Научившись смотреть на прошлое глазами настоящего, мы обнаружим, в какой степени наши мысли и чувства застыли во времени. За прошедшие годы мы могли очень сильно измениться, но, несмотря на это, мы и
теперьпродолжаем нести груз тех интерпретаций и эмоциональных реакций, которые имели место
тогда.Не удивительно, что нам недостаёт целостности. Нам нужно научиться «заново проходить» через события, воспринимая их уже с точки зрения души.
Можно вспомнить те моменты своей жизни, когда мы приближались к духовному видению. Эти мгновения следует вполне сознательно отделить от других воспоминаний, потому что в них, как в зеркале, отражается наша сущность. Мой гуру однажды сказал о моей матери: «Она — возвышенная душа». Он сказал это уже после её смерти, и эти слова позволили мне по-новому посмотреть на свои отношения с мамой. Проблеск такого видения у меня был в детстве. Мне было лет восемь — десять, и мы, сидя в машине, играли в игру: кто сможет дольше держать голосом взятую ноту. Проходивший мимо человек остановился и изумлённо вытаращил на нас глаза. Этот момент общего смущения как бы катапультировал нас из ролей «матери» и «сына» и превратил в двух нарушителей спокойствия.
В другой раз, когда мне было около тридцати пяти, а мама умирала, мы посмотрели друг на друга как души. Хотя все остальные лгали ей о её болезни, я смог сказать: «Да, ты умираешь.
Я смотрю на тебя как на друга, который находится в горящем доме. Дом сгорит, но ты — нет. Твоё существование продлится, и моё тоже». В тот день наша беседа проходила на глубинном уровне — уровне души.
Через несколько лет со мной произошло нечто весьма странное. Я получил письмо, в котором какие-то люди приглашали меня приехать на Гавайи и помедитировать с ними. Я как раз планировал выступить с лекциями на Мауи и Кауаи {36} , потому решил по дороге посетить Большой остров. Меня встретили довольно странные люди — они совсем не разговаривали со мной. Меня посадили в машину и отвезли куда-то в горы, на кофейную плантацию. Там я был на некоторое время предоставлен самому себе, а потом меня отвели к человеку, управлявшему центром. Человек, сидевший в комнате, посмотрел на меня и сказал: «Уву вува, ва?» Понятно, что я ничего не понял, а лишь тупо смотрел на него. Он повторил фразу вновь, и было ясно, что я должен что-тосделать. Я решил действовать наверняка и сказал: «Ом». Он ответил: «У, ва, ва!» Я подумал: «Да… Похоже, мы совместно создаём новый язык». Мы немного «поговорили» так, а потом вошла девушка с подносом, на котором лежали фрукты, и мужчина сказал:
— Что же, думаю, мы уже готовы начать.
«Что начать?» — мысленно спросил я себя.
Мужчина отодвинул штору, закрывавшую одну из стен, и я увидел, что там молча сидит человек тридцать. Все они смотрели на меня и ждали моего выступления.
Я ничего не планировал, я не собирался читать лекцию. Тем не менее я, стараясь быть обаятельным, кое-как начал говорить то, что обычно говорю на лекциях. Через несколько минут один из слушателей поднял руку и сказал: «Рам Дасс, я высоко ценю вашу книгу «Будь здесь и сейчас». Почему вы так не похожи на свою книгу?» Сказав пару неуклюжих фраз, я продолжил выступление, и ещё через несколько минут меня прервала женщина: «Рам Дасс, я не чувствую у вас никакой сердечности». Ладно, я занял оборонительную позицию: «Что вы имеете в виду, говоря, что не чувствуете моей сердечности? Это не моя, а ваша проблема». Тут пришлось лекцию прервать. Мы спорили несколько часов, причём я изо всех сил пытался доказать, что со мной всё в порядке. Где-то в полдвенадцатого ночи врач, возглавлявший группу, сказал:
— Что же, думаю, от сегодняшнего вечера мы получили всё, что могли. Завтра утром начнём в 7:30.
Я подумал: «Что делать? Эти сумасшедшие заманили меня в ловушку!»
Я пошёл в свою комнату и стал размышлять о случившемся. Я смотрел на звёзды и цветущую бугенвиллею {37} и вспоминал события минувшего вечера. Эти люди, конечно, задели мои болевые точки — но они были правы. Я понял, что говорил «из головы» и что именно поэтому слушатели ничего не почувствовали. Я был обаятелен, но не был с ними по-настоящему искренен.
Утром я пришёл и сказал: «Вы абсолютно правы. Помогите мне, пожалуйста». Они начали говорить со мной на всякие темы (оказалось, что это был не медитационный центр, а терапевтическая община) и вскоре уложили меня на пол, чтобы провести сеанс регрессии в прошлое. Очень скоро у меня сжались кулаки и я обиженно закричал, а они сидели вокруг, прижимая руками моё тело к полу. Мне показалось, что я опять лежу в своей детской кроватке. Я видел окно, решётку кроватки, солнечные лучи и всё, что окружало меня в младенчестве. В ответ на мою вспышку раздражения ко мне подошла мать, очень холодно посмотрела на меня и надавила мне рукой на грудь, укладывая обратно. Помню ощущение поражения и чувство своего бессилия перед ней. Пропустив это переживание через своё нынешнее состояние, я смог увидеть, что вся моя личность была выстроена мною в ответна это исходное переживание: я старался умиротворить окружающих, чтобы меня любили и тем самым делали меня сильнее. Сила была не моя — мне её могли дать или не дать те, кто окружает меня.
Воспоминание об этом эпизоде освободило во мне что-то глубинное, но без помощи этой странной группы я не смог бы перенести это переживание в своё нынешнее сознание. На всех нас наложили отпечаток прошлые переживания, многие из которых имели место в самом раннем детстве. Нередко в старости эти переживания ощущаются в большей степени, чем раньше. Получив дополнительное время для рефлексии, наш ум возвращается к началу жизни и травмам, полученным в то время. Это даёт нам отличную возможность «убрать дом» и мудро уврачевать психотравмы, полученные в детстве.
