– Ларри, это отвратительно, – сказала Марго. – Я в жизни не смогла бы есть человечье мясо.
– Чертовски дурные манеры, – подхватил Дональд. – Только индийцы едят друг друга.
– И все же поразительно, на что способны люди, когда доходит до крайности, – сообщил Мактэвиш. – Если не ошибаюсь, в Боснии, когда несколько деревень были отрезаны снежными заносами от внешнего мира, дело дошло до людоедства.
– Прошу вас, перестаньте наконец толковать о людоедстве, – сказала мама. – Эти разговоры только усугубляют наше положение.
– Ладно, однако ты так еще и не ответила на мой вопрос, – заявил Ларри. – Какими припасами мы сейчас располагаем?
– Арбуз, – сообщила мама, – три зеленых перца и два батона. Таки пробовал заняться рыбной ловлей, но он говорит, что в этом заливе плохо с рыбой.
– Но ведь у нас еще оставалась парочка бараньих ног, – возразил Ларри.
– Да, милый, – ответила мама. – Но лед почти совсем растаял, и они протухли, так что пришлось их закопать.
– Господи, – простонал Ларри. – Значит, без людоедства не обойтись.
И в этот день мы не увидели никаких судов. Вечером поели сухого хлеба, закусили несвежими перцами, доели арбуз.
Таки и Спиро возобновили дежурство на катере, остальные легли спать, борясь с чувством голода.
Ночь не принесла ничего нового, и утром наше положение из несколько комичного стало довольно серьезным. Собравшись на катере, мы устроили военный совет. Мое предложение протянуть день-другой, питаясь морскими улитками, встретило сокрушительный отпор.
– Мои образцы, должен вам сказать, очень быстро портятся, – озабоченно доложил Теодор.
– К черту твои проклятые образцы, – отозвался Ларри. – Если бы ты собирал что-нибудь более существенное, чем эта твоя микроскопическая мелюзга, это могло бы нас выручить.
– Право, не знаю, что мы теперь будем делать, – сказала мама.
На завтрак каждому досталось по кусочку хлеба, и на том пришел конец нашим припасам.
– Видно, мы все тут умрем, – заключила мама. – И мне нисколько не улыбается быть похороненной здесь.
– Муттер не умрет, – горячо возразил Макс. – В крайнем случае, я убью себя, и вы сможете есть меня.
Мама была потрясена столь щедрым предложением.
– О, вы страшно добры, Макс, – отозвалась она. – Но я надеюсь, что до этого не дойдет.
В эту самую минуту дежуривший на носу катера Спиро издал оглушительный крик, эхо которого заставило вздрогнуть окружающие нас скалы.
– Эй! Эгей!
Он продолжал кричать, размахивая руками, и мы увидели скользящее мимо входа в залив суденышко с маленьким дряхлым мотором.
– Эй! Эгей! – взывал Спиро. – Сюда!
Природа поместила в грудную клетку Спиро такие могучие легкие, и басистый голос его звучал так гулко, что, отраженный стенами позади нас, он в самом деле был услышан человеком на борту суденышка. Рыбак повернулся лицом в нашу сторону. Мы все ринулись на нос катера и принялись отчаянно жестикулировать. Рыбак выключил мотор, и Спиро снова завопил:
– Сюда! Сюда!
– Вы это мне? – осведомился рыбак.
– Конечно, тебе,– ответил Спиро. – Кому же еще?
– Вы хотите, чтобы я подошел к вам? – дошло наконец до рыбака.
Спиро призвал на помощь Святого Спиридона и прочих местных святых.
– Конечно! – проревел он. – Или там есть еще кто-нибудь?
Рыбак внимательно огляделся.
– Никого! – сообщил он.
– Стало быть, я к тебе обращаюсь! – прокричал Спиро.
– А что тебе надо? – поинтересовался рыбак.
– Услышишь, если подойдешь поближе! – крикнул Спиро. И буркнул себе под нос: – Идиот!
– Ладно, – отозвался рыбак, включил мотор и пошел зигзагами к нам.
– Слава Богу, – произнесла мама дрожащим голосом. – О, слава Богу.
Должен признаться, в этот момент все мы разделяли ее чувства.
Суденышко длиной меньше четырех метров подошло совсем близко, рыбак выключил мотор и легонько ударился бортом о наш катер. Мы увидели орехово-коричневое лицо, огромные синие глаза и косматую шевелюру, и было совершенно ясно, что если этот человек и не идиот, то пребывает где-то на грани.
Рыбак приветливо улыбнулся нашей компании.
– Калимера, – сказал он.
С неописуемым облегчением мы ответили тем же.
– Послушай, – начал Спиро, продолжая развивать успех, – у нас…
– Ты грек? – осведомился рыбак, с интересом всматриваясь в лицо Спиро.
– Конечно, грек! – крикнул Спиро. – Но дело в том…
– Вы все греки? – спросил рыбак.
– Нет, нет, – нетерпеливо ответил Спиро, – они вот иностранцы. Но все дело в том…
– Ага, иностранцы, – сказал рыбак. – Я люблю иностранцев.
Осторожным движением он освободил ногу от мертвого осьминога, который придавил ему ступню, когда наши суда столкнулись бортами.
– Они хотели купить рыбу? – спросил рыбак.
– Мы не хотим покупать рыбу, – прорычал Спиро.
– Но иностранцы любят рыбу, – заметил рыбак.
– Балда! – взревел Спиро. – Нам не нужна рыба. Нам нужен бензин.
– Бензин? – удивился рыбак. – Зачем вам бензин?
– Для этого катера, – крикнул Спиро.
– Боюсь, моего бензина не хватит, – ответил рыбак, смерив взглядом стоящую на носу маленькую канистру. – Скажи-ка, а откуда они?
– Они англичане, – сообщил Спиро. – А теперь послушай. Мне нужно…
– Англичане хорошие люди, – отметил рыбак. – На днях тут один англичанин… купил у меня два килограмма рыбы, и я взял с него двойную цену, и он хоть бы что.
– Слушай! – вскипел Спиро. – Нам нужен бензин, и для этого ты…
– Они из одной семьи? – поинтересовался рыбак.
– Нет, не из одной, – ответил Спиро, – но мне нужно, чтобы ты…
– А с виду – одна семья, – настаивал рыбак.
– Да нет же, – сказал Спиро.
– Вот он и она – словно мама и папа. – Рыбак показал на Свена и маму. – А остальные – точно их дети. Хотя вон тот, с бородой, должно быть, дедушка. Из какой части Англии они родом?
Было очевидно, что, если диалог будет продолжаться в том же духе, кончится тем, что Спиро схватит пустую бутылку и проверит прочность головы рыбака.
– Может быть, мне стоит заняться им? – спросил Мактэвиш.
