Страница:
Все ваши письма читаем по многу раз. Егорушке очень нравятся сказки. Мама ему ничего не рассказывает, у нее мысли заняты совсем другим. С удовольствием читали “РВС” и “Хоттабыча”. Перечитали уже несколько раз и мы, и все Егоркины друзья, а друзей у него много – целый полк.
Егор завоевал себе “ведущее положение” в группе. Если играют в войну, то он маршал, если соревнования, то он судейская коллегия, и так во всем…
…Если представится возможность, пришлите нам еще немного грибов, узкую резиночку, пару чулок для меня. Есть проблема более сложная – обувь для Тимура…С обувью здесь плохо, а его запасы истощаются с катастрофической быстротой.
…Вчера все вместе ездили на башню памятника Хосе Марти. С Егором были три его друга. Вся компания получила огромное удовольствие. Внизу башни – музей, в котором хранится машина, на которой Фидель Кастро спустился с гор Сьерра-Маэстра, и пулемет. Географию Кубы Егор знает отлично. Да и повидал он больше, чем я, потому что часто ездил в интересные поездки с нашими друзьями. С ним любят ездить и показывать ему новое. В Советском цирке он “свой человек” и знаком со всеми медведями».
Примечание. Хосе Марти (1853–1895), национальный герой Кубы, возглавил в свое время борьбу кубинцев против испанского владычества; основал Кубинскую революционную партию.
Кинорежиссер-документалист Виталий Манский пятьдесят лет спустя расскажет журналистам:
«…На территории Гаваны с 1959 года не построено ни одного здания. Город после революции подвергался только разрушению. Такое ощущение, что там есть следы атомной бомбардировки.
– Советские специалисты не построили никакого “дворца науки”?
– Возможно, и построили. Но я с детства помню, как Брежнев в соломенной шляпе целуется с Фиделем у памятника Хосе Марти. Для меня было абсолютным открытием, что этот памятник появился в 1956 году. То есть даже памятник Хосе Марти поставил Батиста».
Письмо Егора в Москву тете Шуре
«Тетя Шура!
А ты бы испугалась подняться на 50-этажный дом? (Это – высота памятника Хосе Марти. – М. Ч.).
Я уже ужу рыбу. Хорошо бы ты приехала сюда. Я тружусь в группе. Мы делали там елочные игрушки, коврики.
Я накрываю на стол и убираю со стола. Иногда сметаю пыль и часто прибираю игрушки в своем столе. Здесь их у меня не так много, как в Москве…»
Подпись печатными буквами – «Егор». Рисунок: кораблик на гребне волн.
Письмо Егора в Москву бабушке
«Баба Лия!
Я попросил маму написать под диктовку, потому что писать надо много, а я быстро устаю.
Сказка про собаку мне очень понравилась. Наверное, она задерживала на границе шпионов.
Моих товарищей зовут: Юра Новицкий, Гена, Андрюша, Миша, Лола. Мы играем в войну, в мяч, в эстафету, устраиваем спортивные соревнования, в одном из них я вышел на первое место, я набрал 84 очка. А идущий после меня Гена набрал только 69. А в другом соревновании, в котором Юра вышел на первое место, я занял второе из-за эстафеты и плавания, так как я в них не участвовал. И то Юра набрал 28 очков, а я 27.
Пришли мне, пожалуйста, много, много солдатиков.
Из лука я уже научился стрелять метко. Мы даже состязаемся с папой, и он мной доволен.
Каждое утро я подтягиваюсь на руках 12 раз. У черной рубахи, если ты ее помнишь, рукава стали мне до локтей.
Ну вот и все».
Печатными буквами – «Егор». Рисунок: вагон, на котором написано – «Оружие».
Приписка:
«Спасибо тебе за конфеты. Мы их экономим, чтобы были для развода всегда в кулечке. Как в Риге».
Рига – это воспоминание о том, как они всей семьей жили на Рижском взморье, в знаменитом писательском Доме творчества в Дубулты.
После моря и книжек больше всего Егорка любит своих солдатиков. Да, пожалуй, больше шахмат. Там, конечно, тоже войско…»
Весна 1963-го. Письмо Егора бабушке в Москву
«Баба Лия, здравствуй! Я тебе напишу, что надо послать: 1) кубики, 2) солдат, вы мне не всех послали, 3) книжки, если наши не придут. А вообще как вы узнаете, если наши не придут? Давайте я вам напишу. Пришли мне оружие, а то у меня совсем на нуле. Пожалуйста, обуви!
Часть вторая
Я живу хорошо. Хожу на площадку. И вот смотри: у нас на площадке сначала в первый раз было 9 человек, потом стало 20 человек, и вот теперь 31. Книгу Дети капитана Гранта мы читаем с удовольствием.
Часть третья
Я был пока в провинции Матансас, в Варадеро. Это очень хороший пляж, с песком. Еще я был на двух пляжах: 1) Санта-Мария, 2) Мариэль, 3) пляж очень хороший. Мы не знаем, как его название, но я думаю лучше всего его назвать “детская площадка, смешанная с пляжем”. Но вы не думайте, что из-за того, что я его так назвал, на нем мало песка. На нем очень даже много песка. Я хочу побывать в провинции Ориенте, в горах Сьерра Маэстро, на пике “Туркин”. Еще я хочу побывать в провинции Лас-Вегас на Плайя Хирон и Плайя Ларга. Еще я очень хочу побывать в провинции Камагуэй.
Часть следующая
Дома я собираю марки, читаю, иногда сам пишу и считаю. Когда я ездил с мамой в библиотеку, я решал столбиками и довольно неплохо. У меня сейчас за столбики только 3 раза 5, а за письмо 5 бывает реже.
Поздравляю тебя, тетю Шуру и Люду с днем 8 марта. Егор».
19 марта 1963. Из письма мамы Егора его бабушке из Гаваны в Москву
«У Егорушки очень весело прошел его день рождения. Было 17 его друзей и подружек. Много подарков, шуму, плясок, песен. Он доволен. Мы с Тимуром старались. Хочется, чтобы этот необычный день рождения запомнился ему».
21 мая 1963. Из письма мамы Егора его бабушке из Гаваны в Москву
«В июле мы собираемся в отпуск. Егор решил поделить время между Свердловском и Дунино. Он деятельно собирается. Готовит подарки: морские ежи, раковины, звезды заполняют всю нашу квартиру. Не решен еще вопрос: как быть с крокодилами и черепахами. Шуре просит передать – пусть готовит место для крокодила (длина два метра), для черепахи немного меньше».
