Страница:
«Неожиданно я услышал глухой взрыв и увидел оранжевое сияние. Самолет вдруг накренился, и, как мне кажется, у него отломались крылья и хвостовое оперение. Возможно, что прямого попадания в самолет не было, а взрыв произошел где-то вблизи самолета и взрывная полна или осколки ударили самолет… Это произошло на высоте приблизительно 67 тысяч футов… Меня сбили примерно в 25-30 милях южнее или юго-восточнее города Свердловск. В этот момент я летел довольно точно по курсу… При падении самолета меня прижало к приборному щитку, и поэтому я не смог воспользоваться катапультирующим устройством. Я поднял над головой фонарь кабины, отстегнул пристяжные ремни и выкарабкался из самолета через верх. Парашют открылся автоматически».
Ровно пять недель мы вели следствие по делу Пауэрса. И вот у меня на столе лежат восемь томов протоколов, заключении экспертов, постановлении и других материалов на русском и английском языках.
– Ну как, Алексей Иванович, устали? – спросил я следователя.
– Да, немножко. Я никак не думал, что будет столько работы, ведь всего лишь один обвиняемый.
– Не совсем так, Алексей Иванович, вместе с Пауэрсом мы сажаем на скамью подсудимых и тех, кто в США является вдохновителем и организатором шпионского полета.
– Да, это верно. Пауэрс – простой исполнитель, соблазненный деньгами.
За время следствия умонастроение Пауэрса заметно изменилось. На многие вещи он стал смотреть иными глазами. Однажды сказал переводчику, что многое передумал и перечувствовал и у него в корне изменилось представление о русских.
– Если все русские такие, как мои следователи, – сказал он, – то это очень хорошие люди.
Самочувствие его улучшилось. Он много читал. Вскоре ему разрешили переписку с родными.
В парке культуры и отдыха имени А.М.Горького была устроена выставка вещественных доказательств, там демонстрировались выдержки из протокола допроса, на котором Пауэрс признал себя виновным в шпионаже. Своими показаниями он разоблачил организаторов шпионажа и вдохновителей «холодной войны». Его хозяева, должно быть, очень жалели, что воздушный шпион не воспользовался отравленной булавкой. А ведь впереди еще судебный процесс!
Обвинительное заключение по делу Пауэрса было утверждено Генеральным Прокурором СССР действительным государственным советником юстиции Романом Андреевичем Руденко 9 июля 1960 года и дело направлено на рассмотрение Военной коллегии Верховного суда СССР.
Открытый судебный процесс по делу Пауэрса начался 17 августа в переполненном Колонном зале Дома Союзов. Послушать процесс пришли многочисленные представители трудящихся Москвы, члены дипломатического корпуса, зарубежные общественные деятели, видные юристы из различных стран, свыше 250 советских и иностранных корреспондентов. На судебный процесс прибыли отец, мать и жена Пауэрса.
Прозвучал властный голос коменданта:
– Встать, суд идет!
Председательствующий – генерал-лейтенант юстиции В.В.Борисоглебский – предложил сесть, и судебный процесс начался.
…Я внимательно смотрел в зал. Справа от судейского стола за отдельным небольшим столом – государственный обвинитель Генеральный Прокурор СССР Р.А.Руденко. Слева за таким же столом – адвокат Гринев, член Московской городской коллегии адвокатов. Он защищает Пауэрса. Сзади него за перегородкой – скамья подсудимых. На ней сидит Пауэрс. Охрана. Пауэрс одет в черный костюм, белую рубашку с черным галстуком. Он заметно волнуется. В судебное заседание вызваны свидетели: В.И.Сурин, Л.А.Чужакин, П.Е.Асабин, А.Ф.Черемисин. Они первыми познакомились с Пауэрсом, задержав его в поле после приземления. В суд вызваны также эксперты.
Суд тщательно исследовал материалы дела, заслушав показания свидетелей и заключения экспертов, рассмотрел вещественные доказательства. Подсудимый, полностью признав себя виновным, дал подробные показания. Он заявил, что очень сожалеет о совершенном им преступлении, и на вопрос адвоката Гринева о причинах этого сожаления ответил: «Положение, в котором я сейчас нахожусь, не очень-то хорошее. Я не очень много знаю о том, что произошло на свете после моего полета 1 мая. Но я слыхал, что в результате моего полета не состоялось совещание в верхах и что был отменен визит президента Эйзенхауэра в Советский Союз. Полагаю, что произошло усиление напряженности в мире. Я искренне сожалею, что был причастен к этому».
Судебный процесс над Пауэрсом не только разоблачил преступления, совершенные подсудимым Пауэрсом, но и помог вскрыть преступные агрессивные действия американских империалистов – вдохновителей и организаторов преступлений, направленных против мира и безопасности народов.
На этом судебном процессе еще раз было доказано, что реакционные круги США в борьбе против сил мира не брезгуют никакими средствами, преступно попирают нормы международного права, нарушают национальный суверенитет других государств, чтобы проводить обанкротившуюся «политику балансирования на грани войны».
В связи с этим государственный обвинитель Генеральный Прокурор СССР Р.А.Руденко в своей речи заявил: «Если расценивать все эти обстоятельства в соответствии с учением о соучастии, то следовало бы рассматривать в качестве соучастников преступления Пауэрса тех, кто был организатором и вдохновителем этого преступления, а также тех, кто в роли пособников явно содействовал совершению преступления предоставлением средств и устранением препятствий».
В своем последнем слове в судебном процессе Пауэрс сказал: «Я сознаю, что совершил тягчайшее преступление и заслужил за него наказание.
Я прошу суд взвесить все доказательства и принять во внимание не только тот факт, что я совершил преступление, но также и обстоятельства, побудившие меня к этому.
Я также прошу суд принять во внимание тот факт, что никакая секретная информация не достигла своего назначения. Все эти сведения оказались в руках советских властей.
