Дал Роалд. Свинья

   — Это свинина, — произнес официант. — Жареная в печи.
   — Свинина !
   — Ну да, жаркое из свиньи. Вы что, не знали?
   — То есть, это — мясо свиньи?
   — Ручаюсь.
   — Но… это невозможно, — заикаясь выдавил юноша. — Тетя Глосспэн, которая знала о пище больше всех на свете, говорила, что любое мясо — отвратительная гадость, ужасная и тошнотворная… Но этот кусок в моей тарелке — без сомнения самое восхитительное блюдо из всех, что я пробовал! Но почему? Как вы объясните это? Тетя никогда не сказала бы мне, что оно отвратительно, если бы это было не так.
   — Может, ваша тетя не знала, как его готовить?
   — Неужели это возможно?
   — Конечно. Особенно, когда дело касается свинины. Жаркое нужно готовить очень умело, иначе оно окажется несъедобным.
   — Эврика! — вскричал Лексингтон. — Держу пари, что так и было! Она готовила неправильно! — И он протянул сотенную бумажку. — Отведите-ка меня на кухню. И познакомьте с гением, приготовившим это мясо.
   И Лексингтон тотчас оказался на кухне, где познакомился с поваром — пожилым человеком с сыпью на шее.
   — Это обойдется вам еще в сотню, — предупредил официант.
   Лексингтон с удовольствием удовлетворил просьбу, но на этот раз отдал деньги повару.
   — Вот что, — начал он. — Признаюсь, я весьма удивлен рассказом вашего официанта. Вы действительно уверены, что съеденное мной восхитительное блюдо приготовлено из мяса свиньи?
   Повар поднял правую руку и почесал шею.
   — М-м… — протянул он, хитро подмигивая официанту. — Скажу лишь, что, по-моему, это было мясо свиньи.
   — То есть, вы не уверены в этом?
   — Не следует доверять безоговорочно.
   — Но чем иным это могло быть?
   — Есть шансы, знаете ли, — медленно процедил повар, — что мясо было человечье.
   — Хотите сказать, мясо мужчины?
   — Да.
   — Великий Боже.
   — Или женщины. Вероятность одинакова. На вкус они схожи.
   — Вот теперь вы удивили меня по-настоящему, — заявил юноша.
   — Век живи — век учись.
   — В самом деле…
   — Фактически, последнее время мы получаем его от мясника в огромных количествах. Вместо свинины, — добавил повар.
   — Неужели?
   — Беда в том, что отличить их почти невозможно. Оба сорта очень хороши.
   — Тот кусок, что я съел, был превосходен.
   — Рад, что вам понравилось. Но если быть честным до конца, то я все же думаю, что вы ели свинину. Пожалуй, почти уверен в этом.
   — Уверены?
   — Да, наверняка.
   — В таком случае, предположим, что вы правы, — согласился Лексингтон. — Не окажете ли любезность — вот вам еще сто долларов — дать мне точный рецепт его приготовления?
   Спрятав деньги, повар пустился в разглагольствования о деталях приготовления свиной вырезки, а юноша, не упуская ни единой подробности «величайшего рецепта», присел за кухонный столик и тщательно занес его в записную книжку.
   — Это все? — спросил он, когда повар смолк.
   — Да, все.
   — Но есть и какие-то особые тонкости, да?
   — Для начала нужен хороший кусок мяса, — сказал повар. — Это уже полдела. Боров должен быть упитанным, и разделать его необходимо правильно, иначе получится паршиво, как ни готовь.
   — Покажите, — попросил Лексингтон. — Зарежьте одного при мне, чтобы я научился.
   — Мы не режем свиней на кухне. Тот кусок, что вы съели, прибыл с консервного завода в Бронксе.
   — Ну так дайте его адрес!
   Повар дал ему адрес, и наш герой, от души поблагодарив обоих собеседников за доброту, поспешил прочь и, поймав такси, направился в Бронкс.

