Чейз Джеймс Хэдли. А ведь жизнь так коротка

   – Я в рабочем костюме, – сказал он, – и надеюсь вы не придуряйтесь. Мне наплевать, как вы одеты.
   Она нашла ключ и открыла дверь рядом со входной дверью магазина.
   – Входите. Это по лестнице.
   Он шел по лестнице за ней и не мог удержаться, чтобы не посмотреть внимательно на стройные, красивой формы ноги, поднимающиеся перед ним.
   – Они вам нравятся? – спросила она, не оборачиваясь, как будто угадала его мысли – Мужчинам они чрезвычайно нравятся.
   Гарри покраснел.
   – Они замечательны. Вы прорицательница? Вы угадываете мысли?
   – Нет, но я знаю мужчин. Каждый раз, когда я поднимаюсь по лестнице с мужчиной за спиной, я знаю, что он попытается заглянуть немного повыше, чем можно. Это не мое больное воображение, я вас уверяю. Они все этим занимаются, – сказала она спокойно.
   Она остановилась перед дверью и открыла ее тем же самым ключом. Они вошли в прекрасно обставленную комнату: глубокие кресла, комфортабельные диваны, покрытые бежевой тканью с красными полосами. Рядом со стеклянной витриной стоял стол, радиоприемник, бар на колесиках. На стенах висели репродукции Ван Гога. В камине горел огонь.
   – У вас замечательно. Вы давно здесь живете?
   Она бросила свою сумочку на стол и посмотрела в зеркало, стоящее на камине.
   – Около двух лет. Здесь неплохо. Устраивайтесь. Я приготовлю выпить. Что вы будете пить? Я выпью виски. Хотите тоже?
   – Охотно Но я мог бы приготовить и сам.
   – Как хотите. Все необходимое вы найдете там. Вы не голодны? Я страшно проголодалась. Я ничего не ела с самого утра.
   – Кроме шуток? Почему?
   – Я не люблю готовить. Таким, как я, приготовление еды в тягость Налейте выпить, я сейчас вернусь.
   Гарри был удивлен количеством бутылок, которые нашел в маленьком шкафчике. Там было двадцать бутылок виски и двенадцать джина. И это во времена строгого ограничения алкоголя.
   – Где вы взяли все это? – крикнул он.
   – Это не колдовство. Нужно только знать, где взять. Вы можете взять пару бутылок, если хотите.
   – Нет, спасибо. Я практически не пью. Сколько вам налить?
   – На два пальца Не скупитесь. Содовая внизу в шкафчике. Я принесу лед.
   Он налил немного виски и подождал.
   Она быстро вернулась, неся поднос с тарелочками, на которых лежала курица, масло, салат и пирожные.
   – У меня есть еще язык в холодильнике. Если хотите…
   Гарри открыл рот.
   – Но это колдовство. Мне кажется, что я вас разорю.
   На этот раз удивилась Клер. Она подняла брови, что придавало ее лицу удивительное выражение.
   – Вы совершеннейший идиот. Вы смеетесь? Вы же не будете говорить, что живете только на свои продовольственные карточки? В Англии можно найти что угодно, только нужно знать, куда обратиться. И потом, налейте себе виски, чтобы это было виски, а не птичкино пипи.
   – Но мне вполне достаточно. Я не привык пить. – Он взял тарелочку с холодной курицей, которую она ему протянула, и поставил на колени.
   – Вы знаете, мне кажется, что это не наяву. Вы всегда так поступаете с людьми, с которыми встречаетесь?
   – Нет, не совсем, но этот случай несколько особый, не так ли? – Она бросила на него быстрый проницательный взгляд и он сразу же вспомнил о бумажнике, о котором совсем забыл.
   – Вы, действительно, взяли у него бумажник?
   – Конечно. Он заслужил урок и он его получил. Я знаю его адрес и пошлю ему его завтра.
   – Но, это… Меня не касается… В нем пятьдесят фунтов и неосторожно брать… Могут подумать… что вы…
   – Что я захочу оставить его у себя? – закончила она смеясь. – Разумеется.
