Страница:
Лодыжки у герцога Штайнера были связаны, на запястьях наручники. Увидев направленный в лоб ствол, он вздрогнул. Потом вдруг сильно побледнел, но, видно, сумел взять себя в руки. Вскинул голову и, упрямо глядя в самые зрачки Теодора, заявил:
– Я не понимаю, о чем вы толкуете?
Голос его звучал тихо, но в нем ощущалась твердость человека, который решил – будь что будет. Главное – сохранить достоинство!
Теодор поиграл бровями, решил, что нелепо размахивать пистолетом перед лицом связанного человека. Для истинного самурая унизительно глумиться над беспомощным человеком. Пусть даже тот смертельно ненавидит его.
Уж чего-чего, а ненависти во взгляде Штайнера хватало – аура нескрываемой враждебности окатила Теодора с ног до головы. Как ни удивительно, заставила успокоиться, трезво оценить создавшееся положение. Что ни говори, а Фридрих Штайнер повел себя как настоящий воин. С того самого момента, как герцог во главе своего полка совершил посадку на Дромини IV, он вел себя превосходно.
Эту высадку, рассудил Теодор, иначе как авантюрой не назовешь. Герцог намеревался уничтожить запасы, приготовленные Куритой к вторжению в Лиранское Содружество, и тем самым сорвать его планы. Но не с одним же полком!.. На что он рассчитывал? Его полк смяли и уничтожили в течение суток. Следует признать, что сражались лиранцы храбро и едва не одолели три полка боевых роботов, которые бросил против них Курита. Герцог постоянно был на передовой линии – там его и взяли в плен.
Он, Теодор, обвиняет Фридриха в предательстве. В чем оно заключается? В том. что тот решил рискнуть жизнью ради защиты родного Острова Скай? Или корень сомнений лежит глубже, чем ему это представлялось сначала? Трудно поверить, чтобы такой опытный военачальник, как герцог Фридрих, в самом деле рассчитывал с одним полком разбить части, охранявшие материально-технические ценности, приготовленные Теодором для экспедиционного корпуса. Что, если герцог стал жертвой хитрой интриги, которую сыграла с ним его кузина, архонтесса Лиранского Содружества Катрин Штайнер? Может, попытаться сыграть на этом? По крайней мере, если ему удастся вбить клин в семейство Штайнер, это тоже будет неплохо.
Он принялся, как бы не замечая пленника, рассуждать вслух:
– Нет, коварство не его стезя. Фридрих – воин. Вряд ли он станет заниматься мелкими плутнями… – Затем, стараясь вызвать Фридриха на откровенность, обратился к нему: – Твоя двоюродная сестрица направила диверсантов, которые должны были вывести из строя мои звездные прыгуны. Это во время перемирия!.. На четырех звездолетах были взорваны баки с жидким гелием, на двух других оказались поврежденными устройства, сворачивающие и раскрывающие паруса во время подзарядки. Больше других пострадал седьмой корабль. Не могу взять в толк, как агентам удалось добраться до машинного отделения? Этот, последний, пришлось отбуксировать на шестую планету, где его поставили в док. Все остальные можно отремонтировать и в открытом пространстве. Все захваченные шпионы сознательно шли на смерть – это мне понятно. У них работа такая, но неужели Катрин решила пожертвовать собственным братом, чтобы только самой остаться в целости и сохранности на Таркарде?
– Пойди и спроси ее, Теодор, – ответил Фредерик. – Не надо играть со мной в прятки. Я не такой простак, чтобы клюнуть на твою наживку… То, что ты сообщил мне насчет своих звездолетов, внушает оптимизм. А насчет того, что ребята из спецотряда рисковали своими жизнями, а мы, мол, по глупости решились на вылазку, ты глубоко ошибаешься. Мы все сознательно пошли в бой – заруби это у себя на носу, маленький принц. Что касается политиков… Ты, Теодор, еще молод и дальше рубки боевого робота ничего не видишь. И вряд ли когда твой кругозор расширится. У политиков своя работа – грязная, должен согласиться с тобой, а у нас, вояк, своя. Тебе это неприятно слышать – человеку с таким самомнением всегда невыносимо узнать, что его обвели вокруг пальца, но что есть, то есть. Я с самого начала был в курсе всех планов Катрин. В рейд со мной пошли исключительно добровольцы. Весь полк, как один, высказался за то, чтобы вмазать вам хорошенько, драки вы недорезанные. Ишь ты, самурай вонючий, размахался пистолетом. Выстрелить слабо?
Теодор вскинул пистолет, не целясь, нажал на спусковой крючок. В комнате грохнуло так, что он невольно вздрогнул.
Пуля попала в голову герцогу – его резко отбросило назад.
Фридрих растянулся на полу. Руками, стянутыми металлическими браслетами, неловко прикрыл рану, по пальцам тут же весело заструилась кровь.
Теодор сделал полшага в его сторону, замер. Внизу живота что-то увесисто потянуло вниз, рот мгновенно набился слюной. Он уже совсем было решился сплюнуть на пол, но вовремя остановил себя. Хватит истерик! Возьми себя в руки, ты, драк недорезанный! Нюни распустил… Провели тебя соседи, теперь, значит, можно людей стрелять? Вроде дышит…
Между тем кровь уже обильным потоком заливала антикварный ковер.
В комнату вбежала стража. Каждый охранник действовал согласно инструкции – мгновенно изучил свой сектор пространства. Вроде бы никакой угрозы принцу. Сам он застыл над распростертым телом лиранца, доставленного на допрос. Ухлопал врага? Правильно сделал. Трое охранников уже начали прилаживать под Фридриха карабины, чтобы на них вынести тело.
– Отставить! – коротко распорядился принц. – Доктора! Немедленно!..
Он подождал и, заметив, что один из стражей вразвалочку направился к дверям, рявкнул:
– Бего-ом!..
Два охранника стремглав помчались за врачом. Тот явился тут же – видно, дежурил поблизости. Кивком Теодор указал ему на распростертое тело. Прошло несколько томительных минут. Наконец доктор поднялся.
– Его надо немедленно доставить в стационар, здесь я больше ничем помочь не могу.
– Как он? – сухо спросил принц и бросил взгляд на врача.
Тот неожиданно изменился в лице и отшатнулся.
Будда, прости меня, что же у меня за вид, если нормальные люди одного моего взгляда пугаются.
– Что вы можете сказать, доктор-сан?
