Страница:
– Теперь Лера Тарвид. В принципе надо было начать рассказ об этом конкурсе именно с нее, потому что ровно в двенадцать часов, в тот момент, когда гости стали съезжаться, возле ворот остановился милицейский фургон, из которого вышли двое мужчин в штатском. Они представились работниками прокуратуры и сказали, что приехали арестовать хозяина дома, Дмитрия Сайганова. К тому времени во дворе дома уже стояла машина, в которой приехали Ольга Астрова со своим парнем, доктором Валентином, а в беседке находились Лена Сайганова со своим мужем, они спорили о том, с какой стороны лучше посадить иву, чтобы она потом дала тень…
– А где в это время были вы, Саша? – спросил Шубин.
– Я помогал Тане на кухне, открывал банки с консервами, таскал ящики с пивом из погреба, разливал сок по графинам.
– Вы давно знакомы с ней? И как вообще познакомились? – Этот вопрос уже давно вертелся на языке и у Жени, но озвучил его Шубин, не побоявшись сбить рассказ Гольцева.
– Я одно время был личным шофером Сайганова, часто приезжал к нему домой, видел Таню, она мне сразу понравилась… Но потом я сломал ногу, долго лежал в больнице… Словом, лишился работы. На Сайганова я не в обиде. Он хоть и уволил меня, но через друзей помог мне устроиться в гараж одной частной фирмы. К тому же он оплатил мое пребывание в больнице, за мной там ухаживали, как за королем.
– Сайганов знал, что у вас с Таней роман?
– Да нет у нас никакого романа! – вдруг вспыхнул Гольцев и принялся почему-то усиленно массировать сухими ладонями свое лицо. – Мы с ней просто друзья. Хотя она мне нравится, конечно, как женщина. Но ко мне она ничего не испытывает, это я знаю точно.
– Вы хотите найти убийцу Сайганова с тем, чтобы помочь Тане…
– Я не думаю, что даже если и помогу ей, то ее отношение ко мне изменится. Она и так прекрасно ко мне относится, доверяет мне, как самому близкому человеку, но я ни на что не претендую. Вот, собственно, и все, что касается наших отношений…
– Хорошо, так что же было дальше? Вы остановились на том, что в двенадцать часов к воротам подъехал милицейский фургон и оттуда вышли двое мужчин в штатском. Они приехали арестовать Сайганова, так?
– Да. И надо сказать, Сайганов побледнел, когда увидел их. Да нам всем стало не по себе… Можете себе представить сцену. Собралась компания повеселиться, погудеть, настроение у всех прекрасное, солнышко светит и все такое… Лена Сайганова на свои перья накинула длинный шелковый халат наподобие японского, черный с огненными драконами… Но все равно перья виднелись в широких рукавах… И тут вдруг эти двое с каменными лицами. Сайганов попробовал возмутиться, сказал, что он сейчас позвонит своему адвокату, Минкину, но эти двое и слушать ничего не хотели. Они сунули ему под нос бумагу с печатью прокуратуры, сказали, что он арестован по подозрению в убийстве молодой женщины. Вы бы видели их лица…
– А вы тоже были там?
– Мы с Таней вышли во двор, когда увидели из кухонного окна милицейскую машину. Настроение было испорчено, все пошло кувырком… На Сайганова надели наручники и повели к машине. И вдруг один из ментов как захохочет… Как ненормальный!
– Это был розыгрыш?
– Да, это была, оказывается, Лера Тарвид со своим хахалем, Прудниковым. Мы все смеялись до слез! Лера сорвала с головы парик, сняла очки и принялась рукавом счищать с лица грим. Представляете, она провела четыре часа в кресле профессионального гримера, чтобы из нее сделали мужчину. А Прудникову и гримироваться было незачем – его до этого никто из нас не видел! Вот так она всех разыграла. Она была страшно довольна. А Сайганов, как мне показалось, не знал, куда себя деть от стыда. С одной стороны, ему бы радоваться, что это была шутка, но с другой – он же на некоторое время стал мишенью для насмешек.
– И что было потом?
– Все были в сборе, и Дмитрий Леонидович пригласил гостей в дом, за стол. Вот там, выпив первую рюмку, Лена сбросила с себя черный халат, кимоно, и мы все увидели ее роскошный костюм. Не скажу, чтобы шутка Леры сразу позабылась, нет, но то, что мы увидели, было совершенно потрясающим зрелищем. Я лично про себя отметил, что, не имей я отношения к Тане, то объективности ради поставил бы самый высокий балл именно Лене. Она великолепно выглядела, и мы все некоторое время не могли сказать ни слова. Это была самая настоящая птица, но с женскими, изящными формами.
– А Сайганов? Как он отреагировал на столь необычный наряд жены?
– Сайганов… Да, здесь вы попали в самую точку. Думаю, не я один заметил, что лишь он выглядел разочарованным или даже раздраженным таким видом и поведением жены. Он словно бы стыдился ее. Хотя его можно понять. Ведь она была практически голая. Совершенно. Грудь, живот, бедра, все можно было рассмотреть. И там, надо сказать, было на что посмотреть. После первого приятного шока, вызванного нарядом хозяйки дома, гости еще раз выпили и стали закусывать. Таня только успевала подавать. Были горячие бутерброды, какие-то ледяные шарики из селедочного масла… Настроение от выпитого и хорошей закуски значительно поднялось. Кто-то из присутствующих спросил, когда же будут продемонстрированы и другие «чудеса» конкурсанток. И вот тогда Таня принесла свой «долларовый» пирог. Все сделали вид, что это очень смешно и весело, на что она ответила, что самое интересное будет впереди… И прямо следом за ней точно такую же фразу произнесла и Оля Астрова. Вы можете спросить кого угодно, хоть Лену, хоть Леру, она так и сказала: «Да-да, самое интересное еще впереди…» Потом гости немного потанцевали. Таня тоже танцевала, пила, закусывала, но выглядела, прямо скажем, уставшей. Ведь все, абсолютно все было на ней. А потом снова расселись по своим местам, Таня принесла запеченную баранью ногу, поставила перед каждым салатницу с маринованным луком… И вот тут-то кто-то сказал, что нас за столом только семеро. Ольги не было. Баранина была горячая, Таня разложила ее по тарелкам, Валентин, приятель Ольги, отправился на ее поиски, Лера пошла следом за ним. Они ходили по дому и звали Ольгу. Я видел, что Лене не понравилось то, что все вышли из-за стола и разбрелись по дому из-за Ольги. Мне кажется, что она все знала…
– Что она знала? – спросила внимательно слушавшая Гольцева Женя. – Что?