– Нет, – вступил Ларри. – Слышь, Спиро, лучше я с ним поговорю.
Наклонясь над бортом нашего катера, он заговорил медоточивым голосом:
– Послушай, любезный, мы англичане, все родственники.
– Добро пожаловать, – широко улыбнулся рыбак.
– Мы пришли сюда на этом катере, – медленно и внятно продолжал Ларри. – И у нас кончился бензин. К тому же у нас кончились продукты.
– Кончился бензин? – повторил за ним рыбак. – Но без бензина вы дальше не поплывете.
– Вот именно, – согласился Ларри. – Так вот, не мог бы ты быть так добр, сдать нам внаем твою лодку, чтобы мы могли сходить на ней в Металоуру, купить там бензин и привезти сюда?
Рыбак поразмыслил над его словами, подталкивая коричневыми пальцами ног лежащую на дне лодки груду осьминогов, каракатиц и кефали.
– Вы мне заплатите? – беспокойно осведомился он.
– Мы заплатим тебе пятьдесят драхм за то, чтобы ты отвез одного из нас в Металоуру, и еще пятьдесят за то, чтобы привез его обратно.
От такого щедрого предложения зрачки рыбака на миг расширились.
– А может быть, вы заплатите пятьдесят пять драхм? – спросил он без особой надежды, отлично понимая, что ему и без того предложены очень большие деньги за пустячную работу.
– Послушай, любезный, – сказал Ларри, – послушай, добрый человек, ты знаешь, что я предлагаю хорошую цену и не стану тебя обманывать. Вот ты сам – разве стал бы нас обманывать? Ты, грек, станешь обманывать иностранных гостей?
– Никогда! – сверкнул глазами рыбак, забыв, как он только что поведал нам про обманутого англичанина. – Грек никогда не станет обманывать иностранного гостя.
– Итак. – Ларри достал две полусотенные бумажки. – Вот деньги. Я отдаю их этому человеку, он грек, как и ты, деньги будут при нем, и когда вы вернетесь с бензином, я прослежу за тем, чтобы он отдал их тебе без обмана.
Рыбак был так тронут, что немедленно согласился, и Ларри осторожно засунул драхмы в карман рубашки Спиро.
– А теперь, Спиро, ради Бога, – сказал он по-английски, – перебирайся в эту проклятую лодку и привези нам бензин.
Не без натуги, ибо он был мужчина довольно тучный, Спиро осторожно перевалил через борт катера и опустился в лодку рыбака, которая сразу осела на десяток сантиметров.
– Вы хотите, чтобы я отправился сейчас или ближе к вечеру? – спросил рыбак, глядя на Ларри.
– Сейчас!– крикнули хором все владеющие греческим языком члены нашей компании.
Рыбак запустил мотор и взял курс на выход из залива; Спиро сидел, нахмурясь, на носу, смахивая на какую-то массивную фантастическую фигуру.
– Надо же! – воскликнул Дональд, когда лодка скрылась за мысом. – Допустить такой промах!
– Ну что там еще? – осведомился Ларри.
– Если бы мы купили у него всю рыбу и осьминогов, получился бы славный ленч, – жалобно произнес Дональд.
– Видит Бог, ты прав, – согласился Ларри. – Почему ты не подумала об этом, мама?
– С какой это стати именно я должна думать обо всем,милый, – возразила мама. – Я думала, он поведет нас на буксире.
– Ладно, – заметил я, – обойдемся на ленч морскими улитками.
– Если ты еще раз вспомнишь эту гадость, – пообещала Марго, – меня стошнит.
– Да уж, лучше помолчи, – подхватила Леонора. – У нас тут и без тебя хватает проблем.
И мы постарались отвлечься от мыслей о еде. Мактэвиш принялся учить Лесли быстро выхватывать пистолет из-за пояса. Леонора и Марго купались и загорали. Ларри, Свен, Дональд и Макс затеяли бессвязную дискуссию о литературе и искусстве. Мама занялась каким-то замысловатым вязанием, чаще положенного спуская петли. Теодор, еще раз объявив, какое это счастье, что он плохой едок, отправился добывать новые образцы в стоячей луже под скалой. Я вооружился своим перочинным ножом и принялся собирать на камнях морских улиток, жадно глотая их.
Оставшись без еды, мы налегали на наши запасы вина, и под вечер Дональд и Макс исполнили еще один мудреный среднеевропейский танец, а Ларри взялся обучать Свена исполнять на аккордеоне «Песнь итонских гребцов». Мама, убаюканная мыслью о неминуемом спасении, мирно спала, пока они лихо резвились, однако с приближением заката все мы начали тревожиться, хоть и держали про себя свои сомнения. Добрались ли Спиро и безумный рыбак до цели – или вроде нас отрезаны от внешнего мира на берегу какого-нибудь уединенного залива? Рыбак произвел на нас впечатление человека, совсем не сведущего в навигации. Смеркалось, и даже вино не могло нас оживить, мы собрались в кучку и мрачно сидели, изредка обмениваясь колкими по преимуществу замечаниями. Это было похоже на завершение доброй вечеринки, когда все мечтают только о том, чтобы разъехаться по домам. Даже небо цвета полированной меди с золотыми полосами не вызывало никаких положительных эмоций.
И вдруг, совершенно неожиданно, на синей с позолотой воде у входа в залив показалось суденышко рыбака. На корме сидел наш безумный рыбак, на носу этаким тучным бульдогом восседал Спиро. Тотчас прекрасная сложная закатная роспись в небесах и на море показалась нам вдвое ярче. Спасение пришло. Они вернулись!
Мы сгрудились у самой воды, нетерпеливо всматриваясь в приближающуюся лодку. Рыбак выключил мотор, лодка продолжала идти к берегу по инерции, и в наступившей тишине раздался зычный голос Спиро:
– Не беспокоиться, миссисы Дарреллы, я все устроить!
Мы дружно вздохнули с облегчением, потому что знали: когда Спиро говорит, что устроил что-то, значит, все в порядке. Лодка мягко легла носом на хрустящий песок, и мы увидели, что между Спиро и рыбаком лежит зажаренная баранья туша на вертеле и стоит корзина с фруктами всех видов.
Спиро неуклюже перевалился через борт и побрел вброд к нам, напоминая некое диковинное морское чудовище.
– Я привезти вам еда, – сообщил он. – Но бензин у них не было.
– К черту бензин! – воскликнул Ларри. – Выгружайте еду – и приступим!
– Нет-нет, мастеры Ларрис, бензин не иметь значений, – сказал Спиро.
– Но без бензина мы никогда отсюда не выберемся, – возразила мама. – А мясо в такой жаре долго не пролежит теперь, когда весь лед в шкафу растаял.
