Еще через час у проходной областного управления ФСБ его встречал немолодой усатый майор в штатском.
— А мы вас уже потеряли! Что это у вас с лицом? А документы у вас есть?
Добрых пять минут они с контролером КПП изучали печати, проверяли записи в командировочном и сверяли фотографию в Морзиковом удостоверении личности с несколько подпорченным оригиналом.
— Ребята, не волнуйтесь, это я. На тренировке помяли слегка…
Но окончательно подозрения майора улеглись лишь когда Морзик при нем переговорил по засекреченной связи с Нестеровичем.
— Как же вы на завод пойдете с таким глазом?
— А что — на заводе работяги все святые?
— В КБМ <$FКБМ — Коломенское бюро машиностроения.>контингент приличный. Фирма... Фотографию привезли? Давайте мне. К утру сделаю вам пропуск. Сейчас отвезу вас на квартиру, отдыхайте, а завтра мы с нашим сотрудником с завода за вами заедем. Набросайте мне словесный портрет человека, которого вы ищете.
— Это мигом! За глаз уж извините — действительно, никого другого нельзя было послать. Я один его видел.
— Ничего. Вот мои телефоны — служебный и домашний. При любой необходимости звоните смело... Вот карта города, чтобы вы могли увереннее передвигаться. Вот план завода — изучите на досуге. Как там, в Питере? Красиво?
— Красиво…, — вздохнул Морзик и понял, что уже соскучился по родному городу.
— Хочу дочку на будущий год отправить в Питер учиться.
— Это правильно! Если чем надо помочь — я могу!
Писаренок покосился на него, усмехнулся в усы.
— Спасибо, я сам…
Ого-го! Так можно работать!
Весь вечер Черемисов провел, валяясь на кровати перед телевизором. На карты и план он и не взглянул.
Утром затемно его разбудил телефонный звонок Писаренка:
— Через полчаса выходите на улицу Капошвара. Мы вас там подберем.
Чертыхаясь, продирая глаза, Морзик полез пальцем по карте в поисках улицы, названной в честь никому в России неведомого венгерского городка.
Дожевывая на ходу бутерброд, он сунулся на лестничную площадку. Из соседней квартиры вышла вчерашняя знакомая — грудастая продавщица-нимфоманка.
— Оба-на! Вот это номер!..
— Здрасьте!..
Наблюдая из салона машины за бредущей вдоль улицы в сопровождении Черемисова продавщицей, Писаренок хмыкнул в усы.
— Хорош гусь столичный! Дочку он мне поможет устроить!..
По меркам военно-промышленного комплекса это было небольшое, но славное предприятие с хорошей деловой репутацией.
Неприятности у завода начались еще в конце восьмидесятых, когда плешивый и амбициозный генсек-"миротворец" с недоброй подачи своих продажных помощников включил в перечень сокращаемых ракет средней дальности гордость предприятия — новейший ракетный комплекс «Ока». «Ока» имел дальность стрельбы менее пятисот километров и ни по советским, ни по натовским классификаторам под сокращение не попадал.
Увидав ее в списке сокращаемых систем, обалдевшие от восторга женевские переговорщики поспешили преподнести придурковатому генсеку Нобелевскую премию мира, дабы тот смог прикрыть медалькой родимое пятно на башке, по которому любому мало-мальски трезвомыслящему человеку хотелось треснуть кувалдой. Военные представители Советского Союза на переговорах слали телеграмму за телеграммой во все инстанции, обивали министерские и генсековские пороги, бранились с супругой первого лица страны, подходили к первому и последнему президенту СССР в неформальной обстановке — но всё оказалось тщетно.
Желание стать лауреатом перевесило здравый смысл.
Уникальный комплекс, имевший расчет всего из двух человек, позволявший проводить прицеливание без подъема ракеты и за четыреста километров попадать, как говорится, в кол — в площадку радиусом всего в метр — пустили под нож. Уничтожили не только боевые системы, но и производственную линию, и всю техническую документацию.
Главный конструктор «Оки» застрелился.
Сухопутные войска остались с устаревшими системами «Луна» и «Точка» времен шестидесятых годов, и лишь в Венгрии и Болгарии уцелели две бригады многострадальной «Оки», в скором времени, естественно, проданные в США для изучения.
Потом были и многолетняя невыплата денег за продукцию, и развал кооперации, и бегство некоторых конструкторов окольными путями, через Украину, на историческую родину, к Мертвому морю — но заводик на берегу Оки почему-то не развалился, как того ждали прожирающие заркеанские подачки реформаторы, не пошел с молотка и не перестроился на выпуск зажигалок и сенокосилок.
Молодые ребята сваяли очередную напасть для новоявленных «друзей-партнеров» — ракетный комплекс «Буцефал», по своим характеристикам даже превосходивший канувшую в Лету «Оку», заставив погрустнеть радетелей мирного уничтожения России.
Расцвеченная физиономия Морзика всем бросалась в глаза, и он с облегчением вздохнул, когда за ним закрылась дверь маленькой комнатки в недрах отдела кадров.
Здесь он просидел полдня, отбирая по карточкам тех, кто хоть отдаленно напоминал ему человека с Московского вокзала. Сотрудники первого отдела помогали ему, Писаренок же уехал в управу. Стопка мужчин в возрасте от тридцати до пятидесяти все росла. Предложение исключить из нее всех лысых и усатых Морзик добросовестно отклонил: на человеке мог быть парик, и он мог носить усы при приеме на работу.
Потянулась рутина.
Людей приглашали в отдел кадров, или к замдиректора, или в амбулаторию, или в бухгалтерию.
Сидевший в кабинете, стоявший в очереди или прогуливающийся в коридоре Морзик присматривался, вздыхал и отрицательно качал головой.
Секретчик, пожав плечами, педантично вычеркивал фамилию из списков.
День кончился — а они не просмотрели и половины.
— Завтра по цехам пойдем. — сказал сотрудник первого отдела. — Для разнообразия. Да и вам будет интересно...
В глубине души сотрудник надеялся, что неизвестный не с их завода.
Не хотелось бы получить такое пятно на репутацию.
— Я вам звонил вечером. — индифферентно сказал секретчик, глядя в сторону. — Писаренок велел узнать, не надо ли чего.
— Я знакомился… а-а-ах… с достопримечательностями. — едва справился с зевотой Вовка.
— Ну и как?
— О-ох… Ну, большие...
Они пошли по цехам.
Морзика, как нового работника, знакомили с производством...
