Данилюк Семен. Выезд на происшествие

   -- Чего спрашиваешь? Пять. Последняя твоя.
   -- Врал я тебе когда?
   Воробей молчал. Молчал и Гуляев. Танков, подавшись вперед, впитывал в себя весь этот разговор, внимательно наблюдая за обоими.
   - Так я тебе обещаю, - не дождавшись ответа, Гуляев говорил теперь, методично ужесточая голос. - Или признанка, или вывернусь, но в трое суток доказательства для ареста будут. Понял ты меня? Но тогда уж, - Гуляев постучал пальцем по столу, - буду строг! Три минуты на размышление! - Он демонстративно посмотрел на часы и мягко, доброжелательно, как-то даже по-домашнему добавил: - Думай, Юра, - и вышел в коридор.
   Смущенный Воробей вздыхал и переминался. Велин незаметно кивнул Танкову. Тот понял. Много раз он видел, как это делают сыщики, и теперь решил попробовать сам.
   - Чего ты думаешь? - почти заговорщически прошептал он. - Гуляй - человек слова. Сказал - сделает. Соглашайся, пока не поздно. Смотри, потом локти кусать будешь.
   Воробей, у которого, похоже, за годы общения с органами развился абсолютный слух на малейшую фальшь, презрительно не обратил на него внимания, напряженно что-то прикидывая про себя.
   - Ну, надумал? - Гуляев остановился у порога дежурной части.
   Воробей, огорченный необходимостью расстроить уважаемого человека, удрученно покачал головой:
   -- Не пойдет, Юрий Алексеевич. Резона нет. Докажешь ты там, не докажешь - еще вопрос. А только я погожу себе клетку строить. Лишняя ходка мне тоже не в радость.
   -- В камеру его! - Гуляев нашел глазами Велина, задумчиво изучавшего в зеркальце какой-то прыщ на подбородке. - Хорош, ничего не скажешь. Еще химзавивку в салоне "Ромашка" -и можно на панель. Оформляй протокол задержания.
   -- Так как же? Дело же у Рыковой. Надо б у Сергея Ильича или хоть у Ганеева подписать.
   -- Я тебе подпишу! - Гуляев выхватил бланк протокола задержания и сверху размашисто на нем расписался. - Филиппов, обыщешь! Да смотри, чтоб после тебя бритвы в носках не обнаружилось.
   -- Уж и было-то один раз, - лениво застеснялся тот.
   -- Воробьев! Ты знаешь, что сегодня моей дочурке пять лет исполняется?
   -- Так поздравляю.
   -- И что она сейчас сидит за столом и ждет папу?.. Долго ты у меня, Воробей, будешь этот день рождения помнить. - Он посмотрел на неловко стоящего за столом Танкова: - Я возвращаюсь в район. Будет где телефон, позвоню. Что серьезное - связывайся с дежурным по управлению, Ганеева вызови. А то он что-то все домой торопится. Начальничек, прости господи. Велин! - Изящно изогнувшись сбоку у стола, оперуполномоченный заполнял кинутый ему бланк. - Запомни: случись что - не с пацана, с тебя спрошу.
   Не отрываясь, тот поднял сжатую в кулак левую руку.
   -- Ну, будь здоров, Воробей. Удачи мне можешь не желать.
   -- Отчего же? Счастливого пути, Юрий Алексеевич. В аварию не попади. - Воробей шутил, но неловко, с натугой. Видно, жестокие гуляевские слова запали в него накрепко и уже зудели внутри, разрушая потихонечку первую линию обороны.
   На улице затарахтел мотороллер.
   - Опять у него цилиндр барахлит. - Водитель дежурного УАЗа Игнатьев, как и все, прислушивался к неровному гулу. - Как бы не застрял по грязи. По такой-то погоде. Пойду машину гляну. Совсем довели.
   Отдав Танкову протокол задержания, выскочил и тотчас вбежал уже одетый в кожаное пальто Велин:
   - Я на ужин. Буду звонить.
   Дежурная часть опустела. Воробьев, запертый теперь в деревянной клетушке, громко именуемой камерой для задержанных, стоял, прислонившись к дверце и пытаясь заглушить в себе мысли о Гуляеве, все еще пьяный, беззлобно, со знанием дела изгалялся над молоденьким дежурным.
