Черкасов Дмитрий. Косово поле - Россия (Рокотов - 4)

   Орленко набрал внутренний номер.
   - Могуленко? Зайди ко мне... Вопрос возник по "Черному Быку"... Да, с Винниченко... Жду.
   В ожидании неких Могуленко и Винниченко таможенник подвинул Рокотову толстенную папку с документацией.
   - Тут все грузовые ведомости. Можете сами ознакомиться.
   Влад бросил взгляд на корешок папки.
   "Все верно... Июнь этого года. Только это приманка для идиотов. Ничего, что меня могло бы заинтересовать, тут нет... И Владиленыч нервничает. Тянет время... Ну-ну, - биолог положил руку на газету. - За дурачка меня принимаете? Пока я буду отвлекаться на посторонние вещи, дружбаны подоспеют..."
   Коллеги появились быстро.
   Распахнулась дверь, и в кабинет буквально влетели трое жлобов с красными раскормленными рожами, в черной, напоминающей омоновскую форме, со множеством надписей и эмблем на рукавах, с газовыми баллончиками и наручниками в кармашках широких ремней. На груди у каждого висела табличка с фамилией. Двое покрывали короткими резиновыми дубинками.
   Старший что-то дожевывал на ходу.
   - Этот?
   - Этот, этот... - На лице у Орленко проступила угрожающая гримаса. - Вот сейчас он нам расскажет, кто его послал и что ему на самом деле нужно.
   - Что это значит? - "не понял" Рокотов, имитируя дрожь в руках.
   - А то! - грубым голосом заявил один из охранников. - Сема, запри дверь, а ты, Мыкола, встань к окну. Парень, видать, шустрый...
   - Нет, вы объясните! - Голос у Влада сорвался на писк.
   "Оч-чень хорошо! Натурально... Обкакавшийся от ужаса корреспондент в руках грозных охранников..."
   - Сейчас тебе все объяснят! - пообещал Орленко и вышел из-за стола на середину кабинета.
   Рокотов остался сидеть.
   - Ну? - насмешливо спросил старший из жлобов. - Сам скажешь или придется выколачивать?
   - Сам... - прошептал окончательно "деморализованный" посетитель.
   Стоящий у окна Мы кола пододвинулся ближе. Семен стукнул дубинкой но раскрытой ладони. Мирный разговор их явно не устраивал. Судя по неотягошенным интеллектом лицам, парням было бы гораздо приятнее сначала попинать "журналиста" ногами, потом врезать по почкам дубинкой, а затем с пристрастием допросить, выламывая жертве руки и заставляя облизывать их черные лоснящиеся ботинки.
   Слова "гуманизм" и "человеколюбие" охранникам были неизвестны, так же как и Женевские соглашения о запрещении пыток.
   - Дай я ему все-таки врежу, - попросил Мыкола, - время сэкономим...
   - Не надо, - осклабился старший, обнажив стальные зубы.
   "Грубая работа, - отметил наблюдательный Влад, - зубки поставлены на зоне или в периферийной больничке... Наколок нет, но это ничего не значит..."
   - Он сам все расскажет. С удовольствием и добровольно, - старший наклонился вперед. - Ведь правда? А, сученок?
   Орленко, чувствуя себя хозяином положения, тоже склонился к Рокотову, продолжавшему спокойно сидеть на стуле.
   - Ну?! - рыкнул таможенник.
   На пол упала развернутая газета, и Владислав вскочил на ноги, сжимая в каждой руке по овальной разделочной доске, выпиленной из сантиметровой фанеры.
   Первый удар пришелся Орленко в переносицу. Грузный таможенник отлетел, упал на спину и доехал по натертому полу почти до самой двери.
   Техника работы разделочной доской почти не отличается от применения широкого китайского ножа-"бабочки", а удар ребром сопоставим с ударом металлическим предметом. При хорошей скорости фанерная доска ломает самую толстую кость.
   Деревянными мечами баловались на Востоке еще в глубокой древности.
   Один из известных самураев даже выточил свой боккэн1 из дуба и побеждал с ним на многочисленных поединках, расправляясь с вооруженными сталью противниками и заложив таким образом основу искусства кэндо2, которое до сих пор привлекает в свои ряды многочисленных последователей. Деревянный меч удобен в обращении, а при наличии хороших доспехов с ним можно тренироваться в полную силу, не боясь покалечить соперника на соревнованиях или в спортивном зале.