– Вам не беспокоиться, миссисы Дарреллы, – заверил Спиро. – Я сказать вам, что все устроить, значит, устроить. Я сделать так, что все рыбаки прийти сюда и забрать нас.
– Какие рыбаки? – спросил Ларри. – Единственный рыбак, которого мы пока видели, этот тип, который бежал из психбольницы.
– Нет-нет, мастеры Ларрис, – сказал Спиро, – я говорить про рыбаки с Корфус. Которые выходить ловить ночью.
– Не понимаю, о чем ты толкуешь, – проворчал Ларри.
– Я понимаю, – поспешил я продемонстрировать свою осведомленность. – Ночью целая флотилия выходит на лов с огнями. Они ловят рыбу сетями с подсветом, у них я получаю самые интересные образцы.
– И Аргонаута арго тоже? – поинтересовался Теодор.
– Ну да, – ответил я. – А еще они вылавливают педицелляриевые морские звезды.
– Надеюсь, на них можно положиться, – заметил Ларри.
– Я устроить, мастеры Ларрис, – негодующим тоном заверил Спиро. – Они сказать, что подойти сюда около два часа.
– Стало быть, когда закончат лов? – справился Теодор.
– Да, – сказал Спиро.
– У них могут оказаться интересные образцы, – заключил Теодор.
– Как я и подумал, – подтвердил я.
– Ради Бога, кончайте толковать про образцы, давайте выгрузим съестное, – вмешался Ларри. – Не знаю, как остальные, но я жутко проголодался.
Мы осторожно извлекли из лодки баранью тушу, которой пламя очага придало сходство с мореным дубом, и корзину с фруктами. Перенесли все на наш катер, чтобы к мясу не пристала ни одна песчинка, и учинили роскошную трапезу.
Наступила ночь, луна расписала поверхность моря оранжевыми, желтыми и белыми дорожками. Мы наелись сверх меры и явно перебрали вина. Свен не давал передышки своему аккордеону, остальные танцевали кто польку, кто вальс, а кто мудреные австрийские танцы под руководством Макса. Танцевали так лихо, что Леонора свалилась за борт, вызвав красочный взрыв фосфоресценции.
В два часа ночи у входа в наш залив вереницей белых бусин выстроилась рыболовецкая флотилия. Один катер отделился от шеренги и подошел к нам. После привычных греческих препирательств, рождающих гулкое эхо в прибрежных скалах, нас взяли на буксир и отвели к остальным судам, затем вся флотилия взяла курс на Корфу.
Глядя на цепочку огней впереди, я представил себе, что мы находимся в самом хвосте кометы, летящей над черными водами.
Когда наш буксир плавно подвел нас к пристани ниже старой крепости, мама вымолвила прочувствованно:
– Конечно, это было по-своему очень приятно, и все-таки я рада, что все кончилось.
В эту самую минуту полтора десятка хмельных рыбаков, которые под руководством Спиро с жаром, на какой способны только греки, взялись переправить холодильный шкаф с катера на пристань, покантовав его и так и сяк, шлепнулись вместе со шкафом в воду, и тот лег на дно на глубине около четырех метров.
– Вот видите! – воскликнула мама. – Достукались! Говорила вам, что не надо было брать с собой этот холодильный шкаф.
– Ерунда, – сказал Ларри. – Завтра утром запросто вытащим его.
– Но что я буду делать без холодильного шкафа? – не успокаивалась мама. – Придется заново разбираться со всеми припасами на ближайшие три-четыре дня.
– Да перестань ты переживать, – говорил Ларри. – Честное слово, можно подумать, случилась невесть какая катастрофа. Спиро будет доставлять нам продукты.
– Пусть для тебя это не катастрофа, – сухо произнесла мама, – но для меня еще какая.
Тепло попрощавшись с остальными участниками вылазки, мы расположились в машине Спиро и поехали домой. Хотя Ларри весело напевал, а Лесли расписывал маме прелести пистолета с перламутровой рукояткой, хотя Марго всячески убеждала маму, что из подаренного ею отреза выйдет чудесное платье, а я не жалел усилий, чтобы поднять настроение мамы, рассказывая о чрезвычайно редкой бабочке, которую поймал подаренным ею сачком, наша родительница до самого дома хранила ледяное молчание. Было очевидно, что утрата холодильного шкафа причинила ей глубокую боль.
Войдя в дом, она налила себе добрую порцию бренди и села на кушетку, явно пытаясь сообразить, каким меню мы сможем обходиться, пока холодильный шкаф не будет извлечен из морской пучины, в чем все мы, включая Спиро, горячо заверяли ее.
Ларри обнаружил, что на его имя поступила почта. Наполнив себе бокал вина, он с интересом принялся вскрывать письма.
– Боже! – воскликнул он, читая второе письмо. – Грубенштейны едут к нам… и Гертруда будет с ними.
Мама очнулась от своего гастрономического транса.
– Грубенштейны? Ты говоришь про этого жирного человечка, который выглядит так, словно не мылся полтора месяца, и про эту его ужасную цыганистую супругу?
– Замечательный талант, – сказал Ларри. – Из него получится выдающийся поэт. Гертруда тоже интереснейшая женщина – пишет чудесные картины. Она понравится тебе.
– Понравится тем больше, чем меньше я их буду видеть, – произнесла с достоинством мама. – Об этой Гертруде судить не берусь, но Грубенштейны – далеко не подарок.
– Как это понимать: чем меньше ты будешь видеть? – удивился Ларри. – Они остановятся у нас.
– Как – ты пригласил к нам?– поразилась мама.
– Ну конечно, – ответил Ларри, словно иначе и быть не могло. – У них нет денег, чтобы снять себе жилье.
Мама глотнула бренди, надела очки и попыталась изобразить крайнее негодование.
– Ну вот что, Ларри, – твердо молвила она, – пора покончить с этим. Я не желаю,чтобы ты приглашал всех этих людей, во всяком случае, не предупредив меня. Когда они должны приехать?
– Послезавтра, – сказал Ларри.
– Пора покончить с этим, – повторила мама. – Пожалей мои нервы.
– Не понимаю, чего ты так разворчалась, – огрызнулся Ларри. – Это чудеснейшие люди. И ведь ты отлично отдохнула, разве нет?
Глава третья
Во второй половине 1939 года, когда стало очевидно, что война неизбежна, наша семья покинула Корфу и возвратилась в Англию. На первое время мы сняли квартиру в Лондоне, и пока мама в поисках дома совершала вылазки в провинцию, я мог свободно изучать Лондон. Хотя мне никогда не нравились большие города, Лондон той поры пленил меня. Как-никак самой крупной знакомой мне столицей был город Корфу, величиной не больше какого-нибудь захолустного английского городишка, так что великая громадина Лондона таила сотни манивших меня волнующих тайн. Тут и Музей естественной истории, и конечно же зоопарк, где я наладил дружеские отношения с некоторыми смотрителями. Это укрепило мое убеждение, что работа в зоопарке – единственная стоящая профессия в мире и упрочило желание обзавестись собственным заведением такого рода.
