Чёрт Илья. Проводник

   — Что теперь? — задыхаясь, выкрикнул я, оборачиваясь.
   — А теперь ты проснешься! — ее сильнейший удар в спину кинул меня поперек трамвая, не давая возможности обернуться. И я с ужасом ощутил, как падаю на рельсы, и передние колеса разрезают меня. Мгновение вытянулось в вечность, а затем я, так и не ощутив боли, с облегчением провалился в забытье.

День Сиимаа. Сезон Тростника.

   В углубление стола легла красная пружина. Путь был отрезан. Проклятие! Этого я не предусмотрел. Учитель, улыбаясь, смотрел на меня, что, впрочем, не делало его лицо менее суровым.
   — Что скажешь, Локи?
   — Прошу подсказки Наблюдателя.
   — Две минуты — напомнил Учитель.
   — Знаю, — отметил я про себя. Через две минуты пружина придет в действие и свернет в кольцо часть расставленных мной щитов. Тогда Путь к Центру Лабиринта будет закрыт и придется опять сворачивать окружными дорогами или менять Плоскость Игры, спускаясь ниже.
   — Эрарбика! — щелчок пальцев.
   Вызванный моим вниманием Наблюдатель повис над левым ухом.
   — Торопишься, — возник в мозгу голос Наблюдателя, точно копирующий мой собственный голос. — Стекла еще не утратили Остроту, и Сила Северного Ветра позволила им вмешаться, когда ты пытался синхронизироваться с Человеком Дерева. Он почувствовал в тебе враждебность Стекол, хоть ты и был полностью уравновешен по отношению к нему. Возьми Время, пусть ошибка исчерпает себя сама. Тогда соберешь Силу заново.
   Неоновое пятно Наблюдателя потемнело и растворилось в воздухе. Писк инфразвука исчез.
   — И? — Учитель вопросительно взглянул на меня сверху вниз.
   — Я беру Время, — ответил я, поклонившись, и щелкнул пальцами в подтверждение команды.
   Раздался скрип в необъятных недрах Зала Игры, и стеклянная трубка описала полукруг над игровым столом, опустившись из-под потолка и уйдя в стену за моей спиной. Капли, подобные бисеру, застыли в воздухе там, где прошла трубка, и прямо на глазах стали таять в воздухе. Пространство стало сгущаться.
   — Неплохой ход, — заметил Учитель, затем привычно расслабился в кресле и задержал дыхание, когда сгущенный Шариками Времени воздух стал опускаться и достиг наших голов.
   Конденсированное время заволокло Зал Игры, покрыло собой игровой стол — многоуровневую объемную модель Лабиринта, учеников, стоящих вокруг стола, и сидящего во главе его Учителя. Все замерло. Лишь внутренние часы Лабиринта громко тикали, отдаваясь эхом в стенах Зала, напоминая о том, что Игра продолжается и сделан Ход, несмотря на то, что время в Зале остановилось, не давая никому вмешаться в происходящее на столе, в данную смоделированную ситуацию Мира.

6.04.20…г.

   Темнота нарушилась. Сначала проявились яркие пятна сиреневого и розового цветов, затем появились формы. Сперва просто кубы и ползущие мимо тягучие реки, состоящие из маленьких шаров, потом все это гармонично перетекло в подобие улицы с домами. Теперь я стоял на автобусной остановке, рядом стоял отец.
   — Ничего. Скоро придет. Не устал? — спросил он.
   — Нет, — машинально ответил я, успевая понять, что светит яркое солнце, и мы где-то за городом. В ту же минуту я осознал, что действительно мне очень хорошо. Я был полностью расслаблен и даже немного заторможен. Мысли текли вяло и неразборчиво.
   — Автобус! — отец шагнул к краю дороги, и вдруг все смазалось. Я увидел себя за школьной партой.
   — Карандаш есть? — спросила меня соседка по парте.
   — Ленка? — удивленно подумал я. Ну, конечно. Я в пятом классе сидел с ней, мы даже, помнится, обменивались какими-то календариками.
