Розалия смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
– Но я впервые слышу, чтобы этот дом продавался! Возможно, Николай и задумал продать его… Но мне на самом деле ничего об этом не известно!
– Но если он не продается, то почему же тогда он в нем не живет? – Я готова была уже расплакаться от досады и от того, что я забралась в дом, который не продается и который никогда уже не будет моим. – Послушайте, для меня это важно! Очень важно! Послушайте, Райна мне сказала, что дом стóит полмиллиона евро, и я согласилась его купить, хотя понимаю, что цена явно завышена.
– Сколько?! Полмиллиона? Хорошая цена!
Она оживилась, затем, сделав большой глоток кофе (из чего я сделала вывод, что она разволновалась, ведь здесь кофе привыкли пить маленькими глотками, растягивая одну крохотную чашечку на полчаса), достала телефон и набрала номер. Она говорила быстро, нервно, обращаясь, конечно же, к Николаю. Выясняла, действительно ли он продает этот дом и за сколько. Потому что она вроде бы нашла покупательницу. Словом, она прощупывала почву, и очень осторожно. Потом она произнесла несколько фраз, из которых я поняла, что этот Николай сам сейчас приедет сюда.
– Ну что, продает? – встревоженным голосом спросила я.
– Он сказал, что не продает, но за такие деньги, может, он и согласится…
Мне бы сейчас позвонить Райне и задать ей парочку конкретных вопросов! Но нет. Я исчезла, а потому не буду появляться даже перед Райной.
Мы закурили. Кофе и сигареты… Отличное времяпрепровождение! Это даже как-то сближает.
– Вы сказали, у вас есть агент. Она оставила вам ключ? – спросила Розалия.
– Нет, у меня нет ключа. Мы были здесь еще летом. Она показывала мне дом…
– Райна… Она откуда, из Варны?
– Да нет же, из Шумена.
– Странная история… И что же дальше?
– Она привезла меня сюда, мы осмотрели дом, он мне очень понравился, и я сказала, что куплю его, но только после моего развода, вы понимаете?
– Да-да, конечно. И она сказала, что он стоит пятьсот тысяч евро? Или все-таки левов?
– Евро, конечно.
– И у вас есть такие деньги?
– Не у меня, а у моего отца, в России. Он бы мне дал эти деньги.
– Серьезно?
– Вполне. Но сперва мне нужен развод…
– Постойте! Значит, вы приехали сюда одна… Без ключа. И на что же вы рассчитывали? Могли бы хотя бы позвонить этой же Райне, взять у нее ключ, если он у нее действительно есть!
Она смотрела на меня в упор, словно пытаясь понять, не сочиняю ли я на ходу эту историю.
– Я не обманываю вас, честное слово! – Я прижала руки к груди.
– Но если у вас такой богатый отец, так вы дайте вашему мужу побольше денег, он даст вам, в свою очередь, развод, и тогда покупайте себе все, что хотите! Какие проблемы?
Мы сидели в пустом доме. Две незнакомые друг с другом девушки, и я спрашивала себя – могу ли я ей довериться? Или же, извинившись, мне следует просто покинуть этот дом и перебраться в гостиницу? В частную, где не требуют документов. Чтобы меня не нашли.
– А у нас Сабина пропала! Вот уже три дня ее нет… вы же ничего не знаете… Сегодня рано утром здесь машина взорвалась, упала в пропасть. Говорят, что какая-то женщина, наверное пьяная, пропустила нужный поворот, свернула не туда и сорвалась прямо вниз, упала на бетон и камни. Или же она сделала это нарочно. Мы с Николаем перепугались, подумали, что это Сабина. Она… любит выпить. Николай звонил своему знакомому полицейскому, он присутствовал при том, как обгоревшее тело извлекают из машины. Так вот, он сказал, что это точно не Сабина. Во-первых, на ней было надето множество серебряных украшений, а она ушла из дома, надев золото. На ней было много золота. Она просто помешана на нем. Во вторых, сохранилось немного ее волос… Коротких волос, а у Сабины были длинные волосы, и она ни за что на свете не обрезала бы их. Никогда! Она собиралась отпустить их на максимальную длину.
– А почему вы меня назвали Сабиной? – осторожно спросила я.
– Так вы же в ее одежде! Не хотите рассказать, почему вы надели на себя чужую одежду?
Глаза мои наполнились слезами. Я должна была ей рассказать хотя бы часть правды.
– Розалия, мы с вами едва знакомы, но поскольку уж я оказалась в вашем доме… вернее, в доме вашего зятя, то мне просто необходимо вам кое-что объяснить… Понимаете, мой муж со своей матерью задумали избавиться от меня! Я вышла в магазин, вернулась очень тихо, так, что они не услышали, как я пришла. Словом, они готовят мое убийство. Я испугалась и решила спрятаться. Здесь. Подумала, что тут меня уж точно никто искать не будет. Я не хотела идти в гостиницу, потому что там мне бы пришлось показывать свой паспорт. Думаю, меня уже ищут…
Розалия смотрела на меня с явным недоверием.
– А одежда? Почему на вас одежда моей сестры?
– Я пришла сюда в своей одежде. Хорошо. Я расскажу вам. Эту одежду я нашла здесь. В кладовке. И еще я купила парик…
Зачем я солгала ей – объяснить трудно. В сущности, это просто невозможно. Но не могла же я сказать ей, что сожгла труп ее сестры!
– Парик? На тебе парик? – Она перешла на «ты», как я поняла, не из желания как-то сблизиться со мной, а наоборот, как бы демонстрируя свое пренебрежительное ко мне, завравшейся иностранке, отношение. – Но зачем? Ведь теперь ты стала похожа на мою сестру! Ты знакома с ней? Ты видела ее? Ты знаешь о ней что-нибудь? Я не могу поверить в то, что ты случайно оказалась здесь – в ее одежде и в парике, – чтобы стать на нее похожей! Зачем тебе все это? Что ты сделала с моей сестрой?!
– Я просто взяла на время ее одежду, чтобы изменить облик… У меня не было ни времени, ни возможности обновить свой гардероб. Я же тоже живой человек, и я находилась в таком состоянии после того, как услышала их разговор! Вы должны понять меня! Человек, пребывая в добром здравии и полном рассудке, не стал бы ломиться в запертый дом, разбивать окно в туалете, чтобы проникнуть внутрь. Я пыталась спрятаться! Подальше! От всех! И простите меня за то, что я вторглась в ваше жилище, вернее, в жилище вашего зятя. Я готова принести ему свои извинения! – вскричала я, уже теряя над собой контроль.
– Вот свиньи! – До Розалии словно только что дошел смысл сказанных мною слов. – Твой муж и свекровь решили тебя убить?! Но за что?!
– Я купила им две квартиры, и теперь, если меня найдут, скажем, с перерезанным горлом, Джорджи окажется моим единственным наследником!
– С перерезанным горлом?! Они выбрали такой кровавый способ?!
– Это я иносказательно. Я не знаю, на каком варианте они остановятся…
– Ты не слышала, о чем они говорили?
Не могла же я ей сказать, что речь шла о подрезанных тормозных шлангах! Ведь рано или поздно выяснится, кому принадлежит упавшая в пропасть машина… Стоп. Я же должна буду объяснить Розалии, что пропал мой автомобиль! Или быстренько придумать что-нибудь еще.
Я достала еще одну сигарету.
– Розалия… Я должна тебе все рассказать. Все равно ты узнаешь… почему ты не спросишь, как я добралась сюда?
– Ну и как?
– У меня была машина. Красный «Ситроен».
Сигарета выпала из пальцев Розалии.
– Та машина, которую нашли здесь, неподалеку… она тоже красная… И, кажется, это тоже «Ситроен»… так это твоя машина?!