– Жить будет, – ответил тот. – Хотя он, может, потом пожалеет об этом. Я пока не могу сказать ничего определенного – что там у него с мозгами, какие области задеты…
– Понимаю. Домо оригато, доктор-сан.
Человек в белом халате отвесил поклон и оставил комнату. Трое охранников на карабинах вынесли раненого. Когда Теодор остался один, его неожиданно пронзило воспоминание. Он даже от вскрика не удержался.
– Око! – вот что он сказал.
Это была древняя германская легенда – вернее, отрывок из нее. В нем рассказывалось о том, как Вотан, верховный бог древних германцев, обменял один свой глаз на мудрость. О, это была удивительная сделка – наполовину потеряв способность обозревать внешний мир, Вотан смог теперь заглянуть в суть вещей, в души живых существ, проникнуть в любую тайну.
– Я обещаю, Фридрих Штайнер, – вслух сказал он, – что о тебе будут хорошо заботиться. Я благодарен за то, что ты открыл мне глаза. Этого дорогого стоит…
Он долго стоял над лужей крови – она темнела и творожилась на глазах. Жуткое зеркало, но лучше, преодолев страх, смело посмотреться в него, чем без конца отводить глаза.
Ты прав, герцог, пока я не более чем бусо-сенши. Этого, оказывается, так мало для Синдиката. Благодаря тебе я прозрел. Исполнить долг – это полдела. Надо еще добиться победы, а без мудрости этого не исполнишь. Спасибо, Фридрих.
– Я не понимаю, о чем вы толкуете?
Голос его звучал тихо, но в нем ощущалась твердость человека, который решил – будь что будет. Главное – сохранить достоинство!
Теодор поиграл бровями, решил, что нелепо размахивать пистолетом перед лицом связанного человека. Для истинного самурая унизительно глумиться над беспомощным человеком. Пусть даже тот смертельно ненавидит его.
Уж чего-чего, а ненависти во взгляде Штайнера хватало – аура нескрываемой враждебности окатила Теодора с ног до головы. Как ни удивительно, заставила успокоиться, трезво оценить создавшееся положение. Что ни говори, а Фридрих Штайнер повел себя как настоящий воин. С того самого момента, как герцог во главе своего полка совершил посадку на Дромини IV, он вел себя превосходно.
Эту высадку, рассудил Теодор, иначе как авантюрой не назовешь. Герцог намеревался уничтожить запасы, приготовленные Куритой к вторжению в Лиранское Содружество, и тем самым сорвать его планы. Но не с одним же полком!.. На что он рассчитывал? Его полк смяли и уничтожили в течение суток. Следует признать, что сражались лиранцы храбро и едва не одолели три полка боевых роботов, которые бросил против них Курита. Герцог постоянно был на передовой линии – там его и взяли в плен.
Он, Теодор, обвиняет Фридриха в предательстве. В чем оно заключается? В том. что тот решил рискнуть жизнью ради защиты родного Острова Скай? Или корень сомнений лежит глубже, чем ему это представлялось сначала? Трудно поверить, чтобы такой опытный военачальник, как герцог Фридрих, в самом деле рассчитывал с одним полком разбить части, охранявшие материально-технические ценности, приготовленные Теодором для экспедиционного корпуса. Что, если герцог стал жертвой хитрой интриги, которую сыграла с ним его кузина, архонтесса Лиранского Содружества Катрин Штайнер? Может, попытаться сыграть на этом? По крайней мере, если ему удастся вбить клин в семейство Штайнер, это тоже будет неплохо.
Он принялся, как бы не замечая пленника, рассуждать вслух:
– Нет, коварство не его стезя. Фридрих – воин. Вряд ли он станет заниматься мелкими плутнями… – Затем, стараясь вызвать Фридриха на откровенность, обратился к нему: – Твоя двоюродная сестрица направила диверсантов, которые должны были вывести из строя мои звездные прыгуны. Это во время перемирия!.. На четырех звездолетах были взорваны баки с жидким гелием, на двух других оказались поврежденными устройства, сворачивающие и раскрывающие паруса во время подзарядки. Больше других пострадал седьмой корабль. Не могу взять в толк, как агентам удалось добраться до машинного отделения? Этот, последний, пришлось отбуксировать на шестую планету, где его поставили в док. Все остальные можно отремонтировать и в открытом пространстве. Все захваченные шпионы сознательно шли на смерть – это мне понятно. У них работа такая, но неужели Катрин решила пожертвовать собственным братом, чтобы только самой остаться в целости и сохранности на Таркарде?
– Пойди и спроси ее, Теодор, – ответил Фредерик. – Не надо играть со мной в прятки. Я не такой простак, чтобы клюнуть на твою наживку… То, что ты сообщил мне насчет своих звездолетов, внушает оптимизм. А насчет того, что ребята из спецотряда рисковали своими жизнями, а мы, мол, по глупости решились на вылазку, ты глубоко ошибаешься. Мы все сознательно пошли в бой – заруби это у себя на носу, маленький принц. Что касается политиков… Ты, Теодор, еще молод и дальше рубки боевого робота ничего не видишь. И вряд ли когда твой кругозор расширится. У политиков своя работа – грязная, должен согласиться с тобой, а у нас, вояк, своя. Тебе это неприятно слышать – человеку с таким самомнением всегда невыносимо узнать, что его обвели вокруг пальца, но что есть, то есть. Я с самого начала был в курсе всех планов Катрин. В рейд со мной пошли исключительно добровольцы. Весь полк, как один, высказался за то, чтобы вмазать вам хорошенько, драки вы недорезанные. Ишь ты, самурай вонючий, размахался пистолетом. Выстрелить слабо?
Теодор вскинул пистолет, не целясь, нажал на спусковой крючок. В комнате грохнуло так, что он невольно вздрогнул.
Пуля попала в голову герцогу – его резко отбросило назад.
Фридрих растянулся на полу. Руками, стянутыми металлическими браслетами, неловко прикрыл рану, по пальцам тут же весело заструилась кровь.
Теодор сделал полшага в его сторону, замер. Внизу живота что-то увесисто потянуло вниз, рот мгновенно набился слюной. Он уже совсем было решился сплюнуть на пол, но вовремя остановил себя. Хватит истерик! Возьми себя в руки, ты, драк недорезанный! Нюни распустил… Провели тебя соседи, теперь, значит, можно людей стрелять? Вроде дышит…
Между тем кровь уже обильным потоком заливала антикварный ковер.
