Страница:
– И зачем мне убивать моего случайного знакомого? – спросила Анжелика у полицейских, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. – Случайная связь на то и случайная, что подразумевает полное отсутствие обязательств у обеих сторон.
Она была совсем не уверена в том, что полицейский ее понял, но он кивнул и заговорил. Из его слов Анжелика сделала вывод, что русские женщины поголовно психопатки, которые приезжают в его прекрасную и добродетельную страну, чтобы развращать, соблазнять, а потом и убивать местных мужчин. У себя на родине они уже всех истребили, теперь взялись за иностранцев.
Это было чудовищно несправедливо, тем более что Дима был отнюдь не местным мужчиной. Да и развращать его было совсем не нужно, он сам мог соблазнить любую женщину.
– Я его не убивала! – решительно произнесла Анжелика. – Согласна поехать с вами куда угодно, но требую присутствия российского консула, потому что ни фига не верю вашим бумагомарателям. Напишете там полное признание в убийстве да и сунете мне на подпись!
Полицейский выглядел настолько оскорбленным, что Анжелика поняла: в своих подозрениях она была очень близка к истине.
Допрос в участке затянулся на весь остаток ночи. Консула она, конечно, не увидела, да и чего бы ему было мчаться к ней среди ночи, этому консулу-то? Но после жаркой перепалки ей предоставили переводчика. Сначала Анжелику допрашивали только в его присутствии. Затем появился какой-то кривоногий мужчина в криво сидящих брюках и майке, надетой прямо под пиджак. Он объяснил, что он представитель российского посольства, поэтому в какой-то мере ответственен за присутствие госпожи Анжелики в этой стране.
Анжелика была приятно удивлена, что кривоногий коротышка в одном носке и с заспанной физиономией явно внушил почтение здешним полицейским. После его появления они стали держаться куда приличнее и уже не грозили Анжелике немедленным пожизненным заключением в камеру.
– Мое имя господин Сулейманов, – произнес коротышка, когда ему разрешили перемолвиться парой слов с Анжеликой. – В прошлом я юрист и адвокат. И как адвокат я вам запрещаю что-либо говорить этим людям.
– Но они грозятся заключить меня под стражу!
– Здешние законы не позволят продержать вас дольше трех дней без предъявления обвинений. А я буду ежедневно навещать вас, проверять, не оказывается ли на вас физическое давление.
– Вы думаете, они могут применить пытки? – ужаснулась Анжелика.
– О нет, моя дорогая! – ободряюще похлопал ее по руке Сулейманов. – Вы находитесь под защитой великой страны. Никто тут не посмеет причинить вам вред.
Другими словами, если бы Анжелика приехала из какой-нибудь маленькой и беззащитной страны или же вовсе была местной, то ее бы били до тех пор, пока не выбили бы из нее признание вины. Оставалось порадоваться за то, что приехала Анжелика именно из России. А заодно и возгордиться могуществом нашей Отчизны, которая даже в чужих дальних странах имеет своих представителей, способных влиять на продажных полицейских.
– Вы мне верите? – схватила Анжелика за руку единственного близкого ей тут человека. – Я его не убивала!
– Дорогая моя, вопрос не в том, верю ли вам я. Вопрос в том, кто будет отвечать за случившееся.
– А что?.. Диму действительно… убили?
Помимо воли голос Анжелики дрогнул.
– Да, моя дорогая. Боюсь, что так. Я вижу, вы побледнели. Вы были сильно привязаны к этому молодому человеку?
– Не скажу, что я его любила, но мы провели с ним в тесном общении почти двое суток. И мне бы хотелось разобраться в том, что с ним произошло.
– Одобряю ваше желание! – воскликнул господин Сулейманов. – Тем более что это целиком и полностью в ваших интересах. Чем раньше найдется истинный виновник, тем раньше с вас снимут обвинение и разрешат покинуть пределы страны.
– А пока… пока меня оставят под арестом?
– Скажите, у вас есть деньги?
– Ну…
В какой-то момент в голове у Анжелики мелькнула мысль отдать господину Сулейманову все прихваченные с собой наличные, но она тут же эту мысль пресекла. У нее при себе было не больше пятисот долларов. Вряд ли эта сумма послужит достаточным денежным залогом в ее случае. Да и вообще, залог должен назначать суд, а никак не господин Сулейманов и подозрительные полицейские, крутящиеся возле него, как гиены возле более крупного хищника.
На пятьсот долларов Анжелика могла бы купить себе сутки или чуть больше свободы. Но что помешает полицейским потом явиться к Анжелике и арестовать ее вторично?
И все же она призналась:
– У меня есть около пятисот долларов. Они там, в сейфе, в моем номере.
– Этого не хватит, – помрачнел Сулейманов.
– Не хватит для чего?
– Для того чтобы вас выпустили под залог. Вот если бы у вас было хотя бы тысяч десять или лучше двадцать, тогда… Даже три дня в местной тюрьме покажутся такой красивой и изнеженной барышне сущим адом.
Анжелика была с ним совершенно согласна. Лучше бы у нее было двадцать тысяч долларов. Но увы. А звонить родителям она пока что не хотела. То, что устроила бы ей мамулечка после возвращения, не шло ни в какое сравнение с тем, что могли преподнести Анжелике здешние полицейские.
– Что же, – с видимым сожалением произнес господин Сулейманов, – в таком случае вынужден попрощаться с вами до следующего раза.
– Постойте! – испугалась Анжелика. – Вы уже уходите?
– А что еще мне остается?
– Но ведь нету же никаких свидетельств того, что Диму убила именно я. А кстати говоря, как его убили?
– Зарезали.
– Зарезали? Ножом?
– Вроде того.
– Вот видите, я в жизни никого не зарезала! Даже цыпленка покупаю уже в виде готовых к жарке лапок!
– Боюсь, что это не покажется здешним полицейским достаточным основанием, чтобы выпустить вас без денежного залога.
С этими словами господин Сулейманов оставил Анжелику вновь один на один с ее мучителями. Впрочем, теперь они вели себя с ней вполне приемлемо. Больше ни о чем не спрашивали, а просто запихнули в камеру, где сидели еще несколько женщин.
Соседками Анжелики стали две запуганные простые женщины средних лет в традиционных сари. Очень бедных и сплошь покрытых пятнами и дырами. Судя по мозолистым рукам, эти женщины были крестьянками. И еще вместе с ними в камере сидели три девушки легкого поведения. Вульгарно короткие юбки, кожаные топики и яркая раскраска на лицах делали представительниц этой древней профессии вполне узнаваемыми даже на краю света.