Часть людей проверили в столовой, где Черемисов сидел в углу и мусолил солянку, а секретчик поочередно подходил к намеченным проверяемым. Список существенно уменьшился — и Черемисов подумал, что никого он здесь не найдет.
Ближе к вечеру позвонил Нестерович, поинтересовался результатом — и Владимиру мучительно захотелось домой, к ребятам, с Людкой поболтать…
Он и забыл, что они поссорились.
Вечером он попросил приставленного к нему сотрудника не беспокоиться и пошел домой один. Интересно и непривычно было тянуться в молчаливой плотной толпе к турникетам проходной, чем-то похожей на проход в метро в час пик.
Внезапно далеко впереди, у самых дверей Вовка увидел знакомую шапку-жириновку.
Человека в кожаной куртке все пропускали, он легко миновал турникет, показал пропуск улыбающейся женщине-контролеру и скрылся в темноте улицы. Черемисов рванулся вперед, расталкивая людей, наступая на ноги.
Вокруг и позади ворчали, бранились, обещали набить морду, кто-то вдогонку отвесил ему подзатыльник — но Морзик, пыхтя и работая локтями, пробился вперед и как пробка вылетел из двери. Инстинкт и навыки разведчика тотчас проснулись в нем.
Неизвестный садился в машину «москвич-2141» темно-вишневого цвета.
— Стоять! — заорал Морзик и побежал наперерез, размахивая руками.
Люди вокруг оглядывались на его крик.
Человек в машине поспешно включил фары и газанул.
Ослепленный Морзик ничего не придумал лучшего, как подпрыгнуть и, задрав руки и ноги, всеми девяносто пятью килограммами живого веса приземлиться пятой точкой на сверкающий капот нового автомобиля. Раздался скрежет гнущегося металла, самопроизвольно взвыла сирена сигнализации.
Машина вильнула к обочине и встала.
Морзик, ликуя, кубарем скатился в сугроб, тут же проворно вскочил, подбежал к кабине и схватил за грудки ошарашенного водителя.
Выпучив глаза, на него испуганно смотрел симпатичный немолодой мужчина с большой бородавкой на носу.
— Простите… Но вы сами кинулись мне под колеса! Вы не пострадали?
— Извините…, — прошептал Владимир, отпуская мужчину. — Ошибочка вышла…
Он с ужасом оглянулся на продавленный капот новенького «москвича». От проходной толпой набежали рабочие, схватили Черемисова за руки.
— Евгений Савельевич, вы в порядке?!
— Это какой-то придурок новенький!
— Опять, что ли, алкашей набирать начали?!
— У-у, ирод!
Евгений Савельевич, оказавшийся ведущим конструктором завода, явно пользовался авторитетом. Он сокрушенно разглядывал искореженную телесами Морзика машину. От попыток самосуда Вовку спасло появление секретчика, клятвенно заверившего общественность, что инцидент будет тотчас исчерпан.
На жалкие потуги Черемисова предложить меры по спасению ситуации сотрудник первого отдела огорченно рявкнул:
— Да идите вы!.. домой! Достопримечательности осматривать! Нашли на кого кидаться! Его и в списках-то нет!
Вконец расстроенный Морзик, потирая ушибленный копчик, побрел на «кукушку». С некоторым содроганием вспомнив в последний миг о продавщице, он на цыпочках прокрался в полутьме подъезда к спасительной двери, как вдруг щелкнул замок и воркующий голос с жутко провинциальным напевом позвал:
— Ко-оти-ик! Наконе-ец-то…
Увы — напрасно. Опять не тот.
— Может, заночуете? — облегченно вздыхая, предложил подобревший секретчик. — Куда на ночь глядя ехать?
— Нет-нет! Что вы!
— Может, вы и правы. Поезда на Питер только с вечера. У нас еще четырнадцать человек в отпуске… как все вернутся, я дам знать. Приезжайте еще. Приятно было познакомиться.
— Спасибо. — уныло сказал Морзик. — Лучше вы к нам…
Он отзвонился Нестеровичу, получил огорченное «добро» на возвращение, поспешно вернулся и забрал из квартиры вещи, пока не пришла с работы любвеобильная соседка.
Стоя в затхлом холодном воздухе Голутвинского вокзала, созерцая, как пассажиры берут билеты на электричку до Москвы, Морзик вдруг сообразил, что он остался без копейки денег. До Москвы-то он доедет бесплатно, по «служебке», а вот в поезд его никто не пустит.
Вздыхая от очередного унижения, Черемисов на ходу полез рыться в карманах в поисках телефона Писаренка.
Иного выхода не было.
— Смотрите, черт возьми, куда претесь! — мило заметил ему раздраженный человек, с которым Морзик столкнулся в задумчивости, шаря по карманам.
— Простите…, — меланхолично и покорно согласился ничтожный Морзик и поднял голову.
— Ой! — вскрикнул его визави. — Мамочка...
Это был тот самый тип с Московского вокзала. Сомнений быть не могло — он тоже узнал Морзика. Лицо его исказилось страхом и он проворно юркнул в двери на платформу.
Пришедший в себя Черемисов саженными скачками понесся за ним.
— Помогите! — заорал человек, улепетывая и оглядываясь. — Помогите! Убивают! Караул! Милиция!
Бегать он не умел и шансов уйти у него не было никаких. Впереди дорогу ему заступил линейный наряд железнодорожной милиции.
— Держи его, ребята! — крикнул Морзик.
Человек забежал за спины милиционеров и спрятался там.
— Держите, уйдет!
— Спокойно, гражданин! — сказал молодой плечистый сержант, и с размаху засветил подбежавшему Морзику дубинкой между глаз.
Только боксерская реакция спасла разведчика от неминуемого нокаута.
Милицейский демократизатор скользнул, рассекая бровь и щеку.
Второй сержант отпрыгнул, наставил в живот Черемисову укороченный ствол автомата. Ситуация приобрела совсем мрачные очертания.
Владимир поднял руки, не смея даже утереть кровь со щеки.
— Ребятушки…, — заныл он ласково, «козлятушки» — домыслил про себя. — Отведите нас обоих в отделение! У меня документ в кармане… я сотрудник ФСБ! Мы этого человека по всей стране ищем!
— Ха! Чего его искать? Это мой сосед! — сказал один из милиционеров.
— Забери поскорее этого буйнопомешанного! — взвизгнул беглец.
— Покажи документ… только медленно, левой рукой, понял?! — сказал сержант, двинув стволом.