– Дело в том, что я поставила ее ночью в гараж, понимаешь? В ваш гараж. Не могла же я оставить ее на виду у всех соседей! Я ведь пряталась! Так вот, утром я, переодевшись, отправилась в Варну. Мне надо было кое-что купить, да и вообще, хотелось прогуляться, все обдумать… Я взяла такси. У меня есть свидетели. Девочка лет двенадцати, с накрашенными губами, в магазинчике, где я покупала кофе и косынку…
– Это же Роксана! Я знаю ее, это дочка Милены, магазинерки! – воскликнула Розалия. – Значит, ты целый день находилась в Варне?
– Да. У меня и чеки все сохранились. Я была в магазинах, купила, вот… – Я достала игрушечный пистолет. – Мне так страшно было…
– Что это?! – У Розалии округлились глаза. – Пистолет?!
– Это игрушка! На, смотри! Правда, похож на настоящий?
Розалия подержала пистолет в руке, проверяя его на вес.
– Если бы не легкость, его действительно можно было бы принять за настоящий. Бедняжка, как же ты испугана… И что? Ты возвращаешься сюда, приходишь, а машины нет… так?
– Так. Я сразу поняла, что машину украли! Ворота гаража были распахнуты… – врала я мастерски, – и след от шин тянулся до самых ворот и дальше, по дороге. Я прошла туда и увидела, что это место все изъезжено машинами и много окурков набросано… Чувствовала, что произошло что-то ужасное… Я подошла к краю обрыва и увидела… то, что осталось от моей машины.
– Но тогда кто же был в машине? Какая-то женщина… Господи, как все странно! Хотя… После того, что ты мне рассказала… Может, это твой муж тебя выследил?
– Я тоже об этом подумала. Но, Розалия, если бы он собирался меня убить, то не убил бы другую женщину!
– Постой… Я даже не спросила, как тебя зовут?
– У меня очень странное имя. Грета… – И я с готовностью протянула ей паспорт, чтобы хотя бы на этот счет она ни в чем не усомнилась. – Грета Перминова.
– Перминова? Знакомая фамилия…
Я промолчала. Моя свекровь, однако, на эту фамилию в свое время никак не отреагировала.
– У тебя очень красивое имя! Как у Греты Гарбо. Послушай, Грета, но кто-то же убил ту, другую женщину… которую нашли в машине. И если, как ты говоришь, должны были убить тебя… а та женщина оказалась в твоей машине… значит, вполне вероятно, что тебя с кем-то спутали и убили… другую…
– Вот! – Я посмотрела ей прямо в лицо. – Розалия, я думаю, что это был не мой муж, а человек, которого он нанял – чтобы тот расправился со мной. А поскольку меня вычислили, нашли, то убийцей должен быть профессионал, и он шел по моим пятам! К тому же я очень хорошо знаю своего мужа, он – трус. Он никогда бы не пошел на убийство сам.
– Убили другую… А ты – в одежде моей сестры. Так, может, все-таки это Сабина?! Может, это ее и убили?! Господи, какой ужас! Но мне же ясно сказали, что на той женщине были надеты дорогие серебряные украшения… У Сабины таких не было, не было! – чуть не закричала она.
– Скажи, а как могло случиться, что она пропала? Что-то произошло? Сколько дней она отсутствовала? – быстро спросила я, чтобы отвлечь ее.
Розалия посмотрела на меня снова испытующе, словно спрашивая себя, можно ли мне довериться. Но потом, вероятно оценив степень моей откровенности, она сказала:
– Вообще-то они с Николаем поссорились. И она ушла из дому. Он узнал, что у нее появился другой мужчина, сказал, что разведется с ней, и все такое прочее… Мой зять – очень хороший человек! У него единственный недостаток – он слишком уж увлекается своей работой. Занимается бизнесом, зарабатывает деньги, и, я думаю, он уделял своей жене недостаточно времени. Но деньги никому просто не даются. Вот и у них тоже возникли проблемы… Но сейчас мне не дает покоя другое. Я смотрю на эту куртку и спрашиваю себя – почему она сняла свою куртку и сапоги, почему переоделась? И, главное, зачем? Насколько мне известно, в доме сейчас мало вещей, тем более теплых… Найти в шкафу забытый купальник или сарафан – это еще можно. Но во что же могла переодеться Сабина?
И вдруг она метнула на меня взгляд, который заставил меня испугаться. В сущности, я должна была ожидать от нее этого вопроса.
– А где же твоя одежда, Грета?
– Она осталась в машине, – почти не солгала я, тем более что на трупе Сабины была именно моя одежда. И для пущей убедительности я добавила: – Не могла же я, отправляясь в Варну, оставить в вашем доме свою одежду!
– Постой! – Она схватила меня за руку, словно боясь, что ее подозрение исчезнет вместе со мной. – Но почему ты не поехала в Варну на своей машине? Почему оставила ее в гараже?
– Да все очень просто! Я же не ночевала дома… Понимала, что меня будут искать. А Джорджи мог обратиться в полицию и сразу же передать им сведения о моей машине. Я не собиралась допускать такого – чтобы меня остановили и вернули домой, понимаешь? Если еще вчера я спокойно ездила на своей машине, потому что меня никто не объявлял в розыск, то уже сегодня…
– Ах да… – Розалия немного поостыла. – Послушай, сейчас приедет Николай. Он не должен увидеть тебя в этой одежде и в парике… Он же может принять тебя за Сабину! Ты сама ему потом все расскажешь о том, где ты нашла ее одежду. Но позже, понимаешь?
– Но у меня нет другой одежды!
– Все равно! Снимай куртку и сапоги. Я постараюсь найти для тебя что-нибудь в доме. А потом мы все нужное купим…
Розалия с хозяйским видом бросилась на поиски и вскоре принесла мне какие-то резиновые боты и куртку, вероятно, ту, в которой хозяева работали в саду. Нашелся и теплый толстый свитер из овечьей шерсти. Парик я положила в свою сумку, а одежду Сабины мы засунули в стиральную машину – спрятали таким образом.
– Хотела у тебя спросить… Вот у нас, в России, поиск пропавшего человека можно начать официально лишь спустя три дня после того, как он исчез и об этом заявили. А как здесь?
– Могут начать искать сразу же. В зависимости от обстоятельств, от того, насколько настойчивы будут люди, заявившие о его пропаже.
И тут я поняла, что мой вопрос попал точно в цель: Розалия и ее зять как раз и заняты поиском пропавшей Сабины, и кто, как не они, знают об этой официальной процедуре лучше всех?
– Полиция ищет Сабину? – спросила я.
– Ищет, – как-то вяло ответила Розалия. – Они не знают, где ее искать. Я им сказала, что в первую очередь надо найти ее любовника. Он живет в Балчике, у него отель «Троя»…
– И что, они нашли его?
– Нет, он уехал в Варну, по делам. Его жена говорит, что потом он собирался отправиться в Софию.
– А его жена? Ее проверили? Если она знала, что ее муж встречается с Сабиной, то это она могла…
Я чуть было не сказала опасное слово – «убить». Задержав дыхание, я почувствовала, как жаркая волна стыда и страха залила мое лицо. Какое счастье, что я вовремя остановилась и не договорила фразу до конца!
– …она могла встретиться с ней, и, допустим, они в конце концов разругались!
– Разругаться? Да она могла просто убить Сабину, – холодно заметила Розалия. – Если бы я, к примеру, узнала, что мой муж встречается с такой, как моя Сабина…
– А что в ней такого особенного? Какая она…
Хорошо, что не сказала: «Какая она была?» Теперь мне следовало постоянно контролировать себя, чтобы не выдать то, что мне известно о судьбе несчастной Сабины.
– Какая она? Вероятно, красивая?
– Во-первых, она красивая, а во-вторых, у нее скверный характер. Она цепляется к людям, она дерзкая, она любит выводить их из себя, злить… У нее это в крови. Другими словами, она может любого человека спровоцировать, вывести из себя. Она моя сестра, и я ее очень люблю и понимаю. То есть я принимаю ее такой, какая она есть, к тому же если она и цепляется ко мне, то я отношусь к этому спокойно, с иронией. Но чужие люди воспринимают все это совершенно по-другому. Она раздражает всех своим поведением. Не скрою, иногда она перегибает палку, и тогда ее муж, Николай, просит меня как-то урезонить Сабину, объяснить ей, что так вести себя нельзя.