Таким образом, частью нашей программы сознательного старения должно стать развитие способности смотреть на прошлое глазами настоящего.Это позволяет понять, кем мы являемся сегодня. Если вы заметили, что вас посещают воспоминания об одних и тех же событиях, помедитируйте на них. Наблюдайте за мыслями и ощущениями так же, как вы медитируете на дыхание. При этом необходимо оставаться тем, кто вы есть сейчас. Чтобы не заблудиться в прошлом, можно использовать в качестве фонового «напоминателя» череду вдохов-выдохов.
Давайте, для примера, рассмотрим несчастную любовь. Большинству из нас довелось быть отвергнутыми теми, кого мы любили. Лично для меня такой опыт оказался весьма болезненным. Однако как на подобные вещи смотрит душа? Эго интерпретирует потерю, отождествляясь с ролью «отверженного», «несправедливо обиженного», но душе открыта более широкая перспектива. Духовный взгляд на болезненные эпизоды прошлого показывает, что «потери» обернулись более важными приобретениями. Каждое выпавшее на долю эго «поражение» сделало свой вклад в формирование нашей нынешней индивидуальности.
Не хотелось бы слащавых фраз, но с точки зрения души каждый наш шаг, который чему-то нас научил, благословен. Такое восприятие совершенно противоположно эгоистичным обидам и склонности копить причины для недовольства. У Мачадо де Ассиза {38} есть прекрасное стихотворение, в котором замечательно сказано об этом:
Прошлой ночью мне приснилось—
Каким прекрасным был тот сон!—
Что моё сердце в улей превратилось
И был наполнен сладким мёдом он,
В который пчелы золотые превращали
Все мои беды, горести, печали.
«Золотые пчелы» — это способность души превращать опыт в мудрость.
Такой подход к завершению прошлых дел применим даже к чрезвычайно болезненным событиям, о которых трудно даже читать. Я нисколько не сомневаюсь в реальности подобной боли; просто я рекомендую прилагать к тяжёлым моментам прошлого нынешнюю мудрость — чтобы сбросить с себя этот груз. Выходя за рамки эго, мы перестаём отождествляться с сопровождавшими нашу жизнь душевными страданиями и избавляемся от гипноза психотравмы. Мы склонны цепляться за несчастье и обиду (то есть за прошлое) как за маркер своей индивидуальности. Так мы чувствуем себя центром, вокруг которого происходили события. Мы отводим себе главную роль в спектакле и эксплуатируем свою историю, чтобы придать ценность своему существованию — которое в этом совершенно не нуждается, ибо ценно само по себе. Отождествившись со сценарием, мы запираем себя в темнице прошлого.
Судите сами: если мы держим на кого-то зло и не прощаем его, мы погрязнем в старых обидах. По завершении причинившего нам боль события оно остаётся нашей проблемой лишь из-за психологической привязанности к нему. Другими словами, ум продлевает страдание.
Похоже, что большинство людей, к сожалению, этого не понимают. Я разговаривал со многими несчастными, проводившими немалую часть жизни в воспоминаниях о том, как с ними когда-то несправедливо обошлись. Подсчёт обид и негодование практически превращаются в хобби. Однако это приносит лишь горечь.
Ярким примером может быть пожилая женщина, которая без обиняков сказала мне, что никогда не простит родителей (давным-давно умерших) за то, как они обошлись с ней, когда она была подростком. «Никогда, сколько буду жить!» — сказала она с полной убеждённостью в своей правоте, и её деформированные артритом пальцы сжались в кулаки. Я был поражён тем, насколько бесплодно и мучительно для неё же самой её отношение к этой проблеме. Конечно, у неё есть выбор: простить родителей и освободиться от груза прошлого — или вечно оставаться привязанной к этому негодованию.
Если у вас остались счёты с покойными, было бы мудро решить эту проблему с помощью милосердия и сострадания. Наблюдайте за тем, как ваше тело и ум реагируют на всплывающие воспоминания, и постарайтесь понемногу, шаг за шагом, смягчать своё сердце. Нет нужды отрицать события прошлого, оправдывать их или каким-то образом оценивать. Задача в том, чтобы рассеять боль, полностью осознав её. В результате внимательного рассмотрения становится ясно, что обида паразитирует на своего рода упрямстве. Если вы не способны простить, то, вероятно, потому, что не хотите этого. В этом деле может помочь какой-нибудь ритуал прощения: например, можно написать письмо своему обидчику или медитировать на его фотографию, сознавая, что этот «враг» является душой, отягощённой своими страданиями и невежеством.
По мере того как я обретал способность всё глубже погружаться в «сейчас», текущий момент становился сильнее, чем воспоминания о прошлом — даже чрезвычайно болезненные. Выход из эго на более широкие просторы сознания вызывал интенсивное чувство полноты и роскоши момента.
Если у вас имеются проблемы в отношениях с ныне здравствующими, я бы настоятельно рекомендовал вам встретиться с ними лично. Сам я существенно изменил многие взаимоотношения (особенно с родственниками), просто посидев с этими людьми, оставаясь открытым для развития каких-то новых сторон наших отношений. Не надо агрессии; не следует противостоять человеку, предъявляя ему ультиматум: «Нам нужно поговорить!» Просто встретьтесь, и это поместит прошлые отношения (вместе с памятью об этом человеке и о том, что он вам сделал) в настоящий момент. Благодаря соприкосновению прошлого с настоящим наша обида сможет начать таять. Вы можете удивиться, сколько энергии высвобождает это примирение, — именно той энергии, которая впустую тратилась на обиды.
УМЕТЬ ПЕЧАЛИТЬСЯ
Пожилому человеку важно уметь печалиться. Практика показывает, что это не так самоочевидно, как кажется. Наша культура, делающая упор на стоицизме и поступательном движении, считающая, что «время — деньги», не терпит медлительности, интровертности и меланхолии. Поэтому она очень часто игнорирует печаль — здоровый, необходимый аспект жизни. Конечно, когда старость выбивает нас из седла, потребность в осознании огорчений становится более явной. Надеяться на освобождение от хватки прошлого и погружение в «сейчас» может лишь тот, кто познал печаль.
Чем старше мы становимся, тем больше теряем — это закон бренного мира. Мы теряем любимых, мечты, физическую силу, работу и связи. Порой кажется, что потеря следует за потерей. Все эти утраты весьма печальны, и, если мы собираемся жить с открытым сердцем, нам нужно полностью принять эту скорбь.