13. «Р. В. С.»
14. Майн Рид
15. Команда Тимура
16. И еще Майн Рид
Егор завоевал себе “ведущее положение” в группе. Если играют в войну, то он маршал, если соревнования, то он судейская коллегия, и так во всем…
…Если представится возможность, пришлите нам еще немного грибов, узкую резиночку, пару чулок для меня. Есть проблема более сложная – обувь для Тимура…С обувью здесь плохо, а его запасы истощаются с катастрофической быстротой.
…Вчера все вместе ездили на башню памятника Хосе Марти. С Егором были три его друга. Вся компания получила огромное удовольствие. Внизу башни – музей, в котором хранится машина, на которой Фидель Кастро спустился с гор Сьерра-Маэстра, и пулемет. Географию Кубы Егор знает отлично. Да и повидал он больше, чем я, потому что часто ездил в интересные поездки с нашими друзьями. С ним любят ездить и показывать ему новое. В Советском цирке он “свой человек” и знаком со всеми медведями».
Примечание. Хосе Марти (1853–1895), национальный герой Кубы, возглавил в свое время борьбу кубинцев против испанского владычества; основал Кубинскую революционную партию.
Кинорежиссер-документалист Виталий Манский пятьдесят лет спустя расскажет журналистам:
«…На территории Гаваны с 1959 года не построено ни одного здания. Город после революции подвергался только разрушению. Такое ощущение, что там есть следы атомной бомбардировки.
– Советские специалисты не построили никакого “дворца науки”?
– Возможно, и построили. Но я с детства помню, как Брежнев в соломенной шляпе целуется с Фиделем у памятника Хосе Марти. Для меня было абсолютным открытием, что этот памятник появился в 1956 году. То есть даже памятник Хосе Марти поставил Батиста».
Письмо Егора в Москву тете Шуре
«Тетя Шура!
А ты бы испугалась подняться на 50-этажный дом? (Это – высота памятника Хосе Марти. – М. Ч.).
Я уже ужу рыбу. Хорошо бы ты приехала сюда. Я тружусь в группе. Мы делали там елочные игрушки, коврики.
Я накрываю на стол и убираю со стола. Иногда сметаю пыль и часто прибираю игрушки в своем столе. Здесь их у меня не так много, как в Москве…»
Подпись печатными буквами – «Егор». Рисунок: кораблик на гребне волн.
Письмо Егора в Москву бабушке
«Баба Лия!
Я попросил маму написать под диктовку, потому что писать надо много, а я быстро устаю.
Сказка про собаку мне очень понравилась. Наверное, она задерживала на границе шпионов.
Моих товарищей зовут: Юра Новицкий, Гена, Андрюша, Миша, Лола. Мы играем в войну, в мяч, в эстафету, устраиваем спортивные соревнования, в одном из них я вышел на первое место, я набрал 84 очка. А идущий после меня Гена набрал только 69. А в другом соревновании, в котором Юра вышел на первое место, я занял второе из-за эстафеты и плавания, так как я в них не участвовал. И то Юра набрал 28 очков, а я 27.
Пришли мне, пожалуйста, много, много солдатиков.
Из лука я уже научился стрелять метко. Мы даже состязаемся с папой, и он мной доволен.
Каждое утро я подтягиваюсь на руках 12 раз. У черной рубахи, если ты ее помнишь, рукава стали мне до локтей.
Ну вот и все».
Печатными буквами – «Егор». Рисунок: вагон, на котором написано – «Оружие».
Приписка:
«Спасибо тебе за конфеты. Мы их экономим, чтобы были для развода всегда в кулечке. Как в Риге».
Рига – это воспоминание о том, как они всей семьей жили на Рижском взморье, в знаменитом писательском Доме творчества в Дубулты.
После моря и книжек больше всего Егорка любит своих солдатиков. Да, пожалуй, больше шахмат. Там, конечно, тоже войско…»
Весна 1963-го. Письмо Егора бабушке в Москву
«Баба Лия, здравствуй! Я тебе напишу, что надо послать: 1) кубики, 2) солдат, вы мне не всех послали, 3) книжки, если наши не придут. А вообще как вы узнаете, если наши не придут? Давайте я вам напишу. Пришли мне оружие, а то у меня совсем на нуле. Пожалуйста, обуви!
Часть вторая
Я живу хорошо. Хожу на площадку. И вот смотри: у нас на площадке сначала в первый раз было 9 человек, потом стало 20 человек, и вот теперь 31. Книгу Дети капитана Гранта мы читаем с удовольствием.
Часть третья
Я был пока в провинции Матансас, в Варадеро. Это очень хороший пляж, с песком. Еще я был на двух пляжах: 1) Санта-Мария, 2) Мариэль, 3) пляж очень хороший. Мы не знаем, как его название, но я думаю лучше всего его назвать “детская площадка, смешанная с пляжем”. Но вы не думайте, что из-за того, что я его так назвал, на нем мало песка. На нем очень даже много песка. Я хочу побывать в провинции Ориенте, в горах Сьерра Маэстро, на пике “Туркин”. Еще я хочу побывать в провинции Лас-Вегас на Плайя Хирон и Плайя Ларга. Еще я очень хочу побывать в провинции Камагуэй.
Часть следующая
Дома я собираю марки, читаю, иногда сам пишу и считаю. Когда я ездил с мамой в библиотеку, я решал столбиками и довольно неплохо. У меня сейчас за столбики только 3 раза 5, а за письмо 5 бывает реже.
Поздравляю тебя, тетю Шуру и Люду с днем 8 марта. Егор».
19 марта 1963. Из письма мамы Егора его бабушке из Гаваны в Москву
«У Егорушки очень весело прошел его день рождения. Было 17 его друзей и подружек. Много подарков, шуму, плясок, песен. Он доволен. Мы с Тимуром старались. Хочется, чтобы этот необычный день рождения запомнился ему».
21 мая 1963. Из письма мамы Егора его бабушке из Гаваны в Москву
«В июле мы собираемся в отпуск. Егор решил поделить время между Свердловском и Дунино. Он деятельно собирается. Готовит подарки: морские ежи, раковины, звезды заполняют всю нашу квартиру. Не решен еще вопрос: как быть с крокодилами и черепахами. Шуре просит передать – пусть готовит место для крокодила (длина два метра), для черепахи немного меньше».
13. «Р. В. С.»
Повесть деда Гайдара «Р. В. С.» – одна из самых-самых ранних и самых любимых книжек. Ее читает Егору сначала мама. А потом он перечитывает ее сам.
