Дарси Эмма. Второй медовый месяц

   Когда они приехали в «Дьюрли-Хаус», сюрпризы продолжились. Пейдж Колдер тоже стала другой. Теперь она была только старательной личной помощницей, и не более. Она внимательно проверила документы, заказала завтрак на восемь часов утра, повела их обоих в номер, показала главную спальню и предложила Рейду первому принять душ, напомнив, что им необходимо в половине девятого выехать на первую встречу.
   Джина даже почувствовала себя здесь лишней. Сказав себе, что все было бы точно так же, если бы она не поехала с Рейдом, она еще раз решила помалкивать и не вмешиваться не в свое дело. Она распаковала вещи Рейда и свои, чтобы все было готово, когда Рейд выйдет из душа.
   Спальня была просторной и не тесной для двоих. Джина не смогла сдержать улыбки при виде широкой кровати с горой белых подушек. На такой кровати ничего не стоит потеряться, если не хочешь спать вместе. Но в намерения Джины это не входило. Если только Рейд сам не захочет от нее спрятаться.
   Обстановка комнаты была уютной и элегантной, все было сделано для того, чтобы постояльцы чувствовали себя здесь как дома. Покрывало кровати и занавеси на окнах были одинаковой красно-белой расцветки. Комната была обставлена в несколько старомодном стиле, с мебелью из полированного дерева, с большим платяным шкафом, с вместительным туалетным столиком напротив окна и с симпатичными тумбочками по обе стороны кровати.
   Небольшие картинки на стенах, всяческие безделушки и вазочки с цветами, расставленные по всей комнате, дополняли ощущение домашнего уюта, несвойственного большим отелям. Джина с легкостью могла вообразить, что находится где-нибудь в английской деревушке в собственном доме, хотя отель стоял в центре Лондона.
   Кухня была оборудована всеми необходимыми приборами, и Джина с удовольствием принялась составлять в уме список продуктов, которые она купит в супермаркете: фрукты, сыр, бисквиты и что-нибудь особенное, чисто английское. Нет, не в супермаркете, а в продуктовом отделе «Харродз», решила она, с удовольствием воображая, как удивит Рейда угощением из множества вкусных блюд.
   Сварив себе чашку кофе — ни Рейд, ни Пейдж кофе не захотели, — Джина прошла в гостиную, которая оказалась совершенно очаровательной. На окнах здесь висели занавески в тон ситцевой пестрой обивке софы. Букетики цветов украшали кофейный столик у софы. В книжном шкафу стояло множество книг на любой вкус, а письменный стол так и манил сесть за него и написать письма и открытки всем своим друзьям или сделать записи в дневник.
   Если Джина и не была уверена, что этот номер подойдет для приемов, то насчет того, возможно ли здесь создать атмосферу домашнего уюта, сомнений быть не могло. На этот счет Пейдж все сделала правильно.
   Когда секретарша, выйдя из ванной, проскользнула мимо нее через гостиную во вторую спальню, Джиной овладела нервная дрожь при взгляде на дверь, за которой не только Пейдж, но и Рейд мог бы повести себя неправильно.
   Махровый белый халат, в который Пейдж была закутана с головы до пят, не давал возможности понять, было ли что-то под ним. А слабо затянутый пояс едва ли мог служить надежной защитой. Одно движение — и халат слетит прочь. В выемке на ее шее еще оставалась влага, и от Пейдж пахло какими-то дорогими духами. Шелковистые светлые волосы были собраны в элегантный пучок, а оставшиеся свободными локоны спускались на длинную изящную шею.
   Несмотря на то что Пейдж еще не была одета, она провела в ванной достаточно времени, чтобы сделать идеальный макияж. Не одета, но накрашена по полной программе, отметила про себя Джина. От блестящего вида этой женщины ей стало неприятно.
