— Понимаю.
— Необходимо определить, был ли Герман знаком с Брег-том. Он устроил Веде выступление у Бретта, и не сомневаюсь, что переговоры вел сам Бретт.
— Скорее всего это сделала секретарша. Внезапно я вспомнил о блондинке, которая ворвалась в кабинет, когда я собирался оттуда рвануть.
— Ты ничего не говорил об этой девице, Ник. Это та, что обнаружила труп и видела меня?
— Да, ее зовут Шейла… Шейла… Дальше не помню. Несостоявшаяся мадам Бретт.
— Можешь вспомнить ее фамилию?
— У меня хранятся вырезки из газет.
В то время, пока он копался в вырезках, я размышлял о револьвере. Я не мог вообразить Бретта, разрешающего подойти Герману настолько близко, чтобы завладеть оружием. Этот пункт меня смущал. Конечно, Бретт мог допустить небрежность, но маловероятно, он был хитрым парнем.
Следовало учитывать и фактор времени. Охраннику понадобилось не больше десяти-двенадцати минут, чтобы проводить меня до лестницы, а мне — еще несколько минут, чтобы поискать пудреницу. За это время убийца должен был усыпить бдительность Бретта, убить его, схватить деньги и убежать. Стремительная работа, что и говорить… если только предположить, что все это провернул Герман.
Предположим, что это сделала будущая мадам Бретт. Она могла войти в кабинет, взять пистолет без особых трудностей. Но для чего ей это было нужно? Разве что между ними что-то произошло и она, узнав, что я приду, решила заполучить двадцать пять тысяч.
— Шейла Кондрик, — сказал Кэйзи, протягивая мне вырезку. — Имя невесты Линдснея.
На газетной фотографии она выглядела очень мило в купальном костюме. Похоже, без него она выглядела бы еще лучше. О ней говорилось немного: «…приехала из Сан-Франциско и могла бы стать мадам Бретт, останься он в живых. С успехом танцевала в оперетте „Я ищу иностранцев“, получила второй или третий приз на конкурсе красоты».
Я бросил вырезку на стол.
Вошел Лу. Кэйзи ввел его в курс дела.
— Последи за человеком по имени Корнелиус Герман и, если у него есть алиби, проверь. Выполнишь работу — получишь полгранда.
Лу встрепенулся, услышав сумму.
— И установи, не знал ли он Бретта лично? — добавил я, — это очень важно.
— Не волнуйся, дорогой, — улыбнулся Лу, нюхая василек в петлице. — Я намерен получить свои полтыщи долларов. Работа будет чистой.
— Этот парень меня уморит, — сказал я, когда Лу вышел.
— Он на всех производит такое впечатление, но он надежный друг и помощник.
— Что ж, до его возвращения мне делать нечего. Я не хочу стеснять тебя, Ник, и подожду Лу в тайнике.
— Нет, оставайся здесь. Без моего ведома сюда никто не войдет. Будь как дома. А что случилось с девчонкой?
— Мы расстались.
— Да ну! Вот это сюрприз! Мне казалось, что вы… — он прервал себя и улыбнулся. — Ну, не будем говорить об этом.
— Как будто ты не знаешь, как это бывает? Мы провели вместе неделю, и у нас не сложилось.
— С этими женщинами никогда не, знаешь… — он покачал головой. — У нее такая славная мордашка. В былые времена я знавал одну такую и клюнул… Никогда нельзя судить по мордашке. Та девчонка была как с обложки журнала, но ничего не стоила — холоднее айсберга. А какая была дурнушка Мэри? Плоская, как жердь, — он закатил глаза, — но до чего же горяча!
Я пошарил по карманам в поисках портсигара и вместо этого наткнулся на портмоне Макса. Я совершенно забыл о его существовании и сейчас, слушая излияния Ника о женщинах, начал рассеянно перебирать его содержимое. В нем находились: пятидолларовая банкнота, несколько автобусных билетов, письмо от матери и три непристойных фотографии. Я протянул их Нику: На обратной стороне письма были каракули, заставившие меня подпрыгнуть. Я припомнил письмо, которое Макс оставил под подушкой. Приписка была сделана тем же почерком. Она гласила: «От Верна Альме. Лучший друг мужчины — его жена». Я порылся в жилетном кармане и вытащил визитную карточку, данную мне Бреттом. Те же слова. Я напряженно размышлял. Двое мужчин пишут одинаковые слова и носят их с собой. Какой в этом смысл? Даст ли эти что-нибудь?
Я почувствовал на себе взгляд Ника.
— Что тебя заинтересовало?
— Не знаю…
Я сложил письмо и убрал в карман, вместе с визиткой.
— А ты становишься скрытным, не так ли? Я улыбнулся:
— Так и есть. Детектив остается детективом. Извини, Ник, ты тут не виноват. Он пожал плечами:
— Надо тебе — действуй, я рядом, если понадоблюсь. Лу вернулся под вечер.
Все это время я не находил себе места, и, когда он вернулся, я несказанно обрадовался его появлению.
— Наконец-то! Как дела? Он покачал головой.
— Это не его рук дело. Герман не убивал Бретта. Он целый вечер провел в казино, и его видели сотни людей. Он ушел только около двух ночи.
— Не могло случиться так, что он потихоньку ушел, а потом незаметно вернулся?
— Ни малейшей возможности. Он играл в рулетку и не отходил от стола. Я проверял до головокружения. Он не убивал Бретта… Он его даже и никогда не видел.
Что ж, одна версия была отброшена.
Глава 16
Глава 17
— Необходимо определить, был ли Герман знаком с Брег-том. Он устроил Веде выступление у Бретта, и не сомневаюсь, что переговоры вел сам Бретт.
— Скорее всего это сделала секретарша. Внезапно я вспомнил о блондинке, которая ворвалась в кабинет, когда я собирался оттуда рвануть.
— Ты ничего не говорил об этой девице, Ник. Это та, что обнаружила труп и видела меня?
— Да, ее зовут Шейла… Шейла… Дальше не помню. Несостоявшаяся мадам Бретт.
— Можешь вспомнить ее фамилию?
— У меня хранятся вырезки из газет.
В то время, пока он копался в вырезках, я размышлял о револьвере. Я не мог вообразить Бретта, разрешающего подойти Герману настолько близко, чтобы завладеть оружием. Этот пункт меня смущал. Конечно, Бретт мог допустить небрежность, но маловероятно, он был хитрым парнем.
Следовало учитывать и фактор времени. Охраннику понадобилось не больше десяти-двенадцати минут, чтобы проводить меня до лестницы, а мне — еще несколько минут, чтобы поискать пудреницу. За это время убийца должен был усыпить бдительность Бретта, убить его, схватить деньги и убежать. Стремительная работа, что и говорить… если только предположить, что все это провернул Герман.
