Страница:
Поэтому, когда он нашел посреди пустыни хорошо замаскированный бункер, доверху набитый всем необходимым для выживания, он счел это рукой судьбы. Судьба давала ему шанс измениться, обеспечив на долгие годы жратвой, одеждой, топливом и оружием. Он думал, что ему удалось выскользнуть из замкнутого круга. И несколько лет пребывал в этом приятном заблуждении.
В своем стремлении уединиться стареющий Барс забрался слишком далеко. Когда-то он предпринял самоубийственную попытку пересечь ледяную пустыню. Три месяца пути и почти непрерывных бурь… Ему никто не мешал, кроме стихии. Тут не было даже дегро. Вообще ничего живого.
Он оставил на маршруте трупы двенадцати собак. Еще четверых он съел сам, чтобы не сдохнуть от голода. Но он все равно сдох бы, если бы не наткнулся на бункер.
Сперва он думал, что стал жертвой предсмертной галлюцинации. У него и впрямь начались видения. В миражах он видел прошлое… Однако пища – это было нечто вещественное. И когда он запихнул себе в рот первый кусок, то понял, что прорвался к свободе.
Несмотря на то что он забрался в самую глубь пустыни, которую в периферийных постурбанах называли не иначе как Могила, Снежный Барс не изменил себе. Он пренебрег удобствами и устроил себе логово в паре километров от бункера. А также приготовил два ложных укрытия.
Возможно, кто-нибудь счел бы подобные меры предосторожности крайними и абсурдными. Но все эти годы старик ждал. Он ждал того, кто придет и притащит за собой его смерть, которая однажды отступилась от добычи. Мысли о смерти никогда не оставляли его надолго – иначе Барс не был бы суперанималом. И он готовился достойно встретить любую смерть – включая Ту, Что Приходит Сама По Себе.
Но все-таки лучше иметь Наследника…
Иногда ожидание пришельца казалось ему нелепым. Однако расслабляться не следовало. Ведь кто-то мог повторить то, что сумел сделать он. Зачем – другой вопрос. Жертвовать можно не только собаками…
В любом случае прошло уже слишком много времени, СЛЕД супера высох, и тропа исчезла.
13. Блокер
14. Поручение
15. Старуха и рабыня
16. Принуждение
В своем стремлении уединиться стареющий Барс забрался слишком далеко. Когда-то он предпринял самоубийственную попытку пересечь ледяную пустыню. Три месяца пути и почти непрерывных бурь… Ему никто не мешал, кроме стихии. Тут не было даже дегро. Вообще ничего живого.
Он оставил на маршруте трупы двенадцати собак. Еще четверых он съел сам, чтобы не сдохнуть от голода. Но он все равно сдох бы, если бы не наткнулся на бункер.
Сперва он думал, что стал жертвой предсмертной галлюцинации. У него и впрямь начались видения. В миражах он видел прошлое… Однако пища – это было нечто вещественное. И когда он запихнул себе в рот первый кусок, то понял, что прорвался к свободе.
Несмотря на то что он забрался в самую глубь пустыни, которую в периферийных постурбанах называли не иначе как Могила, Снежный Барс не изменил себе. Он пренебрег удобствами и устроил себе логово в паре километров от бункера. А также приготовил два ложных укрытия.
Возможно, кто-нибудь счел бы подобные меры предосторожности крайними и абсурдными. Но все эти годы старик ждал. Он ждал того, кто придет и притащит за собой его смерть, которая однажды отступилась от добычи. Мысли о смерти никогда не оставляли его надолго – иначе Барс не был бы суперанималом. И он готовился достойно встретить любую смерть – включая Ту, Что Приходит Сама По Себе.
Но все-таки лучше иметь Наследника…
Иногда ожидание пришельца казалось ему нелепым. Однако расслабляться не следовало. Ведь кто-то мог повторить то, что сумел сделать он. Зачем – другой вопрос. Жертвовать можно не только собаками…
В любом случае прошло уже слишком много времени, СЛЕД супера высох, и тропа исчезла.
13. Блокер
Дракон с отвращением вдохнул спертый и слишком теплый воздух. Вонючий коктейль… Это была не первая «экскурсия», и ему были знакомы запахи мегаполиса, которые действовали на обоняние, как действует на уши дичайшая какофония.
Мирок, в который он попал, на первый взгляд мог показаться даже уютным – если бы не яростный дневной свет, выжигающий зрачки. Поэтому Дракон предпочитал ночь. Хотя и днем он не испытывал особых неудобств. Во всяком случае, тут было полно жратвы. Так много, что охота (вздумай Дракон поохотиться) превратилась бы в бойню.
Но и бойня становилась излишней в условиях, когда все доступно: надо только протянуть руку и взять. Самки, деньги, транспорт, средства связи – никаких проблем. И супраменталы не путаются под ногами, разыгрывая свои дешевые спектакли в специально отведенных местах и в определенное время. Церковь – именно как называется здесь их балаган.
В общем, не самое худшее местечко из тех, которые он видел. А он видел многое. Он побывал даже там, где очень скоро сам превратился из охотника в дичь, и еле унес оттуда ноги…
Вот только здесь чересчур жарко и тесно. Чертовски тесно. Комфортабельное стойло для митов, в котором так легко преодолеваются примитивные искушения. Сытость, безопасность, удобства… А что дальше? Вырождение?
Дракон ощущал нечто подобное чесотке – будто тысячи насекомых копошились в шерсти на его теле, а под кожей закипала кровь. И не только потому, что он вспотел. Это был зуд, причина которого – чужеродная среда. У Дракона не возникло даже мысли задержаться здесь надолго или остаться навсегда. Он пробудет тут ни на секунду дольше, чем это окажется необходимым.
Он мог похвастаться тем, что в свободное от работы время интересовался не только боксом и бейсболом. Минувшим вечером он посмотрел научно-популярный фильм об африканских горных гориллах. Поэтому ему не пришлось долго гадать, кого напоминает ему фигура, возникшая на парковочной площадке возле участка. Во всяком случае, парень точно не уступал самцу гориллы по габаритам.