Недалеко от нашей квартиры помещалась торговая точка, неизменно привлекавшая мое внимание. На вывеске было написано: «Аквариум», и витрина в самом деле была заполнена большими аквариумами с ярко окрашенными рыбками и – что еще больше меня занимало – рядами стеклянных ящиков, в которых содержались зеленые змейки, удавчики, большие зеленые ящерицы и пучеглазые жабы. Я мог подолгу стоять перед витриной, любуясь этими дивными созданиями и жаждая завладеть ими. Но поскольку дома у меня уже содержались две сороки и всякие прочие птицы, а также одна обезьянка, я сознавал, что всякое пополнение живого инвентаря навлечет на меня гнев родных, и мне оставалось только с тоской созерцать прекрасных рептилий.
И вот однажды утром, проходя мимо «Аквариума», я обратил внимание на прислоненное к стеклянному ящику объявление, гласящее: «Требуется молодой, надежный помощник». Я вернулся домой и поразмыслил.
– Тут поблизости есть место в зоомагазине, – сообщил я маме.
– В самом деле, милый? – откликнулась она машинально.
– Ну да. Им требуется молодой, надежный помощник. Я… я думаю подать заявление, – небрежно добавил я.
– Отличная идея, – сказал Ларри. – И сможешь сюда притащить всех их зверей.
– Вряд ли ему позволят это сделать, милый, – возразила мама.
– Как вы думаете, сколько они будут платить за такую работу? – спросил я.
– На многое не рассчитывай, – заметил Ларри. – Сомневаюсь, чтобы тебя сочли надежным помощником.
– Но что-то они ведь должны платить? – настаивал я.
– А как у тебя с возрастом? – осведомился Ларри.
– Мне скоро шестнадцать, – ответил я.
– Ну что ж, попытка не пытка, – заключил он.
На другое утро я направился к зоомагазину и вошел внутрь. Тотчас навстречу мне устремился невысокий, худой, смуглый мужчина в огромных роговых очках.
– Доброе утро! Доброе утро! Доброе утро, сэр! Чем могу быть вам полезен?
– Вам, э-э… вам требуется помощник… – промямлил я. Он наклонил голову набок, и глаза его за очками стали
еще больше.
– Помощник, – сказал он. – И вы желаете получить это место?
– Э-э… ну да, – ответил я.
– У вас есть опыт? – спросил он с сомнением в голосе.
– О, у меня большой опыт. Я всегда держал дома пресмыкающихся, и рыб, и прочую живность. У меня и сейчас полная квартира животных.
Мужчина внимательно посмотрел на меня.
– А сколько вам лет? – осведомился он.
– Шестнадцать… скоро семнадцать, – солгал я.
– Ну что ж, – сказал он. – Учтите, много платить мы не можем. У нас чрезвычайно высокие накладные расходы. Но для начала, скажем, фунт десять шиллингов.
– Идет, – согласился я. – Когда можно приступать?
– Лучше приходите в понедельник, – предложил он. – Я говорю понедельник, потому что тогда будет удобнее оформить все бумаги. Иначе можно и запутаться, верно? Да, так вот – моя фамилия Ромилли, мистер Ромилли.
Я назвал свою фамилию, мы обменялись положенными рукопожатиями и застыли на месте, глядя друг на друга. Было совершенно ясно, что мистер Ромилли никогда еще не нанимал кого-либо и плохо представлял себе, как следует действовать дальше. Я посчитал своим долгом помочь ему.
– Может быть, вы сейчас покажете мне свое хозяйство и расскажете, что я должен буду делать?
– О, отличная мысль, – воскликнул мистер Ромилли. – Отличная мысль.
И он запорхал по своему магазину, размахивая руками, словно бабочка крыльями, показывая, как следует чистить аквариум, как кормить мучными червями лягушек и жаб, где лежат щетки и стоят метлы. В просторном подвале под торговым залом хранился различный рыбий корм, лежали сачки и прочие вещи; из неплотно завернутого крана вода капала в большой таз, где лежало нечто, на первый взгляд напоминающее сырое баранье сердце. Присмотревшись, я понял, что передо мной сплошной клубок тоненьких трубочников. Эти ярко-красные черви – излюбленный корм не только всех рыбок, но некоторых земноводных и пресмыкающихся. Далее я обнаружил, что в дополнение к восхитительным созданиям, демонстрируемым на витрине, магазин располагает множеством другой живности. Тут были ящики с жабами, ящерицами, черепахами и лоснящимися змеями, аквариумы с глотающими воздух влажными лягушками и тритонами с фестончатым гребнем вдоль хвоста, похожего на вымпел. Живя уже не один месяц в пыльной, сухой лондонской среде, я ощутил себя здесь словно в райском саду.
– Ну так, – сказал мистер Ромилли, завершив показ, – значит, вы приступаете в понедельник, да? Ровно в девять утра. Надеюсь, не опоздаете?
Только смерть помешала бы мне явиться в зоомагазин в понедельник в девять утра.
И без десяти девять в понедельник утром я мерил шагами тротуар у входа в зоомагазин. Наконец появился, позвякивая ключами, и мистер Ромилли – в длинном черном пальто и черной фетровой шляпе.
– Доброе утро, доброе утро, – пропел он. – Рад видеть, что вы пришли вовремя. Отличное начало.
Мы вошли в магазин, и я приступил к выполнению своих обязанностей. Первым делом надлежало подмести и без того чистейший пол, затем я обошел аквариумы, бросая рыбкам комочки извивающихся трубочников.
Мне не понадобилось много времени, чтобы обнаружить, что мистер Ромилли, при всей его доброте, мало что знал о находящихся на его попечении животных. Большинство террариумов были обставлены вовсе без учета привычек их обитателей, то же можно было сказать и про аквариумы. Кроме того, мистер Ромилли исходил из теории, согласно которой можно пичкать животное одним и тем же кормом, покуда оно его принимает. И я решил заняться как украшением сосудов, так и кормлением наших питомцев, внести разнообразие в их рацион. Разумеется, я понимал, что следует действовать осторожно, ибо мистер Ромилли был человек консервативных привычек.
– Вам не кажется, мистер Ромилли, – спросил я в один прекрасный день, – что рептилиям и земноводным хотелось бы отведать что-нибудь другое, кроме мучных червей?
– Что-нибудь другое? – Глаза мистера Ромилли расширились. – Что именно?
– Ну, как насчет мокриц? Я всегда кормил своих рептилий мокрицами.
– Вы уверены? – спросил мистер Ромилли.
– Совершенно уверен.