Мысли Анжелики метались. Она не могла сосредоточиться ни на чем конкретном. И в конце концов, уже под утро, она все же заснула, хотя и сомневалась, что сможет забыться на жестком бетонном полу, на котором не было даже тряпья или соломы.
Глава 4
Она была совсем не уверена в том, что полицейский ее понял, но он кивнул и заговорил. Из его слов Анжелика сделала вывод, что русские женщины поголовно психопатки, которые приезжают в его прекрасную и добродетельную страну, чтобы развращать, соблазнять, а потом и убивать местных мужчин. У себя на родине они уже всех истребили, теперь взялись за иностранцев.
Это было чудовищно несправедливо, тем более что Дима был отнюдь не местным мужчиной. Да и развращать его было совсем не нужно, он сам мог соблазнить любую женщину.
– Я его не убивала! – решительно произнесла Анжелика. – Согласна поехать с вами куда угодно, но требую присутствия российского консула, потому что ни фига не верю вашим бумагомарателям. Напишете там полное признание в убийстве да и сунете мне на подпись!
Полицейский выглядел настолько оскорбленным, что Анжелика поняла: в своих подозрениях она была очень близка к истине.
Допрос в участке затянулся на весь остаток ночи. Консула она, конечно, не увидела, да и чего бы ему было мчаться к ней среди ночи, этому консулу-то? Но после жаркой перепалки ей предоставили переводчика. Сначала Анжелику допрашивали только в его присутствии. Затем появился какой-то кривоногий мужчина в криво сидящих брюках и майке, надетой прямо под пиджак. Он объяснил, что он представитель российского посольства, поэтому в какой-то мере ответственен за присутствие госпожи Анжелики в этой стране.
Анжелика была приятно удивлена, что кривоногий коротышка в одном носке и с заспанной физиономией явно внушил почтение здешним полицейским. После его появления они стали держаться куда приличнее и уже не грозили Анжелике немедленным пожизненным заключением в камеру.
– Мое имя господин Сулейманов, – произнес коротышка, когда ему разрешили перемолвиться парой слов с Анжеликой. – В прошлом я юрист и адвокат. И как адвокат я вам запрещаю что-либо говорить этим людям.
– Но они грозятся заключить меня под стражу!
– Здешние законы не позволят продержать вас дольше трех дней без предъявления обвинений. А я буду ежедневно навещать вас, проверять, не оказывается ли на вас физическое давление.
– Вы думаете, они могут применить пытки? – ужаснулась Анжелика.
– О нет, моя дорогая! – ободряюще похлопал ее по руке Сулейманов. – Вы находитесь под защитой великой страны. Никто тут не посмеет причинить вам вред.
Другими словами, если бы Анжелика приехала из какой-нибудь маленькой и беззащитной страны или же вовсе была местной, то ее бы били до тех пор, пока не выбили бы из нее признание вины. Оставалось порадоваться за то, что приехала Анжелика именно из России. А заодно и возгордиться могуществом нашей Отчизны, которая даже в чужих дальних странах имеет своих представителей, способных влиять на продажных полицейских.
– Вы мне верите? – схватила Анжелика за руку единственного близкого ей тут человека. – Я его не убивала!
– Дорогая моя, вопрос не в том, верю ли вам я. Вопрос в том, кто будет отвечать за случившееся.
– А что?.. Диму действительно… убили?
Помимо воли голос Анжелики дрогнул.
– Да, моя дорогая. Боюсь, что так. Я вижу, вы побледнели. Вы были сильно привязаны к этому молодому человеку?
– Не скажу, что я его любила, но мы провели с ним в тесном общении почти двое суток. И мне бы хотелось разобраться в том, что с ним произошло.
– Одобряю ваше желание! – воскликнул господин Сулейманов. – Тем более что это целиком и полностью в ваших интересах. Чем раньше найдется истинный виновник, тем раньше с вас снимут обвинение и разрешат покинуть пределы страны.
– А пока… пока меня оставят под арестом?
– Скажите, у вас есть деньги?
– Ну…
В какой-то момент в голове у Анжелики мелькнула мысль отдать господину Сулейманову все прихваченные с собой наличные, но она тут же эту мысль пресекла. У нее при себе было не больше пятисот долларов. Вряд ли эта сумма послужит достаточным денежным залогом в ее случае. Да и вообще, залог должен назначать суд, а никак не господин Сулейманов и подозрительные полицейские, крутящиеся возле него, как гиены возле более крупного хищника.
На пятьсот долларов Анжелика могла бы купить себе сутки или чуть больше свободы. Но что помешает полицейским потом явиться к Анжелике и арестовать ее вторично?
И все же она призналась:
– У меня есть около пятисот долларов. Они там, в сейфе, в моем номере.
– Этого не хватит, – помрачнел Сулейманов.
– Не хватит для чего?
– Для того чтобы вас выпустили под залог. Вот если бы у вас было хотя бы тысяч десять или лучше двадцать, тогда… Даже три дня в местной тюрьме покажутся такой красивой и изнеженной барышне сущим адом.
Анжелика была с ним совершенно согласна. Лучше бы у нее было двадцать тысяч долларов. Но увы. А звонить родителям она пока что не хотела. То, что устроила бы ей мамулечка после возвращения, не шло ни в какое сравнение с тем, что могли преподнести Анжелике здешние полицейские.
– Что же, – с видимым сожалением произнес господин Сулейманов, – в таком случае вынужден попрощаться с вами до следующего раза.
– Постойте! – испугалась Анжелика. – Вы уже уходите?
– А что еще мне остается?
– Но ведь нету же никаких свидетельств того, что Диму убила именно я. А кстати говоря, как его убили?
– Зарезали.
– Зарезали? Ножом?
– Вроде того.
– Вот видите, я в жизни никого не зарезала! Даже цыпленка покупаю уже в виде готовых к жарке лапок!
– Боюсь, что это не покажется здешним полицейским достаточным основанием, чтобы выпустить вас без денежного залога.
С этими словами господин Сулейманов оставил Анжелику вновь один на один с ее мучителями. Впрочем, теперь они вели себя с ней вполне приемлемо. Больше ни о чем не спрашивали, а просто запихнули в камеру, где сидели еще несколько женщин.
Соседками Анжелики стали две запуганные простые женщины средних лет в традиционных сари. Очень бедных и сплошь покрытых пятнами и дырами. Судя по мозолистым рукам, эти женщины были крестьянками. И еще вместе с ними в камере сидели три девушки легкого поведения. Вульгарно короткие юбки, кожаные топики и яркая раскраска на лицах делали представительниц этой древней профессии вполне узнаваемыми даже на краю света.
