Черри Кэролайн. Последняя база

   Они были вооружены, как люди, — обрезками труб. Это потрясло Атласку, ей мучительно захотелось спрятаться за спину Синезуба, почувствовать, что в этой гневной мельтешащей толпе, в ярком свете белых человеческих огней он — с нею. В коридоре не было людей, до закрытых дверей в самом конце — только хиза. На одной из стен багровели пятна, но запах крови не проникал сквозь фильтры противогазов.
   Атласка бросила изумленный взгляд назад, в шлюз, откуда напирали ее спутники, ощутила на руке незнакомую мягкую ладонь. Ее провели через дверь в человеческое место, просторное и сумрачное, затем створки съехались, отрезав Атласку от шума.
   — Тихо! — велел проводник. Она испуганно огляделась — здесь ли Синезуб? — и успокоилась. Вслед за провожатыми Атласка и Синезуб пересекли просторное человеческое место — очень осторожно, потому что оружие и злоба были совсем рядом. Навстречу им из тени вышли другие старые низовики.
   — Рассказчица, — представил Атласку Старый и приветственно коснулся ее руки. Пожилые хиза по очереди обняли ее, затем из ярко освещенного дверного проема вышли другие и обняли не только ее, ошалевшую от почестей, но и Синезуба.
   — Пойдем. — Они повели ее в ярко освещенное место, в беспредельное пространство вокруг человека на белой кровати. Над кроватью склонялась древняя — предревняя хиза. А кругом вместо стен — тьма и звезды, и внезапно огромное Солнце глянуло в комнату… на них и на Спящую.
   — Ах! — испуганно воскликнула Атласка, а дряхлая хиза выпрямилась и протянула к ней руки.
   — Рассказчица, — произнес Старый, и Старейшая на миг оставила Спящую, чтобы обнять Атласку.
   — Хорошо-хорошо, — ласково сказал Старый.
   — Лили, — вымолвила Спящая. Вернувшись к кровати, Старейшая опустилась на колени и погладила ее по седым волосам. Лицо Спящей было бледным и неподвижным, но волшебные глаза, обращенные к гостям, светились жизнью. Тело было закутано в белое, кругом тоже царствовала белизна, лишь фигурка Лили и тьма над головой не подчинялись ей. Но и тьму прорезали яркие точки звезд.
   Солнце куда-то пропало. Остались только Спящая и хиза.
   — Лили, — вновь произнесла Спящая, — кто это?
   Человек и древняя хиза смотрели на нее, на Атласку. По знаку Лили они с Синезубом преклонили колени, благоговейно впитывая тепло глаз подруги Великого Солнца, которое приходило плясать на ее стенах.
   — Любить ты, — прошептала Атласка. — Любить ты, Солнце-Ее-Друг.
   — И я люблю тебя, — шепнула Спящая в ответ. — Как там, снаружи? Опасно?
   — Мы делать не опасно, — мягко произнес Старый. — Все-все хиза делать это место не опасно. Человеки-ружья стоять сторона.
   — Они погибли! — Чудесные глаза наполнились слезами и обратились к Лили. — Это дело рук Джона. Анджело, Дэймон, может быть, и Эмилио… А я пока жива. Лили, не бросай меня!
   Лили осторожно положила руку на плечо Спящей и прижалась седеющей щекой к серебристым волосам.
   — Нет, — сказала Старейшая. — Уходить нет время. Любить ты. Уходить нет-нет-нет. Сны, они уходить. И человеки-ружья. Низовики все остаться ты место. Ты видеть сны Великое Солнце. Мы — ты руки-ноги. Мы — много. Мы сильные-быстрые.
   Тьма и звезды покинули стены. Теперь хиза смотрели на дерущихся людей, в ужасе прижимаясь друг к другу. Одна лишь Спящая осталась спокойной.