В комнату вбежала стража. Каждый охранник действовал согласно инструкции – мгновенно изучил свой сектор пространства. Вроде бы никакой угрозы принцу. Сам он застыл над распростертым телом лиранца, доставленного на допрос. Ухлопал врага? Правильно сделал. Трое охранников уже начали прилаживать под Фридриха карабины, чтобы на них вынести тело.
– Отставить! – коротко распорядился принц. – Доктора! Немедленно!..
Он подождал и, заметив, что один из стражей вразвалочку направился к дверям, рявкнул:
– Бего-ом!..
Два охранника стремглав помчались за врачом. Тот явился тут же – видно, дежурил поблизости. Кивком Теодор указал ему на распростертое тело. Прошло несколько томительных минут. Наконец доктор поднялся.
– Его надо немедленно доставить в стационар, здесь я больше ничем помочь не могу.
– Как он? – сухо спросил принц и бросил взгляд на врача.
Тот неожиданно изменился в лице и отшатнулся.
Будда, прости меня, что же у меня за вид, если нормальные люди одного моего взгляда пугаются.
– Что вы можете сказать, доктор-сан?
– Жить будет, – ответил тот. – Хотя он, может, потом пожалеет об этом. Я пока не могу сказать ничего определенного – что там у него с мозгами, какие области задеты…
– Понимаю. Домо оригато, доктор-сан.
Человек в белом халате отвесил поклон и оставил комнату. Трое охранников на карабинах вынесли раненого. Когда Теодор остался один, его неожиданно пронзило воспоминание. Он даже от вскрика не удержался.
– Око! – вот что он сказал.
Это была древняя германская легенда – вернее, отрывок из нее. В нем рассказывалось о том, как Вотан, верховный бог древних германцев, обменял один свой глаз на мудрость. О, это была удивительная сделка – наполовину потеряв способность обозревать внешний мир, Вотан смог теперь заглянуть в суть вещей, в души живых существ, проникнуть в любую тайну.
– Я обещаю, Фридрих Штайнер, – вслух сказал он, – что о тебе будут хорошо заботиться. Я благодарен за то, что ты открыл мне глаза. Этого дорогого стоит…
Он долго стоял над лужей крови – она темнела и творожилась на глазах. Жуткое зеркало, но лучше, преодолев страх, смело посмотреться в него, чем без конца отводить глаза.
Ты прав, герцог, пока я не более чем бусо-сенши. Этого, оказывается, так мало для Синдиката. Благодаря тебе я прозрел. Исполнить долг – это полдела. Надо еще добиться победы, а без мудрости этого не исполнишь. Спасибо, Фридрих.
КНИГА ВТОРАЯ
СТОЙКОСТЬ
XXXVI
Заповедник Канжиянкин
Дебер-Сити
Бенджамен
Военный округ Бенджамен
Синдикат Дракона
10 января 3030 года
– Пойдем прогуляемся, сестричка! – поднявшись из кресла, окликнул Констанцию Теодор.
Он добрался до края зеленой лужайки, врезанной в редкий ухоженный лес, поглядел вверх, на кроны тенистых деревьев. Констанция со своего места наблюдала за принцем. Лицо Теодора прояснилось. Мрачное настроение, которое одолевало его после приезда в заповедник, сегодня сменилось любопытствующим, охочим до жизни взглядом. Сегодня пришел приказ Координатора, отстраняющий Теодора от командования Легионом Веги.
Это известие и Констанции принесло облегчение. Она порадовалась за брата. Правда, ничем своих чувств не выдала – на встречу с Теодором она явилась как глава Ордена Пяти Колонн, ее сопровождали полдюжины адептов. Сегодня Констанция позволила себе скинуть официальное кимоно шафранного цвета, теперь на ней было алое платье с вышитыми на нем золотыми птичками. Она поднялась с раздвижного кресла, подошла к Теодору поближе.
Хвала тебе, Будда, что сохранил его в трудах и сражениях! Выражение несколько высокопарное, но Констанция ничуть не пожалела об этом. Вон какой шрам рассекает правую сторону лба от виска до брови. Теодор ни разу в своих письмах не упоминал о тяготах войны, о полученных ранах. Теперь Хранительница сама убедилась – братишке пришлось побывать в серьезных переделках. Томое во время коротких встреч с родственницей, когда привезла, а потом навещала детей на упрятанной в тайном месте вилле, где Хохиро и Оми жили под присмотром монахов ордена, тоже помалкивала о тех трудностях и опасностях, которые выпали на долю мужа на Марфике и Веге.
Констанция с нескрываемой любовью и заботой смотрела на брата…
Шрам заметно старил Теодора, с виду теперь это был зрелый, испытавший радость побед и горечь поражений воин. Не то что в двадцать восьмом году, когда его наградили Гроздью Катаны. Бросалась в глаза худоба и тот обычный для участвовавших в боях пилотов красноватый, с кирпичным оттенком, цвет лица, который появляется после долгих маршей, пребывания в жаркой тесной металлической коробке, необустроенного быта, ночевок в рубках. Хотя, конечно, он заматерел, налился силой, в глазах появился особый проблеск, прищур, который выдает в нем человека, много повидавшего. Исчезла нетерпимость и некоторая горячность, какие были присущи ему в юности.
Теперь Теодор стал тем человеком, которых обычно называют самураями. Именно таким воином хотел видеть его отец. Почему же, удивлялась Констанция, Такаши до сих пор не доверяет докладам, в которых сообщается, с каким количеством врагов Синдиката сумел справиться наследный принц. Он достойно, просто героически повел себя во время вторжения войск Дома Штайнера. Они разгромили гарнизоны на многих приграничных мирах, а кое-где позволили себе проникнуть в исконные системы Синдиката.
В час беды страна нуждалась во вдохновляющем примере, пусть небольшой, но громкой победе. Кто первый доказал, что врага можно бить? Конечно Теодор, который в результате блестяще проведенной на Веге операции буквально вымел с планеты захватчиков.
Порвав с Волчьими Драгунами, Координатор повел какую-то странную политику в отношении Дома Штайнера. Он постоянно что-то выжидал и в тот момент, когда Легион Веги добился крупного успеха, не решился поддержать план наступательных операций, предложенных сыном. Более того, наградив Гроздью Катаны наследного принца, он вручил ту же самую награду Черенкову, причем церемонию награждения провели на Диероне.