Морзик закивал для убедительности.
Он глаз не спускал с обретенного, наконец, незнакомца, готовый кинуться на него, невзирая на автомат, буде подозреваемый попытается снова побежать.
Сержант раскрыл красную корочку, сличил физиономии, хмыкнул.
— Липовая ксива! Да еще питерская… Вот если бы наш был…
— Да-да! —подвякнул беглец, трясясь от страха. — Таких сейчас на любом угле купить можно!
Он так и сказал — «на угле».
— И глаз у этого подбитый, смотри! Разве фэ-эс-бэшники бывают с фингалами?
— Бывают! Пойдем в отделение и дайте мне позвонить! — взмолился Морзик, ужасаясь от мысли, что местные служаки сейчас отпустят его добычу. — У меня в кармане телефон майора Писаренка! Вашего, местного! Он через пять минут будет здесь. Вы все за бдительность благодарности получите! А если отпустите…
— Но-но-но, ты нас не стращай! Заткнитесь, вообще! Петро, Сеня! Ведите обоих!
— Нет, нет, я не могу! У меня поезд! Билет у меня! — заверещал неизвестный.
Это была его ошибка.
Сержант насторожился. Как бы подозрительно ни выглядел Морзик — он предлагал себя задержать до выяснения. Это было разумно и безопасно.
А вот отпустить…
Морзик, облегченно вздыхая, полез в карман за бумажкой.
— Ну давай, звони. — выжидательно сказал сержант, убрав, наконец, автомат от Черемисовского живота.
— Сейчас, сейчас… Ребята… Черт!.. Я, кажется, потерял бумажку! — горестно вскричал Владимир, прокачивая реакцию подозреваемого. — В зале, наверное, выпала, когда за этим погнался!
— Я тебе сейчас по башке дам, чтоб не морочил нас! — окрысился один из милиционеров.
Сержант вернул автомат в прежнее, неуютное положение.
— Дай ему, Боренька! Дай гаду! Потерял он — как же! Он кошелек хотел у меня отобрать! — разверещался потенциальный потерпевший.
— Тихо! Тихо! Нашел! — радостно вскричал «счастливый» Морзик. — Вот она, родимая! Уф!..
Он вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб.
— Я приеду, конечно. — сказал он без особого энтузиазма в голосе. — Но учтите — если это опять не он, мне придется доложить вашим начальникам о полном вашем непрофессионализме. Уж не обессудьте... Я понимаю, что времена трудные, но держать кого попало тоже не следует. Дайте мне старшего.
После беседы с майором Морзику вернули удостоверение.
Черемисов, потирая руки, поглядывал на трясущегося жалкого типа у стойки. Тот совсем скис — ему некуда было деваться.
Писаренок приехал быстро.
При осмотре вещей гражданина Кудряшова, уволившегося из отдела рекламаций КБМ месяц назад, были обнаружены двадцать тысяч долларов США, спрятанные за подкладку старого портфеля.
Даже без специальной аппаратуры опытный Черемисов определил, что половина зелено-черных купюр — фальшивки. Хорошего качества, изготовленные не на принтере, а на печатном станке, с соблюдением пропорций краски, с неплохо вклеенной металлизированной защитной полоской, однако всё равно — липа.
Боевики обожают платить продажным «урус» фальшивыми долларами...
— Это не мои! Это мне они подбросили! — запищал Кудряшов, показывая на сержантов.
Он совсем потерял рассудок от страха и являл собой жалкое зрелище.
— Кто подбросил?! — взвился сержант. — Да мы таких денег в жизни не видели! Да я тебя щас!..
Он взмахнул дубинкой, но Морзик аккуратно перехватил ее:
— Не отбей ему память! Она нам еще очень пригодится... Этот придурок себе еще распространение поддельной валюты повесил.
— Ладно… гнида! — сержант грозно блеснул глазами. — У вас там в ФСБ как — спецобработку применяют?
— По полной программе! — угрожающе прорычал Черемисов.
— Это хорошо…, — успокоенно вздохнул сержант. — Всыпьте ему и за нас! Чего натворил-то?
— Разбираемся.
— Ну ты… это… прости за щеку-то… Просто ты с таким видом бежал — из пушки не остановить!
— Ничего, бывает хуже… Спасибо, что не застрелили.
Предупредив милиционеров о неразглашении, они с Писаренком забрали стучащего зубами, обмочившегося Кудряшова и поехали в управление.
Надо было звонить Нестеровичу, срочно формулировать обвинение, связываться с прокуратурой и оформлять арест официально.
Морзик все ворочался на сидении, все щупал карманы.
— Что с вами? — спросил довольный майор. — Что-нибудь беспокоит?
— Да вот… пока гнался за этим типом, кошелек выронил. Без копейки остался.
— Не переживай! Коллегу в беде не оставим!
Черемисов хитро улыбнулся и покачал головой в полутьме салона.
ГЛАВА 11
— А мы вас уже потеряли! Что это у вас с лицом? А документы у вас есть?
Добрых пять минут они с контролером КПП изучали печати, проверяли записи в командировочном и сверяли фотографию в Морзиковом удостоверении личности с несколько подпорченным оригиналом.
— Ребята, не волнуйтесь, это я. На тренировке помяли слегка…
Но окончательно подозрения майора улеглись лишь когда Морзик при нем переговорил по засекреченной связи с Нестеровичем.
* * *
Майор Писаренок сидел в теплом маленьком кабинете, пощипывал ус и смотрел на Морзика чуть насмешливо, но дружелюбно.— Как же вы на завод пойдете с таким глазом?
— А что — на заводе работяги все святые?
— В КБМ <$FКБМ — Коломенское бюро машиностроения.>контингент приличный. Фирма... Фотографию привезли? Давайте мне. К утру сделаю вам пропуск. Сейчас отвезу вас на квартиру, отдыхайте, а завтра мы с нашим сотрудником с завода за вами заедем. Набросайте мне словесный портрет человека, которого вы ищете.
— Это мигом! За глаз уж извините — действительно, никого другого нельзя было послать. Я один его видел.
— Ничего. Вот мои телефоны — служебный и домашний. При любой необходимости звоните смело... Вот карта города, чтобы вы могли увереннее передвигаться. Вот план завода — изучите на досуге. Как там, в Питере? Красиво?
— Красиво…, — вздохнул Морзик и понял, что уже соскучился по родному городу.
— Хочу дочку на будущий год отправить в Питер учиться.