   — Эй, ты нормально себя чувствуешь? — спросила меня Ленка, растворяясь в воздухе, словно мыльный пузырь. Странно, но все эти несоответствия довольно вяло воспринимались моим сознанием и не вызывали никакого удивления.
   — Сплю, — подумал я, с удовольствием потягиваясь…
   Чем потягиваясь?! Я моментально ощутил свое тело. Мозг ухватил ощущение рук, затем ног… и все мое расплывчатое видение вдруг сложилось в белое поле с трещиной посередине.
   Эй, да это же потолок! Квадраты и кубы в поле моего зрения неожиданным образом сложились наподобие мозаики в белый потолок с трещиной посредине.
   — Я что, умер? — неожиданно для себя самого задал я вопрос, одновременно вспомнив, что я могу и говорить.
   — Банально! — услышал я сбоку, и в этот момент мой ум опознал картинку. Это точно потолок! Верх и низ тут же заняли свои места, сориентировавшись внутри моей головы.
   Я повернул голову набок и увидел… Сан Саныча, сидевшего на табуретке, все еще в своем черном пальто. Тут я с ужасом понял, что лежу в ванне, голый, в холодной воде, в совершенно незнакомом месте.
   — Сплю! — уверенно сказал я в надежде, что Сан Саныч сейчас растворится, и я действительно проснусь.
   — В принципе, да, — ответствовал Сан Саныч, ни коим образом не выразив желания исчезнуть, — смотря, что именно ты имеешь в виду.
   — Что имею, то и введу! — съюморнул я, не ожидая сам от себя такого. Собственная шутка вызвала во мне припадок смеха, и благодаря этому трагичность и непонятность ситуации отодвинулась куда-то вглубь.
   — Он шутит! Хм, отличная реакция! — Сан Саныч поднялся с табуретки, которая стояла у края ванны, и, обернувшись к двери, добавил, — нет, Ли, ты только посмотри на этого отмокшего заморыша.
   Ли! Это имя вспыхнуло внутри меня, и вдруг меня прорвало. Поток воспоминаний хлынул из глубин памяти и даже не дал времени обидеться на обращение ко мне. Голова словно лопнула, и из нее посыпались на манер старых елочных игрушек разные затейливые картинки и лица. Господи, чего там только не было! Узорчатые мосты, бескрайние поля огромных цветов, какие-то твари с совершенно невозможными мордами, облака цветного газа…Вся эта мешанина просто плыла сквозь меня, не задевая эмоций, но оставляла непонятный след в памяти. Мозг фиксировал все сие, словно загружаемую программу. Ли. Что-то связано было у меня с этим именем…Оно было близко, но скользило все время мимо…Я не мог поймать эту часть падающей на меня реальности. Вещи и сцены из жизни проносились мимо, зависая на некоторое время передо мной, словно я был Алисой, летящей в кроличью нору.
   Было и приятно, и страшно одновременно. Чувство времени совершенно растворилось и обиженно отступило куда-то назад, в неосознаваемую тьму. А я, как аквариум, тонущий в океане, отражал все стенками, будучи и сам этим же внутри. Глупое ощущение одновременной разделенности и единства приводило меня в состояние пассивного смеха. Я падал и смеялся… падал и смеялся…И было легко и бесконечно… И посреди этого колодца вдруг отворилась дверь… и я вспомнил.

День Лаоми. Сезон Лезвий.

   Формы только что определились. Мы стояли посередине зала какого-то супермаркета или выставки. Народ сновал туда-сюда, не удостаивая нас внимания. Я привычно коснулся рукой своих серых шорт и краем глаза заметил с удовлетворением, что Рой сделал то же самое со своей желтой футболкой. Тактильные ощущения вернулись. Реальность стабилизировалась.
   — Вы проявите себя сами, где хотите, подтвердив команду, — раздался голос сзади, — помните только, что люди не должны видеть вас в момент появления. Иначе вы вызовете возмущение среди местных жителей, а вы знаете, к чему это может привести.
   — Чудес нет, и быть не должно! — заученно пробормотал рядом стоящий Рой.