Я сознаю, что русские люди считают меня врагом. Я могу это понять. Но я хотел бы подчеркнуть тот факт, что лично я не питаю и никогда не питал никакой вражды к русским людям. Я обращаюсь к суду с просьбой судить меня не как врага, а как человека, который никогда еще не представал перед судом ни по каким обвинениям и который глубоко осознал свою вину, сожалеет о ней и глубоко раскаивается».
19 августа Пауэрсу был вынесен приговор. Признав его виновным в шпионаже, предусмотренном статьей 2 Закона Союза ССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления», Военная коллегия приговорила его к 10 годам лишения свободы, с отбыванием первых трех лет в тюрьме.
Так закончился процесс, наделавший много шума во всем мире и разоблачивший грязные замыслы врагов мира и социализма.
После суда Пауэрсу была дана возможность встретиться со своими родными, а через несколько дней его отправили в тюрьму. В 1962 году Пауэрс был обменян на полковника Р.И.Абеля – советского разведчика, осужденного в 1957 году американским судом к 30 годам каторжной тюрьмы.
Длительное время я ничего не слышал о Пауэрсе, но вот в № 9 журнала «За рубежом», вышедшем в свет 28 февраля 1969 года, появилось следующее сообщение:
«Френсис Пауэрс, летчик шпионского самолета У-2, сбитого над территорией Советского Союза в 1960 году, ныне занимается испытанием самолетов У-2, возвращенных фирме „Локхид“ для установки нового оборудования. По сообщению журнала „Ньюсуик“, разведывательные функции выполняются сейчас преемниками У-2 самолетами СР-71. Они совершают десятки полетов вблизи территорий социалистических стран».
Нет сомнений в том, что эти полеты совершаются с разведывательными целями. Но пусть знают охотники за шпионскими сведениями, что каждый, кто посмеет вторгнуться в воздушное пространство нашей Родины, разделит судьбу Френсиса Пауэрса.
О судьбе шпиона мне довелось узнать еще раз, прочитав книгу, написанную Френсисом Пауэрсом и журналистом Куртом Джентри под названием «Операция „Перелет“.
В этой книге Пауэрс подробно пишет о своей жизни, контракте с Центральным разведывательным управлением, о подготовке шпионского полета и самом полете над территорией СССР, следствии, суде и возвращении на родину.
Вскоре после прибытия Пауэрса в США в прессе появились публикации, в которых выражалось сомнение в правильности поведения Пауэрса в Советском Союзе. Например, в заголовке одной из статей, опубликованных в нью-йоркской газете «Геральд трибюн» говорилось: «Герой или человек, который провалил задание?», а в тексте статьи указывалось: «Почему, зная, что ни он, ни У-2 не должны попасть в недружественные руки, он не подорвал себя и самолет? Почему Пауэрс не воспользовался отравленной иглой, которая была у него, или пистолетом, который находился у него?»
В США Пауэрс был подвергнут тщательному допросу в следственной комиссии, руководителем которой был отставной судья федерального апелляционного суда Е.Баррет Преттимен.
Потом он был подвергнут проверке на детекторе лжи.
Следственная комиссия в своем заключении записала:
«…На основании всей имеющейся информации следственная комиссия, рассматривавшая дело г-на Пауэрса, директор ЦРУ, внимательно изучивший доклад комиссии и обсудивший его с этой комиссией, пришли к заключению, что г-н Пауэрс в обстоятельствах, в которых он оказался, вел себя согласно условиям контракта и инструкциям в связи с заданием и его обязательством как американца».
«Пауэрс реабилитирован ЦРУ» – гласили газетные заголовки.
Затем Пауэрс предстал перед сенатской комиссией под председательством Ричарда Б.Рассела, которая также пришла к выводу, что Пауэрс вел себя правильно.
После этих проверок Пауэрс снова стал сотрудником ЦРУ.
В январе 1963 года он расторг брак со своей женой Барбарой, которая, как пишет Пауэрс в книге, постоянно ему изменяла и стала алкоголичкой. В октябре того же года он вступил в брак с сотрудницей ЦРУ Клаудией Эдвердс Дуни, а в 1965 году у них родился сын – Френсис Гарри Пауэрс-второй.
15 октября 1962 года Пауэрс подал рапорт об освобождении его от работы в ЦРУ и перешел на работу летчика-испытателя самолетов «Локхид У-2».
Как уже говорилось выше, на следствии и в суде Пауэрс высказал сожаление о том, что американское правительство и ЦРУ засылают самолеты в воздушное пространство других государств с целью шпионажа, однако в своей книге он высказывает одобрение таким действиям правительства США и сетует на то, что их мало. Он предлагал более интенсивно использовать самолеты У-2 в войне против вьетнамского народа, пытается даже дать ряд рекомендаций руководителям американской разведки. Например, считая, что подобные агрессивные акции недостаточно хорошо продуманы, и указывая на «недопустимость таких промахов», когда по оборудованию, установленному на самолете-шпионе, на котором опознавательные знаки отсутствуют, без труда можно узнать, какой стране принадлежит самолет, ибо на всех приборах, механизмах, на двигателе стоят названия американских фирм.
Как тут не вспомнить русскую пословицу: «Как волка ни корми, а он все в лес глядит».
О Пауэрсе мне еще раз напомнила информация в «Правде» за 3 августа 1977 года: «Погиб в вертолетной катастрофе около Лос-Анджелеса Френсис Пауэрс, бывший пилот ЦРУ, который в 1960 году совершил шпионский полет над территорией Советского Союза и был сбит одним из подразделений противовоздушной обороны СССР».
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ровно пять недель мы вели следствие по делу Пауэрса. И вот у меня на столе лежат восемь томов протоколов, заключении экспертов, постановлении и других материалов на русском и английском языках.
– Ну как, Алексей Иванович, устали? – спросил я следователя.
– Да, немножко. Я никак не думал, что будет столько работы, ведь всего лишь один обвиняемый.
– Не совсем так, Алексей Иванович, вместе с Пауэрсом мы сажаем на скамью подсудимых и тех, кто в США является вдохновителем и организатором шпионского полета.
– Да, это верно. Пауэрс – простой исполнитель, соблазненный деньгами.