   - Товарищ старший лейтенант, - говорил он. - Давайте подискутируем о роли преступности в жизни нашего общества. Ведь мы как волки - санитары жизни.
   Танков, уткнувшись в бумаги, не отвечал.
   -- Товарищ капитан, - не унимался Воробьев, - а что вы скажете о последнем клеветническом заявлении американской администрации? Это ж просто беспрецедентно.
   -- Товарищ майор, - доносилось из клетушки через некоторое время. - Я бы хотел выйти в туалет. Это мое конституционное право.
   Усталость взяла свое: умолк наконец и он.
   РАЗДАВШИЙСЯ в тишине звонок почти обрадовал Танкова. Чесноков оказался прав: звонили нечасто. Звонки приносили мелкие вопросы, частную информацию, изредка позванивали из района участковые, туманно сообщая о своем местонахождении. Танков неспешно уже снимал трубку и солидно, короче, чем положено, ронял:
   -- Дежурный Танков.
   -- Дежурный! - закричала трубка, и Танков поднял глаза на настенные ходики, только что выстукавшие двадцать два тридцать. - Он опять в дом стучит!
   -- Да кто это?
   -- С Востока, я ж говорю. Пудышина я. А он требует! Учтите, я на все пойду.
   -- Вы по поводу Гусарова? - сообразил Танков. - Скажите, это его дом?
   -- Тюрьма по нему плачет! Рано выпустили.
   -- Да вы ответьте: его или нет?
   -- Мало ли чего?! Мой это дом! Мне его поссовет дал. Не пущу я этого пропойцу!
   -- Послушайте! Да послушайте вы! - Танков кричал. - Есть суд. Он все решит. Но без суда нельзя. Он же к себе домой...
   -- Не пущу! Слышите? Я три года по баракам мыкалась. Только чуть выправились. Мое это! Сунется - вот те крест отчужу!
   -- Надо что-то решать, - беспомощно сказал Танков. Короткие гудки разносились по помещению. - Выезжать туда придется.
   -- На чем? - неприязненно резанул вошедший шофер. - Бензина-то нет.
   -- Как это нет? - поразился Танков. - Куда ж он делся? Разве вам не давали?
   -- Давали, - огрызнулся Игнатьев. - Двадцать литров на сутки не хошь? А у меня один пробег до Калугина и обратно - сто двадцать километров. Да по городу покрутился. У нас ведь все баре, пешком никто ходить не хочет, всем машину - вскочил да погнал, вот и все твои двадцать литров. В сортир бы, наверное, ездили, только вот УАЗ в коридор не пролазит.
   Слушавший все это Филиппов мягко притормозил разошедшегося шофера:
   -- Ладно, бензин найдешь.
   -- Где ж это?
   -- Да найдешь. - Филиппов равнодушно отмахнулся, и Игнатьев, хоть и недовольный, возражать не стал: видно, и впрямь знал тот что-то существенное о тайных его возможностях.
   -- Тут другой вопрос: куда ехать?
   -- То есть как? - не понял Танков.
   -- Да не проехать туда. Дороги нету. Летом еще по болоту автолавка проезжает, а теперь вот, в распутицу, только на дрезине. Она туда с Центрального поселка два раза в день ходит.
   -- Точно, - обрадовался Игнатьев. - А у меня не трактор и не вертолет. Это ж машина все-таки. Думаете, если Игнатьев, так на нем пахать можно?
   -- Да помолчите вы, сержант! - неожиданно для себя резанул Танков. - Решать же надо. - Он провел пальцем по оперативной карте района: - Может, по шоссе до узкоколейки? А оттуда Велин с Игнатьевым по шпалам до поселка? Я бы сам, да не имею права отдел надолго оставить.
   -- Что ты, милый? - охладил его Филиппов. - Там же километров с десять. Это ночью-то, в дождь. Да когда ж они там будут? Еще и до узкоколейки час езды. Не, ты не горячись, потому как туда и впрямь сейчас если только на вертолете.
   -- Я в управление позвоню, - решился Танков. - Может, помогут?
   Многомудрый Филиппов вздохнул, но мешать не стал.
   -- Да вы что, лейтенант?! - рассердился дежурный по областному управлению подполковник милиции. - Не можете самостоятельно такой вопрос решить? Рядовая гражданская склока вокруг избушки, а вы готовы общую тревогу объявить. Учитесь думать.