Мой друг Стивен Левин предложил строить специальные храмы печали, ритуальные помещения, где мы могли бы без проблем излить своё горе. Такую психологическую отдушину предоставляет иудейский обычай шиве {39} и традиционные ирландские поминки, но подобные традиции становятся всё менее распространёнными и их придерживаются всё реже.
На протяжении ряда лет я, работая с горюющими людьми, советовал им прежде всего не убегать от душевной боли. Чтобы противостоять тенденции закрываться от болезненных переживаний, нужно как можно шире распахнуться навстречу им и не бояться разбить своё сердце. Надо уделить достаточно времени нашим потерям, будь то смерть друзей и любимых, крушение надежд, потеря дома, родины, карьеры или здоровья. Чтобы не закрываться от горя, следует понять одну истину: горюют о том, что любили.
Позволив себе горевать, мы начинаем понимать, что у этого процесса нет явного конца. Горе напоминает спираль: оно слабеет, нам на время становится легче, а потом оно переходит на более глубокий уровень. Часто, когда нам кажется, будто горе уже покинуло нас, оно возвращается с новой силой. Поэтому важно быть терпеливым и не спешить выбросить печаль из своей души.
Хотя кризисная стадия горя в должное время (которое у каждого человека своё) закончится, глубокие чувства не исчезают полностью. В конце концов вы поймёте, что «любовь сильнее смерти». Однажды я познакомился с девушкой, чья жизнь была парализована смертью любимого (его убили в Центральной Америке). Я посоветовал ей: «Попробуй взглянуть на происходящее так, словно ты учишься на ведунью». В процессе такого обучения все события должны восприниматься как «зерно на мельницу» {40} . Её отношения с тем молодым человеком должны стать частью её мудрости. Но вначале ей нужно научиться видеть в этих отношениях взаимодействие двух душ. Она не может быть с ним на физическом плане, поэтому необходима духовная связь. Души способны общаться без тел.
Когда в 1973 году умер мой гуру, я предполагал, что буду сильно горевать — ведь он играл в моей жизни огромную роль и я очень любил его. К моему удивлению, всё оказалось иначе. Со временем я понял почему. Наша духовная любовь была настолько сильна, что после того, как Махарадж-джи оставил тело, он год за годом так же явно присутствует в моей жизни.
НЕПРИВЯЗАННОСТЬ К БУДУЩЕМУ
Научившись погружаться в «сейчас», мы обнаружим, что способны освободиться не только от прошлого, но и от будущего. Согласно тибетскому учению, не надо преждевременно «приглашать» будущее в свои мысли или беспокоиться без необходимости, ибо точно так же, как прошлое держит нас воспоминаниями,будущее ловит нас приманкой ожиданий.
Напуганные ужасными событиями и прогнозами, многие люди проводят существенную часть жизни в страхе перед грядущим. Хотя нас, несомненно, больше всего страшит смерть (о ней мы поговорим подробнее в следующей главе), наше внимание занимают также другие опасения, уводящие нас из текущего момента и погружающие в море предположений типа «что, если?..». Это бессмысленное занятие. Хотя нам, чтобы упорядочить свою деятельность, необходимо планировать будущее, типичные для многих пожилых людей смутные опасения и навязчивое беспокойство ничего не дают.
При внимательном рассмотрении оказывается, что большинство наших страхов связаны с нашими представлениями о будущем. Страхи вырастают из неизвестности, и, хотя многие избегают того, что пугает, разумно подойти к своим страхам как можно ближе, принести свои представления о будущем в настоящее — чтобы обезоружить их. Несколько лет назад меня пригласили выступить на благотворительном вечере в пользу организации, основанной моим знакомым, который недавно покинул землю. Я мало кого знал из них, но решил, что нужно почтить память умершего. Они назначили дату и спросили, о чём я намереваюсь говорить. Я сказал представительнице организации, что работаю над книгой о сознательном старении и могу рассказать об этом.
— О, не думаю, что люди в этом городе придут слушать о чём-то вроде старения! — сказала она.
— Ладно. Может, рассказать о страдании? Она пришла в ужас:
— Никто не хочет страданий!
— Тогда я мог бы говорить о смерти — я на протяжении ряда лет работаю над проблемой сознательного умирания.
— О нет! Никому не хочется, придя на ужин, услышать о смерти!
В конце концов мы договорились, что моя речь будет называться «Смысл жизни и её этапы». Я говорил именно о старении, страдании и смерти. После лекции одна женщина сказала мне: «У вас очень негативный подход. Вы говорите о таких вещах, как старение и смерть». А мне казалось, что я говорил о чём-то радостном!
Хотя не следует «приглашать» будущее, нельзя отрицать то, что может произойти с нами в старости. Если вы составите список возможных несчастий и потерь (как в своё время сделал я), то поймёте, сколь невыносим этот перечень для эго. Тот, кто не поднялся на уровень души, кто не пробуждает духовное сознание медитацией, похож на пассажира тонущего судна, не имеющего возможности спастись. Но духовная перспектива даёт возможность исследовать страхи, не позволяя им удушать нас.
Можно записать на листе бумаги, какие варианты будущего вас страшат больше всего (о таком списке шла речь в главе о физическом теле) и мягко сосредоточиться на каждом из них — чтобы прочувствовать их сейчас и тем самым лишить их силы. Лора Хаксли в своей книге «Мгновение без времени» даже предлагает читателям в качестве упражнения представить свои похороны. Если это для вас слишком, представьте, что вы, подобно мне, вынуждены передвигаться в инвалидной коляске (многие боятся, что в будущем потеряют дееспособность) или остались в одиночестве, без семьи и друзей. Рассматривая эти ситуации сейчас, не позволяя своему сознанию покидать нынешнее мгновение, вы сможете увидеть, что страхи являются порождением вашего ума.