   — Зубрила! — отметил я, толкнув его в бок.
   Быстро оценив ситуацию, мы переместились по закоулкам. Я выбрал примерочную для одежды, находящуюся подальше от посетителей. Выждав секунд пять, я послал команду, щелкнув пальцами, и все ощущения чужой реальности сразу нахлынули на меня. Гул голосов, топот множества ног и шум улицы… Отдернув занавеску, я вышел в просторный холл с витринами.
   Хм, первый самостоятельный переход. Сейчас я должен буду показать, что не зря провел время в Замке. Я направился через центр зала, чувствуя, как заученные истины закопошились в мозгу.
   — Ничего нет. Все есть модель. Я сам ее создаю.
   Я сконцентрировался на входной двери, и, игнорируя окружающее, направился к ней. Люди, как и положено им было, не обращали на меня внимания и совершенно естественно освобождали мне дорогу. Открыв дверь, я вышел из здания. Ух! Неизмеримой глубины небо сиреневого цвета освещалось яркими всполохами. Зарницы разных цветов пробегали по нему во всех направлениях.
   — Не пялься, как баран! — грубо оборвал я себя, — сосредоточься, то ли еще придется увидеть.
   Внутренние часы в моей голове начали отсчитывать секунды.
   — Так, хорошо, — сказал сам себе я, — за углом будет женщина с синим пакетом.
   Пройдя через площадь с громыхающим над ней небом, я свернул в подобие стеклянного тоннеля. Там, у витрины стояла женщина. В руках у нее ничего не было.
   — Спокойно! Время! — вспомнил я и задержал дыхание.
   Она неуклюже оступилась, и синий сверток вывалился у нее из-за пазухи.
   — Бумага! — я продолжил складывать мозаику, с облегчением отмечая, что Путь начат.
   Из свертка посыпались бумаги. Я выбирал наиболее приемлемые и простые образы. Это было надежнее. Просто бумаги. Не важно, какие и почему. Стихия была взята.
   — Бумага дружит с деревом, — заученно утвердил я Ход, — нужно усилить эту позицию.
   Женщина с пакетом оглянулась и, увидев рядом деревянную скамейку, села на нее и стала разбирать бумаги. Я, не смотря на нее, прошел мимо.
   — Ветер дует справа, стало быть, восточный, — быстро сориентировался я.
   Стороны света были вложены в меня настолько глубоко, что поддавались определению сходу, без труда.
   Я повернулся спиной к ветру и зашагал по улице, приняв таким образом Белую Сторону Движения, как и подобало мне. Ученик, имеющий в своем внутреннем спектре черный цвет, пошел бы навстречу ему, подтверждая свою Черную Структуру Противоположности, но для меня путь лежал налево, ибо еще при принятии меня в Замок, пройденные мной тесты подтвердили мою причастность к Свету. Ощущение клубка в животе стало нарастать. Человек в черной одежде преграждал мой путь, переходя улицу. Окинув взглядом всю картину в целом, я увидел белую дверь справа от меня, ведущую, видимо, в какую-то лавку. Подняв с земли веточку дерева, «случайно» оказавшуюся под ногами, я свернул в эту дверь. Толкнув ее, я прошел в помещение и незаметно щелкнул пальцами, подтверждая команду склейки восточного ветра, бумаги-дерева и белого цвета. Это оказалась лавка, торгующая скобяными товарами. Гвозди, шурупы и прочая металлическая строительная мелочь покрывали полки.
   Что— нибудь интересует? -спросил меня продавец, одетый в зеленую рубаху, начинающий толстеть средних лет мужчина в очках.
   — Зеленый. Цвет Чистой Незамутненной Силы — пронеслось у меня в голове.
   Я лихорадочно одним движением облетел глазами прилавок, и, наконец, увидел то, что было нужно.
   — Можно, я взгляну на этот степлер для бумаги?
   — Тот, с краю?
