Страница:
А теперь представьте себе весь путь данных свойств заряда через бесконечность ядерных реакций от момента их возникновения до зарегистрированной нами реакции и далее в бесконечность, и путь данных свойств массы от момента ее появления до описанной реакции и в бесконечность. Пути этих свойств совершенно независимы и пролегают в разные концы Вселенной. Они просто случайно пересеклись в одной точке пространства-времени.
Вот таким предстает энергоинформационный мир для чистого субъекта, не завязанного на всю совокупность свойств материи.
Когда мы наблюдаем за игрой света и тени на воде, мы можем следить за светлыми бликами, а можем за темными. Они движутся в разных направлениях и складываются в разные картины. В разные планы. К примеру, действуем мы под влиянием эмоций или разума, – это совершенно разные действия и совершенно разные картины мира. Все дело в настройке – в том, какие свойства сознание в данный момент выделило как главные. С теми оно и взаимодействует.
При работе с субъективным и виртуальным пространствами мы меняем свойства своей психики, настраиваясь на одни свойства воспринимаемого мира и отстраиваясь от других. Соответственно, любое наше влияние на собственное субъективное и виртуальное пространство означает переход в новый слой энергоинформационного мира.
Так же как новый социальный уровень означает новые контакты, новые возможности и новую активность, так и новый энергоинформационный план означает новые мысли, новые впечатления, новые возможности и новые результаты.
Переход на новый план означает путешествие. Такие путешествия непрерывно происходят в порядке обычной мыслительной активности, но они приводят к хаотическому смещению субъекта в окрестностях среднеарифметического плана материального бытия, броуновскому движению. Энергоинформационный навык дает нам возможность осознанного взаимодействия с планами воспринимаемого мира.
И мир этот бесконечен и вмещает в себя бесконечность состояний и бесконечность явлений. Нам открываются безграничные возможности, потому что в этом мире новые явления можно создавать и трансформировать, делать достоянием многих и благоустраивать для жизни.
Как элегантно этот подход позволяет, к примеру, создать общественную идею! Создается информационная структура. Расставляются энергетические оттенки – эмоциональные индексы, эксплуатирующие драйв. Формируется цепочка восполнения энергии. Конструкция передается нескольким людям. И все! Весь пиар в одном абзаце. Новая общественная идея, новый эгрегор, новая сфера занятости и направление социального развития готовы.
Как просто с этой точки зрения внести новое в свою жизнь, создать интерес – берем свойство мира, создаем его связь с драйвом, внедряем через субъективное пространство в виртуальное. После этого мы начинаем свое взаимодействие с этим планом, набираем опыт, простраиваем активность… аспект мира оживает для нас.
Объем возможностей завораживает даже меня. А межличностные закономерности энергоинформационного мира дают социальный доступ такого уровня, что реальным можно сделать почти все. К делу.
Межперсональные психоэнергетические процессы, как и внутренние процессы субъекта, можно разделить на информационные (активное осознание и восприятие) и энергетические (манипулятивные, трансформирующие, динамические). Но происходят они не в субъективном пространстве индивидуальной психики, а в коллективном субъективном пространстве. Скажем несколько слов о его возникновении.
Для возникновения общего субъективного пространства необходимы два условия: два или более субъектов, обладающих общим опытом, – и воспринимаемые ими общие элементы материального мира.
Субъекты являются поставщиками индивидуального опыта в его сенсорной форме. Каждый, к примеру, знаком с сенсорными свойствами кирпича. Он тяжелый, теплоемкий, шершавый. В зависимости от обстоятельств он может быть красным или белым, горячим или холодным, чистым или грязным. Но все встречавшиеся в непосредственном опыте свойства кирпича зафиксированы в психике человека. Субъекты физиологически подобны – и поэтому обладают приблизительно одинаковыми сенсорными данными о кирпиче.
Итак, есть два человека, и они разговаривают о лежащем между ними кирпиче, обсуждая, куда бы его применить.
Попробуем для начала описать процесс с традиционной (и существующей, кстати, только в идеале) точки зрения: каждый из собеседников наблюдает обсуждаемый объект, его положение в мире и отношение с окружающей средой. Каждый имеет о нем свое мнение. Мнение собеседника реконструируется при расшифровке его речи, при этом отношение к предмету не меняется, а дополняется, исходя из новой отстраненной информации, сообщенной собеседником. Физические манипуляции с предметом также служат источником дополнительных данных и могут быть использованы в символической форме, согласно контексту обсуждаемых материй. Кроме того, собеседники наблюдают друг друга и на основании наблюдения отстраненно делают выводы о состоянии другого.
При этом все внутренние и внешние реакции человека обусловлены личными, практически не познаваемыми со стороны причинами, такими как мотивации, состояние, логическая ситуация – и являются ответом на внешнюю информацию о событиях, предметах, фактах, содержание высказываний собеседника и реконструированное логически состояние собеседника.
А теперь учтем в нашем описании наличие сенсорных проекций, являющихся элементами СУП. Напоминаем, что сенсорная проекция может быть построена на любом предмете благодаря непроизвольной реконструкции психикой всех зафиксированных свойств данного предмета, а за счет физиологического подобия собеседников проекция является для них единой, изменяясь в зависимости от манипуляций с предметом. Кроме того, собеседники наблюдают друг друга и опять-таки неосознанно строят сенсорные проекции друг друга, мимикрирующие, моделирующие состояние и ощущения собеседника.