   — Лили, Верхней грозит огромная беда. Смертельная. Когда беда уйдет, Верхней очень понадобятся хиза. Понадобится ваша помощь. Ничего не бойтесь, хорошо? Защищайте это место. Оставайтесь со мной.
   — Человеки-ружья прийти это место, мы драться.
   — Вас не убьют. Не посмеют, понимаете? Хиза нужны людям. Люди не хотят прийти сюда. — Волшебные глаза сверкнули гневом, но тотчас смягчились. Вернулось Солнце, его прекрасный и грозный лик заполнил собой стены, погасив гнев. Солнце отразилось в глазах Спящей, белизна стала ослепительной.
   — Ах! — Вместе с остальными гостями Атласка застонала от благоговения и качнулась из стороны в сторону.
   — Она — Атласка, — сказал Старый Спящей. — Он Синезуб. Они друзья Беннет-человек. Видеть он умирать.
   — Знаю, что вы недавно с Нижней, — улыбнулась Спящая юной паре. — Вас прислал Эмилио.
   — Константин-человек ты друг? Любить он, все-все низовики. Беннет-человек он друг.
   — Да, они дружили.
   — Она рассказать, — пообещал Старый и, обернувшись к Атласке, попросил на языке хиза: — Ее-Видят-Небеса, расскажи Спящей свою легенду. Сделай ее глаза ясными, а сны теплыми. Сделай так, чтобы легенда стала ее сном.
   К щекам Атласки прилило тепло, от страха пересохло в горле. Ибо она не была Великой. Доселе она вершила маленькие дела и пела маленькие песни. Рассказывать великую легенду на человеческом языке, да еще в присутствии Спящей… и самого Солнца… и звезд! Превратиться в частицу сна…
   — Давай, — подтолкнул ее Синезуб, и вера в ее право рассказывать о Беннете согрела Атласке сердце.
   — Я — Она-Видеть-Небо, — начала она. — Я прилететь с Нижняя. Рассказать ты Беннет-человек. Рассказать ты Константин. Спеть ты дела хиза. Ты смотреть сны дела хиза, Солнце-Ее-Друг, как смотреть хиза Беннет. Ты сделать он жить. Сделать он ходить хиза. Ах! Любить ты. Любить он. Солнце улыбаться, глядеть он. Долго-долго мы видеть сны хиза. Беннет сделать мы видеть сны человеки. Он показать мы хорошо дела, говорить: Солнце, он держать вся Верхняя, он держать вся Нижняя он руки. Он говорить, Верхняя тянуть руки Солнечная, корабли прилетать-улетать, большой-большой корабли прилетать-улетать, далекий-далекий тьма прилетать человеки. Он сделать широко мы глаза, он сделать широко мы сны, он сделать мы сны как сны человеки. Солнце-Ее-Друг, эти вещи дать мы Беннет, он отдать он жизнь. Он сказать мы: Верхняя много хороший вещи. И мы хотеть видеть вещи Верхняя. Мы прилететь. Мы видеть. Так широко, так много тьма, мы видеть Солнце, улыбаться тьма, делать сон Нижняя, синий небо. Беннет делать мы видеть. Беннет делать мы прилетать. Беннет делать мы новый сны. Ах! Я-Атласка, я рассказать ты время приходить человеки. До человеки нет быть время, быть только сон. Мы ждать и не знать, что мы ждать. Мы видеть человеки, и мы лететь Верхняя. Ах! Время Беннет приходить — холодный время, и старая река, она тихая…
   Прекрасные темные глаза с любопытством смотрели на Атласку. Спящая прислушивалась к ее словам, как будто юная хиза владела искусством старых певцов. Атласка изо всех сил старалась сделать истиной свою легенду, а не те ужасы, что творились на Верхней, чтобы сама Спящая уверовала в ее правдивость и чтобы в грядущие циклы эта правда возвращалась снова и снова, как цветы, как дожди, как все, что длится вечно…