Это не политика, а какие-то судорожные, не имеющие между собой логической связи выходки. Единственная последовательная линия, которую можно было высмотреть в поступках Координатора, касалась исключительно взаимоотношений с родным сыном. Все эти пять лет они общались с помощью официальных докладов, отчетов с одной стороны и предписаний, циркуляров, приказов, посылаемых другой стороной. С того трагического дня, когда отец и сын поссорились во дворце в Люсьене, они ни разу не встречались.
Это был роковой тупик, и Констанция прикладывала все силы, чтобы внушить Координатору, что с Теодором больше нельзя обращаться как с несмышленышем. Нельзя держать его вдали от столицы, вне большой политики, государственных решений, вне ответственности, которую стареющему Такаши нести становится все труднее и труднее. Любым способом пора столкнуть с места этот камень – более опасной угрозы благоденствию Дома Куриты Констанция в те дни не видела. У нее складывалось впечатление, что Такаши сознательно накаляет обстановку. На что же он надеется, когда струна лопнет? Вся Вселенная пришла в движение, на окраинах Внутренней Сферы появились какие-то страшные Кланы, о которых предупреждал полковник Вулф, а повелитель и наследник одного из самых могущественных государств, расположенных на освоенном пространстве, не общаются друг с другом.
Полководец Самсонов, губернатор провинции Галедон и командующий местным военным округом, своими неуклюжими действиями окончательно испортил отношения между Драгунами и Синдикатом. В результате вспыхнувшего конфликта несколько наиболее боеспособных соединений драконов были разбиты, другие понесли значительные потери, а Драгуны ускользнули в пространство, контролируемое Дэвионами. Разгневанный Координатор приказал примерно наказать Самсонова, тот, в свою очередь, поднял мятеж и вместе с Пятым Галедонским полком боевых роботов, прихватив с собой большое количество вспомогательных частей, удрал на Периферию.
КВБ приложила все силы, чтобы эта новость не дошла до средств массовой информации. Агенты распустили слух, что Самсонов якобы погиб после сражения с Волчьими Драгунами, – испытывая чувство разочарования, он вместе с некоторыми преданными ему офицерами совершил сеппуку. Таким образом, позор поражения был как бы смыт. Констанция тогда отметила, что даже министерство информации Дома Дэвиона, славящееся на всю Внутреннюю Сферу своими идиотскими заявлениями, не смогло бы придумать подобного клинического бреда.
На место сбежавшего Самсонова назначили Кестера Сунь Цы, переведенного на Галедон из округа Пешт. Этот опытный и сведущий в военном строительстве генерал сразу понял, что с наличными силами, которые остались в округе, бессмысленно преследовать сбежавших Волчьих Драгун. Тем не менее Такаши упорно требовал наказать «предателей». Скоротечная война против наемников подорвала возможности фронта сдерживать натиск войск Дэвиона. Положение восстановилось, когда Цы наладил боевое взаимодействие со своим соседом, командующим военным округом Бенджамен, генералом Шотугамой. Все равно части ОВСД с трудом сдерживали напор Федерации Солнц. Только когда Такаши наконец избавился от навязчивой идеи отомстить наемникам и всерьез взялся за организацию обороны, положение удалось стабилизировать. Драконы нанесли Федерации несколько поражений.
Следом Такаши опять неловко дернулся – он не придумал ничего лучше, как назначить главнокомандующим сравнительно спокойным военным округом Пешт отца Констанции, Маркуса Куриту. Такаши, казалось, окончательно ослеп и перестал замечать властолюбивые замашки своего родственника. Тот прочно устроился в тылу полыхающей войной границы и затаился.
Констанция любила отца, но в то же время она отлично понимала, что тот никогда не сможет устоять перед призраком власти. Стоит обстоятельствам поманить его видимостью надежды, как он закусит удила. В этом они – Такаши и Маркус – схожи. Они постоянно живут в плену бредовых идей, и только незаурядные мозги позволяют им держать себя в руках. До поры до времени… Такая страстность, приверженность одной идее была и сильным и слабым местом в характере всех представителей Дома Куриты.
Более всего Констанцию тревожило, что военный округ Пешт граничил с территорией Расалхаг, где у Маркуса Куриты были обширные связи. Эта провинция всегда считалась его главной базой. В таких условиях до мятежа рукой подать. Какая судьба в таком случае ждет Синдикат? Сколько она ни беседовала с Координатором, все напрасно. Она не могла понять его логику. В чем она заключается, на каких принципах базируется? Ей было страшно подумать – хотя эта догадка все чаще мучила ее, – что Координатор под напором несчастий, бед, разразившейся войны просто растерялся. Не успевая следовать за событиями, он порой делал вид, что ничего не случилось. Не было такого события – и все тут. А то вдруг ярился и начинал гонять весь Люсьен в поисках виновных. В таких случаях он проявлял дьявольскую настойчивость и последовательность. Так получилось и с наемниками… Они давно уже пересекли линию фронта, а в КВБ был создан целый отдел, которому поручили подготовить планы сокрушения Волчьих Драгун.
С другой стороны, перемещение Маркуса в Пешт могло означать назначение Теодора на должность начальника гвардии отоми, третий по значению пост в военной иерархии Синдиката. Хорошо, если так… Рано или поздно все наследники престола проходили эту ступень. Но, имея дело с Такаши, ни в чем нельзя быть уверенным.
Констанция махнула своим приближенным, чтобы оставались на месте, сама же подошла к Теодору. Брат и сестра обменялись поклонами.
– Открой, что тебя волнует? – спросил Теодор. – Я так понимаю, что ты не все могла доверить гиперпульсирующей почте.
– Войне конец, – кратко ответила Констанция. Теодор замер. Он прищурил веки, с сомнением глянул на сестру, однако та словно не заметила его взгляда.
– Мои доброжелатели в Таркарде известили, что Катрин Штайнер решила прекратить наступление. Они сочли более выгодным удовольствоваться захваченными мирами, переварить добычу и окончательно закрепиться на спорных планетах. Разгром экспедиционного корпуса на Веге и в других местах, тяжелые потери на Марфике убедили руководство Лиранского Содружества, что в нынешних условиях Синдикат им не по зубам. Катрин известила Ханса Дэвиона, что в случае отказа выдвинуть совместные условия мира она пойдет на сепаратные переговоры. Если Катрин действительно выйдет из войны, Хансу тоже ничего не останется, как прекратить военные действия. Хорошо бы нам добиться, чтобы они действовали вразнобой, тогда у Синдиката появляются серьезные шансы вернуть все утраченное во время конфликта.
