Дарья Калинина. Киллер на диете

   – Что? Как же так?
   – Он пропал без вести, когда отцу Аюши не было еще и пяти лет! – сердито пояснила Наташа. – В общем, в семье нищета жуткая. И отец Аюши все деньги посылает на родину, чтобы содержать мать, отца и многочисленных братьев и сестер. На одну только свадьбу своего младшего брата он послал около десяти тысяч долларов!
   – Ого! – воскликнула Мариша, мигом представив, какое это богатство для нищей Индии – десять тысяч долларов. – Неплохо! А откуда же у него такие деньги?
   – Отец Аюши – ученый, – принялась рассказывать Наташа. – На самом деле, очень талантливый. Учился сначала у нас в стране, а потом в Японии, жил там на стипендию, которую ему дала ЮНЕСКО – как очень перспективному молодому ученому.
   – Интересно, интересно… А где же он сейчас?
   – В Англии. Работает в какомто университете. Преподает. И еще ведет научную работу. Говорю же, он очень талантливый!
   – Молодец, – машинально похвалила Мариша неизвестного ей человека. – А мама Аюши? Она тоже живет вместе с ним?
   – Да. Живет. И еще ее старший брат и старшая же сестра.
   – Хм. Они, значит, все в Великобритании, а Аюша – тут? Одна?
   – Да.
   – И почему?
   – Насколько я поняла, Аюша присматривает за своей русской бабушкой. Старушка совсем плоха. Выжила на старости лет из ума. Однажды убежала из дома в одном розовом трико, которое сохранилось у нее еще со времен ее молодости. И Аюша напрасно бегала за бабушкой по улицам, уговаривая старушку хотя бы накинуть на себя пальто. А дело было в январе месяце! Так что сами понимаете, старушку оставлять без присмотра невозможно.
   – Ага. Понятно. Значит, зять помогает своей собственной семье в Индии, а вот русскую тещу взять к себе не желает. Так?
   – Бабушка Аюши сама не хочет ехать в другую страну. Она говорит, что человек должен жить там, где он родился. Где родился, там и пригодился. Она и Аюше, сдается мне, внушила такие же мысли. Поэтомуто Аюша и живет в России, где она и родилась.
   – А чем она занимается, помимо ухода за бабушкой?
   – Ничем особенно, – пожала плечами Наташа. – Деньги ей отец из Великобритании шлет. Так что работать ей не надо. Учиться она вроде бы тоже не учится.
   – Что, целыми днями так и сидит рядом с бабушкой?
   – Ну, днем – да. Аюша очень любит свою бабушку. А вот ночью…
   И тут Наташа до того загадочно замолчала, что у Мариши даже мурашки по спине побежали. Так с ней бывало всякий раз в предвкушении того, что сейчас она услышит нечто действительно стоящее.
   – Что ночью? – затаив дыхание, спросила она. – Где бывает Аюша по ночам?
   – Ну… Конечно, я не могу утверждать точно… Но както Мила упоминала о том, что ее подруга по ночам подрабатывает!
   – Подрабатывает?
   – Ну да. Отец у нее хоть и щедрый, но в отношении дочери – очень строгий. Например, он требует от Аюши еженедельного отчета о совершенных ею тратах. И всегда требует высылать ему все чеки. И он совсем не одобряет, когда Аюша покупает себе новую юбку или новые туфли. Ему невозможно объяснить, что в гардеробе у каждой нормальной девушки должны быть как минимум две, а лучше – три и больше пары обуви на каждый сезон. А летних туфель – так их может быть и десяток пар, и два десятка… Лишними они никогда не будут.
   – А отец Аюши этого не понимает?
   – Нет. Он вырос в очень большой бедности. И до сих пор очень скромен в своих личных тратах. У него всего два костюма. Один на каждый день и второй – выходной. И по паре обуви к этим костюмам. И все! Эти костюмы он носит уже много лет подряд, и летом, и зимой.
   – Хм… Действительно, скромно.