– Как что… То, что они любовники: ее муж и Ольга. Думаю, что она ждала и боялась Ольгиного розыгрыша больше всех… Мне и Таня тоже об этом говорила. За день или за два до вечеринки Лена как-то проговорилась, что не к добру затеяла Ольга этот конкурс и что она придумала все это лишь для того, чтобы сделать ей, Лене, больно. «Может, она беременна и собирается показать мне справку от гинеколога? Или, того хуже, скажет, что они собираются пожениться». Она сказала это очень нервно, зло… По словам Тани, она тяжело переживала измену мужа, но и уйти от него не могла – некуда.
– Это не причина, – неожиданно горячо возразила Женя, проявив свои феминистские наклонности. – Если женщина захочет уйти от мужа-тирана, она найдет куда… Главное – не терпеть унижения!
Игорь Шубин выразительно посмотрел на нее, и она прикусила язык.
– Я думаю, что Лена не уходила от мужа по многим причинам, в то время как для расставания была всего лишь одна… – загадочным голосом произнес Саша Гольцев, и лицо его приняло при этом задумчивое выражение. – Вы понимаете меня?
– Вы имеете в виду деньги? Лена не уходила от мужа из-за его положения и денег? – предположил Игорь.
– Конечно. Кроме того, он по-своему любил жену. Но об этом уже не нам судить. Да и что судить-то, когда его уже нет в живых.
– Оставим пока эту тему. Итак… Ольгу в доме не нашли?
– Да. И тогда, все еще находясь в каком-то радостном возбуждении и даже, я бы сказал, в предвкушении очередного розыгрыша, мы все направились в сад. Я сам лично набросил на Лену какой-то плащ, который висел на вешалке внизу, в передней, потому что на улице становилось прохладно. Понимаете, я был под впечатлением ее костюма, а если прибавить к этому выпитое и общее настроение, то вы, я думаю, поймете меня… Словом, мы все почти одновременно вышли из дома и разбрелись по саду. И как-то так получилось, что, не сговариваясь, подошли к небольшому садовому домику. Это, знаете, такое строение с маленькими окнами, в котором держат садовый инвентарь, а осенью по полу рассыпают яблоки… Мы подошли, нас, повторяю, было семеро, и, кажется, Сайганов открыл дверь. Было, кажется, два часа дня. Первое, что мы услышали, было ругательство, вырвавшееся у Сайганова. Оно резануло по ушам. Я лично никогда раньше не слышал, чтобы он так грязно матерился. А потом он тихо сказал: «Она вся в крови… Ее, кажется, убили… Или… или это дурацкий розыгрыш… Оля!» Да, он позвал ее, надеясь, что все это – и нож в груди, и огромное количество крови вокруг тела – розыгрыш. И тогда мы все ввалились в домик, а Валентин, доктор, приятель Ольги, бросился к ней и стал щупать пульс. Он тоже выругался… И мы все поняли, что она мертва. Валентин поднялся бледный и сказал, что сердце ее не бьется… Думаю, он сказал это нам даже не для того, чтобы констатировать факт, а чтобы мы поняли, что вытаскивать большой нож, который торчал из ее груди, уже поздно… Лера закричала. Таня заплакала. Да с нами со всеми вдруг сделалась легкая истерика. Сайганов сказал, чтобы мы не орали и вернулись в дом. Нужно, говорит, все обдумать. Как поступить лучше. На что Таня сразу же возразила ему, что и думать тут нечего. Надо срочно звонить в милицию, чтобы начать поиски убийцы. Ведь мы понимали, что в доме или где-то поблизости скрывается преступник. Мы были уверены в этом, потому что у нас у всех было алиби. Никто, абсолютно никто после ухода Ольги не выходил из гостиной. Мы, все семеро, сидели за столом, ели-пили. Мы вернулись в дом. Не сразу, конечно. Перед этим Таня по знаку Сайганова сбегала в дом и принесла сигареты и зажигалку. Многие ведь курят… На доктора было жалко смотреть. Он не отходил от Ольги. Мы вышли из домика и прикрыли дверь. Несколько минут наедине с покойницей оставался Валентин. Думаю, он пережил самые тяжелые минуты своей жизни. Ведь все случилось так неожиданно! А когда он вышел, Лера как-то странно посмотрела на него и попыталась улыбнуться. «Послушайте, – сказала она, обращаясь к Валентину, который машинально закурил сигарету. – А может, вы с ней заодно, и она – живая?» Доктор вытаращил на нее глаза. Он разве что не покрутил пальцем у виска. И тогда Сайганов, которому эта мысль, вероятно, понравилась и он уцепился за нее, как за спасительную соломинку, распахнул дверь садового домика и присел возле Ольги, взял ее руку в свою. И почти сразу же отдернул, резко встал и вышел. Замотал головой, словно не веря в случившееся. Лера Тарвид, как это ни странно, вероятно, тоже не желая верить в трагедию, осторожно приблизилась к распростертому телу и прикоснулась ко лбу покойницы. Вышла и разрыдалась… Да нет. Все было ясно и без того. Ее кто-то убил. Ножом в сердце. Трудно себе представить нормального человека, который мог так жестоко лишить жизни такую красивую девушку. Это явно ненормальный…
– Я согласен с тобой, – поддержал его Игорь, что-то быстро записывая в свой блокнот. – И что было потом?
– Сайганов сообразил, что, пока еще не поздно, надо бы осмотреть сад, расспросить соседей… И мы, Сайганов, Валентин, Юлий и я, бросились искать убийцу, в то время как Лене было велено позвонить в милицию. Я уж не знаю, что она наговорила в панике по телефону, но милиция с трудом разыскала и Бобровку, и дом… Но незадолго до приезда милицейской машины убили Сайганова. Его нашла Лена, жена, когда поднялась к нему в кабинет за обезболивающими таблетками. Дело в том, что у Леры сильно разболелась голова. Мы все в ожидании приезда милиции расположились в гостиной и стали откровенно надираться… Лена несколько раз сделала замечание мужу, чтобы он не пил, потому что ему первому придется давать показания следователю. Мы все были страшно напуганы…
– Кажется, Сайганов был убит выстрелом из пистолета. В упор. Разве никто не слышал выстрела?
– Понимаете, был звук, похожий на выстрел, но разве кому-то могло прийти в голову, что это именно выстрел? Дело в том, что, когда прошел почти час с того момента, как мы обнаружили в саду Ольгу, Лера попросила Таню приготовить кофе… Мы все быстро пьянели и все равно продолжали пить водку. И тогда Лена, находясь в каком-то сомнамбулическом состоянии, притащила зачем-то кофемолку и принялась у нас на глазах молоть кофе. Потом уронила кофемолку. И тогда Таня подняла ее…
– Кофемолка электрическая?