 

3. ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ

   Суета улеглась: техи уже не реагировали на некоторые вызовы и не вникали во второстепенные детали. Центр притерпелся к постоянной панике, к присутствию вооруженных людей, которых с каждым часом собиралось все больше.
   Бродя между пультами, Джон морщился — его раздражало любое действие подчиненных, которое казалось ему лишним.
   — Опять «Край Вселенной», — доложил тех. — Элен Квин требует объяснений.
   — Отказать.
   — Сэр…
   — Отказать. Передай, пусть сидят и ждут, пока все уляжется. И не загружают эфир. Или, по-твоему, мы должны открытым текстом передавать интересующие врага сведения?
   Тех повернулся к пульту, стараясь не замечать оружия.
   Квин. Молодая жена Дэймона у купцов. Уже поднимает шум, требует объяснений, отказывается покинуть корабль. Произошла утечка информации, и купцы из ополчения наверняка связались с Флотом. Да, Мациан, скорее всего, уже все знает. Квин — у торговцев, а Дэймон — в зеленом доке. В синей — низовики, они живой стеной окружили ложе Алисии, заблокировали четвертый перекресток… Ну и пусть. Главное — низовики никуда оттуда не денутся. Секция полностью перекрыта.
   Сложив руки за спиной, он попытался напустить на себя невозмутимый вид и вдруг краем глаза уловил движение возле двери.
   Джессад. Уже вернулся.
   Джону не понравилось мрачное спокойствие униата, молча ожидающего у входа.
   — Есть успехи? — спросил Джон, выйдя с Джессадом в коридор.
   — Нашли господина Крессича. Он здесь со своей свитой. Хочет поговорить.
   Джон скривился, бросив взгляд в конец коридора на Крессича, окруженного горсткой своих охранников и таким же числом стражников Лукаса.
   — В синей ситуация прежняя, — сообщил Джессад. — Низовики на четвертом перекрестке первого яруса. Мы у дверей. Можем декомпрессировать.
   — Они нам нужны, — хмуро произнес Джон. — Пусть все останется как есть.
   — Это из-за нее? Полумеры, господин Лукас.
   — Нам нужны низовики. Они у нее. Я сказал, пусть так и будет. Проблема — Дэймон и Квин. Что вы предприняли?
   — Никто из наших не может пробраться на борт, а сама она не выходит. Люк постоянно задраен. Зато мы знаем, где он, и уже действуем.
   — Что вы подразумеваете под словом «действуем»?
   — Парни Крессича, — прошептал Джессад. — Нам нужно проникнуть туда, понимаете? Возьмите себя в руки, поговорите с ним, наобещайте чего угодно. В руках Крессича — толпа. Он может подергать за ниточки. Поговорите.
   Джон смотрел на группу людей в коридоре, и мысли его разбредались. Крессич, Мациан, купцы… Уния. По слухам, флот униатов на подходе. По слухам.
   — Что значит — надо проникнуть туда? Вы точно знаете, где он?
   — Не совсем точно, — признался Джессад. — Мы натравили на него толпу, а в толпе человека легко с кем-нибудь спутать. Надо опознать наверняка. Поговорите с Крессичем. И поторопитесь, господин Лукас.
   Джон поймал взгляд Крессича и кивнул. Группа приблизилась. Как всегда, в глаза бросилась седина и тоскливое выражение лица Крессича. Зато окружали его люди совсем иного склада — молодые и наглые.
   — Советник хочет войти в долю, — заявил один из телохранителей — невысокий, темноволосый, со шрамом на лице.
   — Вы всегда говорите вместо него?
   — Господин Нино Коледи, — представил его Крессич, удивив Джона твердостью в голосе и прямотой взгляда — в совете он держался совсем иначе. — Господин Лукас, господин Джессад. Господин Коледи возглавляет службу безопасности "К". У нас достаточно сил и средств, чтобы навести порядок в карантине когда потребуется. Вы заинтересованы в этом, господин Лукас?
   Джон растерянно поглядел на Джессад а. Тот промолчал.
   — Если вы способны утихомирить толпу, сделайте это.
   — Да, — тихо сказал Джессад. — На этой стадии нам нужно спокойствие. Господин Крессич и господин Коледи, добро пожаловать в новый совет.
   — Дайте мне ком, — попросил Коледи. — Общее оповещение.
   — Дайте ему ком.
   Джон глубоко вздохнул, не давая сорваться с губ вопросу: «Что за игру вы ведете? Зачем проталкиваете наверх эту парочку?»
   Вспомнив о том, что происходит снаружи, сколь ненадежно его положение, он подавил гнев.
   — Идите сюда. — Он провел Коледи в комцентр, к ближайшему пульту. Отсюда был виден экран скана. Мациан все еще держался, надежды на его скорый разгром не оправдались. Крепкий орешек. Точки, указывающие местонахождение его кораблей, вспыхивали тут и там над многослойным ореолом купеческих орбит.
   — Освободите место! — приказал Джон теху, и Коледи занял поспешно освобожденное место за клавиатурой. Экран осветил лицо Брана Хэйла. — Наберет текст, сразу передашь на канал общего оповещения, — сказал Джон помощнику.
   — Будет сделано.
   — Господин Лукас! — крикнул кто-то, перекрывая ровный гул комцентра.
   Джон оглянулся. Тревога! Частые вспышки на экранах скана — какой-то корабль движется наперерез Пеллу!
   — Что?! Где?! — воскликнул Джон. Скан ничего толком не показывал. Только желтое мерцание — знак опасности. Ком разразился ревом сирены. Послышались сдавленные возгласы, ругательства; руки техов запорхали над клавишами.