   – Поэтому Аюше и приходится работать. Отец не одобряет никаких излишеств. И если для бабушки он согласен оплачивать и лекарства, и докторов, и прочие расходы, то на дочь он решительно не желает тратить лишнее сверх того, что он считает необходимым.
   – Хм…
   Позиция отца Аюши, сделавшего свою дочь фактически бесплатной сиделкой при полоумной бабушке, показалась Марише совсем не такой уж красивой. Интересно, а что думает сама дочь по этому поводу? Наверняка, она недовольна отцом-жадиной, который приставил ее к сумасшедшей старухе, да еще и деньги ей жлобится давать.
   – Так, и где же работает Аюша по ночамто?
   Мариша ожидала услышать чтонибудь о ночной смене в супермаркете или охране, на худой конец. Но Наташа снова както очень подозрительно замялась.
   – Так, ну где она работает? – повторила свой вопрос Мариша.
   – Я не знаю точно, – наконец призналась Наташа. – Только Мила пару раз уходила с Аюшей. И домой возвращалась какаято… не такая.
   – В смысле? – удивилась Мариша.
   – Ну какаято другая она была!
   – Что в ней изменилось? Конкретно?
   Нет, что конкретно – об этом Наташа сказать ничего толком не могла. Но она заметила, что у Милы както светлело лицо. Обычно Наташина сестра ходила по дому с угрюмым, недовольным выражением лица, которое ненадолго светлело, лишь когда Мила получала какойнибудь подарок.
   А тут она и подарков вроде бы ни от кого не получала, а довольная мина не сходила с ее лица почти весь день. Это было в высшей степени загадочно, но Наташа не смогла толком разобраться, в чем тут дело, потому что очень скоро Мила уехала на свою «картошку» и так загадочно пропала.

Глава 2

   Наташа попросила у Мариши помощи в поисках сестры. И, еще не приняв окончательного решения, соглашаться ли ей или нет, Мариша уже поняла: первое, что необходимо выяснить в данной ситуации, – это судьбу подруги Милы, Аюши.
   Но, как тут же выяснилось, никто из семейства Путовых не знал ее телефона. И даже и не задумывался о том, что стоит его иметь. И вот теперь, когда возникла проблема, где искать Милу, ее сестра первой пожалела о том, что в свое время не узнала телефон Аюши и ее домашний адрес.
   – Впрочем, Мила могла и не дать нам телефона своей подруги, – со вздохом произнесла Наташа. – Мила у нас девушка скрытная. С одной стороны, она вроде бы достаточно откровенный человек. Но если разобраться, то Мила – это шкатулка с двойным дном. Она и про Аюшу рассказывала нам очень мало и неохотно.
   Также оказалось, что Мила, хоть и приводила свою подругу к себе домой, но никогда не позволяла никому из домочадцев приставать к ней с расспросами. Под страхом скандала она не разрешала родителям, сестре и бабушке задавать Аюше вопросы о ее семье и жизни.
   И это тоже показалось Марише более чем странным.
   – Почему она так делала? Твои родители были бы против прихода гостьи? Они такие уж докучливые люди?
   – Нет. Не думаю. Во всяком случае, они никогда не возражают, когда к нам приходят мои друзья. И ведут себя с ними нормально. Почему они должны были бы сделать исключение для Милы?
   – А что, друзья Милы вообще к вам никогда не приходили?
   – Ну, когдато, раньше, еще в начальной школе, к нам на детские праздники приходили дети, чьим родителям передавали приглашения наши собственные с Милой родители. Но потом, когда Мила подросла, она заявила, что с этими детьми она дружить не хочет. И больше родители их к нам не приглашали.
   Очень странная позиция для молодой девушки! Мариша ее просто не понимала. И еще, она не понимала родителей, у чьей дочери имелись столь явные тайны от них, а они при этом и в ус не дули! Они, видите ли, доверяли своей дочери. И совсем забыли поговорку – доверяй, но проверяй!
   И Мариша вынесла свой вердикт:
   – А Мила твоя – девушка со странностями!