Предположим, что это сделала будущая мадам Бретт. Она могла войти в кабинет, взять пистолет без особых трудностей. Но для чего ей это было нужно? Разве что между ними что-то произошло и она, узнав, что я приду, решила заполучить двадцать пять тысяч.
— Шейла Кондрик, — сказал Кэйзи, протягивая мне вырезку. — Имя невесты Линдснея.
На газетной фотографии она выглядела очень мило в купальном костюме. Похоже, без него она выглядела бы еще лучше. О ней говорилось немного: «…приехала из Сан-Франциско и могла бы стать мадам Бретт, останься он в живых. С успехом танцевала в оперетте „Я ищу иностранцев“, получила второй или третий приз на конкурсе красоты».
Я бросил вырезку на стол.
Вошел Лу. Кэйзи ввел его в курс дела.
— Последи за человеком по имени Корнелиус Герман и, если у него есть алиби, проверь. Выполнишь работу — получишь полгранда.
Лу встрепенулся, услышав сумму.
— И установи, не знал ли он Бретта лично? — добавил я, — это очень важно.
— Не волнуйся, дорогой, — улыбнулся Лу, нюхая василек в петлице. — Я намерен получить свои полтыщи долларов. Работа будет чистой.
— Этот парень меня уморит, — сказал я, когда Лу вышел.
— Он на всех производит такое впечатление, но он надежный друг и помощник.
— Что ж, до его возвращения мне делать нечего. Я не хочу стеснять тебя, Ник, и подожду Лу в тайнике.
— Нет, оставайся здесь. Без моего ведома сюда никто не войдет. Будь как дома. А что случилось с девчонкой?
— Мы расстались.
— Да ну! Вот это сюрприз! Мне казалось, что вы… — он прервал себя и улыбнулся. — Ну, не будем говорить об этом.
— Как будто ты не знаешь, как это бывает? Мы провели вместе неделю, и у нас не сложилось.
— С этими женщинами никогда не, знаешь… — он покачал головой. — У нее такая славная мордашка. В былые времена я знавал одну такую и клюнул… Никогда нельзя судить по мордашке. Та девчонка была как с обложки журнала, но ничего не стоила — холоднее айсберга. А какая была дурнушка Мэри? Плоская, как жердь, — он закатил глаза, — но до чего же горяча!
Я пошарил по карманам в поисках портсигара и вместо этого наткнулся на портмоне Макса. Я совершенно забыл о его существовании и сейчас, слушая излияния Ника о женщинах, начал рассеянно перебирать его содержимое. В нем находились: пятидолларовая банкнота, несколько автобусных билетов, письмо от матери и три непристойных фотографии. Я протянул их Нику: На обратной стороне письма были каракули, заставившие меня подпрыгнуть. Я припомнил письмо, которое Макс оставил под подушкой. Приписка была сделана тем же почерком. Она гласила: «От Верна Альме. Лучший друг мужчины — его жена». Я порылся в жилетном кармане и вытащил визитную карточку, данную мне Бреттом. Те же слова. Я напряженно размышлял. Двое мужчин пишут одинаковые слова и носят их с собой. Какой в этом смысл? Даст ли эти что-нибудь?
Я почувствовал на себе взгляд Ника.
— Что тебя заинтересовало?
— Не знаю…
Я сложил письмо и убрал в карман, вместе с визиткой.
— А ты становишься скрытным, не так ли? Я улыбнулся:
— Так и есть. Детектив остается детективом. Извини, Ник, ты тут не виноват. Он пожал плечами:
— Надо тебе — действуй, я рядом, если понадоблюсь. Лу вернулся под вечер.
Все это время я не находил себе места, и, когда он вернулся, я несказанно обрадовался его появлению.
— Наконец-то! Как дела? Он покачал головой.
— Это не его рук дело. Герман не убивал Бретта. Он целый вечер провел в казино, и его видели сотни людей. Он ушел только около двух ночи.
— Не могло случиться так, что он потихоньку ушел, а потом незаметно вернулся?
— Ни малейшей возможности. Он играл в рулетку и не отходил от стола. Я проверял до головокружения. Он не убивал Бретта… Он его даже и никогда не видел.
Что ж, одна версия была отброшена.
Глава 16
Горячее послеполуденное солнце, проникая через жалюзи, рисовало орнамент на полу. Этот рисунок с того места, где я сидел, представлялся мне тюремной решеткой, и это подстегивало мои мысли. Я торчал в кабинете Ника уже целый час. Двери были заперты на ключ, и я не боялся, что меня потревожат. Я сидел в кресле за письменным столом, а в пепельнице дымилась забытая сигарета. Забытый стакан виски сиротливо стоял на столе, а я напрягал мозги так, что они начали скрипеть.
Герман не убивал Бретта. Так. Но ведь кто-то же это сделал!
Я отправил Лу выяснить алиби Бойда, но это была пустая формальность. Я не думал, что Бонд совершил убийство — у него не было мотива. Тот, кто это сделал, отчаянно нуждался в деньгах. Если это не Бойд, то кто же остается на подозрении? Шейла Кондрик — будущая мадам Бретт? Возможно. Один из слуг или охранников Бретта? Или мистер икс… Я не знал. Самый простой способ прийти к чему-то — это начать все сначала, стараясь игнорировать то, что было проблематично, и подробно останавливаясь на том, что лежит на поверхности.
Если я не поспешу найти убийцу, полиция найдет меня, и вопрос будет решен. Что же я знал? Немного. Бретт должен был знать убийцу, без этого тот не смог бы приблизиться к столу с пистолетом. Причина убийства — двадцать пять тысяч. Дальше — эти таинственные слова, касающиеся и Бретта и Макса. «От Верна Альме. Лучший друг мужчины — его жена». Что хотели этим сказать? Сыграло ли это какую-то роль в убийстве Бретта? Почему Макс написал эти слова? Кто такие Берн и Альма?
В дверь постучали. Голос Ника тихо позвал меня.
Я отодвинул кресло и открыл дверь.
— Есть какой-нибудь прогресс?
— Никакого. Мой мозг работает так, словно решил тысячу задач про бассейны, в которые по одной трубе втекает, а по другой вытекает.
— Над чем работаешь?
— Я жду Лу. Он должен узнать насчет алиби Бойда. Время упущено, но я попытаюсь докопаться до истины. А вдруг? Всякое может быть. А ну-ка, посмотри сюда… — я перебросил ему карточку Бретта. — Ты что-нибудь понимаешь?
Он прочитал, нахмурился, а потом сказал:
— Ты думаешь, это код? Я не считаю, что лучший друг мужчины — это его жена. Думаю, что лучший друг — это собака.