– Да, именно на это я и хочу обратить ваше внимание. Понимаете, создавалось такое впечатление, словно за нами за всеми кто-то подглядывал и знал, что вот сейчас Таня снова включит кофемолку и тогда мало кто обратит внимание на звук выстрела. Мы все заткнули руками уши и молча смотрели, как Таня перемалывает кофе. Этот резкий жужжащий звук действовал на нервы!
– А как далеко от гостиной находится кабинет, в котором нашли Сайганова?
– Надо выйти из гостиной, повернуть направо, подняться по лестнице наверх, и вы сразу упираетесь в дверь, ведущую в кабинет.
– Сколько времени понадобилось бы на то, чтобы выйти из гостиной, подняться по лестнице, зайти в кабинет и выстрелить в Сайганова?
– Не больше минуты.
– А кто в тот момент, пока Таня жужжала кофемолкой, находился в гостиной?
– Думаю, все, кроме самого Сайганова.
– Все?
– Мне кажется, что все.
– Тогда попытайтесь вспомнить, кто чем занимался в тот момент? Лера, например.
– Мы все сидели за столом… И я вряд ли сейчас смогу вспомнить детально, кто что делал. К тому же я и сам изрядно выпил…
– Хорошо. Пойдем дальше. Раздался звук выстрела, но никто не обратил на него внимания?
– Кто-то из женщин сказал: «Какой-то странный звук…» К этому времени Таня уже закончила молоть кофе. И в комнате стало очень тихо.
– Интересно, почему она молола его в комнате, а не на кухне? – осторожно спросила Женя.
– Думаю, обе женщины, и Лена, и Таня, просто боялись надолго оставаться одни где-нибудь, кроме гостиной. Все были перепуганы. Во всяком случае, Лена – это точно. Ее всю колотило.
– Однако кофе Таня варила на кухне одна, так?
– Да, но Таня вне подозрения, ведь это же она молола кофе, а значит, не могла произвести того звука, того выстрела…
– Да, конечно… Остаются Лера, Юлий, вы, Валентин, Лена…
– Повторяю, мы все были в комнате, все! Убийцы среди нас не было!
– Что было потом?
– Таня отправилась на кухню варить кофе, Лена стояла возле окна и ждала милицию, кусала губы и постоянно задавала один и тот же вопрос: почему они не едут, нас же скоро всех перебьют… Лера в основном молчала, как и ее спутник.
– Расскажите мне о нем.
– Его зовут Юлий. Так, ничего особенного. Тихая и незаметная личность. Вернее, даже вовсе и не личность. Таня сказала мне, что Лера платит ему за то, что он сопровождает ее. И не только ее, у него полно таких дамочек, которые платят ему за то, что он таскается с ними по тусовкам. Смазливая рожа и сплошное нахальство! Ненавижу таких субчиков!
Глава 6
– А где в это время были вы, Саша? – спросил Шубин.
– Я помогал Тане на кухне, открывал банки с консервами, таскал ящики с пивом из погреба, разливал сок по графинам.
– Вы давно знакомы с ней? И как вообще познакомились? – Этот вопрос уже давно вертелся на языке и у Жени, но озвучил его Шубин, не побоявшись сбить рассказ Гольцева.
– Я одно время был личным шофером Сайганова, часто приезжал к нему домой, видел Таню, она мне сразу понравилась… Но потом я сломал ногу, долго лежал в больнице… Словом, лишился работы. На Сайганова я не в обиде. Он хоть и уволил меня, но через друзей помог мне устроиться в гараж одной частной фирмы. К тому же он оплатил мое пребывание в больнице, за мной там ухаживали, как за королем.
– Сайганов знал, что у вас с Таней роман?
– Да нет у нас никакого романа! – вдруг вспыхнул Гольцев и принялся почему-то усиленно массировать сухими ладонями свое лицо. – Мы с ней просто друзья. Хотя она мне нравится, конечно, как женщина. Но ко мне она ничего не испытывает, это я знаю точно.
– Вы хотите найти убийцу Сайганова с тем, чтобы помочь Тане…
– Я не думаю, что даже если и помогу ей, то ее отношение ко мне изменится. Она и так прекрасно ко мне относится, доверяет мне, как самому близкому человеку, но я ни на что не претендую. Вот, собственно, и все, что касается наших отношений…
– Хорошо, так что же было дальше? Вы остановились на том, что в двенадцать часов к воротам подъехал милицейский фургон и оттуда вышли двое мужчин в штатском. Они приехали арестовать Сайганова, так?
– Да. И надо сказать, Сайганов побледнел, когда увидел их. Да нам всем стало не по себе… Можете себе представить сцену. Собралась компания повеселиться, погудеть, настроение у всех прекрасное, солнышко светит и все такое… Лена Сайганова на свои перья накинула длинный шелковый халат наподобие японского, черный с огненными драконами… Но все равно перья виднелись в широких рукавах… И тут вдруг эти двое с каменными лицами. Сайганов попробовал возмутиться, сказал, что он сейчас позвонит своему адвокату, Минкину, но эти двое и слушать ничего не хотели. Они сунули ему под нос бумагу с печатью прокуратуры, сказали, что он арестован по подозрению в убийстве молодой женщины. Вы бы видели их лица…
– А вы тоже были там?
– Мы с Таней вышли во двор, когда увидели из кухонного окна милицейскую машину. Настроение было испорчено, все пошло кувырком… На Сайганова надели наручники и повели к машине. И вдруг один из ментов как захохочет… Как ненормальный!
– Это был розыгрыш?
– Да, это была, оказывается, Лера Тарвид со своим хахалем, Прудниковым. Мы все смеялись до слез! Лера сорвала с головы парик, сняла очки и принялась рукавом счищать с лица грим. Представляете, она провела четыре часа в кресле профессионального гримера, чтобы из нее сделали мужчину. А Прудникову и гримироваться было незачем – его до этого никто из нас не видел! Вот так она всех разыграла. Она была страшно довольна. А Сайганов, как мне показалось, не знал, куда себя деть от стыда. С одной стороны, ему бы радоваться, что это была шутка, но с другой – он же на некоторое время стал мишенью для насмешек.
– И что было потом?
– Все были в сборе, и Дмитрий Леонидович пригласил гостей в дом, за стол. Вот там, выпив первую рюмку, Лена сбросила с себя черный халат, кимоно, и мы все увидели ее роскошный костюм. Не скажу, чтобы шутка Леры сразу позабылась, нет, но то, что мы увидели, было совершенно потрясающим зрелищем. Я лично про себя отметил, что, не имей я отношения к Тане, то объективности ради поставил бы самый высокий балл именно Лене. Она великолепно выглядела, и мы все некоторое время не могли сказать ни слова. Это была самая настоящая птица, но с женскими, изящными формами.