   – Зачем ты так сразу? – обиделась за сестру Наташа. – Ей вполне хватало общения с моими друзьями. Ну и с родителями и с бабушкой, конечно. Свои собственные друзья ей были и ни к чему. Ну бывают же такие люди, которым вовсе не нужен широкий круг общения. Им достаточно одного, максимум – двух друзей. И они совсем не рвутся делиться своими личными друзьями со всеми окружающими.
   Быватьто бывают, но обычно такими бирюками люди становятся к старости, окончательно разочаровавшись во всех окружающих и самом этом мире тоже. А юности свойственны иллюзии. Молодость жаждет любви и обожания. И не только от своих близких, но и от других людей. Предпочтительно мужчин.
   И в связи с этим Мариша задала сестре пропавшей девушки новый вопрос:
   – А молодой человек у Милы был?
   И вновь Наташа начала так странно кряхтеть и краснеть, что у Мариши по спине побежала новая порция мурашек.
   – Нет, не было, – наконец помотала головой Наташа.
   Инна с Маришей изумленно переглянулись. Даже нейтральной Инне, которая, хоть и прислушивалась к разговору своих подруг, но участия в нем не принимала, стало ясно – Наташа врет!
   – Наташа! Ты говоришь правду?
   – Конечно! Какой мне смысл врать?
   – Потому что если ты знаешь про свою сестру чтото такое, чего не хочешь сказать нам, то мы вряд ли сможем чтолибо сделать, – сказала Мариша и поймала удивленный взгляд Инны.
   Взгляд Инны говорил о многом. «Мы? Ты хочешь сказать, что расследовать будем «МЫ», а не ты одна? Но ты ведь знаешь, как относится Бритый к такого рода самодеятельным расследованиям! Он будет в ярости!» В ответ Мариша оделила Инну еще более выразительным взглядом, которым откровенно объясняла подруге, что у нее тоже есть ее собственный муж. И он тоже будет очень недоволен, коли обо всем узнает. А узнает он обязательно, потому что наш мир очень тесен. Так что, либо они с Инной действуют вместе, либо она – Мариша – умывает руки.
   Инна тяжко вздохнула и слегка кивнула головой. Мол, согласна. Надо помочь девочке.
   А вот Мариша начинала уже сомневаться в том, так ли уж Наташа нуждается в их помощи. Во всяком случае, всей правды она подругам не говорила. И про молодого человека своей сестры она явно чтото знала. А вот подругам Наташа зачемто лепила горбатого, врала, что ее сестра Мила была девушкой одинокой. И свою любовь еще не встретила.
   Так что за лещом, который под бдительным присмотром Инны получился в меру поджаристым, золотистым и истекающим жиром, подруги еще раз попытались надавить на несговорчивую Наташу. Но даже под их двойным напором девушка не поддалась. Она уплетала за обе щеки нежную рыбку, истекавшую соком и жиром. Нахваливала угощение. И заметно повеселела после вкусной еды.
   Да, Наташа любила вкусно покушать и совершенно этого не скрывала. Однако на все намеки о том, что Мила могла сбежать с любовником или кемто в этом роде, она лишь молча мотала головой. Говорить на эту тему Наташа явно не желала.
   В тот же вечер, спровадив Инну и ее соседку, Мариша приступила к обмозговыванию всего того, что ей довелось узнать о Миле и ее окружении.
   Самым перспективным человеком в плане успешного расследования Марише, как уже говорилось, представлялась Аюша. Во-первых, девушка жила одна, без родительского присмотра (чокнутая старушка в расчет Маришей не принималась), занималась чемто непонятным по ночам, чтобы иметь карманные деньги и не быть подотчетной своему отцу в любой мелочи. А вовторых, сама Мила после общения с Аюшей становилась какойто другой. И причину этому тоже необходимо было выяснить.
   – А причина, я в этом совершенно уверена, одна! Мужчина!
   Мариша была уверена, что у всякой молодой девушки должен быть свой личный предмет обожания. И пропавшая Мила, несмотря на все странности ее характера, не могла быть исключением.
   – Что это за девушка такая, у которой нету мужчины? – рассуждала Мариша сама с собой. – Быть такого не может. Мужчина у нее есть! Просто семья Милы пока что о нем не в курсе.