— Не будь циником. Мысль, подобная этому девизу, посещает мужчину накануне свадьбы , верно?
— Я бы не стал жениться.
— Я говорю не о тебе, а о парне, влюбленном в свою жену. Это вещь, которую понять нельзя до тех пор, пока не женишься.
— Я так не считаю, — он запустил пальцы в волосы и нахмурился. — Как это все касается тебя и твоего дела?
— Бретт дал мне свою визитную карточку. Он хотел, чтобы я ему позвонил. Я нашел эти слова на обороте визитки, и они меня заинтриговали.
Ник пожал плечами:
— Ради всего святого, я не понимаю, почему это связано с его смертью?
— Это должно иметь смысл, поверь нюху старой ищейки, и я обязан до него докопаться. Если бы я знал, кто такие Верн и Альма! Тогда это могло бы вывести меня на верную дорогу. Как же мне узнать?
Ник подумал и снова покачал головой:
— Что ж, есть еще Бейи, но толстосумы, как Бретт, не водятся с парнями такого сорта.
— Ты хочешь сказать о Берне Бейи, специалисте по сейфам?
— Я подумал именно о нем, но это пустой номер. Вряд ли он замешан.
— Да, — согласился я с Ником и потянулся за сигаретой. — У него ведь была жена Альма, так?
— Ну да, поэтому я о нем и подумал.
— Этого не может быть — Бретт не стал бы знакомиться со взломщиками банков, к тому же этой пары нет в живых.
— Да, Верн был убит федеральной полицией года два назад, а Альма погибла годом позже в автомобильной катастрофе. Я успокоился.
— Знаешь, минуту назад я думал, что у меня в руках появилась тончайшая нить. Однако это просто совпадение. Ты уверен, что они оба погибли?
— Думаю, да. Во всяком случае, Лу сможет рассказать об этом более подробно, так как они с Верном были приятелями.
— Не думаю, что это существенно повлияет на мои рассуждения. Как бы мне вырваться и допросить несостоявшуюся мадам Бретт. Она, думаю, много интересного могла бы рассказать.
— Ты не можешь этого сделать, Флойд. Тебе и носа нельзя высунуть. Будь я на твоем месте, и не помышлял бы об этом. Эта баба не имеет к убийству никакого отношения, да и слова эти ничего не значат, сам посуди.
Ник не знал, что Макс тоже интересовался ими. Но о Максе я не хотел говорить никому.
В дверь постучали. Это был Лу.
— Ну как?
Он покачал головой.
— Это не Бойд. Я могу еще что-либо для вас сделать?
— Это не Герман и не Бойд. Кто же еще? Шейла? Она была на месте преступления, но доказать ее причастность… Это может быть еще кто-то, кого мы не знаем. Большой выбор, а?
Лу понимающе улыбнулся:
— Я понимаю, что вы чувствуете. Опять все по новой, да?
— Да, — я встал и принялся ходить по комнате. — Вы ведь знали Бейи?
— Довольно хорошо. Мы вместе ходили на дело, года три или четыре назад. После того как он женился, я не виделся с ним так часто, как раньше. Но при чем здесь он?
— Не знаю, — я протянул ему визитку. — Ты что-нибудь понимаешь?
Лу смотрел, разинув рот.
— Конечно, это Бейи. Он всегда говорил, что Альма его лучший друг. Они обожали друг друга. Я заволновался:
— Ты в этом уверен, Лу, это очень важно.
— Уверен. Берн произносил эти слова сотни раз. Всем дружкам надоело их слушать, мне тоже.
— Он мог знать Бретта?
— Верн? Нет, это невозможно. Он не водился с миллионерами.
— Однако Бретт записал его слова на своей визитке.
— Верн никогда не знал Бретта, — убежденно сказал Лу. — Он никогда не ездил в сторону Тихого океана дальше Канзаса, а это, согласитесь, на приличном расстоянии от того места, где жил Бретт. Нет, Бретт и Верн никогда не встречались, в этом я убежден.
— Что с ним произошло?
— Его убили. Это случилось после ограбления банка. Может, вы помните банк Тюльзи? Верн удрал с сотней тысяч долларов. Это была прекрасная работа. Он и Альма были счастливы, но потом… Деньги вскружили ей голову. У Верна был с собой автомат. Он подстрелил двух копов, одного ранил, убил двух банковских сторожей…
— Да, теперь вспоминаю. Это было года два назад.
— Именно так. Федеральная полиция ополчилась против него. Верна искали днем и ночью. В конце концов его засекли в одном доме в Далласе, окружили это место и начали пальбу. Когда полиция ворвалась в дом, то обнаружила его, нашпигованного двадцатью пулями, но он был еще жив и умер по дороге в больницу. Альма же удрала.
— Ас ней что сталось? — поинтересовался я.
— Она как раз уезжала за покупками, когда поймали Верна. В чемоданах нашли сто тысяч долларов, так что они знали, что у нее мало денег. Все бросились по ее следам. Через год полиции удалось установить, что она живет в Элк-сити, но, когда примчались туда, она уже уехала. Два дня спустя шериф Галлапа узнал Альму и дал сигнал о ее местонахождении. Она, должно быть, спряталась в Альбукерке, а почуяв облаву, снова пустилась в путь. Ее тело нашли в нескольких километрах от Галлапа в автомобиле, потерпевшем аварию. Машина загорелась, так что Альма была неузнаваема, когда ее обнаружили. Но это точно была Альма, заявили копы. С того времени прошел год.
Я подумал и покачал головой:
— Это точно Альма? Сомнений нет?
— Конечно, это могла быть и не она, — сказал Лу с иронической улыбкой. — Но федеральная полиция решила, что это Альма, а федералы практически никогда не ошибаются. Машина была ее, один из чемоданов отброшен в сторону. Он был полон ее носильных вещей. Отпечатков пальцев взять не удалось, так как труп сильно обгорел. Но если это была не она, то кто же?
— Никто не исчезал в то время?
— Об этом ничего не говорилось.
— Я, должно быть, выгляжу ненормальным, но что известно о Шейле Кондрик?
— Мне ничего.
— Неплохо было бы разузнать о ней подробнее. Займитесь, Лу. Мне хотелось бы выяснить, зачем она приехала сюда и чем занималась в последнее время. Она приехала из Сан-Франциско. Вам следует туда съездить и навести справки.
Лу посмотрел на меня удивленно.
— Я буду заниматься этим?
— Обязательно.
— Хорошо, но это, по-моему, ложный ход.
— Может быть, ты и прав, но это единственная зацепка, которая у меня есть. Я попытаюсь кое-что разузнать и сам.
— Не понимаю, какое Альма и Верн имеют отношение к этому, — сказал Ник, качая головой. — Но поступай, как считаешь нужным.