– Это не повредит им? – тревожно осведомился он.
– Чертовски дурные манеры, – подхватил Дональд. – Только индийцы едят друг друга.
– И все же поразительно, на что способны люди, когда доходит до крайности, – сообщил Мактэвиш. – Если не ошибаюсь, в Боснии, когда несколько деревень были отрезаны снежными заносами от внешнего мира, дело дошло до людоедства.
– Прошу вас, перестаньте наконец толковать о людоедстве, – сказала мама. – Эти разговоры только усугубляют наше положение.
– Ладно, однако ты так еще и не ответила на мой вопрос, – заявил Ларри. – Какими припасами мы сейчас располагаем?
– Арбуз, – сообщила мама, – три зеленых перца и два батона. Таки пробовал заняться рыбной ловлей, но он говорит, что в этом заливе плохо с рыбой.
– Но ведь у нас еще оставалась парочка бараньих ног, – возразил Ларри.
– Да, милый, – ответила мама. – Но лед почти совсем растаял, и они протухли, так что пришлось их закопать.
– Господи, – простонал Ларри. – Значит, без людоедства не обойтись.
И в этот день мы не увидели никаких судов. Вечером поели сухого хлеба, закусили несвежими перцами, доели арбуз.
Таки и Спиро возобновили дежурство на катере, остальные легли спать, борясь с чувством голода.
Ночь не принесла ничего нового, и утром наше положение из несколько комичного стало довольно серьезным. Собравшись на катере, мы устроили военный совет. Мое предложение протянуть день-другой, питаясь морскими улитками, встретило сокрушительный отпор.
– Мои образцы, должен вам сказать, очень быстро портятся, – озабоченно доложил Теодор.
– К черту твои проклятые образцы, – отозвался Ларри. – Если бы ты собирал что-нибудь более существенное, чем эта твоя микроскопическая мелюзга, это могло бы нас выручить.
– Право, не знаю, что мы теперь будем делать, – сказала мама.
На завтрак каждому досталось по кусочку хлеба, и на том пришел конец нашим припасам.
– Видно, мы все тут умрем, – заключила мама. – И мне нисколько не улыбается быть похороненной здесь.
– Муттер не умрет, – горячо возразил Макс. – В крайнем случае, я убью себя, и вы сможете есть меня.
Мама была потрясена столь щедрым предложением.
– О, вы страшно добры, Макс, – отозвалась она. – Но я надеюсь, что до этого не дойдет.
В эту самую минуту дежуривший на носу катера Спиро издал оглушительный крик, эхо которого заставило вздрогнуть окружающие нас скалы.
– Эй! Эгей!
Он продолжал кричать, размахивая руками, и мы увидели скользящее мимо входа в залив суденышко с маленьким дряхлым мотором.
– Эй! Эгей! – взывал Спиро. – Сюда!
Природа поместила в грудную клетку Спиро такие могучие легкие, и басистый голос его звучал так гулко, что, отраженный стенами позади нас, он в самом деле был услышан человеком на борту суденышка. Рыбак повернулся лицом в нашу сторону. Мы все ринулись на нос катера и принялись отчаянно жестикулировать. Рыбак выключил мотор, и Спиро снова завопил:
– Сюда! Сюда!
– Вы это мне? – осведомился рыбак.
– Конечно, тебе,– ответил Спиро. – Кому же еще?
– Вы хотите, чтобы я подошел к вам? – дошло наконец до рыбака.
Спиро призвал на помощь Святого Спиридона и прочих местных святых.
– Конечно! – проревел он. – Или там есть еще кто-нибудь?
Рыбак внимательно огляделся.
– Никого! – сообщил он.
– Стало быть, я к тебе обращаюсь! – прокричал Спиро.
– А что тебе надо? – поинтересовался рыбак.
– Услышишь, если подойдешь поближе! – крикнул Спиро. И буркнул себе под нос: – Идиот!
– Ладно, – отозвался рыбак, включил мотор и пошел зигзагами к нам.
– Слава Богу, – произнесла мама дрожащим голосом. – О, слава Богу.
Должен признаться, в этот момент все мы разделяли ее чувства.
Суденышко длиной меньше четырех метров подошло совсем близко, рыбак выключил мотор и легонько ударился бортом о наш катер. Мы увидели орехово-коричневое лицо, огромные синие глаза и косматую шевелюру, и было совершенно ясно, что если этот человек и не идиот, то пребывает где-то на грани.
Рыбак приветливо улыбнулся нашей компании.
– Калимера, – сказал он.
С неописуемым облегчением мы ответили тем же.
– Послушай, – начал Спиро, продолжая развивать успех, – у нас…
– Ты грек? – осведомился рыбак, с интересом всматриваясь в лицо Спиро.
– Конечно, грек! – крикнул Спиро. – Но дело в том…
– Вы все греки? – спросил рыбак.
– Нет, нет, – нетерпеливо ответил Спиро, – они вот иностранцы. Но все дело в том…
– Ага, иностранцы, – сказал рыбак. – Я люблю иностранцев.
Осторожным движением он освободил ногу от мертвого осьминога, который придавил ему ступню, когда наши суда столкнулись бортами.
– Они хотели купить рыбу? – спросил рыбак.
– Мы не хотим покупать рыбу, – прорычал Спиро.
– Но иностранцы любят рыбу, – заметил рыбак.
– Балда! – взревел Спиро. – Нам не нужна рыба. Нам нужен бензин.
– Бензин? – удивился рыбак. – Зачем вам бензин?
– Для этого катера, – крикнул Спиро.
– Боюсь, моего бензина не хватит, – ответил рыбак, смерив взглядом стоящую на носу маленькую канистру. – Скажи-ка, а откуда они?
– Они англичане, – сообщил Спиро. – А теперь послушай. Мне нужно…
– Англичане хорошие люди, – отметил рыбак. – На днях тут один англичанин… купил у меня два килограмма рыбы, и я взял с него двойную цену, и он хоть бы что.
– Слушай! – вскипел Спиро. – Нам нужен бензин, и для этого ты…
– Они из одной семьи? – поинтересовался рыбак.
– Нет, не из одной, – ответил Спиро, – но мне нужно, чтобы ты…
– А с виду – одна семья, – настаивал рыбак.
– Да нет же, – сказал Спиро.
– Вот он и она – словно мама и папа. – Рыбак показал на Свена и маму. – А остальные – точно их дети. Хотя вон тот, с бородой, должно быть, дедушка. Из какой части Англии они родом?
Было очевидно, что, если диалог будет продолжаться в том же духе, кончится тем, что Спиро схватит пустую бутылку и проверит прочность головы рыбака.
– Может быть, мне стоит заняться им? – спросил Мактэвиш.
– Нет, – вступил Ларри. – Слышь, Спиро, лучше я с ним поговорю.