   1 Боккэн - деревянный меч.
   2 Кэн-до - бой на бамбуковых мечах.
   Боевое же применение деревянного орудия ничем не хуже использования мачете.
   К тому же дерево не определяется никаким металлодетектором и внешне выглядит безобидно. Охранникам на входе, заглянувшим в сверток Владислава, не пришло в голову, что они пропускают в здание хорошо вооруженного бойца.
   Рокотов развернулся на месте и ребром левой доски перебил протянутую к нему руку. Старший охранник взвизгнул, но тут же захлебнулся собственным криком от кругового удара в горло.
   Мыкола замахнулся дубинкой и осел на пол с проломленной височной костью.
   Семен прыгнул вперед, попытался навалиться на "корреспондента" сверху, но промазал и получил доской в основание черепа. Мертвое тело рухнуло возле тумбы стола;
   "Вот и все, - безучастно подумал Влад, - вот и кончилась нормальная жизнь... Три трупа. Называется - взял интервью. И никакой суд меня не оправдает".
   Орленко зашевелился.
   Биолог подошел к таможеннику, приподнял его голову и положил ладони под нижнюю челюсть.
   - Отвечай быстро - кому ты помогал с контейнером?
   - К-каким контейнером? - Таможенник попытался юлить, надеясь на то, что услышавшие шум коллеги рванутся на помощь. Он совсем забыл и о звукоизоляции, и о запертой двери, и о том, что соседние кабинеты пустуют.
   - С "Черного Быка". Я тебе, козел, щас шею сверну.
   - Вачараеву. У него фирма "Авангард". Офис возле площади Восстания...
   - Где документы на груз?
   - В красной папке. Литера "бэ"...
   - Русская или латинская?
   - Русская...
   Говорить с Орленко было уже не о чем. Все, что знал, он уже сказал.
   Рокотов резким движением свернул таможеннику шейные позвонки. Виталий Владиленович забился в конвульсиях.
   Влад надел тонкие резиновые перчатки, нашел красную папку и вырвал из нее интересующий его лист. Потом подобрал разделочные доски, снова завернул их в газету, вышел в коридор и запер за собой дверь взятым из кармана Орленко ключом.
   - Нашли Виталия Владиленовича? - спросил охранник на выходе. .
   - Конечно. И пообщались замечательно, - улыбнулся вежливый Рокотов.
   С Вознесенским Сайко решил расправиться лично. Не в одиночку, конечно, ибо на такое плохо подготовленный физически заместитель начальника службы безопасности американского консульства был неспособен. Но свое участие в "акции возмездия" он предполагал. И не на вторых ролях.
   Оставалось найти исполнителей.
   Те, к кому он обращался в прошлый раз, пока занимали коечки в тюремной больнице и к активным действиям были непригодны. К ним раз в три дня захаживали следователи, не терявшие надежды выяснить, каким образом у одного оказался "паленый" ствол, а у другою - полные карманы наркоты и что бывший и действующий сотрудники милиции делали в чужой парадной.
   Покалеченные неудачники пока молчали.
   Первые дни после их задержания Сайко нервничал как никогда. Приходил на работу невыспавшийся, с темными кругами под глазами, вздрагивал от каждого стука в дверь и каждого телефонного звонка. Ему все время казалось, что с минуты на минуту за ним придут и отвезут на очную ставку с расколовшимися подельниками.
   Но время шло, а следствие топталось на месте.
   Раненые никак не могли припомнить, зачем приехали в чужой район, кого ждали и откуда у них пистолет и анаша.
   Если бы Сайко хоть чуть-чуть разбирался в медицине, то он бы знал о существовании "посттравматической амнезии". Оба исполнителя получили от взбешенного Ивана такие удары по голове, что было удивительно, как они вообще выжили и не остались инвалидами. Провалы в памяти были мелочью. И именно это объяснили врачи настырным следователям, порекомендовав им больше не приставать к больным с расспросами, а постараться построить доказательную базу уголовного дела без признаний подозреваемых. Тем более, что улик хватало и без чистосердечных признаний.