   И Мариша решила, что завтра же она попытается найти Аюшу и поговорить с ней. Кое-какие следы таинственной подруги Милы у сыщицы все же на руках были. Наташа сказала: както раз Мила обмолвилась, что ее подруга живет в районе станции метро «Площадь Мужества» на улице Карбышева, в недавно отремонтированной пятиэтажке.
   Насколько могла догадываться Мариша, исходя из своего опыта, вряд ли правительство города выделило достаточно средств для массового приведения всех пятиэтажек на этой улице в порядок. Наверняка отремонтировали один-два, максимум три дома, находившихся в самом плачевном состоянии. А все другие дома оставили, пока суд да дело, до лучших времен.
   – Вот съезжу и своими глазами посмотрю, сколько там на этой улице отремонтированных домов. Глядишь, и наткнусь на соседей Аюши. Всетаки темнокожая девушка, живущая со своей одинокой невменяемой старухой-бабушкой, – это достаточно яркая парочка. Их обязательно должны знать жители всех окрестных домов.
   И Мариша не ошиблась в своих ожиданиях. На следующий же день, который оказался, на ее счастье, солнечным и погожим (вот уж редкость для нашей северной осени!), Мариша в первой же встретившейся бабульке нашла ценного свидетеля.
   – Это вам наша Петровна нужна! – закивала она головой. – А что? Наконецто органы соцопеки про старуху вспомнили?
   – Да.
   – И что же теперь будет? – внезапно заинтересовалась бабулька. – В приют ее отправите? Так я вам сразу скажу, с головой у Петровны полный бардак. Ее прямо в сумасшедший дом надо! Под круглосуточный присмотр! К таким же, как она, сумасшедшим!
   – Зачем же сразу в сумасшедший дом человека сдавать? – возмутилась Мариша, которой очень не понравился злой взгляд этой бабуленции.
   Напрасно считается, что к старости человек становится мягче, добрее и както снисходительнее к людям. Далеко не все люди становятся такими. А подавляющее большинство так к старости и вовсе портятся, как гнилой банан.
   – Петровну вашу мы дома лечить будем, – строго произнесла Мариша и из чистого озорства добавила: – Специальный материальный фонд для ее лечения уже создан! В хороший санаторий мы бабушку отправим. На воды, для успокоения ее нервной системы. И внучке ее деньжат подбросим, раз уж она так преданно за бабушкой своей смотрит.
   Мариша нарочно так сказала – и не прогадала. В глазах старушки мелькнула лютая зависть. И она тут же заголосила:
   – Это надо же такому случиться! Жила себе Петровна, никому нужна не была. А как только свихнулась – так сразу и внучка откудато нарисовалась, и вы вот пожаловали! Да вы хоть знаете, какие коленца она выкидывает?! То с зонтиком из окна сигает, думает, что это парашют! То за собаками гоняется, чтобы они на детей не гавкали. А как же собакам на этих паршивцев не лаять, коли они у них перед носом постоянно носятся да еще камнем швырнуть в животное исподтишка норовят!
   Мариша без труда догадалась, что собственных внуков у этой противной старушонки не имеется. А вот собачка, наоборот, есть. И, судя по всему, собачка это обладает точно таким же злобным и сварливым нравом, как и ее хозяйка.
   Но главное Мариша выяснила. Из четырех реконструированных домов, выкрашенных в розовый, желтый, светло-кремовый и голубой цвета, Аюша и ее бабушка жили в желтом.
   – Во-во! Самый подходящий для них цвет! – захихикала все так же противно Маришина знакомая. – Старуха – чокнутая, а внучка – ниндзя косоглазая! Я ее в первый раз увидела, так испугалась даже. Думала, желтухой девка болеет или еще чем заразным! Да вы идите, идите, сами увидите, что ни в какой помощи эти двое не нуждаются! Питаются лучше нас всех! А недавно внучка еще и машину себе прикупила. И на какие такие шиши, спрашивается?! Небось не с бабкиной пенсии она так разгулялась! Потаскуха!