Блокер не мог понять, откуда он взялся. Всего несколько секунд назад Блокер смотрел в ту сторону и никого не видел. Площадка была пуста, если не считать двух патрульных машин, которые стояли там уже пару часов с заглушенными двигателями.
Несмотря на то что изрядная часть улицы перед участком была ярко освещена, фигура неизвестного оставалась темной, будто постоянно находилась в узком коридоре тени, но этого просто не могло быть в скрещении лучей мощных прожекторов, которые били с четырех сторон.
Блокер считался неплохим дежурным. В большинстве случаев он правильно реагировал на те почти невероятные события, которые иногда происходили в огромной психушке с населением в шесть миллионов человек. По скромному мнению Блокера, город был раем для психов. Они плодились даже быстрее, чем их лечили… или убивали другие психи.
Блокер машинально бросил взгляд на хронометр в стальном корпусе и отметил про себя время: два часа шестнадцать минут пополуночи.
Когда он снова посмотрел на улицу, темный силуэт исчез. Зато что-то огромное и темное возникло возле двери. По ЭТУ сторону автоматической, бронированной, запертой двери…
С интуицией у Блокера тоже все было в полном порядке. В мозгу зазвенел предупреждающий сигнал, быстро сменившийся сиреной тревоги.
Блокер мгновенно подсчитал, сколько вооруженных коллег находится сейчас в участке, и на всякий случай потянулся к кобуре. Еще он успел подумать о том, что по сравнению с этим двуногим линкором самец гориллы отдыхает. Мысль была почти игривой и потому неуместной.
Хватило одного беглого взгляда, чтобы понять главное. Человечек носил оружие. Он ОХРАНЯЛ стадо. Это ко многому обязывало и неизбежно накладывало отпечаток. Клеймо смертоносности и готовности умереть. Он взял на себя смелость ЗАЩИЩАТЬ митов от хищников. Значит, он был супером. Но что же это за мир, где такие вот недоноски считаются суперами?!
Возможно, у человечка были зачатки необходимых инстинктов – во всяком случае, он сразу же почуял опасность, исходящую от незнакомца. Но у него не было главного – СИЛЫ. Это подтверждало и другой вывод Дракона: цивилизованность одновременно означала мягкотелость. Тут прослеживалась неизбежная связь. Безопасность порождает расслабленность. Жизнь уже не кажется этим ублюдкам каждодневным вызовом, брошенным природой и другими тварями их способности держаться на плаву. Они не понимают, что каждая секунда жизни – это выстрел в упор, и каждая секунда чревата гибелью. А награда неоценима – всего лишь продолжение существования.
Но ЭТИ, должно быть, решили, что выжить легко. Надо только содержать целую армию вооруженных кретинов, которые будут охранять их всех – и никого в отдельности. Непростительная глупость!
Они спрятались за своей численностью. На фоне громадных толп смерть единиц – всего лишь мелкая неприятность, не угрожающая человеческому роду в целом. Однако Дракон успел заметить, что в этом мире бушующей и торжествующей пока жизни, который так отличался от его ледяной родины, подобная стратегия выживания была характерна для низших существ. Термиты, мелкие птицы, планктон…
Что ж, миты сами поставили себя на соответствующую ступеньку.
Дракон двинулся вперед. Визуальный эффект, который он называл «теневой воронкой», пропал за ненадобностью.
Он понял, что совершил ошибку, решив стать полицейским. Он также ошибался, считая, что ему повезло. До этой минуты он тихо радовался своей спокойной работе. Он думал, что находится в безопасности – в отличие от патрульных и тех парней, которые рисковали шкурой, имея дело со всяким отребьем на улицах и в притонах. Но самую большую, непоправимую и трагическую ошибку он совершал всю свою сознательную жизнь – он не подготовился как следует к неповторимому и ужасному мгновению смерти.
Незнакомец олицетворял смерть. Это было так же верно, как если бы он был одет в балахон, пошитый из рваного савана, держал в руках нелепую и ржавую от крови косу, а вместо пышущего здоровьем бородатого рыла скалился череп. Блокер не увидел ничего подобного, когда незваный гость вышел из тени, – и тем не менее задница дежурного примерзла к стулу. Он увидел КЛЫКИ. И его конечности тоже сковало льдом.
Гора нависла над ним. Заслонила свет.
Незнакомец едва не задевал головой потолок. При этом он двигался совершенно бесшумно. Блокер ощутил мощное дыхание зверя…
Зверь был уже совсем близко. Одним своим присутствием он, казалось, раздвигал стены. Разрушал привычное пространство и хрупкую иллюзию безопасности, в которой пребывал Блокер. Тот почувствовал себя морской свинкой, брошенной в террариум. И стекло, отделявшее его от гибели, уже начало подниматься…
Это не значит, что одна рука Блокера не дернулась за пистолетом, а другая – к нужной кнопке на пульте. Но «горилла» будто попала сюда прямиком из фильма, прокручиваемого рывками, и во время очередного рывка все происходило в десятки раз быстрее, чем тянулась в восприятии Блокера резина реальности…
Последнее, что он ощутил, – это сверхзвуковой скачок уплотнения, который ударил его в лицо и разбил оба не успевших закрыться глаза. Они лопнули, словно наполненные водой шарики. Спустя неразличимое мгновение кулак, обернутый разогревающимся воздухом, проломил переносицу Блокера, и вместо лица появилась зияющая дыра с дымящимися краями.
Вряд ли кто-нибудь из экспертов сумел бы определить, каким образом нанесена смертельная рана. Тем более что в затылке жертвы образовалась вертикальная трещина, через которую выплеснулось вещество мозга. Это напоминало результат выстрела кумулятивным снарядом в металлический горшок – но лишь отчасти.
Он даже не посмотрел на мертвеца. Он чуял присутствие других «суперов», еще живых. Он использовал свой кулак еще раз, превратив пульт в груду смятого металла, и, не теряя ни минуты, двинулся на запах оружия…
Он накопил достаточно энергии, чтобы посетить место, расположенное в десятке тысяч световых лет отсюда, не считая незначительного обратного сдвига в биологическом возрасте. Другими словами, после «скачка» он станет немного моложе, хотя ему никогда не понять этого на рациональном уровне. Разум был не в состоянии постичь и многого другого, но СИЛА заменила суперу негодный инструмент.