– Другими словами, Сабина – вздорная, с тяжелым характером молодая женщина, у которой есть любовник, и об этом знает ее муж. Так, может, это Николай… – осторожно выразила я свою мысль. Или попросту намекнула Розалии на то, что к исчезновению Сабины приложил руку ее муж.
В это время послышался звук подъезжающей к дому машины. Розалия бросилась к окну:
– Это Николай! Приехал! Что мы ему скажем?
– Правду! Я же сказала тебе правду, мне скрывать нечего! Если Николай сочтет, что я нарушила закон, без его разрешения поселившись на одни сутки в этом доме, то пусть он вызовет полицию. Но, думаю, он не сделает этого, если ты его об этом попросишь. – Я улыбнулась Розалии с самым заговорщическим видом.
– Полицию? Нет, Николай – хороший человек, он очень добрый. Мы ему все объясним, и он подскажет даже, как тебе дальше вести себя, что сделать, чтобы выйти сухой из воды. Но самое интересное, что он заявит касательно этого дома… Продаст он тебе его или нет?
Честно признаюсь, что в эту минуту я меньше всего заботилась о доме. Меня волновало другое. Что, если Розалия или ее зять поймут, что это я посадила труп Сабины в свою машину и сожгла его? Как я докажу им тогда, что не убивала Сабину?
Розалия выбежала встречать Николая на крыльцо. Я не могла последовать за ней и осталась в кухне, ожидая решения своей дальнейшей участи. Каким человеком окажется этот Николай? Как он отнесется к моему присутствию в своем доме?
Я слышала, как Розалия быстро что-то ему объясняет. Голоса же самого Николая не прозвучало. Наконец они вошли вдвоем, и я увидела высокого худощавого мужчину с коротко стриженными, седыми, почти белыми, волосами. И это при том, что на вид ему можно было дать лет сорок с небольшим. Вероятно, он относился к тому типу людей, которые белеют еще в молодости. Загорелый, с серьезным узким лицом со впалыми щеками, в черной куртке с капюшоном, в сером свитере и черных штанах, он выглядел весьма привлекательно. Понятное дело, что вошел он с видом хозяина. И уставился на меня немигающим взглядом светло-карих глаз.
Я робко поздоровалась с ним, он лишь кивнул головой. Потом спросил:
– Кто вам сказал, что мой дом продается? – Он говорил на довольно сносном русском языке, с очень приятным мягким акцентом.
– Райна!
– Кто такая Райна?
– Агент по недвижимости, из Шумена.
– Но я не знаю никакой Райны. И дом я тоже не продаю. Так что вы здесь делаете?
Тут я поняла, что мне просто необходимо позвонить Райне, чтобы она сама ему все объяснила. Хотя что она может объяснить, если я вижу перед собой хозяина и он говорит, что дом его никогда не выставлялся на продажу?!
– Послушайте, я прячусь от своего мужа, он собирается меня убить! Поэтому я не хотела бы каким-то образом засвечиваться в Шумене, и по этой причине я не могу позвонить Райне. Но это можете сделать вы сами! Вот, Розалия, к примеру, может позвонить ей и спросить – не продан ли дом, расположенный на такой-то улице, в Краневе…
– Краневе? – хором переспросили меня Розалия и Николай. – Но при чем здесь Кранево?
Теперь уже я смотрела на них, ничего не понимая.
– Разве… разве мы не в Краневе?!
– Мы в Каварне! – хором воскликнули они оба.
Я замотала головой, затрясла ею, словно желая привести свои мысли в порядок.
– Каварна?! Но постойте… Я же сегодня возвращалась сюда, останавливалась ненадолго в поселке Св. Константина и Елены, и уже там я взяла другое такси, чтобы приехать сюда! Я сказала, что мне нужно в Кранево! И водитель был еще такой… очень крупный тип, просто толстяк, от него еще несло чесноком… Вот – это правда!
– Краси! – переглянувшись, так же хором произнесли Розалия и Николай.
– Что «краси»?
– Так водителя этого зовут. Его тут все знают. Его имя на самом деле – Красимир. Но все зовут его Краси.
Тут Розалия достала телефон и позвонила куда-то, откуда ей немедленно перезвонили, и она попросила дать ей номер телефона Краси. Она произносила цифры вслух, а Николай быстро записывал их в маленький блокнотик. И я понимала, что все, что сейчас проделывается на моих глазах, – не что иное, как желание этих людей выяснить, не лгу ли я. Возможно, таким образом Николай, прельщенный возможностью продать свой дом втридорога богатой и очень странной русской даме, хочет узнать, можно ли мне верить. И вообще – не призрак ли я?
Через некоторое время Розалия уже разговаривала с «чесночным» таксистом. Она говорила так быстро, что многого я не поняла. Однако когда разговор был закончен и она отключила телефон, я услышала, что она говорит Николаю:
– Краси сказал, что видел Грету сегодня утром в центре Каварны и решил, что, называя Кранево – цель ее поездки, – русскиня просто ошиблась, к тому же, когда они проехали Кранево, она никак не отреагировала. Из чего он сделал вывод, что поступил правильно, доставив ее в Каварну. Еще он сказал… – тут Розалия бросила на меня немного растерянный взгляд, – что поначалу он принял ее за нашу Сабину. Собственно говоря, поэтому-то он ее и запомнил!
– Значит, вместо того чтобы забраться в тот дом, который я собиралась купить в Краневе, я оказалась в похожем доме – в Каварне?! Но ведь и там – такие же колонны, и расположение комнат, и вообще… – Я чувствовала, что схожу с ума!
Теперь подошла очередь Николая звонить кому-то.
– Стаси? Здравей… Это Ники…
Он спрашивал у кого-то, возможно у архитектора, который строил ему эту виллу, нет ли похожей виллы в Краневе. И потом он долго слушал его ответ.
– Все правильно, – сказал наконец он нам с Розалией, не скрывая улыбки и охватившего его чувства облегчения – когда человек узнает, что его не надули и он находится в компании вполне порядочных людей. – Стаси строил виллу в Краневе два года тому назад. И он знает, что она сейчас продается, вернее, покупательница уже нашлась, она ожидает развода. Стаси все это знает потому, что у него есть один знакомый англичанин, он был бы не прочь купить тот дом.
– Теперь вы позвоните Райне? – спросила я, чувствуя, как всю меня охватывает дрожь. Теперь, когда и мне стало ясно, что я вижу перед собой вполне нормальных, адекватных людей, к тому же довольно симпатичных, мысль о том, что именно я сотворила с телом жены Николая, привела меня в ужас!
– По-моему, и так понятно, что с вами произошло, – пожал плечами Николай. – Вы перепутали местность! Вилла большая, ее видно издалека, и вам немудрено было спутать ее с точно такой же, расположенной примерно на таком же уровне высоты над морем. И что же, вы действительно хотите купить виллу? Ту, в Краневе, или мою?
– Так вы же не продаете… – пролепетала я.
– За полмиллиона евро – продам. Вместе еще со своими двумя домами и апартаментами в Варне!
Я так и не поняла, шутит он или нет. Просто в какой-то момент последние силы оставили меня, и очнулась я уже в совершенно другом месте…
– Пока ты спала, – говорила она мне позже, когда мы с ней на кухне жарили рыбу, – я пересказала Николаю твою историю. Он заявил, что сам поедет в Шумен и попытается выяснить, что там происходит. Ищут ли тебя? Чем занимаются твой муж со свекровью? Словом, он считает, что ты в опасности и все произошедшее с твоими родственниками связано исключительно с тем, чья ты дочь. Другими словами, они потеряли голову из-за твоих денег. Но они должны ответить перед законом за свои поступки! Вот только ни он, ни я – мы так и не поняли, почему ты просто не села на самолет и не улетела в Москву? Разве это не выход из ситуации? Твой отец прислал бы сюда своих людей, и они сделали бы все, чтобы вас с Джорджи развели и ты стала бы окончательно свободна, к тому же тебе причиталась бы половина вашего имущества. Зачем ты помчалась сюда, да еще в такую погоду?