За время следствия умонастроение Пауэрса заметно изменилось. На многие вещи он стал смотреть иными глазами. Однажды сказал переводчику, что многое передумал и перечувствовал и у него в корне изменилось представление о русских.
– Если все русские такие, как мои следователи, – сказал он, – то это очень хорошие люди.
Самочувствие его улучшилось. Он много читал. Вскоре ему разрешили переписку с родными.
В парке культуры и отдыха имени А.М.Горького была устроена выставка вещественных доказательств, там демонстрировались выдержки из протокола допроса, на котором Пауэрс признал себя виновным в шпионаже. Своими показаниями он разоблачил организаторов шпионажа и вдохновителей «холодной войны». Его хозяева, должно быть, очень жалели, что воздушный шпион не воспользовался отравленной булавкой. А ведь впереди еще судебный процесс!
Обвинительное заключение по делу Пауэрса было утверждено Генеральным Прокурором СССР действительным государственным советником юстиции Романом Андреевичем Руденко 9 июля 1960 года и дело направлено на рассмотрение Военной коллегии Верховного суда СССР.
Открытый судебный процесс по делу Пауэрса начался 17 августа в переполненном Колонном зале Дома Союзов. Послушать процесс пришли многочисленные представители трудящихся Москвы, члены дипломатического корпуса, зарубежные общественные деятели, видные юристы из различных стран, свыше 250 советских и иностранных корреспондентов. На судебный процесс прибыли отец, мать и жена Пауэрса.
Прозвучал властный голос коменданта:
– Встать, суд идет!
Председательствующий – генерал-лейтенант юстиции В.В.Борисоглебский – предложил сесть, и судебный процесс начался.
…Я внимательно смотрел в зал. Справа от судейского стола за отдельным небольшим столом – государственный обвинитель Генеральный Прокурор СССР Р.А.Руденко. Слева за таким же столом – адвокат Гринев, член Московской городской коллегии адвокатов. Он защищает Пауэрса. Сзади него за перегородкой – скамья подсудимых. На ней сидит Пауэрс. Охрана. Пауэрс одет в черный костюм, белую рубашку с черным галстуком. Он заметно волнуется. В судебное заседание вызваны свидетели: В.И.Сурин, Л.А.Чужакин, П.Е.Асабин, А.Ф.Черемисин. Они первыми познакомились с Пауэрсом, задержав его в поле после приземления. В суд вызваны также эксперты.
Суд тщательно исследовал материалы дела, заслушав показания свидетелей и заключения экспертов, рассмотрел вещественные доказательства. Подсудимый, полностью признав себя виновным, дал подробные показания. Он заявил, что очень сожалеет о совершенном им преступлении, и на вопрос адвоката Гринева о причинах этого сожаления ответил: «Положение, в котором я сейчас нахожусь, не очень-то хорошее. Я не очень много знаю о том, что произошло на свете после моего полета 1 мая. Но я слыхал, что в результате моего полета не состоялось совещание в верхах и что был отменен визит президента Эйзенхауэра в Советский Союз. Полагаю, что произошло усиление напряженности в мире. Я искренне сожалею, что был причастен к этому».
Судебный процесс над Пауэрсом не только разоблачил преступления, совершенные подсудимым Пауэрсом, но и помог вскрыть преступные агрессивные действия американских империалистов – вдохновителей и организаторов преступлений, направленных против мира и безопасности народов.
На этом судебном процессе еще раз было доказано, что реакционные круги США в борьбе против сил мира не брезгуют никакими средствами, преступно попирают нормы международного права, нарушают национальный суверенитет других государств, чтобы проводить обанкротившуюся «политику балансирования на грани войны».
В связи с этим государственный обвинитель Генеральный Прокурор СССР Р.А.Руденко в своей речи заявил: «Если расценивать все эти обстоятельства в соответствии с учением о соучастии, то следовало бы рассматривать в качестве соучастников преступления Пауэрса тех, кто был организатором и вдохновителем этого преступления, а также тех, кто в роли пособников явно содействовал совершению преступления предоставлением средств и устранением препятствий».
В своем последнем слове в судебном процессе Пауэрс сказал: «Я сознаю, что совершил тягчайшее преступление и заслужил за него наказание.
Я прошу суд взвесить все доказательства и принять во внимание не только тот факт, что я совершил преступление, но также и обстоятельства, побудившие меня к этому.
Я также прошу суд принять во внимание тот факт, что никакая секретная информация не достигла своего назначения. Все эти сведения оказались в руках советских властей.
Я сознаю, что русские люди считают меня врагом. Я могу это понять. Но я хотел бы подчеркнуть тот факт, что лично я не питаю и никогда не питал никакой вражды к русским людям. Я обращаюсь к суду с просьбой судить меня не как врага, а как человека, который никогда еще не представал перед судом ни по каким обвинениям и который глубоко осознал свою вину, сожалеет о ней и глубоко раскаивается».
19 августа Пауэрсу был вынесен приговор. Признав его виновным в шпионаже, предусмотренном статьей 2 Закона Союза ССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления», Военная коллегия приговорила его к 10 годам лишения свободы, с отбыванием первых трех лет в тюрьме.
Так закончился процесс, наделавший много шума во всем мире и разоблачивший грязные замыслы врагов мира и социализма.
После суда Пауэрсу была дана возможность встретиться со своими родными, а через несколько дней его отправили в тюрьму. В 1962 году Пауэрс был обменян на полковника Р.И.Абеля – советского разведчика, осужденного в 1957 году американским судом к 30 годам каторжной тюрьмы.
Длительное время я ничего не слышал о Пауэрсе, но вот в № 9 журнала «За рубежом», вышедшем в свет 28 февраля 1969 года, появилось следующее сообщение:
«Френсис Пауэрс, летчик шпионского самолета У-2, сбитого над территорией Советского Союза в 1960 году, ныне занимается испытанием самолетов У-2, возвращенных фирме „Локхид“ для установки нового оборудования. По сообщению журнала „Ньюсуик“, разведывательные функции выполняются сейчас преемниками У-2 самолетами СР-71. Они совершают десятки полетов вблизи территорий социалистических стран».