   Почему, вы думаете, я его засунула в ваш карман? Я страшно испугалась, когда этот старый дурак заметил исчезновение денег. Я не думала, что он это обнаружит до моего ухода.
   – Но зачем вы это сделали? – настаивал Гарри.
   – Этот старый дурак принял меня за девку, и тогда я решила сыграть с ним шутку. Когда он положил бумажник на стол, я взяла его и положила в сумочку.
   Он был настолько пьян, что ничего не заметил. Потом я о нем забыла. А когда он поднял шум, я подумала, что лучше ничего пока не говорить и подождать следующего дня, чтобы отослать его ему. Это будет ему уроком.
   Гарри не нравились такого рода шутки, но он ничего не сказал. В глубине души ему было жалко Вингейта.
   – Я мог бы его отнести ему сегодня вечером и объяснить все, – предложил он.
   – О, нет! – воскликнула она вдруг со злостью. Но сразу же заставила себя улыбнуться. – Не бойтесь, он получит свои деньги, но пусть немного помучается. Налейте мне немного. Себе тоже. Курица нравится?
   Гарри уверил ее, что курица замечательная, хотя едва попробовал ее, и решил все-таки выяснить все до конца.
   – Расскажите мне о себе, – прервала его Клер. – Что вы делаете?
   Гарри колебался. Стыдиться своей профессии абсурдно, подумал он. Если он хочет ее видеть, нужно, чтобы она все знала. Он чувствовал себя легко в присутствии Клер и подумал, что его профессия не будет ее смущать, так же, как и его убогая одежда.
   – Я служу в фотостудии Муни на Ленкс-стрит, – сказал он, Наливая себе стакан. – Обычно я стою на углу улицы в Вест Энде и снимаю прохожих. – Он представил свою работу в самом неблагоприятном виде и ожидал ее реакции.
   – Это забавно? – спросила она.
   – По-разному. Это дает немного, но, все-таки, я надеюсь когда-нибудь стать на ноги.
   – Никогда бы не подумала, что такая работа может приносить доход. Сколько это вам дает?
   – Говоря откровенно, я зарабатываю шесть фунтов в неделю, – признался он.
   – Теперь я понимаю, почему вы не пьете виски.
   Несколько минут они молчали. Она внимательно смотрела на огонь в камине.
   – А вы не могли найти что-нибудь более интересное? Я хочу сказать, более оплачиваемое?
   – Я не умею, – признался Гарри, удивленный тем интересом, который она проявила к нему. – Я кроме фотографии практически ничего не умею и не знаю.
   Когда я служил в армии на юге Италии, я сделал несколько снимков и послал их в журнал, который организовал конкурс фотографов-любителей. Я получил первый приз. Это меня воодушевило и я участвовал в других конкурсах. За три года я заработал триста фунтов.
   Клер с удивлением заинтересованно посмотрела на него.
   – Замечательно. У вас, по-видимому, талант.
   – Я чувствую как надо снимать. Мой патрон хочет, чтобы я вложил деньги в его дело, стал его компаньоном и занялся портретами. Он хочет попытаться делать портреты в студии. Но он ничего не знает, и хочет, чтобы этим делом занялся я.
   – Прекрасно. А почему вы не согласились?
   – Это не так просто, как вам кажется. – Гарри вытянул длинные ноги к огню. Он никогда не испытывал такого блаженства и совершенно забыл о бумажнике Вингейта.
   – Расскажите мне о своем доме, – попросила Клер. – Вы живете на Ленокс-стрит?
   – Да. Наша комната неплоха для меблированных квартир, но, конечно, не сравнима с вашими апартаментами. Я живу вместе с приятелем.
   – А кто он, ваш приятель? – спросила Клер, с удивлением замечая, что ответ ее действительно интересует.
   – Его зовут Рон Фишер. Он пишет в газеты, а сейчас изучает ночную жизнь Лондона для одного еженедельника. И неплохо зарабатывает, но почти все посылает своей бывшей жене.