 

4. «КРАЙ ВСЕЛЕННОЙ»

   — Скан!
   Завыла сирена. Увидев мерцание, Элен с тревогой посмотрела на Нейхарта.
   — Отрываемся, — буркнул Нейхарт, избегая ее взгляда. — Уходим!
   Слово молнией пронеслось по кораблям. Элен напряглась всем телом в ожидании рывка. В док не выбежать — слишком поздно. «Пуповины» давно перекрыты, корабли удерживаются одними захватами.
   Второй — стартовый — рывок. Они на свободе. Они идут вдоль обода против часовой стрелки, а за ними — колонна все еще состыкованных фрахтеров. Любая ошибка при перекрытии «пуповин» может привести к декомпрессии в целой секции.
   Элен не шевелилась, отдаваясь знакомым ощущениям, с которыми, казалось бы, простилась навсегда. Свободна, невесома, вольна бежать от опасности… Если бы только не эта боль, будто отрывается часть души…
   Мимо прошел второй захватчик… Умчался в зенит, навстречу Флоту, потревожив скан, а значит, перепугав всю станцию. Купцы оставались целы и невредимы, но и беспомощны; они медленно дрейфовали, выходя на условленный курс. Держась за живот, Элен смотрела на экраны и думала о Дэймоне и обо всем, с чем приходилось расставаться.
   Наверное, Дэймон погиб… Анджело точно убит, Алисия, скорее всего, тоже… Дэймона больше нет. Она бросалась на эту мысль, как на колючую проволоку, пыталась свыкнуться с болью, чтобы та не мешала думать о возмездии. Тяжело вздыхая, вспоминала она «Эстель» и всех своих родственников. Уже во второй раз она спасается. Талант уходить от смерти. Под сердцем у нее — живое существо, Квин и Константин в одном тельце; совсем недавно эти фамилии кое-что значили во Внеземелье. И исчезнут они не сразу — по крайней мере из памяти униатов. Уж об этом-то Элен позаботится.
   — Уводи нас отсюда, — с ледяной яростью в голосе велела она Нейхарту. И повторила, когда он, озадаченный столь резкой переменой в настроении, вопросительно взглянула нее: — Уводи. Разгоняйся для прыжка. Передай всем: пункт «Маттео». И еще передай: идем прямо сквозь Флот.
   Эта женщина принадлежала к семействам Квинов и Константинов. Нейхарт повиновался. «Край Вселенной» вышел из гравитационного поля станции и двинулся дальше, посылая в эфир указания всем купцам, находящимся в системе Пелла.
   Мациан, Уния, Пелл… Никто уже не остановит этот фрахтер.
   Элен часто заморгала — шкалы датчиков расплывались перед глазами.
   — После «Маттео», — сказала она Нейхарту, — мы снова прыгнем. В Глубокий. Там остальные… те, кто нахлебался вдосталь и не пришел на Пелл. Мы их разыщем.
   — Твоих — вряд ли, Квин.
   — Да, — кивнула Элен. — Моих — вряд ли. Никого не осталось. Но я знаю… все мы знаем координаты… Я помогала вам. Всегда разрешала набивать трюмы и не требовала деклараций.
   — Купцы не заблудятся.
   — Флоту тоже известны эти места… а потому, капитан, мы пойдем все вместе.
   Нейхарт нахмурился. Сообща купцы действовали только в доках, учиняя скандалы.
   — У меня мальчишку забрали на один из мациановских кораблей, — проворчал он.
   — А у меня муж на Пелле. Что нам осталось? Только предъявить счета.
   Поразмыслив, Нейхарт кивнул.
   — Нейхарты сделают все, как ты скажешь.
   Откинувшись на спинку кресла, Элен посмотрела на экран скана, где мерцали образы униатских кораблей, проникших в систему Пелла. Кошмар наяву. Как перед гибелью Маринера и «Эстели» со всеми Каинами, не успевшими покинуть обреченную станцию. Вероятно, врагу удалось прорваться или кто-то действовал изнутри. И вот — то же самое. Только на сей раз купцы не намерены покорно дожидаться смерти.
   Она решила сидеть перед сканом до конца — пока не взорвется станция или пока «Край Вселенной» не наберет прыжковую скорость.
   «Дэймон…» — подумала она, проклиная Мациана — он больше, чем Уния, заслуживал проклятья, ибо навлек беду на Элен и ее близких.