Нет сомнений в том, что эти полеты совершаются с разведывательными целями. Но пусть знают охотники за шпионскими сведениями, что каждый, кто посмеет вторгнуться в воздушное пространство нашей Родины, разделит судьбу Френсиса Пауэрса.
О судьбе шпиона мне довелось узнать еще раз, прочитав книгу, написанную Френсисом Пауэрсом и журналистом Куртом Джентри под названием «Операция „Перелет“.
В этой книге Пауэрс подробно пишет о своей жизни, контракте с Центральным разведывательным управлением, о подготовке шпионского полета и самом полете над территорией СССР, следствии, суде и возвращении на родину.
Вскоре после прибытия Пауэрса в США в прессе появились публикации, в которых выражалось сомнение в правильности поведения Пауэрса в Советском Союзе. Например, в заголовке одной из статей, опубликованных в нью-йоркской газете «Геральд трибюн» говорилось: «Герой или человек, который провалил задание?», а в тексте статьи указывалось: «Почему, зная, что ни он, ни У-2 не должны попасть в недружественные руки, он не подорвал себя и самолет? Почему Пауэрс не воспользовался отравленной иглой, которая была у него, или пистолетом, который находился у него?»
В США Пауэрс был подвергнут тщательному допросу в следственной комиссии, руководителем которой был отставной судья федерального апелляционного суда Е.Баррет Преттимен.
Потом он был подвергнут проверке на детекторе лжи.
Следственная комиссия в своем заключении записала:
«…На основании всей имеющейся информации следственная комиссия, рассматривавшая дело г-на Пауэрса, директор ЦРУ, внимательно изучивший доклад комиссии и обсудивший его с этой комиссией, пришли к заключению, что г-н Пауэрс в обстоятельствах, в которых он оказался, вел себя согласно условиям контракта и инструкциям в связи с заданием и его обязательством как американца».
«Пауэрс реабилитирован ЦРУ» – гласили газетные заголовки.
Затем Пауэрс предстал перед сенатской комиссией под председательством Ричарда Б.Рассела, которая также пришла к выводу, что Пауэрс вел себя правильно.
После этих проверок Пауэрс снова стал сотрудником ЦРУ.
В январе 1963 года он расторг брак со своей женой Барбарой, которая, как пишет Пауэрс в книге, постоянно ему изменяла и стала алкоголичкой. В октябре того же года он вступил в брак с сотрудницей ЦРУ Клаудией Эдвердс Дуни, а в 1965 году у них родился сын – Френсис Гарри Пауэрс-второй.
15 октября 1962 года Пауэрс подал рапорт об освобождении его от работы в ЦРУ и перешел на работу летчика-испытателя самолетов «Локхид У-2».
Как уже говорилось выше, на следствии и в суде Пауэрс высказал сожаление о том, что американское правительство и ЦРУ засылают самолеты в воздушное пространство других государств с целью шпионажа, однако в своей книге он высказывает одобрение таким действиям правительства США и сетует на то, что их мало. Он предлагал более интенсивно использовать самолеты У-2 в войне против вьетнамского народа, пытается даже дать ряд рекомендаций руководителям американской разведки. Например, считая, что подобные агрессивные акции недостаточно хорошо продуманы, и указывая на «недопустимость таких промахов», когда по оборудованию, установленному на самолете-шпионе, на котором опознавательные знаки отсутствуют, без труда можно узнать, какой стране принадлежит самолет, ибо на всех приборах, механизмах, на двигателе стоят названия американских фирм.
Как тут не вспомнить русскую пословицу: «Как волка ни корми, а он все в лес глядит».
О Пауэрсе мне еще раз напомнила информация в «Правде» за 3 августа 1977 года: «Погиб в вертолетной катастрофе около Лос-Анджелеса Френсис Пауэрс, бывший пилот ЦРУ, который в 1960 году совершил шпионский полет над территорией Советского Союза и был сбит одним из подразделений противовоздушной обороны СССР».
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ТРАГИЧЕСКИЙ РЕЦИДИВ
После ареста и осуждения Пауэрса, а также разоблачения агрессивных намерений американского правительства, Пентагона и Центрального разведывательного управления были все основания полагать, что они сделают соответствующие выводы и прекратят засылку шпионских самолетов в воздушное пространство нашей страны. К сожалению, этого не произошло. Потребовался еще один наглядный и поучительный урок, чтобы пресечь эти наглые шпионские провокационные полеты.
Вот тот памятный эпизод, о котором я хочу рассказать.
1 июля 1960 года над Баренцевым морем близ Кольского полуострова посты ПВО СССР обнаружили неизвестный самолет. Он приближался к границе Советского Союза. Чтобы предотвратить возможное нарушение нашего воздушного пространства, был поднят советский истребитель. Его пилотировал капитан В.А.Поляков, который вскоре увидел, как бомбардировщик с опознавательными знаками военно-воздушных сил США пересек Государственную границу СССР и продолжал полет в направлении города Архангельска. Советский летчик стал подавать американскому самолету сигналы следовать за ним и идти на посадку. Однако нарушитель не подчинился этому требованию. Тогда капитан Поляков атаковал бомбардировщик и в 18 часов 03 минуты по московскому времени сбил его.
Спустя некоторое время в территориальных водах СССР наше судно подобрало двух человек из состава экипажа сбитого американского бомбардировщика. Ими оказались штурман самолета первый лейтенант военно-воздушных сил Джон Ричард Маккоун и второй пилот первый лейтенант ВВС США Фримен Олмстед. Кроме того, в море был подобран труп первого пилота капитана Палма, который впоследствии был передан представителям американских властей.
В отношении Олмстеда и Маккоуна в соответствии с советским законом было возбуждено уголовное дело.
Американский самолет нарушил Государственную границу СССР в 22 километрах севернее мыса Святой Нос. Шестидвигательный бомбардировщик-разведчик РБ-47 входил в состав авиационного подразделения стратегической разведки военно-воздушных сил США и выполнял специальное задание военно-разведывательного характера.