   – Не говорите мне о женитьбе. Она всегда так заканчивается. Для меня это не подходит. Я предпочитаю оставаться свободной и делать то, что хочу.
   – Если вам не покажется это нескромным, чем вы занимаетесь? Простите. Я не должен был задавать такой вопрос.
   – Почему бы и нет? Я позирую. Это приятная работа и хорошо оплачивается.
   – А в чем она заключается?
   – Меня знают во всех больших агентствах. Каждый раз, когда им нужна женщина для фотографирования, они зовут меня. Это дает неплохой гонорар и, кроме того, побочные доходы. В прошлом месяце, например, я позировала для изготовителей виски. Мне удалось получить два ящика виски, кроме обычного гонорара. В прошлом году мне пришлось позировать для фирмы, производящей автомобили, и вместо гонорара я попросила автомобиль и получила его. Также я заработала и радиоприемник. Это неплохая работа.
   Гарри тоже считал, что это замечательная работа, и он ей это сказал.
   Входя в квартиру он подумал: как ей удается жить на такую широкую ногу.
   – Я уверена, что вы меня приняли за шлюху, – сказала с улыбкой Клер. – Я это прочитала в ваших глазах, не так ли?
   Он смущенно посмотрел на нее.
   – Не говорите подобных вещей. Я провожу дни в Вест Энде и могу узнать девку с первого взгляда, не ошибаясь. Я не хочу слышать такое о вас, даже в шутку.
   – И вы не хотите знать, как я познакомилась с Вингейтом? Признайтесь, вам же интересно?
   – Положим, но вы можете не объяснять.
   Она наклонилась к камину.
   – Мне было очень скучно, – сказала она. – В таких случаях мне всегда хочется сделать что-то идиотское. Мне, например, хотелось совершенно голой броситься в бассейн, или разбить витрину магазина, или ударом кулака сбить каску с полицейского. С вами такого не бывает?
   – Откровенно говоря, нет, – ответил изумленно Гарри.
   Она засмеялась.
   – Я вам охотно верю. Но когда со мной такое происходит я иду на Пикадилли. И на этот раз ко мне прицепился Вингейт. Он шел за мной и, в конце концов, прилип. Я подумала, что будет забавно разыграть его. Но он оказался настолько грубым и бесстыжим, что я решила его проучить. Вот и вся история.
   – Никогда бы не подумал, что такая женщина, как вы, может скучать. У вас, наверняка, куча друзей.
   – Может быть. Но куча друзей тоже утомительна. Боже, посмотрите на часы.
   У меня свидание в половине первого, а я даже не оделась.
   Она вскочила и улыбнулась.
   – Я вас провожу. Надеюсь, вы не обидитесь?
   – Совсем нет. Благодарю вас за этот чудесный вечер, – сказал он.
   – Я тоже провела прекрасный вечер.
   – Может быть, мы как-нибудь увидимся? У вас, наверно, немного свободного времени, но, если вы любите кино… мы бы смогли сходить туда как-нибудь вечером.
   – Договорились. Вы мне позвоните. Мой номер есть в справочнике. Звоните.
   Она уже открыла ему дверь. Но Гарри хотел знать более точное время свидания.
   – А мы не могли бы решить это сейчас?
   – На следующей неделе я буду занята каждый день. Позвоните мне, я о вас не забуду.
   Гарри с сожалением вышел на лестничную площадку. Она протянула ему руку.
   – Еще раз благодарю вас за этот замечательный вечер, – скачал он.
   Она улыбнулась и закрыла дверь.

Глава 4

   «Забавный парень, – подумала Клер, прислушиваясь к шагам Гарри, спускающегося по лестнице. – Он действительно мне немного нравится, наивен, конечно, но мил». Она нахмурилась и направилась к столу, где лежала ее сумочка, и взяла ее в руки, не переставая думать о Гарри. Она думала, позвонит ли он ей и согласится ли она пойти с ним. Такой парень, как он, может осложнить существование, но зато какая перемена. Она не помнила, проводила ли она когда-нибудь час с человеком, который бы не льстил ей. Она подумала, какой вид был бы у парня в хорошем костюме и почувствовала, как у нее возникает желание одеть его прилично». Я становлюсь как Бепс, – подумала она, глядя в зеркало над камином. – Бепс одевает своего Тэдди, дает ему деньги на карманные расходы, водит его по вечерам. Тэдди, конечно, совсем не то, что Гарри. Самое трудное – это заставить Гарри принимать подарки, но будет интересно попробовать». Ход ее мыслей был прерван стуком двери в спальне. Он замерла.