Там, в разгар Гражданской войны, Димка и Жиган, рискуя едва начавшейся своей жизнью, помогают раненому красному командиру – спасают его от петлюровцев, которые обязательно расстреляют этого симпатичного дядьку, если обнаружат его в сарае, под соломой.
Они приходят к нему потихоньку, приносят еду и ведут разговоры. И предупреждают незнакомца, что их уже, кажется, выследили.
«Что же, – сказал он, – будьте только осторожней, ребята. А если не поможет, ничего тогда не поделаешь… Не хотелось бы, правда, так нелепо пропадать…
– А если лепо?
– Нет такого слова, Димка. А если не задаром, тогда можно».
В детстве все важное запоминается в сто раз прочней, чем позже. И Егорка навсегда запомнил эти слова. Принял их к сведению. И взял на вооружение.
.. Когда уж совсем стало ясно, что вот-вот придут обыскивать сарай и выведут из него незнакомца расстреливать, Жиган, который чувствовал себя виноватым в том, что их выследили, вызвался пробраться к красным в город с запиской от незнакомца.
«Так и решили. Торопливо вырвал незнакомец листок из книжки. И пока он писал, увидел Димка в левом углу три загадочные буквы “Р. В. С.” и потом палочки, как на часах.
– Вот, – проговорил он подавая, – возьми, Жиган… ставлю аллюр, два креста. С этим значком каждый солдат – хоть ночью, хоть когда – сразу же отдаст начальнику. Да не попадись смотри».
И кто же откажется бежать с важнейшим делом – аллюр два креста?.. Егорка замирал от этих слов. А что Р. В. С. – это Реввоенсовет, то есть Революционный Военный Совет, – он давно знал.
Рысью мчится Жиган по знакомым тропкам, чуть не попадает в руки недобрых конников.
«Не вбежал, а врезался в гущу леса Жиган. Напролом через чащу, через кусты, глубже и глубже. И только когда очутился посреди сплошной заросли осинника и сообразил, что никак не смогут проникнуть сюда конные, остановился перевести дух».
Добегает до города, где стоят красные, вручает записку в штабе…
«И что тут поднялось только! Забегали все, зазвонили телефоны, затопали кони…
Затрубила быстро-быстро труба, и от лошадиного топота задрожали стекла.
– Где? – Порывисто распахнув дверь, вошел вооруженный маузером и шашкой командир. – Это ты, мальчуган? Васильченко, с собой его, на коня…
Не успел Жиган опомниться, как кто-то сильными руками поднял его с земли и усадил на лошадь. И снова заиграла труба.
– Скорей! – повелительно крикнул кто-то с крыльца. – Вы должны успеть!
– Даешь! – ответили эхом десятки голосов».
И Егорка, слушая мамино чтение, тоже кричал про себя – «Даешь!»
Он был там, на коне… Он тоже мчался спасать незнакомого командира. Он не хотел, чтобы раненого человека вытащили из сарая и расстреляли.
Нет, этому учатся именно в детстве – на примере отца, старших друзей и еще по книжкам! И лучше всего это делать, пока еще не пошел ты в школу и не надо каждый-каждый день учить уроки. Пока еще весь огромный день целиком принадлежит тебе – и ты можешь быть наедине с героями увлекательной книжки сколько тебе влезет. И представлять себя на месте каждого из храбрых героев. И думать – поступил бы ты так же на его месте? Струсил бы или не струсил? Спас бы ты жизнь командиру Сергееву, как Жиган? Или провалил бы все дело, загробил людей и себя?..
А если кто скажет тебе: «Да не слушай ты эту чушь! Это вона когда было! Тебе это не понадобится! Никакой такой “проверки” моральных качеств у тебя лично никогда не будет! А будешь спокойно жить, зарабатывать деньги и попивать по вечерам пивко», – ты ему не верь!
Будет, будет в жизни такая проверка. За всех девочек– не ручаюсь. А у мальчиков – будет у всех. И от того, как ты поступишь в тот момент, будет зависеть дальнейшая твоя жизнь.
Будешь ли ты ворочаться без сна ночами и, может быть, даже глотать слезы, скрывая их от жены и детей. И изнывать от презрения к самому себе. Уговаривать себя: «Да ничего особенного, один я, что ли? Все так делают». Но не помогут здесь самоуговоры.
Или, наоборот, поступишь так, что зауважаешь себя. И будешь гордо, со знанием дела объяснять маленькому сыну, что означает поговорка, так нравившаяся Пушкину, – «Береги честь смолоду».
Там, в разгар Гражданской войны, Димка и Жиган, рискуя едва начавшейся своей жизнью, помогают раненому красному командиру – спасают его от петлюровцев, которые обязательно расстреляют этого симпатичного дядьку, если обнаружат его в сарае, под соломой.
Они приходят к нему потихоньку, приносят еду и ведут разговоры. И предупреждают незнакомца, что их уже, кажется, выследили.
«Что же, – сказал он, – будьте только осторожней, ребята. А если не поможет, ничего тогда не поделаешь… Не хотелось бы, правда, так нелепо пропадать…
– А если лепо?
– Нет такого слова, Димка. А если не задаром, тогда можно».
В детстве все важное запоминается в сто раз прочней, чем позже. И Егорка навсегда запомнил эти слова. Принял их к сведению. И взял на вооружение.
.. Когда уж совсем стало ясно, что вот-вот придут обыскивать сарай и выведут из него незнакомца расстреливать, Жиган, который чувствовал себя виноватым в том, что их выследили, вызвался пробраться к красным в город с запиской от незнакомца.
«Так и решили. Торопливо вырвал незнакомец листок из книжки. И пока он писал, увидел Димка в левом углу три загадочные буквы “Р. В. С.” и потом палочки, как на часах.
– Вот, – проговорил он подавая, – возьми, Жиган… ставлю аллюр, два креста. С этим значком каждый солдат – хоть ночью, хоть когда – сразу же отдаст начальнику. Да не попадись смотри».
И кто же откажется бежать с важнейшим делом – аллюр два креста?.. Егорка замирал от этих слов. А что Р. В. С. – это Реввоенсовет, то есть Революционный Военный Совет, – он давно знал.
Рысью мчится Жиган по знакомым тропкам, чуть не попадает в руки недобрых конников.
«Не вбежал, а врезался в гущу леса Жиган. Напролом через чащу, через кусты, глубже и глубже. И только когда очутился посреди сплошной заросли осинника и сообразил, что никак не смогут проникнуть сюда конные, остановился перевести дух».