Парадоксы вроде убийства собственного прямого предка были невозможны, потому что взаимосвязь пространства-времени исключала «возвращение» в ТОТ ЖЕ САМЫЙ мир. Таким образом, Дракон странствовал в искаженных реальностях. Впрочем, их бесконечное многообразие компенсировало отсутствие «портов» и «маяков» в бесконечном временном диапазоне.
Дракон тоже был изгнанником. Но он хотя бы осознавал истинную затерянность существа, которое сумело проникнуть через границы, обусловленные его животной природой.
И тем не менее даже он сталкивался с непреодолимыми препятствиями. При перемещении возникали целые зоны, недоступные по неизвестной ему причине. Дракон не без юмора называл их «заповедниками» – как все те места и эпохи, в которых охота становилась смертельно опасной.
Но Кейван, на котором шла глобальная война, оставался открытым для «посещений». И не было случая, чтобы Дракон не сумел добиться того, чего хотел.
Мирок, в который он попал, на первый взгляд мог показаться даже уютным – если бы не яростный дневной свет, выжигающий зрачки. Поэтому Дракон предпочитал ночь. Хотя и днем он не испытывал особых неудобств. Во всяком случае, тут было полно жратвы. Так много, что охота (вздумай Дракон поохотиться) превратилась бы в бойню.
Но и бойня становилась излишней в условиях, когда все доступно: надо только протянуть руку и взять. Самки, деньги, транспорт, средства связи – никаких проблем. И супраменталы не путаются под ногами, разыгрывая свои дешевые спектакли в специально отведенных местах и в определенное время. Церковь – именно как называется здесь их балаган.
В общем, не самое худшее местечко из тех, которые он видел. А он видел многое. Он побывал даже там, где очень скоро сам превратился из охотника в дичь, и еле унес оттуда ноги…
Вот только здесь чересчур жарко и тесно. Чертовски тесно. Комфортабельное стойло для митов, в котором так легко преодолеваются примитивные искушения. Сытость, безопасность, удобства… А что дальше? Вырождение?
Дракон ощущал нечто подобное чесотке – будто тысячи насекомых копошились в шерсти на его теле, а под кожей закипала кровь. И не только потому, что он вспотел. Это был зуд, причина которого – чужеродная среда. У Дракона не возникло даже мысли задержаться здесь надолго или остаться навсегда. Он пробудет тут ни на секунду дольше, чем это окажется необходимым.
* * *
Блокер оторвал взгляд от монитора, поднял голову и перестал жевать.Он мог похвастаться тем, что в свободное от работы время интересовался не только боксом и бейсболом. Минувшим вечером он посмотрел научно-популярный фильм об африканских горных гориллах. Поэтому ему не пришлось долго гадать, кого напоминает ему фигура, возникшая на парковочной площадке возле участка. Во всяком случае, парень точно не уступал самцу гориллы по габаритам.
Блокер не мог понять, откуда он взялся. Всего несколько секунд назад Блокер смотрел в ту сторону и никого не видел. Площадка была пуста, если не считать двух патрульных машин, которые стояли там уже пару часов с заглушенными двигателями.
Несмотря на то что изрядная часть улицы перед участком была ярко освещена, фигура неизвестного оставалась темной, будто постоянно находилась в узком коридоре тени, но этого просто не могло быть в скрещении лучей мощных прожекторов, которые били с четырех сторон.
Блокер считался неплохим дежурным. В большинстве случаев он правильно реагировал на те почти невероятные события, которые иногда происходили в огромной психушке с населением в шесть миллионов человек. По скромному мнению Блокера, город был раем для психов. Они плодились даже быстрее, чем их лечили… или убивали другие психи.
Блокер машинально бросил взгляд на хронометр в стальном корпусе и отметил про себя время: два часа шестнадцать минут пополуночи.
Когда он снова посмотрел на улицу, темный силуэт исчез. Зато что-то огромное и темное возникло возле двери. По ЭТУ сторону автоматической, бронированной, запертой двери…
С интуицией у Блокера тоже все было в полном порядке. В мозгу зазвенел предупреждающий сигнал, быстро сменившийся сиреной тревоги.
Блокер мгновенно подсчитал, сколько вооруженных коллег находится сейчас в участке, и на всякий случай потянулся к кобуре. Еще он успел подумать о том, что по сравнению с этим двуногим линкором самец гориллы отдыхает. Мысль была почти игривой и потому неуместной.
* * *
Дракон посмотрел на сидевшего перед ним задохлика.Хватило одного беглого взгляда, чтобы понять главное. Человечек носил оружие. Он ОХРАНЯЛ стадо. Это ко многому обязывало и неизбежно накладывало отпечаток. Клеймо смертоносности и готовности умереть. Он взял на себя смелость ЗАЩИЩАТЬ митов от хищников. Значит, он был супером. Но что же это за мир, где такие вот недоноски считаются суперами?!
Возможно, у человечка были зачатки необходимых инстинктов – во всяком случае, он сразу же почуял опасность, исходящую от незнакомца. Но у него не было главного – СИЛЫ. Это подтверждало и другой вывод Дракона: цивилизованность одновременно означала мягкотелость. Тут прослеживалась неизбежная связь. Безопасность порождает расслабленность. Жизнь уже не кажется этим ублюдкам каждодневным вызовом, брошенным природой и другими тварями их способности держаться на плаву. Они не понимают, что каждая секунда жизни – это выстрел в упор, и каждая секунда чревата гибелью. А награда неоценима – всего лишь продолжение существования.
Но ЭТИ, должно быть, решили, что выжить легко. Надо только содержать целую армию вооруженных кретинов, которые будут охранять их всех – и никого в отдельности. Непростительная глупость!
Они спрятались за своей численностью. На фоне громадных толп смерть единиц – всего лишь мелкая неприятность, не угрожающая человеческому роду в целом. Однако Дракон успел заметить, что в этом мире бушующей и торжествующей пока жизни, который так отличался от его ледяной родины, подобная стратегия выживания была характерна для низших существ. Термиты, мелкие птицы, планктон…
Что ж, миты сами поставили себя на соответствующую ступеньку.