Наклонясь над бортом нашего катера, он заговорил медоточивым голосом:
– Послушай, любезный, мы англичане, все родственники.
– Добро пожаловать, – широко улыбнулся рыбак.
– Мы пришли сюда на этом катере, – медленно и внятно продолжал Ларри. – И у нас кончился бензин. К тому же у нас кончились продукты.
– Кончился бензин? – повторил за ним рыбак. – Но без бензина вы дальше не поплывете.
– Вот именно, – согласился Ларри. – Так вот, не мог бы ты быть так добр, сдать нам внаем твою лодку, чтобы мы могли сходить на ней в Металоуру, купить там бензин и привезти сюда?
Рыбак поразмыслил над его словами, подталкивая коричневыми пальцами ног лежащую на дне лодки груду осьминогов, каракатиц и кефали.
– Вы мне заплатите? – беспокойно осведомился он.
– Мы заплатим тебе пятьдесят драхм за то, чтобы ты отвез одного из нас в Металоуру, и еще пятьдесят за то, чтобы привез его обратно.
От такого щедрого предложения зрачки рыбака на миг расширились.
– А может быть, вы заплатите пятьдесят пять драхм? – спросил он без особой надежды, отлично понимая, что ему и без того предложены очень большие деньги за пустячную работу.
– Послушай, любезный, – сказал Ларри, – послушай, добрый человек, ты знаешь, что я предлагаю хорошую цену и не стану тебя обманывать. Вот ты сам – разве стал бы нас обманывать? Ты, грек, станешь обманывать иностранных гостей?
– Никогда! – сверкнул глазами рыбак, забыв, как он только что поведал нам про обманутого англичанина. – Грек никогда не станет обманывать иностранного гостя.
– Итак. – Ларри достал две полусотенные бумажки. – Вот деньги. Я отдаю их этому человеку, он грек, как и ты, деньги будут при нем, и когда вы вернетесь с бензином, я прослежу за тем, чтобы он отдал их тебе без обмана.
Рыбак был так тронут, что немедленно согласился, и Ларри осторожно засунул драхмы в карман рубашки Спиро.
– А теперь, Спиро, ради Бога, – сказал он по-английски, – перебирайся в эту проклятую лодку и привези нам бензин.
Не без натуги, ибо он был мужчина довольно тучный, Спиро осторожно перевалил через борт катера и опустился в лодку рыбака, которая сразу осела на десяток сантиметров.
– Вы хотите, чтобы я отправился сейчас или ближе к вечеру? – спросил рыбак, глядя на Ларри.
– Сейчас!– крикнули хором все владеющие греческим языком члены нашей компании.
Рыбак запустил мотор и взял курс на выход из залива; Спиро сидел, нахмурясь, на носу, смахивая на какую-то массивную фантастическую фигуру.
– Надо же! – воскликнул Дональд, когда лодка скрылась за мысом. – Допустить такой промах!
– Ну что там еще? – осведомился Ларри.
– Если бы мы купили у него всю рыбу и осьминогов, получился бы славный ленч, – жалобно произнес Дональд.
– Видит Бог, ты прав, – согласился Ларри. – Почему ты не подумала об этом, мама?
– С какой это стати именно я должна думать обо всем,милый, – возразила мама. – Я думала, он поведет нас на буксире.
– Ладно, – заметил я, – обойдемся на ленч морскими улитками.
– Если ты еще раз вспомнишь эту гадость, – пообещала Марго, – меня стошнит.
– Да уж, лучше помолчи, – подхватила Леонора. – У нас тут и без тебя хватает проблем.
И мы постарались отвлечься от мыслей о еде. Мактэвиш принялся учить Лесли быстро выхватывать пистолет из-за пояса. Леонора и Марго купались и загорали. Ларри, Свен, Дональд и Макс затеяли бессвязную дискуссию о литературе и искусстве. Мама занялась каким-то замысловатым вязанием, чаще положенного спуская петли. Теодор, еще раз объявив, какое это счастье, что он плохой едок, отправился добывать новые образцы в стоячей луже под скалой. Я вооружился своим перочинным ножом и принялся собирать на камнях морских улиток, жадно глотая их.
Оставшись без еды, мы налегали на наши запасы вина, и под вечер Дональд и Макс исполнили еще один мудреный среднеевропейский танец, а Ларри взялся обучать Свена исполнять на аккордеоне «Песнь итонских гребцов». Мама, убаюканная мыслью о неминуемом спасении, мирно спала, пока они лихо резвились, однако с приближением заката все мы начали тревожиться, хоть и держали про себя свои сомнения. Добрались ли Спиро и безумный рыбак до цели – или вроде нас отрезаны от внешнего мира на берегу какого-нибудь уединенного залива? Рыбак произвел на нас впечатление человека, совсем не сведущего в навигации. Смеркалось, и даже вино не могло нас оживить, мы собрались в кучку и мрачно сидели, изредка обмениваясь колкими по преимуществу замечаниями. Это было похоже на завершение доброй вечеринки, когда все мечтают только о том, чтобы разъехаться по домам. Даже небо цвета полированной меди с золотыми полосами не вызывало никаких положительных эмоций.
И вдруг, совершенно неожиданно, на синей с позолотой воде у входа в залив показалось суденышко рыбака. На корме сидел наш безумный рыбак, на носу этаким тучным бульдогом восседал Спиро. Тотчас прекрасная сложная закатная роспись в небесах и на море показалась нам вдвое ярче. Спасение пришло. Они вернулись!
Мы сгрудились у самой воды, нетерпеливо всматриваясь в приближающуюся лодку. Рыбак выключил мотор, лодка продолжала идти к берегу по инерции, и в наступившей тишине раздался зычный голос Спиро:
– Не беспокоиться, миссисы Дарреллы, я все устроить!
Мы дружно вздохнули с облегчением, потому что знали: когда Спиро говорит, что устроил что-то, значит, все в порядке. Лодка мягко легла носом на хрустящий песок, и мы увидели, что между Спиро и рыбаком лежит зажаренная баранья туша на вертеле и стоит корзина с фруктами всех видов.
Спиро неуклюже перевалился через борт и побрел вброд к нам, напоминая некое диковинное морское чудовище.
– Я привезти вам еда, – сообщил он. – Но бензин у них не было.
– К черту бензин! – воскликнул Ларри. – Выгружайте еду – и приступим!
– Нет-нет, мастеры Ларрис, бензин не иметь значений, – сказал Спиро.
– Но без бензина мы никогда отсюда не выберемся, – возразила мама. – А мясо в такой жаре долго не пролежит теперь, когда весь лед в шкафу растаял.
– Вам не беспокоиться, миссисы Дарреллы, – заверил Спиро. – Я сказать вам, что все устроить, значит, устроить. Я сделать так, что все рыбаки прийти сюда и забрать нас.