   — Нет, зеленый. Вон там… да…
   Получив степлер, я для виду повертел его в руках и вытащил из кармана «случайно» оказавшиеся там деньги. Естественно, их было ровно столько, сколько стоил товар. И хотя продавец сейчас видел перед собой обыкновенного слегка задрипанного парнишку, я знал, что уже нахожусь на Нижнем Уровне Лабиринта на его Восточной Касательной, и поэтому имел доступ к тому, чтобы смоделировать Силами Лабиринта такую малость, как нужную мне сумму денег. Даже не посмотрев, что же за деньги я вытащил, я положил их на прилавок, тем самым подтвердив свое доверие к Лабиринту. К тому же такая роскошь, как разглядывание незнакомых средств платежа, мне грозила тем, что, во-первых, я бы растерял часть Силы на удивление ненужной мелочью, а во-вторых, вызвал бы подозрение у продавца.
   — Прошла минута и пятнадцать секунд, — отметил я, выходя из магазина.
   Оглядевшись, и не заметив ни одной подсказки, я остановился и прислушался. Когда положенные «минута пятнадцать» прошли, я услышал еле слышный крик птицы. Подняв голову, я увидел белую птицу, скрывшуюся за одним из домов в конце улицы. Зажав в левой, принимающей энергию, руке степлер, я двинулся в этом направлении, ускоряя шаг, так как краем глаза заметил бегущего туда же по другой стороне улицы человека. Понятное дело, что человек спешил по своим делам и даже не подозревал, что вызванные мной Силы Лабиринта заставили его в нужный момент ускорить движение, создав для этого определенную ситуацию в его жизни. Мысленно улыбнувшись невидимому узору Лабиринта, я щелкнул пальцами, подтверждая увиденную подсказку, и перешел на легкий бег, не заметив при этом, что в конце дома, за которым исчезла птица, меня уже ждали двое человек, один из которых наблюдал за моими действиями с удовлетворенной улыбкой, а второй — со смесью интереса и восхищения. Еще пол минуты прошло, прежде чем я поравнялся с ними. Перейдя на шаг, я собирался завернуть за угол, как вдруг они, стоявшие в этот момент ко мне спинами, обернулись и пошли за мной. Я почувствовал это спиной, и, не оглядываясь, как и было предписано Правилами, продолжал естественно и спокойно идти.
   — Не оборачивайся, Локи! — от голоса Учителя я вздрогнул на ходу. — Ты все правильно сделал, и сейчас уже достаточно глубоко вошел в Лабиринт. Я уверен, что ты сможешь сам выйти отсюда.
   Я знал, что Учитель по уровню свечения вокруг меня, видимого ему одному, без труда определил, где, в какой части Лабиринта я нахожусь.
   — У нас возникли непредвиденные обстоятельства, — продолжил он, зная, что я сейчас не могу себе позволить сказать ни единого лишнего слова. — Ли, единственная дочь Эххэнны, Ее Величества рода Хэ, застряла в этом Слое, и ее преследуют, подозревая, что она «чужак». Ты должен будешь вывести ее. Я не могу сейчас бросить всех учеников здесь на произвол судьбы, ибо они не все так сильны как ты.
   — Рой? — мысленно спросил я, удерживая темп и не забывая учитывать изменения реальности вокруг.
   — Твой друг Рой достаточно глубоко проник в Лабиринт, но все же не так близко к Внутреннему Барьеру, как ты. А дело срочное. Я знаю, что это серьезная работа, но выхода у нас нет. Само собой, если ты выведешь Ли, считай, что экзамен тебе зачтен, к тому же с определенными привилегиями.
   Я протянул, не оборачиваясь, свободную правую руку и почувствовал вложенные в мою ладонь тонкие пальцы. Ее рука тут же передала мне ее образ.
   — Совсем еще девчонка! — подумал я.
   — Ли! Следуй за ним и ради Всех Святых не открывай свой болтливый рот. Он все равно не сможет сейчас с тобой разговаривать, — я почувствовал, как девичья рука вцепилась в мою, — и не отставай. Иначе у мамы прибавится проблем.