Таким образом, формируется общее для собеседников субъективное пространство, составленное их общими сенсорными проекциями, взаимонастроенными благодаря общим для собеседников свойствам материальной реальности (кирпич либо стоит на боку, либо лежит; собеседник либо улыбается, либо нет). В этом совместном СУП находятся сенсорные проекции наблюдаемых предметов и сенсорное воспроизведение собеседника, в том числе его внутренних ощущений, в том числе намерений («он стремился куда-то прочь»), эмоций («я почувствовал его злость») и отношений («я чувствовал его холодную отстраненность»). Сенсорные проекции составляют несомненную часть наблюдаемой обоими собеседниками реальности.
При этом в силу индивидуальности личностей собеседников с точки зрения каждого из них восприятие СУП не полностью конгруэнтно, однако благодаря уже описанному в части, посвященной сенсорным проекциям, механизму, его восприятие изменяется при изменении элемента СУП другого собеседника, следовательно, обладает свойством объективности. В силу того, что контакт собеседников длится некоторое время, межперсональное СУП приобретает все большую конгруэнтность, в том числе эмоциональную («муж и жена – одна сатана», «у дураков мысли сходятся»).
Соответственно, реальность, объединяющая собеседников, по информативности и содержимому значительно больше материальной реальности, хотя и реконструирована на ее основе. Попробуем перечислить ее элементы с точки зрения одного из собеседников – наблюдателя. Во-первых, это не проявленные опытом данного момента свойства предметов, воссозданные благодаря сенсорным проекциям. Во-вторых, это собственные ощущения наблюдателя телесного происхождения, триггерные ощущения ВП и НП и интрапсихические ощущения (эмоции, намерения, ощущение внимания и т. д.). В-третьих, это элементы внутренней реальности собеседника, автоматически воспроизведенные проективными механизмами психики на основе речи, регистрируемого поведения и прочих невербальных признаков.
При этом все внутренние и внешние реакции человека обусловлены текущим содержанием его субъективного пространства и возникают в ответ на изменения внешней среды и автоматическую активацию элементов виртуального пространства (мотивация и пр.). А его собеседник действует в том же субъективном пространстве, а значит, имеет к нему прямой, по меньшей мере двухуровневый доступ – один уровень символьной (речь, жесты, знаки) коммуникации по определению осознаваем, а другой, собственно опосредованный сенсорными и индуктивными проекциями, осознается только частично (обычно регистрируются только мимика, поза, интонация и громкость речи, да и то время от времени).
Вот в такой интерпретации картина коммуникации предстает несколько под другим углом. К примеру, сразу же решается вопрос о том, благодаря чему при коммуникации возможно оперировать «эзоповым языком», комментируя текущий момент совершенно отвлеченными аналогиями, то есть пользоваться заранее не оговоренной системой символического обозначения текущих явлений; при этом мы просто создаем новый элемент СУП, наложенный на текущую картинку, и анализируем новые отношения между наблюдаемыми феноменами с учетом введенных отношений. Находит чувственное объяснение отрывочная коммуникация, когда о предмете можно говорить совсем не теми словами, которыми определил бы его собеседник: в данном случае мы адресуемся к свойствам, уже выраженным в сенсорной проекции собеседника. Становится понятной согласованная реакция собеседников на внешнее событие, делается очевидно естественным нередкий феномен одновременного высказывания одной и той же фразы… но нас интересует сейчас несколько другое.
Прежде всего нужно отметить, что процесс взаимодействия собеседников под данным углом зрения описывается, в общем-то, точно так же, как и процесс функционирования индивидуальной психики. Есть наблюдаемое объективное пространство, не выраженное в ощущении до восприятия, то есть воссоздания его в СУП. Есть различное по своей конгруэнтности для каждого из собеседников субъективное пространство, представляющее собой собственно активную в данный момент психику, причем изменения в общем субъективном пространстве для каждого из них объективны, то есть оказывают влияние на каждого. Есть виртуальное пространство обоих собеседников, которое также не выражено в ощущении до активации и реконструкции в СУП ни для одного из них. А воссозданное в СУП одного из собеседников результируется в нюансах невербализуемого поведения и по каналу сенсорных/индуктивных проекций воспринимается и другим.
То есть в коммуникативной ситуации мы наблюдаем фактическое возникновение единого субъекта с общим ОП, общим СУП и пространственно разделенным ВИП. Причем из общего СУП имеется доступ в ВИП как собственный, так и собеседника, вследствие чего физическое разделение ВИП для субъекта оказывается незначимым (ведь и собственный ВИП человека сформирован активностью пространственно разделенных нейронных структур, хотя и предстает субъективно единым).
Благодаря существованию феномена общего СУП и основывающейся на нем структуры коллективного бессознательного открываются как возможности энергоинформационного взаимодействия с отдельными элементами психики другого субъекта, так и возможности оперирования блоками коллективного бессознательного.
Глава 9
Глава 10
Вот таким предстает энергоинформационный мир для чистого субъекта, не завязанного на всю совокупность свойств материи.
Когда мы наблюдаем за игрой света и тени на воде, мы можем следить за светлыми бликами, а можем за темными. Они движутся в разных направлениях и складываются в разные картины. В разные планы. К примеру, действуем мы под влиянием эмоций или разума, – это совершенно разные действия и совершенно разные картины мира. Все дело в настройке – в том, какие свойства сознание в данный момент выделило как главные. С теми оно и взаимодействует.