   Высокий мощный мужчина с сигаретой в зубах появился на пороге. У него было розовое, тщательно выбритое лицо, пепельные волосы, которые свисали, как крылья, по обе стороны головы. Выцветшие голубые глаза были проницательны и тверды. На нем был светло-серый костюм, белая рубашка, желтый галстук с нарисованными головами лошадей и дорогие ботинки.
   Его звали Роберт Брэди.
   – Салют, малышка! – произнес он сквозь золотые зубы. – У тебя что-то слишком задумчивый вид.
   – Ты был там все время? – спросила она.
   – Я не шевелился. Я прилип к замочной скважине и поразвлекался. Тебе обязательно нужно, было приводить его сюда?
   – Я едва не влипла. Если ты слышал, то ты в курсе. Мне нужно было быть с ним приветливой, иначе он мог бы испортить все.
   – Мне не показалось, что тебе было неприятно быть приветливой с ним. И зачем ты ему давала курицу? Я сам хочу курицу.
   – Ну, хватит, – сказала Клер раздраженно. – Как ты вошел ко мне?
   – С помощью ключа. Ты знаешь, это такая металлическая штучка, которую засовывают в замочную скважину, поворачивают и дверь открывается. А ты не знала, что у меня есть ключ?
   – Нет. Ты отдашь мне его сейчас же. Я не хочу, чтобы ты входил ко мне, когда угодно.
   – К тебе? Это значит ко мне. Мне кажется, я имею право.
   – Если ты не отдашь мне сейчас же ключ, я сменю замок. С того момента, как здесь стала жить я, это не твоя квартира.
   Брэди мгновение поколебался. Затем, поскольку у него был еще один ключ, он вытащил из кармана жилета ключ и протянул его Клер.
   – Как хочешь, милая. А бумажник?
   – Ты думаешь только об этом. – Она открыла свою сумочку и бросила бумажник. Тот упал на пол. Брэди наклонился и подобрал его.
   – Тебе совсем не нужно вести себя вот так, как уличная шлюха, – пробормотал он.
   – Заткнись! – сказала она, подходя к бару, чтобы налить стаканы.
   – Твой приятель на тебя странно подействовал.
   – Заткнись! – повторила она, усаживаясь.
   Брэди пересчитал содержимое бумажника. – Это не так уж и плохо, – признал он, показывая свои золотые зубы – Неплохая компенсация.
   Он сложил шесть билетов по пять фунтов и положил себе в карман, остальные протянул Клер, которая положила их в сумку с совершенно безразличным видом.
   – Ну, милая, ты ведешь себя нехорошо, – сказал Брэди, беря ее за подбородок.
   Клер резко отступила.
   – Не трогай меня своими руками.
   – Но скажи, ангел, а где твои хорошие манеры? Когда занимаешься такой работой, нужно их всегда сохранять, – сказал он с усмешкой. – Как зовут твоего парнишку?
   – Я не знаю. Он мне не говорил.
   – Неважно. Он работает у Муни на Ленкс-стрит. Я слышал.
   Она вскочила.
   – Что ты хочешь делать? – воскликнула она, хватая Брэди за РУКУ.
   – Посмотрим, – усмехнулся он. – Три сотни фунтов будет нетрудно вытащить у него. Надеюсь, ты не упустишь подобный случай.
   – Не будь идиотом. Я его никогда больше не увижу. К тому же, деньги он хранит в банке.
   – Ну и что? Он потратит их с тобой, если ты предоставишь ему такую возможность. Не бойся, он позвонит. Забавно, но все эти бравые ребята одинаковы.