Добегает до города, где стоят красные, вручает записку в штабе…
«И что тут поднялось только! Забегали все, зазвонили телефоны, затопали кони…
Затрубила быстро-быстро труба, и от лошадиного топота задрожали стекла.
– Где? – Порывисто распахнув дверь, вошел вооруженный маузером и шашкой командир. – Это ты, мальчуган? Васильченко, с собой его, на коня…
Не успел Жиган опомниться, как кто-то сильными руками поднял его с земли и усадил на лошадь. И снова заиграла труба.
– Скорей! – повелительно крикнул кто-то с крыльца. – Вы должны успеть!
– Даешь! – ответили эхом десятки голосов».
И Егорка, слушая мамино чтение, тоже кричал про себя – «Даешь!»
Он был там, на коне… Он тоже мчался спасать незнакомого командира. Он не хотел, чтобы раненого человека вытащили из сарая и расстреляли.
* * *
…Но когда же и учиться быть смелым, честным и верным человеком? Когда настает внезапно (а она не настает иначе) пора проверки твоей смелости, и от того, есть она у тебя или нет, зависит, спасешь ли ты человека и спасешься ли сам, – тогда учиться, извините, поздно. Это уже тот самый момент, когда становится вдруг ясно – выучился ты или нет.Нет, этому учатся именно в детстве – на примере отца, старших друзей и еще по книжкам! И лучше всего это делать, пока еще не пошел ты в школу и не надо каждый-каждый день учить уроки. Пока еще весь огромный день целиком принадлежит тебе – и ты можешь быть наедине с героями увлекательной книжки сколько тебе влезет. И представлять себя на месте каждого из храбрых героев. И думать – поступил бы ты так же на его месте? Струсил бы или не струсил? Спас бы ты жизнь командиру Сергееву, как Жиган? Или провалил бы все дело, загробил людей и себя?..
А если кто скажет тебе: «Да не слушай ты эту чушь! Это вона когда было! Тебе это не понадобится! Никакой такой “проверки” моральных качеств у тебя лично никогда не будет! А будешь спокойно жить, зарабатывать деньги и попивать по вечерам пивко», – ты ему не верь!
Будет, будет в жизни такая проверка. За всех девочек– не ручаюсь. А у мальчиков – будет у всех. И от того, как ты поступишь в тот момент, будет зависеть дальнейшая твоя жизнь.
Будешь ли ты ворочаться без сна ночами и, может быть, даже глотать слезы, скрывая их от жены и детей. И изнывать от презрения к самому себе. Уговаривать себя: «Да ничего особенного, один я, что ли? Все так делают». Но не помогут здесь самоуговоры.
Или, наоборот, поступишь так, что зауважаешь себя. И будешь гордо, со знанием дела объяснять маленькому сыну, что означает поговорка, так нравившаяся Пушкину, – «Береги честь смолоду».
14. Майн Рид
О Майн Риде Егор скорей всего узнал раньше, чем стал читать его книги. Узнал из Чехова – как многие в России. Потому что рассказ Чехова «Мальчики» читают (имею в виду те семьи, где вообще – читают) обычно раньше, чем романы Майн Рида. Начало этого рассказа так и помнится с самого детства: «Володя приехал! – крикнул кто-то на дворе. – Володичка приехали! – завопила Наталья, вбегая в столовую. – Ах, Боже мой!».
Второклассник-гимназист привез домой на зимние каникулы товарища. И тот глубоко поражает своим поведением Володиных сестер:
«Чечевицын весь день сторонился девочек и глядел на них исподлобья. После вечернего чая случилось, что его минут на пять оставили одного с девочками. Неловко было молчать. Он сурово кашлянул, потер правой ладонью левую руку, поглядел угрюмо на Катю и спросил:
– Вы читали Майн Рида?
– Нет, не читала… Послушайте, вы умеете на коньках кататься?»
(Тогда малознакомые мальчики и девочки из приличных семей обращались друг к другу на вы.)
Но Чечевицын, погруженный в свои мысли, Кате не отвечает.
«Он еще раз поднял глаза на Катю и сказал:
– Когда стадо бизонов бежит через пампасы, то дрожит земля, а в это время мустанги, испугавшись, брыкаются и ржут.
Чечевицын грустно улыбнулся и добавил:
– А также индейцы нападают на поезда. Но хуже всего это москиты и термиты.
– А что это такое?
– Это вроде муравчиков, только с крыльями. Очень сильно кусаются. Знаете, кто я?
– Господин Чечевицын.
– Нет. Я Монтигомо Ястребиный Коготь, вождь непобедимых».
Господин Чечевицын потому грустно улыбается, что он-то знает, кто он, а девочки не знают. Его жребий брошен – он со своим однокашником, второклассником Володей (тогда в гимназию поступали обычно в девять лет – после приготовительного класса, так что друзьям примерно по 10–11 лет), в ближайшие дни бежит в Америку. У них «уже все готово: пистолет, два ножа, сухари, увеличительное стекло для добывания огня, компас и четыре рубля денег».
…Но вот открыта и книжка Майн Рида «Затерянные в океане». Конечно, про приключения в море! Море – то самое, которое плещется здесь, в Гаване, прямо под их балконом, – вообще интересует Егора больше всего.
Через много лет он напишет, что все детские годы, и даже еще в десять лет, он «буквально бредил морем и был убежден, что мне уготована морская служба, судьба флотского офицера. Интереснее этого, считал я, нет ничего на свете».
Книжка начинается так:
«Ширококрылый морской коршун, реющий над просторами Атлантического океана, вдруг замер, всматриваясь во что-то внизу. Внимание его привлек маленький плот, размером не больше обеденного стола. Два небольших корабельных бруса, две широкие доски с несколькими небрежно брошенными на них полотнищами парусины да две-три доски поуже, связанные крест-накрест, – вот и весь плот.
И на таком гиблом суденышке ютятся двое людей: мужчина и юноша лет шестнадцати. Юноша, видимо, спит, растянувшись на куске мятой парусины. А мужчина стоит и, прикрыв глаза от солнца ладонью, напряженно всматривается в безбрежные дали океана.
У ног его валяется гандшпуг…»
Кого не удивишь редким морским термином, это Егора: по большей части все ему знакомы. Только спросите, и он сразу ответит, что гандшпуг, или аншпуг – это рычаг для передвижения тяжестей на корабле. Ему помогает память – если он узнает что-то новое, то запоминает с одного раза навсегда. Ну и потом – ведь он будет моряком, как папа. Так что он должен знать про море все.