   После разговора с "бешеной Мэри" Игорь подумал сутки и решил привлечь к мероприятию своих. То есть охранников консульства. Тех, в чьих человеческих качествах он был уверен. Работать на дядюшку Сэма в России соглашались немногие, так как основным критерием отбора русских сотрудников служила готовность предать свою Родину в угоду заокеанской державе. Перед рассмотрением документов с претендентами серьезно работали профессиональные психологи, которые выявляли и отсеивали "неблагонадежных". Малейший намек на любовь к своей стране или сомнение в приказе служили основанием к отказу даже в собеседовании.
   И теперь из четырех десятков сотрудников Сайко предстояло выбрать двоих-троих.
   Но в том, что охранниками стали люди определенного психологического типа, таилась и немалая опасность. Для предателей и подонков нет понятия "чести", в любой ситуации они сами за себя и ради выгоды готовы продать любого. В том числе и того, кто закажет им исполнение противозаконного деяния.
   В камеру следственного изолятора привыкшему к обеспеченной жизни Игорю не хотелось. При одной мысли о ночи, проведенной в обществе склонных к насильственному мужеложеству потенциальных зэков, заместителю мисс Смит-Джонс становилось дурно. Опыта общения с уголовниками у Сайко не было никакого, и свои познания о жизни за решеткой он черпал исключительно из дешевых детективчиков, где убогие авторы не менее убогим языком описывали тюремные нравы. Почему-то все они поголовно считали, что единственной отрадой задержанных является задница вновь прибывшего. И новичка сначала обязательно бьют, а потом всей камерой насилуют.
   Попади Сайко за решетку, "опустили" бы его обязательно.
   Но не потому, что он кого-нибудь возбудил бы, а по причинам более прозаическим. За крысятничество, стукачество или за длинный язык. В камере быстро разбираются, кто есть ху...
   Игорь потер ладонями виски и вновь принялся перечитывать список сотрудников.
   Одинокий автомеханик справился на славу.
   Рокотов при нем прозвонил все электрические цепи, перемерил расстояния между крепежными болтами, проверил работу светотехники, гаркнул в громкоговоритель и остался полностью удовлетворен.
   Сверх оговоренной суммы механик получил еще двести долларов и пять бутылок водки "Спецназ". За качество, быстроту и молчание.
   Если русскому человеку платить гак же, как западному европейцу, он способен на все.
   В почтовом ящике обнаружился чистый бланк внутрироссийского паспорта.
   "Молодец Азад, слово держит. Сказал, что за сутки справится, - и на тебе! Фотографии я сделал... Тушь купил, печати мне тоже проставят. Осталось придумать имя..."
   Влад выгрузил на кухонный стол пакеты с продуктами, переоделся в спортивный костюм и принялся готовить ужин.
   Набив живот, биолог повалялся на диване, полистал купленный от нечего делать боевичок под названием "Подрывник", пофыркал над встречающимися почти на каждой странице несуразицами и ровно в половине десятого вечера включил телевизор.
   Как и ожидалось, программа криминальных новостей была целиком посвящена убийству таможенников.
   Минуты две диктор с придыханием повествовала об "ужасах", с коими пришлось столкнуться коллегам покойников, когда запертая дверь все же была выломана.
   Потом микрофон дали районному прокурору.
   Рокотов навострил уши.
   Пухленький, похожий на Мальчиша-Плохиша прокурор по фамилии Терпигорев сумбурно пообещал горожанам, что бандиты будут пойманы, заявил о том, что "следствие уже идет по следу преступников", и под конец жалобно попросил помощи населения, продемонстрировав фотороботы подозреваемых.
   Никакого сходства с Рокотовым у предъявленных портретов не было. К тому же их оказалось два. На одном неизвестный составитель изобразил двоюродного брата Сатаны - с острым носом, выпирающими скулами и горящими ненавистью ко всему роду человеческому глазами, со второго портрета взирало недостающее звено между обезьяной и человеком - мрачный тип с сильно развитыми надбровными дугами, кустистыми бровями и квадратной нижней челюстью, раза в два превышающей обычный размер.
   Влад от удивления чуть не выронил сигарету.
   После прокурора слово дали оперативнику из ГУВД.
   Милицейский капитан невнятно подтвердил версию Терпигорева, но дополнительно высказался и о "пособнике бандитов", который воспользовался удостоверением "Агентства репортерских расследований". Фоторобота "пособника" почему-то не показали.
   Затем дали запись интервью с бородатым руководителем "Агентства".
   Тот возмущался происшедшим, однако невооруженным глазом было видно, что такая бесплатная реклама собственной фирмы ему по душе.