– А ты не понимаешь? Тебе не знакомы сильные человеческие чувства, такие, как, скажем, желание отомстить?
– Почему же, знакомы… Я – нормальный человек! Но вот только я никак не пойму, каким образом ты могла бы ему отомстить? Спрятаться на море, в чужой вилле? И что дальше?
– Я приехала сюда не для того, чтобы мстить, а чтобы спрятаться. Это первое. И второе – здесь я собиралась все хорошенько обдумать. Ты пойми, я находилась в таком состоянии! Я была не в себе. Видишь, промахнулась даже с этим Краневом, влетела в Каварну… Я же совершенно не знаю этих мест. Вокруг – похожий пейзаж. Море, красивые, мокнущие под дождем домики с черепичными крышами, виллы, отели… Это удивительно, как я действительно оказалась здесь! Словно сама судьба забросила меня сюда, к вам!
– Хорошо, что ты встретила нас. Мало ли кто мог оказаться на месте хозяев пустующей виллы! К тому же тебя могли задержать полицейские… Если бы соседи сообщили о том, что кто-то забрался в чужую виллу.
Я, разговаривая с Николаем, все никак не могла прийти в себя при мысли, что перепутала два населенных пункта и оказалась мало того, что в другом доме, – так еще и наткнулась на труп жены Николая!
Розалия поставила на стол блюдо с жареной рыбой, достала салат и теплый хлеб. И так как-то хорошо я почувствовала себя среди этих малознакомых мне людей, словно обрела часть своей семьи, о которой прежде не знала.
Если бы еще не та страшная тайна, которую я носила в себе!
И вдруг меня словно прорвало:
– Николай… Я должна вам кое-что рассказать… – И я, опустив голову и не глядя ему в глаза, начала рассказывать о том, как вчера ночью я наткнулась в кладовке на труп неизвестной мне девушки с пробитой головой. И как, решив для себя, что это – знак, посланный мне словно специально для того, чтобы я использовала его в качестве орудия мести, я устроила инсценировку самоубийства… – Я надела на нее свои серебряные украшения, а ее вещи, золотые, спрятала в карман… вот они. – И я дрожащей рукой выложила из кармана горсть золотых украшений. – Вы можете вызвать полицию… Можете делать со мной все, что хотите, только пообещайте, что позволите мне позвонить моему отцу и брату в Москву, чтобы они нашли мне хорошего адвоката! Вы же понимаете – я не могла больше молчать! Вы были так добры ко мне, привезли меня к себе домой, а я, видя, как вы страдаете и маетесь от неизвестности – где ваша Сабина…
Я бормотала что-то еще, несвязное, глупое, после чего снова потеряла сознание.
Когда я пришла в себя, то поняла, что лежу в абсолютно темной комнате, в постели. Я нащупала кончиками пальцев край толстого шерстяного одеяла, жесткую наволочку. Из-под двери, снизу, пробивалась полоска света. Еще – раздавались приглушенные голоса. Я поблагодарила бога за то, что полиции в доме пока еще нет. А это значит, что Николай со своей свояченицей решили пока что не обращаться к властям. У меня голова раскалывалась, так хотелось попросить какую-нибудь таблетку! Мой отец всегда говорит, что терпеть головную боль нельзя, это вредно для здоровья, куда полезнее – выпить болеутоляющее. Вот и теперь мне вспомнились его слова. К тому же у меня было такое чувство, словно моя голова того и гляди просто треснет пополам!
Я встала с кровати. Стоя босиком на холодном полу, поняла, что меня раздели – перед тем как уложить в постель, с меня сняли тот свитер, в котором я была, и джинсы. Так хотелось принять душ, привести себя в порядок перед тем, как предстать перед полицейскими! Да и отец, когда он увидит меня – с грязными волосами, всю помятую, осунувшуюся, – придет в ужас!
С трудом отыскав на стене выключатель, я зажгла свет. Так и есть! Я находилась в хозяйской спальне. Все хорошо в Болгарии, подумалось мне, да только зимой тут повсюду холодно, не то что в теплых, хорошо протопленных московских квартирах. На стуле нашлась одежда, та самая, в которой меня привезли в этот дом. Еще были носки, черные, с белым узором, ручной вязки. Вполне вероятно, что эти носки принадлежали убитой Сабине. Но ей-то они теперь точно не понадобятся! Ноги застыли так, что мне было уже не до сомнений. Я надела их.
Что же мне делать теперь? Появиться перед глазами вдовца и с невинным видом попросить таблетку саридона? Как можно?!
Но и оставаться дольше в спальне, не понимая, какие планы у хозяина дома, я тоже больше не могла.
Я приблизилась к двери. Подслушать, о чем разговаривают где-то далеко, вероятно в гостиной, Николай со своей свояченицей, оказалось невозможно.
Я приоткрыла дверь, выскользнула в коридор и, тихо ступая ногами в толстых носках, приблизилась к двери, ведущей в гостиную. Так и есть! В щелочку я увидела сидевшего в кресле Николая и устроившуюся на кожаном диване Розалию. Они оба курили и тихо разговаривали.
– Можно? – Я робко вошла в комнату.
Николай посмотрел на меня и отвернулся. Розалия молча кивнула головой, мол, проходи.
– Что вы теперь будете со мной делать?
– Это правда – то, о чем ты рассказала? – Николай поднял голову и посмотрел на меня тяжелым, потухшим взглядом. – Это правда, что, когда ты увидела ее в кладовке, она была уже мертва?
Я кивнула.
– Сядь, Грета. Разговор будет долгим, – предупредила меня более мягким голосом Розалия. Мне даже показалось, что она вовсе на меня не злится. Хотя речь-то шла о ее родной сестре!
Я села в кресло, напротив Николая. Спину я держала прямо, вся была напряжена, даже плечи ныли, словно в мои суставы влили свинец.
– Если вы хотите спросить меня, не я ли убила Сабину…
– Если бы ты ее убила, то вряд ли осталась бы здесь, тебя бы давно и след простыл… К тому же отсутствует мотив для убийства, – это произнесла Розалия.
– Я задам тебе кое-какие вопросы, и ты должна на них ответить. Только уже ничего не скрывая!
– Я согласна. Тем более что я, кажется, и так обо всем рассказала.
– Сабина, моя жена, пропала три дня тому назад. У нее была одна особенность… Даже когда мы с ней сильно ругались и она убегала из дома, хлопнув дверью, то все равно она всегда возвращалась. Так было все десять лет нашего брака. Если же ей случалось заночевать у своей сестры, Розалии, то она всегда звонила мне и сообщала об этом. Пожалуй, это была одна из лучших ее черт. В другом же отношении она была просто невыносима. Ей оскорбить какого-то человека, унизить его – ничего не стоило. Она умела найти такие слова, какие нормальному, доброжелательному человеку и в голову-то никогда не придут!
Слушая Николая, я хотела задать и ему массу самых разных вопросов. К примеру, зачем же он мучился с нею все эти десять лет, раз Сабина была такой невыносимой? Или – на какой почве у них обычно происходили ссоры? На бытовой ли? На любовной? На денежной? Вот у меня, к примеру, все было завязано на деньгах. Вернее, на желании моих новых родственничков обобрать меня. А что нужно было от жизни Сабине?
– Вероятно, тебе захочется спросить меня, почему я терпел ее все эти годы? Отвечу. Во-первых, я ее любил – безумно! А во-вторых, мой бизнес начинался с денег ее отца. Мой тесть сильно помог мне в свое время, и я не мог вот так взять и бросить все…
– Но я впервые слышу, чтобы этот дом продавался! Возможно, Николай и задумал продать его… Но мне на самом деле ничего об этом не известно!