Мысли Анжелики метались. Она не могла сосредоточиться ни на чем конкретном. И в конце концов, уже под утро, она все же заснула, хотя и сомневалась, что сможет забыться на жестком бетонном полу, на котором не было даже тряпья или соломы.
Глава 4
Утро началось для Анжелики с первым лучом солнца, проникшим в их камеру. Сначала зашевелились крестьянки, для них было в порядке вещей просыпаться на рассвете. Хоть и не старались, но своей возней они все равно разбудили Анжелику и проституток. Впрочем, последние не возражали. За ними очень скоро прибыл их сутенер – наглый смуглый парень в белых брюках и белом же пиджаке с закатанными рукавами и зажатой в уголке узких губ сигаретой.
Он приветствовал своих подопечных грубыми тумаками, побуждая их двигаться побыстрее. Анжелика поняла, что бедным девушкам сегодня еще придется отрабатывать ночь прогула. Можно подумать, они попали в участок по своей воле.
Затем, выдворив девушек из камеры, сутенер внимательно осмотрел девиц, убедился, что товар не искалечен, о чем-то переговорил с полицейскими, из его рук к ним перешли какие-то шуршащие бумажки. А повеселевшие девушки пестрой стайкой окончательно покинули помещение полицейского участка.
Анжелика осталась в камере вместе с пожилыми женщинами, ломая голову над тем, как они-то угодили в полицию. Может быть, украли что-то на базаре? Нет, на воровок они обе были решительно не похожи. Тогда за что? Самой подходящей версией была такая: женщины торговали фруктами из своего сада, не заплатив за место на рынке, или что-то в этом роде.
Но расспросить их хорошенько мешал языковой барьер. Женщины не знали английского, а Анжелика, само собой разумеется, не знала их языка.
– Руссишь! – услышала она внезапно со стороны решетки и поняла, что обращаются к ней.
Толстый полицейским манил ее к себе пальцем, похожим на сардельку. Несмотря на раннее утро, от него уже попахивало спиртным. И под мышками образовались два темных полукруга. С трудом превозмогая отвращение, Анжелика подошла к решетке, стараясь, чтобы полицейский не понял, что ее мутит от его присутствия. Анжелике было страшно. Всю ночь проституток вызывали по одной или даже по двое для вполне понятной надобности, и теперь девушка опасалась, как бы с ней тоже не случилось чего-то подобного. Если этот жирдяй захочет принудить ее к сексу, она за последствия просто не отвечает. Либо убьет его, либо умрет сама.
Анжелика еще не решила, что предпочтительней, сердце ее колотилось очень быстро. Но ничего страшного не произошло. Толстый полицейский всего лишь отвел ее в кабинет начальника, где тот в присутствии переводчика пояснил девушке, что за нее внесли залог и она может покинуть пределы камеры и участка.
– Но уезжать из страны вы не имеете права. Если уедете, залог останется у нас.
Залог? Кто же мог внести за нее залог? Анжелика искренне недоумевала. Неужели господин Сулейманов все-таки над ней сжалился и нашел деньги? И хотя он не походил на человека, способного не моргнув глазом расстаться с десятью тысячами долларов, никого другого на роль спасителя Анжелика придумать не могла. Полицейский тоже не пожелал просветить ее на этот счет.
– Идите! – коротко велел он девушке, не пожелав ответить на ее вопросы. – Понадобитесь, мы вас вызовем!
Анжелика вышла из участка, не веря в случившееся. Она свободна! Она жива! И даже в относительном здравии. И не чуя под собой ног от радости, она понеслась прочь, подальше от участка, где провела худшую ночь в своей жизни. Мысли теснились у нее в голове, как бабочки в банке. Бились о стенки, метались, не находя выхода. Анжелика никак не могла их упорядочить и решила, что подумает обо всем, когда примет душ и выпьет кофе.
Она помнила, что дорога от отеля до участка у полицейской машины не заняла много времени, и уже через десять минут Анжелика была в отеле. Портье за стойкой был другой, но он был явно в курсе случившегося ночью, потому что встретил Анжелику недоумевающим взглядом. Удивлялся, что полиция выпустила ее из своих лап. Он тут же принялся шушукаться со своим напарником, косясь в сторону девушки.
Но Анжелике было не до сплетен. Ее номер ждал ее, а там и душ, и горячий кофе. Впрочем, прежде всего у нее имелось более важное дело. И едва войдя в номер, Анжелика распахнула дверцы бара и вытащила бутылочку виски. Опорожнив пяток таких бутылочек, она наконец почувствовала, что ей становится легче. Терзающая ее дрожь отпустила, а душ помог окончательно избавиться от мерзкого ощущения полицейского участка.
И все же Анжелика понимала: успокаиваться рано, в любой момент ее могут вернуть обратно в камеру.
– Но я ведь его не убивала! – в отчаянии воскликнула она. – Я это точно знаю!
Увы, сведений о случившемся у Анжелики было крайне мало. Она даже не знала примерного времени, когда произошло убийство. Однако если из аэропорта Дима не вернулся в отель, то убийство могло произойти и по дороге в город, и в самом городе, и… и где угодно оно могло произойти.
Тут Анжелика остановилась, потому что наткнулась на глухую стену. Она ровным счетом ничего не знала о том, куда мог отправиться Дима.
– Допустим, он не жил в моем отеле. Но где же он тогда жил?
И в голову Анжелики невольно полезли воспоминания о том дне, который они провели вместе. Одновременно девушка подумала о том, зачем она вообще связалась с ним. Да, он был, безусловно, хорош собой, но при этом хамоват и примитивен. И еще он был очень подозрительной личностью.
Определенно тот прозрачный зеленый напиток, который пах травами, был каким-то наркотическим средством, иначе Анжелика ни за что не стала бы так себя вести. Но все равно, сделанного назад не вернешь.
– Теперь мне надо доказать, что Диму я не убивала, что это сделал кто-то другой.
Но кто? И Анжелика принялась шевелить мозгами. Пока что о Диме она знала очень мало. Как-то не дошло у них дело до задушевных разговоров. Они больше занимались сексом или просто молчали.
– Мы были с ним всего в двух местах. В Саду семи чудес и в ресторане. И там, и там Дима знал хозяев. Что же, с этих мест и начну!