   -- Значит, вы приказываете не ехать? - уточнил Танков.
   -- А ты, брат, как я погляжу, того... По обстановке решайте, -и дежурный по управлению отключился.
   Пристыженный Танков положил трубку. Слышавший весь этот разговор Игнатьев смотрел на него вполне безжалостно.
   -- А если до Центрального поселка, а оттуда на дрезине?
   -- Дрезину еще найти надо, - потянул с ответом Филиппов. -Да потом, - он вдруг решился, - куда в самом деле? Ну, приехали. Дальше что? Что мы им, дом поделим? Мы даже забрать никого не сможем.
   -- То есть? - Танков удивился этому неожиданному обороту. - Они ж там грозят друг другу.
   -- Да мало ли что? - на высоких сразу тонах вмешался Игнатьев. - А забирать-то не за что.
   -- Ты пойми, - Филиппов мягко придавил плечо дежурного, - таких звонков у нас во! - Он провел рукой поверх головы. - А машина одна. Наша заповедь - ее при себе беречь. Вот ты щас ее погонишь - а ну что серьезное или, скажем, не дай бог убийство? Куда машина делась? Ах, дом делить поехала? В лучшем случае высекут.
   -- А чего ехать? Позвонить Карелову, и дело с концом! - Всякая возможность избавиться от поездки делала Игнатьева находчивым и инициативным.
   -- Правильно! - обрадовался Филиппов. Он ткнул рукой в недоумевающего дежурного. - Это командир дружины в Центральном поселке. Вот такой мужик! В любое время суток. Безотказный. Звони!
   Звонок из райотдела Карелова не порадовал.
   - Жаль, застали, мужики, - засмеялся он, - а то уж уходил. У племянника сын родился. Но раз надо, так надо. Чем могу?
   Сообщение Танкова его почему-то развеселило.
   - А я уж перетрусил, - отсмеявшись, объяснил он. - Этих двоих знаю, он-то хоть и отсидел, да тихий, а она точно его не пустит. Знаешь, из таких - что ухватила, то мое. Весь поселок в страхе держит. Ты, видно, недавно служишь, лейтенант?
   -Да.
   - Понятно. В диковинку все. Привыкнешь. А насчет этих не волнуйся. Сейчас дозвонюсь. Если что, пошлю пару человек на дрезине. В самом крайнем случае, - тут он, не скрывая насмешки, сделал жуткий голос, - сам поеду. Так что, считай, принято. И живи спокойно. Разберусь - доложу. В моей дружине проколов не бывает. Гуляева там случаем нет? Оно и видно. Привет ему.
   Танков, не дожидаясь окончания разговора, скомкал листок с записью и бросил в урну.
   - Дежурят тут психопаты всякие, - не удержался Игнатьев. Разговор, видно, был хорошо слышен.
   Пристыженный Танков не ответил. Вбежал Велин.
   - Чего дергаетесь, мужики? - с порога закричал он. - Давайте Воробья, я его в ИВС повезу. Оттуда домой.
   И хотя дежурство в отделе членам опергруппы полагалось нести до 24 часов, расстроенный Танков возражать не решился.
   - Мой пламенный привет гражданину подполковнику! -Приветственно поднял руку выпущенный из клетки Воробей. -Крестный мой Юрий Алексеевич не звонил? Любопытно бы узнать, как у него дела. Теперь таких энтузиастов немного найдешь.
   Велин с Игнатьевым вывели Воробьева на улицу, слышен был скрежет открываемой задней дверцы, смешок Воробья, окрик грозного Велина.
   ЗАЗВОНИЛ опять телефон: "Черт, я же сводку по краже забыл передать", - вспомнил Танков.
   - С вами говорит председатель Субботинского сельсовета, - произнес взвинченный голос. - У нас вроде ЧП.
   - Что значит "вроде"? - После позорной истории с Востоком Танков стал подозрительным и настороженным.
   - Заперся у нас тут один в доме напротив сельсовета и палит из окон.
   -- Как палит?!
   -- Стреляет. Ранил агронома. Никого не подпускает... Алло! Вы меня слышите?
   Танков вскочил с места и жестом показывал Филиппову, чтобы он задержал машину.
   - Сейчас соберем опергруппу. Обеспечьте, чтоб никто не подходил к дому!