Дракон двинулся вперед. Визуальный эффект, который он называл «теневой воронкой», пропал за ненадобностью.
* * *
Как ни странно, Блокер успел подумать и вспомнить о многом. Время оказалось снисходительно к его заметавшимся мыслям, но не пощадило неуклюжее и тяжелое сооружение из мяса и костей, в которое внезапно превратилось тело. Блокер двигался слишком медленно – и, что самое худшее, он осознавал это.Он понял, что совершил ошибку, решив стать полицейским. Он также ошибался, считая, что ему повезло. До этой минуты он тихо радовался своей спокойной работе. Он думал, что находится в безопасности – в отличие от патрульных и тех парней, которые рисковали шкурой, имея дело со всяким отребьем на улицах и в притонах. Но самую большую, непоправимую и трагическую ошибку он совершал всю свою сознательную жизнь – он не подготовился как следует к неповторимому и ужасному мгновению смерти.
Незнакомец олицетворял смерть. Это было так же верно, как если бы он был одет в балахон, пошитый из рваного савана, держал в руках нелепую и ржавую от крови косу, а вместо пышущего здоровьем бородатого рыла скалился череп. Блокер не увидел ничего подобного, когда незваный гость вышел из тени, – и тем не менее задница дежурного примерзла к стулу. Он увидел КЛЫКИ. И его конечности тоже сковало льдом.
Гора нависла над ним. Заслонила свет.
Незнакомец едва не задевал головой потолок. При этом он двигался совершенно бесшумно. Блокер ощутил мощное дыхание зверя…
Зверь был уже совсем близко. Одним своим присутствием он, казалось, раздвигал стены. Разрушал привычное пространство и хрупкую иллюзию безопасности, в которой пребывал Блокер. Тот почувствовал себя морской свинкой, брошенной в террариум. И стекло, отделявшее его от гибели, уже начало подниматься…
Это не значит, что одна рука Блокера не дернулась за пистолетом, а другая – к нужной кнопке на пульте. Но «горилла» будто попала сюда прямиком из фильма, прокручиваемого рывками, и во время очередного рывка все происходило в десятки раз быстрее, чем тянулась в восприятии Блокера резина реальности…
Последнее, что он ощутил, – это сверхзвуковой скачок уплотнения, который ударил его в лицо и разбил оба не успевших закрыться глаза. Они лопнули, словно наполненные водой шарики. Спустя неразличимое мгновение кулак, обернутый разогревающимся воздухом, проломил переносицу Блокера, и вместо лица появилась зияющая дыра с дымящимися краями.
Вряд ли кто-нибудь из экспертов сумел бы определить, каким образом нанесена смертельная рана. Тем более что в затылке жертвы образовалась вертикальная трещина, через которую выплеснулось вещество мозга. Это напоминало результат выстрела кумулятивным снарядом в металлический горшок – но лишь отчасти.
* * *
Кулак остался чистым. Ни капли крови… Все получилось даже проще, чем казалось вначале. Неудивительно, что эти кретины закончили самоуничтожением. И хотя в помещениях здешнего «убежища» находились еще как минимум восемь человек, Дракон уже понял, что достигнет цели без особых помех. Целью была, конечно, оружейная комната. Здешняя Алтарная Нора…Он даже не посмотрел на мертвеца. Он чуял присутствие других «суперов», еще живых. Он использовал свой кулак еще раз, превратив пульт в груду смятого металла, и, не теряя ни минуты, двинулся на запах оружия…
* * *
Собрав нужное количество огнестрельных погремушек и патронов, Дракон решил добавить к ним нечто экзотическое – аннигилятор, плод оружейной матки с Кейвана.Он накопил достаточно энергии, чтобы посетить место, расположенное в десятке тысяч световых лет отсюда, не считая незначительного обратного сдвига в биологическом возрасте. Другими словами, после «скачка» он станет немного моложе, хотя ему никогда не понять этого на рациональном уровне. Разум был не в состоянии постичь и многого другого, но СИЛА заменила суперу негодный инструмент.
Парадоксы вроде убийства собственного прямого предка были невозможны, потому что взаимосвязь пространства-времени исключала «возвращение» в ТОТ ЖЕ САМЫЙ мир. Таким образом, Дракон странствовал в искаженных реальностях. Впрочем, их бесконечное многообразие компенсировало отсутствие «портов» и «маяков» в бесконечном временном диапазоне.
Дракон тоже был изгнанником. Но он хотя бы осознавал истинную затерянность существа, которое сумело проникнуть через границы, обусловленные его животной природой.
И тем не менее даже он сталкивался с непреодолимыми препятствиями. При перемещении возникали целые зоны, недоступные по неизвестной ему причине. Дракон не без юмора называл их «заповедниками» – как все те места и эпохи, в которых охота становилась смертельно опасной.
Но Кейван, на котором шла глобальная война, оставался открытым для «посещений». И не было случая, чтобы Дракон не сумел добиться того, чего хотел.
14. Поручение
Сытость и покой не усыпляли ее. В сытости и покое было что-то предательское. Будто шепот из бархатной темноты: «Спи… Тебе уже ничего не нужно…» Супера только могила испортит. Накса прислушивалась к реальным звукам: лаю собак, человеческим голосам, треску поленьев, сгорающих в камине…
Дракон появился мгновенно. Она уже видела, как это бывает, но невозможно привыкнуть к событию, не имеющему протяженности. Нет никакого «зрелища», кроме внезапного холодного взрыва в пространстве, распираемом вломившимся в него существом.
Учитель кое-что рассказывал Наксе о перемещениях, однако подобные «фокусы» – тот самый случай, когда нет ни малейшей пользы от слов. Абстрактное знание иссушает мозг. Либо ты умеешь проделывать ЭТО, либо нет. А раз нет, то ты просто жертва или зритель, первобытный дикарь, которому в очередной раз всего лишь является демон…
Она криво улыбалась, пытаясь сохранить достоинство и держать глаза открытыми. Это было трудно, потому что в лицо ей ударил ураганный порыв ветра. Наксу прижало к спинке кресла; вес тела увеличился в несколько раз; кровь отлила от лица.