   Клер сжала кулаки. Казалось, что она ударит Брэди, но она отвернулась, слегка пожав плечами. Брэди повернул ее к себе.
   – Спокойно, милая. Я хочу провести с тобой часок. Избавь меня, пожалуйста, от сцен. Не забывай, что без меня ты ничто.
   Она попыталась высвободиться, но он удержал ее.
   – Пошли.
   – Нет, я не хочу. Оставь меня, скотина.
   – Пошли.
   Они посмотрели друг другу в глаза, затем он отпустил ее плечи и, взяв ее лицо в мокрые ладони, притянул к себе.
   – Ты миленькая малышка, – сказал он, приближая свое лицо к ней.
   Дрожа, она закрыла глаза и подставила губы.
   – Ты только представь, что это он тебя целует, – прошептал Брэди – Ночью все кошки серы и, кроме того, ты потренируешься. – И он повел ее в спальню.

Глава 5

   Сильный запах селедочного бульона встретил Гарри, когда он открыл входную дверь дома и вошел в темный коридор, ведущий на лестницу. Где-то внизу миссис Вестерхэм, владелица дома, грустно тянула мелодию. Это мог быть и гимн, и романс. Гарри на мгновение замер, прислушался и решил, что это гимн.
   Миссис Вестерхэм начинала петь с самого утра. Когда живешь одна, доверчиво призналась она однажды Гарри, нужно говорить сама с собой, или петь. Я не хочу говорить сама с собой, поэтому пою.
   Гарри жалел ее. Сам он никогда не скучал. Он часто оставался один, но не чувствовал себя одиноким. Вокруг происходило столько интересного… В этом и секрет, думал он. Нужно уметь интересоваться людьми, которые живут вокруг нас, ходят по улицам, заходят в бары. Он не хочет стать таким, как миссис Вестерхэм: петь гимны или романсы с утра до вечера.
   Он хотел было пойти поговорить с ней, но на этот раз воздержался. На его решение повлиял стук пишущей машинки Рона. Гарри нужна была сегодня вечером мужская компания. Только мужчина может понять его.
   В большой комнате, в которой они живут вместе с Роном, дым стоял столбом.
   Как всегда, Рон забыл открыть окно. Он сидел на бамбуковом стуле в рубашке с закатанными рукавами и, неистово затягиваясь трубкой, стучал на пишущей машинке. Куча листков, валяющаяся вокруг него на полу, свидетельствовала о том, что он уже работал несколько часов.
   Рон приветственно махнул рукой.
   Секундочку, я сейчас закончу, – и он принялся за работу с такой скоростью, которая всегда восхищала Гарри.
   Гарри открыл окно, повесил фотоаппарат, пододвинул стул к газовой плите и уселся. В первый раз он обратил внимание на убогий вид комнаты, у которой было одно достоинство – площадь. Но, по сравнению с апартаментами Клер, она напоминала каморку.
   Рон вдруг прекратил печатать и поднялся.
   – Конец. Ух, – сказал он, проводя рукой по волосам. – Я работал, как четыре негра. Надоело. Проверю это завтра утром.
   Рону Фишеру было тридцать пять лет. У него было длинное лицо, черные глаза, квадратный подбородок и желание быть саркастичным.
   Гарри познакомился с ним в центре демобилизации, и Рон, который хотел сэкономить на квартплате, предложил Гарри поселиться вместе с ним в большой комнате, которую он снимал. Так они жили четыре года.
   – Ты поужинал? – спросил Рон, собирая бумаги.
   Гарри вытянул ноги, комфортабельно устраиваясь в кресле.
   – Конечно, – ответил он. – А ты?
   – У тебя странный вид, – сказал Рон, бросив быстрый взгляд на друга. – С тобой что-то произошло? Ты встретил девушку своей мечты?
   Гарри покраснел.
   – О чем ты говоришь?
   – Ну, старина, рассказывай. Кто она?
   – Ну… – пробормотал Гарри, удивленный тем, что Рон сразу же разгадал его секрет.