   -- Понял вас. Улицу с двух сторон мы уже перекрыли. Только не выскакивайте на машине на площадь. Пусть шофер сельсовет сзади объедет. Мы там ждать будем. Вы уж поспешите: детишки в доме.
   -- Выезжаем, выезжаем, - в уже повешенную на том конце провода трубку пробормотал Танков.
   Филиппов стоял рядом, непривычно напряженный. Он все слышал. - За меня! - крикнул ему Танков. И, уже подбегая к дверям: - Ганееву позвони. Срочно!
   УАЗ стоял боком к отделу, частично перекрыв мостовую. Рядом с водителем небрежно развалился Велин. Танков рывком впрыгнул на заднее сиденье:
   - В Субботино! Быстро! Стрельба там. Один уже ранен.
   -- Бензина же нет, - привычным канючным голосом отозвался Игнатьев.
   -- Сольем по дороге! Остановим любую машину. Поехали! Игнатьев глянул на Велина.
   -- Надо же, - отвечая на его взгляд, лениво процедил тот, -какой нам дежурный попался энергичный. Ишь как глазенки горят. Небось, уж и орден на груди ощущает.
   Он повернулся к Танкову:
   -- Зря мельтешишь, парень. Не будет тебе ордена. И благодарности тоже. Ну, пальнул кто-то случайно. Да мы приедем, они уж все спать будут. Сколько на такие сигналы езживали, - Велин демонстративно зевнул. Игнатьев приоткрыл дверцу, собираясь выйти.
   -- Как дежурный по отделу приказываю ехать, - отводя глаза, приказал Танков.
   Велин усмехнулся. Игнатьев, бормоча под нос что-то насчет проклятых молокососов и карьеристов и всем своим видом выражая презрение и неудовольствие, повернул ключ. Машина медленно тронулась, то и дело притормаживая, чтобы объехать оставшиеся после дождя лужицы.
   -- Тормози! - резанул Танков, и Игнатьев, вздрогнув, утопил тормоза до полика, отчего Велин, несмотря на малую скорость, боднул стекло.
   -- Ты чего орешь?! - не обнаруживая опасности, Игнатьев закрутил головой.
   -- Если вы, товарищ сержант, сию же минуту, со всей возможной скоростью... - Танков захлебывался от негодования. - Я отстраню вас от дежурства!
   Игнатьев выругался, дернул на себя ручку коробки передач, и машина рванула с места. Теперь она, напротив, на всем ходу таранила любую яму и трещину, отчего сидящих в машине бросало в разные стороны.
   -- Понабрали салажни всякой, - громко зашипел Игнатьев. - Машины гробить. Завтра же рапорт напишу.
   -- Товарищ генерал-майор! - закричал вытанцовывающий в своей клетке на запасном баллоне Воробей. - Я требую отвезти меня в ИВС. По моей статье смертная казнь не положена!
   -- Это еще откуда? - в передряге Танков о задержанном забыл начисто.
   -- А от верблюда. - Игнатьев сплюнул. - Хотел ведь назад в дежурку отвести, так нет, мы начальники, мы приказываем. Вот и указуй дальше.
   -- Поехали. - Танков безнадежно отвернулся к окну. - Чего уж теперь?
   УАЗ рвался из города.
   -- Включите сирену, - приказал Танков, заметив, что водитель собрался притормозить перед светофором.
   -- Не работает, - с удовольствием отмел приказание Игнатьев.
   -- Тогда нарушайте. - Танков потянулся к рации. Рация оказалась выключена.
   - Не включаете, конечно, из бережливости, чтоб не пережечь?
   Игнатьев презрительно смолчал.
   -- "Урал-2", "Урал-2", я двести первый, прием!
   -- На приеме, - отозвался ленивый филипповский голос.
   -- Ганееву сообщили?
   -- Да занято все.
   - Немедленно звоните в управление. Поднимайте группу захвата. Я буду держать связь.
   Он положил трубку рации на колени.
   -- Цирк, да и только, - сплюнул Игнатьев.
   -- А из Москвы спецгруппу не будешь вызывать? - Велин, дотоле отмалчивавшийся, уже не скрывал неудовольствия. - Между прочим, товарищ захватчик, на такие происшествия положено в бронежилетах выезжать.
   -- Чего ж раньше-то молчал? - спохватился Танков. - Неужто возвращаться?
   Машина выезжала уже из пригородного поселка.
   -- Ты дежурный, сам поехал, сам и решай, - отвернулся Велин. - Хотя обычно положено наоборот: сначала думать, а потом уж...
   -- Во-во! - обрадованно поддержал Игнатьев. - Руковод-куровод. Только б машину гонять. А ты б сперва головой.
   -- "Урал-2", "Урал-2", я двести первый.
   -- Да звоню, звоню.
   -- Пал Евгеньич, приготовьте для группы захвата бронежилеты. Ключ от оружейки у вас на связке.
   -- Это знаю. Чего ж сам-то не взял?
   -- Да я... Не сообразил. В общем, едем на место.
   Машина спотыкалась на многочисленных выбоинах, покряхтывая измученными рессорами.
   -- Товарищ генерал-лейтенант, - не унимался Воробей. - А вы как его брать-то будете? Должно, снайперским выстрелом? Или вон тот ковбой долговязый приемом каратэ дом развалит?
   -- А ну заткнись, пакость! - Велин с таким натуральным остервенением потянулся к левой подмышке, что Игнатьев испуганно скосился, а Танков положил на его руку свою:
   -- Ты что, Сереж?
   -- Э-э, жизнью рискуешь, а тут... - Велин дернул плечом и опять прислонился к стеклу.
   Игнатьев прирос глазами к дороге: фары уже "выстригали" сельскую улицу.
   ЗАДВОРКАМИ и огородами, дважды чуть не увязнув в грязи, заляпанный, с выключенными фарами "уазик" выскочил на унавоженный пятачок за одноэтажным зданием сельсовета. В тусклом свете покарябанного, раскачивающегося на ветру светильника толпились, должно быть, добрые две трети субботинских жителей. Одна из женщин устало, икая, всхлипывала, прислонясь к стене. Ее участливо поддерживали. Велин эффектно шагнул из темноты навстречу обрадованным людям.
   -- Здравствуйте, кормильцы! Оперативный уполномоченный Велин, - бодро представился он. - По какому поводу собрание? Какая повестка дня?
   -- Быстро! Не ожидал. - Мужчина с депутатским значком на лацкане пиджака прочувствованно тряхнул ему руку. - Председатель сельсовета Захаров Виктор Мефодьич.
   -- Так что тут у вас за паника, товарищ председатель? - Велин благосклонно позволил пожать свою руку и с доброй отеческой усмешкой оглядел собравшихся. Из-под ненароком распахнувшегося кожаного пальто выглянула полированная рукоятка пистолета. - Едем по деревне - тихо. Думали - нашутились и спать разошлись. Так чего не спится, сельчане?
   -- Лейтенант Танков, - стоящий сзади него Танков улучил минуту, чтобы представиться.
   Захаров радушно, но невнимательно кивнул, как и все, привлеченный к великолепному Велину.
   -- Ой, спасите! - вдруг с новой силой вскрикнула постанывающая женщина. - Ой, детишки мои!
   -- Да уймись ты наконец, курва! - огрызнулся один из мужиков. - Всех уже перетравила. Путаешься тут только.
   -- Степан! - Захаров укоризненно покачал головой. - Дети ее в доме, - пояснил он досадливо.
   -- В каком доме? Кто? С кем? - Велин одергивающе глянул на разгалдевшуюся толпу. Танков смотрел за его работой с удовольствием. Сейчас Велин был воплощением мужества и уверенности, чего, похоже, так не хватало этим растерявшимся людям. - Только не все сразу и строго по фактам.
   -- Ну, тогда, значит, часа два назад...
   -- Точнее!
   -- Точнее б надо у секретаря нашего спросить. Она как раз сельсовет закрывала и видела, как он ее гонял.
   Танков подтолкнул Велина:
   -- Слушай, зачем нам сейчас-то все по минутам?
   -- Товарищ лейтенант, - Велин заметил, что реплику услышали, - гляньте-ка лучше, как там задержанный. К вам, товарищи, торопились, даже вот задержанного не успели высадить.
   -- Спасибо вам, - поблагодарил кто-то в толпе.
   -- Так что дальше?
   -- В десятом часу это было. Минут сорок, - уточнила одна из женщин.
   -- В двадцать один сорок?