– Вот это новость так новость, – наконец откликнулся Теодор.
Голос его, к удивлению Хранительницы, был ровен, даже некоторое равнодушие сквозило в нем. Он повернулся вполоборота и пробежал пальцами по борту охлаждающего жилета – этот жест, как следовало из тридихроники, характерен для водителей боевых роботов.
– Готов признать, что ваш орден все эти годы снабжал меня вполне добротной информацией. Порой эти сведения были куда полнее и точнее, чем сводки КВБ. Не думай, что я не испытываю благодарности за помощь или сомневаюсь в достоверности полученной тобой информации, но, Констанция, где доказательства? На фронте не замечено никакого ослабления – бои по-прежнему ведутся с исключительным ожесточением. КВБ даже не рискует заикнуться о возможности заключения мира. Приказ Координатора повсеместно перейти к обороне, наоборот, должен подхлестнуть врага усилить давление. Я уверен, во вражеском стане прекрасно осведомлены, как обстоят дела у нас, в Синдикате.
– Мой источник никогда не ошибается.
– Со ка.
– Полноводен поток ресурсов, которыми имеют возможность распоряжаться Штайнеры, однако набор предполагаемых рациональных решений у них мелковат. Обстоятельства практически лишили их свободы выбора. Их союзники из Федерации Солнц, конечно, храбрые ребята, они упорны и настойчивы, но у них дефицит материально-технических средств обеспечения войны. Вот почему лиранцы вынуждены большую часть своих ресурсов направлять в распоряжение Нового Авалона. Сыграли свою роль и санкции, наложенные на воюющие стороны Интердиктом[7] Комстара. Союз между двумя государствами еще очень молод, между ними не все вопросы еще улажены. Как и мы, они на грани крушения. Стратегические интересы лиранцев и Федерации требуют укрепления альянса, но дальнейшее продолжение войны может привести к обратному результату. Они не в состоянии далее продолжать наступление.
– Смелое заявление! – с некоторой горячностью возразил Теодор. – Они захватили у нас более полусотни миров – там теперь разбросаны их гарнизоны! С того момента, как в результате предательства сорвался мой план контрнаступления, их позиции только укрепились. Понимаешь, я был уже совсем близок к тому, чтобы найти общий язык со всеми командующими прифронтовыми округами. Мы отбили две планеты… Большинство участвующих в боях соединений признали меня как главнокомандующего. Даже Соренсон склонил голову В тот самый момент, когда общий план был готов, когда мы добились решающего преимущества над лиранцами на нескольких стратегически важных направлениях, пришел приказ отложить операцию. Я потребовал объяснений. Мне снисходительно указали, что в преддверии крупномасштабного вторжения Дэвиона неразумно тратить резервы в бесплодных попытках вернуть утраченное.
Представляешь – неразумно! Это в тот момент, когда Федерация Солнц явно не готова к проведению решительных акций. Отдельные рейды с их стороны – да, согласен, но это не наступление!.. Черенков зарылся в своем бункере и нос боится высунуть на поверхность, однако постоянно пугает отца скорым нашествием. Отец у меня – человек добросовестный, готов всякую возможность учитывать. Вот он и учитывает – дотошно, не спеша, сообразуясь со своими внутренними страхами.
Кто наш самый страшный враг? Федерация? Вот против нее и следует стоять насмерть, постоянно быть во всеоружии. Черенков ловко играет на этих страхах. Личный покой для него – прежде всего. Покой и, можешь себе представить, порядочек. Более того, теперь, когда отец лично принял на себя командование армией, вина за все огрехи, поражения, идиотские приказы ляжет на верховного правителя государства. Как мне ни больно это говорить, но отец не подходит на роль главнокомандующего. Странное дело, при всей его придирчивости, строгости, аккуратизме, с того дня, как он возглавил армию, в войсках резко возросло количество ЧП. Дело дошло до открытых бунтов, как в случае с Самсоновым. Почему такой казус получается? Потому что войска бездействуют, у них нет цели, ради которой стоит драться. Ты бы постаралась объяснить отцу, что на войне быстрее всего разлагаются части, находящиеся в бездействии, у которых неясные перспективы. Когда никто не знает, что его ждет завтра, начинается развал…
– В этом я с тобой согласна, но почему ты так уверен, что Дэвион в ближайшее время не намерен наступать на «северном» фронте? – спросила Констанция.
– Потому что, несмотря на их беспардонную пропаганду, заявления насчет предоставления независимости Сент-Иву и Тихонову, Дэвионы еще не до конца разделались с Конфедерацией Капелла. Да, Ханс захватил большую часть ее пространства. НоДэвиону еще придется повозиться с тамошними фанатиками. По всем расчетам, не менее полугода… Он не может позволить себе в такой момент разделить силы и выпустить добычу из рук. Давай рассудим здраво. Захватив Капеллу, он тем самым резко меняет баланс сил во Внутренней Сфере в свою пользу. Разрушив Дом Ляо, он делает уверенный шаг к лидерству во всей Внутренней Сфере. Следующими на очереди будем мы, но это может случиться только лет через пять-шесть. Мы не имеем права терять ни единого дня. Я, надеюсь, ясно излагаю?
Констанция кивнула.
– При сегодняшнем политическом и военном раскладе, – продолжил Теодор, – он, пока не разделается с Ляо, не сможет организовать серьезное давление на Синдикат. Даже такая мощная военная машина, какая есть у Федерации Солнц, не в состоянии решить все проблемы сразу. Их коммуникации опасно растянулись, промышленность подобна загнанной лошади – больше из нее ничего не выжмешь…
Итак, у нас в запасе пять лет затишья. Как мы должны использовать их? Непременно ударить по Лиранскому Содружеству – именно теперь, в момент, когда лиранцы тоже балансируют на грани. Если твои сведения насчет мирных намерений Катрин верны, а я полагаю, что так оно и есть, мы сразу решим важнейшую стратегическую задачу – обеспечим мир на почетных и, главное, выгодных условиях. Вернем себе все утерянные миры, договоримся о демилитаризованной зоне… Ну, конкретные меры – это дело техники. Тогда мы сможем добиться созыва мирной конференции или каким-то иным способом спасти само существование Конфедерации Капелла. Пусть даже в усеченной форме. К сожалению, эти изуверы из Дома Ляо нам пока нужны.
– Как ты можешь быть уверен, что противник думает именно так, как ты здесь рассказываешь? – Констанция, прищурившись, глянула брата.