– Но если он не продается, то почему же тогда он в нем не живет? – Я готова была уже расплакаться от досады и от того, что я забралась в дом, который не продается и который никогда уже не будет моим. – Послушайте, для меня это важно! Очень важно! Послушайте, Райна мне сказала, что дом стóит полмиллиона евро, и я согласилась его купить, хотя понимаю, что цена явно завышена.
– Сколько?! Полмиллиона? Хорошая цена!
Она оживилась, затем, сделав большой глоток кофе (из чего я сделала вывод, что она разволновалась, ведь здесь кофе привыкли пить маленькими глотками, растягивая одну крохотную чашечку на полчаса), достала телефон и набрала номер. Она говорила быстро, нервно, обращаясь, конечно же, к Николаю. Выясняла, действительно ли он продает этот дом и за сколько. Потому что она вроде бы нашла покупательницу. Словом, она прощупывала почву, и очень осторожно. Потом она произнесла несколько фраз, из которых я поняла, что этот Николай сам сейчас приедет сюда.
– Ну что, продает? – встревоженным голосом спросила я.
– Он сказал, что не продает, но за такие деньги, может, он и согласится…
Мне бы сейчас позвонить Райне и задать ей парочку конкретных вопросов! Но нет. Я исчезла, а потому не буду появляться даже перед Райной.
Мы закурили. Кофе и сигареты… Отличное времяпрепровождение! Это даже как-то сближает.
– Вы сказали, у вас есть агент. Она оставила вам ключ? – спросила Розалия.
– Нет, у меня нет ключа. Мы были здесь еще летом. Она показывала мне дом…
– Райна… Она откуда, из Варны?
– Да нет же, из Шумена.
– Странная история… И что же дальше?
– Она привезла меня сюда, мы осмотрели дом, он мне очень понравился, и я сказала, что куплю его, но только после моего развода, вы понимаете?
– Да-да, конечно. И она сказала, что он стоит пятьсот тысяч евро? Или все-таки левов?
– Евро, конечно.
– И у вас есть такие деньги?
– Не у меня, а у моего отца, в России. Он бы мне дал эти деньги.
– Серьезно?
– Вполне. Но сперва мне нужен развод…
– Постойте! Значит, вы приехали сюда одна… Без ключа. И на что же вы рассчитывали? Могли бы хотя бы позвонить этой же Райне, взять у нее ключ, если он у нее действительно есть!
Она смотрела на меня в упор, словно пытаясь понять, не сочиняю ли я на ходу эту историю.
– Я не обманываю вас, честное слово! – Я прижала руки к груди.
– Но если у вас такой богатый отец, так вы дайте вашему мужу побольше денег, он даст вам, в свою очередь, развод, и тогда покупайте себе все, что хотите! Какие проблемы?
Мы сидели в пустом доме. Две незнакомые друг с другом девушки, и я спрашивала себя – могу ли я ей довериться? Или же, извинившись, мне следует просто покинуть этот дом и перебраться в гостиницу? В частную, где не требуют документов. Чтобы меня не нашли.
– А у нас Сабина пропала! Вот уже три дня ее нет… вы же ничего не знаете… Сегодня рано утром здесь машина взорвалась, упала в пропасть. Говорят, что какая-то женщина, наверное пьяная, пропустила нужный поворот, свернула не туда и сорвалась прямо вниз, упала на бетон и камни. Или же она сделала это нарочно. Мы с Николаем перепугались, подумали, что это Сабина. Она… любит выпить. Николай звонил своему знакомому полицейскому, он присутствовал при том, как обгоревшее тело извлекают из машины. Так вот, он сказал, что это точно не Сабина. Во-первых, на ней было надето множество серебряных украшений, а она ушла из дома, надев золото. На ней было много золота. Она просто помешана на нем. Во вторых, сохранилось немного ее волос… Коротких волос, а у Сабины были длинные волосы, и она ни за что на свете не обрезала бы их. Никогда! Она собиралась отпустить их на максимальную длину.
– А почему вы меня назвали Сабиной? – осторожно спросила я.
– Так вы же в ее одежде! Не хотите рассказать, почему вы надели на себя чужую одежду?
Глаза мои наполнились слезами. Я должна была ей рассказать хотя бы часть правды.
– Розалия, мы с вами едва знакомы, но поскольку уж я оказалась в вашем доме… вернее, в доме вашего зятя, то мне просто необходимо вам кое-что объяснить… Понимаете, мой муж со своей матерью задумали избавиться от меня! Я вышла в магазин, вернулась очень тихо, так, что они не услышали, как я пришла. Словом, они готовят мое убийство. Я испугалась и решила спрятаться. Здесь. Подумала, что тут меня уж точно никто искать не будет. Я не хотела идти в гостиницу, потому что там мне бы пришлось показывать свой паспорт. Думаю, меня уже ищут…
Розалия смотрела на меня с явным недоверием.
– А одежда? Почему на вас одежда моей сестры?
– Я пришла сюда в своей одежде. Хорошо. Я расскажу вам. Эту одежду я нашла здесь. В кладовке. И еще я купила парик…
Зачем я солгала ей – объяснить трудно. В сущности, это просто невозможно. Но не могла же я сказать ей, что сожгла труп ее сестры!
– Парик? На тебе парик? – Она перешла на «ты», как я поняла, не из желания как-то сблизиться со мной, а наоборот, как бы демонстрируя свое пренебрежительное ко мне, завравшейся иностранке, отношение. – Но зачем? Ведь теперь ты стала похожа на мою сестру! Ты знакома с ней? Ты видела ее? Ты знаешь о ней что-нибудь? Я не могу поверить в то, что ты случайно оказалась здесь – в ее одежде и в парике, – чтобы стать на нее похожей! Зачем тебе все это? Что ты сделала с моей сестрой?!
– Я просто взяла на время ее одежду, чтобы изменить облик… У меня не было ни времени, ни возможности обновить свой гардероб. Я же тоже живой человек, и я находилась в таком состоянии после того, как услышала их разговор! Вы должны понять меня! Человек, пребывая в добром здравии и полном рассудке, не стал бы ломиться в запертый дом, разбивать окно в туалете, чтобы проникнуть внутрь. Я пыталась спрятаться! Подальше! От всех! И простите меня за то, что я вторглась в ваше жилище, вернее, в жилище вашего зятя. Я готова принести ему свои извинения! – вскричала я, уже теряя над собой контроль.
– Вот свиньи! – До Розалии словно только что дошел смысл сказанных мною слов. – Твой муж и свекровь решили тебя убить?! Но за что?!
– Я купила им две квартиры, и теперь, если меня найдут, скажем, с перерезанным горлом, Джорджи окажется моим единственным наследником!
– С перерезанным горлом?! Они выбрали такой кровавый способ?!
– Это я иносказательно. Я не знаю, на каком варианте они остановятся…
– Ты не слышала, о чем они говорили?
Не могла же я ей сказать, что речь шла о подрезанных тормозных шлангах! Ведь рано или поздно выяснится, кому принадлежит упавшая в пропасть машина… Стоп. Я же должна буду объяснить Розалии, что пропал мой автомобиль! Или быстренько придумать что-нибудь еще.
Я достала еще одну сигарету.
– Розалия… Я должна тебе все рассказать. Все равно ты узнаешь… почему ты не спросишь, как я добралась сюда?
– Ну и как?
– У меня была машина. Красный «Ситроен».
Сигарета выпала из пальцев Розалии.
– Та машина, которую нашли здесь, неподалеку… она тоже красная… И, кажется, это тоже «Ситроен»… так это твоя машина?!
– Дело в том, что я поставила ее ночью в гараж, понимаешь? В ваш гараж. Не могла же я оставить ее на виду у всех соседей! Я ведь пряталась! Так вот, утром я, переодевшись, отправилась в Варну. Мне надо было кое-что купить, да и вообще, хотелось прогуляться, все обдумать… Я взяла такси. У меня есть свидетели. Девочка лет двенадцати, с накрашенными губами, в магазинчике, где я покупала кофе и косынку…
– Это же Роксана! Я знаю ее, это дочка Милены, магазинерки! – воскликнула Розалия. – Значит, ты целый день находилась в Варне?