При работе с субъективным и виртуальным пространствами мы меняем свойства своей психики, настраиваясь на одни свойства воспринимаемого мира и отстраиваясь от других. Соответственно, любое наше влияние на собственное субъективное и виртуальное пространство означает переход в новый слой энергоинформационного мира.
Так же как новый социальный уровень означает новые контакты, новые возможности и новую активность, так и новый энергоинформационный план означает новые мысли, новые впечатления, новые возможности и новые результаты.
Переход на новый план означает путешествие. Такие путешествия непрерывно происходят в порядке обычной мыслительной активности, но они приводят к хаотическому смещению субъекта в окрестностях среднеарифметического плана материального бытия, броуновскому движению. Энергоинформационный навык дает нам возможность осознанного взаимодействия с планами воспринимаемого мира.
И мир этот бесконечен и вмещает в себя бесконечность состояний и бесконечность явлений. Нам открываются безграничные возможности, потому что в этом мире новые явления можно создавать и трансформировать, делать достоянием многих и благоустраивать для жизни.
Как элегантно этот подход позволяет, к примеру, создать общественную идею! Создается информационная структура. Расставляются энергетические оттенки – эмоциональные индексы, эксплуатирующие драйв. Формируется цепочка восполнения энергии. Конструкция передается нескольким людям. И все! Весь пиар в одном абзаце. Новая общественная идея, новый эгрегор, новая сфера занятости и направление социального развития готовы.
Как просто с этой точки зрения внести новое в свою жизнь, создать интерес – берем свойство мира, создаем его связь с драйвом, внедряем через субъективное пространство в виртуальное. После этого мы начинаем свое взаимодействие с этим планом, набираем опыт, простраиваем активность… аспект мира оживает для нас.
Объем возможностей завораживает даже меня. А межличностные закономерности энергоинформационного мира дают социальный доступ такого уровня, что реальным можно сделать почти все. К делу.
Межперсональные психоэнергетические процессы, как и внутренние процессы субъекта, можно разделить на информационные (активное осознание и восприятие) и энергетические (манипулятивные, трансформирующие, динамические). Но происходят они не в субъективном пространстве индивидуальной психики, а в коллективном субъективном пространстве. Скажем несколько слов о его возникновении.
Для возникновения общего субъективного пространства необходимы два условия: два или более субъектов, обладающих общим опытом, – и воспринимаемые ими общие элементы материального мира.
Субъекты являются поставщиками индивидуального опыта в его сенсорной форме. Каждый, к примеру, знаком с сенсорными свойствами кирпича. Он тяжелый, теплоемкий, шершавый. В зависимости от обстоятельств он может быть красным или белым, горячим или холодным, чистым или грязным. Но все встречавшиеся в непосредственном опыте свойства кирпича зафиксированы в психике человека. Субъекты физиологически подобны – и поэтому обладают приблизительно одинаковыми сенсорными данными о кирпиче.
Итак, есть два человека, и они разговаривают о лежащем между ними кирпиче, обсуждая, куда бы его применить.
Попробуем для начала описать процесс с традиционной (и существующей, кстати, только в идеале) точки зрения: каждый из собеседников наблюдает обсуждаемый объект, его положение в мире и отношение с окружающей средой. Каждый имеет о нем свое мнение. Мнение собеседника реконструируется при расшифровке его речи, при этом отношение к предмету не меняется, а дополняется, исходя из новой отстраненной информации, сообщенной собеседником. Физические манипуляции с предметом также служат источником дополнительных данных и могут быть использованы в символической форме, согласно контексту обсуждаемых материй. Кроме того, собеседники наблюдают друг друга и на основании наблюдения отстраненно делают выводы о состоянии другого.
При этом все внутренние и внешние реакции человека обусловлены личными, практически не познаваемыми со стороны причинами, такими как мотивации, состояние, логическая ситуация – и являются ответом на внешнюю информацию о событиях, предметах, фактах, содержание высказываний собеседника и реконструированное логически состояние собеседника.
А теперь учтем в нашем описании наличие сенсорных проекций, являющихся элементами СУП. Напоминаем, что сенсорная проекция может быть построена на любом предмете благодаря непроизвольной реконструкции психикой всех зафиксированных свойств данного предмета, а за счет физиологического подобия собеседников проекция является для них единой, изменяясь в зависимости от манипуляций с предметом. Кроме того, собеседники наблюдают друг друга и опять-таки неосознанно строят сенсорные проекции друг друга, мимикрирующие, моделирующие состояние и ощущения собеседника.
Таким образом, формируется общее для собеседников субъективное пространство, составленное их общими сенсорными проекциями, взаимонастроенными благодаря общим для собеседников свойствам материальной реальности (кирпич либо стоит на боку, либо лежит; собеседник либо улыбается, либо нет). В этом совместном СУП находятся сенсорные проекции наблюдаемых предметов и сенсорное воспроизведение собеседника, в том числе его внутренних ощущений, в том числе намерений («он стремился куда-то прочь»), эмоций («я почувствовал его злость») и отношений («я чувствовал его холодную отстраненность»). Сенсорные проекции составляют несомненную часть наблюдаемой обоими собеседниками реальности.
При этом в силу индивидуальности личностей собеседников с точки зрения каждого из них восприятие СУП не полностью конгруэнтно, однако благодаря уже описанному в части, посвященной сенсорным проекциям, механизму, его восприятие изменяется при изменении элемента СУП другого собеседника, следовательно, обладает свойством объективности. В силу того, что контакт собеседников длится некоторое время, межперсональное СУП приобретает все большую конгруэнтность, в том числе эмоциональную («муж и жена – одна сатана», «у дураков мысли сходятся»).