Егорка жадно читает роман. Ему интересно все – и как люди с корабля, потерпевшего крушение, стремятся спастись, и мир тех, кто населяет океанские воды. А кто лучше Майн Рида расскажет об обитателях морских глубин?
«Стайку долгоперов, поднявшихся в воздух, по ошибке легко принять за белокрылых птиц. Но сверкающий – особенно на солнце – блеск чешуи говорит о том, что перед нами рыбы.
Какое это очаровательное зрелище!…Сколько раз долгие часы скуки, томящие пассажира корабля, когда он сидит на корме, неустанно глядя на бесконечное водное пространство, сразу сменялись веселым оживлением при виде стайки летучих рыб, внезапно, сверкая серебром, поднявшихся из глубин океана!»
«Еще бы! – бормочет себе под нос Егор. – Я тоже бы оживился… Сидишь на палубе – и вдруг летит стая рыб!» Да еще, оказывается, существуют разные их виды – например, летучки. «…Выскакивая из воды, летучки пролетают до ста метров…» – ничего себе! – «.. и опускаются на воду. Нужно сказать, что летают они тяжеловато». Ага, тяжеловато!.. Сто метров над водой!
А рыба-долгопер, спасаясь от преследователя, «мчится в воде, изо всех сил работая хвостом. Вот она поднялась к самой поверхности, высунула из воды голову… Мгновение – и сильный толчок – удар хвостом выбрасывает рыбу из воды.
О силе толчка можно судить по тому, что рыба поднимается на четыре, пять и даже шесть метров над водой. И она летит сто, полтораста и даже более метров».
Читая, Егор напруживает мышцы, старается повторить силу толчка – и сам чуть не вылетает со стула на стол.
«Против ветра летучая рыба летит дальше, чем по ветру».
Вот это понять невозможно. Как это? По каким же физическим законам?.. Но одно Егор знает твердо – он хочет только так! Чтобы против ветра – быстрее и дольше, чем по ветру!
Он читает не отрываясь, впивается в каждую страницу. Матрос и пятнадцатилетний подросток должны погибнуть в безбрежном океане от голода и жажды – ведь у них нет ни капли пресной воды!…Но вот и еще одна парочка – с того же потонувшего парохода. Это африканец, которого зовут Снежок; он был невольником, потом стал свободным. Мама объяснила Егору, что эпоха Майн Рида – эпоха, когда из Африки в Америку еще возят людей, которых насильно сделали рабами. И вот этот Снежок сумел спасти восьмилетнюю девочку, которую ему поручили отвезти в Америку. И теперь он с маленькой девочкой на руках посреди океана: «на нескольких деревянных обломках, без еды, без капли питьевой воды. Ужасное положение, от которого самый мужественный человек может впасть в полное отчаяние!»
И дальше – слова, которые заставляют Егора остановиться: «Но Снежок не знал, что значит отчаиваться».
Не знал, да и все тут! Это неплохо, думает Егор, просто не знать, что такое отчаяние, страх…
Егорка хочет быть именно таким человеком! Не подавлять в себе эти очень плохие, недостойные мужчины чувства (ему, например, если быть честным, не раз приходилось это делать), а вообще их не знать!
…И тут пошли приключения за приключениями. Маленькую Лали смыло в океан. За ней кинулся матрос. Но плот уносило течением быстрей, чем он плыл со своей ношей. А тут за ними стала охотиться акула! Тогда в воду кинулся Снежок.
Вот почему ловцы жемчуга, которые всё это знают, не боятся встречи с акулой! Они просто носят в петле на поясе особую такую палку, называют ее «эстака» – «заостренная с обеих сторон и для крепости обожженная в огне». И как только хищник на них бросается: «…ловцы, дождавшись, когда тот проделает свое водное сальто, выгнувшись брюхом наружу, и откроет огромную пасть, ловко суют эстаку в пасть хищника, и ему остается только убраться восвояси с разинутой пастью или же закрыть ее, себе на погибель… Молот-рыба – свирепый хищник, и ее боятся больше, чем какую-либо другую акулу. Несомненно, однако, этот страх наполовину вызывается ее внешностью».
Вот эти-то слова и есть самые главные! У Егора горели щеки от напряжения и волнения. Нет, акуле не удастся напугать его своей свирепой внешностью! Недаром говорится: предупрежден – значит вооружен.
Как же важно все это запомнить!
Егорка, конечно, читает немного иначе, чем многие его сверстники. Он хочет что-то извлечь из каждой книжки и запомнить насовсем.
Ведь вот, например, когда ты окажешься в воде лицом к лицу с рыбой-молот, то книжки-то под рукой у тебя не будет! Надо заранее наизусть знать, как именно действовать, чтобы спасти себя, но главное – других! Тех, за кого ты отвечаешь. А в том, что ему непременно придется за кого-то отвечать, у Егорки нет никаких сомнений с самого раннего детства.
Сейчас было ясно, что срочно нужна эстака. Хотя о жемчуге поблизости он не слышал, но акула может встретиться в любой момент. Нужно просить маму пришить к трусикам такие специальные ножны. А пока надо, не откладывая, тренироваться – работать над просовыванием эстаки в акулью пасть. Здесь нужна прежде всего резкость – это понятно.
И Егор, оставив на время книгу, начинает делать резкие выпады перед зеркалом, пока что зажав в руке столовый нож.
Второклассник-гимназист привез домой на зимние каникулы товарища. И тот глубоко поражает своим поведением Володиных сестер:
«Чечевицын весь день сторонился девочек и глядел на них исподлобья. После вечернего чая случилось, что его минут на пять оставили одного с девочками. Неловко было молчать. Он сурово кашлянул, потер правой ладонью левую руку, поглядел угрюмо на Катю и спросил:
– Вы читали Майн Рида?
– Нет, не читала… Послушайте, вы умеете на коньках кататься?»
(Тогда малознакомые мальчики и девочки из приличных семей обращались друг к другу на вы.)
Но Чечевицын, погруженный в свои мысли, Кате не отвечает.
«Он еще раз поднял глаза на Катю и сказал:
– Когда стадо бизонов бежит через пампасы, то дрожит земля, а в это время мустанги, испугавшись, брыкаются и ржут.
Чечевицын грустно улыбнулся и добавил:
– А также индейцы нападают на поезда. Но хуже всего это москиты и термиты.
– А что это такое?
– Это вроде муравчиков, только с крыльями. Очень сильно кусаются. Знаете, кто я?