ВРЕМЯ И ПЕРЕМЕНЫ
Время и перемены взаимосвязаны. Время отмеряется периодическими изменениями, а перемены мы измеряем ходом времени. Для многих из нас страх перед будущим равнозначен боязни перемен. Эго противится выходу за пределы известного. Перемены почти всегда воспринимаются как угроза, ибо эго чувствует себя комфортно только с тем, что может контролировать. Однако сознательное старение способно помочь нам избавиться от страхов относительно будущих изменений. Дело в том, что на душу перемены влияют не так, как на эго.Для души время течёт иначе: она измеряет его воплощениями.Каждое воплощение подобно часу, или даже минуте. Эго живёт по земному времени, а душа — по времени души.Душа мыслит в терминах бесконечных эонов. Научившись не упускать из виду обе перспективы, мы обретаем устойчивость, которая позволяет нам как принять поток перемен, так и перевести дух. Избавляясь от эгоистичной привязанности к бренным вещам и познавая то, что вечно существует в каждом моменте настоящего, мы учимся принимать перемены с интересом (а не со страхом) и начинаем более комфортно чувствовать себя перед лицом неизвестности.
Я часто рассказываю замечательную историю, которая иллюстрирует этот вид мудрости.
Жил-был крестьянин, и у него был конь, которым он очень дорожил. Однажды конь ускакал неведомо куда, и пришёл сосед — посочувствовать.
— Мне так жаль, что ты лишился коня, — сказал сосед, стараясь быть хорошим товарищем. — Вот несчастье!
— Как знать? — ответил крестьянин.
На следующий день конь прискакал обратно, а вместе с ним — целый табун диких кобыл.
— Как здорово! — восхищался сосед. — Вот тебе повезло!
Крестьянин ответил:
— Как знать?
Через несколько дней сын крестьянина, объезжая дикую лошадь, упал наземь и сломал ногу. Понятно, что сосед опять пришёл со своими соболезнованиями.
— Как знать? — сказал крестьянин.
Вскоре через деревню проходило казачье войско, забиравшее парней на войну. У сына крестьянина была сломана нога, поэтому его оставили дома.
— Ну разве тебе не везёт?! — воскликнул сосед, услышав об этой новости.
Угадайте, что ответил крестьянин.
Речь идёт о том, что мы никогда не знаем, что случится в будущем и как случившееся повлияет на нас. Если мы хотим уменьшить свои страдания, нам нужно с максимальной благосклонностью принимать перемены (которые, ввиду закона невечности, неизбежны) и оставаться открытыми для того, что нам неизвестно. Несколько лет назад я познакомился с Томом Эндрюсом, который баллотировался на пост сенатора в штате Мэн. Ему пришлось трижды лечиться от рака, из-за которого он лишился ноги. Я был впечатлен спокойной уверенностью Тома и спросил его, как ему удаётся сохранять такую бодрость духа. «На третий раз, — сказал он, — до меня наконец дошло. Нужно открыться происходящему и не бояться. Поискав, я нашёл лучшие методы лечения, традиционные и альтернативные, а потом вновь занялся своей жизнью. Важнее всего — не бояться будущего и оставаться открытым всему, что бы ни произошло. Каким бы странным и незнакомым ни было выпавшее на мою долю, я говорю себе: «Это то, над чем тебе сейчас нужно работать».
Таким образом, мы планируем то, что можно спланировать, и работаем над тем, что нам досталось. Или, как говорят художники, «измени в пейзаже то, что можно изменить, а что изменить нельзя, рисуй». Старея, мы теряем власть над обстоятельствами своей жизни (вернее, эго теряет власть), и нам приходится смотреть в неизвестность куда чаще, чем раньше. После инсульта я ежедневно учусь этому. Я теперь мало что могу делать, а упрямым людям (к которым я отношу и себя) чрезвычайно трудно смириться с такой ситуацией. Но что остаётся, если не можешь вернуться в исходное состояние? Мудрость требует, чтобы мы перестали цепляться за свои представления о том, как всё должно быть, и научились принимать реальность такой, какова она есть. Это возможно лишь в том случае, если мы будем принимать всёпроисходящее с открытым сердцем.
Возрастные изменения тревожат нас, в частности, потому, что наше представление о себе входит в противоречие с реальностью. Хотя внутренне мы можем чувствовать себя подростками, наши тела на каждом шагу возражают нам, и это порой заканчивается плачевно (как в моём случае, когда я, пытаясь запрыгнуть на сцену, растянулся на ней). Но эта проблема кажущейся несовместимости опять-таки преподаёт нам важный урок. Чем старше мы, тем больше вероятность возникновения моментов «когнитивного диссонанса» — противоречий между реальностью и представлениями о себе. Хотя этот конфликт болезнен, он ясно указывает на то место, за которое мы цепляемся и которое требует нашего внимания.
Подобно тому как физическая боль привлекает внимание к проблемам тела, душевные страдания указывают нам, куда надо направить своё осознание. Другими словами, наши разочарования, гнев, иллюзии и т. д. помогают нам освободиться от страданий. Они показывают, где застряло наше эго, и напоминают о необходимости подняться на уровень души. Они возникают, когда человеку, зажатому в тисках времени и сопротивляющемуся переменам, необходимо выйти за рамки прошлого.
ПРИБЛИЗИТЬСЯ К СТРАХУ
Неизбежной альтернативой приятия перемен является страх. Все мы знаем людей, которые ради сохранения привычной жизни держатся за то, что нельзя удержать. Это тупиковая ситуация. Они паникуют, пытаясь не подпускать к себе будущее; желая сохранить всё, как есть, они помещают себя в узкие и жёсткие рамки. Страх превращает их жизнь в полусмерть, в ад для напуганных. Мы не можем быть открытыми жизни, не открывшись переменам, — вот довольно пугающая истина, с которой мы сталкиваемся в старости. Сильнее всего обретению мудрости препятствует желание не допустить перемен.
Отношение эго к переменам можно проиллюстрировать образами индийской мифологии, в которой Богиня (или жизнь) представлена в двух основных формах: Кали и Дурга. Кали — ужасное божество. Она украшена гирляндой из черепов и опоясана оторванными руками. С её языка каплет кровь, она держит обагренный кровью меч. Кали является врагом эго; именно этот ужасающий аспект Богини мы видим, когда пытаемся управлять миром или цепляемся за что-то. Кали призвана сокрушить эгои насильно избавить нас от того, за что мы держимся.
