меня все время меня пугал.
   — Я не Шишачок, я Шиша! — сказала Шиша сердито и открыла один глаз.
   — Значит, ты девочка? Тогда будешь Настенька, — сказала бабушка.
   Старушка взяла Шишу на руки, расчесала ей всклокоченные волосёнки, заплела их в косички и перевязала ленточками.
   — Настенька! Настенька! — затараторила Шиша и ну давай вертеться перед зеркалом. Потом кинулась бабушке на шею и давай её целовать.
   А вечером бабушка сшила для своей Настеньки нарядное платьице, пышненькое, всё в оборочках. Надела его Настенька и возрадовалась:
   — Ну чем ни девочка? Чем ни Настенька! Теперь я не Шиша, а Настенька, и я буду хорошей девочкой!
   И стали они жить-поживать вместе.
   Настенька оказалась толковой и работящей. Всех тараканов из избы выгнала, всю паутину с пауками повывела, полы подмела, все вымыла-вычистила, занавески и половики перестирала. И стало в избе у бабушки и светлее, и просторнее. Настенька научилась печь блинчики и пироги, готовить похлёбку. А вечером, когда бабушка зажжёт керосиновую лампу и сядет починять свои ветхие носки и бельишки, Настенька ей и нитку в иголку вденет, и очки бабушкины найдёт, а потом свернется у неё на коленках и слушает, как та поёт песенку. Да так и заснёт. Даже кот помирился с Настенькой. Он ведь воевал с задиристой Шишей, а к доброй спокойной Настеньке у него претензий не было. И петух не обижал Настеньку. И коза Розочка. Так что жили они все душа в душу. Бабушка утром уходит на базар, а Настенька по дому приберётся, приготовит обед и ждёт бабушку.
   Однажды пришла бабушка с базара и говорит:
   — Настенька, глянь, какой я тебе подарок купила, на-ка, примерь! — И подает ей красные башмачки, лаковые, блестящие.
   Настенька как надела их, так целый пень ходила, пританцовывая. И ей тоже захотелось порадовать бабушку.
   — Пойдём, бабушка, сегодня в полночь в чистое поле: я покажу тебе диво дивное, — уговаривает Настенька бабушку.
   — Да я старая уже, Настенька, чтоб на диво дивное смотреть, — отнекивается бабушка.
   — Пойдём, миленькая бабушка, очень мне хочется тебе приятное сделать, — настаивает Настенька.
   И бабушка наконец согласилась.
   Вышли они в чисто поле. Настенька села на свою метлу, гикнула и понеслась в ночные облака. Бабушка постояла, подождала и хотела уже вернуться в избу, как вдруг ночные облака расступились, и она увидела, что впереди летит её Настенька на метле и за звёздную уздечку спускает на землю крылатого белого коня. Бабушка так и ахнула. Настенька спустила на землю коня, и тот поскакал галопом. Сделав круг, конь остановился перед бабушкой и низко опустил голову. Бабушка погладила гриву коня, похлопала его по крупу и промолвила:
   — Спасибо, Настенька, за это диво дивное. Ты меня и удивила, и порадовала. А теперь отпусти коня домой, Настенька.
   Настенька щёлкнула уздечкой, свистнула — конь взмыл в небо, и облака сомкнулись.
   — Когда я была маленькой, — сказала бабушка, улыбаясь всеми своими морщинками-лучиками, — мне очень хотелось увидеть этого коня. И вот сегодня я его увидела. Спасибо тебе, моя хорошая девочка.
   И они вернулись домой. Порадовала Настенька бабушку, да только и себя выдала: её сёстры-то видели, как она спускала коня на землю, и выследили, где она живёт.
   Утром бабушка ушла на базар, а Настенька принялась убирать избу. Раздался стук в дверь. Настенька, не ожидавшая подвоха, вышла на крыльцо… А сёстры хвать её за уши! И утащили в пещеру.
   Вернулась бабушка с базара, а на крыльце только один башмачок валяется. Догадалась бабушка, что Настеньку утащили сёстры, и пошла к лесу. По дороге второй башмачок нашла, потом ленточки из косичек, а потом и платьице. Вернулась бабушка домой, зажгла лампу поярче и поставила на окно.
   — Может, Настенька моя увидит огонёк и снова прибежит ко мне, — вздохнула старушка и села починять свой старый носок…

* * *

   Мама замолчала.
   — А дальше? — нетерпеливо поинтересовалась Таюшка.
   — А это всё, моя дорогая, — улыбнулась мама. — Конец сказки.
   — Мам, а Настенька вернётся к бабушке?
   — Может быть, и вернётся… — уклончиво ответила мама, выходя из комнаты. — А теперь спи.

Папа нашелся

   Утром Таюшка проснулась оттого, что дядя Коля громко разговаривал с мамой.
   — Света, мне сказали, что обязательно нужны родственники, так что тебе тоже придётся ехать вместе со мной.
   — Да конечно, Николай, я поеду, отпрошусь на работе и поеду, — тут же согласилась мама.
   — Ну, тогда в воскресенье выезжаем. В общем, Света, чтобы к утру в воскресенье была готова, — приказал дядя Коля.
   — Мама, а вы куда поедете? — закричала Таюшка, соскакивая с постели.
   — Очень хорошо, что ты встала и услышала наш разговор, — сказал дядя Коля.
   — Я ненадолго уеду с дядей Колей, по очень важному делу, а ты, Таюша, останешься у дяди Леши и тёти Юли. А то тётя Люда одна с вами всеми, непоседами, не справится, — пояснила мама.
   — Ну, Таюшка, будь умницей, не упрямься, — попросил дядя Коля. — Света, может ей все-таки сказать?
   — Да что ты, Николай! — Мама испуганно замахала руками. — Неизвестно, что моя доченька выдаст. Её реакции порой трудно предвидеть…