Тот невольно рассмеялся, даже как-то расслабился.
– Теперь ты требуешь от меня доказательств. Интересный у нас с тобой разговор получается… Я рассуждаю так, как должен вести себя опытный полевой командир, собравший всю возможную информацию о противнике. Я имею в виду не только количество вооружения и качество подготовки личного состава, но и психологические особенности характера, биографию командира, его символ веры, взаимоотношения в его штабе – одним словом, если известна вся подноготная, то выводы напрашиваются сами собой. Я исхожу из никем не оспариваемой, очевидной истины, что Ханс Дэвион стремится стать первым во всей Внутренней Сфере. Выводы – дело техники. Мне, например, известно, кто из полководцев древности является его кумиром, как он оценивает то или иное событие в истории. Но самое главное – я ни в коем случае не считаю, что обладаю истиной в конечной инстанции, и, как только до меня доходят какие-то новые сведения, я уже готов пересмотреть свои взгляды на противника. Пока ничего такого, что бы позволило мне полагать, что Старый Лис свихнулся и решил организовать наступление на двух фронтах, не поступало. Поверь, Констанция, все, что я рассказал тебе, не является только моим домыслом. Подобной позиции придерживается немало других толковых людей. Они сами дошли до этого – в спорах мы только уточняем отдельные положения, сроки, состав группировок, вероятное направление главного удара…
Дебер-Сити
Бенджамен
Военный округ Бенджамен
Синдикат Дракона
10 января 3030 года
– Пойдем прогуляемся, сестричка! – поднявшись из кресла, окликнул Констанцию Теодор.
Он добрался до края зеленой лужайки, врезанной в редкий ухоженный лес, поглядел вверх, на кроны тенистых деревьев. Констанция со своего места наблюдала за принцем. Лицо Теодора прояснилось. Мрачное настроение, которое одолевало его после приезда в заповедник, сегодня сменилось любопытствующим, охочим до жизни взглядом. Сегодня пришел приказ Координатора, отстраняющий Теодора от командования Легионом Веги.
Это известие и Констанции принесло облегчение. Она порадовалась за брата. Правда, ничем своих чувств не выдала – на встречу с Теодором она явилась как глава Ордена Пяти Колонн, ее сопровождали полдюжины адептов. Сегодня Констанция позволила себе скинуть официальное кимоно шафранного цвета, теперь на ней было алое платье с вышитыми на нем золотыми птичками. Она поднялась с раздвижного кресла, подошла к Теодору поближе.
Хвала тебе, Будда, что сохранил его в трудах и сражениях! Выражение несколько высокопарное, но Констанция ничуть не пожалела об этом. Вон какой шрам рассекает правую сторону лба от виска до брови. Теодор ни разу в своих письмах не упоминал о тяготах войны, о полученных ранах. Теперь Хранительница сама убедилась – братишке пришлось побывать в серьезных переделках. Томое во время коротких встреч с родственницей, когда привезла, а потом навещала детей на упрятанной в тайном месте вилле, где Хохиро и Оми жили под присмотром монахов ордена, тоже помалкивала о тех трудностях и опасностях, которые выпали на долю мужа на Марфике и Веге.
Констанция с нескрываемой любовью и заботой смотрела на брата…
Шрам заметно старил Теодора, с виду теперь это был зрелый, испытавший радость побед и горечь поражений воин. Не то что в двадцать восьмом году, когда его наградили Гроздью Катаны. Бросалась в глаза худоба и тот обычный для участвовавших в боях пилотов красноватый, с кирпичным оттенком, цвет лица, который появляется после долгих маршей, пребывания в жаркой тесной металлической коробке, необустроенного быта, ночевок в рубках. Хотя, конечно, он заматерел, налился силой, в глазах появился особый проблеск, прищур, который выдает в нем человека, много повидавшего. Исчезла нетерпимость и некоторая горячность, какие были присущи ему в юности.
Теперь Теодор стал тем человеком, которых обычно называют самураями. Именно таким воином хотел видеть его отец. Почему же, удивлялась Констанция, Такаши до сих пор не доверяет докладам, в которых сообщается, с каким количеством врагов Синдиката сумел справиться наследный принц. Он достойно, просто героически повел себя во время вторжения войск Дома Штайнера. Они разгромили гарнизоны на многих приграничных мирах, а кое-где позволили себе проникнуть в исконные системы Синдиката.
В час беды страна нуждалась во вдохновляющем примере, пусть небольшой, но громкой победе. Кто первый доказал, что врага можно бить? Конечно Теодор, который в результате блестяще проведенной на Веге операции буквально вымел с планеты захватчиков.
Порвав с Волчьими Драгунами, Координатор повел какую-то странную политику в отношении Дома Штайнера. Он постоянно что-то выжидал и в тот момент, когда Легион Веги добился крупного успеха, не решился поддержать план наступательных операций, предложенных сыном. Более того, наградив Гроздью Катаны наследного принца, он вручил ту же самую награду Черенкову, причем церемонию награждения провели на Диероне.
Это не политика, а какие-то судорожные, не имеющие между собой логической связи выходки. Единственная последовательная линия, которую можно было высмотреть в поступках Координатора, касалась исключительно взаимоотношений с родным сыном. Все эти пять лет они общались с помощью официальных докладов, отчетов с одной стороны и предписаний, циркуляров, приказов, посылаемых другой стороной. С того трагического дня, когда отец и сын поссорились во дворце в Люсьене, они ни разу не встречались.
Это был роковой тупик, и Констанция прикладывала все силы, чтобы внушить Координатору, что с Теодором больше нельзя обращаться как с несмышленышем. Нельзя держать его вдали от столицы, вне большой политики, государственных решений, вне ответственности, которую стареющему Такаши нести становится все труднее и труднее. Любым способом пора столкнуть с места этот камень – более опасной угрозы благоденствию Дома Куриты Констанция в те дни не видела. У нее складывалось впечатление, что Такаши сознательно накаляет обстановку. На что же он надеется, когда струна лопнет? Вся Вселенная пришла в движение, на окраинах Внутренней Сферы появились какие-то страшные Кланы, о которых предупреждал полковник Вулф, а повелитель и наследник одного из самых могущественных государств, расположенных на освоенном пространстве, не общаются друг с другом.