– А Сайганов? Как он отреагировал на столь необычный наряд жены?
– Сайганов… Да, здесь вы попали в самую точку. Думаю, не я один заметил, что лишь он выглядел разочарованным или даже раздраженным таким видом и поведением жены. Он словно бы стыдился ее. Хотя его можно понять. Ведь она была практически голая. Совершенно. Грудь, живот, бедра, все можно было рассмотреть. И там, надо сказать, было на что посмотреть. После первого приятного шока, вызванного нарядом хозяйки дома, гости еще раз выпили и стали закусывать. Таня только успевала подавать. Были горячие бутерброды, какие-то ледяные шарики из селедочного масла… Настроение от выпитого и хорошей закуски значительно поднялось. Кто-то из присутствующих спросил, когда же будут продемонстрированы и другие «чудеса» конкурсанток. И вот тогда Таня принесла свой «долларовый» пирог. Все сделали вид, что это очень смешно и весело, на что она ответила, что самое интересное будет впереди… И прямо следом за ней точно такую же фразу произнесла и Оля Астрова. Вы можете спросить кого угодно, хоть Лену, хоть Леру, она так и сказала: «Да-да, самое интересное еще впереди…» Потом гости немного потанцевали. Таня тоже танцевала, пила, закусывала, но выглядела, прямо скажем, уставшей. Ведь все, абсолютно все было на ней. А потом снова расселись по своим местам, Таня принесла запеченную баранью ногу, поставила перед каждым салатницу с маринованным луком… И вот тут-то кто-то сказал, что нас за столом только семеро. Ольги не было. Баранина была горячая, Таня разложила ее по тарелкам, Валентин, приятель Ольги, отправился на ее поиски, Лера пошла следом за ним. Они ходили по дому и звали Ольгу. Я видел, что Лене не понравилось то, что все вышли из-за стола и разбрелись по дому из-за Ольги. Мне кажется, что она все знала…
– Что она знала? – спросила внимательно слушавшая Гольцева Женя. – Что?
– Как что… То, что они любовники: ее муж и Ольга. Думаю, что она ждала и боялась Ольгиного розыгрыша больше всех… Мне и Таня тоже об этом говорила. За день или за два до вечеринки Лена как-то проговорилась, что не к добру затеяла Ольга этот конкурс и что она придумала все это лишь для того, чтобы сделать ей, Лене, больно. «Может, она беременна и собирается показать мне справку от гинеколога? Или, того хуже, скажет, что они собираются пожениться». Она сказала это очень нервно, зло… По словам Тани, она тяжело переживала измену мужа, но и уйти от него не могла – некуда.
– Это не причина, – неожиданно горячо возразила Женя, проявив свои феминистские наклонности. – Если женщина захочет уйти от мужа-тирана, она найдет куда… Главное – не терпеть унижения!
Игорь Шубин выразительно посмотрел на нее, и она прикусила язык.
– Я думаю, что Лена не уходила от мужа по многим причинам, в то время как для расставания была всего лишь одна… – загадочным голосом произнес Саша Гольцев, и лицо его приняло при этом задумчивое выражение. – Вы понимаете меня?
– Вы имеете в виду деньги? Лена не уходила от мужа из-за его положения и денег? – предположил Игорь.
– Конечно. Кроме того, он по-своему любил жену. Но об этом уже не нам судить. Да и что судить-то, когда его уже нет в живых.
– Оставим пока эту тему. Итак… Ольгу в доме не нашли?
– Да. И тогда, все еще находясь в каком-то радостном возбуждении и даже, я бы сказал, в предвкушении очередного розыгрыша, мы все направились в сад. Я сам лично набросил на Лену какой-то плащ, который висел на вешалке внизу, в передней, потому что на улице становилось прохладно. Понимаете, я был под впечатлением ее костюма, а если прибавить к этому выпитое и общее настроение, то вы, я думаю, поймете меня… Словом, мы все почти одновременно вышли из дома и разбрелись по саду. И как-то так получилось, что, не сговариваясь, подошли к небольшому садовому домику. Это, знаете, такое строение с маленькими окнами, в котором держат садовый инвентарь, а осенью по полу рассыпают яблоки… Мы подошли, нас, повторяю, было семеро, и, кажется, Сайганов открыл дверь. Было, кажется, два часа дня. Первое, что мы услышали, было ругательство, вырвавшееся у Сайганова. Оно резануло по ушам. Я лично никогда раньше не слышал, чтобы он так грязно матерился. А потом он тихо сказал: «Она вся в крови… Ее, кажется, убили… Или… или это дурацкий розыгрыш… Оля!» Да, он позвал ее, надеясь, что все это – и нож в груди, и огромное количество крови вокруг тела – розыгрыш. И тогда мы все ввалились в домик, а Валентин, доктор, приятель Ольги, бросился к ней и стал щупать пульс. Он тоже выругался… И мы все поняли, что она мертва. Валентин поднялся бледный и сказал, что сердце ее не бьется… Думаю, он сказал это нам даже не для того, чтобы констатировать факт, а чтобы мы поняли, что вытаскивать большой нож, который торчал из ее груди, уже поздно… Лера закричала. Таня заплакала. Да с нами со всеми вдруг сделалась легкая истерика. Сайганов сказал, чтобы мы не орали и вернулись в дом. Нужно, говорит, все обдумать. Как поступить лучше. На что Таня сразу же возразила ему, что и думать тут нечего. Надо срочно звонить в милицию, чтобы начать поиски убийцы. Ведь мы понимали, что в доме или где-то поблизости скрывается преступник. Мы были уверены в этом, потому что у нас у всех было алиби. Никто, абсолютно никто после ухода Ольги не выходил из гостиной. Мы, все семеро, сидели за столом, ели-пили. Мы вернулись в дом. Не сразу, конечно. Перед этим Таня по знаку Сайганова сбегала в дом и принесла сигареты и зажигалку. Многие ведь курят… На доктора было жалко смотреть. Он не отходил от Ольги. Мы вышли из домика и прикрыли дверь. Несколько минут наедине с покойницей оставался Валентин. Думаю, он пережил самые тяжелые минуты своей жизни. Ведь все случилось так неожиданно! А когда он вышел, Лера как-то странно посмотрела на него и попыталась улыбнуться. «Послушайте, – сказала она, обращаясь к Валентину, который машинально закурил сигарету. – А может, вы с ней заодно, и она – живая?» Доктор вытаращил на нее глаза. Он разве что не покрутил пальцем у виска. И тогда Сайганов, которому эта мысль, вероятно, понравилась и он уцепился за нее, как за спасительную соломинку, распахнул дверь садового домика и присел возле Ольги, взял ее руку в свою. И почти сразу же отдернул, резко встал и вышел. Замотал головой, словно не веря в случившееся. Лера Тарвид, как это ни странно, вероятно, тоже не желая верить в трагедию, осторожно приблизилась к распростертому телу и прикоснулась ко лбу покойницы. Вышла и разрыдалась… Да нет. Все было ясно и без того. Ее кто-то убил. Ножом в сердце. Трудно себе представить нормального человека, который мог так жестоко лишить жизни такую красивую девушку. Это явно ненормальный…
– Я согласен с тобой, – поддержал его Игорь, что-то быстро записывая в свой блокнот. – И что было потом?