И хотя Анжелика теперь чувствовала, что доверять словам Димы совсем не стоит, она все равно считала: надо наведаться в Сад семи чудес и в тот захудалый ресторанчик, где они обедали. Пусть владельцы и не лучшие друзья Димы, но они должны его знать достаточно хорошо, чтобы объяснить Анжелике, что за тип был ее случайный любовник и кто мог его убить.
Приняв решение самостоятельно расследовать убийство, Анжелика, как это ни странно, почувствовала прилив бодрости.
– Цель вижу, в себя верю, – натягивая легкие брючки и свежую майку, пробормотала она, очень кстати вспомнив летучую фразу.
В фильме, из которого и была взята цитата, герой учил другого героя проходить сквозь стену. И Анжелика чувствовала себя примерно так же. Перед ней была глухая стена, но там, за ней, имелась цель. Ну, а веры в собственные силы ей всегда хватало. Об этом она даже не задумывалась. Просто действовала, и все.
Анжелика причесалась, постаравшись усмирить свои густые каштановые волосы, и, добившись, чтобы они легли ей на плечи красивыми шелковистыми кольцами, вышла из номера.
Возле отеля не было недостатка в свободных такси и велорикшах. Анжелика хотела найти того водителя, который вез их с Димой, но он то ли был сегодня выходным, то ли находился в рейсе. Да и сунув голову в салон душного такси, Анжелика почувствовала приступ дикой головной боли. Пришлось девушке воспользоваться услугами улыбчивого парнишки-велорикши.
Оказалось, что за несколько мелких монеток он охотно довезет ее куда угодно. Но услышав про Сад семи чудес, он расплылся в какой-то слишком уж понимающей и многозначительной улыбке.
– Погоня за удовольствиями, да, мадам?
– Что ты имеешь в виду?
– Но вы же знаете, зачем едете в это место?
– Там массажный салон. Я еду на сеанс массажа.
Вид у рикши сделался удивленным. И если бы голова Анжелики не раскалывалась от боли, она бы попыталась выяснить у парнишки, что он имел в виду, задавая свои вопросы. Хорошо еще, что по дороге, обдуваемая свежим ветерком, Анжелика почувствовала себя лучше. Головная боль если не прошла, то по крайней мере сделалась тише.
– Пожалуй, не стоило с утра пить виски. Да и с кофе я переборщила, следовало ограничиться одной чашкой.
И приняв мужественное решение в будущем проявлять во всем умеренность, Анжелика шагнула в красивые ажурные ворота Сада семи чудес. Не прошла она и нескольких шагов по дорожке, как рядом с ней возникла молодая привлекательная девушка. Она обратилась к клиентке на английском, а потом замерла в ожидании ответа.
– Господин Джонсон, – твердо произнесла Анжелика. – Мне надо его видеть!
Девушка пустилась в путаные объяснения, из которых следовало, что господина Джонсона в данный момент нету.
– Ничего, я его подожду!
Девушка выглядела растерянной. Она явно не часто сталкивалась с такой настойчивостью. Но все же девушка проводила Анжелику в дом, где усадила в прохладном зале, и ушла. Не прошло и нескольких минут, как рядом с Анжеликой возникла еще одна девушка, но уже постарше. Анжелика и ей сказала, что хочет видеть господина Джонсона и без этого никуда отсюда не уйдет. Эта девушка тоже исчезла, а вернулась в сопровождении низкорослого коротышки.
Он смерил Анжелику враждебным взглядом и произнес:
– Вы были у нас вчера. Уходите!
Но после ночи, проведенной в полицейском участке, так легко Анжелику было не запугать.
– Верно, – кивнула она. – Я была у вас с Димой.
– Уходите!
– Теперь Дима убит! – не дрогнула Анжелика. – Полицейские меня обвиняют в его убийстве. А я этого не делала!
Коротышка замер, обдумывая услышанное. А затем неуверенно повторил:
– Уходите!
– Мне надо поговорить с вашим хозяином. А если вызовете полицию, вам же будет хуже! Дима убит, вас тут всех тоже могут заподозрить в его убийстве. Вашим полицейским, я так поняла, все равно, кого арестовывать. Запросто могут и вас самого сцапать! Вы же виделись вчера с Димой? Значит, виновны!
Возможно, всего коротышка с девушкой и не поняли, но суть они уяснили. На их лицах мелькнуло выражение страха, и они дружно воскликнули:
– Нет! Не надо полиции!
– Вот и я тоже так думаю, – мрачно кивнула Анжелика, которая после минувшей ночи и сама стремилась сократить общение с местными стражами порядка до минимума. – Так что? Позовете господина Джонсона?
– Он будет через час.
Господин Джонсон появился даже быстрее. Анжелика не успела соскучиться, как к ней подошел тот самый коротышка и отвел в комнату, где за столом сидел нездорового вида одышливый толстяк. Господин Джонсон, как без труда поняла Анжелика, собственной персоной.
– Дима убит? – спросил он у Анжелики, даже не поздоровавшись.
– Да. Так мне сказали в полиции.
– Полиция, – проворчал толстяк. – Что они там знают!
Он был белым, англичанином или американцем, но жил в Гоа достаточно долго, чтобы перенять многие из здешних привычек. К тому же кожа у него была покрыта тем ровным слоем загара, который возможно получить только в жарком климате, живя в нем из года в год. Точно такой же загар покрывал красивое и сильное тело Димы. И сопоставив эти два факта, Анжелика воскликнула:
– Помогите мне! Вы ведь хорошо знали Диму!
– Шельмец крутился в Индии не один год.
– А где он жил?
– Жил? – снова проворчал господин Джонсон. – Да где угодно. Своего жилья у него не было. Иногда жил, где его селили любовницы, иногда снимал жилье. А в последний год жил в ашраме.
– Ашраме? В каком именно?
Анжелика знала, что ашрамом в Индии называют некое место паломничества, но не к святым местам, а к какому-то вполне реально существующему святому отцу или матери. К человеку, чей земной путь позволил достигнуть высот просветления, и теперь трудностями или особенностями этого пути он охотно делится со всеми желающими.
В ашраме можно жить долгое время, а можно приехать на пару дней. Условия обитания там скромные, но ведь желающим достичь просветления совсем не нужны дорогие яства или пуховые одеяла. Вполне достаточно миски риса и соломенной подстилки.
К примеру, если говорить об одном из наиболее известных в мире ашрамов – ашраме Шри-Аурабиндо… Самого гуру уже нет в живых, но живет его дело.
У самой Анжелики были знакомые – муж и жена, молодые и вполне успешные архитекторы, которые внезапно закрыли свой бизнес, сдали свою обустроенную трешку возле метро и уехали в Непал. Из Непала подались в Гонконг, потом еще куда-то. Последний раз, когда Анжелика слышала новости об этой паре, они жили в какой-то маленькой общине на берегу, где один день казался продолжением другого, и были вполне довольны своим существованием.