   Мариша быстро пошла прочь, чтобы не задерживаться возле этой старушенции, из которой буквально брызгали яд и злоба. И бывают же такие люди! Постоишь рядом с ними, и уже тошно делается. Так что Мариша поспешила в сторону желтенького домика, который после недавнего ремонта выглядел словно конфетка.
   У подъезда Марише снова повезло. Ктото переезжал. И дверь в подъезд была открыта и заботливо приперта половинкой кирпича. Так что Мариша без помех вошла в дом. И, удивляясь чистоте, царившей на лестнице, а также занавескам и цветочкам в горшках, поднялась на второй этаж.
   Вот вам и «хрущевка»! Конечно, неизвестно, как долго эта красота продержится, но пока что тут все очень и очень даже прилично. Твердая «пятерка» городской администрации, принявшей этот проект по реконструкции старых домов «хрущевского» типа!
   Мариша позвонила в старенькую дверь. Правительство озаботилось покраской стен в подъезде, заменило проржавевшие трубы и канализацию, поменяло унитазы и прочую сантехнику в самих квартирах, но вот двери жильцов остались в прежнем состоянии. Разве что теперь они еще были измазаны каплями светло-кремовой краски, которой маляры отчаянно фигачили стены, стараясь уложиться в срок.
   Некоторые жильцы озаботились тем, чтобы оттереть свои двери от этих неаккуратных мазков, но Аюша и ее бабушка явно не принадлежали к их числу. Их дверь была густо заляпана краской, да еще как раз посередине красовался жирный мазок, которым неосторожный маляр задел дверное полотно.
   – М-да… – протянула Мариша. – Даже самое лучшее начинание можно при желании испортить.
   Она нажала на кнопку дверного звонка и услышала отчаянный вой:
   – У-у-у!
   – Ой! – отпрыгнула в сторону Мариша. – Что это?!
   Вой прекратился так же внезапно, как и начался. Но стоило Марише вновь прикоснуться к дверному звонку, как жуткий звук раздался вновь.
   – Да что же это! – вновь отскакивая от двери, воскликнула Мариша. – Что за хрень такая?!
   Но в это время дверь квартиры отворилась и наружу выглянула молодая девушка.
   – Ну? – недовольно осведомилась она. – И кто тут шумит и звонит нам?
   При одном взгляде на эту девушку Мариша сразу же поняла, что перед ней та самая Аюша, которая и была ей нужна. Этой девушке, одетой по европейской моде в джинсы и белую маечку, куда больше подошли бы традиционные сари и тика на лбу. Кровь отца-индуса и его многочисленных родственников слишком явно была заметна в ней. И кожа у нее была не желтая, а темно-коричневая.
   – Ну? – повторила она, но с еще большим недовольством. – Чего шумишьто?
   – Я не шумлю… Мне нужна Аюша.
   – Аюша – это я! А ты кто такая?
   – Я…
   Мариша както не подумала о том, как она будет представляться Милиной подруге. И сейчас откровенно растерялась.
   – Я подруга твоей подруги, – наконец выдавила она из себя.
   – Какой именно?
   – А у тебя много подруг?
   – Что есть, то есть, – равнодушно подтвердила Аюша. – Подруг у меня хватает.
   – Я подруга Милы.
   Аюша внимательно оглядела Маришу и быстро констатировала:
   – Врешь!
   – Почему это?
   – Потому что у Милки никаких подруг нету! – пояснила Аюша. – А с тобой она точно дружить не захочет. Ты же старше ее почти в два раза!
   – Я знакомая ее сестры.
   – А-а-а… Наташкина приятельница? Ну? И чего тебе от меня надо? Я с Наташкой не дружила никогда. Что от меня может быть нужно ее приятельнице?
   Разговор происходил на лестничной площадке. И Аюша явно не собиралась приглашать Маришу к себе в дом.
   – Мы так и будем тут стоять? – поинтересовалась сыщица.
   – Можешь уйти, – пожала плечами Аюша. – Я тебя к себе не звала.