Соответственно, реальность, объединяющая собеседников, по информативности и содержимому значительно больше материальной реальности, хотя и реконструирована на ее основе. Попробуем перечислить ее элементы с точки зрения одного из собеседников – наблюдателя. Во-первых, это не проявленные опытом данного момента свойства предметов, воссозданные благодаря сенсорным проекциям. Во-вторых, это собственные ощущения наблюдателя телесного происхождения, триггерные ощущения ВП и НП и интрапсихические ощущения (эмоции, намерения, ощущение внимания и т. д.). В-третьих, это элементы внутренней реальности собеседника, автоматически воспроизведенные проективными механизмами психики на основе речи, регистрируемого поведения и прочих невербальных признаков.
При этом все внутренние и внешние реакции человека обусловлены текущим содержанием его субъективного пространства и возникают в ответ на изменения внешней среды и автоматическую активацию элементов виртуального пространства (мотивация и пр.). А его собеседник действует в том же субъективном пространстве, а значит, имеет к нему прямой, по меньшей мере двухуровневый доступ – один уровень символьной (речь, жесты, знаки) коммуникации по определению осознаваем, а другой, собственно опосредованный сенсорными и индуктивными проекциями, осознается только частично (обычно регистрируются только мимика, поза, интонация и громкость речи, да и то время от времени).
Вот в такой интерпретации картина коммуникации предстает несколько под другим углом. К примеру, сразу же решается вопрос о том, благодаря чему при коммуникации возможно оперировать «эзоповым языком», комментируя текущий момент совершенно отвлеченными аналогиями, то есть пользоваться заранее не оговоренной системой символического обозначения текущих явлений; при этом мы просто создаем новый элемент СУП, наложенный на текущую картинку, и анализируем новые отношения между наблюдаемыми феноменами с учетом введенных отношений. Находит чувственное объяснение отрывочная коммуникация, когда о предмете можно говорить совсем не теми словами, которыми определил бы его собеседник: в данном случае мы адресуемся к свойствам, уже выраженным в сенсорной проекции собеседника. Становится понятной согласованная реакция собеседников на внешнее событие, делается очевидно естественным нередкий феномен одновременного высказывания одной и той же фразы… но нас интересует сейчас несколько другое.
Прежде всего нужно отметить, что процесс взаимодействия собеседников под данным углом зрения описывается, в общем-то, точно так же, как и процесс функционирования индивидуальной психики. Есть наблюдаемое объективное пространство, не выраженное в ощущении до восприятия, то есть воссоздания его в СУП. Есть различное по своей конгруэнтности для каждого из собеседников субъективное пространство, представляющее собой собственно активную в данный момент психику, причем изменения в общем субъективном пространстве для каждого из них объективны, то есть оказывают влияние на каждого. Есть виртуальное пространство обоих собеседников, которое также не выражено в ощущении до активации и реконструкции в СУП ни для одного из них. А воссозданное в СУП одного из собеседников результируется в нюансах невербализуемого поведения и по каналу сенсорных/индуктивных проекций воспринимается и другим.
То есть в коммуникативной ситуации мы наблюдаем фактическое возникновение единого субъекта с общим ОП, общим СУП и пространственно разделенным ВИП. Причем из общего СУП имеется доступ в ВИП как собственный, так и собеседника, вследствие чего физическое разделение ВИП для субъекта оказывается незначимым (ведь и собственный ВИП человека сформирован активностью пространственно разделенных нейронных структур, хотя и предстает субъективно единым).
Благодаря существованию феномена общего СУП и основывающейся на нем структуры коллективного бессознательного открываются как возможности энергоинформационного взаимодействия с отдельными элементами психики другого субъекта, так и возможности оперирования блоками коллективного бессознательного.
«Человек может все, что он может представить. Если кто-то соберет в сознании все, что представить невозможно, он станет богом».
Г. Козинцев. Время трагедий. – М., 2004
Глава 9
Сознание влияет на сознание
Межперсональные возможности энергоинформационных техник можно разделить на субъект-субъектные и субъект-коллективные. Начнем с первых.
Прежде всего это более глубокий контакт субъект-субъект, практически недостижимый иным путем. Он становится возможен за счет использования общего субъективного пространства – той его части, которая отражает собственно внутренние реалии человека. Не спроецированный и реконструированный в общем пространстве опыт, а то, что имеет отношение к самому субъекту, – его состояние, эмоции, направление внимания.
Прежде всего, как мы уже не один раз упоминали, это центральные потоки. Центральный восходящий поток, являющийся субъективным выражением собственно активности психики, если угодно, величиной ее напряжения, и центральный нисходящий поток, субъективно выражающий калькулятивную сторону активности личности, опять-таки, если угодно, величину ее настороженности, алертности. Оба этих ощущения производят целый ряд изменений в поведении человека. Прежде всего это осанка, цвет кожных покровов, интонации, жестикуляция, мимика, но нельзя сбрасывать со счетов и частоту дыхания, смаргивания, сердцебиений: весь тот букет признаков, по которым в практике эриксонианского гипноза производится так называемая «подстройка».