Тьма…
И – медленный (в сравнении с этим мгновением), очень медленный рассвет, который длился секунды.
«Все дело в том, что он переносит целый кусок пространства, – невольно вспоминала Накса бесполезные уроки (как она надеялась, ПОКА бесполезные), – окружающий воздух, микроорганизмы, шерсть, одежду, оружие, собственные вторичное и третичное тела». Иначе до «места назначения» добирался бы только голый труп.
Но зато и затраты витальной энергии возрастают в какой-то чудовищной пропорции. И если бы вдруг Дракон захотел взять с собой Наксу… Нет, она знала свое место. Она отлично понимала, что ни одна сучка на свете не заслуживает подобного «путешествия». Слишком велика цена. Это видно даже по Дракону.
Он изможден. Огромный силуэт тяжело перемещается во тьме. И все равно в каждом движении – красота и мощь матерого зверя. Тускло сияют глаза. Их взгляд способен заморозить пламя…
Огонь в камине, конечно, погас. Дрова разбросаны, и черный пепел все еще вьется по комнате… Но не только пепел. Снег. Нездешний снег…
Дракон отряхнул парку, и несколько снежинок попало ей на рукав. Зоркие глаза Наксы мгновенно заметили то, на что не всякий обратил бы внимание: снежинки имели нечетное количество лучей. Казалось бы, мелочь. Однако Накса понимала, что означает этот «пустячок», занесенный Драконом из другого мира. Такие детали укрепляют веру. И кто оспорит, что ее вера не была слепой?
Как всегда, его истинный замысел был тайной. Дракон принес достаточно, чтобы три-четыре супера могли захватить и долгое время удерживать большой постурбан, но у Наксы появилось предчувствие, что он поручит ей работу другого рода.
Прежде всего, оружие было молодым, наверняка неокрещенным, а несколько стволов – вообще девственными. Они имели особый сильный запах – не очень приятный, но смерть и не должна благоухать. Некоторые образцы Накса видела впервые (они не были приспособлены под ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ руку), однако инстинкт подсказывал ей, с чем она имеет дело…
Избавившись от лишнего металла, Дракон прошел в спальню и рухнул на кровать, которая жалобно взвизгнула под его громадным весом.
– Будешь охранять щенков, – бросил он из темноты.
– Чьих? – Накса напряглась. Это было что-то новенькое. До сих пор она в основном нападала и крайне редко защищалась. Она умела проходить через оборону как нож сквозь масло. (Черт возьми, но для войны против кого он приготовил столько железа?..)
– Теперь твоих, – засмеялся Дракон. – Я выполнил твое желание, женщина.
– Что ты знаешь о моих желаниях? – сказала она с неожиданной горечью. Накса произнесла это очень тихо, но он услышал.
– Заткнись. Я хочу, чтобы ты сделала из них суперов. С наследственностью все в порядке. Они не должны умереть, иначе умрешь ты.
В этом Накса ни минуты не сомневалась. Бесплодная самка – разменная монета. Она привыкла к этому. Но иногда смерть – не самое страшное наказание…
– Ты что, посадил меня на цепь?
(«Посадить на цепь» на жаргоне Свободных было худшим из оскорблений.)
Дракон пропустил вопрос мимо ушей, и через секунду Накса сама почувствовала смехотворность своей ложной гордыни. Когда он снова заговорил, ей показалось, что он уже лишился физического тела и первозданная тьма вибрирует, порождая звук:
– Их доставят сюда завтра. Я дам тебе в помощь пару парней. Постарайся стать ХОРОШЕЙ матерью. Любящей. Надеюсь, попы уже сообщили тебе, что Бог есть любовь?
Она не могла понять, говорит ли он серьезно или смеется над ней. А если смеется, то сколько горькой правды, постигнутой через адскую муку, в его словах? Но в том, что любовь действительно может быть эффективным инструментом, она убеждалась не один раз. И она тоже знала кое-что о любви, вернее, о худшей ее разновидности…
Накса подошла к кровати и легла рядом с ним не раздеваясь.
Вблизи она почувствовала исходившую от Дракона СИЛУ – будто воздух был уплотнен и наэлектризован. При этом ровное дыхание мужчины накатывало на нее звенящими волнами. У нее не было ни малейших шансов пробиться сквозь этот невидимый панцирь. И даже когда Дракон входил в нее, она ощущала, что их разделяет КОКОН.
Но сейчас, лежа рядом с дремлющей СИЛОЙ, Накса лихорадочно соображала. Он сказал «пару парней»? Это было по меньшей мере странно. Собрать в одном месте Свободных соло, заставить их изменить свои пути, навязать им ЧУЖОЕ оружие – и все из-за чьих-то сосунков?! Черт, значит что-то было в этих щенках. Нечто особенное. Нечто чрезвычайно ценное. Или бесценное, если Дракон готов принести в жертву жизни ТРОИХ суперов…
Она не стала спрашивать, почему он сам не возьмется охранять щенков, – это было не ее ума дело. Дракон давно отучил Наксу задавать подобные вопросы. Он не наказывал ее, нет. Просто она знала, что единственным ответом будет ледяное презрение.
Но были и разрешенные вопросы.
– Это надолго? – спросила она.
Он улыбнулся так, как умел улыбаться только Дракон. Накса немедленно ощутила холод лезвий, будто кто-то СБРИВАЛ шерсть с ее спины.
– Пока они не съедят тебя живьем, женщина.
Дракон появился мгновенно. Она уже видела, как это бывает, но невозможно привыкнуть к событию, не имеющему протяженности. Нет никакого «зрелища», кроме внезапного холодного взрыва в пространстве, распираемом вломившимся в него существом.
Учитель кое-что рассказывал Наксе о перемещениях, однако подобные «фокусы» – тот самый случай, когда нет ни малейшей пользы от слов. Абстрактное знание иссушает мозг. Либо ты умеешь проделывать ЭТО, либо нет. А раз нет, то ты просто жертва или зритель, первобытный дикарь, которому в очередной раз всего лишь является демон…
Она криво улыбалась, пытаясь сохранить достоинство и держать глаза открытыми. Это было трудно, потому что в лицо ей ударил ураганный порыв ветра. Наксу прижало к спинке кресла; вес тела увеличился в несколько раз; кровь отлила от лица.
Тьма…
И – медленный (в сравнении с этим мгновением), очень медленный рассвет, который длился секунды.
«Все дело в том, что он переносит целый кусок пространства, – невольно вспоминала Накса бесполезные уроки (как она надеялась, ПОКА бесполезные), – окружающий воздух, микроорганизмы, шерсть, одежду, оружие, собственные вторичное и третичное тела». Иначе до «места назначения» добирался бы только голый труп.
Но зато и затраты витальной энергии возрастают в какой-то чудовищной пропорции. И если бы вдруг Дракон захотел взять с собой Наксу… Нет, она знала свое место. Она отлично понимала, что ни одна сучка на свете не заслуживает подобного «путешествия». Слишком велика цена. Это видно даже по Дракону.
Он изможден. Огромный силуэт тяжело перемещается во тьме. И все равно в каждом движении – красота и мощь матерого зверя. Тускло сияют глаза. Их взгляд способен заморозить пламя…
Огонь в камине, конечно, погас. Дрова разбросаны, и черный пепел все еще вьется по комнате… Но не только пепел. Снег. Нездешний снег…
Дракон отряхнул парку, и несколько снежинок попало ей на рукав. Зоркие глаза Наксы мгновенно заметили то, на что не всякий обратил бы внимание: снежинки имели нечетное количество лучей. Казалось бы, мелочь. Однако Накса понимала, что означает этот «пустячок», занесенный Драконом из другого мира. Такие детали укрепляют веру. И кто оспорит, что ее вера не была слепой?
* * *
…Спустя минуту Наксе стало ясно, почему Дракон так измотан. Он притащил с собой целый арсенал. Когда он начал выкладывать оружие на стол, ее пронзила дрожь радостного возбуждения. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять: предстоит серьезная работа. Может быть, самая сложная за всю ее жизнь. Она знала, что без колебаний отдаст эту жизнь за него. А он и не ждал от нее ничего другого.Как всегда, его истинный замысел был тайной. Дракон принес достаточно, чтобы три-четыре супера могли захватить и долгое время удерживать большой постурбан, но у Наксы появилось предчувствие, что он поручит ей работу другого рода.
Прежде всего, оружие было молодым, наверняка неокрещенным, а несколько стволов – вообще девственными. Они имели особый сильный запах – не очень приятный, но смерть и не должна благоухать. Некоторые образцы Накса видела впервые (они не были приспособлены под ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ руку), однако инстинкт подсказывал ей, с чем она имеет дело…
Избавившись от лишнего металла, Дракон прошел в спальню и рухнул на кровать, которая жалобно взвизгнула под его громадным весом.
– Будешь охранять щенков, – бросил он из темноты.
– Чьих? – Накса напряглась. Это было что-то новенькое. До сих пор она в основном нападала и крайне редко защищалась. Она умела проходить через оборону как нож сквозь масло. (Черт возьми, но для войны против кого он приготовил столько железа?..)
– Теперь твоих, – засмеялся Дракон. – Я выполнил твое желание, женщина.
– Что ты знаешь о моих желаниях? – сказала она с неожиданной горечью. Накса произнесла это очень тихо, но он услышал.
– Заткнись. Я хочу, чтобы ты сделала из них суперов. С наследственностью все в порядке. Они не должны умереть, иначе умрешь ты.
В этом Накса ни минуты не сомневалась. Бесплодная самка – разменная монета. Она привыкла к этому. Но иногда смерть – не самое страшное наказание…
– Ты что, посадил меня на цепь?
(«Посадить на цепь» на жаргоне Свободных было худшим из оскорблений.)
Дракон пропустил вопрос мимо ушей, и через секунду Накса сама почувствовала смехотворность своей ложной гордыни. Когда он снова заговорил, ей показалось, что он уже лишился физического тела и первозданная тьма вибрирует, порождая звук:
– Их доставят сюда завтра. Я дам тебе в помощь пару парней. Постарайся стать ХОРОШЕЙ матерью. Любящей. Надеюсь, попы уже сообщили тебе, что Бог есть любовь?
Она не могла понять, говорит ли он серьезно или смеется над ней. А если смеется, то сколько горькой правды, постигнутой через адскую муку, в его словах? Но в том, что любовь действительно может быть эффективным инструментом, она убеждалась не один раз. И она тоже знала кое-что о любви, вернее, о худшей ее разновидности…
Накса подошла к кровати и легла рядом с ним не раздеваясь.
Вблизи она почувствовала исходившую от Дракона СИЛУ – будто воздух был уплотнен и наэлектризован. При этом ровное дыхание мужчины накатывало на нее звенящими волнами. У нее не было ни малейших шансов пробиться сквозь этот невидимый панцирь. И даже когда Дракон входил в нее, она ощущала, что их разделяет КОКОН.
Но сейчас, лежа рядом с дремлющей СИЛОЙ, Накса лихорадочно соображала. Он сказал «пару парней»? Это было по меньшей мере странно. Собрать в одном месте Свободных соло, заставить их изменить свои пути, навязать им ЧУЖОЕ оружие – и все из-за чьих-то сосунков?! Черт, значит что-то было в этих щенках. Нечто особенное. Нечто чрезвычайно ценное. Или бесценное, если Дракон готов принести в жертву жизни ТРОИХ суперов…
Она не стала спрашивать, почему он сам не возьмется охранять щенков, – это было не ее ума дело. Дракон давно отучил Наксу задавать подобные вопросы. Он не наказывал ее, нет. Просто она знала, что единственным ответом будет ледяное презрение.
Но были и разрешенные вопросы.
– Это надолго? – спросила она.
Он улыбнулся так, как умел улыбаться только Дракон. Накса немедленно ощутила холод лезвий, будто кто-то СБРИВАЛ шерсть с ее спины.
– Пока они не съедят тебя живьем, женщина.
15. Старуха и рабыня
Кен смотрел на крепкую старуху и ее молодую рабыню, сидевших по другую сторону костра. Огонь был небольшой и питался малым. Стоило опустить взгляд ниже, и в язычках пламени появлялись те, кого он видел и прежде – УСЫПИТЕЛИ и ПРОВОДНИКИ. Они были неотделимы от стихии огня. Они многократно возникали и пропадали вместе с ней, но им была неведома смерть. Воздух не исчезает, когда перестает дуть ветер…
«Сквозь огонь иди за мной…» В памяти Кена всплыли слова, которых ему никто никогда не говорил. Аппетит костра был совсем слабым, но Кен представил себе огненный столб, достигавший небес; сотни солнц, вспыхнувших одновременно; сгорающий мир; яростное пламя; раскаленный меч Господа; биение жара… Сквозь огонь… Иди… Куда?.. И где-то там – обещанное. Обугленная изнанка действительности, холод, темнота, смерть…
ПРОВОДНИКИ настойчиво звали за собой. Кену ничего не стоило преодолеть искушение. Так легко не поддаваться, когда знаешь, что ждет по ту сторону… Он много раз уходил вслед за ними и возвращался, не найдя того, ради чего можно было бы остаться бесплотным…
Он посмотрел в зрачки старухи. Она тоже видела КОЕ-ЧТО в огне. Они поняли друг друга. Старуха слегка улыбнулась одними уголками губ. Теперь Кен знал наперед, что вскоре она предложит ему свою рабыню. Дешевый ход. Примитивное испытание.
Он перевел взгляд на предназначенную для него самку и подумал, каково это: быть приманкой в чужих жестоких играх. Но рано или поздно такая участь ожидает всех. Даже супраменталы признавали, что люди – всего лишь предмет бесконечного торга между Богом и дьяволом. Значит, выход один: идти к Богу и слиться с ним воедино. Но была и другая дорога – та, которая вела в противоположном направлении. И пока не окажешься в конечном пункте, не узнаешь точно, куда идешь.
Супраменталам проще – они много чего напридумывали, чтобы оправдать человеческую слабость. И еще больше изощрялись, чтобы оправдать Силу.
Кен выбрал третий путь: жить так, будто нет никого над ним. И эта тактика приносила плоды – неведомый «хозяин» действительно спрятался и давно не высовывался из своей норы, ничем не выдавая своего присутствия.
…Металлический ошейник на женской шейке выглядел старым. На нем были царапины и следы ржавчины. Конец цепи, тянувшейся от петли ошейника, был пристегнут к поясу старухи. Но это ничего не значило. Жрица и рабыня в любой момент могли поменяться местами. И если молодая женщина обладала красивым телом, то старуха выставила на продажу нечто большее. Кен должен был определить подлинность товара и его цену.
– Эти твои волки… – заговорила жрица, прерывая долгое молчание. – С ними будет трудно в постурбане.
Рой и Барби, лежавшие за спиной Кена, глухо зарычали.
– Ты слышала ответ, – сказал он.
По знаку старухи рабыня достала из мешка кусок мяса. Жрица положила мясо на угли.
Кен потянул носом воздух. Знакомый запах. Слишком знакомый…
Он вдыхал аромат, который плыл над местом стоянки. Голод забился внутри, как раненый зверь, но Кен без колебаний прикончил его.
Спустя некоторое время старуха достала нож, разрезала мясо и протянула ему лучший кусок.
Кен рассмеялся ей в лицо:
– Глупая сука! Если бы я ел человечину, я сожрал бы… ее. – Он показал на молодую и вполне АППЕТИТНУЮ рабыню. Затем его палец с отросшим когтем переместился на старуху. – А тебя отдал бы своим волкам.
– Хорошо сказано. – Жрица выглядела совершенно невозмутимой. – Тебе нужна женщина? Здесь неподалеку, в укрытии, есть девочки на любой вкус.
– Все, что мне нужно, я найду сам.
Старуха открыла замок на поясе и бросила Кену конец цепи со словами:
– Она отведет тебя в Обитель.
– Мне не нужен проводник.
– Она не проводник. Она – живой пропуск.
– Зачем мне идти в Обитель?
– В одиночку нечего делать против Z-1. Ты попросту не найдешь его, даже если будешь искать всю оставшуюся жизнь. А осталось не так много времени – поверь той, которая прожила слишком долго…
«Сквозь огонь иди за мной…» В памяти Кена всплыли слова, которых ему никто никогда не говорил. Аппетит костра был совсем слабым, но Кен представил себе огненный столб, достигавший небес; сотни солнц, вспыхнувших одновременно; сгорающий мир; яростное пламя; раскаленный меч Господа; биение жара… Сквозь огонь… Иди… Куда?.. И где-то там – обещанное. Обугленная изнанка действительности, холод, темнота, смерть…
ПРОВОДНИКИ настойчиво звали за собой. Кену ничего не стоило преодолеть искушение. Так легко не поддаваться, когда знаешь, что ждет по ту сторону… Он много раз уходил вслед за ними и возвращался, не найдя того, ради чего можно было бы остаться бесплотным…
Он посмотрел в зрачки старухи. Она тоже видела КОЕ-ЧТО в огне. Они поняли друг друга. Старуха слегка улыбнулась одними уголками губ. Теперь Кен знал наперед, что вскоре она предложит ему свою рабыню. Дешевый ход. Примитивное испытание.
Он перевел взгляд на предназначенную для него самку и подумал, каково это: быть приманкой в чужих жестоких играх. Но рано или поздно такая участь ожидает всех. Даже супраменталы признавали, что люди – всего лишь предмет бесконечного торга между Богом и дьяволом. Значит, выход один: идти к Богу и слиться с ним воедино. Но была и другая дорога – та, которая вела в противоположном направлении. И пока не окажешься в конечном пункте, не узнаешь точно, куда идешь.
Супраменталам проще – они много чего напридумывали, чтобы оправдать человеческую слабость. И еще больше изощрялись, чтобы оправдать Силу.
Кен выбрал третий путь: жить так, будто нет никого над ним. И эта тактика приносила плоды – неведомый «хозяин» действительно спрятался и давно не высовывался из своей норы, ничем не выдавая своего присутствия.