– Да. У меня и чеки все сохранились. Я была в магазинах, купила, вот… – Я достала игрушечный пистолет. – Мне так страшно было…
– Что это?! – У Розалии округлились глаза. – Пистолет?!
– Это игрушка! На, смотри! Правда, похож на настоящий?
Розалия подержала пистолет в руке, проверяя его на вес.
– Если бы не легкость, его действительно можно было бы принять за настоящий. Бедняжка, как же ты испугана… И что? Ты возвращаешься сюда, приходишь, а машины нет… так?
– Так. Я сразу поняла, что машину украли! Ворота гаража были распахнуты… – врала я мастерски, – и след от шин тянулся до самых ворот и дальше, по дороге. Я прошла туда и увидела, что это место все изъезжено машинами и много окурков набросано… Чувствовала, что произошло что-то ужасное… Я подошла к краю обрыва и увидела… то, что осталось от моей машины.
– Но тогда кто же был в машине? Какая-то женщина… Господи, как все странно! Хотя… После того, что ты мне рассказала… Может, это твой муж тебя выследил?
– Я тоже об этом подумала. Но, Розалия, если бы он собирался меня убить, то не убил бы другую женщину!
– Постой… Я даже не спросила, как тебя зовут?
– У меня очень странное имя. Грета… – И я с готовностью протянула ей паспорт, чтобы хотя бы на этот счет она ни в чем не усомнилась. – Грета Перминова.
– Перминова? Знакомая фамилия…
Я промолчала. Моя свекровь, однако, на эту фамилию в свое время никак не отреагировала.
– У тебя очень красивое имя! Как у Греты Гарбо. Послушай, Грета, но кто-то же убил ту, другую женщину… которую нашли в машине. И если, как ты говоришь, должны были убить тебя… а та женщина оказалась в твоей машине… значит, вполне вероятно, что тебя с кем-то спутали и убили… другую…
– Вот! – Я посмотрела ей прямо в лицо. – Розалия, я думаю, что это был не мой муж, а человек, которого он нанял – чтобы тот расправился со мной. А поскольку меня вычислили, нашли, то убийцей должен быть профессионал, и он шел по моим пятам! К тому же я очень хорошо знаю своего мужа, он – трус. Он никогда бы не пошел на убийство сам.
– Убили другую… А ты – в одежде моей сестры. Так, может, все-таки это Сабина?! Может, это ее и убили?! Господи, какой ужас! Но мне же ясно сказали, что на той женщине были надеты дорогие серебряные украшения… У Сабины таких не было, не было! – чуть не закричала она.
– Скажи, а как могло случиться, что она пропала? Что-то произошло? Сколько дней она отсутствовала? – быстро спросила я, чтобы отвлечь ее.
Розалия посмотрела на меня снова испытующе, словно спрашивая себя, можно ли мне довериться. Но потом, вероятно оценив степень моей откровенности, она сказала:
– Вообще-то они с Николаем поссорились. И она ушла из дому. Он узнал, что у нее появился другой мужчина, сказал, что разведется с ней, и все такое прочее… Мой зять – очень хороший человек! У него единственный недостаток – он слишком уж увлекается своей работой. Занимается бизнесом, зарабатывает деньги, и, я думаю, он уделял своей жене недостаточно времени. Но деньги никому просто не даются. Вот и у них тоже возникли проблемы… Но сейчас мне не дает покоя другое. Я смотрю на эту куртку и спрашиваю себя – почему она сняла свою куртку и сапоги, почему переоделась? И, главное, зачем? Насколько мне известно, в доме сейчас мало вещей, тем более теплых… Найти в шкафу забытый купальник или сарафан – это еще можно. Но во что же могла переодеться Сабина?
И вдруг она метнула на меня взгляд, который заставил меня испугаться. В сущности, я должна была ожидать от нее этого вопроса.
– А где же твоя одежда, Грета?
– Она осталась в машине, – почти не солгала я, тем более что на трупе Сабины была именно моя одежда. И для пущей убедительности я добавила: – Не могла же я, отправляясь в Варну, оставить в вашем доме свою одежду!
– Постой! – Она схватила меня за руку, словно боясь, что ее подозрение исчезнет вместе со мной. – Но почему ты не поехала в Варну на своей машине? Почему оставила ее в гараже?
– Да все очень просто! Я же не ночевала дома… Понимала, что меня будут искать. А Джорджи мог обратиться в полицию и сразу же передать им сведения о моей машине. Я не собиралась допускать такого – чтобы меня остановили и вернули домой, понимаешь? Если еще вчера я спокойно ездила на своей машине, потому что меня никто не объявлял в розыск, то уже сегодня…
– Ах да… – Розалия немного поостыла. – Послушай, сейчас приедет Николай. Он не должен увидеть тебя в этой одежде и в парике… Он же может принять тебя за Сабину! Ты сама ему потом все расскажешь о том, где ты нашла ее одежду. Но позже, понимаешь?
– Но у меня нет другой одежды!
– Все равно! Снимай куртку и сапоги. Я постараюсь найти для тебя что-нибудь в доме. А потом мы все нужное купим…
Розалия с хозяйским видом бросилась на поиски и вскоре принесла мне какие-то резиновые боты и куртку, вероятно, ту, в которой хозяева работали в саду. Нашелся и теплый толстый свитер из овечьей шерсти. Парик я положила в свою сумку, а одежду Сабины мы засунули в стиральную машину – спрятали таким образом.
– Хотела у тебя спросить… Вот у нас, в России, поиск пропавшего человека можно начать официально лишь спустя три дня после того, как он исчез и об этом заявили. А как здесь?
– Могут начать искать сразу же. В зависимости от обстоятельств, от того, насколько настойчивы будут люди, заявившие о его пропаже.
И тут я поняла, что мой вопрос попал точно в цель: Розалия и ее зять как раз и заняты поиском пропавшей Сабины, и кто, как не они, знают об этой официальной процедуре лучше всех?
– Полиция ищет Сабину? – спросила я.
– Ищет, – как-то вяло ответила Розалия. – Они не знают, где ее искать. Я им сказала, что в первую очередь надо найти ее любовника. Он живет в Балчике, у него отель «Троя»…
– И что, они нашли его?
– Нет, он уехал в Варну, по делам. Его жена говорит, что потом он собирался отправиться в Софию.
– А его жена? Ее проверили? Если она знала, что ее муж встречается с Сабиной, то это она могла…
Я чуть было не сказала опасное слово – «убить». Задержав дыхание, я почувствовала, как жаркая волна стыда и страха залила мое лицо. Какое счастье, что я вовремя остановилась и не договорила фразу до конца!
– …она могла встретиться с ней, и, допустим, они в конце концов разругались!
– Разругаться? Да она могла просто убить Сабину, – холодно заметила Розалия. – Если бы я, к примеру, узнала, что мой муж встречается с такой, как моя Сабина…
– А что в ней такого особенного? Какая она…
Хорошо, что не сказала: «Какая она была?» Теперь мне следовало постоянно контролировать себя, чтобы не выдать то, что мне известно о судьбе несчастной Сабины.
– Какая она? Вероятно, красивая?
– Во-первых, она красивая, а во-вторых, у нее скверный характер. Она цепляется к людям, она дерзкая, она любит выводить их из себя, злить… У нее это в крови. Другими словами, она может любого человека спровоцировать, вывести из себя. Она моя сестра, и я ее очень люблю и понимаю. То есть я принимаю ее такой, какая она есть, к тому же если она и цепляется ко мне, то я отношусь к этому спокойно, с иронией. Но чужие люди воспринимают все это совершенно по-другому. Она раздражает всех своим поведением. Не скрою, иногда она перегибает палку, и тогда ее муж, Николай, просит меня как-то урезонить Сабину, объяснить ей, что так вести себя нельзя.