Когда мы отстраняемся от своего эго, Кали превращается в Дургу, золотую Богиню, сияющую Великую Мать. Наша программа сознательного старения требует, чтобы мы как можно ближе подошли к Кали, к тому, что страшит нас, — чтобы обнажить свои привязанности и — после избавления от них — познать безмятежность.
Можно вспомнить те моменты своей жизни, когда мы приближались к духовному видению. Эти мгновения следует вполне сознательно отделить от других воспоминаний, потому что в них, как в зеркале, отражается наша сущность. Мой гуру однажды сказал о моей матери: «Она — возвышенная душа». Он сказал это уже после её смерти, и эти слова позволили мне по-новому посмотреть на свои отношения с мамой. Проблеск такого видения у меня был в детстве. Мне было лет восемь — десять, и мы, сидя в машине, играли в игру: кто сможет дольше держать голосом взятую ноту. Проходивший мимо человек остановился и изумлённо вытаращил на нас глаза. Этот момент общего смущения как бы катапультировал нас из ролей «матери» и «сына» и превратил в двух нарушителей спокойствия.
В другой раз, когда мне было около тридцати пяти, а мама умирала, мы посмотрели друг на друга как души. Хотя все остальные лгали ей о её болезни, я смог сказать: «Да, ты умираешь.
Я смотрю на тебя как на друга, который находится в горящем доме. Дом сгорит, но ты — нет. Твоё существование продлится, и моё тоже». В тот день наша беседа проходила на глубинном уровне — уровне души.
Через несколько лет со мной произошло нечто весьма странное. Я получил письмо, в котором какие-то люди приглашали меня приехать на Гавайи и помедитировать с ними. Я как раз планировал выступить с лекциями на Мауи и Кауаи {36} , потому решил по дороге посетить Большой остров. Меня встретили довольно странные люди — они совсем не разговаривали со мной. Меня посадили в машину и отвезли куда-то в горы, на кофейную плантацию. Там я был на некоторое время предоставлен самому себе, а потом меня отвели к человеку, управлявшему центром. Человек, сидевший в комнате, посмотрел на меня и сказал: «Уву вува, ва?» Понятно, что я ничего не понял, а лишь тупо смотрел на него. Он повторил фразу вновь, и было ясно, что я должен что-тосделать. Я решил действовать наверняка и сказал: «Ом». Он ответил: «У, ва, ва!» Я подумал: «Да… Похоже, мы совместно создаём новый язык». Мы немного «поговорили» так, а потом вошла девушка с подносом, на котором лежали фрукты, и мужчина сказал:
— Что же, думаю, мы уже готовы начать.
«Что начать?» — мысленно спросил я себя.
Мужчина отодвинул штору, закрывавшую одну из стен, и я увидел, что там молча сидит человек тридцать. Все они смотрели на меня и ждали моего выступления.
Я ничего не планировал, я не собирался читать лекцию. Тем не менее я, стараясь быть обаятельным, кое-как начал говорить то, что обычно говорю на лекциях. Через несколько минут один из слушателей поднял руку и сказал: «Рам Дасс, я высоко ценю вашу книгу «Будь здесь и сейчас». Почему вы так не похожи на свою книгу?» Сказав пару неуклюжих фраз, я продолжил выступление, и ещё через несколько минут меня прервала женщина: «Рам Дасс, я не чувствую у вас никакой сердечности». Ладно, я занял оборонительную позицию: «Что вы имеете в виду, говоря, что не чувствуете моей сердечности? Это не моя, а ваша проблема». Тут пришлось лекцию прервать. Мы спорили несколько часов, причём я изо всех сил пытался доказать, что со мной всё в порядке. Где-то в полдвенадцатого ночи врач, возглавлявший группу, сказал:
— Что же, думаю, от сегодняшнего вечера мы получили всё, что могли. Завтра утром начнём в 7:30.
Я подумал: «Что делать? Эти сумасшедшие заманили меня в ловушку!»
Я пошёл в свою комнату и стал размышлять о случившемся. Я смотрел на звёзды и цветущую бугенвиллею {37} и вспоминал события минувшего вечера. Эти люди, конечно, задели мои болевые точки — но они были правы. Я понял, что говорил «из головы» и что именно поэтому слушатели ничего не почувствовали. Я был обаятелен, но не был с ними по-настоящему искренен.
Утром я пришёл и сказал: «Вы абсолютно правы. Помогите мне, пожалуйста». Они начали говорить со мной на всякие темы (оказалось, что это был не медитационный центр, а терапевтическая община) и вскоре уложили меня на пол, чтобы провести сеанс регрессии в прошлое. Очень скоро у меня сжались кулаки и я обиженно закричал, а они сидели вокруг, прижимая руками моё тело к полу. Мне показалось, что я опять лежу в своей детской кроватке. Я видел окно, решётку кроватки, солнечные лучи и всё, что окружало меня в младенчестве. В ответ на мою вспышку раздражения ко мне подошла мать, очень холодно посмотрела на меня и надавила мне рукой на грудь, укладывая обратно. Помню ощущение поражения и чувство своего бессилия перед ней. Пропустив это переживание через своё нынешнее состояние, я смог увидеть, что вся моя личность была выстроена мною в ответна это исходное переживание: я старался умиротворить окружающих, чтобы меня любили и тем самым делали меня сильнее. Сила была не моя — мне её могли дать или не дать те, кто окружает меня.
Воспоминание об этом эпизоде освободило во мне что-то глубинное, но без помощи этой странной группы я не смог бы перенести это переживание в своё нынешнее сознание. На всех нас наложили отпечаток прошлые переживания, многие из которых имели место в самом раннем детстве. Нередко в старости эти переживания ощущаются в большей степени, чем раньше. Получив дополнительное время для рефлексии, наш ум возвращается к началу жизни и травмам, полученным в то время. Это даёт нам отличную возможность «убрать дом» и мудро уврачевать психотравмы, полученные в детстве.
Таким образом, частью нашей программы сознательного старения должно стать развитие способности смотреть на прошлое глазами настоящего.Это позволяет понять, кем мы являемся сегодня. Если вы заметили, что вас посещают воспоминания об одних и тех же событиях, помедитируйте на них. Наблюдайте за мыслями и ощущениями так же, как вы медитируете на дыхание. При этом необходимо оставаться тем, кто вы есть сейчас. Чтобы не заблудиться в прошлом, можно использовать в качестве фонового «напоминателя» череду вдохов-выдохов.