   И тут Мариша не выдержала и воскликнула:
   – Ты тут корчишь из себя черт знает кого! Хамишь мне! А ты хоть знаешь, что Мила пропала? Ее родным ничего не известно о судьбе девушки вот уже две недели!
   Судя по выражению испуга, промелькнувшему на обезьяньем личике Аюши, она об этом слышала впервые. То есть о самом исчезновении Милы она была не в курсе. Но чтото такое она явно подозревала, поэтому и перепугалась сейчас так сильно, что ее смуглая кожа стала в один миг отливать фиолетовым.
   – Зайди! – быстро приказала она Марише.
   Ясное дело, что Мариша не стала отказываться. Вошла и удивилась тому хаосу, что царил в крохотной прихожей. Вся обувь была выброшена из шкафов и перемешана в произвольном порядке. На стене висел один старый кроссовок сорок пятого – сорок шестого размера, а рядом с ним болталась на одном ремешке красная босоножка. В углу стояли кирзовые сапоги, в которые, словно цветочки в две вазы, были воткнуты голубенькие детские сандалики и женский замшевый сапожок.
   – Не обращай внимания, – отмахнулась Аюша, заметив недоумевающий взгляд гостьи. – Бабка моя чудит.
   – Твоя бабушка?
   – Ага! Она у меня малость того… с приветом. Вот и хулиганит. Вредничает.
   – Что же ты за ней не следишь?
   – Ага! За ней уследишь, пожалуй! – фыркнула Аюша. – Пока я обед готовила, она в прихожую шмыгнула и вот этот натюрморт учудила. Да я и не возражаю. Лишь бы она к спичкам не тянулась. И с острыми предметами не баловалась. Ну и еще лекарства я от нее все прячу. Большая она у меня охотница таблетки пожевать! Даже больше не съест, а испортит, порвет все и раскидает. Иной раз, вроде как она и в разуме, говорит вполне нормальные вещи. А другой раз, словно дитя малое!
   Верно в народе говорят: старый – что малый. Старые люди частенько доходят до такого состояния, что их с трудом можно отличить от детей. Только если у детей такой хулиганский период через некоторое время пройдет, то у стариков, увы, выход из этого состояния далеко не столь оптимистичен.
   Бабушка Аюши обнаружилась в кухне, где она деловито помешивала суп, явно готовясь добавить в него чтото из красивой глазурированной мисочки.
   – Стой! – воскликнула Аюша, вырывая мисочку из рук старушки. – Ты зачем хочешь стиральным порошком наш обед испортить?!
   От громкого крика внучки губы у старушки задрожали. А на глазах навернулись слезы.
   – Ну не плачь, не плачь! – тут же воскликнула Аюша. – Ты у меня самая хорошая. Ты же моя любимая Петровна! Хочешь конфетку, бабушка?
   Конфетку старушка хотела. Слезы у нее моментально высохли, и она с готовностью закивала головой.
   – Ну вот и умница! – похвалила ее Аюша, когда старушка занялась протянутой ей шоколадкой. – Ну вот и молодец. Иди, посмотри телевизор. А потом мы будем кушать.
   Старушка утопала в комнату, откуда в самом деле послышался звук включенного телевизора. Видно, не так уж безумна была эта Петровна. А Аюша, сняв спасенный ею суп с плиты, подступилась к Марише.
   – Как это получилось, что Милка пропала? – требовательно спросила она у нее.
   – Ты это у меня спрашиваешь? По-моему, это вы с ней подруги. Ты и должна знать, куда могла деться Мила.
   – Я? Нет! Я не знаю, – быстро потрясла головой Аюша.
   На взгляд Мариши, она это сказала слишком уж быстро. Словно заранее все продумала и приготовилась все отрицать.
   – Ты уверена?
   – Ну! Я ведь уже сказала! Не знаю я ничего!
   – Но, возможно, Мила поехала к своему парню?
   И снова – быстрый пытливый взгляд Аюши в сторону гостьи. Девушка словно проверяла, что на самом деле известно Марише, чтобы, начав врать, не попасть впросак.