Тех денег, которые они получали за аренду своей трешки, по-видимому, вполне хватало на безбедную жизнь в их жарком раю. Так что Анжелика не удивилась словам господина Джонсона. Многие молодые люди предпочитают вести вольготную и привольную жизнь в странах третьего мира, где на двести долларов в месяц можно чувствовать себя богачом, а имея в кармане тысячу, будешь тут почти что королем.
– В каком именно ашраме жил Дима?
Господин Джонсон покачал головой.
– Вы не знаете? – расстроилась Анжелика.
– Знаю. Но это довольно далеко отсюда. И… и зачем вам вообще это?
– Люди из ашрама могут мне объяснить, у кого были причины убить Диму.
– Вы что, хотите сама найти его убийц?
– Да!
Это восклицание вырвалось у Анжелики непроизвольно, но она не пожалела о своей откровенности. Одутловатое лицо Джонсона приобрело выражение какого-то восторга.
– Вот это настоящая женщина! – воскликнул он. – Вот это я понимаю! Местные девчонки, конечно, хороши, но слишком уж они покорны. Да и стоят они весьма дешево. Любую можно купить за полтинник в любом эквиваленте – денечком, цветочком или подарочком. А вы… Вы словно пришли к нам из другого мира. В вас чувствуются сила и боевой дух. Даже сейчас, будучи расстроенной, вы готовы ради своего любимого пойти на риск.
Вообще-то Анжелика собиралась пойти на риск исключительно ради себя самой. Обвинение в убийстве Димы висело над ней подобно дамоклову мечу. Бац! И без всякого предупреждения голова долой! Но господин Джонсон так растрогался ее благородством, что Анжелика решила, что лучше промолчать.
– Дорогая девочка, не надо вам впутываться в это дело, – произнес толстяк совсем иным тоном. – Дима был совсем не тем человеком, каким казался.
Анжелика это уже поняла и сама.
– Он был связан с такими людьми… – продолжил отговаривать Анжелику господин Джонсон, – с такими… Любой из них мог его убить.
– За что?
Джонсону явно об этом не хотелось беседовать, но симпатия, которую он почувствовал к Анжелике, заставила его разговориться.
– Ладно уж, скажу. Только учтите, милая девушка, если вы захотите, чтобы я повторил то же самое под присягой, я откажусь. Дело слишком щепетильное…
– Чем занимался Дима? – перебила его монотонный бубнеж девушка. – Наркотиками?
– Нет, не наркотиками, – покачал головой Джонсон, и Анжелике стало немного полегче.
– А чем?
– Дима занимался поставками истинного сокровища Гималаев.
– Что? В Гималаях есть сокровища?
– Есть. На высокогорьях, где выживают редкие люди, имеются уникальные по своим свойствам растения. Иной раз они стоят очень дорого. А попадаются и такие, один грамм которых стоит гораздо дороже грамма золота.
– Не может быть! – поразилась Анжелика.
– Может.
– Я слышала про кордицепс – полугриб-полугусеницу, верней, убитую и съеденную грибом гусеницу.
– Кордицепс хорошая штука, – кивнул Джонсон. – Но для меня и моего Сада семи чудес – это уже пройденный этап. К тому же у меня есть вполне надежные поставщики лекарств, изготовленных в Китае на основе этого гриба. Но в сравнении с тем корнем, о котором я вам говорю, он проигрывает кордицепсу так же, как женьшень самому кордицепсу.
– И чем же так ценно это растение, о котором вы говорите?
– Оно поистине уникально в своем роде. Его свойства многочисленны, и нам дня не хватит, чтобы их все перечислить. Но и другие растения, которые растут в Гималаях на большой высоте, издревле тибетские и китайские врачеватели используют для своих лекарств.
Анжелика с недоверием покосилась на толстяка. Траволечение – штука хорошо известная. Мама Анжелики неизменно заваривала дочери ромашку и шалфей, когда у той болело горло, и горло очень быстро переставало болеть. А голову заставляла ополаскивать отваром перегородок грецкого ореха, отчего волосы приобретали удивительно красивый каштановый блеск. Но чтобы отдать за какую-то травку целое состояние? Ведь одного корешка на курс лечения вряд ли хватит.
– Эта область медицины считается тайным знанием, – продолжал господин Джонсон. – Целители передают свои знания из поколения в поколение, от мастера к ученику. Изучению свойств растений, грибов и цветов посвящается целая человеческая жизнь. И даже не одна жизнь, а жизни многих и многих поколений.
– Но при чем тут Дима?
– Он привозил мне кое-какие медикаменты, которые… запрещены для ввоза в Гоа.
– Это я уже поняла. Но какие именно?
Господин Джонсон некоторое время поколебался, но затем все же выдавил из себя:
– Шиюра. Он доставал мне шиюру.
Название ровным счетом ничего не говорило Анжелике, и она спросила:
– И почему эти… эта шиюра запрещена?
– Понимаете, одно и то же растение в сочетании с разными добавками может стать лекарством, но оно также может оказаться ядом, а может доставить человеку ни с чем не сравнимое удовольствие.
– Все-таки я права, речь идет о наркотических средствах!
– Но к тому же шиюра мощное тонизирующее средство. Она способна и мертвого поставить на ноги. Мне это средство было нужно для поддержания моего здоровья. Работающий у меня господин Ли – великий китайский целитель. Он готовит мне лекарство, от которого мое здоровье заметно улучшилось. Еще два года назад я собирался умирать, а сейчас… я живу и умирать не собираюсь.
Говоря это, господин Джонсон казался смущенным. Еще бы, он был жив, а вот Диме пришлось погибнуть за какую-то там паршивую травку или гриб. Что это вообще такое… шиюра?
– Шиюра – это корень растения. Но не просто корень, а только тот, который выглядит определенным образом – как мотылек или маленькая бабочка. Другое его название – сердитая или разгневанная бабочка.
Какие романтики эти жители Гималаев. Разгневанный мотылек, скажите на милость!
Вслух же Анжелика рискнула заметить:
– От Гоа до Тибета и Гималаев далековато будет. Неужели Дима всякий раз мотался в такую даль, чтобы привезти вам чуточку сушеных травок или корешков?
– Нет, нет. Конечно же нет. И вот тут мы и подходим к самому главному. Шиюра, как и любая вещь, приносящая огромный доход, контролируется целой группой лиц. Причем на каждом этапе эти люди меняются. Непосредственно в горах, где собирают шиюру, процессом руководит староста сборщиков. В ближайшем городке или поселке в дело вступают скупщики – бывшие сборщики шиюры, проявившие предпринимательские способности и выбившиеся из нищеты. Потом поток идет дальше, и его контролируют уже целые кланы. Каждый держится за свой участок и ни за что не позволит обойти себя.
Он приветствовал своих подопечных грубыми тумаками, побуждая их двигаться побыстрее. Анжелика поняла, что бедным девушкам сегодня еще придется отрабатывать ночь прогула. Можно подумать, они попали в участок по своей воле.
Затем, выдворив девушек из камеры, сутенер внимательно осмотрел девиц, убедился, что товар не искалечен, о чем-то переговорил с полицейскими, из его рук к ним перешли какие-то шуршащие бумажки. А повеселевшие девушки пестрой стайкой окончательно покинули помещение полицейского участка.
Анжелика осталась в камере вместе с пожилыми женщинами, ломая голову над тем, как они-то угодили в полицию. Может быть, украли что-то на базаре? Нет, на воровок они обе были решительно не похожи. Тогда за что? Самой подходящей версией была такая: женщины торговали фруктами из своего сада, не заплатив за место на рынке, или что-то в этом роде.
Но расспросить их хорошенько мешал языковой барьер. Женщины не знали английского, а Анжелика, само собой разумеется, не знала их языка.
– Руссишь! – услышала она внезапно со стороны решетки и поняла, что обращаются к ней.
Толстый полицейским манил ее к себе пальцем, похожим на сардельку. Несмотря на раннее утро, от него уже попахивало спиртным. И под мышками образовались два темных полукруга. С трудом превозмогая отвращение, Анжелика подошла к решетке, стараясь, чтобы полицейский не понял, что ее мутит от его присутствия. Анжелике было страшно. Всю ночь проституток вызывали по одной или даже по двое для вполне понятной надобности, и теперь девушка опасалась, как бы с ней тоже не случилось чего-то подобного. Если этот жирдяй захочет принудить ее к сексу, она за последствия просто не отвечает. Либо убьет его, либо умрет сама.
Анжелика еще не решила, что предпочтительней, сердце ее колотилось очень быстро. Но ничего страшного не произошло. Толстый полицейский всего лишь отвел ее в кабинет начальника, где тот в присутствии переводчика пояснил девушке, что за нее внесли залог и она может покинуть пределы камеры и участка.
– Но уезжать из страны вы не имеете права. Если уедете, залог останется у нас.
Залог? Кто же мог внести за нее залог? Анжелика искренне недоумевала. Неужели господин Сулейманов все-таки над ней сжалился и нашел деньги? И хотя он не походил на человека, способного не моргнув глазом расстаться с десятью тысячами долларов, никого другого на роль спасителя Анжелика придумать не могла. Полицейский тоже не пожелал просветить ее на этот счет.
– Идите! – коротко велел он девушке, не пожелав ответить на ее вопросы. – Понадобитесь, мы вас вызовем!
Анжелика вышла из участка, не веря в случившееся. Она свободна! Она жива! И даже в относительном здравии. И не чуя под собой ног от радости, она понеслась прочь, подальше от участка, где провела худшую ночь в своей жизни. Мысли теснились у нее в голове, как бабочки в банке. Бились о стенки, метались, не находя выхода. Анжелика никак не могла их упорядочить и решила, что подумает обо всем, когда примет душ и выпьет кофе.
Она помнила, что дорога от отеля до участка у полицейской машины не заняла много времени, и уже через десять минут Анжелика была в отеле. Портье за стойкой был другой, но он был явно в курсе случившегося ночью, потому что встретил Анжелику недоумевающим взглядом. Удивлялся, что полиция выпустила ее из своих лап. Он тут же принялся шушукаться со своим напарником, косясь в сторону девушки.
Но Анжелике было не до сплетен. Ее номер ждал ее, а там и душ, и горячий кофе. Впрочем, прежде всего у нее имелось более важное дело. И едва войдя в номер, Анжелика распахнула дверцы бара и вытащила бутылочку виски. Опорожнив пяток таких бутылочек, она наконец почувствовала, что ей становится легче. Терзающая ее дрожь отпустила, а душ помог окончательно избавиться от мерзкого ощущения полицейского участка.
И все же Анжелика понимала: успокаиваться рано, в любой момент ее могут вернуть обратно в камеру.
– Но я ведь его не убивала! – в отчаянии воскликнула она. – Я это точно знаю!
Увы, сведений о случившемся у Анжелики было крайне мало. Она даже не знала примерного времени, когда произошло убийство. Однако если из аэропорта Дима не вернулся в отель, то убийство могло произойти и по дороге в город, и в самом городе, и… и где угодно оно могло произойти.
Тут Анжелика остановилась, потому что наткнулась на глухую стену. Она ровным счетом ничего не знала о том, куда мог отправиться Дима.
– Допустим, он не жил в моем отеле. Но где же он тогда жил?
И в голову Анжелики невольно полезли воспоминания о том дне, который они провели вместе. Одновременно девушка подумала о том, зачем она вообще связалась с ним. Да, он был, безусловно, хорош собой, но при этом хамоват и примитивен. И еще он был очень подозрительной личностью.
Определенно тот прозрачный зеленый напиток, который пах травами, был каким-то наркотическим средством, иначе Анжелика ни за что не стала бы так себя вести. Но все равно, сделанного назад не вернешь.
– Теперь мне надо доказать, что Диму я не убивала, что это сделал кто-то другой.
Но кто? И Анжелика принялась шевелить мозгами. Пока что о Диме она знала очень мало. Как-то не дошло у них дело до задушевных разговоров. Они больше занимались сексом или просто молчали.
– Мы были с ним всего в двух местах. В Саду семи чудес и в ресторане. И там, и там Дима знал хозяев. Что же, с этих мест и начну!
И хотя Анжелика теперь чувствовала, что доверять словам Димы совсем не стоит, она все равно считала: надо наведаться в Сад семи чудес и в тот захудалый ресторанчик, где они обедали. Пусть владельцы и не лучшие друзья Димы, но они должны его знать достаточно хорошо, чтобы объяснить Анжелике, что за тип был ее случайный любовник и кто мог его убить.
Приняв решение самостоятельно расследовать убийство, Анжелика, как это ни странно, почувствовала прилив бодрости.
– Цель вижу, в себя верю, – натягивая легкие брючки и свежую майку, пробормотала она, очень кстати вспомнив летучую фразу.