– Сайганов сообразил, что, пока еще не поздно, надо бы осмотреть сад, расспросить соседей… И мы, Сайганов, Валентин, Юлий и я, бросились искать убийцу, в то время как Лене было велено позвонить в милицию. Я уж не знаю, что она наговорила в панике по телефону, но милиция с трудом разыскала и Бобровку, и дом… Но незадолго до приезда милицейской машины убили Сайганова. Его нашла Лена, жена, когда поднялась к нему в кабинет за обезболивающими таблетками. Дело в том, что у Леры сильно разболелась голова. Мы все в ожидании приезда милиции расположились в гостиной и стали откровенно надираться… Лена несколько раз сделала замечание мужу, чтобы он не пил, потому что ему первому придется давать показания следователю. Мы все были страшно напуганы…
– Кажется, Сайганов был убит выстрелом из пистолета. В упор. Разве никто не слышал выстрела?
– Понимаете, был звук, похожий на выстрел, но разве кому-то могло прийти в голову, что это именно выстрел? Дело в том, что, когда прошел почти час с того момента, как мы обнаружили в саду Ольгу, Лера попросила Таню приготовить кофе… Мы все быстро пьянели и все равно продолжали пить водку. И тогда Лена, находясь в каком-то сомнамбулическом состоянии, притащила зачем-то кофемолку и принялась у нас на глазах молоть кофе. Потом уронила кофемолку. И тогда Таня подняла ее…
– Кофемолка электрическая?
– Да, именно на это я и хочу обратить ваше внимание. Понимаете, создавалось такое впечатление, словно за нами за всеми кто-то подглядывал и знал, что вот сейчас Таня снова включит кофемолку и тогда мало кто обратит внимание на звук выстрела. Мы все заткнули руками уши и молча смотрели, как Таня перемалывает кофе. Этот резкий жужжащий звук действовал на нервы!
– А как далеко от гостиной находится кабинет, в котором нашли Сайганова?
– Надо выйти из гостиной, повернуть направо, подняться по лестнице наверх, и вы сразу упираетесь в дверь, ведущую в кабинет.
– Сколько времени понадобилось бы на то, чтобы выйти из гостиной, подняться по лестнице, зайти в кабинет и выстрелить в Сайганова?
– Не больше минуты.
– А кто в тот момент, пока Таня жужжала кофемолкой, находился в гостиной?
– Думаю, все, кроме самого Сайганова.
– Все?
– Мне кажется, что все.
– Тогда попытайтесь вспомнить, кто чем занимался в тот момент? Лера, например.
– Мы все сидели за столом… И я вряд ли сейчас смогу вспомнить детально, кто что делал. К тому же я и сам изрядно выпил…
– Хорошо. Пойдем дальше. Раздался звук выстрела, но никто не обратил на него внимания?
– Кто-то из женщин сказал: «Какой-то странный звук…» К этому времени Таня уже закончила молоть кофе. И в комнате стало очень тихо.
– Интересно, почему она молола его в комнате, а не на кухне? – осторожно спросила Женя.
– Думаю, обе женщины, и Лена, и Таня, просто боялись надолго оставаться одни где-нибудь, кроме гостиной. Все были перепуганы. Во всяком случае, Лена – это точно. Ее всю колотило.
– Однако кофе Таня варила на кухне одна, так?
– Да, но Таня вне подозрения, ведь это же она молола кофе, а значит, не могла произвести того звука, того выстрела…
– Да, конечно… Остаются Лера, Юлий, вы, Валентин, Лена…
– Повторяю, мы все были в комнате, все! Убийцы среди нас не было!
– Что было потом?
– Таня отправилась на кухню варить кофе, Лена стояла возле окна и ждала милицию, кусала губы и постоянно задавала один и тот же вопрос: почему они не едут, нас же скоро всех перебьют… Лера в основном молчала, как и ее спутник.
– Расскажите мне о нем.
– Его зовут Юлий. Так, ничего особенного. Тихая и незаметная личность. Вернее, даже вовсе и не личность. Таня сказала мне, что Лера платит ему за то, что он сопровождает ее. И не только ее, у него полно таких дамочек, которые платят ему за то, что он таскается с ними по тусовкам. Смазливая рожа и сплошное нахальство! Ненавижу таких субчиков!
Глава 6
Лера
Лера не выходила из дома два дня. Позвонила на работу, хотела объяснить, но там были уже в курсе. Шеф сам сказал, чтобы она немного отдохнула, пришла в себя. В конце разговора, не удержавшись, спросил:
– Неужто ты дружила с самим Сайгановым? Говорят, его убили на даче… Значит, ты была там. Не знал, не знал, что ты с ним была накоротке.
Ее шеф всегда говорил то, что думал. Видимо, прикидывал про себя всю упущенную от такого знакомства выгоду. Он и не подозревал, как разбередит рану в ее сердце. Дружила. Разве такие отношения можно назвать дружбой? Сайганов пользовался ею, как вещью, и уезжал. Ничего, кроме сладкого удовольствия и одновременно душевной боли, она не получала от этих урывочных свиданий. Она знала, что он весь, полностью принадлежит другой женщине. Сайганов любил Ольгу Астрову. Прикипел к ней намертво. Словно она его приворожила. Их встречи становились все длиннее и длиннее, он даже стал позволять себе оставаться у нее на ночь, что было так не похоже на Сайганова, старавшегося не давать повода сомневаться в его верности жене Лене. Когда Лера спрашивала его, зачем ему она, если он так любит Ольгу, то в ответ получала лишь слабую улыбку: мол, ты же и сама знаешь. Он чувствовал, что Лера все стерпит, лишь бы сохранились их отношения, чтобы не потерять его окончательно. Так он имел сразу двух женщин, подруг, живущих в соседних подъездах.
Оля довольно откровенно рассказывала подружке о Сайганове. Показывала колечки, подаренные им, кружилась перед убитой горем Лерой в дорогих шубах, вертела перед носом потрясенной подруги сберегательной книжкой с валютным счетом, который открыл ей ее состоятельный любовник. И это при том, что Лере не перепадало ни рубля. Все, что она имела, это время от времени интимную близость с Дмитрием. Как тут было не возненавидеть обоих? И вот сейчас, когда ни Оли, ни Сайганова не было в живых, она спрашивала себя: счастлива ли она теперь, чувствует ли себя отомщенной?