   Рон собрал бумаги и перетащил стол на другую сторону комнаты. Потом открыл шкаф, осмотрел его содержимое с недовольным выражением лица.
   – Не густо, – пробормотал он. – Но мне не хочется выходить и придется удовлетвориться тем, что есть.
   Он взял хлеб, масло, сыр, банку пива, перенес это к креслу, стоящему напротив Гарри, и уселся.
   – Ты действительно поужинал? – спросил он, отрезая кусок хлеба.
   – Да, спасибо. Я даже очень хорошо поужинал. – Он замолчал, глядя на потолок, ожидая, что Рон спросит, по крайней мере, что-нибудь о девушке. Но тот молчал.
   – Курица, камамбер, экспортируемый из Франции, и виски.
   – Неплохое меню, – наконец произнес Рон, пережевывая пищу. – Смотри на меня. Я ем устрицы, ожидаю форель, которую уже заказал.
   – Но я не шучу, – воскликнул Гарри, ударяя кулаком по ручке кресла. – Я был у нее, и она меня угостила курицей.
   – Кто это она?
   – Девушка, которую я встретил. Ее зовут Клер Долан. У нее квартира возле Лонг-акра.
   – Ну, ну. Должно быть, приятно жить в центре города. А где ты ее встретил?
   – Это, конечно, несерьезно, но девушка, действительно, очень хороша.
   – Ради Бога. Опусти подробности, – сказал Рон. – Я тебя спрашиваю, где ты встретил ее. Только это меня и интересует.
   Гарри засмеялся и рассказал Рону историю в баре, опуская, тем не менее, эпизод с бумажником.
   Рон был очень мил, но циничен. Он, наверняка, заявил бы, что девушка воровка. Гарри рассказал ему, что они выпили несколько стаканчиков, потом, когда Вингейт ушел, Клер пригласила его к себе. Пройдя опасный рубеж, Гарри стал рассказывать очень подробно, не опуская никаких деталей, описывая квартиру и работу Клер. Он рассказал ему все, что услышал от нее. Около половины одиннадцатого он закончил.
   Рон давно уже поужинал и сейчас курил трубку, вытянув ноги с задумчивым видом. Он ни разу не прервал монолога Гарри, а тот в своем энтузиазме ничего не заметил.
   – Значит, я ей позвоню, – заключил Гарри, – и попытаюсь с ней сходить куда-нибудь на следующей неделе. Она мне сказала, что на этой будет занята.
   Но можно попытаться.
   Наступила тишина.
   – Я не хочу быть циником, – сказал вдруг Рон, – но посмотри внимательно, что ты будешь делать с этой девушкой. Такой неопытный парень, как ты, может легко влипнуть. Будь с ней осторожен.
   – С кем?
   – С ней, – сказал Рон, потягиваясь и зевая. – Ладно, я иду спать, а ты?
   – Я тоже. Но что касается Клер, ты ошибаешься. Ты должен ее увидеть.
   Рон уже разделся.
   – Ты думаешь? Меня не интересует внешность девушки, а интересует то, чем она занимается в жизни. Это удивительно. Девушка живет одна, приглашает к себе незнакомого ужинать…
   – Ты совсем тронулся, – с жаром произнес Гарри. – Она привела меня к себе потому, что… Потому что ей было тоскливо, – объяснил Гарри, пытаясь выиграть время.
   Рон снимал ботинки. Стараясь не смотреть в глаза Гарри, он сказал:
   – Ты хороший парень, Гарри, чистый, простой. Мне не хотелось бы, чтобы ты попал в нехорошую историю. Слишком красивая девушка – это всегда кончается неприятностями. Поверь мне. Я прекрасно помню тот день, когда я женился на Шейле. Шикарная девушка, но жизнь для нее заключалась в том, чтобы ходить по ресторанам, танцевать, ходить в кино и делать как можно меньше. Я думал, что все это со временем устроится, но этого не случилось. Она хотела только развлекаться, ничего не давая в обмен. Будь осторожен, старина. Не попади на вторую Шейлу. Я, может быть, и неправ, но все-таки будь осторожен.