Очевидно, что в исполнении биоэнергетика эти факторы прежде всего (хотя, как мы тоже уже говорили, используются не только они – кое-что не укладывается в рамки известных явлений) и используются в качестве интерфейсных данных. Однако сам характер энергоинформационного использования рефлекторного межсубъектного взаимодействия резко отличается от эриксонианского, в котором эксплуатируется только одна сторона явления, а именно – непроизвольное мимикрирование мишенью состояния собеседника.
При создании контакта энергоинформационного уровня упор делается на глубину и адекватность восприятия состояния мишени биоэнергетиком, то есть не на механическую «подстройку» к мишени, с тем чтобы получить некий рычаг воздействия, а на калькирование ощущений мишени с использованием всех наблюдаемых интерфейсных данных. Таким образом, контакт становится информативным (в эриксонианском варианте он не информативен для индуктора вообще). И за счет этого резко увеличивается его индуктивная результативность.
Информативность контакта, действительно, сильно меняет дело. Прежде всего по этому каналу состояние мишени воспринимается вне зависимости от ее вербальных деклараций, что уже является ценным подспорьем само по себе. Но триггерные ощущения испытываются мишенью по-разному в зависимости от направленности ее внимания (к примеру, ВП боксера в его СУП направлен на противника в значительно большей степени, чем на судью). Пространственное взаимодействие превращает техники сенсорных проекций в ценнейший инструмент.
Разумеется, при энергоинформационном контакте, длящемся некое время, мишень и биоэнергетик по уже описанному механизму формируют общее СУП, и триггерные ощущения мишени неизбежно регистрируются биоэнергетиком так же неравномерно распределенными в общем с мишенью субъективном пространстве. Преимущества очевидны – одно дело управлять уровнем общего возбуждения мишени в расчете на то, что он будет привязан ей к заданному вербально контексту, и совсем другое – ощущать и изменять конкретную окраску образа.
Кроме того, вполне естественно, что генерация биоэнергетиком дополнительных ощущений (прежде всего триггерных) и наложение их на определенные участки общего СУП точно так же изменяет восприятие реальности мишенью. Таким образом несложно управлять энергетическими феноменами собеседника, такими как внимание и стартовый толчок.
Энергоинформационный контакт прежде всего позволяет как выявлять конкретное распределение триггерных ощущений мишени в коллективном СУП, так и редактировать его в необходимом направлении.
Однако это еще далеко не все.
Вспомним об архитектонике субъективного пространства, особенно его интроецированных областей, спроецированных на ВИП. Центр, собственно, представляющий собой и наблюдателя, и механизмы сознания, поставляющие в СУП реалии внутреннего происхождения, такие как образы, намерения, фигуры, эмоции.
Разумеется, эти реалии также находят свое отражение в коллективном СУП, распространяясь по проективным каналам. Они неразделимы с процессом восприятия – любая фигура или набор фигур существует в нашем сознании в виде комплекса собственно фигур – и эмоциональных индексов, приложенных к каждой из них, намерений – как определенной по умолчанию последовательности рассмотрения этих фигур, определенного отношения этих воспринимаемых фигур с энграммой, то есть предполагаемой фигурой, относительно которой воспринимаемая последовательность и исследуется, и эмоциональных факторов, определяющих направление исследования.
К примеру: машина (хорошо) – дорога (настороженно) как фигуры с эмоциональными индексами, сесть-поехать (ведь это вращение отношений с фигурами по определенным углам) как намерения, дача (хорошо) как фигура, по отношению к которой проводится выстраивание предыдущих фигур, хочу (позитив) как эмоциональный фактор, определяющий направление работы с фигурами. Любой из перечисленных элементов определяет ход размышления и действия, изменение любого изменит конечный результат. Скажем, если у «машины» стоит индекс «плохо», то и возможность поездки будет зависеть от величины фактора «хочу» («черт с ней, что не едет – хочу вывезти диван на дачу»), и наоборот – отсутствие выраженного «хочу» может все равно привести к поездке при условии выраженности индекса «хорошо» у фигуры машины («на даче скука, так хоть до нее прокачусь с ветерком»). Эти компоненты привязаны к пространственно упорядоченному СУП, соответственно, также пространственно упорядочены, соответственно, проникают по проективным каналам и в коллективное СУП, а оно доступно двустороннему влиянию. Открывается возможность направленного исследования (пассивная регистрация) и взаимодействия (накладывания своего более четкого и выраженного ощущения) и с этими компонентами внутреннего мира человека.
Существует только одна техническая сложность – она состоит в необходимости различения собственных сигналов, естественно генерируемых психикой, – и наведенного сигнала, формирующегося непроизвольно при восприятии собственно собеседника.
Данная сложность преодолевается за счет так называемой редукции сознания до точки «я есмь», то есть сосредоточении именно на ощущениях, регистрируемых наблюдателем. Это позволяет провести границу между собственно «собой» и тем, что поставляет в данный момент психика. Проведение такой границы я не буду рассматривать подробно, поскольку оно достаточно исчерпывающе описано в практической части пособия, скажу только, что оно, в свою очередь, позволяет провести инвентаризацию текущего содержания собственной психики.
Это, в свою очередь, позволяет зарегистрировать дополнительные ощущения, появляющиеся при концентрации внимания на собеседнике (технически выполняется с наложением на его СУП собственной точки «я есмь»). Дополнительные ощущения и являются вкладом собеседника в совместное пространство – и отражают его внутренние реалии.