   — Ванная свободна, так что если вы хотите принять душ… — сообщила Пейдж и без того очевидное с легкой дежурной улыбочкой. — Простите, что заставила вас ждать, но очень важно, чтобы сегодня я выглядела как подобает. Это нужно прежде всего для Рейда, поскольку, как правило, по личному помощнику судят и о боссе.
   — Я уверена, что Рейд может вами гордиться, — прохладно ответила Джина.
   — Жену они тоже не оставляют без внимания. — Ее взгляд скользнул по зеленому жакету, который Джина до сих пор не сменила. — Я могла бы посоветовать вам, что следует надевать, а что нет. Рейд собирается приглашать гостей сюда, в отель.
   Джина с трудом подавила вспышку гнева, окрасившую ее лицо в пунцовый цвет. Как эта женщина смеет критиковать ее одежду? Заявлять, что она знает, что лучше для Рейда! Глаза Джины полыхнули огнем.
   — Занимайтесь своими делами, Пейдж, а я буду заниматься своими, — ледяным тоном произнесла она.
   Язвительная улыбочка в ответ.
   — Я просто пыталась помочь. Дела Рейда
   — это и ваши дела, не так ли?
   Джина вскипела. По какому праву эта женщина фамильярничает с ней?
   — Лично я считаю, что Рейд вполне способен сам стоять на ногах, не нуждаясь ни в вашей, ни в моей поддержке, — гордо сказала она. — Он прекрасно может справиться сам.
   — Никогда не помешает расчистить ему путь, — последовал ответ. — Даже очень самостоятельный мужчина ценит поддержку.
   — В этом и состоит ваше занятие, не так ли, Пейдж? Поддержка? — Поддержка его «я», его мужского достоинства и так далее, злобно подумала Джина.
   — Очень на это надеюсь. За это мне и платят — за помощь. За то, чтобы я заботилась о мелочах, устраняла препятствия и сглаживала неровности.
   — Так сказать, чтобы отлаживала всю машину, — подсказала Джина.
   Пейдж самодовольно кивнула.
   — Можно сказать и так.
   — А есть какой-то предел удовлетворяемых вами требований? — проворчала Джина, с трудом продолжая этот разговор, но не останавливалась, ожидая услышать самое худшее.
   Глаза Пейдж блеснули.
   — Это зависит от босса. Рейд очень внимательный человек. И щедрый.
   Джина снова усилием воли подавила вспыхнувший гнев. Воспоминание о том памятном ленче по случаю дня рождения было похоже на удар. Джина изобразила улыбку.
   — Это в его натуре. Не принимайте все лично на свой счет.
   — Что ж, работать под его началом очень приятно, — с двусмысленным блеском в глазах ответила Пейдж.
   Джину словно окатили ледяной водой. Означает ли это «под его началом» то, о чем она думает?
   — Я еще никогда не встречала такого доброго человека, — продолжала Пейдж. — Рейд во время полета так о вас беспокоился. Я думаю, вы должны быть очень рады, что вы его жена.
   Слово «жена» она произнесла так, словно говорила о существе низшего сорта. Что значит это выражение в ее глазах? Жалость? Презрение? В сердце Джины холодной змеей вполз страх.
   Снова снисходительно улыбнувшись, Пейдж добавила:
   — Я всегда считала, что щедрость покрывает множество других грехов.
   В ее взгляде определенно отражались жалость и презрение.
   — Если вам понадобится моя помощь, только скажите, — закончила Пейдж тоном идеально вышколенной личной помощницы.
   Почему бы не перерезать мне горло, чтобы помочь крови поскорее вытечь? — подумала Джина, но ничего не сказала.
   В гостиную вошел Рейд, выглядевший так великолепно, что у Джины сжалось сердце, и она невольно подумала, что понимает женщин, которых посещает искушение завязать с ним роман. Пейдж Колдер, кажется, в этом преуспела. Она уже подцепила его на свою удочку.