   Я заметил идущего на нас человека с двумя листами какого-то документа, который он читал на ходу. Я обронил ему под ноги степлер и резко свернул, переходя улицу. Небо начинало приобретать над нами угрожающий черный оттенок. Я знал, что человек сейчас удивленно разглядывает степлер, тем самым создавая помеху за нами.
   — Ты сделаешь это, Локи! — услышал я сзади голос Учителя, и, рванув за собой несмышленую девчонку, побежал в сторону упавшей внезапно на улице тетки с цветами.
   — Влип! — подумалось мне.
   Оборачиваться не стоило. Я уже знал, что Учителя там не увижу. Но теперь чувство ответственности покрывало все мои страхи, и я чувствовал рядом колотящееся от страха сердце девчонки, и знал, что выведу ее, даже если мне придется заплатить за это своей жизнью. Правило «Клиент дороже всего» было заучено лучше всех других, и эта глупая девчушка была сейчас для меня моим первым клиентом. Я не особо разбирался в рангах и родах в иерархии Систем. Для меня она сейчас была просто «заказчик». А еще я понял, что годы моего ученичества сочтены. И что в данный момент я не имел больше никаких поблажек Ученика. Теперь я сам был Мастером. Теперь я был Проводником.
 

07.04.20…г.

 
   — Очнулся?
   Голос вывел меня из состояния приятного забытья. Глаза разлепились. Я лежал в кровати, накрытый одеялом по самый подбородок. Медленно приходя в себя, я огляделся. Мебели почти не было. Старый видавший виды шкаф приютился в углу пустой с высоким потолком комнаты. Если не считать матраца, который я поначалу принял за кровать, да двух табуреток с восседавшими на них Сан Санычем и девушкой со странно знакомым именем Ли, в комнате ничего больше и не было.
   — Я жив, — констатировал я, скорее сам для себя.
   — Догадлив. — Сан Саныч разжал сложенные в замок руки и привстал, наклонившись ко мне.
   — А трамвай?… Мне это не привиделось?
   — Нет, не привиделось. — Сан Саныч усмехнулся краешком рта.
   — Но ведь он меня переехал.
   — Смотря где. Здесь, где мы сидим, он тебя не переезжал.
   — В смысле?… — я был окончательно сбит с толку.
   — Другой Слой реальности. — подала голос Ли. — Тот же мир, но другой поворот событий. Прыг-скок. Мы с тобой немножко попрыгали…
   — Вы что, волшебники? — собственный вопрос вызвал во мне приступ смеха, настолько нелепой была ситуация.
   — Колдуны! — скорчив устрашающую мину, засмеялась Ли. — Сборище колдунов! У-у… Колдунцы — прыгунцы!
   — Вечно ты, Ли, болтаешь всякое! Тьфу-тьфу… — заметил Сан Саныч. — Ты как? В порядке?
   Я с удивлением отметил, что чувствую себя очень даже неплохо. Глубокий сон восстановил мои силы, и сейчас мне очень хотелось есть. Правда, муть в голове еще присутствовала, как после наркоза.
   — Поесть бы, — потянулся я и попробовал привстать. Получилось. Хотя руки и ноги были какими-то чужими и не очень слушались.
   — Тело еще не окончательно собралось. — как будто поняла мои затруднения Ли. — Тонкие тела еще не приклеились к физическому. Не волнуйся. Теперь, когда ты очнулся, это дело пары часов.
   — Ли, помоги ему, а я пойду, приготовлю что-нибудь поесть. — Сан Саныч вышел из комнаты, и мы с Ли остались одни. Она кинула мне мою одежду и отошла к окну, отвернувшись.
   — Спасибо, — слабо протянул я и начал напяливать свое тряпье, попутно осматривая куртку и майку на предмет следов от колес трамвая.
   — Глупец. Раз ты жив, значит и следов не может быть на одежде. Ведь ничего не произошло, — сказала, не оборачиваясь, Ли, и я с ужасом подумал, что она читает мои мысли.
   — Не глупи, я не читаю мыслей… в отличие от некоторых. Я вижу тебя в отражении окна. Твоя изумленная физиономия красноречиво свидетельствует о том, что ты думаешь.