 

5. ЗЕЛЕНЫЙ ДОК

   Застигнутый врасплох новым скачком силы тяжести, Дэймон ухватился за скобу на стене, а Джош — за него. Но скачок был пустяковым, хоть и вызвал испуганные вопли за исцарапанной дверью. Дэймон отпустил скобу, повернулся к ней спиной и устало покачал головой.
   Джош ни о чем его не спрашивал — сам понял, что по всему ободу от станции отделяются фрахтеры. Даже сюда доносились звуки сирены. Это радовало. А может быть, пробоина? Хотя снаружи, в доке, еще есть воздух…
   — Они уходят, — хрипло вымолвил Дэймон. На одном из купцов улетала Элен — ему очень хотелось в это поверить. Это было бы очень предусмотрительно… Элен всегда славилась предусмотрительностью, она обзаводилась друзьями и знакомыми, способными помочь, когда от него, Дэймона, не бывало пользы. Она улетела… Может быть, она возвратится, когда все уляжется… Если все уляжется. Если будет к кому возвращаться. Он не надеялся выжить. Возможно, на Нижней все хорошо; возможно, Элен улетела с торговцами… Надо надеяться. Если же все совсем не так, об этом лучше не знать.
   Снова — колебания гравитации. Зато прекратились вопли и удары в дверь. В аварийных ситуациях док — отнюдь не самое безопасное место. Любой здравомыслящий человек поспешит перебраться из него в менее просторное помещение.
   — Если это купцы, — слабым голосом произнес Джош, — то они ушли неспроста. Что-то увидели… что-то услышали. Наверное, Мациану сейчас не до них.
   Дэймон смотрел на него, размышляя об униатах. О том, что Джош — один из них.
   — Как ты думаешь, что происходит?
   В тусклом свете, сочившемся сквозь побитый пластик оконца, лицо Джоша поблескивало от пота. Он прислонился к стене, поднял глаза к потолку и произнес:
   — Мациан способен на все. Он непредсказуем. Униатам совершенно незачем уничтожать станцию. Нам грозит только случайное попадание.
   — Мы можем выдержать много попаданий, даже потерю секций. Пока невредимы двигатели и «ступицы», мы способны восстанавливать поврежденное.
   — Даже если "К" на свободе? — хрипло спросил Джош.
   Гравитационное поле совершило новый курбет, встряхнув их желудки. Дэймон судорожно сглотнул. Его подташнивало.
   — Пока творится эта чертовщина с гравитацией, "К" можно не бояться. Может, попробуем выбраться из этой западни?
   — Куда мы выберемся? И что будем делать?
   Не найдясь с ответом, Дэймон неопределенно кашлянул и стал ждать очередного спада гравитации. Ждать пришлось недолго, но спад оказался слабее прежних. Моторы работали, насосы выдержали чудовищные нагрузки. Он перевел дух.
   — Одно хорошо: корабли ушли и не могут устроить нам еще одну такую встряску. А то я не уверен, что мы смогли бы ее перенести.
   — Может быть, они ждут снаружи?
   Поразмыслив над этими словами, Дэймон поднял руку и нажал кнопку замка. Ничего не произошло. Он достал из кармана карточку и после недолгих колебаний сунул в паз. Ни одного огонька. Зато, вероятно, Дэймон выдал свое местонахождение тем, кто сидел в контрольном центре. И он это понимал.
   — Похоже, мы остаемся, — сказал Джош.
   Сирены умолкли. Дэймон подкрался к иллюминатору и сквозь радужные разводы вокруг бесчисленных выбоин попытался разглядеть фигуры, что крадучись продвигались вдалеке.
   Ком над головами Дэймона и Джоша захрипел, будто пытался включиться, и снова замолчал.