   А Рейд наивно проглотил приманку, согласившись поселиться с ней в одном номере в отеле. Это и дает теперь Пейдж право на такую фамильярность. Сейчас у Джины не осталось даже тени сомнения в причастности Рейда к греху. Догадка заслонила в памяти Джины все хорошее, что он делал для нее в самолете, оставив только горькую пустоту.
   Как долго это продолжается?
   С тех Пор как Пейдж начала работать у Рейда, они не раз отправлялись в деловые поездки по Австралии: то в Мельбурн, то в Перт, то в Брисбен. Она даже не спрашивала Рейда о личном помощнике, сопровождавшем его. До того, как появился отель «Дьюрли-Хаус». Какой же глупой она была! Жена всегда все узнает последней.
   Эта поговорка стучала у нее в ушах, не умолкая.
   Стоит ли бороться?
   — Джина, я выпил бы чашку кофе, если он еще есть, — мягко попросил Рейд.
   Она посмотрела на него, на своего мужа, так беззастенчиво ей лгавшего. Как странно: теоретически, все выглядит совсем иначе, чем в реальности.
   Рейд нахмурился и бросил острый взгляд на Пейдж, стоявшую в запахнутом длинном халате, который, по-видимому, был даже не завязан. Картина, которую она представляла, была весьма впечатляющая, и Рейд ее оценил. На самом деле, она выглядела более пикантно, чем его жена.
   Сейчас не время и не место раскрывать свои карты, подумала Джина. Все ее существо протестовало против каких-либо действий на глазах у Пейдж Колдер. Она заставила себя подняться с мягкого глубокого дивана и взять со столика чашку и блюдце, стараясь не зазвенеть ими. Внутри у нее все смешалось.
   — Это всего лишь растворимый кофе, Рейд, — сказала она, прерывисто дыша, словно только что пробежала марафон. — Приготовить еще чашку совсем нетрудно.
   Джина чувствовала, что он не сводит с нее настойчивого взгляда, но не осмелилась поднять на него глаза. Она не хотела ничего видеть. Она и так знала, что увидит в его глазах. Он ничего не сможет с этим поделать, и тем хуже для нее, для Джины.
   Рейд протянул руку, чтобы обнять Джину, когда она проходила мимо него в кухню. Она невольно отстранилась. Рейд замер на месте. Но Джину не волновало, что происходит за ее спиной. Она хотела как можно скорее вырваться из этой душной комнаты.
   — Собирайся поскорее, Пейдж, — коротко бросил Рейд. — Завтрак, который ты заказала, будет через пятнадцать минут.
   — Моя одежда уже распакована. Мне понадобится совсем немного времени, чтобы одеться и причесаться, — пропела Пейдж.
   — Тогда делай это скорее! — Прозвучало как приказ.
   Одновременно хлопнули две двери — Пейдж ушла в свою комнату, а Рейд направился в холл, затем на кухню.
   Джина уже включила электрический чайник и теперь насыпала кофе в чашку для Рейда. Она чувствовала себя безнадежно потерянной. В глазах стояли слезы. Ей хотелось остаться одной, чтобы осознать, что их брак дал гораздо большую трещину, чем она предполагала. Какой нормальный мужчина станет держать жену и любовницу — или будущую любовницу — в одной квартире?
   Как же мало должен он уважать ее ум, все, что для нее дорого! Она уже не была уверена, что второй медовый месяц состоится, что она хочет этого.
   Оказывается, между подозрением и уверенностью — огромная разница. Только теперь она поняла до конца значение выражения «земля уходит из-под ног».
   — Пейдж чем-то тебя расстроила?
   Из дверного проема раздался его голос. Он спрашивал прямо, с неподдельным беспокойством.
   Что она может ему рассказать? Все слова Пейдж были абсолютно невинны. Дело было в тоне, каким она говорила, и в контексте их разговора. Тогда ее слова звучали убийственно. К тому же, если она начнет рассказывать, а Рейд ее не поймет, все станет только хуже. Лучше пока что промолчать.