— Это правильно! Если чем надо помочь — я могу!
Писаренок покосился на него, усмехнулся в усы.
— Спасибо, я сам…
* * *
В маленькой уютной квартирке его ждала горячая ванна, чистая хрустящая постель и полный холодильник снеди.Ого-го! Так можно работать!
Весь вечер Черемисов провел, валяясь на кровати перед телевизором. На карты и план он и не взглянул.
Утром затемно его разбудил телефонный звонок Писаренка:
— Через полчаса выходите на улицу Капошвара. Мы вас там подберем.
Чертыхаясь, продирая глаза, Морзик полез пальцем по карте в поисках улицы, названной в честь никому в России неведомого венгерского городка.
Дожевывая на ходу бутерброд, он сунулся на лестничную площадку. Из соседней квартиры вышла вчерашняя знакомая — грудастая продавщица-нимфоманка.
— Оба-на! Вот это номер!..
— Здрасьте!..
Наблюдая из салона машины за бредущей вдоль улицы в сопровождении Черемисова продавщицей, Писаренок хмыкнул в усы.
— Хорош гусь столичный! Дочку он мне поможет устроить!..
* * *
Завод КБМ стоял на заснеженном берегу Оки и здесь вот уже сорок лет конструировали и выпускали ракеты для Сухопутных войск и ПВО.По меркам военно-промышленного комплекса это было небольшое, но славное предприятие с хорошей деловой репутацией.
Неприятности у завода начались еще в конце восьмидесятых, когда плешивый и амбициозный генсек-"миротворец" с недоброй подачи своих продажных помощников включил в перечень сокращаемых ракет средней дальности гордость предприятия — новейший ракетный комплекс «Ока». «Ока» имел дальность стрельбы менее пятисот километров и ни по советским, ни по натовским классификаторам под сокращение не попадал.
Увидав ее в списке сокращаемых систем, обалдевшие от восторга женевские переговорщики поспешили преподнести придурковатому генсеку Нобелевскую премию мира, дабы тот смог прикрыть медалькой родимое пятно на башке, по которому любому мало-мальски трезвомыслящему человеку хотелось треснуть кувалдой. Военные представители Советского Союза на переговорах слали телеграмму за телеграммой во все инстанции, обивали министерские и генсековские пороги, бранились с супругой первого лица страны, подходили к первому и последнему президенту СССР в неформальной обстановке — но всё оказалось тщетно.
Желание стать лауреатом перевесило здравый смысл.
Уникальный комплекс, имевший расчет всего из двух человек, позволявший проводить прицеливание без подъема ракеты и за четыреста километров попадать, как говорится, в кол — в площадку радиусом всего в метр — пустили под нож. Уничтожили не только боевые системы, но и производственную линию, и всю техническую документацию.
Главный конструктор «Оки» застрелился.
Сухопутные войска остались с устаревшими системами «Луна» и «Точка» времен шестидесятых годов, и лишь в Венгрии и Болгарии уцелели две бригады многострадальной «Оки», в скором времени, естественно, проданные в США для изучения.
Потом были и многолетняя невыплата денег за продукцию, и развал кооперации, и бегство некоторых конструкторов окольными путями, через Украину, на историческую родину, к Мертвому морю — но заводик на берегу Оки почему-то не развалился, как того ждали прожирающие заркеанские подачки реформаторы, не пошел с молотка и не перестроился на выпуск зажигалок и сенокосилок.
Молодые ребята сваяли очередную напасть для новоявленных «друзей-партнеров» — ракетный комплекс «Буцефал», по своим характеристикам даже превосходивший канувшую в Лету «Оку», заставив погрустнеть радетелей мирного уничтожения России.
* * *
Писаренок был прав, когда говорил, что на заводе контингент приличный.Расцвеченная физиономия Морзика всем бросалась в глаза, и он с облегчением вздохнул, когда за ним закрылась дверь маленькой комнатки в недрах отдела кадров.
Здесь он просидел полдня, отбирая по карточкам тех, кто хоть отдаленно напоминал ему человека с Московского вокзала. Сотрудники первого отдела помогали ему, Писаренок же уехал в управу. Стопка мужчин в возрасте от тридцати до пятидесяти все росла. Предложение исключить из нее всех лысых и усатых Морзик добросовестно отклонил: на человеке мог быть парик, и он мог носить усы при приеме на работу.
Потянулась рутина.
Людей приглашали в отдел кадров, или к замдиректора, или в амбулаторию, или в бухгалтерию.
Сидевший в кабинете, стоявший в очереди или прогуливающийся в коридоре Морзик присматривался, вздыхал и отрицательно качал головой.
Секретчик, пожав плечами, педантично вычеркивал фамилию из списков.
День кончился — а они не просмотрели и половины.
— Завтра по цехам пойдем. — сказал сотрудник первого отдела. — Для разнообразия. Да и вам будет интересно...
В глубине души сотрудник надеялся, что неизвестный не с их завода.
Не хотелось бы получить такое пятно на репутацию.
* * *
Наутро Морзик зевал, потягивался и шатался. Изголодавшаяся по мужской ласке продавщица терзала его всю ночь.— Я вам звонил вечером. — индифферентно сказал секретчик, глядя в сторону. — Писаренок велел узнать, не надо ли чего.
— Я знакомился… а-а-ах… с достопримечательностями. — едва справился с зевотой Вовка.
— Ну и как?
— О-ох… Ну, большие...
Они пошли по цехам.
Морзика, как нового работника, знакомили с производством...
Часть людей проверили в столовой, где Черемисов сидел в углу и мусолил солянку, а секретчик поочередно подходил к намеченным проверяемым. Список существенно уменьшился — и Черемисов подумал, что никого он здесь не найдет.
Ближе к вечеру позвонил Нестерович, поинтересовался результатом — и Владимиру мучительно захотелось домой, к ребятам, с Людкой поболтать…
Он и забыл, что они поссорились.
Вечером он попросил приставленного к нему сотрудника не беспокоиться и пошел домой один. Интересно и непривычно было тянуться в молчаливой плотной толпе к турникетам проходной, чем-то похожей на проход в метро в час пик.
Внезапно далеко впереди, у самых дверей Вовка увидел знакомую шапку-жириновку.
Человека в кожаной куртке все пропускали, он легко миновал турникет, показал пропуск улыбающейся женщине-контролеру и скрылся в темноте улицы. Черемисов рванулся вперед, расталкивая людей, наступая на ноги.