— Минутку, Лу, — сказал я, когда он направился к двери, — вы когда-нибудь видели Альму?
— Однажды, но я с ней не разговаривал. О ждала Верна в машине.
— Вы ее помните?
— Смутно. Она была блондинкой, и это все, что могу вспомнить.
— Хорошо, Лу.
Когда он вышел, я сказал Нику:
— Первое, что я завтра сделаю, — это уеду отсюда. Возьми и спрячь мои деньги. Если погибну, они останутся тебе.
На следующее утро я уехал из Санта-Медины в Альбукерк. По дороге я остановился в Галлапе и пошел повидать шерифа.
Это был упитанный, добродушный человек в возрасте, у которого было полно свободного времени. Он принял меня с распростертыми объятиями, когда я объяснил, что собираюсь писать книгу о Бейи.
— Я не могу вам подробно рассказать о нем, — сказал он. — Садитесь и чувствуйте себя как дома. У меня, к сожалению, кончилось спиртное, но, думаю, это нестрашно.
Я сказал, что переживу, а сам усиленно размышлял, что можно выжать из этого субчика.
Он хорошо помнил этот несчастный случай со сгоревшей машиной. Для его городка это было крупное происшествие.
— Вот как это произошло, — сказал он, потянувшись за трубкой. — Я стоял на пороге, греясь на солнышке, когда она проезжала мимо. Приметы, которые дала федеральная полиция, не были подробными. Я знал, что ищут девушку-блондинку в темно-коричневом пальто, сидящую за рулем зеленого «крайслера». Что ж, машина, которую вела девушка, была именно такой, но номер не совпадал. На девушке было кожаное пальто. Я обратил внимание на красотку, но не более того.
Она покупала в магазине что-то, а я все спрашивал себя, не Альма ли это. Я слишком стар, чтобы играть в перестрелки, но позвонить-то мог. Когда она уехала, я дозвонился до полицейского управления и сказал им, что видел Альму. И вот результат! Ее нашли в полутора километрах от города в машине, разбившейся о дерево.
"Хорошо иметь шерифа, который выполняет так формально свою работу», — подумал я.
— Кто мог доказать, что в машине была Альма? Он зевнул:
— Но это же очевидно. За ее поиск и поимку была назначена награда. По справедливости она принадлежала мне, но офицер федеральной полиции вытребовал ее для себя. Он все же оказался достаточно честным малым и поделился со мной частью вознаграждения. Сомнений быть не могло. Имелись все доказательства. Нашли кожаное пальто. Оно обгорело, но его можно было опознать. В чемодан были сложены вещи Альмы.
— А отпечатки пальцев?
— К чему вы клоните, молодой человек? У федералов в картотеке не хранилось ее отпечатков. Не стоит интересоваться такой ерундой. Если будете таким подозрительным, то не успеете оглянуться, как состаритесь.
Я поблагодарил его и вышел на солнышко, далеко не удовлетворенный.
Из Галлапа я поехал в Альбукерк, где повидал шефа местного отделения печати. Я рассказал ему ту же сказку о своих писательских замыслах и спросил, нет ли у него сведений об Альме, которые мне нужны для романа.
— Что именно вы хотели знать, мистер Декстер?
— Мне хотелось увидеть дом, где жила Альма, и узнать, она ли сидела за рулем машины в момент аварии. Он заморгал:
— Смешно слушать вас. Было время, когда я тоже сомневался, но потом это прошло. Ее опознал офицер федеральной полиции. Повезло ему — отхватил премию в две тысячи долларов.
— А что с ним потом стало?
— Ушел в отставку. Теперь разводит кур.
— Почему вы сомневались вначале, что это Альма? Он улыбнулся:
— Мы, журналисты, люди подозрительные, да и кое-кто в Галлапе поговаривал, что в машине было две девушки. Но шериф заявил, что это ложь, а значит, так оно и было.
— А кто поговаривал?
— Я забыл его имечко, да он и уехал из города.
— Вы знаете, куда он уехал?
— В Амарильо. Но это ненадежный свидетель. Он вечно был пьян, полжизни потратил в поисках денег на выпивку, так что его показания ничего не стоят.
— Я буду вам очень признателен, если вы дадите мне его имя и адрес.
Эта процедура заняла немного времени, и в конце концов я получил то, что хотел.
Я поехал к дому, где жила Альма, но новые владельцы не захотели со мной разговаривать.
Из Альбукерка я отправился в Амарильо, где разыскал Несби, который надирался в баре.
Он был сильно под мухой, соображал с трудом, но, когда я заказал солидную порцию виски, он встрепенулся. Да, он помнит, что видел Альму в Галлапе. Нацелив на меня грязный палец и выкатив блеклые голубые глаза, Несби заявил:
— Я знаю, что та авария была подстроена. Коп из федеральной полиции давно намеревался получить премию и получил. В машине было две девушки. Я видел это так же ясно, как вас. Одна была богатая, другая победнее. Шериф тоже видел, но скрыл, так как коп из федералки кинул ему кусок. Когда я проболтался, они стали мне угрожать.
Я посмотрел на него с сожалением. Шеф отдела печати был прав, говоря, что это ненадежный свидетель — никто не поверил бы ему на суде.
— Вторая девушка, она была…бедная?
Он задумался, борясь со слабеющей памятью, и отступился.
— Не знаю, — признался он. — Я не обратил внимания. Женщины меня не интересуют, мистер. Но их было две, в этом я могу поклясться.
— Она тоже была блондинка?
— Не думаю. Скорее брюнетка, в этом я уверен.
— Почему вы сказали, что одна богатая, а другая бедная?
— Из-за одежды. — Казалось, его удивил мой вопрос. — Она была в грязном плаще, без шляпы. Ну, вы представляете.
Больше из него ничего нельзя было вытянуть, поэтому, заказав ему еще порцию виски, я вышел из бара.
Забравшись в машину, я долго не трогался с места. Я не спешил с выводами, припоминая все с тех пор, как познакомился с Германом.
Это заняло у меня больше часа. Я составил версию, от которой у меня по спине побежали мурашки. Я все еще был в гнусной переделке, но впереди наметился просвет. Я чувствовал, что если предприму поиск в этом направлении, то обязательно к чему-то приду.
Я вспомнил, что Веда рассказывала мне о своей прежней жизни. Она проезжала по дороге, соединяющей Баконис с Голливудом, национальная дорога № 65. Где-то поблизости должен быть расположен ресторан, в котором она работала. Я решил попытаться узнать это.
Я провел в дороге два дня, останавливаясь в каждом ресторане, и наконец нашел нужное заведение в Клинтоне.
Мне стало понятно, что это то самое место, потому что позади ресторана был амбар.