Стало ясно: правительство США продолжает проводить обширную программу провокаций против Советского государства. Самолеты-бомбардировщики в те годы являлись основным средством доставки ядерного оружия к цели и с этим смертоносным грузом они круглосуточно дежурили в воздухе. Поэтому вторжение такого бомбардировщика в воздушное пространство нашей страны могло означать начало атомного нападения и вызвать ответную реакцию.
Расследованием инцидента было еще раз подтверждено, что США для провокационных шпионских акций использовали военные базы, созданные на территории государств – своих союзников по военным блокам. Шпионские полеты в пограничные районы СССР совершались с территории Англии, Японии, Гренландии. В распоряжение американской военщины предоставлялись аэродромы Норвегии, Испании, ФРГ.
С баз Турции американские летчики совершали полеты и над прогрессивными странами Ближнего Востока.
Факты показывали, что созданные на чужих территориях военные американские базы служат не оборонительным, а агрессивным целям. Маккоун показал: «Авиация стратегической разведки входит в состав стратегической авиации ВВС США, назначением которой является подготовка к ведению войны в любом конце земного шара. Авиация стратегической разведки выполняет задачу по сбору военно-разведывательных сведений, которые необходимы командованию в подготовке к военным действиям».
Материалами дела установлено, что в состав 21-й дивизии 2-й воздушной армии стратегической авиации ВВС США входило два крыла (подразделения) авиации стратегической разведки под № 55 и № 90. Самолеты РБ-47 входили в состав крыла № 90 и были оборудованы специальной фотоаппаратурой, предназначенной для ведения аэрофоторазведки. Самолеты крыла № 55 были оборудованы электронной аппаратурой, с помощью которой добывались шпионские сведения о радиолокационных установках и других военных объектах.
Маккоун, служивший в крыле № 55, показал, что это подразделение в течение ряда лет занималось сбором шпионской информации о Советском Союзе и других государствах. Летный состав крыла направлялся на одну из американских баз, расположенных в Англии, Турции, Японии и других стран. Оттуда самолеты-разведчики систематически совершали облеты пограничных районов СССР.
Для шпионских полетов американская военщина тщательно готовила кадры. Из показаний Маккоуна видно, что во время учебы в университете наряду с изучением дисциплин по программе курса он проходил специальную военную подготовку и изучал основы летного дела. Группа, в которой обучался Маккоун, три раза в неделю занималась штурманской и летной подготовкой. В дни военных занятий студенты университета на учебу являлись в военной форме. По окончании университета Маккоуну было присвоено звание второго лейтенанта действующего резерва ВВС США. Аналогичную подготовку в колледже Гамбнера (штат Огайо) прошел и Олмстед.
После учебы в университете желающих служить в авиации посылали в авиационное училище, а затем направляли на авиабазу. Отсюда они неоднократно вылетали на воздушную разведку.
В начале 1959 года Маккоун в составе экипажа самолета РБ-47 вылетел с базы Форбс на уже знакомую читателю авиабазу Инджирлик. Во время этого перелета самолет приземлялся на американской авиационной базе в Испании. Об этом Маккоун показал: «Согласно маршруту первую посадку мы должны были произвести на аэродроме в Мадриде. Заправившись в воздухе горючим, мы совершили беспосадочный полет до Мадрида, где на аэродроме приземлились. Этот аэродром расположен в пригороде Мадрида и является, по существу, американской военной базой. В момент нашего приземления на нем было размещено около 12 американских военных самолетов. В связи с тем что перелет был утомительным, нашему экипажу предоставили 10-дневный отдых, который мы проводили непосредственно в Мадриде. На ночлег мы останавливались в общежитии для американских летчиков на базе».
По прибытии на американо-турецкую базу Инджирлик экипаж Маккоуна поступил в распоряжение оперативного офицера подразделения № 4 подполковника Макклачи. За время шестинедельного пребывания на этой базе Маккоун в качестве штурмана самолета РБ-47 совершил несколько полетов. По этому поводу Маккоун показал: «Во время полетов в районе Средиземного моря в 1959 году, в которых я принимал участие, мы собирали с помощью электронной аппаратуры сведения о системе противовоздушной обороны Сирии и Египта».
В марте 1959 года с той же базы Инджирлик Маккоун на самолете-разведчике РБ-47 неоднократно вылетал к пограничным районам Черноморского побережья СССР для сбора сведений о радиолокационных станциях. Подтверждая это, летчик заявил: «Наш самолет РБ-47 с моим участием с базы Адана совершил два или три полета вдоль Черноморского побережья Советского Союза. Во время этих полетов операторы нашего экипажа с помощью электронного оборудования собирали необходимые им сведения о системе радиолокационных установок на Черноморском побережье СССР… Из характерных пунктов, около которых проходили эти полеты, я припоминаю город Севастополь, Крымский полуостров».
Показания Маккоуна о полетах американских самолетов вдоль Черноморского побережья были подтверждены также Пауэрсом, допрошенным в ходе следствия. Он подтвердил, что во время пребывания на базе Инджирлик в 1956—1960 годах там находились американские самолеты РБ-47, которые систематически совершали полеты.
Весной 1959 года Маккоун в составе экипажа РБ-47 был переброшен с базы Инджирлик на базу Брайз-Нортон. Здесь размещалось оперативное подразделение № 1 военной разведки США. Оно-то и руководило шпионскими полетами.
С этой базы систематически совершались полеты в пограничные районы СССР. Отсюда в 1959 году Маккоун совершил ряд полетов над Балтийским морем.
Американский летчик рассказал: «Оперативное подразделение № 1, как мне известно, занимается сбором сведений о стартовых площадках для запуска ракет, расположенных на территории СССР. Я полагаю, что такие сведения получали операторы самолетов, используя специальную электронную аппаратуру самолета, так как эта аппаратура давала возможность собирать сведения в более широком плане, чем сведения о радиолокационных станциях».