Вокруг и позади ворчали, бранились, обещали набить морду, кто-то вдогонку отвесил ему подзатыльник — но Морзик, пыхтя и работая локтями, пробился вперед и как пробка вылетел из двери. Инстинкт и навыки разведчика тотчас проснулись в нем.
Неизвестный садился в машину «москвич-2141» темно-вишневого цвета.
— Стоять! — заорал Морзик и побежал наперерез, размахивая руками.
Люди вокруг оглядывались на его крик.
Человек в машине поспешно включил фары и газанул.
Ослепленный Морзик ничего не придумал лучшего, как подпрыгнуть и, задрав руки и ноги, всеми девяносто пятью килограммами живого веса приземлиться пятой точкой на сверкающий капот нового автомобиля. Раздался скрежет гнущегося металла, самопроизвольно взвыла сирена сигнализации.
Машина вильнула к обочине и встала.
Морзик, ликуя, кубарем скатился в сугроб, тут же проворно вскочил, подбежал к кабине и схватил за грудки ошарашенного водителя.
Выпучив глаза, на него испуганно смотрел симпатичный немолодой мужчина с большой бородавкой на носу.
— Простите… Но вы сами кинулись мне под колеса! Вы не пострадали?
— Извините…, — прошептал Владимир, отпуская мужчину. — Ошибочка вышла…
Он с ужасом оглянулся на продавленный капот новенького «москвича». От проходной толпой набежали рабочие, схватили Черемисова за руки.
— Евгений Савельевич, вы в порядке?!
— Это какой-то придурок новенький!
— Опять, что ли, алкашей набирать начали?!
— У-у, ирод!
Евгений Савельевич, оказавшийся ведущим конструктором завода, явно пользовался авторитетом. Он сокрушенно разглядывал искореженную телесами Морзика машину. От попыток самосуда Вовку спасло появление секретчика, клятвенно заверившего общественность, что инцидент будет тотчас исчерпан.
На жалкие потуги Черемисова предложить меры по спасению ситуации сотрудник первого отдела огорченно рявкнул:
— Да идите вы!.. домой! Достопримечательности осматривать! Нашли на кого кидаться! Его и в списках-то нет!
Вконец расстроенный Морзик, потирая ушибленный копчик, побрел на «кукушку». С некоторым содроганием вспомнив в последний миг о продавщице, он на цыпочках прокрался в полутьме подъезда к спасительной двери, как вдруг щелкнул замок и воркующий голос с жутко провинциальным напевом позвал:
— Ко-оти-ик! Наконе-ец-то…
* * *
Наутро, несмотря на жутко проведенную ночь и ехидные взгляды на проходной, разведчик Черемисов проявил волевые качества и довел дело до конца. Последнего проверяемого искали часа три. Он оказался на больничном и пришлось ехать к нему домой.Увы — напрасно. Опять не тот.
— Может, заночуете? — облегченно вздыхая, предложил подобревший секретчик. — Куда на ночь глядя ехать?
— Нет-нет! Что вы!
— Может, вы и правы. Поезда на Питер только с вечера. У нас еще четырнадцать человек в отпуске… как все вернутся, я дам знать. Приезжайте еще. Приятно было познакомиться.
— Спасибо. — уныло сказал Морзик. — Лучше вы к нам…
Он отзвонился Нестеровичу, получил огорченное «добро» на возвращение, поспешно вернулся и забрал из квартиры вещи, пока не пришла с работы любвеобильная соседка.
Стоя в затхлом холодном воздухе Голутвинского вокзала, созерцая, как пассажиры берут билеты на электричку до Москвы, Морзик вдруг сообразил, что он остался без копейки денег. До Москвы-то он доедет бесплатно, по «служебке», а вот в поезд его никто не пустит.
Вздыхая от очередного унижения, Черемисов на ходу полез рыться в карманах в поисках телефона Писаренка.
Иного выхода не было.
— Смотрите, черт возьми, куда претесь! — мило заметил ему раздраженный человек, с которым Морзик столкнулся в задумчивости, шаря по карманам.
— Простите…, — меланхолично и покорно согласился ничтожный Морзик и поднял голову.
— Ой! — вскрикнул его визави. — Мамочка...
Это был тот самый тип с Московского вокзала. Сомнений быть не могло — он тоже узнал Морзика. Лицо его исказилось страхом и он проворно юркнул в двери на платформу.
Пришедший в себя Черемисов саженными скачками понесся за ним.
— Помогите! — заорал человек, улепетывая и оглядываясь. — Помогите! Убивают! Караул! Милиция!
Бегать он не умел и шансов уйти у него не было никаких. Впереди дорогу ему заступил линейный наряд железнодорожной милиции.
— Держи его, ребята! — крикнул Морзик.
Человек забежал за спины милиционеров и спрятался там.
— Держите, уйдет!
— Спокойно, гражданин! — сказал молодой плечистый сержант, и с размаху засветил подбежавшему Морзику дубинкой между глаз.
Только боксерская реакция спасла разведчика от неминуемого нокаута.
Милицейский демократизатор скользнул, рассекая бровь и щеку.
Второй сержант отпрыгнул, наставил в живот Черемисову укороченный ствол автомата. Ситуация приобрела совсем мрачные очертания.
Владимир поднял руки, не смея даже утереть кровь со щеки.
— Ребятушки…, — заныл он ласково, «козлятушки» — домыслил про себя. — Отведите нас обоих в отделение! У меня документ в кармане… я сотрудник ФСБ! Мы этого человека по всей стране ищем!
— Ха! Чего его искать? Это мой сосед! — сказал один из милиционеров.
— Забери поскорее этого буйнопомешанного! — взвизгнул беглец.
— Покажи документ… только медленно, левой рукой, понял?! — сказал сержант, двинув стволом.
Морзик закивал для убедительности.
Он глаз не спускал с обретенного, наконец, незнакомца, готовый кинуться на него, невзирая на автомат, буде подозреваемый попытается снова побежать.
Сержант раскрыл красную корочку, сличил физиономии, хмыкнул.
— Липовая ксива! Да еще питерская… Вот если бы наш был…
— Да-да! —подвякнул беглец, трясясь от страха. — Таких сейчас на любом угле купить можно!
Он так и сказал — «на угле».
— И глаз у этого подбитый, смотри! Разве фэ-эс-бэшники бывают с фингалами?