Оставив машину на улице, я толкнул дверь и вошел. Худой угрюмый человек стоял за стойкой и смотрел в пустоту.
Когда он поставил перед собой чашку кофе и принялся отрезать кусок яблочного пирога, я спросил:
— У вас работала Веда Руке?
— Ну и что?
Он положил мне пирог и посмотрел вопрошающе.
— Я пытаюсь ее разыскать. За сведения назначена награда в десять долларов.
— Она что-нибудь натворила?
— Нет. Кто-то завещал мисс Руке двести долларов, и я пытаюсь ее найти.
Я вытащил десятидолларовую банкноту и положил на видное место.
— Что ж, она здесь работала, — сказал он оттаивая. — Но где она теперь, не знаю. Она отправилась в Голливуд, но дать гарантии, что она до него добралась, не могу.
— У вас нет ее фотографии?
— Нет.
— Красивая девушка? Он кивнул.
— Шлюха, не оставляла в покое мужиков, вечно таскала их в амбар. Дармовая потаскуха.
— Брюнетка, голубые глаза, прекрасная фигурка? — спросил я.
— Глаза не голубые, скорее темные.
— Когда она уехала отсюда?
— Примерно с год.
— Вы не можете вспомнить поточнее? Мне нужна точная дата, — я положил на стойку еще пять долларов.
Он посмотрел на деньги, подумал немного и покачал головой.
— Не могу вспомнить, но подождите немного, я веду записи.
Когда он вернулся, я допивал кофе.
— Нашел. Она уехала пятого июля прошлого года. Это произошло за три дня до катастрофы в Галлапе. Я дал ему обещанные деньги и вышел.
«Ясно, — сказал я себе, — просвет расширяется». Посмотрев на дорожную карту, я выехал из города. Следующей моей» остановкой был Окмалги в Оклахоме. Я приехал туда в сумерки. Это был типичный провинциальный городок, и я сразу направился в первый же бар.
— Я ищу семью Руке, — сказал я, обращаясь к бармену, — они все еще живут в городе?
Он наморщил лоб, словно упоминание об этой семье доставляло ему неприятность:
— Только старшая сестра Катарина. Она замужем и живет на горе. Все остальные разбрелись, когда умер старик. И это было правильно. Семейка полоумных. Всем горожанам они доставляли одни неприятности.
Я улыбнулся:
— Я ищу Веду Руке. Вы ее помните?
— А вы кто — полицейский?
— Нет. Она унаследовала небольшую сумму. Я должен ее вручить. Вы ее помните?
— Будьте уверены, Веда — самая сумасшедшая из их семьи. Она не могла пропустить спокойно ни одного мужика, — он покачал головой. — Значит, она получила наследство?
— Где живет ее сестра?
Он подробно объяснил, и я поднялся на вершину горы, где находилось несколько домиков.
Сестра походила на Веду не больше, чем я. Это была толстая, краснощекая баба.
Когда я рассказал ей, почему разыскиваю Веду, она отнеслась ко мне по-дружески.
— Я не видела се год, — сказала она, вытирая руки о грязную салфетку. — Что вы говорите? Кто же завещал ей деньги?
— Один парень, которого она знала. Пока мне не удалось разыскать вашу сестру. У вас есть ее фотография?
— Только детская.
Она показала мне старую карточку чрезвычайно плохого качества. Я вглядывался в худое детское лицо, пытаясь узнать Веду, которую знал Флойд Джексон.
— У нее нет каких-нибудь родимых пятен, шрамов?
— Есть. Одно красное и круглое, величиной с десятицентовую монетку, но его неудобно демонстрировать. — Она показала, где родинка находится. Она была права, такие места не выставляют на всеобщее обозрение.
— У нее голубые глаза?
— Нет, черные.
Я поблагодарил женщину. Вопрос был решен, и я не собирался больше тратить время. Я узнал все, что мне было нужно. Теперь предстояло найти Веду. Я двинулся в долгий, но обнадеживающий путь.
Герман не убивал Бретта. Так. Но ведь кто-то же это сделал!
Я отправил Лу выяснить алиби Бойда, но это была пустая формальность. Я не думал, что Бонд совершил убийство — у него не было мотива. Тот, кто это сделал, отчаянно нуждался в деньгах. Если это не Бойд, то кто же остается на подозрении? Шейла Кондрик — будущая мадам Бретт? Возможно. Один из слуг или охранников Бретта? Или мистер икс… Я не знал. Самый простой способ прийти к чему-то — это начать все сначала, стараясь игнорировать то, что было проблематично, и подробно останавливаясь на том, что лежит на поверхности.
Если я не поспешу найти убийцу, полиция найдет меня, и вопрос будет решен. Что же я знал? Немного. Бретт должен был знать убийцу, без этого тот не смог бы приблизиться к столу с пистолетом. Причина убийства — двадцать пять тысяч. Дальше — эти таинственные слова, касающиеся и Бретта и Макса. «От Верна Альме. Лучший друг мужчины — его жена». Что хотели этим сказать? Сыграло ли это какую-то роль в убийстве Бретта? Почему Макс написал эти слова? Кто такие Берн и Альма?
В дверь постучали. Голос Ника тихо позвал меня.
Я отодвинул кресло и открыл дверь.
— Есть какой-нибудь прогресс?
— Никакого. Мой мозг работает так, словно решил тысячу задач про бассейны, в которые по одной трубе втекает, а по другой вытекает.
— Над чем работаешь?
— Я жду Лу. Он должен узнать насчет алиби Бойда. Время упущено, но я попытаюсь докопаться до истины. А вдруг? Всякое может быть. А ну-ка, посмотри сюда… — я перебросил ему карточку Бретта. — Ты что-нибудь понимаешь?
Он прочитал, нахмурился, а потом сказал:
— Ты думаешь, это код? Я не считаю, что лучший друг мужчины — это его жена. Думаю, что лучший друг — это собака.
— Не будь циником. Мысль, подобная этому девизу, посещает мужчину накануне свадьбы , верно?
— Я бы не стал жениться.
— Я говорю не о тебе, а о парне, влюбленном в свою жену. Это вещь, которую понять нельзя до тех пор, пока не женишься.
— Я так не считаю, — он запустил пальцы в волосы и нахмурился. — Как это все касается тебя и твоего дела?
— Бретт дал мне свою визитную карточку. Он хотел, чтобы я ему позвонил. Я нашел эти слова на обороте визитки, и они меня заинтриговали.
Ник пожал плечами:
— Ради всего святого, я не понимаю, почему это связано с его смертью?
— Это должно иметь смысл, поверь нюху старой ищейки, и я обязан до него докопаться. Если бы я знал, кто такие Верн и Альма! Тогда это могло бы вывести меня на верную дорогу. Как же мне узнать?