Сидя в кухне перед чашкой бульона, она снова и снова вспоминала тот страшный день, тот выкрашенный зеленой краской садовый домик, где на полу лежала залитая кровью Оля… Какое странное, смешанное чувство испытала она, когда сама, лично удостоверилась, что перед ней труп. Что промелькнуло в голове в первые мгновения, когда она осмыслила случившийся факт? Кольцо. Да, как это ни странно – кольцо с крупным бриллиантом и изумрудами, которое Ольга дала ей поносить. И еще – деньги… Много денег. Ведь у Леры был сейф, маленький итальянский сейф, вмонтированный в стену спальни, где она по просьбе Ольги хранила ее сбережения. Часть лежала в банке, а другая – несколько пачек долларов – хранилась у верной подруги Леры. Значит, теперь они принадлежат… кому? Хозяйке квартиры и сейфа, кому же еще… Лера думала об этом со страхом и радостью. Страх был вызван тем, что деньги принадлежали все же Ольге, и Валентин, ее последняя пассия, к которому так ревновал ее Сайганов, мог знать об этом, как мог знать и о кольце, которое Ольга дала Лере поносить. А это означало, что в ходе следствия Валентин может сказать об этом и тогда Лера станет одной из подозреваемых в убийстве. Но, с другой стороны, все семеро в момент убийства Ольги находились в гостиной, а потому невольно обеспечили себе стопроцентное алиби. Разве это можно сбросить со счетов? И вообще, кто такой Валентин?
Он появился у Ольги в начале августа. Высокий бледный мужчина, доктор, в очках и светлом костюме. У него были приятный голос, открытая улыбка и глаза человека, который уже ничему не удивляется в этой жизни. Как и все врачи, он, по словам Ольги, был циником, любил рассказывать за столом сальные или гастрономические анекдоты, способные вызвать тошноту у слушающих, при этом обладал отличным чувством юмора и пользовался успехом у женщин. Видимо, помимо всего прочего, он отличался от других мужчин какой-то особенной сексуальной энергетикой, которая так и притягивала к нему представительниц прекрасного пола. Во всяком случае, Ольга всегда отзывалась о нем как о прекрасном и умелом любовнике. Но вот на Леру, в отличие от Ольги, Валентин, «этот бледный худой очкарик», не производил вообще никакого впечатления. Больше того, она не понимала, как можно променять на этого доходягу такого роскошного самца, каким был Дмитрий Сайганов. Да здесь и сравнивать было нечего. Разве что у Валентина имелись какие-то скрытые достоинства, о которых Ольга умалчивала. Но какие? Что могло настолько привязать ее к нему, что даже Сайганов был на время забыт и задвинут на полку? Только деньги. Во всяком случае, если бы Валентин был беден, Ольга не стала бы с ним встречаться и уж тем более открыто демонстрировать свою связь с ним на глазах у ревнивого собственника Сайганова. Да, именно Сайганова Лера заподозрила в первую очередь, когда увидела в груди Оли рукоятку ножа. Только он, по ее мнению, был способен на такое страшное, чудовищное убийство. Он не мог больше терпеть присутствия рядом со своей возлюбленной этого докторишки, как не мог терпеть и предательства. А потому, выбрав удачный момент, когда все были заняты тем же пирогом с долларовой начинкой, который испекла Таня, или еще чем-то, выскользнул из гостиной вслед за Ольгой, настиг ее возле садового домика, втолкнул туда и, достав заранее прихваченный из кухни нож, набросился на нее и зарезал. Как поросенка. Потом незаметно вернулся в дом, сел на свое место и, быть может даже, провозгласил тост «За прекрасных дам» или «За любовь». Затертые, набившие оскомину тосты, без которых не обходится ни одно застолье. А как хотела Ольга изменить привычный ход вещей и внести в это самое застолье что-то свежее, оригинальное, запоминающееся! Да, несомненно, этот конкурс она выиграла. Удивила так удивила. И ей, теперь уже мертвой, принадлежит призовой фонд – тысяча долларов. Сумма, которой вполне хватит на скромные похороны. Даже на пару похорон – Ольги и Сайганова.
Раздался телефонный звонок. Если зажмуриться и представить себе, что ничего не случилось, то это могла позвонить Оля. Но она теперь не позвонит. Никогда.
Лера взяла трубку и вся внутренне напряглась. Она была не готова разговаривать с кем бы то ни было.
– Лера Тарвид? – услышала она незнакомый женский голос.
– Да, слушаю.
– Я секретарь Игоря Шубина, частного детектива. Меня зовут Женя Жукова. Мы расследуем убийство Ольги Астровой, вашей подруги. Нам необходимо встретиться с вами, чтобы задать несколько вопросов. Вы согласны?
– Но я вас не знаю… Кто вам дал мой телефон? – попробовала было она возмутиться, но, вдруг услышав имя Саши Гольцева, мгновенно все поняла и сменила гнев на милость. Она и сама хотела как можно скорее узнать имя убийцы Ольги. Значит, она просто обязана принять этих людей. – Хорошо, я понимаю… Да, конечно, приезжайте. У вас есть мой адрес?