   — Нет, — сказала Джина, открывая пакетик с сахаром и молясь, чтобы Рейд оставался там, где стоит, потому что, если он подойдет ближе, она не сможет не отстраниться от него. И неизвестно, сумеет ли совладать с собой. Сейчас ей больше всего нужно было время, чтобы подумать о своем дальнейшем поведении.
   — Но ты чем-то расстроена, — настаивал Рейд, которому явно не нравилось напряжение, витавшее в воздухе.
   Слово «расстроена» было лишь слабым отражением того, что творилось в ее душе. Она чувствовала себя одинокой, брошенной, испуганной, оказавшейся в чужой стране, где она никого не знает и где никто ей не поможет и не подскажет, что делать.
   — Я… очень устала, — ответила она. На ее плечи словно свалилась вся тяжесть мира. — У меня даже кости болят, — для большей убедительности добавила она. — Думаю, теперь я проваляюсь в ванне не меньше двух часов.
   Чайник закипел. Джина налила воду в чашку. Услышав, что Рейд подходит к ней, схватила чашку и повернулась к нему. Надо было воздвигнуть между ними хоть какую-то преграду. За последние несколько дней она отдавала ему всю себя, без остатка, а он поставил Пейдж в положение, в котором та могла ее унижать.
   — Вот, держи, — Джина сунула ему чашку, заставив себя улыбнуться.
   — Джина, — он с беспокойством смотрел на нее, — это только из-за дороги?
   — Горячая ванна приведет меня в норму, я уверена. — Она хотела прошмыгнуть мимо него, отчаянно нуждаясь в убежище. Самая мысль о том, чтобы увидеть Рейда и Пейдж — неважно, вместе или поодиночке, — была слишком болезненной.
   — Джина, если тебя что-то беспокоит… — Его волнение было вполне объяснимо. Он не хотел ее отпускать. В конце концов, ему не хотелось, чтобы пропал уже готовый план.
   — Все в порядке. — Дверь ванной комнаты была прямо перед ней. — Теперь моя очередь, — засмеялась она и, не дожидаясь, когда он скажет еще что-нибудь, заскочила в ванную и заперла дверь. Открыла оба крана, чтобы снаружи не доносилось ни звука.
   Сев на край ванны, она погрузилась в свои тяжелые раздумья, качая время от времени головой и изумляясь, как это она могла быть такой наивной. Еще по пути в аэропорт, сидя рядом с Рейдом на заднем сиденье автомобиля, она была полна самых радужных надежд на то, что их брак наконец-то будет таким, каким она мечтает его сделать.
   Но как надежда может ужиться с обманом?
   Их брак дал течь, и в трещину хлестала вода.

Глава тринадцатая

   Рейд смотрел на дверь ванной, понимая, что его жена просто от него отгородилась. Дверь только служила тому наглядным примером, а то, что Джина морально и эмоционально отдалилась от него, он заметил еще раньше. Он видел и чувствовал это, и упорное отрицание Джиной очевидного только подтверждало его наблюдения.
   Но больше всего его шокировала собственная реакция.
   Неделю назад он бы даже не задумался над ее поведением. Скорее всего, просто пожал бы плечами и отнес случившееся на счет плохого настроения, которое скоро пройдет, ничем его не затронув. Он вообще преуспел в умении не позволять неприятностям задевать его. Он решил для себя, что это намного проще, чем мучиться из-за того, что все равно нельзя изменить.
   Но все изменилось. И для него внезапно стало очень важно, чтобы между ним и женой не возникало никаких преград. Теперь, когда они наконец пали, он не позволит им возникнуть вновь. Ни за что.
   Внутри у него все сжималось, а мысли бессвязно метались. Почему Джина вдруг так внезапно его оттолкнула? Что произошло? Она отстранилась от него, словно он был какой-то мерзкой тварью, вызывавшей у нее только отвращение.
