Dark Window. Летчица с листа ивы

   Глава четвертая
   Забвение
   Мутный свет, выплескивающийся из окон и распахнутых дверей, казался лишним. Зато фиолетовые шары вдоль широкой дороги обернулись волшебными одуванчиками. Дунь, и разлетятся колючими лучами по темным закоулкам. Когда Инга добежала до своего подъезда, бледно-молочная ночь накрыла город целиком. Улицы стремительно пустели, длинные тени серыми покрывалами протянулись по газонам с поникшей травой. Ветер насвистывал протяжную, чуть грустноватую мелодию. Тысячи шорохов, плесков и шуршаний слились в единый хор, выводя бесконечную арию. Звезды едва проглядывали сквозь туманную дымку, затянувшую небеса.
   Барабанной дробью пробежав по ступенькам, Инга чуть не врезалась в дверь своей квартиры. Теперь стоило перевести дух и приготовиться. Так поздно гулять ей не разрешали. Сегодня она перекрыла все допустимые нормы опоздания. Неминуемо предстояла головомойка. Оставалось несколько минут, чтобы заранее выбрать наказание: месяц без мороженого или отмена воскресной прогулки по аттракционам городского парка.
   Встав на цыпочки, девочка потянулась к звонку, на ощупь нашаривая скользкую кнопку.
   Лучше, наверное, отказаться от прогулки, потому что провести целый месяц без мороженого немыслимо. Такое можно увидеть разве что в старых фильмах, где по грязным бесконечным дорогам бродят мальчишки в кепках и огромных куртках, перепачканных угольной пылью.
   Но долго задерживаться у двери не стоило. Каждая дополнительная минута грозила тем, что и прогулка не состоится, и деньги на мороженое не дадут.
   Решившись, Инга нажала на кнопку так мощно, что дребезжание звонка разнеслось по всей округе. Будь, что будет. Дверь немедленно открылась, словно мама только и ждала, когда Инга позвонит.
   Инга виновато улыбнулась и попробовала прошмыгнуть мимо. Но, странное дело, мама непоколебимо стояла на пороге, надежно загородив проход. Такого, чтобы Ингу распекали на весь подъезд, еще не случалось. На всякий случай Инга втянула голову в плечи. Заслуженные упреки в этой позе переносить чуть легче.
   - Тебе чего, девочка? - бесстрастно спросила мама.
   Инга заулыбалась веселее. Мама, оказывается, не сердилась и даже решила пошутить.
   - Это же я, Инга! - радостно блеснули ровные зубы. Вы не можете себе представить, каким прекрасным кажется вечер, когда в нем отсутствует головомойка.
   - Какая еще Инга? - голос мамы стал резче.
   - Я! - воскликнула Инга, ища возможность, проскочить в квартиру. Девочка чувствовала тепло, струящееся из квартиры, и только теперь поняла, как успела продрогнуть по пути домой. Но мама не сдвинулась ни на миллиметр.
   - Инга, - задумчиво произнесла мама. - Ну и что?
   Шутка сразу разонравилась Инге. Что сказать еще, она не знала. Оставалось ждать, когда маме надоест прикалываться, и она пропустит Ингу домой, а потом накормит ужином. Инга расскажет, как она испугалась маминых шуток, и выпросит, чтобы мама открыла банку с вишневым компотом. Темно-сладкая жидкость плескалась перед глазами, в густых глубинах ворочались шарики вишен.
   Мама продолжала стоять на пороге и изучать Ингу, словно заведенную игрушку, в надежде, что завод не иссяк и вещичка выдаст еще что-нибудь занятное.
   Инга решила не сердиться. В конце концов, выговор она заслужила, поэтому, если маме угодно поиграть, пусть поиграет.
   - Что там такое, дорогая? - послышался папин голос. Из-за маминого плеча блеснули папины очки и знакомая растрепанная шевелюра.
   - К тебе должна была прийти какая-нибудь Инга? - напряженно спросила мама.