   В финале выступил какой-то милицейский генерал, долго уверявший зрителей в том, что виновные в самое ближайшее время будут пойманы и наказаны. Генерал морщил лоб, размахивал руками и тряс большой лысой головой. Но доверия его слова не вызывали, Это читалось даже на лицах свиты, иногда попадавших в кадр.
   Владислав дослушал выступление генерала до конца и выключил звук.
   "Паноптикум... Интересно, откуда они взяли свои версии и кто, собственно, те люди, что изображены на портретах? Феноменально то, что меня записали в "пособники". Значит, не верят, что Орленко унд компани загасил один человек. Подозревают месть или коммерческую разборку... Сие мне на руку. С контейнеровозом этот случай не свяжут. Накладную я выдернул из папочки аккуратно, папочку поставил на место. Пропажу документа обнаружат не скоро. Фирмачи из "Авангарда" тоже будут молчать. Им, кстати, и лучше. Не надо самим устранять нежелательного свидетеля... Если я что-то понимаю в международном терроризме, то Орленко так и так был приговорен. Просто я успел раньше. Но! Расслабляться нельзя. Узнав о смерти Орленко, его партнеры могут утроить бдительность. Хотя... Этот жирный таможенный боров ничего о характере груза не знал. Иначе он бы и суток не прожил. Как тот "молодой" на судне, которого мочканули свои же. Хитрый раскладец получается... Фирма "Авангард" - в центре, возле Московского вокзала. В принципе боеголовку можно отправить тихим ходом в столицу. Однако опасно. Поезда нынче грабят. На трейлере - вряд ли. В любой момент можно попасть под замес какой-нибудь проверки на дороге. Если проверка общая да еще и под контролем руководства, то никакие деньги не спасут... Опять возвращаемся на исходные. Заряд предполагается использовать в Питере. Но где и как? Вопрос..."
   Глава 4
   КАК УМОРИТЕЛЬНЫ В РОССИИ МУСОРА...
   Купить оружие в современной России несложно.
   На любой вкус. Кто победнее - приобретает стреляющую мелкокалиберной пулей ручку или самопальный револьвер, "средний класс" отдает триста долларов за ТТ китайского производства и семьсот - за "Калашников" сорок седьмой модели, кто побогаче - выбирает между семнадцатизарядным "глоком" за две штуки, "мини-узи" за три и "браунингом" за полторы. Самые обеспеченные становятся владельцами суперсовременных бесшумных скорострелок и коллекционных моделей "кольтов" и "беретт". Попадаются и российские образцы перспективного вооружения типа автомата АН-94 или пистолета-пулемета "Гюрза".
   Можно купить и "бэ-у". Черные следопыты, раскапывающие многочисленные места боев, всегда готовы обеспечить страждущих работоспособными "вальтерами", "парабеллумами", ППШ или даже пулеметом Дегтярева. Не говоря о штык-ножах и боеприпасах.
   Каждый товар имеет свою цену. Но для Рокотова рынок вооружения был закрыт - по причине нежелания попадать в руки оперативников и следователей, ведущих разработку оружейной жилы. Вялые, как снулая рыба, отечественные пинкертоны иногда оживлялись и все-таки ловили продавцов с товаром. Заодно в сети попадали и покупатели. А провалить операцию из-за глупой случайности Влад не хотел.
   Хотя в стволе нуждался позарез. Идти с голыми руками на банду вооруженных террористов было неразумно. Стреляющее железо завсегда лучше дубины или кастета. Рокотов не страдал излишней самоуверенностью и понимал, что без оружия ему не справиться. Как ни тренируй руки-ноги, пуля все равно быстрее.
   Главное в любом деле - правильно поставить задачу. Точно знать, что требуется. Исходя из этого и строится план действий. Неправильная постановка задачи сводит на нет успех всего мероприятия.
   Исключив знакомых подпольных оружейников и магазины охотничьих принадлежностей, Владислав пришел к выводу, что в пределах его досягаемости остается только одна категория граждан, обладающая искомыми стволами. А именно - доблестные сотрудники ППС, ОМОН и прочих силовых структур. Они частенько парочками шныряют по улицам, и отобрать оружие у них не в пример легче, чем совершать налет на магазин или глушить группу бандюганов у произвольно выбранного кабака в надежде обнаружить у кого-нибудь из них незарегистрированную "волыну".
   Решение было найдено.