   -- Чего? Ну да. Я как раз к корове выходила. У них дверь открыта, мат, Галина голосит, ну, я так и сообразила: отсидел Будаков свои пятнадцать суток. Из города, говорят, пьяным приехал.
   -- Да вдрызг, - уточнил все тот же молодой мужчина.
   -- Точно, - обрадовался вдруг Велин, - чувствую, фамилия знакомая. Я ж его и сажал за семейное. Жену, что ли, избил?
   -- Избил! - подтвердила икающая в стороне женщина. - Так теперь и мстит, проклятый, чтоб он сдох! Только на детишках-то, на них-то!
   -- Тихо, Галина! - Захаров махнул рукой, и несколько женщин уже привычно принялись ее успокаивать.
   -- Словом, кто-то ему насчет жены нашептал. - Говоря так, Захаров взял Велина под локоть и осторожно отвел в сторону. Увязался следом за ними и неприглашенный Танков.
   -- Вообще-то бабенка еще та. - Виктор Мефодьич интимно убавил голос: - Как у нас говорят, ручная. В смысле - по рукам ходит. Раньше с бывшим директором совхоза путалась, теперь вот с агрономом.
   -- Это в которого Будаков стрелял? - уточнил Танков. Захаров, по-прежнему стоя к нему спиной, кивнул.
   -- Словом, ситуация такая. Начал ее метелить. Это у них водится. Бросить, видно, не может, но и не прощает. Ну, вот она по злобе или еще как и крикни, что, мол, дети не его. Он за ружьем. Двустволка в доме была припрятана. Эта-то, пока он бегал, опомнилась, уползла. Так он в доме с детьми закрылся.
   -- Детям сколько? - опять вмешался Танков.
   -- Пацан восьми лет и девка. Пяти, что ли? Пальнул вдруг из двух стволов по грузовику: кузов - в щепки, машина - в кювет. Сунулся было к дому агроном - чего полез, дурень? Так он по нему на полном серьезе и шарахнул. В плечо попал.
   -- Опасно?
   -- Да вроде в мякоть. Он в медпункте щас. Вот кончится карусель, повезем в город. Чем только кончится? - Он вздохнул. - Совсем озверел мужик.
   -- Как это он попал? - усмехнулся Велин, ласково поглаживая большим пальцем ненаглядную свою кобуру.
   -- Чего ж не попасть? - втерся все тот же нестеснительный Степан Кременчук. - Он же егерем был. Одних кабанов сколько завалил. Так что в лоб - без смысла. Мы уж мозговали. Это он щас притих, а то ведь даже на площадь не подпускает, орет, требует, чтоб курва эта вышла, а иначе грозит мальцов порешить, а себя сжечь.
   - Керосин у него там, - растерянно добавил Виктор Мефодьич. - Мать уж отливали. Прямо хоть штурмом бери.
   - А может он, по-вашему, это сделать? Захаров помолчал, давно, видно, этим мучился.
   -- Н-не знаю. Не могу поверить. Хотя вон чего наворотил. Не приведи бог такое несчастье. Да и в районе потом объясняться.
   -- Да может. - У Кременчука, похоже, сомнений не было. -Так он на вид спокойный, не шебутной, только вот мозги у него к лесу передом повернутые. Я сколько раз замечал, изобьет - на ней-то как на кошке, а он по три дня сам не свой. Я ж говорю: такая коза.
   -- Дом обложили? - строго прервал Велин.
   -- Как это?
   -- А вот так. - Велин незаметно оказался на прежнем месте и говорил громко, для всех. - Так что надоест ему в доме отсиживаться, выйдет сейчас вот из-за угла с двумя стволами и жахнет. Может, уже стоит за углом?
   Люди занервничали, кто-то из женщин охнул.
   -- Раззявы! - Велин задумался. Танков меж тем подошел к углу сельсовета и оттуда выглянул. Прямо перед ним была небольшая, где-то сорок на сорок, площадка, вытоптанная и выезженная до последнего чахлого стебелечка, - центральная площадь. На противоположном, крутом ее конце над сельсоветом завис небольшой деревянный дом в три окна. Ни справа, ни слева от него строений или густых посадок не было.
   -- Специально вы бандита в такую крепость поселили? Чтоб ему отбиваться легче было? - досадливо съязвил подошедший вместе с Захаровым Велин. - Хоть сзади огородами можно подойти?