Ник подумал и снова покачал головой:
— Что ж, есть еще Бейи, но толстосумы, как Бретт, не водятся с парнями такого сорта.
— Ты хочешь сказать о Берне Бейи, специалисте по сейфам?
— Я подумал именно о нем, но это пустой номер. Вряд ли он замешан.
— Да, — согласился я с Ником и потянулся за сигаретой. — У него ведь была жена Альма, так?
— Ну да, поэтому я о нем и подумал.
— Этого не может быть — Бретт не стал бы знакомиться со взломщиками банков, к тому же этой пары нет в живых.
— Да, Верн был убит федеральной полицией года два назад, а Альма погибла годом позже в автомобильной катастрофе. Я успокоился.
— Знаешь, минуту назад я думал, что у меня в руках появилась тончайшая нить. Однако это просто совпадение. Ты уверен, что они оба погибли?
— Думаю, да. Во всяком случае, Лу сможет рассказать об этом более подробно, так как они с Верном были приятелями.
— Не думаю, что это существенно повлияет на мои рассуждения. Как бы мне вырваться и допросить несостоявшуюся мадам Бретт. Она, думаю, много интересного могла бы рассказать.
— Ты не можешь этого сделать, Флойд. Тебе и носа нельзя высунуть. Будь я на твоем месте, и не помышлял бы об этом. Эта баба не имеет к убийству никакого отношения, да и слова эти ничего не значат, сам посуди.
Ник не знал, что Макс тоже интересовался ими. Но о Максе я не хотел говорить никому.
В дверь постучали. Это был Лу.
— Ну как?
Он покачал головой.
— Это не Бойд. Я могу еще что-либо для вас сделать?
— Это не Герман и не Бойд. Кто же еще? Шейла? Она была на месте преступления, но доказать ее причастность… Это может быть еще кто-то, кого мы не знаем. Большой выбор, а?
Лу понимающе улыбнулся:
— Я понимаю, что вы чувствуете. Опять все по новой, да?
— Да, — я встал и принялся ходить по комнате. — Вы ведь знали Бейи?
— Довольно хорошо. Мы вместе ходили на дело, года три или четыре назад. После того как он женился, я не виделся с ним так часто, как раньше. Но при чем здесь он?
— Не знаю, — я протянул ему визитку. — Ты что-нибудь понимаешь?
Лу смотрел, разинув рот.
— Конечно, это Бейи. Он всегда говорил, что Альма его лучший друг. Они обожали друг друга. Я заволновался:
— Ты в этом уверен, Лу, это очень важно.
— Уверен. Берн произносил эти слова сотни раз. Всем дружкам надоело их слушать, мне тоже.
— Он мог знать Бретта?
— Верн? Нет, это невозможно. Он не водился с миллионерами.
— Однако Бретт записал его слова на своей визитке.
— Верн никогда не знал Бретта, — убежденно сказал Лу. — Он никогда не ездил в сторону Тихого океана дальше Канзаса, а это, согласитесь, на приличном расстоянии от того места, где жил Бретт. Нет, Бретт и Верн никогда не встречались, в этом я убежден.
— Что с ним произошло?
— Его убили. Это случилось после ограбления банка. Может, вы помните банк Тюльзи? Верн удрал с сотней тысяч долларов. Это была прекрасная работа. Он и Альма были счастливы, но потом… Деньги вскружили ей голову. У Верна был с собой автомат. Он подстрелил двух копов, одного ранил, убил двух банковских сторожей…
— Да, теперь вспоминаю. Это было года два назад.
— Именно так. Федеральная полиция ополчилась против него. Верна искали днем и ночью. В конце концов его засекли в одном доме в Далласе, окружили это место и начали пальбу. Когда полиция ворвалась в дом, то обнаружила его, нашпигованного двадцатью пулями, но он был еще жив и умер по дороге в больницу. Альма же удрала.
— Ас ней что сталось? — поинтересовался я.
— Она как раз уезжала за покупками, когда поймали Верна. В чемоданах нашли сто тысяч долларов, так что они знали, что у нее мало денег. Все бросились по ее следам. Через год полиции удалось установить, что она живет в Элк-сити, но, когда примчались туда, она уже уехала. Два дня спустя шериф Галлапа узнал Альму и дал сигнал о ее местонахождении. Она, должно быть, спряталась в Альбукерке, а почуяв облаву, снова пустилась в путь. Ее тело нашли в нескольких километрах от Галлапа в автомобиле, потерпевшем аварию. Машина загорелась, так что Альма была неузнаваема, когда ее обнаружили. Но это точно была Альма, заявили копы. С того времени прошел год.
Я подумал и покачал головой:
— Это точно Альма? Сомнений нет?
— Конечно, это могла быть и не она, — сказал Лу с иронической улыбкой. — Но федеральная полиция решила, что это Альма, а федералы практически никогда не ошибаются. Машина была ее, один из чемоданов отброшен в сторону. Он был полон ее носильных вещей. Отпечатков пальцев взять не удалось, так как труп сильно обгорел. Но если это была не она, то кто же?
— Никто не исчезал в то время?
— Об этом ничего не говорилось.
— Я, должно быть, выгляжу ненормальным, но что известно о Шейле Кондрик?
— Мне ничего.
— Неплохо было бы разузнать о ней подробнее. Займитесь, Лу. Мне хотелось бы выяснить, зачем она приехала сюда и чем занималась в последнее время. Она приехала из Сан-Франциско. Вам следует туда съездить и навести справки.
Лу посмотрел на меня удивленно.
— Я буду заниматься этим?
— Обязательно.
— Хорошо, но это, по-моему, ложный ход.
— Может быть, ты и прав, но это единственная зацепка, которая у меня есть. Я попытаюсь кое-что разузнать и сам.
— Не понимаю, какое Альма и Верн имеют отношение к этому, — сказал Ник, качая головой. — Но поступай, как считаешь нужным.
— Минутку, Лу, — сказал я, когда он направился к двери, — вы когда-нибудь видели Альму?
— Однажды, но я с ней не разговаривал. О ждала Верна в машине.
— Вы ее помните?
— Смутно. Она была блондинкой, и это все, что могу вспомнить.
— Хорошо, Лу.
Когда он вышел, я сказал Нику:
— Первое, что я завтра сделаю, — это уеду отсюда. Возьми и спрячь мои деньги. Если погибну, они останутся тебе.
На следующее утро я уехал из Санта-Медины в Альбукерк. По дороге я остановился в Галлапе и пошел повидать шерифа.
Это был упитанный, добродушный человек в возрасте, у которого было полно свободного времени. Он принял меня с распростертыми объятиями, когда я объяснил, что собираюсь писать книгу о Бейи.