   - Инга, - хмыкнул папа. - Редкое имечко. Я про такое только в газетах читал. Вроде актрису так одну звали. Но чтобы эта актриса вздумала ко мне придти... Во-первых, она умерла давным-давно. А во-вторых, я же неоднократно говорил тебе, что ты у меня одна.
   Широкая ладонь ласково легла на мамино плечо, но мысленно папа был где-то далеко. Так в зоопарке он наблюдал за уткой мандаринкой, которую они всегда смотрели в самую последнюю очередь. Птичка-красотка, но через пять минут она останется плавать в пруду, а мы с тобой, Инга, отправимся домой, чтобы не опоздать на обед. Только на месте утки мандаринки сейчас стояла сама Инга.
   - Знаешь что, девочка, - сказала мама усталым голосом. - Ступай-ка ты домой.
   И дверь захлопнулась.
   Ошарашенная Инга не шевелилась целую минуту. Так не бывает, чтобы тебя не впускали. Ну пришла не вовремя. Ну опоздала, пусть даже очень сильно. Но ведь нельзя же всерьез не пускать домой. ДОМОЙ! Где ее письменный стол, кровать, игрушки во главе с грустным плюшевым мишкой и куклой Оксаной, где карандаши и альбомы, где пластилин, где телевизор, по которому Инга смотрит диснеевские мультики. Где, наконец, МАМА и ПАПА.
   Они же не могут оставить ее в подъезде!!!
   В удар по кнопке звонка Инга вложила все чувства. Обиду на жестокую шутку. Страх, что ее не пустят ПО-НАСТОЯЩЕМУ. Ожидание, когда, наконец, можно будет согреть озябшие руки. Месть: вот не откроете, уйду, заищитесь меня потом. Мучительный спазм, который едва сдержал набежавшие на глаза слезы.
   Звонок заверещал так, словно по нему не палец давил, а проехался танк. Он трезвонил без умолку, пока не щелкнул замок и не открылась дверь.
   Мама не улыбалась. По спине Инги забегали злые муравьи.
   Губы мамы дрогнули и разомкнулись.
   И тут Инга поняла: мама сейчас скажет нечто такое, что лучше не слышать. Никогда! Слова, которые готовились прозвучать, могли предназначаться любой девочке в мире. Только не Инге. Если эти слова достигнут ее ушей, случится нечто совершенно непоправимое.
   И, чтобы не услышать их, Инга развернулась и понеслась вниз по лестнице в белесое марево летней ночи, пропитанное сырым туманом.
   Глава пятая
   Без определенного...
   Ноги сами привели ее сюда. Да, именно в овраг. К рытвине, откуда высовывался белый кирпич. Он и сейчас проглядывал сквозь сумрак, затопивший склоны и дно, поросшие травой. На кирпиче, свесив ноги, одиноко сидела фигурка в комбинезоне, подперев подбородок ладонью левой руки.
   - Принесла самолет? - холодно осведомился летчик.
   - Нет, - замотала головой Инга. Она устала, ей очень хотелось присесть, но земля уже напиталась ночной влагой, а на траве выступили холодные капли. Разве что кирпич, но его заняли. А этот вреднющий летчик кирпич не отдаст. Лучше и не просить. Дернуло его вступаться за Ингу. Если б не этот заморыш, сидела бы сейчас Инга дома.
   Интересно, что лучше: сидеть дома в глухой печали из-за города, раздавленного собственными ногами по приказу дурака с черными таблетками в ушах, или спасти город с помощью крылатого забияки и поплатиться тем, что тебя уже НИКОГДА не пустят в собственную квартиру?
   Сейчас Инге казалось, что город был не таким уж важным делом.
   Но ведь что-то заставило зеленого коротышку стремглав броситься на помощь. Не стал бы ведь он гробить свою замечательную машину из-за пустяков. Значит, город жил не только для Инги. Значит, стоило его спасать. Но стоять в сыром овраге и дрожать от холода и горя уж слишком невыносимо.
   - Холодно, - печально произнес летчик. - Когда будет распределение, ни за что не пойду в полярные. К звездам и только к звездам.
   - Возьмут тебя к звездам, как же, - хмыкнула Инга. Ее переполняла неприязнь к микроскопическому существу, которое доставляло проблемы вселенского масштаба.