Давайте, для примера, рассмотрим несчастную любовь. Большинству из нас довелось быть отвергнутыми теми, кого мы любили. Лично для меня такой опыт оказался весьма болезненным. Однако как на подобные вещи смотрит душа? Эго интерпретирует потерю, отождествляясь с ролью «отверженного», «несправедливо обиженного», но душе открыта более широкая перспектива. Духовный взгляд на болезненные эпизоды прошлого показывает, что «потери» обернулись более важными приобретениями. Каждое выпавшее на долю эго «поражение» сделало свой вклад в формирование нашей нынешней индивидуальности.
Не хотелось бы слащавых фраз, но с точки зрения души каждый наш шаг, который чему-то нас научил, благословен. Такое восприятие совершенно противоположно эгоистичным обидам и склонности копить причины для недовольства. У Мачадо де Ассиза {38} есть прекрасное стихотворение, в котором замечательно сказано об этом:
Прошлой ночью мне приснилось—
Каким прекрасным был тот сон!—
Что моё сердце в улей превратилось
И был наполнен сладким мёдом он,
В который пчелы золотые превращали
Все мои беды, горести, печали.
«Золотые пчелы» — это способность души превращать опыт в мудрость.
Такой подход к завершению прошлых дел применим даже к чрезвычайно болезненным событиям, о которых трудно даже читать. Я нисколько не сомневаюсь в реальности подобной боли; просто я рекомендую прилагать к тяжёлым моментам прошлого нынешнюю мудрость — чтобы сбросить с себя этот груз. Выходя за рамки эго, мы перестаём отождествляться с сопровождавшими нашу жизнь душевными страданиями и избавляемся от гипноза психотравмы. Мы склонны цепляться за несчастье и обиду (то есть за прошлое) как за маркер своей индивидуальности. Так мы чувствуем себя центром, вокруг которого происходили события. Мы отводим себе главную роль в спектакле и эксплуатируем свою историю, чтобы придать ценность своему существованию — которое в этом совершенно не нуждается, ибо ценно само по себе. Отождествившись со сценарием, мы запираем себя в темнице прошлого.
Судите сами: если мы держим на кого-то зло и не прощаем его, мы погрязнем в старых обидах. По завершении причинившего нам боль события оно остаётся нашей проблемой лишь из-за психологической привязанности к нему. Другими словами, ум продлевает страдание.
Похоже, что большинство людей, к сожалению, этого не понимают. Я разговаривал со многими несчастными, проводившими немалую часть жизни в воспоминаниях о том, как с ними когда-то несправедливо обошлись. Подсчёт обид и негодование практически превращаются в хобби. Однако это приносит лишь горечь.
Ярким примером может быть пожилая женщина, которая без обиняков сказала мне, что никогда не простит родителей (давным-давно умерших) за то, как они обошлись с ней, когда она была подростком. «Никогда, сколько буду жить!» — сказала она с полной убеждённостью в своей правоте, и её деформированные артритом пальцы сжались в кулаки. Я был поражён тем, насколько бесплодно и мучительно для неё же самой её отношение к этой проблеме. Конечно, у неё есть выбор: простить родителей и освободиться от груза прошлого — или вечно оставаться привязанной к этому негодованию.
Если у вас остались счёты с покойными, было бы мудро решить эту проблему с помощью милосердия и сострадания. Наблюдайте за тем, как ваше тело и ум реагируют на всплывающие воспоминания, и постарайтесь понемногу, шаг за шагом, смягчать своё сердце. Нет нужды отрицать события прошлого, оправдывать их или каким-то образом оценивать. Задача в том, чтобы рассеять боль, полностью осознав её. В результате внимательного рассмотрения становится ясно, что обида паразитирует на своего рода упрямстве. Если вы не способны простить, то, вероятно, потому, что не хотите этого. В этом деле может помочь какой-нибудь ритуал прощения: например, можно написать письмо своему обидчику или медитировать на его фотографию, сознавая, что этот «враг» является душой, отягощённой своими страданиями и невежеством.
По мере того как я обретал способность всё глубже погружаться в «сейчас», текущий момент становился сильнее, чем воспоминания о прошлом — даже чрезвычайно болезненные. Выход из эго на более широкие просторы сознания вызывал интенсивное чувство полноты и роскоши момента.
Если у вас имеются проблемы в отношениях с ныне здравствующими, я бы настоятельно рекомендовал вам встретиться с ними лично. Сам я существенно изменил многие взаимоотношения (особенно с родственниками), просто посидев с этими людьми, оставаясь открытым для развития каких-то новых сторон наших отношений. Не надо агрессии; не следует противостоять человеку, предъявляя ему ультиматум: «Нам нужно поговорить!» Просто встретьтесь, и это поместит прошлые отношения (вместе с памятью об этом человеке и о том, что он вам сделал) в настоящий момент. Благодаря соприкосновению прошлого с настоящим наша обида сможет начать таять. Вы можете удивиться, сколько энергии высвобождает это примирение, — именно той энергии, которая впустую тратилась на обиды.
УМЕТЬ ПЕЧАЛИТЬСЯ
Пожилому человеку важно уметь печалиться. Практика показывает, что это не так самоочевидно, как кажется. Наша культура, делающая упор на стоицизме и поступательном движении, считающая, что «время — деньги», не терпит медлительности, интровертности и меланхолии. Поэтому она очень часто игнорирует печаль — здоровый, необходимый аспект жизни. Конечно, когда старость выбивает нас из седла, потребность в осознании огорчений становится более явной. Надеяться на освобождение от хватки прошлого и погружение в «сейчас» может лишь тот, кто познал печаль.
Чем старше мы становимся, тем больше теряем — это закон бренного мира. Мы теряем любимых, мечты, физическую силу, работу и связи. Порой кажется, что потеря следует за потерей. Все эти утраты весьма печальны, и, если мы собираемся жить с открытым сердцем, нам нужно полностью принять эту скорбь.
Мой друг Стивен Левин предложил строить специальные храмы печали, ритуальные помещения, где мы могли бы без проблем излить своё горе. Такую психологическую отдушину предоставляет иудейский обычай шиве {39} и традиционные ирландские поминки, но подобные традиции становятся всё менее распространёнными и их придерживаются всё реже.
На протяжении ряда лет я, работая с горюющими людьми, советовал им прежде всего не убегать от душевной боли. Чтобы противостоять тенденции закрываться от болезненных переживаний, нужно как можно шире распахнуться навстречу им и не бояться разбить своё сердце. Надо уделить достаточно времени нашим потерям, будь то смерть друзей и любимых, крушение надежд, потеря дома, родины, карьеры или здоровья. Чтобы не закрываться от горя, следует понять одну истину: горюют о том, что любили.
Позволив себе горевать, мы начинаем понимать, что у этого процесса нет явного конца. Горе напоминает спираль: оно слабеет, нам на время становится легче, а потом оно переходит на более глубокий уровень. Часто, когда нам кажется, будто горе уже покинуло нас, оно возвращается с новой силой. Поэтому важно быть терпеливым и не спешить выбросить печаль из своей души.
Хотя кризисная стадия горя в должное время (которое у каждого человека своё) закончится, глубокие чувства не исчезают полностью. В конце концов вы поймёте, что «любовь сильнее смерти». Однажды я познакомился с девушкой, чья жизнь была парализована смертью любимого (его убили в Центральной Америке). Я посоветовал ей: «Попробуй взглянуть на происходящее так, словно ты учишься на ведунью». В процессе такого обучения все события должны восприниматься как «зерно на мельницу» {40} . Её отношения с тем молодым человеком должны стать частью её мудрости. Но вначале ей нужно научиться видеть в этих отношениях взаимодействие двух душ. Она не может быть с ним на физическом плане, поэтому необходима духовная связь. Души способны общаться без тел.
Когда в 1973 году умер мой гуру, я предполагал, что буду сильно горевать — ведь он играл в моей жизни огромную роль и я очень любил его. К моему удивлению, всё оказалось иначе. Со временем я понял почему. Наша духовная любовь была настолько сильна, что после того, как Махарадж-джи оставил тело, он год за годом так же явно присутствует в моей жизни.
НЕПРИВЯЗАННОСТЬ К БУДУЩЕМУ
Научившись погружаться в «сейчас», мы обнаружим, что способны освободиться не только от прошлого, но и от будущего. Согласно тибетскому учению, не надо преждевременно «приглашать» будущее в свои мысли или беспокоиться без необходимости, ибо точно так же, как прошлое держит нас воспоминаниями,будущее ловит нас приманкой ожиданий.
Напуганные ужасными событиями и прогнозами, многие люди проводят существенную часть жизни в страхе перед грядущим. Хотя нас, несомненно, больше всего страшит смерть (о ней мы поговорим подробнее в следующей главе), наше внимание занимают также другие опасения, уводящие нас из текущего момента и погружающие в море предположений типа «что, если?..». Это бессмысленное занятие. Хотя нам, чтобы упорядочить свою деятельность, необходимо планировать будущее, типичные для многих пожилых людей смутные опасения и навязчивое беспокойство ничего не дают.
При внимательном рассмотрении оказывается, что большинство наших страхов связаны с нашими представлениями о будущем. Страхи вырастают из неизвестности, и, хотя многие избегают того, что пугает, разумно подойти к своим страхам как можно ближе, принести свои представления о будущем в настоящее — чтобы обезоружить их. Несколько лет назад меня пригласили выступить на благотворительном вечере в пользу организации, основанной моим знакомым, который недавно покинул землю. Я мало кого знал из них, но решил, что нужно почтить память умершего. Они назначили дату и спросили, о чём я намереваюсь говорить. Я сказал представительнице организации, что работаю над книгой о сознательном старении и могу рассказать об этом.
— О, не думаю, что люди в этом городе придут слушать о чём-то вроде старения! — сказала она.
— Ладно. Может, рассказать о страдании? Она пришла в ужас:
— Никто не хочет страданий!
— Тогда я мог бы говорить о смерти — я на протяжении ряда лет работаю над проблемой сознательного умирания.
— О нет! Никому не хочется, придя на ужин, услышать о смерти!
В конце концов мы договорились, что моя речь будет называться «Смысл жизни и её этапы». Я говорил именно о старении, страдании и смерти. После лекции одна женщина сказала мне: «У вас очень негативный подход. Вы говорите о таких вещах, как старение и смерть». А мне казалось, что я говорил о чём-то радостном!
Хотя не следует «приглашать» будущее, нельзя отрицать то, что может произойти с нами в старости. Если вы составите список возможных несчастий и потерь (как в своё время сделал я), то поймёте, сколь невыносим этот перечень для эго. Тот, кто не поднялся на уровень души, кто не пробуждает духовное сознание медитацией, похож на пассажира тонущего судна, не имеющего возможности спастись. Но духовная перспектива даёт возможность исследовать страхи, не позволяя им удушать нас.
Можно записать на листе бумаги, какие варианты будущего вас страшат больше всего (о таком списке шла речь в главе о физическом теле) и мягко сосредоточиться на каждом из них — чтобы прочувствовать их сейчас и тем самым лишить их силы. Лора Хаксли в своей книге «Мгновение без времени» даже предлагает читателям в качестве упражнения представить свои похороны. Если это для вас слишком, представьте, что вы, подобно мне, вынуждены передвигаться в инвалидной коляске (многие боятся, что в будущем потеряют дееспособность) или остались в одиночестве, без семьи и друзей. Рассматривая эти ситуации сейчас, не позволяя своему сознанию покидать нынешнее мгновение, вы сможете увидеть, что страхи являются порождением вашего ума.