– Господин Чечевицын.
– Нет. Я Монтигомо Ястребиный Коготь, вождь непобедимых».
Господин Чечевицын потому грустно улыбается, что он-то знает, кто он, а девочки не знают. Его жребий брошен – он со своим однокашником, второклассником Володей (тогда в гимназию поступали обычно в девять лет – после приготовительного класса, так что друзьям примерно по 10–11 лет), в ближайшие дни бежит в Америку. У них «уже все готово: пистолет, два ножа, сухари, увеличительное стекло для добывания огня, компас и четыре рубля денег».
…Но вот открыта и книжка Майн Рида «Затерянные в океане». Конечно, про приключения в море! Море – то самое, которое плещется здесь, в Гаване, прямо под их балконом, – вообще интересует Егора больше всего.
Через много лет он напишет, что все детские годы, и даже еще в десять лет, он «буквально бредил морем и был убежден, что мне уготована морская служба, судьба флотского офицера. Интереснее этого, считал я, нет ничего на свете».
Книжка начинается так:
«Ширококрылый морской коршун, реющий над просторами Атлантического океана, вдруг замер, всматриваясь во что-то внизу. Внимание его привлек маленький плот, размером не больше обеденного стола. Два небольших корабельных бруса, две широкие доски с несколькими небрежно брошенными на них полотнищами парусины да две-три доски поуже, связанные крест-накрест, – вот и весь плот.
И на таком гиблом суденышке ютятся двое людей: мужчина и юноша лет шестнадцати. Юноша, видимо, спит, растянувшись на куске мятой парусины. А мужчина стоит и, прикрыв глаза от солнца ладонью, напряженно всматривается в безбрежные дали океана.
У ног его валяется гандшпуг…»
Кого не удивишь редким морским термином, это Егора: по большей части все ему знакомы. Только спросите, и он сразу ответит, что гандшпуг, или аншпуг – это рычаг для передвижения тяжестей на корабле. Ему помогает память – если он узнает что-то новое, то запоминает с одного раза навсегда. Ну и потом – ведь он будет моряком, как папа. Так что он должен знать про море все.
Егорка жадно читает роман. Ему интересно все – и как люди с корабля, потерпевшего крушение, стремятся спастись, и мир тех, кто населяет океанские воды. А кто лучше Майн Рида расскажет об обитателях морских глубин?
«Стайку долгоперов, поднявшихся в воздух, по ошибке легко принять за белокрылых птиц. Но сверкающий – особенно на солнце – блеск чешуи говорит о том, что перед нами рыбы.
Какое это очаровательное зрелище!…Сколько раз долгие часы скуки, томящие пассажира корабля, когда он сидит на корме, неустанно глядя на бесконечное водное пространство, сразу сменялись веселым оживлением при виде стайки летучих рыб, внезапно, сверкая серебром, поднявшихся из глубин океана!»
«Еще бы! – бормочет себе под нос Егор. – Я тоже бы оживился… Сидишь на палубе – и вдруг летит стая рыб!» Да еще, оказывается, существуют разные их виды – например, летучки. «…Выскакивая из воды, летучки пролетают до ста метров…» – ничего себе! – «.. и опускаются на воду. Нужно сказать, что летают они тяжеловато». Ага, тяжеловато!.. Сто метров над водой!
А рыба-долгопер, спасаясь от преследователя, «мчится в воде, изо всех сил работая хвостом. Вот она поднялась к самой поверхности, высунула из воды голову… Мгновение – и сильный толчок – удар хвостом выбрасывает рыбу из воды.
О силе толчка можно судить по тому, что рыба поднимается на четыре, пять и даже шесть метров над водой. И она летит сто, полтораста и даже более метров».
Читая, Егор напруживает мышцы, старается повторить силу толчка – и сам чуть не вылетает со стула на стол.
«Против ветра летучая рыба летит дальше, чем по ветру».
Вот это понять невозможно. Как это? По каким же физическим законам?.. Но одно Егор знает твердо – он хочет только так! Чтобы против ветра – быстрее и дольше, чем по ветру!
Он читает не отрываясь, впивается в каждую страницу. Матрос и пятнадцатилетний подросток должны погибнуть в безбрежном океане от голода и жажды – ведь у них нет ни капли пресной воды!…Но вот и еще одна парочка – с того же потонувшего парохода. Это африканец, которого зовут Снежок; он был невольником, потом стал свободным. Мама объяснила Егору, что эпоха Майн Рида – эпоха, когда из Африки в Америку еще возят людей, которых насильно сделали рабами. И вот этот Снежок сумел спасти восьмилетнюю девочку, которую ему поручили отвезти в Америку. И теперь он с маленькой девочкой на руках посреди океана: «на нескольких деревянных обломках, без еды, без капли питьевой воды. Ужасное положение, от которого самый мужественный человек может впасть в полное отчаяние!»
И дальше – слова, которые заставляют Егора остановиться: «Но Снежок не знал, что значит отчаиваться».
Не знал, да и все тут! Это неплохо, думает Егор, просто не знать, что такое отчаяние, страх…
Егорка хочет быть именно таким человеком! Не подавлять в себе эти очень плохие, недостойные мужчины чувства (ему, например, если быть честным, не раз приходилось это делать), а вообще их не знать!
…И тут пошли приключения за приключениями. Маленькую Лали смыло в океан. За ней кинулся матрос. Но плот уносило течением быстрей, чем он плыл со своей ношей. А тут за ними стала охотиться акула! Тогда в воду кинулся Снежок.
Вот почему ловцы жемчуга, которые всё это знают, не боятся встречи с акулой! Они просто носят в петле на поясе особую такую палку, называют ее «эстака» – «заостренная с обеих сторон и для крепости обожженная в огне». И как только хищник на них бросается: «…ловцы, дождавшись, когда тот проделает свое водное сальто, выгнувшись брюхом наружу, и откроет огромную пасть, ловко суют эстаку в пасть хищника, и ему остается только убраться восвояси с разинутой пастью или же закрыть ее, себе на погибель… Молот-рыба – свирепый хищник, и ее боятся больше, чем какую-либо другую акулу. Несомненно, однако, этот страх наполовину вызывается ее внешностью».
Вот эти-то слова и есть самые главные! У Егора горели щеки от напряжения и волнения. Нет, акуле не удастся напугать его своей свирепой внешностью! Недаром говорится: предупрежден – значит вооружен.
Как же важно все это запомнить!