   – Ты несправедлив. Клер не имеет ничего общего с твоей Шейлой. Я провел с ней полдня, и это не стоило мне ни одного шиллинга. А ты когда-нибудь проводил столько времени с Шейлой, не потратив денег?
   – Нет, – грустно признался Рон. – Может быть ты и прав, но все-таки будь осторожен.
   – Ты невозможен. Всегда ищешь недостатки только потому, что тебе попалась Шейла.
   – Ты должен спросить у нее, что она думает о женитьбе.
   Нужно знать, что у женщины в голове. Мне с самого начала пришлось научиться чистить ботинки, готовить еду, убирать в квартире, в то время, как Шейла сидела в кресле и наблюдала за мной. Попытайся узнать, любит ли она заниматься домашним хозяйством, любит ли детей.
   – Я тебе никогда не говорил, что собираюсь на ней жениться.
   Понимаешь, она зарабатывает в десять раз больше, чем я.
   Рон притих.
   – Может быть, я слишком настойчиво пытаюсь найти в ней недостатки, продолжал Рон в темноте, – но эта история с ее работой мне кажется подозрительной. Получить в подарок автомобиль, который стоит сотни фунтов?
   Гарри это тоже казалось странным, но ничто в мире не заставило бы его в этом признаться.
   – Но откуда же она его могла взять? – пробурчал он.
   – Ты знаешь, есть еще люди, у которых достаточно средств, чтобы содержать хорошенькую девушку. А девушки позволяют себя содержать. Так тоже случается…
   – Вот этого я ожидал уже давно. Но ты совершенно неправ.
   – Хорошо, – вздохнул Рон. – Я неправ. Но не попади в грязную историю. А если ты все-таки влипнешь, не скрывай от меня, я тебе смогу помочь.
   – Ты невыносим сегодня, – пробурчал Гарри, взбивая подушку кулаком. – Ты строишь все на песке. Я сплю. Спокойной ночи.
   Но он еще долго лежал с открытыми глазами. Не нужно было ему рассказывать о Клер. Рон после своей неудачной женитьбы, наверняка, против женщин Клер уникальна. Конечно, нехорошо, что у нее много денег, но, в конце концов, наступит время, когда он будет тоже зарабатывать. Он потребует прибавки в зарплате. Это, конечно, серьезно ничего не изменит… Но, в конце концов, он может брать фунт, другой из своих сбережений. С этой мыслью он, наконец, заснул.

Глава 6

   Альфу Муни когда-то одна из женщин сказала, что он похож на Адольфа Минту. И он об этом никогда не забывал. Возможно, он когда-то и был на него похож своим грустным выражением лица, мешками под глазами, свисающими усами, носом, подбородком. Из-за этого сходства Муни обычно носил черную фетровую шляпу, сдвинутую на затылок, американский галстук с крупным рисунком, который небрежно завязывал вокруг незастегнутого ворота рубашки. Он редко одевал пиджак и обычно ходил в рубашке с засученными рукавами и в распахнутом жилете. Потухшая сигара всегда торчала в уголке рта и завершала «американский» вид. Но все это никого не обманывало, за исключением самого Муни. В течение сорока лет он напрасно пытался сделать состояние. Он все пробовал: был букмекером, моряком, дирижером, шофером такси, бродячим торговцем, управляющим. Зарабатывал деньги, терял их, снова зарабатывал и снова терял. Ему никогда не удавалось остановиться.
   Сейчас был нисходящий период. Три года назад он заработал пятьсот фунтов на футбольных пари и вложил эти деньги в фотостудию, надеясь, что заставив работать кого-то другого, он таким образом обманет свою собственную судьбу.
   Он нанял трех молодых людей, Гарри один из них, чтобы снимать людей на улицах, и девушку, Дорис Роджерс, которая занималась проявлением, печатанием и связями с клиентами. Муни сам стоял перед входом в студию, убежденный, что придает ей соответствующий вид. Удивительно, но дело уже существовало три года. Для Муни такой срок был рекордом.