— Бывают! Пойдем в отделение и дайте мне позвонить! — взмолился Морзик, ужасаясь от мысли, что местные служаки сейчас отпустят его добычу. — У меня в кармане телефон майора Писаренка! Вашего, местного! Он через пять минут будет здесь. Вы все за бдительность благодарности получите! А если отпустите…
— Но-но-но, ты нас не стращай! Заткнитесь, вообще! Петро, Сеня! Ведите обоих!
— Нет, нет, я не могу! У меня поезд! Билет у меня! — заверещал неизвестный.
Это была его ошибка.
Сержант насторожился. Как бы подозрительно ни выглядел Морзик — он предлагал себя задержать до выяснения. Это было разумно и безопасно.
А вот отпустить…
* * *
Они сидели в тесной дежурке.Морзик, облегченно вздыхая, полез в карман за бумажкой.
— Ну давай, звони. — выжидательно сказал сержант, убрав, наконец, автомат от Черемисовского живота.
— Сейчас, сейчас… Ребята… Черт!.. Я, кажется, потерял бумажку! — горестно вскричал Владимир, прокачивая реакцию подозреваемого. — В зале, наверное, выпала, когда за этим погнался!
— Я тебе сейчас по башке дам, чтоб не морочил нас! — окрысился один из милиционеров.
Сержант вернул автомат в прежнее, неуютное положение.
— Дай ему, Боренька! Дай гаду! Потерял он — как же! Он кошелек хотел у меня отобрать! — разверещался потенциальный потерпевший.
— Тихо! Тихо! Нашел! — радостно вскричал «счастливый» Морзик. — Вот она, родимая! Уф!..
Он вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб.
* * *
Писаренок, по счастью, оказался на месте.— Я приеду, конечно. — сказал он без особого энтузиазма в голосе. — Но учтите — если это опять не он, мне придется доложить вашим начальникам о полном вашем непрофессионализме. Уж не обессудьте... Я понимаю, что времена трудные, но держать кого попало тоже не следует. Дайте мне старшего.
После беседы с майором Морзику вернули удостоверение.
Черемисов, потирая руки, поглядывал на трясущегося жалкого типа у стойки. Тот совсем скис — ему некуда было деваться.
Писаренок приехал быстро.
При осмотре вещей гражданина Кудряшова, уволившегося из отдела рекламаций КБМ месяц назад, были обнаружены двадцать тысяч долларов США, спрятанные за подкладку старого портфеля.
Даже без специальной аппаратуры опытный Черемисов определил, что половина зелено-черных купюр — фальшивки. Хорошего качества, изготовленные не на принтере, а на печатном станке, с соблюдением пропорций краски, с неплохо вклеенной металлизированной защитной полоской, однако всё равно — липа.
Боевики обожают платить продажным «урус» фальшивыми долларами...
— Это не мои! Это мне они подбросили! — запищал Кудряшов, показывая на сержантов.
Он совсем потерял рассудок от страха и являл собой жалкое зрелище.
— Кто подбросил?! — взвился сержант. — Да мы таких денег в жизни не видели! Да я тебя щас!..
Он взмахнул дубинкой, но Морзик аккуратно перехватил ее:
— Не отбей ему память! Она нам еще очень пригодится... Этот придурок себе еще распространение поддельной валюты повесил.
— Ладно… гнида! — сержант грозно блеснул глазами. — У вас там в ФСБ как — спецобработку применяют?
— По полной программе! — угрожающе прорычал Черемисов.
— Это хорошо…, — успокоенно вздохнул сержант. — Всыпьте ему и за нас! Чего натворил-то?
— Разбираемся.
— Ну ты… это… прости за щеку-то… Просто ты с таким видом бежал — из пушки не остановить!
— Ничего, бывает хуже… Спасибо, что не застрелили.
Предупредив милиционеров о неразглашении, они с Писаренком забрали стучащего зубами, обмочившегося Кудряшова и поехали в управление.
Надо было звонить Нестеровичу, срочно формулировать обвинение, связываться с прокуратурой и оформлять арест официально.
Морзик все ворочался на сидении, все щупал карманы.
— Что с вами? — спросил довольный майор. — Что-нибудь беспокоит?
— Да вот… пока гнался за этим типом, кошелек выронил. Без копейки остался.
— Не переживай! Коллегу в беде не оставим!
Черемисов хитро улыбнулся и покачал головой в полутьме салона.
ГЛАВА 11
СВИНИНА — НЕДОРОГО! САМОВЫВОЗ. САМОЗАБОЙ
— А как его зовут?.. Николай?!.. Это хорошо! Это очень хорошо! — кричал Нестерович, переговариваясь с Морзиком через посредство оперативного дежурного «кукушки». — Потом объясню, почему!.. Порядок! — оживленно обратился он к сидящим с ним в салоне постовой машины хмурым Зимородку, Тыбиню и Лехельту. — Ваш товарищ взял подозреваемого, которого видел на вокзале!
— Сюда повезет? — сухо спросил Клякса, обычно прохладно относящийся к операм-аналитикам. Ему не нравилось, что не он сегодня старший.
— Не горит! — махнул рукой Нестерович. — Он у них еще по пути в управу признался во всем и возжелал помочь органам госбезопасности... Сейчас шпарит показания — только успевай записывать! Это же чайники — им только на шармачка капусты срубить! Стойку держать они не умеют...
— И как показания?
— В лузу!
— Будете брать тех троих? — поинтересовался Тыбинь, сидящий за рулем. — И гатчинскую ОПГ?
— Пока не будем. Шеф контрразведки умолил моего генерала повременить, дать поработать по резиденту... Очень им интересно, что хочет резидент от этих ребят.
— Мы в курсе. — сказал Клякса. — Завтра начинаем работать по ним. Это наше новое задание. Вы будете вести?
— Нет, к сожалению. — вздохнул Нестерович и помрачнел лицом. — Кто-нибудь из СКР. Да теперь уж и дело к концу… По хищению «Иглы» все соучастники выявлены, а канал транспортировки, я полагаю, возьмем через час.
— Не сглазьте. — совершенно серьезно сказал Зимородок, суеверный, как многие опытные сотрудники. — Постучите по зайцу, он деревянный.
Приборную панель постовой машины украшал неведомо кем установленный расписной зайчишка.
Лехельт никак не отреагировал на успех Морзика в Коломне. Он сидел мрачнее тучи, недовольный собой и жизнью.
«Это все не для меня» — думал он.
— Когда прибудут «градовцы»? — спросил Зимородок.