   Могильный холод пронизал его насквозь. Он должен не допустить, чтобы то, что начала Джина, окончилось. Все его существо протестовало против этого. Что бы ни было не так, оно должно быть исправлено. Пейдж что-то натворила, решил Рейд, хотя Джина это и отрицает. С Пейдж и «Дьюрли-Хаус» все началось, и они приехали в этот отель вместе с Пейдж, и две женщины оставались некоторое время наедине в гостиной до его прихода. Такая резкая перемена настроения должна иметь серьезную причину, и Пейдж вполне могла оказаться этой причиной.
   Конечно, Джина может и преувеличить значение ее слов, но все равно Рейд очень хотел бы знать, о чем они говорили. Он посмотрел на часы, с нетерпением ожидая, когда подойдет его помощница, чтобы с ней поговорить. Она уже должна быть готова. Завтрак подадут через пять минут.
   Он отнес кофе, приготовленный Джиной, обратно в кухню. Пить не хотелось. Даже кофе был отравлен отрицательными эмоциями. Воспоминания о произошедшей с ней первой перемене делали их еще более отчетливыми.
   Дорога из аэропорта была восхитительной. Рейд посадил Пейдж на переднее сиденье «мерседеса», чтобы остаться с Джиной наедине сзади. Она вся сияла от радостного восторга.
   Ему было хорошо просто сидеть рядом с ней, сжимать ее руку и видеть, как она предвкушает предстоящие две недели. Между ними исчезли все барьеры, она могла свободно касаться его, сплетала свои пальцы с его, отчего обоих пронизывало сладостное чувство.
   Рейд посмотрел на свою руку, которую совсем недавно сжимала и поглаживала Джина. Еще осталось ощущение, что он держит в руке что-то очень дорогое, что ни в коем случае нельзя выпустить. Осознание, что это настоящий шанс для их брака, было очень сильно. И Рейд всей душой желал его использовать, желал этого больше всего на свете.
   Ему необходимо было узнать, что случилось с Джиной, чтобы потом исправить явное недоразумение. Он припомнил, что, входя в гостиную, был погружен в мысли о работе и ничего не заметил. Казалось, Джина с Пейдж мирно разговаривают.
   Он попытался восстановить в памяти всю сцену. Джина сидела на софе с раскрытым на коленях журналом, а Пейдж в купальном халате стояла у кресла, с другой стороны кофейного столика. Он расслышал, как Пейдж предлагала Джине помощь, если понадобится, и в ее тоне не было решительно ничего обидного или оскорбительного, ничего, что могло бы спровоцировать негативную реакцию Джины на его просьбу приготовить ему кофе, к тому же Джина уже это предлагала.
   Взгляд, которым она его наградила…
   Даже от воспоминания о нем у Рейда по спине пробегал озноб. Казалось, что она видит перед собой не его, а чужого человека, которого не знает, знать не желает и хочет поскорее от него избавиться. Что она и сделала, захлопнув перед его носом дверь ванной.
   Раздумья Рейда над сложной загадкой были прерваны звонком в дверь: принесли второй завтрак. Первый был в самолете, но это было три часа назад. Рейд с удовольствием съел бы заказанные Пейдж булочки, если бы желудок так не сводило судорогой от волнения.
   Как только Рейд открыл дверь, впуская официанта, Пейдж выглянула из гостиной, снова принимая на себя роль хозяйки. Она уже сделала то же самое в аэропорту, может быть тем и обидев Джину, которая тогда ничем этого не выдала. И все-таки ему придется серьезно поговорить с Пейдж и попросить ее умерить свое рвение, особенно на глазах у его жены.
   Дверь ванной была по-прежнему плотно закрыта. Из-за нее доносился шум воды.
   Официант прошел в гостиную, где Пейдж указала ему, куда поставить поднос с завтраком. Рейд постучал в дверь ванной.
   — Джина, принесли завтрак, и булочки еще теплые. Ванна может немного подождать…
   — Нет, — раздался из-за двери нервный вскрик, а потом на той же высокой ноте: — Я не хочу есть. Спасибо.