– Другими словами, Сабина – вздорная, с тяжелым характером молодая женщина, у которой есть любовник, и об этом знает ее муж. Так, может, это Николай… – осторожно выразила я свою мысль. Или попросту намекнула Розалии на то, что к исчезновению Сабины приложил руку ее муж.
В это время послышался звук подъезжающей к дому машины. Розалия бросилась к окну:
– Это Николай! Приехал! Что мы ему скажем?
– Правду! Я же сказала тебе правду, мне скрывать нечего! Если Николай сочтет, что я нарушила закон, без его разрешения поселившись на одни сутки в этом доме, то пусть он вызовет полицию. Но, думаю, он не сделает этого, если ты его об этом попросишь. – Я улыбнулась Розалии с самым заговорщическим видом.
– Полицию? Нет, Николай – хороший человек, он очень добрый. Мы ему все объясним, и он подскажет даже, как тебе дальше вести себя, что сделать, чтобы выйти сухой из воды. Но самое интересное, что он заявит касательно этого дома… Продаст он тебе его или нет?
Честно признаюсь, что в эту минуту я меньше всего заботилась о доме. Меня волновало другое. Что, если Розалия или ее зять поймут, что это я посадила труп Сабины в свою машину и сожгла его? Как я докажу им тогда, что не убивала Сабину?
Розалия выбежала встречать Николая на крыльцо. Я не могла последовать за ней и осталась в кухне, ожидая решения своей дальнейшей участи. Каким человеком окажется этот Николай? Как он отнесется к моему присутствию в своем доме?
Я слышала, как Розалия быстро что-то ему объясняет. Голоса же самого Николая не прозвучало. Наконец они вошли вдвоем, и я увидела высокого худощавого мужчину с коротко стриженными, седыми, почти белыми, волосами. И это при том, что на вид ему можно было дать лет сорок с небольшим. Вероятно, он относился к тому типу людей, которые белеют еще в молодости. Загорелый, с серьезным узким лицом со впалыми щеками, в черной куртке с капюшоном, в сером свитере и черных штанах, он выглядел весьма привлекательно. Понятное дело, что вошел он с видом хозяина. И уставился на меня немигающим взглядом светло-карих глаз.
Я робко поздоровалась с ним, он лишь кивнул головой. Потом спросил:
– Кто вам сказал, что мой дом продается? – Он говорил на довольно сносном русском языке, с очень приятным мягким акцентом.
– Райна!
– Кто такая Райна?
– Агент по недвижимости, из Шумена.
– Но я не знаю никакой Райны. И дом я тоже не продаю. Так что вы здесь делаете?
Тут я поняла, что мне просто необходимо позвонить Райне, чтобы она сама ему все объяснила. Хотя что она может объяснить, если я вижу перед собой хозяина и он говорит, что дом его никогда не выставлялся на продажу?!
– Послушайте, я прячусь от своего мужа, он собирается меня убить! Поэтому я не хотела бы каким-то образом засвечиваться в Шумене, и по этой причине я не могу позвонить Райне. Но это можете сделать вы сами! Вот, Розалия, к примеру, может позвонить ей и спросить – не продан ли дом, расположенный на такой-то улице, в Краневе…
– Краневе? – хором переспросили меня Розалия и Николай. – Но при чем здесь Кранево?
Теперь уже я смотрела на них, ничего не понимая.
– Разве… разве мы не в Краневе?!
– Мы в Каварне! – хором воскликнули они оба.
Я замотала головой, затрясла ею, словно желая привести свои мысли в порядок.
– Каварна?! Но постойте… Я же сегодня возвращалась сюда, останавливалась ненадолго в поселке Св. Константина и Елены, и уже там я взяла другое такси, чтобы приехать сюда! Я сказала, что мне нужно в Кранево! И водитель был еще такой… очень крупный тип, просто толстяк, от него еще несло чесноком… Вот – это правда!
– Краси! – переглянувшись, так же хором произнесли Розалия и Николай.
– Что «краси»?
– Так водителя этого зовут. Его тут все знают. Его имя на самом деле – Красимир. Но все зовут его Краси.
Тут Розалия достала телефон и позвонила куда-то, откуда ей немедленно перезвонили, и она попросила дать ей номер телефона Краси. Она произносила цифры вслух, а Николай быстро записывал их в маленький блокнотик. И я понимала, что все, что сейчас проделывается на моих глазах, – не что иное, как желание этих людей выяснить, не лгу ли я. Возможно, таким образом Николай, прельщенный возможностью продать свой дом втридорога богатой и очень странной русской даме, хочет узнать, можно ли мне верить. И вообще – не призрак ли я?
Через некоторое время Розалия уже разговаривала с «чесночным» таксистом. Она говорила так быстро, что многого я не поняла. Однако когда разговор был закончен и она отключила телефон, я услышала, что она говорит Николаю:
– Краси сказал, что видел Грету сегодня утром в центре Каварны и решил, что, называя Кранево – цель ее поездки, – русскиня просто ошиблась, к тому же, когда они проехали Кранево, она никак не отреагировала. Из чего он сделал вывод, что поступил правильно, доставив ее в Каварну. Еще он сказал… – тут Розалия бросила на меня немного растерянный взгляд, – что поначалу он принял ее за нашу Сабину. Собственно говоря, поэтому-то он ее и запомнил!
– Значит, вместо того чтобы забраться в тот дом, который я собиралась купить в Краневе, я оказалась в похожем доме – в Каварне?! Но ведь и там – такие же колонны, и расположение комнат, и вообще… – Я чувствовала, что схожу с ума!
Теперь подошла очередь Николая звонить кому-то.
– Стаси? Здравей… Это Ники…
Он спрашивал у кого-то, возможно у архитектора, который строил ему эту виллу, нет ли похожей виллы в Краневе. И потом он долго слушал его ответ.
– Все правильно, – сказал наконец он нам с Розалией, не скрывая улыбки и охватившего его чувства облегчения – когда человек узнает, что его не надули и он находится в компании вполне порядочных людей. – Стаси строил виллу в Краневе два года тому назад. И он знает, что она сейчас продается, вернее, покупательница уже нашлась, она ожидает развода. Стаси все это знает потому, что у него есть один знакомый англичанин, он был бы не прочь купить тот дом.
– Теперь вы позвоните Райне? – спросила я, чувствуя, как всю меня охватывает дрожь. Теперь, когда и мне стало ясно, что я вижу перед собой вполне нормальных, адекватных людей, к тому же довольно симпатичных, мысль о том, что именно я сотворила с телом жены Николая, привела меня в ужас!
– По-моему, и так понятно, что с вами произошло, – пожал плечами Николай. – Вы перепутали местность! Вилла большая, ее видно издалека, и вам немудрено было спутать ее с точно такой же, расположенной примерно на таком же уровне высоты над морем. И что же, вы действительно хотите купить виллу? Ту, в Краневе, или мою?
– Так вы же не продаете… – пролепетала я.
– За полмиллиона евро – продам. Вместе еще со своими двумя домами и апартаментами в Варне!
Я так и не поняла, шутит он или нет. Просто в какой-то момент последние силы оставили меня, и очнулась я уже в совершенно другом месте…
* * *
Мы находились в доме Николая, в центре Каварны. Когда я пришла в себя после обморока, Николай хотел вызвать мне «Скорую», но Розалия запретила ему это делать.– Пока ты спала, – говорила она мне позже, когда мы с ней на кухне жарили рыбу, – я пересказала Николаю твою историю. Он заявил, что сам поедет в Шумен и попытается выяснить, что там происходит. Ищут ли тебя? Чем занимаются твой муж со свекровью? Словом, он считает, что ты в опасности и все произошедшее с твоими родственниками связано исключительно с тем, чья ты дочь. Другими словами, они потеряли голову из-за твоих денег. Но они должны ответить перед законом за свои поступки! Вот только ни он, ни я – мы так и не поняли, почему ты просто не села на самолет и не улетела в Москву? Разве это не выход из ситуации? Твой отец прислал бы сюда своих людей, и они сделали бы все, чтобы вас с Джорджи развели и ты стала бы окончательно свободна, к тому же тебе причиталась бы половина вашего имущества. Зачем ты помчалась сюда, да еще в такую погоду?