   - Возьмут, - убежденно кивнул малютка. - Полярные маршруты мне не нужны. Значит, звездные пути. Не в подземные же летчики подаваться.
   - Свистишь, - скривила губы Инга. - Не бывает подземных летчиков. Под землей кроты норки роют, да канализация проложена.
   - Вот именно, - сказал круглоголовый малыш. - Если там есть пути, должен же по ним кто-то летать. Только желающих мало. Кому охота в темнотище всю жизнь провести. Хотя, говорят, привыкают.
   Инга представила себя в кромешной тьме, и ее передернуло от ужаса. Впрочем, на постоянку жить в овраге немногим лучше. И если дождаться середины ночи, здесь будет темно как под землей.
   - Прощай, - сказала Инга существу, лишившему ее дома. - Я ухожу.
   - Возьми меня с собой, - сдавленно попросил летчик украденного самолета. Мне ведь тоже идти некуда. После того, как ты похитила мою машину.
   - Я?! - Инга даже задохнулась от возмущения. - Говорю же, даже пальцем не тронула! Пацан какой-то прибегал, он и забрал. Разве угонишься за таким длинноногим?
   После гневной тирады Инге стало теплее. Вот здорово! Наверное, люди так много ругаются зимой, чтобы чуть-чуть согреться. Вот только зачем тогда летом ругаться?
   - Ну вот, - опечалился кроха в комбинезоне. - Весь расчет был на то, что совесть твоя все же проснется. Что ты меня с собой заберешь, а как без дома надоест, ты мне самолет и вернешь. Меня же без самолета обратно не примут. Потерявший самолет не в бою, уже никогда не станет летчиком. Так нас учили.
   - Залезай в сумку, - сказала девочка. - Там и согреешься.
   Она добралась до ближайшего двора и уселась на первую попавшуюся лавочку. В домах призывно горели окна. Только свет в них зажгли не для Инги. Хуже всего, когда тебя нигде не ждут. Огоньки электрических ламп дрожали и расплывались в слезах, все-таки прорвавшихся на волю.
   - Теперь я бомж, - прошептала Инга.
   - Кто? Кто? - раздалось из сумки. - Говори громче. Мне ничего не слышно.
   - Бомж, - зло повторила девочка. - Взрослые так сокращают, чтобы время не тратить. А по-настоящему оно значит - Без Определенного Места Жительства.
   - Ого! - на поверхность высунулась голова в шлеме. - Звучит! Мне хуже. Я теперь БОСП!
   - Это как? - удивилась Инга.
   - Без Определенного Средства Передвижения, - пояснил летчик. - Самолет-то прикарманили. Значит, и передвигаться мне не на чем. Хочешь быть моим средством передвижения?
   Инга не ответила. Холод одержал победу, пронизав тело противной дрожью. А ведь тепло совсем рядом. За прозрачными стеклами. Как их много. Какие они красивые. И недоступные.
   Скрещенные руки растирали предплечья, надеясь разбудить хоть самую маленькую капельку тепла. Ну почему она оставила куртку дома?! Инга немедленно дала самую страшную клятву, что никогда больше не выйдет из дома без куртки. Хоть вам жара в сорок градусов. Затем она дала еще одну клятву. Что, когда вырастет, уедет в теплую страну. И чтобы рядом обязательно море. И город: большой и красивый.
   Девочка отвернулась от теплых окон и уставилась на заброшенную пятиэтажку. Раньше ее пугали черные окна. Но теперь в этом потрескавшемся здании Инга чувствовала что-то родное и близкое.
   Внезапно все вокруг засеребрилось. В щель между сбившихся в кучу домов выглянула Луна.
   - Взошла! Взошла! - фигурка в комбинезоне пулей выскочила из сумки, сорвала с себя шлем и в порыве чувств принялась им размахивать. По ее плечам расплескались длинные густые волосы.
   В призрачных лунных лучах они казались изумрудными нитями.
   - Ух ты! - от удивления Инга на несколько секунд забыла про холод. - Так ты не летчик, а летчица!
   - Точно! - согласилась красавица с изумрудными волосами. - А теперь самое время знакомиться. Знакомства на всю жизнь заключаются под первыми лучами восходящей Луны. Перед тобой Райлана - летчица учебной ивовой эскадрильи.
   - Инга, - заплетающимся от холода языком сказала девочка. - Только я - не летчица. Я в школе учусь. Но сейчас лето.
   - Да ты замерзла совсем, - озаботилась зеленоволосая летчица.
   Инга хотела хмыкнуть и пояснить, по чьей вине она тут умирает от холода. Но ей показалось, что открой она рот, и последняя частичка тепла немедленно воспарит к небесам. А на лавочке останется безжизненное, скрюченное от мороза тело.
   - Мир такой большой, - сказала Райлана, перестав скакать по лавочке. - А ты всего лишь маленькая девочка. И я маленькая. Но я - летчица. Мы похожи в одном - сейчас нам некуда идти. Но в наших силах хоть что-нибудь исправить. Дай мне всего лишь одну зацепку, и я все переверну.
   К одной из стен оставленного людьми строения робко жалась двухподъездная трехэтажка. Возможно, Самолетный Воришка жил именно там. Сидел в теплой квартире. Играл украденным самолетом. И напрочь забыл о девочке, с которой собирался строить аэродром. Инга представила себе ванну, наполненную горячей водой, и ее затрясло еще сильнее. Она уже перестала чувствовать кончики пальцев на руках.
   - Вон в том доме, - как, оказывается, тяжело отрывать руку от теплого тела, но через "не могу" Инга махнула в сторону трехэтажки. - Твой самолет. По крайней мере Самолетному Воришке больше негде было укрыться, когда я за ним гналась.
   - Отлично! - воодушевилась Райлана. - Проведем маленькое расследование. Нет ничего сверхъестественного, чтобы обзвонить все квартиры и отыскать твоего неправильного знакомого. Ну, и чего мы сидим? Сажай меня скорее в сумку, и вперед! Ингочка! Не засыпай! Дойди хотя бы до подъезда. Там теплее, правда-правда.
   Кое-как поднявшись, Инга безвольно побрела навстречу неизвестности.
   Глава шестая
   Лопухан
   В первой квартире жила старушка. Оглядев Ингу, она по-хозяйски сложила руки на груди и устроила небольшой разнос. Если, - сказала она, - ты тимуровка, то приходить надо раньше. И вообще, от тимуровцев толку мало. То три раза в неделю забегали, мол, не нужна ли помощь. То несколько лет ни слуху, ни духу. Неурожайные года на тимуровцев пошли. А сейчас бы они не помешали. Потому что пакет молока сам собой из магазина не прибежит и на стол не вскочит. Жаль, что магазины сейчас позакрывались, а то Инге бы непременно досталось поручение, выполнив которое, она точно получила бы галочку в звеньевой отчет. Но если она соизволит купить молока завтра...
   Инга, которая не поняла и половину слов, быстренько согласилась принести завтра молоко, и дверь за сердитой бабушкой закрылась.
   В квартире номер два на звонок никто не отозвался. Инга звонила и длинными трелями, и отрывистыми, но зато по пять раз сразу. Наконец, Инга догадалась постучать, и дверь тут же открылась. Но не та, в которую стучала девочка, а за ее спиной.
   - Нет никого, - сообщил довольный всезнанием бабушкин голос. - На даче они. Так что прекрати стучать, а то мне по режиму дня давно спать пора.
   - Спасибо, - робко сказала Инга и бочком пробралась к лестнице ведущей наверх.
   - Молоко не забудь, - раздалось ей вслед.
   Затем послышался щелчок замкового язычка, знаменующий, что бабушка полноправно может ложиться спать. В подтверждение во внутренностях двери с лязгом два раза провернулась пластина другого замка. И, наконец, чтобы сон был легким и спокойным, со скрежетом на свое место встала невидимая полоса засова.
   Поднявшись на второй этаж, Инга позвонила в левую квартиру. Дверь открылась бесшумно и почти сразу. На пороге возник небритый дяденька с печальными, покрасневшими глазами. По его мятой майке плыл древний корабль. Майка была порвана прямо посреди паруса, и в дыру проглядывала волосатая грудь, отчего парусник казался затонувшим и поросшим водорослями.
   - Нет ли сигаретки? - жалостливым и хриплым голосом осведомился хозяин обездоленного корабля.
   Инга испуганно отшатнулась.
   - Нет-нет, - замахал рукой кораблевладелец. - Если она последняя, то я не претендую.
   Он нагнулся к девочкиному лицу, источая жесткий табачный запах. У Инги не было ни первой, ни последней сигаретки, но слова где-то потерялись. Пришлось несколько раз мотнуть головой и отступить еще на несколько шагов в подъездный полумрак.
   - Что ж так плохо-то? - вздохнул дяденька, узнав грустную весть.
   Инга не знала, что и ответить. Поэтому она молча проследила, как дяденька втягивается в свою квартиру, как закрывается дверь, отсекая еще одну надежду. Ничего не оставалось, как позвонить в другую квартиру. А ведь половину подъезда они уже проверили.
   После второго звонка между притолокой и дверью образовалась узкая щель, в которую уставился любопытный глаз. И весьма знакомый вихор, который сейчас хоть и не искал Полярную звезду, но все так же отчаянно торчал вверх. Потом за дверью испуганно ойкнули и попытались ее захлопнуть, но Инга успела пропихнуть в щелку свой исцарапанный сандалет.
   - Сеня, - раздалось из глубины квартиры, - сколько тебе раз говорить, чтобы спрашивал, когда открываешь входную дверь.
   С вопросом Сеня запоздал и поэтому просто сопел, не зная, что предпринять.
   - Самолет, - потребовала Инга, чувствуя как Райлана, пробирается по развалинам города к верху сумки.
   - Какой самолет? - Сеня снова попытался закрыть дверь. Инга поморщилась. Все-таки получить по ноге тяжелой дверью не праздник.
   - Самолет, - воскликнули девочки в едином порыве.
   Сеня настороженно вытянул голову, но никого, кроме Инги, не увидел в темном коридоре, однако, прикинул, что с двумя сразу ему нипочем не справиться.
   - Мама! - отчаянно завопил он. - Мама, че-е-о-о она!
   Раздались легкие шаги и в прихожей появилась мама, закутанная в блестящий малиновый халат с вышитыми золотыми драконами.
   - Это еще что такое! - занервничала она. - Тебе русским языком было сказано - никаких гостей.
   Она вполне могла участвовать в передаче "90-60-90". От телевизионных тетенек ее отличало только лицо, искаженное сердитой гримасой.
   - Я не в гости, - сообщила Инга. - Я за самолетом.
   - За каким таким самолетом? - спросила Сенина мама.
   В гостиной, откуда сочился приглушенный оранжевый свет, взревел мотор, раздалась пулеметная очередь, стоны и отчаянный скрежет. После секундного молчания под грустную мелодию чувственный женский голос попросил: "Леонсио! Отомсти за меня! Отомсти..." Музыка сменилась на заунывную. Инга видела, что Сенина мама отдала бы многое, чтобы только взглянуть сейчас на лицо Леонсио, от созерцания которого ее оторвали в самый драматический момент.
   - Он забрал самолет, - робко сказала Инга, чувствуя, что неминуемый взрыв приближается.
   В гостиной снова застрочил пулемет. Здесь, у двери, было совершенно непонятно, жив ли еще Леонсио и, если жив, собирается ли мстить или уже смирился перед неизбежностью судьбы.
   - ЧТО ЭТО ЗА ДЕВОЧКА?!!!
   Вопрос пригнул Сеню к полу, словно он десять лет учил уроки в неправильной позе с картинки учебника "Природоведение". Откуда Сене знать, что это за девочка.
   - Он забрал самолет, - повторила Инга. Сейчас ей очень хотелось закрыть глаза. Сенина мама вот-вот могла оставить в покое непутевого сына и обрушить свою ярость на ни в чем не повинную девочку только потому, что неведомый Леонсио терпел сейчас бедствия и невзгоды без постороннего участия.
   В гостиной что-то просвистело. Инга подумала, что оставленный без присмотра Леонсио вполне мог сорваться с крыши небоскреба. Вероятно, мысли Сениной мамы блуждали в этом же направлении.
   - Вот что, - решилась она, - Завтра разберетесь.
   Сильные руки вытолкнули Ингу на площадку. Дверь многозначительно захлопнулась, снова взяв под защиту самолетного воришку.
   В отчаянии Райлана разжала руки и скатилась в глубину сумки. Инга, осторожно придавив сумку к груди, выбралась из подъезда. Делать было нечего, а идти некуда. Наступила ночь и огромный мир закрыл все свои двери. Ингу охватил жуткий ужас. Она и не думала, как это страшно, когда некуда идти.
   - Не грусти, - раздался звонкий голосок Райланы. - Мы вместе.
   И Инге немного полегчало, хотя страх продолжал давить.
   - Грош цена человеку, если он не сумеет разобраться в незнакомой стране, сказала Райлана. - Мы же почти у себя дома. Тем более, нам отчаиваться нельзя, потому что мы - летчицы!
   Инга хотела заспорить, сказать, что Райлана-то - летчица вне всякого сомнения, а вот она... Но ни единого слова не прозвучало. Больше всего Инга боялась сидеть вот так на лавочке и чувствовать чужой мир. А для летчика нет чужих миров, летчику бояться не положено. И если Инга - летчица, значит, и ей бояться не положено. Страх опасливо отодвинулся еще на несколько шагов и стал неуклюже ворошить кусты. Но шорохами Ингу испугать теперь было непросто. Инга сейчас не испугалась бы ни гусениц, ни пауков, ни противной старой жабы, которую она видела, когда папа ее возил к Валерке на дачу.
   - Смотрит, - недовольно буркнула Райлана и уставилась наверх. Инга вскинула голову вслед за ней.
   Через перила балкона свесился Сеня и показывал длиннющий язык. Ноги его весело пританцовывали, отбивая чечетку по бетонному полу. Сеня ликовал, потому что никто не мог отобрать самолет обратно, а девочки чуть не плакали, потому что этот дурак так и не въехал, в какую беду он их втравил.
   - Бе-бе-бе, - Сеня демонстративно поковырял в носу.
   - Сеня, спать! - раздался гневный голос "90-60-90".
   - Ннэ-э-э-э, - воспротивился Сеня, вцепившись в перила с таким гордым видом, словно стоял не на балконе, а на капитанском мостике.
   - Первый час ночи! - голос "90-60-90" набрал невиданную мощь, так что у Инги зазвенело в ушах, а с лопоухого капитана мигом сдуло браваду.
   Инга погрустнела. Уже два часа, как она могла спать, закрывшись теплым одеялом. Или даже двумя, если попросить, чтобы бабушка достала из шкафа второе.
   - Се-е-е-ня! - пароходным гудком напомнила о себе "90-60-90". На сей раз Сеня не отреагировал. Он оттягивал уши и хлопал ими по голове, а потом снова оттягивал, радуясь своей безнаказанности.
   - Козел, - сказала Инга, но Сеня не услышал.
   - Какой же он козел? - встрепенулась Райлана. - До козла ему дорасти надо. А пока он просто Лопухан. Видишь, уши какие развесистые?
   Шелестел ветер в листьях, да раздавались негромкие шлепки Сениных ушей.
   - Постой, - всплеснула руками Райлана. - Как она сказала. Первый час ночи? Какое сегодня число?
   - Тридцатое июня, - тихо сказала Инга, обхватив себя руками. Ей казалось, что так сидеть немного теплее.
   - Было тридцатое, - сказала Райлана. - Вчера! А сегодня - первое. Наступил новый месяц и у меня появилось право на новое желание. Эй! - она достала рацию и отчаянно нажала кнопку вызова. - Дежурный волшебник!
   Из динамика доносился заливистый храп.
   - Чтоб тебя! - занервничала Райлана. - Вернусь, непременно доложу. За сон на посту знаешь что бывает?
   Инга не знала, а Райлана объяснить не успела.
   - Чего докладывать-то? - недовольный дежурный волшебник в нетерпении прохаживался по лавочке. - Вот манера: доложу, доложу... Никакого участия. Давай, говори желание поскорей, а то холодно тут у вас. Так и простыть недолго.
   - Пусть вон тот, - Райлана показала на торжествующего Семена, - так и останется лопоухим.
   - И чего тебя вечно на всякую гадость-то тянет? - пожал плечами волшебник и исчез.
   - Исполняю, - растаял магический шепоток в прохладном ночном воздухе.
   Сеня еще раз оттянул уши и...
   - СЕНЯ! СПАТЬ! - голос напоминал неожиданно рухнувшую скалу. Втянув голову, Сеня растворился в темном проеме. Райлана так и не увидела, справился ли волшебник с поручением или нет. А Инга не смотрела на балкон. Инга не видела ничего. Весь мир застилали злые слезы.
   - Эй, Инга! - изумилась Райлана. - Что такое? Нам, летчицам, нельзя плакать!
   - А чего ты... - всхлипнула Инга. - А чего ты... А чего...
   Райлана терпеливо ждала. Инга втянула в себя воздух, сколько смогла, успокоилась и сказала дрожащим голосом:
   - Зачем? Ведь ты же могла просто отменить свое неправильное желание. И я вернулась бы домой.
   - Нет, Ингочка, - голос Райланы тоже дрогнул в ответ. - Видишь ли, наша эскадрилья учебная. Вот и волшебник у нас еще не совсем настоящий. Тоже пока учится. Кое-что он уже умеет, только не отменять желания. Поэтому желания, исполненные им, обратной силы не имеют.
   Глава седьмая
   Далекие звезды
   Инга скрючилась знаком вопроса и обиженно дула на застывшие кончики пальцев.
   - Брось злиться, - скорчила Райлана уморительную рожу. - Посмотри-ка лучше наверх.
   Взгляд Инги оторвался от скомканных сигаретных коробок, скользнул по окнам и поднялся над крышами.
   Там мерцали звезды.
   - Когда-нибудь я обязательно полечу к ним, - пообещала Райлана и громко захлопала себя по бокам.
   "Неужели тебе холодно в ТАКОМ комбезе?" - хотела спросить Инга, но промолчала. Глядя на звезды, глупые вопросы не задают. Звезды растеклись по небу ледяными искорками. От них веяло морозом, как от самой ночи. Чем меньше оставалось в домах светящихся окон, тем ярче становилось мерцание звезд. Кусочкам льда хотелось, чтобы тьма затопила землю целиком. Им не было никакого дела до замерзающей маленькой девчушки. Они красовались, являя свое совершенство на всю Вселенную.
   Постепенно Ингой овладело ледяное отчаяние. Не хотелось говорить, не хотелось шевелиться, не хотелось даже думать. Неподвижность дарила иллюзию странного тепла.
   - Эй, Ингочка! - Райлана стала бешено толкать засыпающую девочку. - Не уходи!
   Губы Инги дернулись, но таинственная сила прочно их склеила. Та же сила неумолимо давила на веки, надвигая их на глаза. Противиться этой силе не было никакой возможности.
   - Спасение в одном! - летчица ловко вскарабкалась на плечо девочке и теперь орала в правое ухо. - В одном спасение! Найди мне самую крупную звезду! Немедленно!
   Голова Инги мотнулась из стороны в сторону, глаза ухватили невероятно яркую звезду, висящую низко над горизонтом в разрывах крыш. Рука медленно поднялась и ткнула пальцем в ее сторону, а потом мгновенно опрокинулась обратно.
   - Ну ты сказанула! - усмехнулась Райлана. - Какая же это звезда?! Это планета. Венера, по-вашему. И о чем она нам говорит?
   Инге она ни о чем не говорила. Сквозь слезы в глазах она расплывалась бледной паутинкой.
   - Она говорит, что еще не поздно! - пояснила Райлана. - Когда ночь вступит в свои права, Венера просто исчезнет.