   — А что там произошло со мной на самом деле?
   — Там? На нас напали. И хотела бы я знать кто… — она скрипнула зубами.
   — А здесь?
   — Не знаю. Я ведь всего лишь смещаю варианты. Для меня был важен результат, а не условия. Ну… возможно, ты успел проскочить. Или трамвай успел затормозить. И вообще, старайся об этом не думать. Это лишнее, и к тому же небезопасно. Я ведь сместилась вместе с тобой, поэтому точно так-же, как и ты, последние сутки была занята собиранием себя здесь. Хорошо, что додумалась к Глиуку прыгнуть, а то ведь сейчас могли бы с тобой бороздить просторы времени в разобранном виде. Скажи спасибо ему, что помог, завалил сразу нас под холодную воду.
   — Но ведь я когда очухался в первый раз, ты уже была в соседней комнате.
   — Ну, ты не сравнивай. Я все-таки Мастер Времени, мне привычно. А тебе понадобилось больше…
   — Слушай, а ведь я тебя знаю!
   — Да неужто? — кокетливо улыбнулась Ли, но сразу как то погрустнела.
   Она прошлась по комнате, поправляя прическу, явно имитируя ходьбу по подиуму демонстрации одежды.
   — Розы? Ресторан? Танцы? — она улыбнулась, стоя в пол-оборота спиной. — Конечно… танцы!
   И тут она совершила нечто совсем из ряда вон выходящее. Она прыгнула с пола вверх, сделав полусальто, оттолкнулась от потолка ногами и приземлилась на кончики растопыренных пальцев. И только потом, спокойно и медленно, согнувшись в поясе, опустила ноги обратно на пол. Что бы вы сказали на моем месте, увидев подобное? А? Уверен, ничего. Хм… Я поступил также. Моя изумленная рожа сама обо всем говорила.
   — Да, ухажер я для тебя неважный, — заметил я.
   — Все это игрушки для того, у кого здесь — она подошла быстро ко мне и постучала пальцем по лбу, — не существует разницы между верхом и низом.
   — Но ведь они есть! Эти самые верх и низ! — настойчиво и по возможности убедительно пискнул я.
   — Есть все! Вообще все! Вопрос только, в каком виде. Или верх и низ у тебя в голове, а снаружи нет ничего, либо верх и низ снаружи, а ты — ничто. Кто может стоять на потолке? Никто! Тогда тебе придется стать никем, то есть ничем в данном случае. Ты просто сильно себя с чем-то ассоциируешь!
   — С чем? — странно, но я начинал ее понимать.
   — Со всем вокруг!!! Ты — не то, ты — это! — и она опять стукнула меня в лоб.
   — Хватит драться! — возмутился я.
   — Ну, что у нас тут? — пошарпаная дверь скрипнула, и вошел Сан Саныч.
   — В первый раз, в первый класс… — ухмыльнулась Ли.
   — Училка, блин… — засопел я, надувшись.
   — Э, друг, мы тут не эльфы, и капюшончиков у нас нет! — Сан Саныч развел руками.
   — Каких капюшончиков? — ум мой опять засомневался в моей дееспособности.
   — Он не помнит про капюшон! — обиженно протянула Ли и еще больше погрустнела.
   — Обычай эльфов, — по серьезному выражению Сан Саныча я понял, что речь идет не о детских сказках, — прятать свое лицо, когда проявляется обида, либо какая-нибудь из подобных Низших Эмоций. Лицо настоящего воина всегда открыто и показывает миру, что он честен, храбр и сердце его полно огня. И если воина одолевают Низшие мысли, он прячет свое лицо, ибо ему стыдно пред миром. А эльфы — лучшие из воинов.
   — П…п…понятно… — изрядно напугавшись, произнес я.
   — Надеюсь. — Сан Саныч криво улыбнулся, — далее проще. Останешься пока здесь. Вещи привезем, еда будет. На работе ты заменен.
   — Заменен??? — такой подготовленности я не мог поверить.