Полководец Самсонов, губернатор провинции Галедон и командующий местным военным округом, своими неуклюжими действиями окончательно испортил отношения между Драгунами и Синдикатом. В результате вспыхнувшего конфликта несколько наиболее боеспособных соединений драконов были разбиты, другие понесли значительные потери, а Драгуны ускользнули в пространство, контролируемое Дэвионами. Разгневанный Координатор приказал примерно наказать Самсонова, тот, в свою очередь, поднял мятеж и вместе с Пятым Галедонским полком боевых роботов, прихватив с собой большое количество вспомогательных частей, удрал на Периферию.
КВБ приложила все силы, чтобы эта новость не дошла до средств массовой информации. Агенты распустили слух, что Самсонов якобы погиб после сражения с Волчьими Драгунами, – испытывая чувство разочарования, он вместе с некоторыми преданными ему офицерами совершил сеппуку. Таким образом, позор поражения был как бы смыт. Констанция тогда отметила, что даже министерство информации Дома Дэвиона, славящееся на всю Внутреннюю Сферу своими идиотскими заявлениями, не смогло бы придумать подобного клинического бреда.
На место сбежавшего Самсонова назначили Кестера Сунь Цы, переведенного на Галедон из округа Пешт. Этот опытный и сведущий в военном строительстве генерал сразу понял, что с наличными силами, которые остались в округе, бессмысленно преследовать сбежавших Волчьих Драгун. Тем не менее Такаши упорно требовал наказать «предателей». Скоротечная война против наемников подорвала возможности фронта сдерживать натиск войск Дэвиона. Положение восстановилось, когда Цы наладил боевое взаимодействие со своим соседом, командующим военным округом Бенджамен, генералом Шотугамой. Все равно части ОВСД с трудом сдерживали напор Федерации Солнц. Только когда Такаши наконец избавился от навязчивой идеи отомстить наемникам и всерьез взялся за организацию обороны, положение удалось стабилизировать. Драконы нанесли Федерации несколько поражений.
Следом Такаши опять неловко дернулся – он не придумал ничего лучше, как назначить главнокомандующим сравнительно спокойным военным округом Пешт отца Констанции, Маркуса Куриту. Такаши, казалось, окончательно ослеп и перестал замечать властолюбивые замашки своего родственника. Тот прочно устроился в тылу полыхающей войной границы и затаился.
Констанция любила отца, но в то же время она отлично понимала, что тот никогда не сможет устоять перед призраком власти. Стоит обстоятельствам поманить его видимостью надежды, как он закусит удила. В этом они – Такаши и Маркус – схожи. Они постоянно живут в плену бредовых идей, и только незаурядные мозги позволяют им держать себя в руках. До поры до времени… Такая страстность, приверженность одной идее была и сильным и слабым местом в характере всех представителей Дома Куриты.
Более всего Констанцию тревожило, что военный округ Пешт граничил с территорией Расалхаг, где у Маркуса Куриты были обширные связи. Эта провинция всегда считалась его главной базой. В таких условиях до мятежа рукой подать. Какая судьба в таком случае ждет Синдикат? Сколько она ни беседовала с Координатором, все напрасно. Она не могла понять его логику. В чем она заключается, на каких принципах базируется? Ей было страшно подумать – хотя эта догадка все чаще мучила ее, – что Координатор под напором несчастий, бед, разразившейся войны просто растерялся. Не успевая следовать за событиями, он порой делал вид, что ничего не случилось. Не было такого события – и все тут. А то вдруг ярился и начинал гонять весь Люсьен в поисках виновных. В таких случаях он проявлял дьявольскую настойчивость и последовательность. Так получилось и с наемниками… Они давно уже пересекли линию фронта, а в КВБ был создан целый отдел, которому поручили подготовить планы сокрушения Волчьих Драгун.
С другой стороны, перемещение Маркуса в Пешт могло означать назначение Теодора на должность начальника гвардии отоми, третий по значению пост в военной иерархии Синдиката. Хорошо, если так… Рано или поздно все наследники престола проходили эту ступень. Но, имея дело с Такаши, ни в чем нельзя быть уверенным.
Констанция махнула своим приближенным, чтобы оставались на месте, сама же подошла к Теодору. Брат и сестра обменялись поклонами.
– Открой, что тебя волнует? – спросил Теодор. – Я так понимаю, что ты не все могла доверить гиперпульсирующей почте.
– Войне конец, – кратко ответила Констанция. Теодор замер. Он прищурил веки, с сомнением глянул на сестру, однако та словно не заметила его взгляда.
– Мои доброжелатели в Таркарде известили, что Катрин Штайнер решила прекратить наступление. Они сочли более выгодным удовольствоваться захваченными мирами, переварить добычу и окончательно закрепиться на спорных планетах. Разгром экспедиционного корпуса на Веге и в других местах, тяжелые потери на Марфике убедили руководство Лиранского Содружества, что в нынешних условиях Синдикат им не по зубам. Катрин известила Ханса Дэвиона, что в случае отказа выдвинуть совместные условия мира она пойдет на сепаратные переговоры. Если Катрин действительно выйдет из войны, Хансу тоже ничего не останется, как прекратить военные действия. Хорошо бы нам добиться, чтобы они действовали вразнобой, тогда у Синдиката появляются серьезные шансы вернуть все утраченное во время конфликта.
– Вот это новость так новость, – наконец откликнулся Теодор.
Голос его, к удивлению Хранительницы, был ровен, даже некоторое равнодушие сквозило в нем. Он повернулся вполоборота и пробежал пальцами по борту охлаждающего жилета – этот жест, как следовало из тридихроники, характерен для водителей боевых роботов.
– Готов признать, что ваш орден все эти годы снабжал меня вполне добротной информацией. Порой эти сведения были куда полнее и точнее, чем сводки КВБ. Не думай, что я не испытываю благодарности за помощь или сомневаюсь в достоверности полученной тобой информации, но, Констанция, где доказательства? На фронте не замечено никакого ослабления – бои по-прежнему ведутся с исключительным ожесточением. КВБ даже не рискует заикнуться о возможности заключения мира. Приказ Координатора повсеместно перейти к обороне, наоборот, должен подхлестнуть врага усилить давление. Я уверен, во вражеском стане прекрасно осведомлены, как обстоят дела у нас, в Синдикате.
– Мой источник никогда не ошибается.
– Со ка.