– Какие рыбаки? – спросил Ларри. – Единственный рыбак, которого мы пока видели, этот тип, который бежал из психбольницы.
– Нет-нет, мастеры Ларрис, – сказал Спиро, – я говорить про рыбаки с Корфус. Которые выходить ловить ночью.
– Не понимаю, о чем ты толкуешь, – проворчал Ларри.
– Я понимаю, – поспешил я продемонстрировать свою осведомленность. – Ночью целая флотилия выходит на лов с огнями. Они ловят рыбу сетями с подсветом, у них я получаю самые интересные образцы.
– И Аргонаута арго тоже? – поинтересовался Теодор.
– Ну да, – ответил я. – А еще они вылавливают педицелляриевые морские звезды.
– Надеюсь, на них можно положиться, – заметил Ларри.
– Я устроить, мастеры Ларрис, – негодующим тоном заверил Спиро. – Они сказать, что подойти сюда около два часа.
– Стало быть, когда закончат лов? – справился Теодор.
– Да, – сказал Спиро.
– У них могут оказаться интересные образцы, – заключил Теодор.
– Как я и подумал, – подтвердил я.
– Ради Бога, кончайте толковать про образцы, давайте выгрузим съестное, – вмешался Ларри. – Не знаю, как остальные, но я жутко проголодался.
Мы осторожно извлекли из лодки баранью тушу, которой пламя очага придало сходство с мореным дубом, и корзину с фруктами. Перенесли все на наш катер, чтобы к мясу не пристала ни одна песчинка, и учинили роскошную трапезу.
Наступила ночь, луна расписала поверхность моря оранжевыми, желтыми и белыми дорожками. Мы наелись сверх меры и явно перебрали вина. Свен не давал передышки своему аккордеону, остальные танцевали кто польку, кто вальс, а кто мудреные австрийские танцы под руководством Макса. Танцевали так лихо, что Леонора свалилась за борт, вызвав красочный взрыв фосфоресценции.
В два часа ночи у входа в наш залив вереницей белых бусин выстроилась рыболовецкая флотилия. Один катер отделился от шеренги и подошел к нам. После привычных греческих препирательств, рождающих гулкое эхо в прибрежных скалах, нас взяли на буксир и отвели к остальным судам, затем вся флотилия взяла курс на Корфу.
Глядя на цепочку огней впереди, я представил себе, что мы находимся в самом хвосте кометы, летящей над черными водами.
Когда наш буксир плавно подвел нас к пристани ниже старой крепости, мама вымолвила прочувствованно:
– Конечно, это было по-своему очень приятно, и все-таки я рада, что все кончилось.
В эту самую минуту полтора десятка хмельных рыбаков, которые под руководством Спиро с жаром, на какой способны только греки, взялись переправить холодильный шкаф с катера на пристань, покантовав его и так и сяк, шлепнулись вместе со шкафом в воду, и тот лег на дно на глубине около четырех метров.
– Вот видите! – воскликнула мама. – Достукались! Говорила вам, что не надо было брать с собой этот холодильный шкаф.
– Ерунда, – сказал Ларри. – Завтра утром запросто вытащим его.
– Но что я буду делать без холодильного шкафа? – не успокаивалась мама. – Придется заново разбираться со всеми припасами на ближайшие три-четыре дня.
– Да перестань ты переживать, – говорил Ларри. – Честное слово, можно подумать, случилась невесть какая катастрофа. Спиро будет доставлять нам продукты.
– Пусть для тебя это не катастрофа, – сухо произнесла мама, – но для меня еще какая.
Тепло попрощавшись с остальными участниками вылазки, мы расположились в машине Спиро и поехали домой. Хотя Ларри весело напевал, а Лесли расписывал маме прелести пистолета с перламутровой рукояткой, хотя Марго всячески убеждала маму, что из подаренного ею отреза выйдет чудесное платье, а я не жалел усилий, чтобы поднять настроение мамы, рассказывая о чрезвычайно редкой бабочке, которую поймал подаренным ею сачком, наша родительница до самого дома хранила ледяное молчание. Было очевидно, что утрата холодильного шкафа причинила ей глубокую боль.
Войдя в дом, она налила себе добрую порцию бренди и села на кушетку, явно пытаясь сообразить, каким меню мы сможем обходиться, пока холодильный шкаф не будет извлечен из морской пучины, в чем все мы, включая Спиро, горячо заверяли ее.
Ларри обнаружил, что на его имя поступила почта. Наполнив себе бокал вина, он с интересом принялся вскрывать письма.
– Боже! – воскликнул он, читая второе письмо. – Грубенштейны едут к нам… и Гертруда будет с ними.
Мама очнулась от своего гастрономического транса.
– Грубенштейны? Ты говоришь про этого жирного человечка, который выглядит так, словно не мылся полтора месяца, и про эту его ужасную цыганистую супругу?
– Замечательный талант, – сказал Ларри. – Из него получится выдающийся поэт. Гертруда тоже интереснейшая женщина – пишет чудесные картины. Она понравится тебе.
– Понравится тем больше, чем меньше я их буду видеть, – произнесла с достоинством мама. – Об этой Гертруде судить не берусь, но Грубенштейны – далеко не подарок.
– Как это понимать: чем меньше ты будешь видеть? – удивился Ларри. – Они остановятся у нас.
– Как – ты пригласил к нам?– поразилась мама.
– Ну конечно, – ответил Ларри, словно иначе и быть не могло. – У них нет денег, чтобы снять себе жилье.
Мама глотнула бренди, надела очки и попыталась изобразить крайнее негодование.
– Ну вот что, Ларри, – твердо молвила она, – пора покончить с этим. Я не желаю,чтобы ты приглашал всех этих людей, во всяком случае, не предупредив меня. Когда они должны приехать?
– Послезавтра, – сказал Ларри.
– Пора покончить с этим, – повторила мама. – Пожалей мои нервы.
– Не понимаю, чего ты так разворчалась, – огрызнулся Ларри. – Это чудеснейшие люди. И ведь ты отлично отдохнула, разве нет?
Глава третья
КОВАРНАЯ КОРОБКА
Во второй половине 1939 года, когда стало очевидно, что война неизбежна, наша семья покинула Корфу и возвратилась в Англию. На первое время мы сняли квартиру в Лондоне, и пока мама в поисках дома совершала вылазки в провинцию, я мог свободно изучать Лондон. Хотя мне никогда не нравились большие города, Лондон той поры пленил меня. Как-никак самой крупной знакомой мне столицей был город Корфу, величиной не больше какого-нибудь захолустного английского городишка, так что великая громадина Лондона таила сотни манивших меня волнующих тайн. Тут и Музей естественной истории, и конечно же зоопарк, где я наладил дружеские отношения с некоторыми смотрителями. Это укрепило мое убеждение, что работа в зоопарке – единственная стоящая профессия в мире и упрочило желание обзавестись собственным заведением такого рода.