   Исчерпывающий ответ. Рейд хотел спросить, все ли в порядке, но, подумав, что получит такой же краткий ответ, промолчал. Разговор через дверь ни к чему не приведет. Он дернул ручку. Дверь оказалась запертой.
   Пока он стоял и думал, что это может означать — явно ничего хорошего, — Пейдж проводила официанта до двери. Поскольку только она могла объяснить ему, в чем дело, Рейд прошел в гостиную, приготовившись сесть за стол, как только Пейдж вернется.
   — Твоя жена не будет с нами завтракать? — спросила вошедшая Пейдж.
   — Нет. Она не хочет есть.
   — Что ж, она сможет позавтракать, когда захочет.
   В отличие от нас, добавили ее глаза.
   Рейд мысленно возмутился из-за объединения себя с ней, хотя в их ситуации это было вполне нормально. По поведению Пейдж было сразу видно, насколько ей не нравится присутствие здесь Джины. Этакий балласт, без которого вполне можно обойтись…
   Не из-за нее ли Джина так повела себя сегодня?
   Чувство вины пронизало Рейда, когда он отодвигал стул для Пейдж. Может быть, он сам виноват в происходящем, потому что настаивал на сугубо деловой цели этой поездки, и Джина подчеркнуто не забывала об этом, отказавшись поменяться с Пейдж местами в самолете. И все равно Рейду не нравилось, что Пейдж ставит себя выше Джины. Пейдж Колдер для него ничто — ничто! — в сравнении с Джиной.
   Рейд смотрел на свою помощницу, сидевшую напротив него, и в нос ему бил запах ее духов. Слишком экзотических и вызывающих, на его вкус, и Рейду отчаянно хотелось подойти к окну и вдохнуть свежего воздуха, чтобы избавиться от раздражающего аромата. Ему вдруг пришло и голову, что Пейдж вообще слишком вызывающе себя ведет.
   Он сел, салфетку повязывать не стал и, выбрав баночку английского джема, разрезал булочку, думая, что же ему делать дальше.
   — Налить тебе чаю?
   Рейд едва удержался, чтобы не бросить Пейдж обвинение в том, что она явно зарвалась: ее никто не просил брать на себя обязанности хозяйки.
   — Нет, уже слишком поздно, — только и сказал он.
   Может быть, он слишком остро все воспринимает… Нет, черт возьми! А если даже и так! Ему не нужно, чтобы Пейдж исполняла при нем роль второй жены. Первой его ошибкой было согласиться на этот отель. Им вполне хватило бы общения в рабочее время. Было сущим идиотством размышлять о чем-то большем. Удивительная глупость.
   — Ты права, тебе не следует жить с нами в одном номере, Пейдж, — сказал он. — Сейчас я позвоню управляющему отелем и узнаю, не будет ли у него для тебя свободного номера.
   Удивление… радость… триумф?
   Рейд только мимоходом увидел ее реакцию, прежде чем повернуться к стоящему на столе позади него телефону, но ему было совершенно все равно, что она подумала. Он всегда считал Пейдж блестящим игроком. Теперь ему показалось, что она и нечестный игрок.
   Для того чтобы договориться, понадобилось всего несколько минут. Ему повезло. Одноместный номер должен был сегодня к вечеру освободиться. Тогда в него перенесут багаж мисс Колдер.
   От этой новости Пейдж пришла в восторг. Так ли уж ее обрадует, что она будет предоставлена самой себе в нерабочие часы, Рейда не волновало. У Пейдж Колдер нет никаких прав на его личную жизнь.
   Она заверила его, что снова уложить вещи для нее не составит никакого труда: вещей у нее мало, брать с собой большой багаж не в ее правилах. В отличие от Джины, услышал в подтексте Рейд, потому что его жена взяла с собой такое количество вещей, что хватило бы на целый год.
   Ну и что? — подумал Рейд. Джина не обязана ограничивать себя в одежде, если она того не хочет, и если ей нравится брать с собой много вещей, то пусть так и будет. Второй медовый месяц не требует ограничений.