   Утром Рокотов попил кофе, провел получасовую разогревающую мышцы тренировку и отправился на поиски приключений.
   Уехать отдохнуть, как планировалось изначально, у Арби не получилось.
   После прибытия с грузом в Санкт-Петербург и устранения юного и глупого Султана на чеченца навалились дела. Из Грозного позвонил Мовлади и приказал взять операцию под свой контроль. Арби дисциплинированно согласился, снял по чужим документам три однокомнатные квартиры в разных районах города и возглавил подготовительный этап. С ига прибыли специалисты-взрывотехники и начали переустановку криотронных детонаторов.
   На переподчинение атомного устройства новому хозяину отводилось десять дней.
   Сначала специалисты очистили от кремниевых пластин вольфрамовый обтекатель боеголовки. Работали вручную, используя в качестве долота купленные на заводе турбинных лопаток токарные резцы с победитовыми кромками. Отбивка защитных пластин продвигалась медленно, но иначе было нельзя. Рассчитанные на температуру в несколько тысяч градусов, кремниевые чешуйки надежно прикрывали прочный корпус ядерного заряда и стали бы непреодолимой преградой для алмазной циркулярной пилы.
   Наконец обтекатель был отчищен.
   Взрывники принялись за сам корпус.
   Конструкция боеголовки космического базирования рассчитывалась на совесть. Так, чтобы ее нельзя было разобрать в кустарных условиях. Но изделие изготавливалось в конце семидесятых годов, когда никому в голову не могло прийти, что в руках гипотетического террориста может оказаться промышленная циркулярная пила повышенной мощности или плазменный резак. Все строилось в соответствии с принятыми на тот момент нормами безопасности. Неразрушаемой в принципе конструкции не существует, а усиление защитного слоя прямо пропорционально весу изделия.
   Потому изготовители сделали все возможное в пределах расчетных размеров и массы.
   Сразу под вольфрамовой рубашкой обнаружатся бериллиевый шар.
   Сферу поместили в огромный, наполненный инертным газом вытяжной шкаф и распилили по окружности. Вся пыль была аккуратно собрана в специальные емкости. Бе-риллиевая взвесь крайне опасна - даже мельчайшие ее частицы приводят к неизлечимому заболеванию легких, носящему название "бериллиоз". Подхвативший дозу пыли уже не жилец, его проще пристрелить, чем отправлять в больницу. К тому же к такому пациенту любопытные доктора тут же начнут приставать с вопросами и, если окажется, что больной не работает на вредном производстве, сообщат о случае бериллиоза куда следует. Ибо случайное распыление бериллиевой взвеси относится к разряду чрезвычайных ситуаций.
   Когда металлическая сфера развалилась на две части, Арби и трое взрывотехников увидели то, чего обычный человек не увидит даже на картинке, а именно: [пар, собранный из грязно-серых многоугольных блоков, к каждому из которых от небольшого квадратного ящичка тянулось по три изолированных провода в ярко-красной ободочке.
   Арби знал, что провода были золотыми, но в тот момент это его нисколько не взволновало.
   Притягивала взор только серая гладкая поверхность - внутренняя взрывная сфера ядерного заряда.
   Сто двадцать килограммов многослойного пластида, способного за несколько нано-секунд собрать всю свою мощь в одной точке и сбить в единое целое шесть долек двести тридцать пятого урана, уплотнив металл в сотни раз и произведя на свет огненный шар в сотни метров диаметром.
   Ради такого мгновения стоило прожить сорок пять лет...
   С максимальными предосторожностями ив внешних блоков были извлечены тонкие магниевые проволочки, которыми оканчивались золотые провода. Те самые проволочки, которые должны были сгореть первыми от поданного в цепи взрывателей электрического тока и без которых атомный взрыв невозможен.
   Одну сантиметровую проволочку Арби положил в свой бумажник.
   На память.
   Когда все кончится и страсти вокруг террористического акта улягутся, у него останется вещественное доказательство сопричастности к главному шагу на пути построения свободной, сильной и поистине независимой Ичкерии. Эту проволочку он сможет показать детям и внукам и рассказать, как их отец и дед в конце двадцатого века поставил на колени миллионы неверных.
   Проволочка легла рядом с неприметным листком бумаги, где друг за другом были записаны одиннадцатизначные группы символов. Всего строк было восемь, и каждая из них представляла не меньшую опасность, чем стоящий на постаменте в трех метрах от Арби серый шар.