И она подробно рассказала, как к ней можно проехать. И только после того, как положила трубку на место, ей стало нехорошо. Саша Гольцев. Это был приятель Тани Камышиной, симпатичный парень. Очень душевный, не то что этот Юлий… Перед ней тотчас возникло красивое, похожее на маску лицо Юлия Прудникова, того самого человека, с которым она и отправилась на вечеринку в Бобровку. Мальчик для сопровождения. Дошла, докатилась, дальше некуда. Как будто она уже не в состоянии завести себе (не такого, как Сайганов) любовника или хотя бы приятеля, с которым можно было появляться на людях. Значит, не в состоянии. А что делать, если она большую часть времени корпела над бухгалтерскими документами, а в свободное время сидела дома в ожидании звонка Сайганова. В последнее время она находилась в постоянном, болезненном ожидании визита своего странного любовника. Все мысли и чувства ее обострялись, когда она слышала шаги на лестнице, шум работающего лифта за стеной, какие-то посторонние звуки. Как она ждала Сайганова, кто бы знал! Ее тело, готовое к свиданию, пылало и горело, когда раздавался характерный – тройной с синкопой! – звонок в дверь. Все в квартире говорило об ожидании, начиная со сверкающей чистоты мебели и заканчивая свежими цветами в вазе. Кроме этого, в холодильнике всегда были пиво и водка – Сайганов любил иногда после любви выпить бокал-другой пива или опрокинуть рюмку ледяной водки. Что это была за жизнь? Прекрасная, переполненная самыми разными чувствами, надеждами, острыми и запретными удовольствиями, обманом, восхитительными мгновениями первых прикосновений, взглядов, обещаниями счастья. И в то же самое время еще никогда Лера не чувствовала себя такой несчастной и одинокой. Ее постоянно преследовала мысль, что она питается объедками с чужого стола наслаждений. Ведь Сайганов не любил ее, никогда не любил и приходил к ней, как заходят в бар, чтобы выпить стаканчик-другой и утолить жажду. На полчаса, не больше. В то время как у Оли он задерживался подолгу, и, если бы не жена и не обязательство перед ней, он бы, пожалуй, переехал сюда, к Астровой, и жил с ней, возможно, даже сделал бы своей женой. Хотя Лена Сайганова тоже была довольно привлекательной молодой женщиной. Окончательно убедилась в этом Лера, да и остальные гости, в тот самый роковой день, когда все собрались в Бобровке. Лена, словно бросая вызов мужу, который буквально не спускал с нее глаз, была обнажена, если не считать птичьих перьев, искусно наклеенных на ее прекрасное тело. Лера поймала и другие взгляды, в основном мужские, обращенные на хозяйку дома. Конечно, об оригинальности здесь говорить не приходилось – ведь это был, по сути, просто карнавальный костюм. И в этом плане больше шансов на победу было, конечно, у Леры. Ведь ее появление в Бобровке в милицейском фургоне, взятом ею напрокат, произвело настоящий фурор. Сайганов от страха побелел и наверняка уже представил себя сидящим на нарах. Разве это не эффект? Разве это не удивление, не потрясение, не шок? Безусловно, шок. Да еще какой! Она никогда в жизни не забудет его потемневших от страха глаз и той испарины, которая выступила на его лбу, когда она измененным голосом сказала ему, что он подозревается в убийстве молодой женщины. Почему он испугался? Разве он кого-то убил? Нормальный человек, которому предъявили бы подобное обвинение, начал бы возмущаться, он бы кричал, что никого никогда не убивал, что это ошибка… Хотя ведь это мнение Леры, а у женщин свое представление обо всем. Вот и в этом случае кричать о своей невиновности стала бы, скорее всего, женщина. Мужчины же более сдержанные по натуре, а потому вели бы себя, быть может, поспокойнее. Да и Сайганов, если бы это было не розыгрышем, а правдой, сел бы в фургон и дал себя спокойно увезти в прокуратуру для дальнейшего разбирательства.
– Неужто ты дружила с самим Сайгановым? Говорят, его убили на даче… Значит, ты была там. Не знал, не знал, что ты с ним была накоротке.
Ее шеф всегда говорил то, что думал. Видимо, прикидывал про себя всю упущенную от такого знакомства выгоду. Он и не подозревал, как разбередит рану в ее сердце. Дружила. Разве такие отношения можно назвать дружбой? Сайганов пользовался ею, как вещью, и уезжал. Ничего, кроме сладкого удовольствия и одновременно душевной боли, она не получала от этих урывочных свиданий. Она знала, что он весь, полностью принадлежит другой женщине. Сайганов любил Ольгу Астрову. Прикипел к ней намертво. Словно она его приворожила. Их встречи становились все длиннее и длиннее, он даже стал позволять себе оставаться у нее на ночь, что было так не похоже на Сайганова, старавшегося не давать повода сомневаться в его верности жене Лене. Когда Лера спрашивала его, зачем ему она, если он так любит Ольгу, то в ответ получала лишь слабую улыбку: мол, ты же и сама знаешь. Он чувствовал, что Лера все стерпит, лишь бы сохранились их отношения, чтобы не потерять его окончательно. Так он имел сразу двух женщин, подруг, живущих в соседних подъездах.
Оля довольно откровенно рассказывала подружке о Сайганове. Показывала колечки, подаренные им, кружилась перед убитой горем Лерой в дорогих шубах, вертела перед носом потрясенной подруги сберегательной книжкой с валютным счетом, который открыл ей ее состоятельный любовник. И это при том, что Лере не перепадало ни рубля. Все, что она имела, это время от времени интимную близость с Дмитрием. Как тут было не возненавидеть обоих? И вот сейчас, когда ни Оли, ни Сайганова не было в живых, она спрашивала себя: счастлива ли она теперь, чувствует ли себя отомщенной?
Сидя в кухне перед чашкой бульона, она снова и снова вспоминала тот страшный день, тот выкрашенный зеленой краской садовый домик, где на полу лежала залитая кровью Оля… Какое странное, смешанное чувство испытала она, когда сама, лично удостоверилась, что перед ней труп. Что промелькнуло в голове в первые мгновения, когда она осмыслила случившийся факт? Кольцо. Да, как это ни странно – кольцо с крупным бриллиантом и изумрудами, которое Ольга дала ей поносить. И еще – деньги… Много денег. Ведь у Леры был сейф, маленький итальянский сейф, вмонтированный в стену спальни, где она по просьбе Ольги хранила ее сбережения. Часть лежала в банке, а другая – несколько пачек долларов – хранилась у верной подруги Леры. Значит, теперь они принадлежат… кому? Хозяйке квартиры и сейфа, кому же еще… Лера думала об этом со страхом и радостью. Страх был вызван тем, что деньги принадлежали все же Ольге, и Валентин, ее последняя пассия, к которому так ревновал ее Сайганов, мог знать об этом, как мог знать и о кольце, которое Ольга дала Лере поносить. А это означало, что в ходе следствия Валентин может сказать об этом и тогда Лера станет одной из подозреваемых в убийстве. Но, с другой стороны, все семеро в момент убийства Ольги находились в гостиной, а потому невольно обеспечили себе стопроцентное алиби. Разве это можно сбросить со счетов? И вообще, кто такой Валентин?