Члены экипажа самолета РБ-47 имели указание в случае необходимости совершать посадки на аэродромах ФРГ и других стран НАТО.
После выполнения в 1959 году военно-разведывательных заданий с баз Турции и Англии Маккоун возвратился в США. На базе Офит офицер технической разведки капитан Дорти ознакомил их с результатами шпионских полетов. «Нам были показаны, – заявил Маккоун, – диапозитивы, представляющие собой карты советского побережья Балтийского моря, на которых имелись условные обозначения радиолокационных установок, зафиксированных во время полетов в 1959 году. Диапозитивы были продемонстрированы в виде похвалы мне и другим членам экипажа, которые добыли эти военно-разведывательные сведения во время полетов над Балтийским морем».
Перед вылетом в район северных границ Советского Союза командир подразделения № 1 майор Дебелл провел с членами экипажа инструктаж, на котором в присутствии двух старших офицеров штаба подчеркнул, что полет носит секретный характер и преследует цель собрать сведения о радиолокационных установках и оборонительных сооружениях, размещенных в этих районах СССР.
Экипажу запрещалось пользоваться радиосвязью с базами. Летчиков поставили в известность о том, что на территории Норвегии во время их полета будет работать радиостанция, с которой экипаж установит связь в случае аварии. Позывными сигналами для этого служили слова «Артур» и «АНТ-42». Майор Дебелл предупредил, что, если возникнет необходимость, экипаж может совершить посадку на аэродромах Норвегии, а при аварии самолета ГБ-47 к нему на помощь с норвежского аэродрома Будё вылетит спасательный самолет.
На следствии Олмстед дал об этом следующие показания: «Майор Дебелл сказал, что на территории Норвегии имеются две станции спасательной службы ВВС США. По заявлению Дебелла, эти станции больше не используют в качестве спасательных средств самолеты-амфибии, а применяют для этого специальное оборудование, установленное на самолетах типа С-54 ВВС США. Эти самолеты осуществляют круглосуточное дежурство на земле или в воздухе. Как пояснил Дебелл, если во время этого полета нам понадобится помощь, то самолеты С-54 прилетят к указанному нами месту, сбросят большие надувные спасательные лодки… Нам было сказано, что в случае необходимости мы можем осуществлять посадку на любой из трех баз, расположенных на юге, в средней части и на севере Норвегии. Наименований этих баз я не помню, однако видел, как наш командир корабля Виллард Палм отмечал места расположения этих баз на своей карте зелеными кружками».
В случае вынужденной посадки на территории Советского Союза члены экипажа в соответствии с секретной инструкцией обязаны были принять все меры к уничтожению самолета и секретного оборудования, а затем бежать в Норвегию или другую страну и там по заранее обусловленному способу связи установить контакт с военными атташе американских посольств.
Присутствовавший на инструктаже капитан Джонс вручил каждому члену экипажа список, в котором указывались номера телефонов американских посольств в европейских странах. Этот список был изъят при обыске Маккоуна и приобщен к следственному делу как вещественное доказательство.
Во время инструктажа майор Дебелл предупредил, что в случае задержания советскими властями члены экипажа должны скрывать шпионский характер своего полета.
Маккоун по этому вопросу показал: «В начале следствия по делу, на первых допросах, я показывал, что наш полет 1 июля 1960 года на самолете РБ-47 был предназначен для сбора сведений об электромагнитных явлениях в районе северных широт и что этот наш полет вдоль советских северных границ преследовал мирные научные цели. Эти мои показания не соответствуют действительности и были продиктованы полученной всеми членами экипажа РБ-47 инструкцией, как себя вести в том случае, если мы окажемся на территории СССР и нас станут спрашивать о целях полета… В действительности дело обстояло следующим образом.
Когда на базе Брайз-Нортон перед вылетом по маршруту вдоль границ Советского Союза майор Дебелл проводил инструктаж с экипажем самолета РБ-47, он объяснил нам, что полет 1 июля 1960 года предназначен для того, чтобы операторы нашего самолета с помощью электронного оборудования, имевшегося на самолете, смогли собрать военно-разведывательные сведения о системе радиолокационных установок на территории советского побережья… Дебелл нам говорил, чтобы мы на допросах не раскрывали военно-разведывательного характера совершаемого нами полета, а придерживались выработанной для нас легенды. Он сказал, что этот полет преследует военно-разведывательные цели и проводится по программе сбора информации о радиолокационных установках.
Экипажу была дана инструкция – принять все необходимые меры к тому, чтобы уничтожить самолет в случае вынужденной посадки на чужой территории».
Аналогичные показания были даны Олмстедом: «…Я могу лишь еще раз заявить, что во время инструктажа на базе Брайз-Нортон майор Дебелл действительно подчеркнул, что наш полет носит секретный характер и совершается с целью сбора сведений о радиолокационных установках, расположенных в пограничном районе советского Кольского полуострова».
Во время полета в районе Кольского полуострова с помощью установленной в отдельном отсеке самолета секретной фото – и радиоаппаратуры находившиеся на борту специалисты по радиоэлектронике офицеры ВВС США Поуз, Гоуфорт и Филлипс собирали сведения о радиолокационной системе СССР. По заявлению Маккоуна, на протяжении всего полета он, как штурман, периодически сообщал им время и координаты самолета.
Вот тот памятный эпизод, о котором я хочу рассказать.
1 июля 1960 года над Баренцевым морем близ Кольского полуострова посты ПВО СССР обнаружили неизвестный самолет. Он приближался к границе Советского Союза. Чтобы предотвратить возможное нарушение нашего воздушного пространства, был поднят советский истребитель. Его пилотировал капитан В.А.Поляков, который вскоре увидел, как бомбардировщик с опознавательными знаками военно-воздушных сил США пересек Государственную границу СССР и продолжал полет в направлении города Архангельска. Советский летчик стал подавать американскому самолету сигналы следовать за ним и идти на посадку. Однако нарушитель не подчинился этому требованию. Тогда капитан Поляков атаковал бомбардировщик и в 18 часов 03 минуты по московскому времени сбил его.