   – Ничего я не знаю, – упрямо повторила она. – Какой еще парень?
   – Разве у Милы не было кавалера?
   – Нет. Не знаю. Во всяком случае, меня она с ним не знакомила.
   – Но ктото у нее был?
   – Откуда я знаю?
   – Как же так? Ведь вы же подруги! Обычно подруги все друг про друга знают.
   – Мне Мила ничего такого не рассказывала, – покачала головой Аюша. – Она очень скрытная, эта Мила.
   Мариша вздохнула. Да, сестра пропавшей девушки тоже упоминала об этом качестве Милы. Но, при всей скрытности Милы, о чемто она все равно должна была рассказывать своей подруге. Ведь дружба на том и строится.
   – Невероятно, – с сомнением покачала головой сыщица. – Но допустим, ты говоришь правду. А как ты сама думаешь, куда могла деться Мила?
   И снова – этот испуганный взгляд. Аюша явно чтото знала, но делиться с Маришей своими догадками отнюдь не торопилась. Вместо этого она начала расспрашивать Маришу, как именно пропала Мила. И какие есть по этому поводу соображения у ее родителей.
   Мариша отвечала охотно, надеясь, что таким образом она разговорит Аюшу. Но не на ту напала! Когда Аюша выяснила все, что ее интересовало, она снова замкнулась в себе. К тому же теперь она даже не скрывала своего желания побыстрее выпихнуть Маришу из своей квартиры.
   – Мне бабку кормить пора! – грубовато пояснила она Марише. – А про Милу я ничего не знаю. Сама в непонятках, куда она могла подеваться! Должно быть, надо ее родичам в милицию пойти, вот что!
   – Они туда и пошли. Так что будь готова: вскоре тебя вызовут на допрос.
   Аюша и глазом не моргнула:
   – Пусть зовут, куда хотят. Я и ментам повторю все то же самое, слово в слово. С Милкой мы сто лет уже не виделись, не созванивались, понятия не имею, куда она запропастилась. Все! Чао-какао! Аривидерчи!
   И с этими словами она вскочила на ноги, показывая, что Марише тут нечего больше делать. Попытаться настоять на своем? Нет, лучше не стоит. Чутье подсказывало Марише, что если она примется давить на Аюшу, то только еще больше все напортит. Сейчас ей надо сделать вид, что победа оказалась на стороне этой врушки-Аюшки.
   – Ну хорошо, я ухожу. Но если у тебя появится информация о Миле, то ты…
   – Непременно тебе звякну! – быстро пообещала Аюша, не сделав даже попытки разжиться Маришиным телефоном и попрежнему оттесняя ее в сторону холла. – Будь уверена, позвоню! Пока!
   И с этими словами она захлопнула дверь перед самым Маришиным носом. Выразительно чертыхнувшись, Мариша начала спускаться по лестнице, разговаривая сама с собой и нарочито громко топая ногами. Но, пройдя два пролета, она остановилась, а затем на цыпочках побежала обратно наверх.
   Она успела вовремя. Как раз в тот момент, когда она приникла к дверному проему, Аюша разговаривала по телефону с какимто человеком. И разговаривала она не о чемто вообще. Разговор шел конкретно об исчезновении Милы.
   – Мила пропала! – услышала Мариша озабоченный голос Аюши. – Нет, не знаю куда! Я у тебя хочу спросить, куда ты ее дел? Как – тоже не знаешь?! А кто знает? Если я не знаю, и ты не знаешь, и родители не знают, то значит… Что? Что ты говоришь? Она к тебе приходила? Значит, Мила отправилась к своему Барину? Так получается? Как это – к какому Барину? Ты мне, дорогой друг, Ванькуто не валяй! Я все про ваши с Милой делишки знаю! И про Барина! И про цацки его драгоценные! И про фабриканта-дядюшку!.. Что молчишь? Думаешь, тебе одному удастся все богатство заграбастать, за которым Мила отправилась? Не-е-ет! Фигушки! Милу ты мог вокруг пальца обвести, но я не такая! Не на ту напал!