– А ты не понимаешь? Тебе не знакомы сильные человеческие чувства, такие, как, скажем, желание отомстить?
– Почему же, знакомы… Я – нормальный человек! Но вот только я никак не пойму, каким образом ты могла бы ему отомстить? Спрятаться на море, в чужой вилле? И что дальше?
– Я приехала сюда не для того, чтобы мстить, а чтобы спрятаться. Это первое. И второе – здесь я собиралась все хорошенько обдумать. Ты пойми, я находилась в таком состоянии! Я была не в себе. Видишь, промахнулась даже с этим Краневом, влетела в Каварну… Я же совершенно не знаю этих мест. Вокруг – похожий пейзаж. Море, красивые, мокнущие под дождем домики с черепичными крышами, виллы, отели… Это удивительно, как я действительно оказалась здесь! Словно сама судьба забросила меня сюда, к вам!
– Хорошо, что ты встретила нас. Мало ли кто мог оказаться на месте хозяев пустующей виллы! К тому же тебя могли задержать полицейские… Если бы соседи сообщили о том, что кто-то забрался в чужую виллу.
Я, разговаривая с Николаем, все никак не могла прийти в себя при мысли, что перепутала два населенных пункта и оказалась мало того, что в другом доме, – так еще и наткнулась на труп жены Николая!
Розалия поставила на стол блюдо с жареной рыбой, достала салат и теплый хлеб. И так как-то хорошо я почувствовала себя среди этих малознакомых мне людей, словно обрела часть своей семьи, о которой прежде не знала.
Если бы еще не та страшная тайна, которую я носила в себе!
И вдруг меня словно прорвало:
– Николай… Я должна вам кое-что рассказать… – И я, опустив голову и не глядя ему в глаза, начала рассказывать о том, как вчера ночью я наткнулась в кладовке на труп неизвестной мне девушки с пробитой головой. И как, решив для себя, что это – знак, посланный мне словно специально для того, чтобы я использовала его в качестве орудия мести, я устроила инсценировку самоубийства… – Я надела на нее свои серебряные украшения, а ее вещи, золотые, спрятала в карман… вот они. – И я дрожащей рукой выложила из кармана горсть золотых украшений. – Вы можете вызвать полицию… Можете делать со мной все, что хотите, только пообещайте, что позволите мне позвонить моему отцу и брату в Москву, чтобы они нашли мне хорошего адвоката! Вы же понимаете – я не могла больше молчать! Вы были так добры ко мне, привезли меня к себе домой, а я, видя, как вы страдаете и маетесь от неизвестности – где ваша Сабина…
Я бормотала что-то еще, несвязное, глупое, после чего снова потеряла сознание.
Когда я пришла в себя, то поняла, что лежу в абсолютно темной комнате, в постели. Я нащупала кончиками пальцев край толстого шерстяного одеяла, жесткую наволочку. Из-под двери, снизу, пробивалась полоска света. Еще – раздавались приглушенные голоса. Я поблагодарила бога за то, что полиции в доме пока еще нет. А это значит, что Николай со своей свояченицей решили пока что не обращаться к властям. У меня голова раскалывалась, так хотелось попросить какую-нибудь таблетку! Мой отец всегда говорит, что терпеть головную боль нельзя, это вредно для здоровья, куда полезнее – выпить болеутоляющее. Вот и теперь мне вспомнились его слова. К тому же у меня было такое чувство, словно моя голова того и гляди просто треснет пополам!
Я встала с кровати. Стоя босиком на холодном полу, поняла, что меня раздели – перед тем как уложить в постель, с меня сняли тот свитер, в котором я была, и джинсы. Так хотелось принять душ, привести себя в порядок перед тем, как предстать перед полицейскими! Да и отец, когда он увидит меня – с грязными волосами, всю помятую, осунувшуюся, – придет в ужас!
С трудом отыскав на стене выключатель, я зажгла свет. Так и есть! Я находилась в хозяйской спальне. Все хорошо в Болгарии, подумалось мне, да только зимой тут повсюду холодно, не то что в теплых, хорошо протопленных московских квартирах. На стуле нашлась одежда, та самая, в которой меня привезли в этот дом. Еще были носки, черные, с белым узором, ручной вязки. Вполне вероятно, что эти носки принадлежали убитой Сабине. Но ей-то они теперь точно не понадобятся! Ноги застыли так, что мне было уже не до сомнений. Я надела их.
Что же мне делать теперь? Появиться перед глазами вдовца и с невинным видом попросить таблетку саридона? Как можно?!
Но и оставаться дольше в спальне, не понимая, какие планы у хозяина дома, я тоже больше не могла.
Я приблизилась к двери. Подслушать, о чем разговаривают где-то далеко, вероятно в гостиной, Николай со своей свояченицей, оказалось невозможно.
Я приоткрыла дверь, выскользнула в коридор и, тихо ступая ногами в толстых носках, приблизилась к двери, ведущей в гостиную. Так и есть! В щелочку я увидела сидевшего в кресле Николая и устроившуюся на кожаном диване Розалию. Они оба курили и тихо разговаривали.
– Можно? – Я робко вошла в комнату.
Николай посмотрел на меня и отвернулся. Розалия молча кивнула головой, мол, проходи.
– Что вы теперь будете со мной делать?
– Это правда – то, о чем ты рассказала? – Николай поднял голову и посмотрел на меня тяжелым, потухшим взглядом. – Это правда, что, когда ты увидела ее в кладовке, она была уже мертва?
Я кивнула.
– Сядь, Грета. Разговор будет долгим, – предупредила меня более мягким голосом Розалия. Мне даже показалось, что она вовсе на меня не злится. Хотя речь-то шла о ее родной сестре!
Я села в кресло, напротив Николая. Спину я держала прямо, вся была напряжена, даже плечи ныли, словно в мои суставы влили свинец.
– Если вы хотите спросить меня, не я ли убила Сабину…
– Если бы ты ее убила, то вряд ли осталась бы здесь, тебя бы давно и след простыл… К тому же отсутствует мотив для убийства, – это произнесла Розалия.
– Я задам тебе кое-какие вопросы, и ты должна на них ответить. Только уже ничего не скрывая!
– Я согласна. Тем более что я, кажется, и так обо всем рассказала.
– Сабина, моя жена, пропала три дня тому назад. У нее была одна особенность… Даже когда мы с ней сильно ругались и она убегала из дома, хлопнув дверью, то все равно она всегда возвращалась. Так было все десять лет нашего брака. Если же ей случалось заночевать у своей сестры, Розалии, то она всегда звонила мне и сообщала об этом. Пожалуй, это была одна из лучших ее черт. В другом же отношении она была просто невыносима. Ей оскорбить какого-то человека, унизить его – ничего не стоило. Она умела найти такие слова, какие нормальному, доброжелательному человеку и в голову-то никогда не придут!
Слушая Николая, я хотела задать и ему массу самых разных вопросов. К примеру, зачем же он мучился с нею все эти десять лет, раз Сабина была такой невыносимой? Или – на какой почве у них обычно происходили ссоры? На бытовой ли? На любовной? На денежной? Вот у меня, к примеру, все было завязано на деньгах. Вернее, на желании моих новых родственничков обобрать меня. А что нужно было от жизни Сабине?
– Вероятно, тебе захочется спросить меня, почему я терпел ее все эти годы? Отвечу. Во-первых, я ее любил – безумно! А во-вторых, мой бизнес начинался с денег ее отца. Мой тесть сильно помог мне в свое время, и я не мог вот так взять и бросить все…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента