Дарья Калинина. Секреты бабушки Ванги

   – Потому что они должны быть как-то в этом замешаны. Не могут не быть.
   Поэтому долго подруги залеживаться не стали. Они поднялись, умылись и поклевали оставленный им заботливой Валентиной завтрак – три яйца всмятку, булочки и сметана. Два яйца, надо полагать, для каждой из подруг, и третье – Фатиме.
   – Будешь? – предложила Кира белок кошке.
   Но та отвернулась. Вид у Фатимы был сытый. А в ее мисочке виднелись следы овсянки с кусочками рыбки.
   – Неплохо ты устроилась, красавица. Тебе, в отличие от нас, предлагают горячий завтрак. Еще чуток тут поживешь, его станут приносить тебе прямо в постель.
   Фатима никак не отреагировала на Кирину подколку. Она вообще редко обращала внимание на хозяйку. Как-то так повелось, что Кира и ее кошка друг друга словно не замечали. Нет, никакой особой враждебности или агрессии между ними не наблюдалось, просто они не видели друг друга в упор, и все. Кира не могла забыть Фатиме, что та отбила у нее Фантика, вниманием которого Кира прежде владела единолично. А что думала по поводу своей хозяйки кошка, понять было вообще невозможно.
   – Куда сейчас пойдем?
   – К Лешиной маме.
   – Может быть, лучше к Ольге?
   – Она на работе. А Лешина мама, судя по всему, пенсионерка. Она наверняка сейчас дома.
   И точно. Лешина мама обнаружилась у того же занавешенного тюлевыми занавесками окошка. Можно было подумать, что женщина все свое время проводит у него. Но сделать такой вывод не позволяли ровные грядки и цветочные клумбы, усаженные яркими примулами, которые виднелись в саду.
   – Леша? Зачем вам мой сын? Он тут больше не живет.
   – Мы знаем. Он перебрался за реку к Оле.
   – Хорошая девочка, – закивала головой пенсионерка. – Мой-то шалопай совсем с ней переменился. Раньше его работать и палкой было не заставить, все на мне ездил. А как с Олей познакомился, так с утра до ночи только и разговоров, что о работе.
   – Леша ведь в «Восторге» работает?
   – Да. Шофер. На красивой машине ездит.
   – И как к этому относятся ваши соседи?
   – Нормально относятся. С чего им возражать?
   Старушка ответила и пожала плечами: мол, чего ерунду спрашиваете? Но вот беда – ответила она слишком быстро. Ни на секунду даже не задумалась, не удивилась самому вопросу. Словно заранее отрепетировала ответ.
   – Сейчас не колхоз, чтобы всем под одну дудку плясать, – продолжала развивать тему мама Леши. – Где человек хочет, там и работает. Никто ему нынче не указ. А в «Восторге» платят куда лучше. Отпуск оплачивают, больничные и всякое такое. Да все наши пьянчужки только и мечтают, чтобы туда пристроиться! Только не всех берут!
   – А кого взяли?
   – Вам по именам перечислить? Так я не знаю. Леша говорил, да у меня в одно ухо влетает, а в другое вылетает.
   – А что вы думаете по поводу убийства вашей соседки?
   – Дианы?
   – А что, еще кого-то убили?
   – Мой Леша тут ни при чем!
   – Мы и не думали обвинять вашего сына. С чего вы вдруг так сказали?
   Но мать Леши сильно покраснела и почти закричала:
   – Думаете, если я старая, так совсем из ума выжила? Да я сразу же поняла, на что вы намекаете! Только мой Леша – не убийца! Ясно вам? Не мог он Диану убить! И никого не мог! Потому что он мой сын. И я его не таким воспитывала!
   Мать Леши теснила подруг к выходу и продолжала кричать на них, брызгая слюной:
   – Мой Леша – хороший мальчик! Не смейте его подозревать! Вы – грязные! И мысли у вас грязные! Приехали! Ходят! Вынюхивают! Да как вы смеете так отзываться о моем мальчике?
   Подруги вылетели просто пулями. Бабка оказалась на редкость агрессивной. И чуть не поколотила девушек своей палкой.
   – Ишь ты, как ее зацепило!
   – А тебе было бы приятно, если бы твоего ребенка принялись обвинять в убийстве?
   – Перво-наперво, я бы им не поверила.
   – Вот и Лешина мать не поверила.
   Но несмотря на оказанный им недружественный визит, кое-что подруги все же поняли. У матери пропавшего красавца Леши не было и нет. Ни вчера, ни сегодня. Об этом им сообщила маленькая соседская девочка, которая с любопытством прислушивалась к скандалу. И когда мать Леши снова скрылась в доме, подскочила к подругам и затараторила, возбужденно тараща круглые карие глазенки:
   – А Лешку вы тут не найдете! Он как с Олей связался, дорогу к матери совсем забыл. Если и приходил, то только вместе с Олей. Она его и приводила. Один он сюда и носа не казал.
   – Приводила? Зачем приводила?
   – Ну как же! – удивилась малышка. – Мать все-таки. Старая, опять же, наша баба Таня. Ей помощь требуется. И по хозяйству, и вообще.
   – И Леша помогал?
   – Ага! – насмешливо фыркнула девчонка. – Ждите! Он за свою жизнь и одной грядки не вскопал. Это Оля рабочих из их питомника прислала. Они трактором бабе Тане весь участок перепахали, грядки разбили, овощи и ягоды посадили. И даже клумбу не забыли организовать. Видели, какая красивая?
   – Видели.
   – Оля сама цветы сажала. А Лешка только рядом ходил, руки в брюки, поплевывал да посвистывал.
   – Так он лентяй?
   – Еще какой! – с жаром подтвердила девчонка. – Работать станет только в самом крайнем случае. Лодырь! И злой. Моего Пушка в прошлом году ногой пнул так, что тот до сих пор хромает.
   – А кто это Пушок?
   – Кот. То есть тогда-то он еще котенком был. Только от мамки отлепился. И Лешка его прямо в бок ботинком ткнул. По ребрам! Пушок несколько метров пролетел и об стену ударился. Мы думали – умер. А он ничего, очухался. Только хромает с тех пор. И слабенький. Папа говорит: у него ребра неправильно срослись, теперь уже ничего не поделать. А Лешка – гад последний! И чего только Оля в нем нашла?
   И девочка возмущенно потрясла своими косичками. Кира тоже потрясла головой в знак солидарности. Человек, который пинает маленьких котят тяжелым ботинком, просто по определению гад. Но у девочки Кира спросила другое:
   – Так тебе Оля нравится?
   – Она хорошая. Никогда не кричит. И всегда находит для меня или конфетку или жевачку. А один раз даже духи подарила. Маленький такой флакончик, крохотный, зато пахнет так вкусно, как у деды Жеки на пасеке.
   – А про Диану что ты думаешь?
   – А дура она! – безапелляционно заявила девочка. – И если бы меня спросили, так я бы сказала, что она и Лешка были самой расчудесной парой.
   – Слушай, а сколько тебе лет? – вдруг спросила у малышки Леся.
   – Двенадцать, а что?
   – Нет, просто я думала, что тебе меньше лет.
   – Это потому, что я питаюсь плохо, – серьезно пояснила ей девочка.
   – А почему? Аппетита нет?
   – Батя у нас квасит. Что мамонька не заработает, он все пропивает. Мы уж хотели к деду Жеке податься, да мама говорит, что это позор.
   – Позор?
   – Ну да, от живого мужа уйти. Позор ведь. Только я считаю, что лучше уж позор, чем такая жизнь, как у мамоньки.
   Ребенок мыслил удивительно ясно. Наверное, нелегкая жизнь с отцом-алкоголиком заставила девочку много думать. Во всяком случае, до тех мудрых выводов, которые сделал этот ребенок, не всякий взрослый допетрит.
   – Значит, ты уверена, что Лешка к своей матери ни вчера, ни сегодня не приходил?
   – Не-а. Не было его.
   – Может быть, он тишком пришел?
   – Ага! Станет вам Лешка тихариться! Как придет, сразу табаком к нам во двор тянет. Лешка, когда у матери, одну за другой сигареты свои смолит. И что за привычка дурацкая? Столько денег на дым пускает! Лучше бы матери деньжат подкинул.
   – А Леша ей не помогает?
   – Говорю же: бездельник он. Раньше так вообще нигде не работал, какая с него помощь? Один вред! А когда работать на южную сторону пошел, все изменилось. Правда, для бабы Тани мало что. Так-то у Лешки денег полно. Но бабе Тане от этого ни жарко ни холодно. Ну, разве что Лешка теперь у нее не столуется. И то дело – облегчение. Ведь чтобы такого оглоеда прокормить, баба Таня с утра до ночи на огороде и в курятнике надрывалась. А Лешка знай себе на диване перед теликом валялся или на мотоцикле своем по округе раскатывал!
   – Ого! У него мотоцикл имеется?
   – Да.
   – А марку знаешь?
   – «Сузуки».
   – Дорогая вещь, – заметила Кира. – Я думала, «Урал» или что-то в этом роде.
   – «Урал» у Лешки раньше был. А теперь ему Оля «Сузуки» подарила. Красный такой. А бока черные. Лешка на нем, словно черт, гоняет.
   – А ты не знаешь, где он может прятаться?
   – Кто? Лешка?
   Казалось, девочка задумалась.
   – Прятаться? – нерешительно повторила она. – Ну, если только у Оли. Остальные вряд ли Лешку долго у себя потерпят. Прожорливый он – чисто саранча. И надоеда! Вечно ко всем с разговорами пристает.
   – Неужели у него совсем друзей нету?
   – Есть. Почему нет? Как человеку без друзей?
   – А у Лешки кто есть?
   – Двое у него близких приятелей: Витька и Серый. Витька – тот ничего. А вот Сергей странный.
   – Как это?
   – С прибабахом он. Вечно о чем-то думает, мечтает. И ходит, словно спит. Моя мамонька говорит, это потому, что малохольный он.
   – И где их найти?
   – Пройдете до конца улицы и спуститесь вниз к реке. Увидите колонку, а возле нее синий дом с белыми наличниками. Там Витька живет. А Серый через два дома дальше, по той же улице.
   Подруги поблагодарили девочку. Леся подарила ей шоколадку, которую ей вчера дали на сдачу в магазине. Шоколадке девочка заметно обрадовалась и даже повеселела.
   – С хрустящей крошкой! Это здорово. Это я люблю. Дольше жеваться будет.
   Пройдя в указанном направлении, подруги в самом деле вскоре увидели синий дом. Впрочем, синим он был когда-то очень давно. А белые наличники давно потрескались, а местами и вовсе отвалились. Похоже, друзья у Лешки были такими же отпетыми бездельниками, как и он сам.
   Витька оказался дома. Они увидели коротконогого парня с рыжими волосами, одетого в грязные джинсы и засаленную майку, тесно облегавшую его круглое пузо. Несмотря на молодость, Витька уже успел наесть себе порядочную «мозоль». А румяная физиономия с круглыми, заплывшими жиром глазками выдавала в нем любителя много и вкусно покушать.
   – Лешка? Нет его тут.
   – У Оли его ищите, – добавила подошедшая молодая женщина. – Он там нынче обитает.
   – Кыш в дом! – рявкнул на нее Витька. – Ишь, разболталась! Молчи, когда не спрашивают!
   Но женщина его не послушалась.
   – Помолчи ты сам, горе пропащее! – отмахнулась она от Витьки.
   И повернувшись к подругам, сказала:
   – Лешка у нас нынче зазнался. Богачом заделался. А как прежде, так за милую душу мои пироги трескал. И не кривился.
   – Уйди в дом, дура! Много ты понимаешь! – обозлился на свою бабу Витька.