— А они уже там... Ребята еще затемно развернулись. Вот, смотрите, большой дом с черепичной крышей... Видите? Забор вокруг… Там боевики живут. Не дом, а маленькая крепость. Железные двери, кованые решетки на окнах. Собаки во дворе. Зарегистрирован на чеченца, проживающего в Эстонии... А ребята Ярошевича вокруг, в ближайших зданиях. Он и сам с ними. Они — первое кольцо. Вон там и там — снайпера. Все окна и двор простреливаются двукратно...
Разведчики придвинулись к лобовому стеклу, вглядываясь.
Тыбинь включил обогрев и скрипучие «дворники». С высоты длинного пологого пригорка хорошо просматривался поселок на обочине Приморского шоссе.
— А второе кольцо?
— Второе кольцо — мы с вами. Ваши группы стоят на машинах по всем направлениям. Знаете, Град хорошо штурмует укрепления, но случись погоня — они попутно разнесут полгорода…
— Они могут! — хмыкнул Клякса. — Сами-то бородачи на месте?
— Обижаете! Ваш товарищ Снегирь пасет их без перерыва. Все семь человек здесь.
— Снегирь — птичка божья… В сводке было же восемь, кажется.
— Одного товарищ Стоматолог, который нам совсем не товарищ, но временный попутчик, уложил в первую хирургию... С пулей в животе. Пусть пока лечится… все равно нетранспортабельный. Так вот, будет еще третье кольцо, наружное. Милицейские кордоны — чтобы нам не мешали работать, и для легендирования... Нам надо не просто взять этих горцев — с этим не было бы проблем. Нам надо взять их случайно, да еще чтобы они успели известить об этом свое руководство. Там во дворе по соседству стоит ваш фургончик — прослушка их мобильников. И глушануть могут, если что, опыт есть... Поэтому часть «градовцев» будет в милицейской форме, не удивляйтесь.
— Вот плюются, наверное, — сказал Старый. — Месяца ж не проходит, чтоб они перевертышей не брали...
— Плюются, вы правы. Но так надо — «случайно» брать боевую группу и оставлять на свободе верхушку. По верхушке у нашей службы обширные планы…
Нестерович опять вздохнул, припомнив, что он этими планами заняться в ближайшие месяцы не успеет.
Разведчики притихли. Тыбинь и Лехельт задремали, Клякса задумался, как обычно прокручивая в голове возможные варианты развития событий, стараясь все предусмотреть.
Сегодня с ними не было Кобры, Пушка и Ролика. По неписаному кодексу «наружки» женщин на опасные выезды не берут. Они остались в городе помогать семье Волана, которого, наконец, перевели из реанимации в отдельную палату.
— Пятиминутная готовность! Астрономы — ваш доклад!
«Астрономами» в этот раз назвали снайперов.
— Маэстро на связи, — прохрипел насмешливый голос майора Михалева. — Цейс, Кайзер, Освальд и Гусар на матрасах. Пока у всех пусто... Полчаса назад был один крендель, проверил замки на гараже и воротах. Собачкам дал пожрать — молодец.
— Группа Гастелло готова. — коротко доложил майор Азарян, чьи бойцы были переодеты в форму бойцов ОМОНа.
— Группа Зорро готова. — эхом отозвался майор Александров. Его расчет был готов штурмовать дом штатным порядком.
— Группа Тарзана готова. — подал голос заместитель Ярошевича подполковник Агеев. Он возглавлял «имитаторов».
— Слухачи, наружка, вертолет! Внимание…
— Здесь Маэстро, прошу задержку пять минут. — неожиданно вмешался майор Михалев. — Посторонние в зоне.
— Задержка пять минут! — тут же приказал начальник РССН. — Маэстро, что там у вас?..
Дневной осмотр, заблаговременно проведенный «градовцами», показал, что дача пустует с осени...
Но кто же мог предугадать, что предусмотрительные хозяева поручили присматривать за недвижимостью престарелому сторожу, живущему неподалеку!
Выглянув по свету через забор, старик с замиранием сердца увидал цепочку свежих следов, петляющих огородами к вверенному ему дому: Стас шел так, чтобы не было видно боевикам, и следы в темноте толком не замел. К тому же он ради маскировки двинул один, без прикрывающего спину автоматчика.
Огорченный донельзя перспективой потери половины обещанного вознаграждения, дед поспешно зарядил старую «тулку» и двинулся на выручку соседской недвижимости, в глубине души надеясь застать там пьяного безобидного бомжа в прихожей на коврике. Каково же было удивление и испуг старика, когда, поднявшись в мягких валенках по ступенькам лестницы, он просунул голову в открытый чердачный лаз и увидел у слухового окна необъятно широкую спину человека в белом масхалате с капюшоном, прильнувшего глазом к массивному оптическому прицелу замотанной белыми бинтами винтовки незнакомой конструкции и что-то подкручивающего в нем.
«Киллер, едрена вошь!» — мелькнула в престарелой голове вполне современная мысль.
Присев на ступенечку пониже, так, чтобы его не было видно с чердака, дедуля призадумался, обняв поплотнее свою неказистую «тулочку». Благоразумие требовало уносить старые ноги подобру-поздорову.
Шальная же часть дедовой натуры, бессмертная и загадочная часть русской души, нашептывала мелким бесом, что неплохо бы киллера взять врасплох и состричь с богатых чеченов магарыч за спасение живота. Старик чеченов не любил, но полагал неблагородным делом отстреливать людей, как тетерок, из-за угла.
— Сюда повезет? — сухо спросил Клякса, обычно прохладно относящийся к операм-аналитикам. Ему не нравилось, что не он сегодня старший.
— Не горит! — махнул рукой Нестерович. — Он у них еще по пути в управу признался во всем и возжелал помочь органам госбезопасности... Сейчас шпарит показания — только успевай записывать! Это же чайники — им только на шармачка капусты срубить! Стойку держать они не умеют...
— И как показания?
— В лузу!
— Будете брать тех троих? — поинтересовался Тыбинь, сидящий за рулем. — И гатчинскую ОПГ?
— Пока не будем. Шеф контрразведки умолил моего генерала повременить, дать поработать по резиденту... Очень им интересно, что хочет резидент от этих ребят.
— Мы в курсе. — сказал Клякса. — Завтра начинаем работать по ним. Это наше новое задание. Вы будете вести?
— Нет, к сожалению. — вздохнул Нестерович и помрачнел лицом. — Кто-нибудь из СКР. Да теперь уж и дело к концу… По хищению «Иглы» все соучастники выявлены, а канал транспортировки, я полагаю, возьмем через час.