Егорка, конечно, читает немного иначе, чем многие его сверстники. Он хочет что-то извлечь из каждой книжки и запомнить насовсем.
Ведь вот, например, когда ты окажешься в воде лицом к лицу с рыбой-молот, то книжки-то под рукой у тебя не будет! Надо заранее наизусть знать, как именно действовать, чтобы спасти себя, но главное – других! Тех, за кого ты отвечаешь. А в том, что ему непременно придется за кого-то отвечать, у Егорки нет никаких сомнений с самого раннего детства.
Сейчас было ясно, что срочно нужна эстака. Хотя о жемчуге поблизости он не слышал, но акула может встретиться в любой момент. Нужно просить маму пришить к трусикам такие специальные ножны. А пока надо, не откладывая, тренироваться – работать над просовыванием эстаки в акулью пасть. Здесь нужна прежде всего резкость – это понятно.
И Егор, оставив на время книгу, начинает делать резкие выпады перед зеркалом, пока что зажав в руке столовый нож.
15. Команда Тимура
Когда Егор читал «Тимура и его команду» – мучительно мечтал, чтоб у него была такая команда. И чтобы они все вместе делали что-то самое важное. Для разных людей. А еще лучше – для всей страны. Но это, наверно, очень трудно. Егорка вздыхал. Даже, наверно, совсем невозможно.
Он читал – и, конечно, еще и представления не имел о том, насколько необычной, смелой была книга его деда в те дни, когда она писалась. Книжка призывала всех людей доверять и верить друг другу. А страна жила в страхе. Плакаты и газеты призывали не верить никому на свете. Не только незнакомой девочке, случайно оказавшейся в твоем доме (помните записку Тимура Жене? «Девочка, когда будешь уходить, захлопни покрепче дверь»), но отцу, матери, брату, другу…
У маленького Тимура Гайдара (будущего отца Егора) арестовали мать (будущую Егоркину любимую бабу Лию) и отчима. И Тимур обязан был поверить, что они – «враги народа»!..
Одна школьница 1937 года вспоминает о том, как в тот год страна была заражена «всеобщей подозрительностью. Например, в рисунках на обложках школьных тетрадей мы, школьники, выискивали какие-то тайные знаки и надписи, которые якобы могли нанести “враги народа”. Слова “Ленин” и “Сталин” не разрешалось писать с переносом. В 1937 году в журнале “Пионер” напечатали пионерскую игру “Тайна белой ромашки”, суть которой заключалась в том, что всем ребятам пишутся письма такого содержания: “Если ты не трус и хочешь узнать тайну белой ромашки…”. Нужно по определенным знакам идти к определенному месту, где лежала такая же записка, направляющая, куда идти дальше. Все это заканчивалось адресом школы, где прибывшему вручалась конфета “Белая ромашка” и начинались игры и танцы. Мы ухватились за эту идею и решили организовать игру, назвав ее “Тайна черной смородины”. Конфет “Белая ромашка” мы в магазине не нашли, купили “Черную смородину”. Печатными буквами, чтоб не узнали по почерку (нас было трое ребят), мы написали всем одноклассникам, оставшимся летом в городе, такие письма, послали их по почте, определили маршруты, показали их стрелками на заборах, в день встречи купили конфет “Черная смородина” и пошли в школу, чтобы встречать там наших ребят. И вот по дороге в школу нас задержал мужчина, который представился как сотрудник НКВД и привел нас в комендатуру НКВД, где мы и просидели с полдня. Видимо, пока проверяли наши личности. Оказалось, что все написанные нами письма изъяты по почте, и мы оказались в комендатуре…» Ее рассказ записал историк В. Бердинских; участникам происшествия было по 14 лет – столько же, сколько Тимуру, герою повести Аркадия Гайдара.
Еще одно воспоминание о второй половине 30-х, о тогдашней атмосфере: «С 1934 года, то есть с тех пор как прошла первая чистка партии, люди стали удаляться друг от друга. Если раньше наша семья состояла из 12–13 человек и никогда не бывало ссор, то сейчас не уживаются даже отец с сыном. Мне кажется, что этот разлад порожден сталинской политикой. Стали подозревать друг друга, не могли говорить открыто, все было засекречено с верхов до низов». Историк В. А. Бердинских выпустил в 1994 году в городе Кирове такую книжку – «Россия и русские: Крестьянская цивилизация в воспоминаниях очевидцев». Составлена она из записанных автором – при помощи его студентов – свидетельств участников нашей отечественной истории.
Все было впереди. Егор мечтал о свершениях. О том, как он все-таки сумеет вдруг помочь своей стране – не обязательно во время войны (войны пусть лучше все-таки не будет). А в какие-нибудь другие самые страшные ее минуты, когда никто-никто, кроме Егорки, не сможет родине помочь…
Он читал – и, конечно, еще и представления не имел о том, насколько необычной, смелой была книга его деда в те дни, когда она писалась. Книжка призывала всех людей доверять и верить друг другу. А страна жила в страхе. Плакаты и газеты призывали не верить никому на свете. Не только незнакомой девочке, случайно оказавшейся в твоем доме (помните записку Тимура Жене? «Девочка, когда будешь уходить, захлопни покрепче дверь»), но отцу, матери, брату, другу…
У маленького Тимура Гайдара (будущего отца Егора) арестовали мать (будущую Егоркину любимую бабу Лию) и отчима. И Тимур обязан был поверить, что они – «враги народа»!..
Одна школьница 1937 года вспоминает о том, как в тот год страна была заражена «всеобщей подозрительностью. Например, в рисунках на обложках школьных тетрадей мы, школьники, выискивали какие-то тайные знаки и надписи, которые якобы могли нанести “враги народа”. Слова “Ленин” и “Сталин” не разрешалось писать с переносом. В 1937 году в журнале “Пионер” напечатали пионерскую игру “Тайна белой ромашки”, суть которой заключалась в том, что всем ребятам пишутся письма такого содержания: “Если ты не трус и хочешь узнать тайну белой ромашки…”. Нужно по определенным знакам идти к определенному месту, где лежала такая же записка, направляющая, куда идти дальше. Все это заканчивалось адресом школы, где прибывшему вручалась конфета “Белая ромашка” и начинались игры и танцы. Мы ухватились за эту идею и решили организовать игру, назвав ее “Тайна черной смородины”. Конфет “Белая ромашка” мы в магазине не нашли, купили “Черную смородину”. Печатными буквами, чтоб не узнали по почерку (нас было трое ребят), мы написали всем одноклассникам, оставшимся летом в городе, такие письма, послали их по почте, определили маршруты, показали их стрелками на заборах, в день встречи купили конфет “Черная смородина” и пошли в школу, чтобы встречать там наших ребят. И вот по дороге в школу нас задержал мужчина, который представился как сотрудник НКВД и привел нас в комендатуру НКВД, где мы и просидели с полдня. Видимо, пока проверяли наши личности. Оказалось, что все написанные нами письма изъяты по почте, и мы оказались в комендатуре…» Ее рассказ записал историк В. Бердинских; участникам происшествия было по 14 лет – столько же, сколько Тимуру, герою повести Аркадия Гайдара.