— Я не могу вам подробно рассказать о нем, — сказал он. — Садитесь и чувствуйте себя как дома. У меня, к сожалению, кончилось спиртное, но, думаю, это нестрашно.
Я сказал, что переживу, а сам усиленно размышлял, что можно выжать из этого субчика.
Он хорошо помнил этот несчастный случай со сгоревшей машиной. Для его городка это было крупное происшествие.
— Вот как это произошло, — сказал он, потянувшись за трубкой. — Я стоял на пороге, греясь на солнышке, когда она проезжала мимо. Приметы, которые дала федеральная полиция, не были подробными. Я знал, что ищут девушку-блондинку в темно-коричневом пальто, сидящую за рулем зеленого «крайслера». Что ж, машина, которую вела девушка, была именно такой, но номер не совпадал. На девушке было кожаное пальто. Я обратил внимание на красотку, но не более того.
Она покупала в магазине что-то, а я все спрашивал себя, не Альма ли это. Я слишком стар, чтобы играть в перестрелки, но позвонить-то мог. Когда она уехала, я дозвонился до полицейского управления и сказал им, что видел Альму. И вот результат! Ее нашли в полутора километрах от города в машине, разбившейся о дерево.
"Хорошо иметь шерифа, который выполняет так формально свою работу», — подумал я.
— Кто мог доказать, что в машине была Альма? Он зевнул:
— Но это же очевидно. За ее поиск и поимку была назначена награда. По справедливости она принадлежала мне, но офицер федеральной полиции вытребовал ее для себя. Он все же оказался достаточно честным малым и поделился со мной частью вознаграждения. Сомнений быть не могло. Имелись все доказательства. Нашли кожаное пальто. Оно обгорело, но его можно было опознать. В чемодан были сложены вещи Альмы.
— А отпечатки пальцев?
— К чему вы клоните, молодой человек? У федералов в картотеке не хранилось ее отпечатков. Не стоит интересоваться такой ерундой. Если будете таким подозрительным, то не успеете оглянуться, как состаритесь.
Я поблагодарил его и вышел на солнышко, далеко не удовлетворенный.
Из Галлапа я поехал в Альбукерк, где повидал шефа местного отделения печати. Я рассказал ему ту же сказку о своих писательских замыслах и спросил, нет ли у него сведений об Альме, которые мне нужны для романа.
— Что именно вы хотели знать, мистер Декстер?
— Мне хотелось увидеть дом, где жила Альма, и узнать, она ли сидела за рулем машины в момент аварии. Он заморгал:
— Смешно слушать вас. Было время, когда я тоже сомневался, но потом это прошло. Ее опознал офицер федеральной полиции. Повезло ему — отхватил премию в две тысячи долларов.
— А что с ним потом стало?
— Ушел в отставку. Теперь разводит кур.
— Почему вы сомневались вначале, что это Альма? Он улыбнулся:
— Мы, журналисты, люди подозрительные, да и кое-кто в Галлапе поговаривал, что в машине было две девушки. Но шериф заявил, что это ложь, а значит, так оно и было.
— А кто поговаривал?
— Я забыл его имечко, да он и уехал из города.
— Вы знаете, куда он уехал?
— В Амарильо. Но это ненадежный свидетель. Он вечно был пьян, полжизни потратил в поисках денег на выпивку, так что его показания ничего не стоят.
— Я буду вам очень признателен, если вы дадите мне его имя и адрес.
Эта процедура заняла немного времени, и в конце концов я получил то, что хотел.
Я поехал к дому, где жила Альма, но новые владельцы не захотели со мной разговаривать.
Из Альбукерка я отправился в Амарильо, где разыскал Несби, который надирался в баре.
Он был сильно под мухой, соображал с трудом, но, когда я заказал солидную порцию виски, он встрепенулся. Да, он помнит, что видел Альму в Галлапе. Нацелив на меня грязный палец и выкатив блеклые голубые глаза, Несби заявил:
— Я знаю, что та авария была подстроена. Коп из федеральной полиции давно намеревался получить премию и получил. В машине было две девушки. Я видел это так же ясно, как вас. Одна была богатая, другая победнее. Шериф тоже видел, но скрыл, так как коп из федералки кинул ему кусок. Когда я проболтался, они стали мне угрожать.
Я посмотрел на него с сожалением. Шеф отдела печати был прав, говоря, что это ненадежный свидетель — никто не поверил бы ему на суде.
— Вторая девушка, она была…бедная?
Он задумался, борясь со слабеющей памятью, и отступился.
— Не знаю, — признался он. — Я не обратил внимания. Женщины меня не интересуют, мистер. Но их было две, в этом я могу поклясться.
— Она тоже была блондинка?
— Не думаю. Скорее брюнетка, в этом я уверен.
— Почему вы сказали, что одна богатая, а другая бедная?
— Из-за одежды. — Казалось, его удивил мой вопрос. — Она была в грязном плаще, без шляпы. Ну, вы представляете.
Больше из него ничего нельзя было вытянуть, поэтому, заказав ему еще порцию виски, я вышел из бара.
Забравшись в машину, я долго не трогался с места. Я не спешил с выводами, припоминая все с тех пор, как познакомился с Германом.
Это заняло у меня больше часа. Я составил версию, от которой у меня по спине побежали мурашки. Я все еще был в гнусной переделке, но впереди наметился просвет. Я чувствовал, что если предприму поиск в этом направлении, то обязательно к чему-то приду.
Я вспомнил, что Веда рассказывала мне о своей прежней жизни. Она проезжала по дороге, соединяющей Баконис с Голливудом, национальная дорога № 65. Где-то поблизости должен быть расположен ресторан, в котором она работала. Я решил попытаться узнать это.
Я провел в дороге два дня, останавливаясь в каждом ресторане, и наконец нашел нужное заведение в Клинтоне.
Мне стало понятно, что это то самое место, потому что позади ресторана был амбар.
Оставив машину на улице, я толкнул дверь и вошел. Худой угрюмый человек стоял за стойкой и смотрел в пустоту.
Когда он поставил перед собой чашку кофе и принялся отрезать кусок яблочного пирога, я спросил:
— У вас работала Веда Руке?
— Ну и что?
Он положил мне пирог и посмотрел вопрошающе.
— Я пытаюсь ее разыскать. За сведения назначена награда в десять долларов.
— Она что-нибудь натворила?
— Нет. Кто-то завещал мисс Руке двести долларов, и я пытаюсь ее найти.
Я вытащил десятидолларовую банкноту и положил на видное место.
— Что ж, она здесь работала, — сказал он оттаивая. — Но где она теперь, не знаю. Она отправилась в Голливуд, но дать гарантии, что она до него добралась, не могу.
— У вас нет ее фотографии?
— Нет.