   — Понимаю твое изумление и принимаю это как комплимент. Да, мы состряпали тут неплохого музыканта твоим друзьям по-быстрому и без шума. — Он опять улыбнулся, уже более дружелюбно. — Не волнуйся, он не испортит ничего в твоих партиях за время твоего отсутствия.
   — У нас мало времени, — засуетилась Ли.
   — Обувайся! — бросил Сан Саныч, выходя из комнаты.
   — Обуваться??? Я чуть не умер, и уже обуваться???
   — Да, обуваться. — Взгляд Ли стал холодным, как ледяное крошево в весенней воде. — Нам нужно многое успеть. И есть, видимо, кое-кто, кто хочет помешать нам.
   — Мне??? — похоже, запас моего удивления на сегодня еще и не думал кончаться.
   — Тебе. Ты — ключ. И если не успеешь своим ключиком воспользоваться, нам всем придется туго.
   — О-кей! — я потихоньку стал опускать ноги с кровати.
   — Я жду тебя на выходе. — Ли вышла.
 

08.04.20…г.

 
   Меня вывели гулять. Было свежо. Вчера я наслушался такого, что сегодня хотелось вовсе забыться заснуть как медведь в берлоге, и чтоб проснуться — а все уже кончилось. Но чутье мне подсказывало, что все только начинается.
   Сан Саныч вчера говорил о Гармонии Мира, о Равновесии Сил и об Узоре, который связывает многие различные части в единое целое. В Систему. В отдельно взятую Систему, ограниченную правилами и законами, в которой может существовать что-то упорядоченное. В мир, дорогие мои, как вы его себе всегда представляли, да и я вместе с вами, последние годы. И вот, выясняется теперь, что этих миров хренова туча, и что все они отделены какими-то Барьерами, и что все, что вы знали о своем мире за своим окном — полная ерунда. Фокус, не более.
   Каждая часть рассказа Сан Саныча вскрывала во мне часть льда, под которым дремал, по моим ощущениям, жуткий зверь моего прошлого. Далекого прошлого…
   Я шел по тротуару вдоль витрин магазинов, а Сан Саныч и Ли шли по обе стороны, чуть сзади меня. Я знал, что не могу столкнуться ни с одним прохожим, знал и то, что пока мы вот так идем, зеленый свет всегда будет гореть в светофорах на моем пути. Я шел в коридоре, который видел только сам. Вчера Сан Саныч помог мне вспомнить, как я это делал. Именно делал. Теперь я знал, что я это умел делать всегда, да еще как!… Лучше всех из нашего выпуска.
   Я вспомнил школу… Нет, не ту школу, где я дергал девчонок за косы и прогуливал алгебру. Я вспомнил Школу, которую по сути никогда и не покидал, как следовало из свойства Трех Основ Сознания, о котором я вспомнил тоже.
   Умом, заключенным в человеческий мозг, с его двугранной логикой, было почти невозможно понять, что можно находиться и там и там одновременно, понять, что вещи, которые произошли — еще не настали и находятся в «завтра», и наоборот. Человеческая логика привыкла к линейности, к цепочке «причина-следствие». На самом же деле все оказалось совсем не так. Три Основы Сознания говорили мне о том, что прошлое — это не то, что прошло, а то, что происходит постоянно, и в данный момент тоже, но в другой плоскости ума. То есть я все еще там, в Школе, в воздушном интернате, который едва стал проступать в моей памяти. Сан Саныч был прав, мое имя, произнесенное вслух каждый раз, делало чудеса.
   Я шел, держа коридор своей волей, в то же время, освободив свой разум, очистив его от суетных мыслей, чтобы привыкнуть к чистому его листу. Держа вниманием края периферийного зрения, я сфокусировался на точке в конце улицы, и наблюдая пространство перед собой как единую живую картину, улавливал ее течение, стремления к изменению, и гибко менялся вместе со всем. Входя таким образом в резонанс с окружающим, я не пересекался с элементами внешнего, будучи сам таким элементом. Проще говоря, я видел сейчас на секунду вперед. Я видел, кто и куда собирается шагнуть в следующий момент. Я на немного протянул свой взгляд в будущее.