…Металлический ошейник на женской шейке выглядел старым. На нем были царапины и следы ржавчины. Конец цепи, тянувшейся от петли ошейника, был пристегнут к поясу старухи. Но это ничего не значило. Жрица и рабыня в любой момент могли поменяться местами. И если молодая женщина обладала красивым телом, то старуха выставила на продажу нечто большее. Кен должен был определить подлинность товара и его цену.
– Эти твои волки… – заговорила жрица, прерывая долгое молчание. – С ними будет трудно в постурбане.
Рой и Барби, лежавшие за спиной Кена, глухо зарычали.
– Ты слышала ответ, – сказал он.
По знаку старухи рабыня достала из мешка кусок мяса. Жрица положила мясо на угли.
Кен потянул носом воздух. Знакомый запах. Слишком знакомый…
Он вдыхал аромат, который плыл над местом стоянки. Голод забился внутри, как раненый зверь, но Кен без колебаний прикончил его.
Спустя некоторое время старуха достала нож, разрезала мясо и протянула ему лучший кусок.
Кен рассмеялся ей в лицо:
– Глупая сука! Если бы я ел человечину, я сожрал бы… ее. – Он показал на молодую и вполне АППЕТИТНУЮ рабыню. Затем его палец с отросшим когтем переместился на старуху. – А тебя отдал бы своим волкам.
– Хорошо сказано. – Жрица выглядела совершенно невозмутимой. – Тебе нужна женщина? Здесь неподалеку, в укрытии, есть девочки на любой вкус.
– Все, что мне нужно, я найду сам.
Старуха открыла замок на поясе и бросила Кену конец цепи со словами:
– Она отведет тебя в Обитель.
– Мне не нужен проводник.
– Она не проводник. Она – живой пропуск.
– Зачем мне идти в Обитель?
– В одиночку нечего делать против Z-1. Ты попросту не найдешь его, даже если будешь искать всю оставшуюся жизнь. А осталось не так много времени – поверь той, которая прожила слишком долго…
16. Принуждение
За пятнадцать с лишним лет Барс изучил бункер как свои пять пальцев и большую часть маршрута проделывал в кромешной тьме. Правда, это относилось только к доступной части сложнейшего лабиринта – единственному ярусу, на который он попал без всяких трудностей. Почему здесь не было даже трупов, так и осталось для него загадкой.
Открытый ярус означал либо незаметное проникновение чего-то смертоносного с последующим полным устранением всех следов пребывания живых существ, либо то, что они ушли сами. Один из путей уводил вниз. Потом и этот путь был закрыт.
Временами у Барса возникало ощущение, что он подобрался к преисподней с черного хода, однако пройти дальше брошенной кормушки оказалось невозможным. Нижние ярусы заблокированы. Мощные люки антирадиационных шлюзов задраены изнутри, а за ними – черт знает сколько фильтрационных камер и деактиваторов. И перекрытые шахты. И лифты с обесточенными приводами…
Поэтому Барс даже не пытался туда проникнуть. По самым скромным подсчетам, еды и всего остального, хранящегося на первом ярусе, могло хватить одному человеку лет на триста. Он, конечно, не собирался жить так долго.
Впрочем, для некоторых суперов существовал способ проходить сквозь стены. ДОРОГОЙ способ. В молодости Барс, наверное, предпринял бы авантюру, выслав на разведку свою Тень. Да, тогда он, глупый щенок, не жалел энергии, переполнявшей молодой организм… Но с возрастом он избавился от суетного любопытства и прочих вредных для здоровья вещей. Те, кто заперся там, внизу, уже давно сдохли. Что делать в могильнике? К счастью, Барса куда больше интересовали его собственные интимные отношения со смертью, чем все мертвецы, вместе взятые.
Вот и сейчас он пробирался по загроможденным проходам бункера с такой осторожностью, будто делал это впервые. Его не покидало предчувствие, что когда-нибудь удобный мирок, в котором он так долго оставался чистеньким, не убивая и не охотясь, может рухнуть. Быстро. В один момент. Более того – ДОЛЖЕН рухнуть. За необъявленное перемирие придется дорого заплатить. Вселенная – это хаос, круговорот жизни и смерти, а никак не вечный приют для стареющих суперанималов.
Открытый ярус означал либо незаметное проникновение чего-то смертоносного с последующим полным устранением всех следов пребывания живых существ, либо то, что они ушли сами. Один из путей уводил вниз. Потом и этот путь был закрыт.
Временами у Барса возникало ощущение, что он подобрался к преисподней с черного хода, однако пройти дальше брошенной кормушки оказалось невозможным. Нижние ярусы заблокированы. Мощные люки антирадиационных шлюзов задраены изнутри, а за ними – черт знает сколько фильтрационных камер и деактиваторов. И перекрытые шахты. И лифты с обесточенными приводами…
Поэтому Барс даже не пытался туда проникнуть. По самым скромным подсчетам, еды и всего остального, хранящегося на первом ярусе, могло хватить одному человеку лет на триста. Он, конечно, не собирался жить так долго.
Впрочем, для некоторых суперов существовал способ проходить сквозь стены. ДОРОГОЙ способ. В молодости Барс, наверное, предпринял бы авантюру, выслав на разведку свою Тень. Да, тогда он, глупый щенок, не жалел энергии, переполнявшей молодой организм… Но с возрастом он избавился от суетного любопытства и прочих вредных для здоровья вещей. Те, кто заперся там, внизу, уже давно сдохли. Что делать в могильнике? К счастью, Барса куда больше интересовали его собственные интимные отношения со смертью, чем все мертвецы, вместе взятые.
* * *
С возрастом он не потерял главного, что составляло сущность супера. Он ни разу не поддался ложному чувству безопасности.Вот и сейчас он пробирался по загроможденным проходам бункера с такой осторожностью, будто делал это впервые. Его не покидало предчувствие, что когда-нибудь удобный мирок, в котором он так долго оставался чистеньким, не убивая и не охотясь, может рухнуть. Быстро. В один момент. Более того – ДОЛЖЕН рухнуть. За необъявленное перемирие придется дорого заплатить. Вселенная – это хаос, круговорот жизни и смерти, а никак не вечный приют для стареющих суперанималов.