— Красивая девушка? Он кивнул.
— Шлюха, не оставляла в покое мужиков, вечно таскала их в амбар. Дармовая потаскуха.
— Брюнетка, голубые глаза, прекрасная фигурка? — спросил я.
— Глаза не голубые, скорее темные.
— Когда она уехала отсюда?
— Примерно с год.
— Вы не можете вспомнить поточнее? Мне нужна точная дата, — я положил на стойку еще пять долларов.
Он посмотрел на деньги, подумал немного и покачал головой.
— Не могу вспомнить, но подождите немного, я веду записи.
Когда он вернулся, я допивал кофе.
— Нашел. Она уехала пятого июля прошлого года. Это произошло за три дня до катастрофы в Галлапе. Я дал ему обещанные деньги и вышел.
«Ясно, — сказал я себе, — просвет расширяется». Посмотрев на дорожную карту, я выехал из города. Следующей моей» остановкой был Окмалги в Оклахоме. Я приехал туда в сумерки. Это был типичный провинциальный городок, и я сразу направился в первый же бар.
— Я ищу семью Руке, — сказал я, обращаясь к бармену, — они все еще живут в городе?
Он наморщил лоб, словно упоминание об этой семье доставляло ему неприятность:
— Только старшая сестра Катарина. Она замужем и живет на горе. Все остальные разбрелись, когда умер старик. И это было правильно. Семейка полоумных. Всем горожанам они доставляли одни неприятности.
Я улыбнулся:
— Я ищу Веду Руке. Вы ее помните?
— А вы кто — полицейский?
— Нет. Она унаследовала небольшую сумму. Я должен ее вручить. Вы ее помните?
— Будьте уверены, Веда — самая сумасшедшая из их семьи. Она не могла пропустить спокойно ни одного мужика, — он покачал головой. — Значит, она получила наследство?
— Где живет ее сестра?
Он подробно объяснил, и я поднялся на вершину горы, где находилось несколько домиков.
Сестра походила на Веду не больше, чем я. Это была толстая, краснощекая баба.
Когда я рассказал ей, почему разыскиваю Веду, она отнеслась ко мне по-дружески.
— Я не видела се год, — сказала она, вытирая руки о грязную салфетку. — Что вы говорите? Кто же завещал ей деньги?
— Один парень, которого она знала. Пока мне не удалось разыскать вашу сестру. У вас есть ее фотография?
— Только детская.
Она показала мне старую карточку чрезвычайно плохого качества. Я вглядывался в худое детское лицо, пытаясь узнать Веду, которую знал Флойд Джексон.
— У нее нет каких-нибудь родимых пятен, шрамов?
— Есть. Одно красное и круглое, величиной с десятицентовую монетку, но его неудобно демонстрировать. — Она показала, где родинка находится. Она была права, такие места не выставляют на всеобщее обозрение.
— У нее голубые глаза?
— Нет, черные.
Я поблагодарил женщину. Вопрос был решен, и я не собирался больше тратить время. Я узнал все, что мне было нужно. Теперь предстояло найти Веду. Я двинулся в долгий, но обнадеживающий путь.
Глава 17
У меня было такое чувство, что Веда сама найдет меня, как только узнает, что я ее разыскиваю. Именно так и произошло.
Ник дал понять своим парням, что мы ищем Веду и тот, кто подскажет, где ее найти, получит награду. Мы дали им подробные приметы, включая и родимое пятно.
А я тем временем колесил по Санта-Медине и окрестностям Сан-Луи Бич. Двадцать четыре часа в сутки я пропадал на улицах. Это была трудная работа, но я не терял надежду.
Через три дня она попалась в расставленные сети.
Я прогуливался по Гран Рю, когда почувствовал, что за мной следят. Я сам неплохо умею вести слежку и засекаю, когда это производят со мной. Я давно развил инстинкт, предупреждающий о том, что кто-то начал наступать на пятки.
Мне не понадобилось много времени, чтобы засечь Веду. Теперь у нее были рыжие волосы, но я узнал ее по походке. Я узнал бы ее даже с завязанными глазами. Она не имела ни малейшего понятия, как незаметно вести объект. Начнем хотя бы с того, как следовало одеться. Бывшего детектива бесполезно выслеживать в блузке кирпичного цвета и желтых обтягивающих брюках. И уж совсем ни к чему прятаться за деревьями и стендами с объявлениями.
Я ловко ушел от преследования и сам из объекта превратился в сыщика. Мое внезапное исчезновение ошеломило Веду, и она некоторое время слонялась по тротуарам, надеясь встретить меня вновь.
Я следовал за ней метрах в пяти, и стоило ей оглянуться, как она увидела бы меня, но ей и в голову это не могло прийти.
Комедия продолжалась до тех пор, пока она не остановилась, очевидно, в поисках решения.
Я стоял в нескольких метрах позади и «читал» газету так, чтобы она закрывала лицо. Она представить не могла, что я так близко.
В конце концов, она сердито передернула плечами и направилась к автомобильной стоянке.
Ник дал понять своим парням, что мы ищем Веду и тот, кто подскажет, где ее найти, получит награду. Мы дали им подробные приметы, включая и родимое пятно.
А я тем временем колесил по Санта-Медине и окрестностям Сан-Луи Бич. Двадцать четыре часа в сутки я пропадал на улицах. Это была трудная работа, но я не терял надежду.
Через три дня она попалась в расставленные сети.
Я прогуливался по Гран Рю, когда почувствовал, что за мной следят. Я сам неплохо умею вести слежку и засекаю, когда это производят со мной. Я давно развил инстинкт, предупреждающий о том, что кто-то начал наступать на пятки.
Мне не понадобилось много времени, чтобы засечь Веду. Теперь у нее были рыжие волосы, но я узнал ее по походке. Я узнал бы ее даже с завязанными глазами. Она не имела ни малейшего понятия, как незаметно вести объект. Начнем хотя бы с того, как следовало одеться. Бывшего детектива бесполезно выслеживать в блузке кирпичного цвета и желтых обтягивающих брюках. И уж совсем ни к чему прятаться за деревьями и стендами с объявлениями.
Я ловко ушел от преследования и сам из объекта превратился в сыщика. Мое внезапное исчезновение ошеломило Веду, и она некоторое время слонялась по тротуарам, надеясь встретить меня вновь.
Я следовал за ней метрах в пяти, и стоило ей оглянуться, как она увидела бы меня, но ей и в голову это не могло прийти.
Комедия продолжалась до тех пор, пока она не остановилась, очевидно, в поисках решения.
Я стоял в нескольких метрах позади и «читал» газету так, чтобы она закрывала лицо. Она представить не могла, что я так близко.
В конце концов, она сердито передернула плечами и направилась к автомобильной стоянке.