— Не сглазьте. — совершенно серьезно сказал Зимородок, суеверный, как многие опытные сотрудники. — Постучите по зайцу, он деревянный.
Приборную панель постовой машины украшал неведомо кем установленный расписной зайчишка.
Лехельт никак не отреагировал на успех Морзика в Коломне. Он сидел мрачнее тучи, недовольный собой и жизнью.
«Это все не для меня» — думал он.
— Когда прибудут «градовцы»? — спросил Зимородок.
— А они уже там... Ребята еще затемно развернулись. Вот, смотрите, большой дом с черепичной крышей... Видите? Забор вокруг… Там боевики живут. Не дом, а маленькая крепость. Железные двери, кованые решетки на окнах. Собаки во дворе. Зарегистрирован на чеченца, проживающего в Эстонии... А ребята Ярошевича вокруг, в ближайших зданиях. Он и сам с ними. Они — первое кольцо. Вон там и там — снайпера. Все окна и двор простреливаются двукратно...
Разведчики придвинулись к лобовому стеклу, вглядываясь.
Тыбинь включил обогрев и скрипучие «дворники». С высоты длинного пологого пригорка хорошо просматривался поселок на обочине Приморского шоссе.
— А второе кольцо?
— Второе кольцо — мы с вами. Ваши группы стоят на машинах по всем направлениям. Знаете, Град хорошо штурмует укрепления, но случись погоня — они попутно разнесут полгорода…
— Они могут! — хмыкнул Клякса. — Сами-то бородачи на месте?
— Обижаете! Ваш товарищ Снегирь пасет их без перерыва. Все семь человек здесь.
— Снегирь — птичка божья… В сводке было же восемь, кажется.
— Одного товарищ Стоматолог, который нам совсем не товарищ, но временный попутчик, уложил в первую хирургию... С пулей в животе. Пусть пока лечится… все равно нетранспортабельный. Так вот, будет еще третье кольцо, наружное. Милицейские кордоны — чтобы нам не мешали работать, и для легендирования... Нам надо не просто взять этих горцев — с этим не было бы проблем. Нам надо взять их случайно, да еще чтобы они успели известить об этом свое руководство. Там во дворе по соседству стоит ваш фургончик — прослушка их мобильников. И глушануть могут, если что, опыт есть... Поэтому часть «градовцев» будет в милицейской форме, не удивляйтесь.
— Вот плюются, наверное, — сказал Старый. — Месяца ж не проходит, чтоб они перевертышей не брали...
— Плюются, вы правы. Но так надо — «случайно» брать боевую группу и оставлять на свободе верхушку. По верхушке у нашей службы обширные планы…
Нестерович опять вздохнул, припомнив, что он этими планами заняться в ближайшие месяцы не успеет.
Разведчики притихли. Тыбинь и Лехельт задремали, Клякса задумался, как обычно прокручивая в голове возможные варианты развития событий, стараясь все предусмотреть.
Сегодня с ними не было Кобры, Пушка и Ролика. По неписаному кодексу «наружки» женщин на опасные выезды не берут. Они остались в городе помогать семье Волана, которого, наконец, перевели из реанимации в отдельную палату.
* * *
В динамиках зазвучал командирский бас Ярошевича, координировавшего сегодня операцию. Разведчики зашевелились, усиленно зевая, потягиваясь, прогоняли дремоту:— Пятиминутная готовность! Астрономы — ваш доклад!
«Астрономами» в этот раз назвали снайперов.
— Маэстро на связи, — прохрипел насмешливый голос майора Михалева. — Цейс, Кайзер, Освальд и Гусар на матрасах. Пока у всех пусто... Полчаса назад был один крендель, проверил замки на гараже и воротах. Собачкам дал пожрать — молодец.
— Группа Гастелло готова. — коротко доложил майор Азарян, чьи бойцы были переодеты в форму бойцов ОМОНа.
— Группа Зорро готова. — эхом отозвался майор Александров. Его расчет был готов штурмовать дом штатным порядком.
— Группа Тарзана готова. — подал голос заместитель Ярошевича подполковник Агеев. Он возглавлял «имитаторов».
— Слухачи, наружка, вертолет! Внимание…
— Здесь Маэстро, прошу задержку пять минут. — неожиданно вмешался майор Михалев. — Посторонние в зоне.
— Задержка пять минут! — тут же приказал начальник РССН. — Маэстро, что там у вас?..
* * *
Снайпер капитан Стас Коробков, имеющий позывной «Освальд» за то, что лучше других поражал движущиеся цели — например, объект внутри мчащегося автомобиля, — выбрал позицию на чердаке двухэтажной дачи по соседству с домом-крепостью.Дневной осмотр, заблаговременно проведенный «градовцами», показал, что дача пустует с осени...
Но кто же мог предугадать, что предусмотрительные хозяева поручили присматривать за недвижимостью престарелому сторожу, живущему неподалеку!
Выглянув по свету через забор, старик с замиранием сердца увидал цепочку свежих следов, петляющих огородами к вверенному ему дому: Стас шел так, чтобы не было видно боевикам, и следы в темноте толком не замел. К тому же он ради маскировки двинул один, без прикрывающего спину автоматчика.
Огорченный донельзя перспективой потери половины обещанного вознаграждения, дед поспешно зарядил старую «тулку» и двинулся на выручку соседской недвижимости, в глубине души надеясь застать там пьяного безобидного бомжа в прихожей на коврике. Каково же было удивление и испуг старика, когда, поднявшись в мягких валенках по ступенькам лестницы, он просунул голову в открытый чердачный лаз и увидел у слухового окна необъятно широкую спину человека в белом масхалате с капюшоном, прильнувшего глазом к массивному оптическому прицелу замотанной белыми бинтами винтовки незнакомой конструкции и что-то подкручивающего в нем.
«Киллер, едрена вошь!» — мелькнула в престарелой голове вполне современная мысль.
Присев на ступенечку пониже, так, чтобы его не было видно с чердака, дедуля призадумался, обняв поплотнее свою неказистую «тулочку». Благоразумие требовало уносить старые ноги подобру-поздорову.
Шальная же часть дедовой натуры, бессмертная и загадочная часть русской души, нашептывала мелким бесом, что неплохо бы киллера взять врасплох и состричь с богатых чеченов магарыч за спасение живота. Старик чеченов не любил, но полагал неблагородным делом отстреливать людей, как тетерок, из-за угла.