Прежде всего считывается намерение, особенно намерение, не находящееся в данный момент в состоянии сознательной переработки. К примеру, у человека, идущего по своим делам по дороге, существует намерение, позволяющее ему двигаться в нужном направлении, не утруждая свое сознание. Техника считывания намерения позволяет определить, куда пойдет этот человек: здесь прямо, тут будет переходить улицу, здесь свернет налево, там постоит… и правильность зарегистрированного намерения легко проверить тут же, немного понаблюдав за ним. Как раз в этом состоит одна из практик Школы ДЭИР. В более формализованном эксперименте обычно показывается до 80–90 % точности считывания намерения.
На намерение по очевидным причинам довольно легко повлиять, к примеру, в серии экспериментов невербально и на расстоянии заставить человека взять любой определенный предмет из предложенного набора. Однако изолированно намерение как техника воздействия может применяться только как средство тактического, сиюминутного управления, когда оно определяется индуктором непосредственно при восприятии подразумевающей его ситуации мишенью. Это очевидно: как мы уже упоминали, намерение (схема перебора углов фигуры) вращается, модифицируется в зависимости от эмоционального индекса и эмоционально же обусловленного направления рассмотрения. А это уже другой элемент субъективной реальности, но и его можно выявить и изменить.
Мы говорим о так называемом (в терминологии Школы ДЭИР) элементарном желании – в психологической терминологии это, скорее, просто эмоциональные индексы – положительный и отрицательный. Намерение склонно реализоваться, как мы уже говорили, при превалировании положительного эмоционального индекса. При отрицательном оно подвергается переработке. К примеру, если мы произнесли слово «кафе», сопроводив его намерением «движения», то нам необходимо генерировать дополнительно позитивное желание «хочу» – и мы добились автоматического согласия девушки разделить с нами легкую трапезу.
Комбинация намерения и желания в терминологии Школы ДЭИР называется конструкцией. Кроме того, существуют еще и программы, позволяющие системно изменить набор намерений и желаний в отношении определенного понятия, цели, задачи. Данные технологии исчерпывающе описаны в тексте Дмитрия Верищагина, и я не считаю необходимым здесь подробно рассматривать технологии.
Ценность данных приемов для терапевтической и социальной практики очевидна. Преимущества перед другими, к примеру, эриксонианской и классической суггестией, также очевидны. Это и естественность (для субъекта, знакомого с собственной психической архитектоникой, к примеру, многопозиционное восприятие, диссоциирование, якорение настолько естественно вытекают из наблюдаемой картины мира, что даже образуется легкое недоумение, как эти техники могут засчитываться в открытия какой-то дисциплины), гибкость (можно направлять пациента по ходу беседы), невербальность (произносить что-то или подбирать выражения уж во всяком случае не надо, беседа не обязательна, а даже если она есть, то ее контекст может быть любым), легкость (нет затрат ни физических, ни значительных интеллектуальных).
Можно упомянуть и о возможности редактирования и непосредственно содержания ВИП, однако эти технологии уже более сложны, а механизмы описаны мной в части, касающейся использования триггерных ощущений в индивидуальной психике.
Эти технические возможности будут являться темой отдельной подробной публикации. Пока подытожим.
Субъект-субъектные техники использования сенсорных проекций позволяют осуществлять считывание и воздействие на такие элементы психики «мишени», как триггерные ощущения, намерения, желания и в конечном счете определять систему ее мотивации и направление работы сознания. Они обладают рядом очевидных достоинств перед известными техниками и могут использоваться как в терапевтической, так и социальных практиках.
Прежде всего это более глубокий контакт субъект-субъект, практически недостижимый иным путем. Он становится возможен за счет использования общего субъективного пространства – той его части, которая отражает собственно внутренние реалии человека. Не спроецированный и реконструированный в общем пространстве опыт, а то, что имеет отношение к самому субъекту, – его состояние, эмоции, направление внимания.
Прежде всего, как мы уже не один раз упоминали, это центральные потоки. Центральный восходящий поток, являющийся субъективным выражением собственно активности психики, если угодно, величиной ее напряжения, и центральный нисходящий поток, субъективно выражающий калькулятивную сторону активности личности, опять-таки, если угодно, величину ее настороженности, алертности. Оба этих ощущения производят целый ряд изменений в поведении человека. Прежде всего это осанка, цвет кожных покровов, интонации, жестикуляция, мимика, но нельзя сбрасывать со счетов и частоту дыхания, смаргивания, сердцебиений: весь тот букет признаков, по которым в практике эриксонианского гипноза производится так называемая «подстройка».
Очевидно, что в исполнении биоэнергетика эти факторы прежде всего (хотя, как мы тоже уже говорили, используются не только они – кое-что не укладывается в рамки известных явлений) и используются в качестве интерфейсных данных. Однако сам характер энергоинформационного использования рефлекторного межсубъектного взаимодействия резко отличается от эриксонианского, в котором эксплуатируется только одна сторона явления, а именно – непроизвольное мимикрирование мишенью состояния собеседника.
При создании контакта энергоинформационного уровня упор делается на глубину и адекватность восприятия состояния мишени биоэнергетиком, то есть не на механическую «подстройку» к мишени, с тем чтобы получить некий рычаг воздействия, а на калькирование ощущений мишени с использованием всех наблюдаемых интерфейсных данных. Таким образом, контакт становится информативным (в эриксонианском варианте он не информативен для индуктора вообще). И за счет этого резко увеличивается его индуктивная результативность.