   Теперь начинался самый ответственный этап - установка собственных, подконтрольных террористам взрывателей.
   За двадцать лет техника далеко шагнула вперед. И провода, хоть и из чистого золота, были уже не нужны. Им на смену пришла волоконная оптика, передающая электрические импульсы на несколько порядков лучше.
   Взрывотехники выложили на стенд пучки световодов и присоединили их к похожим на стеклянных паучков криотронным взрывателям нового поколения. Сотрудник лаборатории перспективных технологии из Зеленограда, продавший своему знакомому (которого искренне считал агентом эстонской разведки и поэтому не боялся) сто пятьдесят взрывателей по цене тысяча долларов за штуку, уже неделю не выходил на работу. По причине тяжелого физического состояния. Иного сложно ожидать от человека, покоящегося с двумя пудовыми гирями на шее на глубине семи метров от поверхности болота. Так что конспирация была соблюдена.
   Ни одна серьезная преступная группа никогда не оставляет живых свидетелей. Особенно тех, кто способствовал осуществлению планов и может в случае ареста назвать хотя бы одно имя. Пусть даже вымышленное.
   Лучший подельник - мертвый подельник.
   Это касается и гяуров1, и единоверцев. Две специальные группы, не осведомленные о причинах зачисток, методично вырезали всех, кто имел малейшее отношение к мероприятию. К моменту доставки заряда в Россию ими было убито уже восемь человек. И еще два десятка ждали своей очереди.
   1 Гяур - неверный.
   За неделю до события чистильщиков тоже ликвидируют. Из взрывотехников не пострадает никто. Но только потому, что все трое приходились прямыми родственниками главному банкиру чеченских сепаратистов. А с банкирами никто ссориться не хочет.
   Арби постоял несколько минут, наблюдая, как спецы устанавливают "паучков" поверх блоков, и вышел в соседнее помещение.
   Он чувствовал, как у него дрожат руки.
   Они не дрожали ни тогда, когда он вел переговоры с албанцем Месди, ни тогда, когда боеголовку грузили в вертолет, ни во время морского путешествия. Арби гордился своей невозмутимостью.
   А вот теперь его колотило.
   Вроде все позади, осталось самое легкое - доставить модифицированный заряд к нужной точке, вмонтировать его в обычное вентиляционное оборудование и в условленную секунду нажать маленькую кнопку пульта радиоуправления.
   И все.
   Нервный командир никуда не годится. И Арби тут же покинул подвал, чтобы никто не углядел проявления слабости. Сделал вид, что вспомнил о чем-то важном, и удалился.
   И теперь стоял в темной дворницкой, прижавшись затылком к холодному бетону стены, и курил.
   Анаша всегда помогала ему справиться с перевозбуждением.
   И он в ней не ошибся.
   Уже через две минуты Арби стал самим собой - непроницаемым, жестоким и властным горцем, настоящим командиром специальной группы "волков ислама", который ничтоже сумняшеся нажмет кнопку, отправляющую в огненный ад десятки тысяч ни в чем не повинных люден.
   Бранко догнал Мирьяну на улице, когда та уже вышла из стеклянных дверей здания, куда после разрушения белградского телецентра переехала часть студии и технических служб.
   - Сколько лет! - Журналист из Нови-Сада заплясал вокруг старой знакомой. Мирьяша! Вот уж не думал, не гадал! Как ты, где?
   - Бранко?! А ты-то как тут оказался? - Сербка удивленно распахнула глаза.
   - Да вот заехал к вам с материалами... Тут смотрю - вроде ты.
   - Я это, я. Не ожидала тебя увидеть. Ты ж вроде с западными немцами контракт заключил. Думала, уехал давно...
   Журналист махнул рукой.
   - Какой там контракт! Пока шли переговоры, началась заваруха. Вот меня из Гамбурга и попросили... Мол, когда все закончится, приезжайте снова. А пока... Да плевать! Не очень-то и хотелось. - Бранко взял Мирьяну под локоть. Столько не виделись. Может, зайдем в кафешку, посидим? Ты не торопишься?
   - Все нормально, времени у меня - хоть отбавляй. Информационный блок скинула, теперь до послезавтра свободна.
   - Тогда показывай, куда идти. Ты же знаешь, я в ваших улицах никак разобраться не могу.
   - Тут недалеко, за полквартала, есть милая забегаловка.