Недалеко от нашей квартиры помещалась торговая точка, неизменно привлекавшая мое внимание. На вывеске было написано: «Аквариум», и витрина в самом деле была заполнена большими аквариумами с ярко окрашенными рыбками и – что еще больше меня занимало – рядами стеклянных ящиков, в которых содержались зеленые змейки, удавчики, большие зеленые ящерицы и пучеглазые жабы. Я мог подолгу стоять перед витриной, любуясь этими дивными созданиями и жаждая завладеть ими. Но поскольку дома у меня уже содержались две сороки и всякие прочие птицы, а также одна обезьянка, я сознавал, что всякое пополнение живого инвентаря навлечет на меня гнев родных, и мне оставалось только с тоской созерцать прекрасных рептилий.
И вот однажды утром, проходя мимо «Аквариума», я обратил внимание на прислоненное к стеклянному ящику объявление, гласящее: «Требуется молодой, надежный помощник». Я вернулся домой и поразмыслил.
– Тут поблизости есть место в зоомагазине, – сообщил я маме.
– В самом деле, милый? – откликнулась она машинально.
– Ну да. Им требуется молодой, надежный помощник. Я… я думаю подать заявление, – небрежно добавил я.
– Отличная идея, – сказал Ларри. – И сможешь сюда притащить всех их зверей.
– Вряд ли ему позволят это сделать, милый, – возразила мама.
– Как вы думаете, сколько они будут платить за такую работу? – спросил я.
– На многое не рассчитывай, – заметил Ларри. – Сомневаюсь, чтобы тебя сочли надежным помощником.
– Но что-то они ведь должны платить? – настаивал я.
– А как у тебя с возрастом? – осведомился Ларри.
– Мне скоро шестнадцать, – ответил я.
– Ну что ж, попытка не пытка, – заключил он.
На другое утро я направился к зоомагазину и вошел внутрь. Тотчас навстречу мне устремился невысокий, худой, смуглый мужчина в огромных роговых очках.
– Доброе утро! Доброе утро! Доброе утро, сэр! Чем могу быть вам полезен?
– Вам, э-э… вам требуется помощник… – промямлил я. Он наклонил голову набок, и глаза его за очками стали
еще больше.
– Помощник, – сказал он. – И вы желаете получить это место?
– Э-э… ну да, – ответил я.
– У вас есть опыт? – спросил он с сомнением в голосе.
– О, у меня большой опыт. Я всегда держал дома пресмыкающихся, и рыб, и прочую живность. У меня и сейчас полная квартира животных.
Мужчина внимательно посмотрел на меня.
– А сколько вам лет? – осведомился он.
– Шестнадцать… скоро семнадцать, – солгал я.
– Ну что ж, – сказал он. – Учтите, много платить мы не можем. У нас чрезвычайно высокие накладные расходы. Но для начала, скажем, фунт десять шиллингов.
– Идет, – согласился я. – Когда можно приступать?
– Лучше приходите в понедельник, – предложил он. – Я говорю понедельник, потому что тогда будет удобнее оформить все бумаги. Иначе можно и запутаться, верно? Да, так вот – моя фамилия Ромилли, мистер Ромилли.
Я назвал свою фамилию, мы обменялись положенными рукопожатиями и застыли на месте, глядя друг на друга. Было совершенно ясно, что мистер Ромилли никогда еще не нанимал кого-либо и плохо представлял себе, как следует действовать дальше. Я посчитал своим долгом помочь ему.
– Может быть, вы сейчас покажете мне свое хозяйство и расскажете, что я должен буду делать?
– О, отличная мысль, – воскликнул мистер Ромилли. – Отличная мысль.
И он запорхал по своему магазину, размахивая руками, словно бабочка крыльями, показывая, как следует чистить аквариум, как кормить мучными червями лягушек и жаб, где лежат щетки и стоят метлы. В просторном подвале под торговым залом хранился различный рыбий корм, лежали сачки и прочие вещи; из неплотно завернутого крана вода капала в большой таз, где лежало нечто, на первый взгляд напоминающее сырое баранье сердце. Присмотревшись, я понял, что передо мной сплошной клубок тоненьких трубочников. Эти ярко-красные черви – излюбленный корм не только всех рыбок, но некоторых земноводных и пресмыкающихся. Далее я обнаружил, что в дополнение к восхитительным созданиям, демонстрируемым на витрине, магазин располагает множеством другой живности. Тут были ящики с жабами, ящерицами, черепахами и лоснящимися змеями, аквариумы с глотающими воздух влажными лягушками и тритонами с фестончатым гребнем вдоль хвоста, похожего на вымпел. Живя уже не один месяц в пыльной, сухой лондонской среде, я ощутил себя здесь словно в райском саду.
– Ну так, – сказал мистер Ромилли, завершив показ, – значит, вы приступаете в понедельник, да? Ровно в девять утра. Надеюсь, не опоздаете?
Только смерть помешала бы мне явиться в зоомагазин в понедельник в девять утра.
И без десяти девять в понедельник утром я мерил шагами тротуар у входа в зоомагазин. Наконец появился, позвякивая ключами, и мистер Ромилли – в длинном черном пальто и черной фетровой шляпе.
– Доброе утро, доброе утро, – пропел он. – Рад видеть, что вы пришли вовремя. Отличное начало.
Мы вошли в магазин, и я приступил к выполнению своих обязанностей. Первым делом надлежало подмести и без того чистейший пол, затем я обошел аквариумы, бросая рыбкам комочки извивающихся трубочников.
Мне не понадобилось много времени, чтобы обнаружить, что мистер Ромилли, при всей его доброте, мало что знал о находящихся на его попечении животных. Большинство террариумов были обставлены вовсе без учета привычек их обитателей, то же можно было сказать и про аквариумы. Кроме того, мистер Ромилли исходил из теории, согласно которой можно пичкать животное одним и тем же кормом, покуда оно его принимает. И я решил заняться как украшением сосудов, так и кормлением наших питомцев, внести разнообразие в их рацион. Разумеется, я понимал, что следует действовать осторожно, ибо мистер Ромилли был человек консервативных привычек.
– Вам не кажется, мистер Ромилли, – спросил я в один прекрасный день, – что рептилиям и земноводным хотелось бы отведать что-нибудь другое, кроме мучных червей?
– Что-нибудь другое? – Глаза мистера Ромилли расширились. – Что именно?
– Ну, как насчет мокриц? Я всегда кормил своих рептилий мокрицами.
– Вы уверены? – спросил мистер Ромилли.
– Совершенно уверен.
– Это не повредит им? – тревожно осведомился он.