 

6. «НОРВЕГИЯ»

   Казалось, им не вырваться из этого кошмара. Фрахтеры милиции разбегались, один из них крошечным солнцем полыхнул на экране вида и погас еще до того, как из кома раздался треск потревоженного эфира. Траекторию «Норвегии» пересекла туча раскаленных обломков, некоторые, довольно крупные, угодили по корпусу; жалобным визгом отозвалась обшивка.
   Неподвижные мишени, а вплотную к ним — боекомп… За торговцем остался униатский рейдер, и к нему, опережая «Норвегию», бросились четыре ее рейдера. Их непрерывный заградительный огонь на миг высветил вражеский рейдероносец, идущий навстречу.
   — Бей его! — крикнула Сигни военопу, когда затих огонь рейдеров. В ту же секунду «Норвегия» дала залп, и мощные лучи ринулись наперехват противнику. Чтобы не напороться на них, униату пришлось совершить маневр и сбросить бортовую гравитацию. Восторженный вопль на борту «Норвегии» утонул в реве сирен — электронный сигнал с боекомпа заставил корабль резко изменить курс. В боевой обстановке компы реагировали на опасность быстрее, нежели человеческие мозги.
   «Норвегия» выправила курс и понеслась в гущу боя. Боекомп дал новый заградительный залп нижней батареей, поле скана испещрили светящиеся облачка.
   — Отлично! — воскликнул по общему кому корректировщик нижней батареи. — Крепко врезали!
   Раздались крики; «Норвегия» сделала полоборота и ринулась в новый зигзаг. Позади оставались фрахтеры — они казались неподвижными, словно разбросанные в космосе обрывки фольги. Но они летели, увертывались, стараясь не задеть друг друга, да еще гонялись за вражескими рейдерами, вынуждая их менять курс, лишая их свободы маневра.
   Новый поворот и удар, как вначале… Новая цель… «Тибет» и «Северный полюс» бросятся наперехват униату, стоит ему и «Норвегии» появиться на их сканах. Дальние сканы уменьшают масштаб изображения, приближают образы друг к другу; боекомпы выбирают оптимальный вариант совместной атаки.
   Униаты отходят; как только сканы сообщают об этом, мациановские корабли ложатся на новый курс и открывают огонь. «Норвегия», «Атлантика», «Австралия»… Враги потеряли рейдер, уходя из-под огня. Ком сыплет проклятиями, откуда-то сквозь неразбериху голосов просачивается голос Мациана. Из четырнадцати неприятельских рейдероносцев уцелело двенадцать. Вместе с роем рейдеров и «стрел» они уходят от станции, а на пути у них — всего лишь два рейдероносца, уже невидимых на экранах Флота.
   — Поджарьте им пятки! — послышался густой бас Порея.
   — Отставить! — прогремел Мациан. — Отставить! Приказываю всем удерживать позиции.
   Компы по-прежнему действовали в режиме синхронизма; сигнал с «Европы» остановил корабли против воли их экипажей. Униаты бежали… Внезапно в центре стаи их кораблей расцвело пламя; в динамике кома «Норвегии» затрещала статика.
   — Подбили! — завопил ком, как только утих треск.
   Вероятно, «Тихий океан» несколько минут назад добил поврежденного рейдероносца. Сигни подумала, что в горячке боя она не успела уследить за всем, произошедшим в системе. Даже гибель Пелла — если униаты явились сюда ради этого — могла пройти для нее незамеченной. Чтобы уничтожить станцию, хватило бы одного залпа.