– Полноводен поток ресурсов, которыми имеют возможность распоряжаться Штайнеры, однако набор предполагаемых рациональных решений у них мелковат. Обстоятельства практически лишили их свободы выбора. Их союзники из Федерации Солнц, конечно, храбрые ребята, они упорны и настойчивы, но у них дефицит материально-технических средств обеспечения войны. Вот почему лиранцы вынуждены большую часть своих ресурсов направлять в распоряжение Нового Авалона. Сыграли свою роль и санкции, наложенные на воюющие стороны Интердиктом[7] Комстара. Союз между двумя государствами еще очень молод, между ними не все вопросы еще улажены. Как и мы, они на грани крушения. Стратегические интересы лиранцев и Федерации требуют укрепления альянса, но дальнейшее продолжение войны может привести к обратному результату. Они не в состоянии далее продолжать наступление.
– Смелое заявление! – с некоторой горячностью возразил Теодор. – Они захватили у нас более полусотни миров – там теперь разбросаны их гарнизоны! С того момента, как в результате предательства сорвался мой план контрнаступления, их позиции только укрепились. Понимаешь, я был уже совсем близок к тому, чтобы найти общий язык со всеми командующими прифронтовыми округами. Мы отбили две планеты… Большинство участвующих в боях соединений признали меня как главнокомандующего. Даже Соренсон склонил голову В тот самый момент, когда общий план был готов, когда мы добились решающего преимущества над лиранцами на нескольких стратегически важных направлениях, пришел приказ отложить операцию. Я потребовал объяснений. Мне снисходительно указали, что в преддверии крупномасштабного вторжения Дэвиона неразумно тратить резервы в бесплодных попытках вернуть утраченное.
Представляешь – неразумно! Это в тот момент, когда Федерация Солнц явно не готова к проведению решительных акций. Отдельные рейды с их стороны – да, согласен, но это не наступление!.. Черенков зарылся в своем бункере и нос боится высунуть на поверхность, однако постоянно пугает отца скорым нашествием. Отец у меня – человек добросовестный, готов всякую возможность учитывать. Вот он и учитывает – дотошно, не спеша, сообразуясь со своими внутренними страхами.
Кто наш самый страшный враг? Федерация? Вот против нее и следует стоять насмерть, постоянно быть во всеоружии. Черенков ловко играет на этих страхах. Личный покой для него – прежде всего. Покой и, можешь себе представить, порядочек. Более того, теперь, когда отец лично принял на себя командование армией, вина за все огрехи, поражения, идиотские приказы ляжет на верховного правителя государства. Как мне ни больно это говорить, но отец не подходит на роль главнокомандующего. Странное дело, при всей его придирчивости, строгости, аккуратизме, с того дня, как он возглавил армию, в войсках резко возросло количество ЧП. Дело дошло до открытых бунтов, как в случае с Самсоновым. Почему такой казус получается? Потому что войска бездействуют, у них нет цели, ради которой стоит драться. Ты бы постаралась объяснить отцу, что на войне быстрее всего разлагаются части, находящиеся в бездействии, у которых неясные перспективы. Когда никто не знает, что его ждет завтра, начинается развал…
– В этом я с тобой согласна, но почему ты так уверен, что Дэвион в ближайшее время не намерен наступать на «северном» фронте? – спросила Констанция.
– Потому что, несмотря на их беспардонную пропаганду, заявления насчет предоставления независимости Сент-Иву и Тихонову, Дэвионы еще не до конца разделались с Конфедерацией Капелла. Да, Ханс захватил большую часть ее пространства. НоДэвиону еще придется повозиться с тамошними фанатиками. По всем расчетам, не менее полугода… Он не может позволить себе в такой момент разделить силы и выпустить добычу из рук. Давай рассудим здраво. Захватив Капеллу, он тем самым резко меняет баланс сил во Внутренней Сфере в свою пользу. Разрушив Дом Ляо, он делает уверенный шаг к лидерству во всей Внутренней Сфере. Следующими на очереди будем мы, но это может случиться только лет через пять-шесть. Мы не имеем права терять ни единого дня. Я, надеюсь, ясно излагаю?
Констанция кивнула.
– При сегодняшнем политическом и военном раскладе, – продолжил Теодор, – он, пока не разделается с Ляо, не сможет организовать серьезное давление на Синдикат. Даже такая мощная военная машина, какая есть у Федерации Солнц, не в состоянии решить все проблемы сразу. Их коммуникации опасно растянулись, промышленность подобна загнанной лошади – больше из нее ничего не выжмешь…
Итак, у нас в запасе пять лет затишья. Как мы должны использовать их? Непременно ударить по Лиранскому Содружеству – именно теперь, в момент, когда лиранцы тоже балансируют на грани. Если твои сведения насчет мирных намерений Катрин верны, а я полагаю, что так оно и есть, мы сразу решим важнейшую стратегическую задачу – обеспечим мир на почетных и, главное, выгодных условиях. Вернем себе все утерянные миры, договоримся о демилитаризованной зоне… Ну, конкретные меры – это дело техники. Тогда мы сможем добиться созыва мирной конференции или каким-то иным способом спасти само существование Конфедерации Капелла. Пусть даже в усеченной форме. К сожалению, эти изуверы из Дома Ляо нам пока нужны.
– Как ты можешь быть уверен, что противник думает именно так, как ты здесь рассказываешь? – Констанция, прищурившись, глянула брата.
Тот невольно рассмеялся, даже как-то расслабился.
– Теперь ты требуешь от меня доказательств. Интересный у нас с тобой разговор получается… Я рассуждаю так, как должен вести себя опытный полевой командир, собравший всю возможную информацию о противнике. Я имею в виду не только количество вооружения и качество подготовки личного состава, но и психологические особенности характера, биографию командира, его символ веры, взаимоотношения в его штабе – одним словом, если известна вся подноготная, то выводы напрашиваются сами собой. Я исхожу из никем не оспариваемой, очевидной истины, что Ханс Дэвион стремится стать первым во всей Внутренней Сфере. Выводы – дело техники. Мне, например, известно, кто из полководцев древности является его кумиром, как он оценивает то или иное событие в истории. Но самое главное – я ни в коем случае не считаю, что обладаю истиной в конечной инстанции, и, как только до меня доходят какие-то новые сведения, я уже готов пересмотреть свои взгляды на противника. Пока ничего такого, что бы позволило мне полагать, что Старый Лис свихнулся и решил организовать наступление на двух фронтах, не поступало. Поверь, Констанция, все, что я рассказал тебе, не является только моим домыслом. Подобной позиции придерживается немало других толковых людей. Они сами дошли до этого – в спорах мы только уточняем отдельные положения, сроки, состав группировок, вероятное направление главного удара…