   -- Нет там ни огородов, ни пристроек. Дом для рабочих из города держали, а потом вот этих пустили. На свою голову.
   -- Мило, - оценил ситуацию Велин. Он скривился. - Маленькая загадочка из детской игры: как казакам поймать разбойника, если последнему помогает власть на местах?
   -- Кто ж мог знать такое? - Захаров окончательно расстроился.
   -- А вы что ж, так втроем и прибыли? - недоверчиво поинтересовался не отстававший от них Кременчук. - Дело-то, кажись, серьезное. Как тут втроем-то?
   -- Кажись, серьезное, - передразнил раздраженно Велин. - Привыкли тут, понимаешь, вороньего шума пугаться. Одна пьянь всю деревню в страхе держит.
   -- Пьянь-то пьянь. Это не он один, - не стал спорить Кременчук. - Да ведь пальнуть может. Эдак картечью из двух стволов -и пополам.
   -- Выкурим. Значит, так. - Велин повернулся к Танкову и подошедшему Игнатьеву. Танков невольно подтянулся. - Наша задача, служивые, - обложить дом. Чтоб не вышел. Ну, и попробуем склонить к сдаче. Мужики с ружьями есть?
   -- Найдутся, - поспешно заверил Захаров.
   -- А чего ж, браконьеров-то полно, - подтвердил Кременчук.
   -- Сам, небось, промышляешь?
   -- А то.
   Он хотел добавить что-то развеселое, но Велин повелительно махнул рукой и продолжил:
   -- Значит, обкладываем дом. Потом попробую с ним поговорить. Рупор найдется?
   -- Пробовали уж. - Захаров кивнул на прислоненный к бревнам большой, свернутый трубкой металлический лист.
   -- Не так пробовали, - отрезал Велин. - Ну, и после этого будем ждать прибытия группы захвата.
   -- А вы-то кто ж? - Кременчук, не любивший ироничного с собой обращения, задал вопрос со всей немалой насмешливостью, на какую оказался способен.
   -- А мы, - Велин осмотрел толпящихся чуть в стороне жителей, - передовая бригада группы захвата. Обеспечиваем подготовку объекта к дезъюкции.
   От жуткого этого слова, смысл которого Танков, как ни напрягался, осилить не смог, народ почувствовал к Велину безграничное доверие.
   -- Уж побыстрей бы, ребята, - попросил кто-то. - Детишки ж в доме.
   -- Быстро что? Правильно, девица: кошки родятся. Игнатьев!
   -- Чего орешь? - Игнатьев стоял рядом с Велиным и без малейшего к нему почтения ковырял в зубах. От панибратского обращения на людях Велин поморщился и строго спросил:
   -- С отделом по рации связывался?
   -- А то сам не знаешь - не берет. Сколько раз просил: замените, замените. Как километров за пятнадцать отъедешь, так и недостает.
   Велин неодобрительно покачал головой.
   - Стало быть, так, Виктор Мефодьич. - Он ткнул председателю сельсовета в грудь длинным и холеным, словно револьверное дуло, пальцем. - Беги в сельсовет, звони в отдел. Объясни от моего имени ситуацию. Пусть ускорят прибытие группы.
   Замаявшийся от бессилия и теперь обрадовавшийся возможности подчиниться другому, более ответственному и знающему, увесистый Виктор Мефодьич, перепрыгивая через лужицы, припустил к задней двери сельсовета.
   - Ставлю задачу. Танков, обойдешь дворами, заляжешь с той стороны дома. Теперь ты, зубоскал. Кременчук, да? Поглядим, на что ты годен. Твоя задача...
   ВЫСТРЕЛ, короткий, с мерно угасающим эхом, прервал диспозицию.
   -- Подходи, лярвы! Чего затихли?! - Голос был надсадный, неуправляемый. - Выводи курву на площадь! Галка! Подлая! Выходи под винтарь, а то щас...
   -- Папочка, не надо! - долетел из глубины дома отчаянный мальчишеский голос. - Не надо, родименький!
   Заревел и голосок потоньше.
   - Убьет! Убьет, зверь! - так же истошно навстречу голосам детей закричала Будакова. - Убьет! Люди! Люди! Погань! Она упала на землю и, катаясь по ней, откусывая ее и выплевывая, выкрикивала, выплескивала, вжимаясь ртом в траву, изощренные угрозы и ругательства.