   Сигни размяла кисти, вытерла с лица пот и набрала на клавиатуре приказ Граффу. В тот же миг он взял управление на себя. «Норвегия» сбросила скорость, подчиняясь Мациану. Ком протестовал искаженными голосами капитанов.
   — Отставить, — повторил Мациан. По отсекам «Норвегии» пробежал ропот.
   — У них нет ни единого шанса, — излишне внятно пробормотал Графф. — Скоро униаты подойдут на…
   — Следите за целью, господин Графф. — Сигни подключилась к главному кому. — Вдруг это маневр? Мы не можем уйти отсюда. Стоит какому-нибудь униату проскочить к станции, и ей конец. Нам больше нельзя рисковать ни одним кораблем. У «Тибета» и «Северного полюса» еще есть выбор… Есть пространство для разгона.
   Возможно, думала она, как раз сейчас, когда на них направлен поисковый луч «Норвегии», они набирают скорость… Если скантехи в рубках рейдероносцев снабдили дальние сканы правильными данными, если экраны отчетливо показали, что по пятам за униатской эскадрой не идет подмога от Мациана… Если капитаны «Тибета» и «Северного полюса» не истолковали ошибочно маневр своих товарищей…
   Флот тормозил. Скан показывал тающее облако торговцев — эти неповоротливые суда мало-помалу набрали прыжковый разгон. Они бежали, бросая Пелл на произвол судьбы. Бежали в Глубокий.
   Она определила вероятную точку соприкосновения, учитывая скорость униатов, «Тибета» и «Северного полюса». Вот-вот экипаж «Тибета» обнаружит, что на него надвигается весь неприятельский флот. Лишь бы скан не подвел…
   В рубке «Норвегии» скан еще секунду показывал прежнюю — устаревшую — картину, затем перешел в режим дальнего поиска. Красная полоска шарила в желтом тумане.
   Противники сближались, дистанция между ними становилась критической. Сигни и все вахтенные офицеры в рубке застыли, следя за желтыми фигурками и красным лучом. Сигни с трудом удержалась от соблазна обрушить кулак на консоль пульта или на подлокотник дивана.
   Это случилось — еще до того, как в рубке «Норвегии» увидели картину безнадежной схватки. Два рейдероносца и семь рейдеров; экипажи — до последнего человека. За сорок с лишним лет своего существования Флот ни разу не платил за успех такой большой цены.
   «Тибет» пошел на таран… Кант разогнал его до прыжка перед скоплением кораблей противника и вместе со своими рейдерами и неприятельским рейдероносцем превратился в космическую пыль… Когда на экране исчезло светлое пятнышко, по рубке «Норвегии» пронесся угрюмый шепот… И снова ропот — «Северный полюс» и его рейдеры бросились в самую гущу униатов…
   Они почти проскочили в оставленную Кантом брешь, но вдруг их изображения расплылись, а компсигнал «Северного полюса» оборвался.
   Сигни не радовалась, что уцелели рейдеры, она лишь задумчиво кивала, вспоминая лица и имена знакомых мужчин и женщин с погибших кораблей… проклиная собственное бессилие. Дальний скан поменял режим, картина прояснилась. Потрепанная униатсхая эскадра разогналась, прыгнула, исчезла с экрана. Рано или поздно она вернется, и числом поболее — уж чего-чего, а кораблей в Унии хватает. Флот Мациана устоял и победил, но из девяти его рейдероносцев осталось семь.