   Наступило время подумать о смене поля деятельности и по этому поводу он не строил никаких иллюзий.
   Поэтому, когда Гарри попросил у него прибавки на 10 шиллингов, он откинулся в кресле и горько рассмеялся.
   – Ты пойми, малыш, – произнес он, взмахивая сигаретой, – это невозможно.
   Дела идут настолько плохо, что мне придется закрыть лавочку. Посмотри, например, из того, что ты принес вчера, не более десяти процентов придут за карточками. Это не та работа. Слишком большая конкуренция. И потом, у людей нет денег на фотографии.
   Гарри нравился Муни. Он никогда не врал ему. Если Муни говорил, что дела идут плохо и он собирается закрыть студию, то Гарри знал, что это правда, а не просто удачный предлог для отказа в прибавке.
   Это была плохая новость. Если Муни прикроет дело, Гарри окажется без работы.
   Он пошел обсудить положение с Дорис Роджерс, кругленькой женщиной с черными вьющимися волосами, остреньким носом и улыбкой, за которую все ее любили. Гарри знал о ней не много. Она никогда о себе не говорила. Она была очень трудолюбивой и Муни этим пользовался: платил ей гроши, а работать заставлял много. Она никогда не протестовала, оставалась после работы и, кажется, у нее не было никакой личной жизни вне стен студии.
   Гарри она нравилась. Как раз именно с такими женщинами можно дружить, не опасаясь никаких осложнений.
   Дорис была в лаборатории. Как только она увидела выражение лица Гарри, то все поняла.
   – Он только что жаловался вам на судьбу?
   – Еще хуже. Он сказал, что закроет дело, если так будет продолжаться.
   Дорис неприязненно хмыкнула.
   – Это его вина. Он ничего не делает и даже не пытается сделать что-нибудь новое. – Она переложила карточки в фиксаж. – У вас есть какой-нибудь план, Гарри?
   – Ничего определенного. Я могу попросить работу в «Квик-фото», но не уверен, что они возьмут меня. А вы?
   Дорис пожала плечами.
   – Я, наверняка, найду что-нибудь. А почему вы не расскажете ему о своей идее ночных фотографирований? Я уверена, что это пойдет неплохо и Муни вынужден будет увеличить вам зарплату, если вы будете работать ночью.
   – Действительно, я об этом больше не думал. Спасибо, Дорис. Я ему скажу, что буду претендовать на долю с доходов.
   – Так и надо.
   Когда Гарри снова появился у Муни, тот еще качался в кресле.
   – Ну и что? – пробормотал он. – Что еще? Ни на минуту не оставляют в покое в этой лавочке. Вы решительно хотите меня доконать.
   – У меня есть идея, мистер Муни. А что если делать фотографии на улице ночью? В этом есть новизна, которая может заинтересовать клиентов.
   Он не сразу понял достоинства идеи, но так как она была не его собственная, то, естественно, начал ее ругать.
   – Разумеется, это не глупее, чем что-нибудь другое, – согласился он, – но не годится. Нужен качественный материал прежде всего, а он стоит дорого.
   Затем нужны лампы. Их тоже нет, и у меня нет денег.
   – Вспышка есть у меня, мистер Муни, и я заплачу за лампы.
   – Что? Повторите! – произнес Муни, широко открывая глаза.
   – У меня есть необходимое оборудование и я заплачу за лампы.
   Муни скривился.
   – Ну и что? Это, наверно, ловушка?
   Гарри не смог удержаться от усмешки.
   – Я хочу одну треть дохода, кроме моей обычной платы. Прежде всего, это моя идея. Я даю материал и работаю ночью.
   – Треть? Ты хочешь моей погибели. Послушай, малыш. Положим, четвертая часть тебе, ты, разумеется, платишь за лампы.
   – Треть или ничего. Мне нужны деньги.
   – А если я тебе скажу, что не согласен?
   – Я пойду со своей идеей в «Квик-фото». Они должны ухватиться.