ВРЕМЯ И ПЕРЕМЕНЫ
Время и перемены взаимосвязаны. Время отмеряется периодическими изменениями, а перемены мы измеряем ходом времени. Для многих из нас страх перед будущим равнозначен боязни перемен. Эго противится выходу за пределы известного. Перемены почти всегда воспринимаются как угроза, ибо эго чувствует себя комфортно только с тем, что может контролировать. Однако сознательное старение способно помочь нам избавиться от страхов относительно будущих изменений. Дело в том, что на душу перемены влияют не так, как на эго.Для души время течёт иначе: она измеряет его воплощениями.Каждое воплощение подобно часу, или даже минуте. Эго живёт по земному времени, а душа — по времени души.Душа мыслит в терминах бесконечных эонов. Научившись не упускать из виду обе перспективы, мы обретаем устойчивость, которая позволяет нам как принять поток перемен, так и перевести дух. Избавляясь от эгоистичной привязанности к бренным вещам и познавая то, что вечно существует в каждом моменте настоящего, мы учимся принимать перемены с интересом (а не со страхом) и начинаем более комфортно чувствовать себя перед лицом неизвестности.
Я часто рассказываю замечательную историю, которая иллюстрирует этот вид мудрости.
Жил-был крестьянин, и у него был конь, которым он очень дорожил. Однажды конь ускакал неведомо куда, и пришёл сосед — посочувствовать.
— Мне так жаль, что ты лишился коня, — сказал сосед, стараясь быть хорошим товарищем. — Вот несчастье!
— Как знать? — ответил крестьянин.
На следующий день конь прискакал обратно, а вместе с ним — целый табун диких кобыл.
— Как здорово! — восхищался сосед. — Вот тебе повезло!
Крестьянин ответил:
— Как знать?
Через несколько дней сын крестьянина, объезжая дикую лошадь, упал наземь и сломал ногу. Понятно, что сосед опять пришёл со своими соболезнованиями.
— Как знать? — сказал крестьянин.
Вскоре через деревню проходило казачье войско, забиравшее парней на войну. У сына крестьянина была сломана нога, поэтому его оставили дома.
— Ну разве тебе не везёт?! — воскликнул сосед, услышав об этой новости.
Угадайте, что ответил крестьянин.
Речь идёт о том, что мы никогда не знаем, что случится в будущем и как случившееся повлияет на нас. Если мы хотим уменьшить свои страдания, нам нужно с максимальной благосклонностью принимать перемены (которые, ввиду закона невечности, неизбежны) и оставаться открытыми для того, что нам неизвестно. Несколько лет назад я познакомился с Томом Эндрюсом, который баллотировался на пост сенатора в штате Мэн. Ему пришлось трижды лечиться от рака, из-за которого он лишился ноги. Я был впечатлен спокойной уверенностью Тома и спросил его, как ему удаётся сохранять такую бодрость духа. «На третий раз, — сказал он, — до меня наконец дошло. Нужно открыться происходящему и не бояться. Поискав, я нашёл лучшие методы лечения, традиционные и альтернативные, а потом вновь занялся своей жизнью. Важнее всего — не бояться будущего и оставаться открытым всему, что бы ни произошло. Каким бы странным и незнакомым ни было выпавшее на мою долю, я говорю себе: «Это то, над чем тебе сейчас нужно работать».
Таким образом, мы планируем то, что можно спланировать, и работаем над тем, что нам досталось. Или, как говорят художники, «измени в пейзаже то, что можно изменить, а что изменить нельзя, рисуй». Старея, мы теряем власть над обстоятельствами своей жизни (вернее, эго теряет власть), и нам приходится смотреть в неизвестность куда чаще, чем раньше. После инсульта я ежедневно учусь этому. Я теперь мало что могу делать, а упрямым людям (к которым я отношу и себя) чрезвычайно трудно смириться с такой ситуацией. Но что остаётся, если не можешь вернуться в исходное состояние? Мудрость требует, чтобы мы перестали цепляться за свои представления о том, как всё должно быть, и научились принимать реальность такой, какова она есть. Это возможно лишь в том случае, если мы будем принимать всёпроисходящее с открытым сердцем.
Возрастные изменения тревожат нас, в частности, потому, что наше представление о себе входит в противоречие с реальностью. Хотя внутренне мы можем чувствовать себя подростками, наши тела на каждом шагу возражают нам, и это порой заканчивается плачевно (как в моём случае, когда я, пытаясь запрыгнуть на сцену, растянулся на ней). Но эта проблема кажущейся несовместимости опять-таки преподаёт нам важный урок. Чем старше мы, тем больше вероятность возникновения моментов «когнитивного диссонанса» — противоречий между реальностью и представлениями о себе. Хотя этот конфликт болезнен, он ясно указывает на то место, за которое мы цепляемся и которое требует нашего внимания.
Подобно тому как физическая боль привлекает внимание к проблемам тела, душевные страдания указывают нам, куда надо направить своё осознание. Другими словами, наши разочарования, гнев, иллюзии и т. д. помогают нам освободиться от страданий. Они показывают, где застряло наше эго, и напоминают о необходимости подняться на уровень души. Они возникают, когда человеку, зажатому в тисках времени и сопротивляющемуся переменам, необходимо выйти за рамки прошлого.
ПРИБЛИЗИТЬСЯ К СТРАХУ
Неизбежной альтернативой приятия перемен является страх. Все мы знаем людей, которые ради сохранения привычной жизни держатся за то, что нельзя удержать. Это тупиковая ситуация. Они паникуют, пытаясь не подпускать к себе будущее; желая сохранить всё, как есть, они помещают себя в узкие и жёсткие рамки. Страх превращает их жизнь в полусмерть, в ад для напуганных. Мы не можем быть открытыми жизни, не открывшись переменам, — вот довольно пугающая истина, с которой мы сталкиваемся в старости. Сильнее всего обретению мудрости препятствует желание не допустить перемен.
Отношение эго к переменам можно проиллюстрировать образами индийской мифологии, в которой Богиня (или жизнь) представлена в двух основных формах: Кали и Дурга. Кали — ужасное божество. Она украшена гирляндой из черепов и опоясана оторванными руками. С её языка каплет кровь, она держит обагренный кровью меч. Кали является врагом эго; именно этот ужасающий аспект Богини мы видим, когда пытаемся управлять миром или цепляемся за что-то. Кали призвана сокрушить эгои насильно избавить нас от того, за что мы держимся.
Когда мы отстраняемся от своего эго, Кали превращается в Дургу, золотую Богиню, сияющую Великую Мать. Наша программа сознательного старения требует, чтобы мы как можно ближе подошли к Кали, к тому, что страшит нас, — чтобы обнажить свои привязанности и — после избавления от них — познать безмятежность.