Информативность контакта, действительно, сильно меняет дело. Прежде всего по этому каналу состояние мишени воспринимается вне зависимости от ее вербальных деклараций, что уже является ценным подспорьем само по себе. Но триггерные ощущения испытываются мишенью по-разному в зависимости от направленности ее внимания (к примеру, ВП боксера в его СУП направлен на противника в значительно большей степени, чем на судью). Пространственное взаимодействие превращает техники сенсорных проекций в ценнейший инструмент.
Разумеется, при энергоинформационном контакте, длящемся некое время, мишень и биоэнергетик по уже описанному механизму формируют общее СУП, и триггерные ощущения мишени неизбежно регистрируются биоэнергетиком так же неравномерно распределенными в общем с мишенью субъективном пространстве. Преимущества очевидны – одно дело управлять уровнем общего возбуждения мишени в расчете на то, что он будет привязан ей к заданному вербально контексту, и совсем другое – ощущать и изменять конкретную окраску образа.
Кроме того, вполне естественно, что генерация биоэнергетиком дополнительных ощущений (прежде всего триггерных) и наложение их на определенные участки общего СУП точно так же изменяет восприятие реальности мишенью. Таким образом несложно управлять энергетическими феноменами собеседника, такими как внимание и стартовый толчок.
Энергоинформационный контакт прежде всего позволяет как выявлять конкретное распределение триггерных ощущений мишени в коллективном СУП, так и редактировать его в необходимом направлении.
Однако это еще далеко не все.
Вспомним об архитектонике субъективного пространства, особенно его интроецированных областей, спроецированных на ВИП. Центр, собственно, представляющий собой и наблюдателя, и механизмы сознания, поставляющие в СУП реалии внутреннего происхождения, такие как образы, намерения, фигуры, эмоции.
Разумеется, эти реалии также находят свое отражение в коллективном СУП, распространяясь по проективным каналам. Они неразделимы с процессом восприятия – любая фигура или набор фигур существует в нашем сознании в виде комплекса собственно фигур – и эмоциональных индексов, приложенных к каждой из них, намерений – как определенной по умолчанию последовательности рассмотрения этих фигур, определенного отношения этих воспринимаемых фигур с энграммой, то есть предполагаемой фигурой, относительно которой воспринимаемая последовательность и исследуется, и эмоциональных факторов, определяющих направление исследования.
К примеру: машина (хорошо) – дорога (настороженно) как фигуры с эмоциональными индексами, сесть-поехать (ведь это вращение отношений с фигурами по определенным углам) как намерения, дача (хорошо) как фигура, по отношению к которой проводится выстраивание предыдущих фигур, хочу (позитив) как эмоциональный фактор, определяющий направление работы с фигурами. Любой из перечисленных элементов определяет ход размышления и действия, изменение любого изменит конечный результат. Скажем, если у «машины» стоит индекс «плохо», то и возможность поездки будет зависеть от величины фактора «хочу» («черт с ней, что не едет – хочу вывезти диван на дачу»), и наоборот – отсутствие выраженного «хочу» может все равно привести к поездке при условии выраженности индекса «хорошо» у фигуры машины («на даче скука, так хоть до нее прокачусь с ветерком»). Эти компоненты привязаны к пространственно упорядоченному СУП, соответственно, также пространственно упорядочены, соответственно, проникают по проективным каналам и в коллективное СУП, а оно доступно двустороннему влиянию. Открывается возможность направленного исследования (пассивная регистрация) и взаимодействия (накладывания своего более четкого и выраженного ощущения) и с этими компонентами внутреннего мира человека.
Существует только одна техническая сложность – она состоит в необходимости различения собственных сигналов, естественно генерируемых психикой, – и наведенного сигнала, формирующегося непроизвольно при восприятии собственно собеседника.
Данная сложность преодолевается за счет так называемой редукции сознания до точки «я есмь», то есть сосредоточении именно на ощущениях, регистрируемых наблюдателем. Это позволяет провести границу между собственно «собой» и тем, что поставляет в данный момент психика. Проведение такой границы я не буду рассматривать подробно, поскольку оно достаточно исчерпывающе описано в практической части пособия, скажу только, что оно, в свою очередь, позволяет провести инвентаризацию текущего содержания собственной психики.
Это, в свою очередь, позволяет зарегистрировать дополнительные ощущения, появляющиеся при концентрации внимания на собеседнике (технически выполняется с наложением на его СУП собственной точки «я есмь»). Дополнительные ощущения и являются вкладом собеседника в совместное пространство – и отражают его внутренние реалии.
Прежде всего считывается намерение, особенно намерение, не находящееся в данный момент в состоянии сознательной переработки. К примеру, у человека, идущего по своим делам по дороге, существует намерение, позволяющее ему двигаться в нужном направлении, не утруждая свое сознание. Техника считывания намерения позволяет определить, куда пойдет этот человек: здесь прямо, тут будет переходить улицу, здесь свернет налево, там постоит… и правильность зарегистрированного намерения легко проверить тут же, немного понаблюдав за ним. Как раз в этом состоит одна из практик Школы ДЭИР. В более формализованном эксперименте обычно показывается до 80–90 % точности считывания намерения.