Спустя некоторое время в территориальных водах СССР наше судно подобрало двух человек из состава экипажа сбитого американского бомбардировщика. Ими оказались штурман самолета первый лейтенант военно-воздушных сил Джон Ричард Маккоун и второй пилот первый лейтенант ВВС США Фримен Олмстед. Кроме того, в море был подобран труп первого пилота капитана Палма, который впоследствии был передан представителям американских властей.
В отношении Олмстеда и Маккоуна в соответствии с советским законом было возбуждено уголовное дело.
Американский самолет нарушил Государственную границу СССР в 22 километрах севернее мыса Святой Нос. Шестидвигательный бомбардировщик-разведчик РБ-47 входил в состав авиационного подразделения стратегической разведки военно-воздушных сил США и выполнял специальное задание военно-разведывательного характера.
Стало ясно: правительство США продолжает проводить обширную программу провокаций против Советского государства. Самолеты-бомбардировщики в те годы являлись основным средством доставки ядерного оружия к цели и с этим смертоносным грузом они круглосуточно дежурили в воздухе. Поэтому вторжение такого бомбардировщика в воздушное пространство нашей страны могло означать начало атомного нападения и вызвать ответную реакцию.
Расследованием инцидента было еще раз подтверждено, что США для провокационных шпионских акций использовали военные базы, созданные на территории государств – своих союзников по военным блокам. Шпионские полеты в пограничные районы СССР совершались с территории Англии, Японии, Гренландии. В распоряжение американской военщины предоставлялись аэродромы Норвегии, Испании, ФРГ.
С баз Турции американские летчики совершали полеты и над прогрессивными странами Ближнего Востока.
Факты показывали, что созданные на чужих территориях военные американские базы служат не оборонительным, а агрессивным целям. Маккоун показал: «Авиация стратегической разведки входит в состав стратегической авиации ВВС США, назначением которой является подготовка к ведению войны в любом конце земного шара. Авиация стратегической разведки выполняет задачу по сбору военно-разведывательных сведений, которые необходимы командованию в подготовке к военным действиям».
Материалами дела установлено, что в состав 21-й дивизии 2-й воздушной армии стратегической авиации ВВС США входило два крыла (подразделения) авиации стратегической разведки под № 55 и № 90. Самолеты РБ-47 входили в состав крыла № 90 и были оборудованы специальной фотоаппаратурой, предназначенной для ведения аэрофоторазведки. Самолеты крыла № 55 были оборудованы электронной аппаратурой, с помощью которой добывались шпионские сведения о радиолокационных установках и других военных объектах.
Маккоун, служивший в крыле № 55, показал, что это подразделение в течение ряда лет занималось сбором шпионской информации о Советском Союзе и других государствах. Летный состав крыла направлялся на одну из американских баз, расположенных в Англии, Турции, Японии и других стран. Оттуда самолеты-разведчики систематически совершали облеты пограничных районов СССР.
Для шпионских полетов американская военщина тщательно готовила кадры. Из показаний Маккоуна видно, что во время учебы в университете наряду с изучением дисциплин по программе курса он проходил специальную военную подготовку и изучал основы летного дела. Группа, в которой обучался Маккоун, три раза в неделю занималась штурманской и летной подготовкой. В дни военных занятий студенты университета на учебу являлись в военной форме. По окончании университета Маккоуну было присвоено звание второго лейтенанта действующего резерва ВВС США. Аналогичную подготовку в колледже Гамбнера (штат Огайо) прошел и Олмстед.
После учебы в университете желающих служить в авиации посылали в авиационное училище, а затем направляли на авиабазу. Отсюда они неоднократно вылетали на воздушную разведку.
В начале 1959 года Маккоун в составе экипажа самолета РБ-47 вылетел с базы Форбс на уже знакомую читателю авиабазу Инджирлик. Во время этого перелета самолет приземлялся на американской авиационной базе в Испании. Об этом Маккоун показал: «Согласно маршруту первую посадку мы должны были произвести на аэродроме в Мадриде. Заправившись в воздухе горючим, мы совершили беспосадочный полет до Мадрида, где на аэродроме приземлились. Этот аэродром расположен в пригороде Мадрида и является, по существу, американской военной базой. В момент нашего приземления на нем было размещено около 12 американских военных самолетов. В связи с тем что перелет был утомительным, нашему экипажу предоставили 10-дневный отдых, который мы проводили непосредственно в Мадриде. На ночлег мы останавливались в общежитии для американских летчиков на базе».
По прибытии на американо-турецкую базу Инджирлик экипаж Маккоуна поступил в распоряжение оперативного офицера подразделения № 4 подполковника Макклачи. За время шестинедельного пребывания на этой базе Маккоун в качестве штурмана самолета РБ-47 совершил несколько полетов. По этому поводу Маккоун показал: «Во время полетов в районе Средиземного моря в 1959 году, в которых я принимал участие, мы собирали с помощью электронной аппаратуры сведения о системе противовоздушной обороны Сирии и Египта».
В марте 1959 года с той же базы Инджирлик Маккоун на самолете-разведчике РБ-47 неоднократно вылетал к пограничным районам Черноморского побережья СССР для сбора сведений о радиолокационных станциях. Подтверждая это, летчик заявил: «Наш самолет РБ-47 с моим участием с базы Адана совершил два или три полета вдоль Черноморского побережья Советского Союза. Во время этих полетов операторы нашего экипажа с помощью электронного оборудования собирали необходимые им сведения о системе радиолокационных установок на Черноморском побережье СССР… Из характерных пунктов, около которых проходили эти полеты, я припоминаю город Севастополь, Крымский полуостров».
Показания Маккоуна о полетах американских самолетов вдоль Черноморского побережья были подтверждены также Пауэрсом, допрошенным в ходе следствия. Он подтвердил, что во время пребывания на базе Инджирлик в 1956—1960 годах там находились американские самолеты РБ-47, которые систематически совершали полеты.