Еще одно воспоминание о второй половине 30-х, о тогдашней атмосфере: «С 1934 года, то есть с тех пор как прошла первая чистка партии, люди стали удаляться друг от друга. Если раньше наша семья состояла из 12–13 человек и никогда не бывало ссор, то сейчас не уживаются даже отец с сыном. Мне кажется, что этот разлад порожден сталинской политикой. Стали подозревать друг друга, не могли говорить открыто, все было засекречено с верхов до низов». Историк В. А. Бердинских выпустил в 1994 году в городе Кирове такую книжку – «Россия и русские: Крестьянская цивилизация в воспоминаниях очевидцев». Составлена она из записанных автором – при помощи его студентов – свидетельств участников нашей отечественной истории.
Все было впереди. Егор мечтал о свершениях. О том, как он все-таки сумеет вдруг помочь своей стране – не обязательно во время войны (войны пусть лучше все-таки не будет). А в какие-нибудь другие самые страшные ее минуты, когда никто-никто, кроме Егорки, не сможет родине помочь…
16. И еще Майн Рид
Наконец-то дошли руки до еще одной книжки Майн Рида. Он до нее давно добирался, да все дела, дела… Дел, если честно, каждый день полно – просто дохнуть некогда.
Жалко, что Егорке почти ничего неизвестно про жизнь такого замечательного писателя. А он когда читает – всегда-всегда не только запоминает фамилию автора книжки (даже лучшие его друзья понять не могут: зачем это про книжку еще что-то запоминать, кроме названия на обложке?), но и любит что-то про него узнать. Какое у него было детство и когда, например, он решил стать писателем? Или еще – где брал темы для своих книжек?
…Скажем по секрету, что в советское время, то есть время Егоркиного детства и юности, ни в каких книжках – боже упаси! – не писали о таких биографических фактах, которые – мы совершенно точно знаем – были бы интересны Егору в самом нежном (как выражались раньше про детские годы) возрасте.
А факты эти таковы: когда Майн Риду стукнуло 30 с лишним лет, он влюбился – с первого взгляда! – в 13-летнюю Элизабет Хайд… А когда ей исполнилось 15 лет – женился на ней… Почему-то это им разрешили. (Имейте в виду – это не значит, что я кого-то из вас призываю последовать примеру этой барышни!) И они прожили в любви и согласии 35 лет – до его смерти. А потом, через много лет после смерти мужа, Элизабет, не перестававшая о нем горевать, написала и издала биографию Майн Рида. И эта книжка уже больше ста лет остается самым добросовестным источником для тех, кто хочет узнать о его жизни и работе.
А книжка, до которой дошли наконец руки Егора, называлась «Всадник без головы».
С первых же строк – нечто страшное и таинственное…
«Техасский олень, дремавший в тиши ночной саванны, вздрагивает, услышав топот лошадиных копыт.
…Снова доносится топот копыт, но теперь он звучит иначе. Можно различить звон металла, удар стали о камень.
Этот звук, такой тревожный для оленя, вызывает быструю перемену в его поведении».
Егору не надо объяснять, в чем дело, – он вообще быстро соображает и поэтому сразу же понимает: олень слышит звук подков! Недалеко – лошадь. А значит – человек. То есть скорее всего охотник с ружьем, несущим смерть.
«.. Он стремительно вскакивает и мчится по прерии… В ясном лунном свете южной ночи олень узнает злейшего своего врага – человека. Человек приближается верхом на лошади.
Охваченный инстинктивным страхом, олень готов уже снова бежать; но что-то в облике всадника – что-то неестественное – приковывает его к месту.
Жалко, что Егорке почти ничего неизвестно про жизнь такого замечательного писателя. А он когда читает – всегда-всегда не только запоминает фамилию автора книжки (даже лучшие его друзья понять не могут: зачем это про книжку еще что-то запоминать, кроме названия на обложке?), но и любит что-то про него узнать. Какое у него было детство и когда, например, он решил стать писателем? Или еще – где брал темы для своих книжек?
…Скажем по секрету, что в советское время, то есть время Егоркиного детства и юности, ни в каких книжках – боже упаси! – не писали о таких биографических фактах, которые – мы совершенно точно знаем – были бы интересны Егору в самом нежном (как выражались раньше про детские годы) возрасте.
А факты эти таковы: когда Майн Риду стукнуло 30 с лишним лет, он влюбился – с первого взгляда! – в 13-летнюю Элизабет Хайд… А когда ей исполнилось 15 лет – женился на ней… Почему-то это им разрешили. (Имейте в виду – это не значит, что я кого-то из вас призываю последовать примеру этой барышни!) И они прожили в любви и согласии 35 лет – до его смерти. А потом, через много лет после смерти мужа, Элизабет, не перестававшая о нем горевать, написала и издала биографию Майн Рида. И эта книжка уже больше ста лет остается самым добросовестным источником для тех, кто хочет узнать о его жизни и работе.
А книжка, до которой дошли наконец руки Егора, называлась «Всадник без головы».
С первых же строк – нечто страшное и таинственное…
«Техасский олень, дремавший в тиши ночной саванны, вздрагивает, услышав топот лошадиных копыт.
…Снова доносится топот копыт, но теперь он звучит иначе. Можно различить звон металла, удар стали о камень.
Этот звук, такой тревожный для оленя, вызывает быструю перемену в его поведении».
Егору не надо объяснять, в чем дело, – он вообще быстро соображает и поэтому сразу же понимает: олень слышит звук подков! Недалеко – лошадь. А значит – человек. То есть скорее всего охотник с ружьем, несущим смерть.
«.. Он стремительно вскакивает и мчится по прерии… В ясном лунном свете южной ночи олень узнает злейшего своего врага – человека. Человек приближается верхом на лошади.
Охваченный инстинктивным страхом, олень готов уже снова бежать; но что-то в облике всадника – что-то неестественное – приковывает его к месту.