В фильме, из которого и была взята цитата, герой учил другого героя проходить сквозь стену. И Анжелика чувствовала себя примерно так же. Перед ней была глухая стена, но там, за ней, имелась цель. Ну, а веры в собственные силы ей всегда хватало. Об этом она даже не задумывалась. Просто действовала, и все.
Анжелика причесалась, постаравшись усмирить свои густые каштановые волосы, и, добившись, чтобы они легли ей на плечи красивыми шелковистыми кольцами, вышла из номера.
Возле отеля не было недостатка в свободных такси и велорикшах. Анжелика хотела найти того водителя, который вез их с Димой, но он то ли был сегодня выходным, то ли находился в рейсе. Да и сунув голову в салон душного такси, Анжелика почувствовала приступ дикой головной боли. Пришлось девушке воспользоваться услугами улыбчивого парнишки-велорикши.
Оказалось, что за несколько мелких монеток он охотно довезет ее куда угодно. Но услышав про Сад семи чудес, он расплылся в какой-то слишком уж понимающей и многозначительной улыбке.
– Погоня за удовольствиями, да, мадам?
– Что ты имеешь в виду?
– Но вы же знаете, зачем едете в это место?
– Там массажный салон. Я еду на сеанс массажа.
Вид у рикши сделался удивленным. И если бы голова Анжелики не раскалывалась от боли, она бы попыталась выяснить у парнишки, что он имел в виду, задавая свои вопросы. Хорошо еще, что по дороге, обдуваемая свежим ветерком, Анжелика почувствовала себя лучше. Головная боль если не прошла, то по крайней мере сделалась тише.
– Пожалуй, не стоило с утра пить виски. Да и с кофе я переборщила, следовало ограничиться одной чашкой.
И приняв мужественное решение в будущем проявлять во всем умеренность, Анжелика шагнула в красивые ажурные ворота Сада семи чудес. Не прошла она и нескольких шагов по дорожке, как рядом с ней возникла молодая привлекательная девушка. Она обратилась к клиентке на английском, а потом замерла в ожидании ответа.
– Господин Джонсон, – твердо произнесла Анжелика. – Мне надо его видеть!
Девушка пустилась в путаные объяснения, из которых следовало, что господина Джонсона в данный момент нету.
– Ничего, я его подожду!
Девушка выглядела растерянной. Она явно не часто сталкивалась с такой настойчивостью. Но все же девушка проводила Анжелику в дом, где усадила в прохладном зале, и ушла. Не прошло и нескольких минут, как рядом с Анжеликой возникла еще одна девушка, но уже постарше. Анжелика и ей сказала, что хочет видеть господина Джонсона и без этого никуда отсюда не уйдет. Эта девушка тоже исчезла, а вернулась в сопровождении низкорослого коротышки.
Он смерил Анжелику враждебным взглядом и произнес:
– Вы были у нас вчера. Уходите!
Но после ночи, проведенной в полицейском участке, так легко Анжелику было не запугать.
– Верно, – кивнула она. – Я была у вас с Димой.
– Уходите!
– Теперь Дима убит! – не дрогнула Анжелика. – Полицейские меня обвиняют в его убийстве. А я этого не делала!
Коротышка замер, обдумывая услышанное. А затем неуверенно повторил:
– Уходите!
– Мне надо поговорить с вашим хозяином. А если вызовете полицию, вам же будет хуже! Дима убит, вас тут всех тоже могут заподозрить в его убийстве. Вашим полицейским, я так поняла, все равно, кого арестовывать. Запросто могут и вас самого сцапать! Вы же виделись вчера с Димой? Значит, виновны!
Возможно, всего коротышка с девушкой и не поняли, но суть они уяснили. На их лицах мелькнуло выражение страха, и они дружно воскликнули:
– Нет! Не надо полиции!
– Вот и я тоже так думаю, – мрачно кивнула Анжелика, которая после минувшей ночи и сама стремилась сократить общение с местными стражами порядка до минимума. – Так что? Позовете господина Джонсона?
– Он будет через час.
Господин Джонсон появился даже быстрее. Анжелика не успела соскучиться, как к ней подошел тот самый коротышка и отвел в комнату, где за столом сидел нездорового вида одышливый толстяк. Господин Джонсон, как без труда поняла Анжелика, собственной персоной.
– Дима убит? – спросил он у Анжелики, даже не поздоровавшись.
– Да. Так мне сказали в полиции.
– Полиция, – проворчал толстяк. – Что они там знают!
Он был белым, англичанином или американцем, но жил в Гоа достаточно долго, чтобы перенять многие из здешних привычек. К тому же кожа у него была покрыта тем ровным слоем загара, который возможно получить только в жарком климате, живя в нем из года в год. Точно такой же загар покрывал красивое и сильное тело Димы. И сопоставив эти два факта, Анжелика воскликнула:
– Помогите мне! Вы ведь хорошо знали Диму!
– Шельмец крутился в Индии не один год.
– А где он жил?
– Жил? – снова проворчал господин Джонсон. – Да где угодно. Своего жилья у него не было. Иногда жил, где его селили любовницы, иногда снимал жилье. А в последний год жил в ашраме.
– Ашраме? В каком именно?
Анжелика знала, что ашрамом в Индии называют некое место паломничества, но не к святым местам, а к какому-то вполне реально существующему святому отцу или матери. К человеку, чей земной путь позволил достигнуть высот просветления, и теперь трудностями или особенностями этого пути он охотно делится со всеми желающими.
В ашраме можно жить долгое время, а можно приехать на пару дней. Условия обитания там скромные, но ведь желающим достичь просветления совсем не нужны дорогие яства или пуховые одеяла. Вполне достаточно миски риса и соломенной подстилки.
К примеру, если говорить об одном из наиболее известных в мире ашрамов – ашраме Шри-Аурабиндо… Самого гуру уже нет в живых, но живет его дело.
У самой Анжелики были знакомые – муж и жена, молодые и вполне успешные архитекторы, которые внезапно закрыли свой бизнес, сдали свою обустроенную трешку возле метро и уехали в Непал. Из Непала подались в Гонконг, потом еще куда-то. Последний раз, когда Анжелика слышала новости об этой паре, они жили в какой-то маленькой общине на берегу, где один день казался продолжением другого, и были вполне довольны своим существованием.
Тех денег, которые они получали за аренду своей трешки, по-видимому, вполне хватало на безбедную жизнь в их жарком раю. Так что Анжелика не удивилась словам господина Джонсона. Многие молодые люди предпочитают вести вольготную и привольную жизнь в странах третьего мира, где на двести долларов в месяц можно чувствовать себя богачом, а имея в кармане тысячу, будешь тут почти что королем.