8

   Консервный завод размещался в большом пятиэтажном здании из кирпича. Вблизи него воздух казался тяжелым и приторным, словно мускус. У главных ворот висел большой плакат «ВСЕГДА РАДЫ ДОРОГИМ ГОСТЯМ». Приободренный Лексингтон прошел в ворота и очутился на крытом булыжником дворе, опоясывающем строение. Затем он миновал несколько указательных табличек («ДЛЯ ЭКСКУРСИЙ») и наконец пришел к обитому гофрированным железом сарайчику, далеко в стороне от основного здания («ПРИЕМНАЯ ДЛЯ ПОСЕТИТЕЛЕЙ»). Вежливо постучав в дверь, он вошел внутрь.
   Кроме него, в комнате находились еще шестеро: толстая мамаша с двумя мальчуганами, лет девяти и двенадцати; двое, чем-то похожие на молодоженов, и бледная женщина в длинных белых перчатках. Последняя сидела на стуле очень прямо, глядя перед собой и сложив руки на коленях. Все молчали. Лексингтону хотелось узнать, не пишут ли они, как и он, кулинарные книги. Он громко спросил об этом, но остался без ответа. Взрослые лишь загадочно улыбнулись и покачали головами, а оба мальчугана уставились на него, как на лунатика.
   Вскоре дверь открылась и человек с веселым розовым лицом, просунув голову в комнату, позвал:
   — Пожалуйста, следующий. Мать и оба сына встали и вышли.
   Минут через десять тот же человек снова произнес «следующий», и молодожены быстренько выскочили к нему наружу.
   Тут в комнату вошли и сели двое новых посетителей. Это были пожилые муж с женой, причем жена держала в руке корзинку с продуктами.
   — Пожалуйста, следующий, — повторил гид, и женщина в белых перчатках покинула компанию.
   Вошли еще несколько человек и расселись на стульях с жесткими деревянными спинками. Вскоре гид вернулся в третий раз и настала очередь Лексингтона.
   — Пожалуйста, следуйте за мной, — пригласил гид, провожая юношу через двор к основному строению.
   — Как интересно! — вскричал тот, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге. — Как хотелось бы мне, чтобы дорогая тетя Глосспэн была в этот миг со мной и увидела то, что увижу я!
   — Я всего лишь введу вас в курс дела, — заметил провожатый, — а потом передам кое-кому другому.
   — Как вам угодно! — восторженно воскликнул юноша.
   Вначале они посетили большой огороженный участок позади здания, где бродили сотня—другая свиней.
   — Здесь самое начало, — пояснил гид, — а вон там они поступают внутрь.
   — Где?
   — Там. — Провожатый указал на длинный деревянный сарай, расположенный у наружной стены строения. — Мы называем его «подвесным». Сюда, пожалуйста.
   Одновременно с ними к сараю приблизились трое мужчин в высоких резиновых сапогах. Они гнали перед собой дюжину свиней и вошли в «подвесную» вместе с Лексингтоном и гидом.
   — А теперь взгляните, как их подвешивают, — пригласил гид.
   Внутри сарай оказался деревянным помещением без крыши, но со стальным тросом, снабженным крючьями и медленно движущимся вдоль стены, параллельно земле и футах в трех над полом. Достигая конца сарая, трос резко менял направление и вертикально уползал вверх через открытую крышу, на верхний этаж главного строения.
   Дюжина свиней сбилась в кучу в конце сарая. Они вели себя спокойно, но с опаской. Один из парней в резиновых сапогах снял со стены отрезок металлической цепи и приблизился к ближайшему животному, заходя с тыла. Затем нагнулся и быстро обернул один конец цепи вокруг задней ноги животного. Другой конец он прицепил на крюк проходящего мимо троса. Тот продвинулся дальше, и цепь натянулась. Свиную ногу потянуло вверх и назад, и животное потащило следом. Но свинья не упала — оказавшись довольно проворной, она как-то ухитрилась сохранять равновесие на трех ногах, прыгая с копыта на копыто и сопротивляясь натяжению цепи. Однако ее постепенно тащило назад, и в конце сарая, где трос менял направление, загибаясь вертикально вверх, свинью резко дернуло и подняло в воздух. Раздался пронзительный визг.
   — Необычайно занимательная процедура! — заметил Лексингтон. — Но что за странный звук в момент подъема животного?
   — Наверное, нога, — ответил провожатый. — Или таз.
   — Но какая здесь разница?
   — Совершенно никакой. Ведь вы не едите кости.
   Люди в резиновых сапогах живо подвешивали остальных свиней, и те, одна за другой, на движущемся тросе были подняты через крышу на верхний этаж.
   — Это гораздо сложнее, чем просто собирать траву, — сказал Лексингтон, — Тетя Глосспэн никогда бы не составила такой рецепт.
   В ту минуту, когда юноша, задрав голову, следил за подъемом последней свиньи, сзади спокойно приблизился мужчина в резиновых сапогах и, захлестнув конец цепи вокруг его лодыжки, набросил другой конец на крюк. В следующий миг, не успел еще наш герой осознать происходящее, как его сбило с ног и поволокло по цементному полу «подвесного» сарая.
   — Стоп! — вскрикнул он. — Остановите машину! Меня зацепило за ногу!
   Но, казалось, никто его не услышал, и через пять секунд несчастного юношу вздернуло в воздух и вертикально пронесло вверх. При этом он висел на одной лодыжке, извиваясь, как пойманная рыба.
   — Помогите! — кричал он. — Помогите! Это ужасная ошибка! Остановите мотор! Отпустите меня!
   Провожатый вынул изо рта сигару и безмятежным взглядом проводил исчезающего из поля зрения юношу, но не произнес ни слова. Люди в сапогах уже отправились наружу, за следующей партией свиней.
   — О, спасите меня! — кричал герой. — Отпустите! Ну пожалуйста!
   Но он уже приближался к верхнему этажу строения, где движущийся конвейер, изгибаясь, словно змея, входил в большое отверстие, напоминающее дверной проем, но без двери. Там, на пороге, словно святой Петр у Врат Рая, стоял в ожидании забойщик в желтом с темными пятнами переднике.
   Лексингтон посмотрел на него снизу вверх и успел заметить на лице человека выражение абсолютною покоя и доброжелательности, а в глазах — веселые искорки. Улыбка и ямочки на щеках тоже обнадежили юношу.
   — Ну здравствуй, — улыбаясь произнес забойщик.
   — Скорее! Спасите меня! — закричал наш герой.
   — С удовольствием, — согласился забойщик, нежно беря его за ухо левой рукой и проворно перерезая ему яремную вену ножом, зажатым в правой.
   Конвейер двигался дальше и Лексингтон вместе с ним. Все по-прежнему смотрелось перевернутым, кровь лилась из горла и заливала ему глаза, но каким-то образом он все видел. Словно в тумане, перед ним развернулась немыслимо длинная комната, в конце которой находился огромный дымящийся чан с водой, у которого сновали едва различимые темные фигуры, помахивающие длинными шестами. Казалось, конвейер проходил прямо над чаном и свиньи одна за другой плюхались в кипящую воду, и, казалось, передние конечности одной из них украшали длинные белые перчатки.
   Внезапно нашего героя охватила тяжелая сонливость, но лишь с последней каплей крови, посланной из его тела сильным, здоровым сердцем, перешел он из этого, наилучшего из миров, в другой…