На намерение по очевидным причинам довольно легко повлиять, к примеру, в серии экспериментов невербально и на расстоянии заставить человека взять любой определенный предмет из предложенного набора. Однако изолированно намерение как техника воздействия может применяться только как средство тактического, сиюминутного управления, когда оно определяется индуктором непосредственно при восприятии подразумевающей его ситуации мишенью. Это очевидно: как мы уже упоминали, намерение (схема перебора углов фигуры) вращается, модифицируется в зависимости от эмоционального индекса и эмоционально же обусловленного направления рассмотрения. А это уже другой элемент субъективной реальности, но и его можно выявить и изменить.
Мы говорим о так называемом (в терминологии Школы ДЭИР) элементарном желании – в психологической терминологии это, скорее, просто эмоциональные индексы – положительный и отрицательный. Намерение склонно реализоваться, как мы уже говорили, при превалировании положительного эмоционального индекса. При отрицательном оно подвергается переработке. К примеру, если мы произнесли слово «кафе», сопроводив его намерением «движения», то нам необходимо генерировать дополнительно позитивное желание «хочу» – и мы добились автоматического согласия девушки разделить с нами легкую трапезу.
Комбинация намерения и желания в терминологии Школы ДЭИР называется конструкцией. Кроме того, существуют еще и программы, позволяющие системно изменить набор намерений и желаний в отношении определенного понятия, цели, задачи. Данные технологии исчерпывающе описаны в тексте Дмитрия Верищагина, и я не считаю необходимым здесь подробно рассматривать технологии.
Ценность данных приемов для терапевтической и социальной практики очевидна. Преимущества перед другими, к примеру, эриксонианской и классической суггестией, также очевидны. Это и естественность (для субъекта, знакомого с собственной психической архитектоникой, к примеру, многопозиционное восприятие, диссоциирование, якорение настолько естественно вытекают из наблюдаемой картины мира, что даже образуется легкое недоумение, как эти техники могут засчитываться в открытия какой-то дисциплины), гибкость (можно направлять пациента по ходу беседы), невербальность (произносить что-то или подбирать выражения уж во всяком случае не надо, беседа не обязательна, а даже если она есть, то ее контекст может быть любым), легкость (нет затрат ни физических, ни значительных интеллектуальных).
Можно упомянуть и о возможности редактирования и непосредственно содержания ВИП, однако эти технологии уже более сложны, а механизмы описаны мной в части, касающейся использования триггерных ощущений в индивидуальной психике.
Эти технические возможности будут являться темой отдельной подробной публикации. Пока подытожим.
Субъект-субъектные техники использования сенсорных проекций позволяют осуществлять считывание и воздействие на такие элементы психики «мишени», как триггерные ощущения, намерения, желания и в конечном счете определять систему ее мотивации и направление работы сознания. Они обладают рядом очевидных достоинств перед известными техниками и могут использоваться как в терапевтической, так и социальных практиках.
«Есть мнение, что электрический ток – это направленное движение заряженных частиц. Кто из нас в обыденной жизни их видел? Но ламплочка-то горит – значит, модель действующая. В наше время принята модель, согласно которой электроны движутся от «минуса» и «плюсу». А когда-то была модель, по которой все было наоборот. В итоге неважно, что такое электрический ток «на самом деле», но принятая ныне модель удобно многое объясняет. Она потому и принята, что более удобна».
А. Котлячков, С. Горин. Оружие – слово. – М., 2001
Глава 10
Сознание влияет на эгрегор
Однако существует еще и субъект-коллективный аспект. Собственно, техническая сторона взаимодействия с ним основана на уже описанных взаимодействиях, поэтому рассмотрение его не займет много времени, хотя масштаб этого взаимодействия по понятными причинам может быть весьма велик и по социальной значимости его трудно переоценить.
Прежде всего, для начала масштабного осуществления такого взаимодействия должна быть сформирована подконтрольная сознанию граница между индивидуальной психикой и психикой коллективной. Это достигается за счет создания так называемой оболочки, а в дальнейшем растворения чакр. Этим техникам мы уделяем внимание в ходе первой и четвертой ступеней.
Они позволяют эффективно отграничиться от социально суггестированных влияний, прежде всего влияний, опосредованных суггестивным воздействием индуктивных проекций. В силу этого субъект оказывается способен выстраивать собственную независимую от социальной суггестии линию поведения – и осуществлять не обусловленную социальной суггестией линию влияния, создавая свою систему энергетических структур. Отграничение же позволяет регистрировать социально обусловленные компоненты коллективного СУП от собственных и взаимодействовать с ними.
Сознательно используемое отграничение позволяет человеку изолировать суггестивный компонент рекламы и прочих пиар-технологий, делая самого себя более независимым и осознанным.
Прежде всего, для начала масштабного осуществления такого взаимодействия должна быть сформирована подконтрольная сознанию граница между индивидуальной психикой и психикой коллективной. Это достигается за счет создания так называемой оболочки, а в дальнейшем растворения чакр. Этим техникам мы уделяем внимание в ходе первой и четвертой ступеней.
Они позволяют эффективно отграничиться от социально суггестированных влияний, прежде всего влияний, опосредованных суггестивным воздействием индуктивных проекций. В силу этого субъект оказывается способен выстраивать собственную независимую от социальной суггестии линию поведения – и осуществлять не обусловленную социальной суггестией линию влияния, создавая свою систему энергетических структур. Отграничение же позволяет регистрировать социально обусловленные компоненты коллективного СУП от собственных и взаимодействовать с ними.
Сознательно используемое отграничение позволяет человеку изолировать суггестивный компонент рекламы и прочих пиар-технологий, делая самого себя более независимым и осознанным.