– В каком именно ашраме жил Дима?
Господин Джонсон покачал головой.
– Вы не знаете? – расстроилась Анжелика.
– Знаю. Но это довольно далеко отсюда. И… и зачем вам вообще это?
– Люди из ашрама могут мне объяснить, у кого были причины убить Диму.
– Вы что, хотите сама найти его убийц?
– Да!
Это восклицание вырвалось у Анжелики непроизвольно, но она не пожалела о своей откровенности. Одутловатое лицо Джонсона приобрело выражение какого-то восторга.
– Вот это настоящая женщина! – воскликнул он. – Вот это я понимаю! Местные девчонки, конечно, хороши, но слишком уж они покорны. Да и стоят они весьма дешево. Любую можно купить за полтинник в любом эквиваленте – денечком, цветочком или подарочком. А вы… Вы словно пришли к нам из другого мира. В вас чувствуются сила и боевой дух. Даже сейчас, будучи расстроенной, вы готовы ради своего любимого пойти на риск.
Вообще-то Анжелика собиралась пойти на риск исключительно ради себя самой. Обвинение в убийстве Димы висело над ней подобно дамоклову мечу. Бац! И без всякого предупреждения голова долой! Но господин Джонсон так растрогался ее благородством, что Анжелика решила, что лучше промолчать.
– Дорогая девочка, не надо вам впутываться в это дело, – произнес толстяк совсем иным тоном. – Дима был совсем не тем человеком, каким казался.
Анжелика это уже поняла и сама.
– Он был связан с такими людьми… – продолжил отговаривать Анжелику господин Джонсон, – с такими… Любой из них мог его убить.
– За что?
Джонсону явно об этом не хотелось беседовать, но симпатия, которую он почувствовал к Анжелике, заставила его разговориться.
– Ладно уж, скажу. Только учтите, милая девушка, если вы захотите, чтобы я повторил то же самое под присягой, я откажусь. Дело слишком щепетильное…
– Чем занимался Дима? – перебила его монотонный бубнеж девушка. – Наркотиками?
– Нет, не наркотиками, – покачал головой Джонсон, и Анжелике стало немного полегче.
– А чем?
– Дима занимался поставками истинного сокровища Гималаев.
– Что? В Гималаях есть сокровища?
– Есть. На высокогорьях, где выживают редкие люди, имеются уникальные по своим свойствам растения. Иной раз они стоят очень дорого. А попадаются и такие, один грамм которых стоит гораздо дороже грамма золота.
– Не может быть! – поразилась Анжелика.
– Может.
– Я слышала про кордицепс – полугриб-полугусеницу, верней, убитую и съеденную грибом гусеницу.
– Кордицепс хорошая штука, – кивнул Джонсон. – Но для меня и моего Сада семи чудес – это уже пройденный этап. К тому же у меня есть вполне надежные поставщики лекарств, изготовленных в Китае на основе этого гриба. Но в сравнении с тем корнем, о котором я вам говорю, он проигрывает кордицепсу так же, как женьшень самому кордицепсу.
– И чем же так ценно это растение, о котором вы говорите?
– Оно поистине уникально в своем роде. Его свойства многочисленны, и нам дня не хватит, чтобы их все перечислить. Но и другие растения, которые растут в Гималаях на большой высоте, издревле тибетские и китайские врачеватели используют для своих лекарств.
Анжелика с недоверием покосилась на толстяка. Траволечение – штука хорошо известная. Мама Анжелики неизменно заваривала дочери ромашку и шалфей, когда у той болело горло, и горло очень быстро переставало болеть. А голову заставляла ополаскивать отваром перегородок грецкого ореха, отчего волосы приобретали удивительно красивый каштановый блеск. Но чтобы отдать за какую-то травку целое состояние? Ведь одного корешка на курс лечения вряд ли хватит.
– Эта область медицины считается тайным знанием, – продолжал господин Джонсон. – Целители передают свои знания из поколения в поколение, от мастера к ученику. Изучению свойств растений, грибов и цветов посвящается целая человеческая жизнь. И даже не одна жизнь, а жизни многих и многих поколений.
– Но при чем тут Дима?
– Он привозил мне кое-какие медикаменты, которые… запрещены для ввоза в Гоа.
– Это я уже поняла. Но какие именно?
Господин Джонсон некоторое время поколебался, но затем все же выдавил из себя:
– Шиюра. Он доставал мне шиюру.
Название ровным счетом ничего не говорило Анжелике, и она спросила:
– И почему эти… эта шиюра запрещена?
– Понимаете, одно и то же растение в сочетании с разными добавками может стать лекарством, но оно также может оказаться ядом, а может доставить человеку ни с чем не сравнимое удовольствие.
– Все-таки я права, речь идет о наркотических средствах!
– Но к тому же шиюра мощное тонизирующее средство. Она способна и мертвого поставить на ноги. Мне это средство было нужно для поддержания моего здоровья. Работающий у меня господин Ли – великий китайский целитель. Он готовит мне лекарство, от которого мое здоровье заметно улучшилось. Еще два года назад я собирался умирать, а сейчас… я живу и умирать не собираюсь.
Говоря это, господин Джонсон казался смущенным. Еще бы, он был жив, а вот Диме пришлось погибнуть за какую-то там паршивую травку или гриб. Что это вообще такое… шиюра?
– Шиюра – это корень растения. Но не просто корень, а только тот, который выглядит определенным образом – как мотылек или маленькая бабочка. Другое его название – сердитая или разгневанная бабочка.
Какие романтики эти жители Гималаев. Разгневанный мотылек, скажите на милость!
Вслух же Анжелика рискнула заметить:
– От Гоа до Тибета и Гималаев далековато будет. Неужели Дима всякий раз мотался в такую даль, чтобы привезти вам чуточку сушеных травок или корешков?
– Нет, нет. Конечно же нет. И вот тут мы и подходим к самому главному. Шиюра, как и любая вещь, приносящая огромный доход, контролируется целой группой лиц. Причем на каждом этапе эти люди меняются. Непосредственно в горах, где собирают шиюру, процессом руководит староста сборщиков. В ближайшем городке или поселке в дело вступают скупщики – бывшие сборщики шиюры, проявившие предпринимательские способности и выбившиеся из нищеты. Потом поток идет дальше, и его контролируют уже целые кланы. Каждый держится за свой участок и ни за что не позволит обойти себя.