   — Вы с моей женой что-то планировали сегодня утром? — спросил он, надеясь, что Пейдж выдаст ему нужную информацию.
   — Нет. Да и как я могла? Я занята с тобой, Рейд, — нотка самодовольства проскользнула в ее голосе.
   — Мне показалось, что я слышал, как ты предлагаешь свою помощь, — напомнил Рейд.
   — О, это только в общем, — небрежно отмахнулась Пейдж. — Джина ведь здесь впервые, — добавила она пренебрежительно.
   — И это все, о чем вы говорили?
   — А о чем еще? — Пейдж посмотрела на него невинным взглядом. — Еще я сказала, что ванная свободна. Джина выглядела уставшей после долгого перелета.
   Нет, его жену расстроил не этот разговор. Может быть, отчасти и он, но главное в чем-то другом.
   Рейд посмотрел на кроткое выражение лица Пейдж и почувствовал, что не доверяет ей.
   Эта новость тоже его удивила.
   Внезапно он осознал, что безграничное доверие этой женщине может принести ему огромный вред, если он не будет очень, очень осторожен. Одному Богу известно, сколько вреда она уже принесла Джине.
   Весь остаток завтрака они обсуждали предстоящие деловые встречи. Когда Пейдж пошла в свою спальню укладывать вещи, он вернулся к двери ванной. Без сомнения, Пейдж дала Джине почувствовать себя здесь лишней, и Джина решила не вмешиваться в их дела таким образом — закрывшись от обоих. Рейда очень угнетало подобное положение. Он чувствовал неодолимое желание переубедить Джину, прежде чем уедет «на встречу.
   Он постучал.
   — Ты там в порядке?
   Пауза, потом спокойное:
   — Да. Отличная просторная ванна.
   — Джина, не возражаешь, если я на минутку войду? Я скоро ухожу.
   Долгое молчание.
   — Я как раз намылила голову. Рейд, и не могу выйти. Удачного тебе дня.
   Звучало вполне резонно. Рейду очень хотелось ей поверить. Дверь была заперта, и открывать ее Джина не собиралась, а минутный порыв Рейда выломать дверь ни к чему бы не привел. Продолжать ломиться было бесполезно. Прибежала бы Пейдж, а Джина охотнее бы согласилась умереть, чем выяснять с ним отношения в ее присутствии.
   Рейду до смерти не хотелось оставлять Джину в плохом настроении в первый же день в Лондоне. Он безумно желал остаться в отеле, отправив Пейдж на встречу одну. Но с другой стороны, время может сгладить проблему.
   — Джина, Пейдж переезжает в другой номер, — сказал он, надеясь, что ей будет приятно услышать это. — Портье заберет ее вещи примерно после полудня, когда один из постояльцев уедет. Весь этот номер будет только в нашем с тобой распоряжении. Хорошо?
   Из-за двери донесся какой-то шум.
   Может быть, она на самом деле мыла голову.
   Он позвонит ей позже, чтобы Джина видела, что он волнуется. Рейд хотел дать ей понять, что он на самом деле думает о ней, что она для него на первом месте. Всегда!
   — Я оставлю в спальне на столике около телефона записку с номерами, по которым ты сможешь меня найти, — сказал он через дверь. — Звони без стеснения, если я тебе понадоблюсь, в любое время. Просто позови меня. Я предупрежу, чтобы тебя сразу же со мной соединили.
   Молчание.
   — Джина?
   — Да? — неохотно отозвалась она.
   Рейд с отвращением ощущал свою беспомощность.
   — Поговорим вечером, — сказал он решительным тоном.
   Рейд был уверен, что если обо всем поговорить начистоту, то большинство проблем разрешится. Теперь, когда Пейдж переедет в другой номер, все будет проще. Они будут наедине, без риска, что им помешают, и Джина согласится на его предложение не прекращать начатого.