Весной 1959 года Маккоун в составе экипажа РБ-47 был переброшен с базы Инджирлик на базу Брайз-Нортон. Здесь размещалось оперативное подразделение № 1 военной разведки США. Оно-то и руководило шпионскими полетами.
С этой базы систематически совершались полеты в пограничные районы СССР. Отсюда в 1959 году Маккоун совершил ряд полетов над Балтийским морем.
Американский летчик рассказал: «Оперативное подразделение № 1, как мне известно, занимается сбором сведений о стартовых площадках для запуска ракет, расположенных на территории СССР. Я полагаю, что такие сведения получали операторы самолетов, используя специальную электронную аппаратуру самолета, так как эта аппаратура давала возможность собирать сведения в более широком плане, чем сведения о радиолокационных станциях».
Члены экипажа самолета РБ-47 имели указание в случае необходимости совершать посадки на аэродромах ФРГ и других стран НАТО.
После выполнения в 1959 году военно-разведывательных заданий с баз Турции и Англии Маккоун возвратился в США. На базе Офит офицер технической разведки капитан Дорти ознакомил их с результатами шпионских полетов. «Нам были показаны, – заявил Маккоун, – диапозитивы, представляющие собой карты советского побережья Балтийского моря, на которых имелись условные обозначения радиолокационных установок, зафиксированных во время полетов в 1959 году. Диапозитивы были продемонстрированы в виде похвалы мне и другим членам экипажа, которые добыли эти военно-разведывательные сведения во время полетов над Балтийским морем».
Перед вылетом в район северных границ Советского Союза командир подразделения № 1 майор Дебелл провел с членами экипажа инструктаж, на котором в присутствии двух старших офицеров штаба подчеркнул, что полет носит секретный характер и преследует цель собрать сведения о радиолокационных установках и оборонительных сооружениях, размещенных в этих районах СССР.
Экипажу запрещалось пользоваться радиосвязью с базами. Летчиков поставили в известность о том, что на территории Норвегии во время их полета будет работать радиостанция, с которой экипаж установит связь в случае аварии. Позывными сигналами для этого служили слова «Артур» и «АНТ-42». Майор Дебелл предупредил, что, если возникнет необходимость, экипаж может совершить посадку на аэродромах Норвегии, а при аварии самолета ГБ-47 к нему на помощь с норвежского аэродрома Будё вылетит спасательный самолет.
На следствии Олмстед дал об этом следующие показания: «Майор Дебелл сказал, что на территории Норвегии имеются две станции спасательной службы ВВС США. По заявлению Дебелла, эти станции больше не используют в качестве спасательных средств самолеты-амфибии, а применяют для этого специальное оборудование, установленное на самолетах типа С-54 ВВС США. Эти самолеты осуществляют круглосуточное дежурство на земле или в воздухе. Как пояснил Дебелл, если во время этого полета нам понадобится помощь, то самолеты С-54 прилетят к указанному нами месту, сбросят большие надувные спасательные лодки… Нам было сказано, что в случае необходимости мы можем осуществлять посадку на любой из трех баз, расположенных на юге, в средней части и на севере Норвегии. Наименований этих баз я не помню, однако видел, как наш командир корабля Виллард Палм отмечал места расположения этих баз на своей карте зелеными кружками».
В случае вынужденной посадки на территории Советского Союза члены экипажа в соответствии с секретной инструкцией обязаны были принять все меры к уничтожению самолета и секретного оборудования, а затем бежать в Норвегию или другую страну и там по заранее обусловленному способу связи установить контакт с военными атташе американских посольств.
Присутствовавший на инструктаже капитан Джонс вручил каждому члену экипажа список, в котором указывались номера телефонов американских посольств в европейских странах. Этот список был изъят при обыске Маккоуна и приобщен к следственному делу как вещественное доказательство.
Во время инструктажа майор Дебелл предупредил, что в случае задержания советскими властями члены экипажа должны скрывать шпионский характер своего полета.
Маккоун по этому вопросу показал: «В начале следствия по делу, на первых допросах, я показывал, что наш полет 1 июля 1960 года на самолете РБ-47 был предназначен для сбора сведений об электромагнитных явлениях в районе северных широт и что этот наш полет вдоль советских северных границ преследовал мирные научные цели. Эти мои показания не соответствуют действительности и были продиктованы полученной всеми членами экипажа РБ-47 инструкцией, как себя вести в том случае, если мы окажемся на территории СССР и нас станут спрашивать о целях полета… В действительности дело обстояло следующим образом.
Когда на базе Брайз-Нортон перед вылетом по маршруту вдоль границ Советского Союза майор Дебелл проводил инструктаж с экипажем самолета РБ-47, он объяснил нам, что полет 1 июля 1960 года предназначен для того, чтобы операторы нашего самолета с помощью электронного оборудования, имевшегося на самолете, смогли собрать военно-разведывательные сведения о системе радиолокационных установок на территории советского побережья… Дебелл нам говорил, чтобы мы на допросах не раскрывали военно-разведывательного характера совершаемого нами полета, а придерживались выработанной для нас легенды. Он сказал, что этот полет преследует военно-разведывательные цели и проводится по программе сбора информации о радиолокационных установках.
Экипажу была дана инструкция – принять все необходимые меры к тому, чтобы уничтожить самолет в случае вынужденной посадки на чужой территории».
Аналогичные показания были даны Олмстедом: «…Я могу лишь еще раз заявить, что во время инструктажа на базе Брайз-Нортон майор Дебелл действительно подчеркнул, что наш полет носит секретный характер и совершается с целью сбора сведений о радиолокационных установках, расположенных в пограничном районе советского Кольского полуострова».
Во время полета в районе Кольского полуострова с помощью установленной в отдельном отсеке самолета секретной фото – и радиоаппаратуры находившиеся на борту специалисты по радиоэлектронике офицеры ВВС США Поуз, Гоуфорт и Филлипс собирали сведения о радиолокационной системе СССР. По заявлению Маккоуна, на протяжении всего полета он, как штурман, периодически сообщал им время и координаты самолета.