Он появился у Ольги в начале августа. Высокий бледный мужчина, доктор, в очках и светлом костюме. У него были приятный голос, открытая улыбка и глаза человека, который уже ничему не удивляется в этой жизни. Как и все врачи, он, по словам Ольги, был циником, любил рассказывать за столом сальные или гастрономические анекдоты, способные вызвать тошноту у слушающих, при этом обладал отличным чувством юмора и пользовался успехом у женщин. Видимо, помимо всего прочего, он отличался от других мужчин какой-то особенной сексуальной энергетикой, которая так и притягивала к нему представительниц прекрасного пола. Во всяком случае, Ольга всегда отзывалась о нем как о прекрасном и умелом любовнике. Но вот на Леру, в отличие от Ольги, Валентин, «этот бледный худой очкарик», не производил вообще никакого впечатления. Больше того, она не понимала, как можно променять на этого доходягу такого роскошного самца, каким был Дмитрий Сайганов. Да здесь и сравнивать было нечего. Разве что у Валентина имелись какие-то скрытые достоинства, о которых Ольга умалчивала. Но какие? Что могло настолько привязать ее к нему, что даже Сайганов был на время забыт и задвинут на полку? Только деньги. Во всяком случае, если бы Валентин был беден, Ольга не стала бы с ним встречаться и уж тем более открыто демонстрировать свою связь с ним на глазах у ревнивого собственника Сайганова. Да, именно Сайганова Лера заподозрила в первую очередь, когда увидела в груди Оли рукоятку ножа. Только он, по ее мнению, был способен на такое страшное, чудовищное убийство. Он не мог больше терпеть присутствия рядом со своей возлюбленной этого докторишки, как не мог терпеть и предательства. А потому, выбрав удачный момент, когда все были заняты тем же пирогом с долларовой начинкой, который испекла Таня, или еще чем-то, выскользнул из гостиной вслед за Ольгой, настиг ее возле садового домика, втолкнул туда и, достав заранее прихваченный из кухни нож, набросился на нее и зарезал. Как поросенка. Потом незаметно вернулся в дом, сел на свое место и, быть может даже, провозгласил тост «За прекрасных дам» или «За любовь». Затертые, набившие оскомину тосты, без которых не обходится ни одно застолье. А как хотела Ольга изменить привычный ход вещей и внести в это самое застолье что-то свежее, оригинальное, запоминающееся! Да, несомненно, этот конкурс она выиграла. Удивила так удивила. И ей, теперь уже мертвой, принадлежит призовой фонд – тысяча долларов. Сумма, которой вполне хватит на скромные похороны. Даже на пару похорон – Ольги и Сайганова.
Раздался телефонный звонок. Если зажмуриться и представить себе, что ничего не случилось, то это могла позвонить Оля. Но она теперь не позвонит. Никогда.
Лера взяла трубку и вся внутренне напряглась. Она была не готова разговаривать с кем бы то ни было.
– Лера Тарвид? – услышала она незнакомый женский голос.
– Да, слушаю.
– Я секретарь Игоря Шубина, частного детектива. Меня зовут Женя Жукова. Мы расследуем убийство Ольги Астровой, вашей подруги. Нам необходимо встретиться с вами, чтобы задать несколько вопросов. Вы согласны?
– Но я вас не знаю… Кто вам дал мой телефон? – попробовала было она возмутиться, но, вдруг услышав имя Саши Гольцева, мгновенно все поняла и сменила гнев на милость. Она и сама хотела как можно скорее узнать имя убийцы Ольги. Значит, она просто обязана принять этих людей. – Хорошо, я понимаю… Да, конечно, приезжайте. У вас есть мой адрес?
И она подробно рассказала, как к ней можно проехать. И только после того, как положила трубку на место, ей стало нехорошо. Саша Гольцев. Это был приятель Тани Камышиной, симпатичный парень. Очень душевный, не то что этот Юлий… Перед ней тотчас возникло красивое, похожее на маску лицо Юлия Прудникова, того самого человека, с которым она и отправилась на вечеринку в Бобровку. Мальчик для сопровождения. Дошла, докатилась, дальше некуда. Как будто она уже не в состоянии завести себе (не такого, как Сайганов) любовника или хотя бы приятеля, с которым можно было появляться на людях. Значит, не в состоянии. А что делать, если она большую часть времени корпела над бухгалтерскими документами, а в свободное время сидела дома в ожидании звонка Сайганова. В последнее время она находилась в постоянном, болезненном ожидании визита своего странного любовника. Все мысли и чувства ее обострялись, когда она слышала шаги на лестнице, шум работающего лифта за стеной, какие-то посторонние звуки. Как она ждала Сайганова, кто бы знал! Ее тело, готовое к свиданию, пылало и горело, когда раздавался характерный – тройной с синкопой! – звонок в дверь. Все в квартире говорило об ожидании, начиная со сверкающей чистоты мебели и заканчивая свежими цветами в вазе. Кроме этого, в холодильнике всегда были пиво и водка – Сайганов любил иногда после любви выпить бокал-другой пива или опрокинуть рюмку ледяной водки. Что это была за жизнь? Прекрасная, переполненная самыми разными чувствами, надеждами, острыми и запретными удовольствиями, обманом, восхитительными мгновениями первых прикосновений, взглядов, обещаниями счастья. И в то же самое время еще никогда Лера не чувствовала себя такой несчастной и одинокой. Ее постоянно преследовала мысль, что она питается объедками с чужого стола наслаждений. Ведь Сайганов не любил ее, никогда не любил и приходил к ней, как заходят в бар, чтобы выпить стаканчик-другой и утолить жажду. На полчаса, не больше. В то время как у Оли он задерживался подолгу, и, если бы не жена и не обязательство перед ней, он бы, пожалуй, переехал сюда, к Астровой, и жил с ней, возможно, даже сделал бы своей женой. Хотя Лена Сайганова тоже была довольно привлекательной молодой женщиной. Окончательно убедилась в этом Лера, да и остальные гости, в тот самый роковой день, когда все собрались в Бобровке. Лена, словно бросая вызов мужу, который буквально не спускал с нее глаз, была обнажена, если не считать птичьих перьев, искусно наклеенных на ее прекрасное тело. Лера поймала и другие взгляды, в основном мужские, обращенные на хозяйку дома. Конечно, об оригинальности здесь говорить не приходилось – ведь это был, по сути, просто карнавальный костюм. И в этом плане больше шансов на победу было, конечно, у Леры. Ведь ее появление в Бобровке в милицейском фургоне, взятом ею напрокат, произвело настоящий фурор. Сайганов от страха побелел и наверняка уже представил себя сидящим на нарах. Разве это не эффект? Разве это не удивление, не потрясение, не шок? Безусловно, шок. Да еще какой! Она никогда в жизни не забудет его потемневших от страха глаз и той испарины, которая выступила на его лбу, когда она измененным голосом сказала ему, что он подозревается в убийстве молодой женщины. Почему он испугался? Разве он кого-то убил? Нормальный человек, которому предъявили бы подобное обвинение, начал бы возмущаться, он бы кричал, что никого никогда не убивал, что это ошибка… Хотя ведь это мнение Леры, а у женщин свое представление обо всем. Вот и в этом случае кричать о своей невиновности стала бы, скорее всего, женщина. Мужчины же более сдержанные по натуре, а потому вели бы себя, быть может, поспокойнее. Да и Сайганов, если бы это было не розыгрышем, а правдой, сел бы в фургон и дал себя спокойно увезти в прокуратуру для дальнейшего разбирательства.