на левой фланг и тыл неприятеля десятью казацкими полками и 20-м егерским
полком под командою ген[ерала] г[рафа] Орлова-Денисова, с подкреплением
трех легких кавалерийских гвардейских полков и одного драгунского под
начальством генерала барона Меллера-Закомельского. 2-й, 3-й и 4-й пехотные
корпуса боковым движением вправо усиливали натиск Орлова и Меллера. План
атаки был превосходен! Естьли бы в последующих повелениях было более
точности, тогда Мюрат и авангард его погибли бы несомненно! При всем том,
он отступил не без урона, оставя 1000 человек пленными, 38 орудий, большой
парк, весь обоз авангарда и свой собственной.
Успех сей пробудил Наполеона, представя ему меру силы и духа русской армии.
(...)
Генерал Дорохов, занимавший Боровск, 9-го числа уведомил о усилении
неприятельскаго 4-го корпуса в Фоминском, но полагал в рапорте своем, что
корпус сей ни к чему более не назначен как для сделания связи авангарда
французской армии с Большою Смоленскою дорогою?! Вследствие чего 6-й корпус
(Докторова) определен был согласно с отрядом Дорохова нечаянно напасть на
французской корпус и принудить его к отступлению. Неутомимый Сеславин
открыл как силы, так и настоящее направление неприятеля, и немедленно
уведомил о сем Докторова, находившагося в селении Аристове на марше к
Боровску, но покамест дошло о сем донесение до главной квартиры, Наполеон
занял Боровск. Положение наше было критическое! Малейшая медленность
отверзала бездны нещастия! Оставался один пункт - Малой Ярославсц; судьба
России, французской армии и, может быть, Европы решалась его обладанием.
Ген[ерал] Ермолов, находившийся в качестве начальника Главного штаба 1-й
армии при Докторове, предложил ему пути к Малому Ярославцу. Докторов
колебался. Ермолов взял на себя ответственность и повел корпус форсированно
к сему городу, но, прибывши к нему в ночь на 12-е число, нашел его хотя
слабо, но уже занятым неприятелем. В 5 часов завязалось дело, которое с
приближением обеих воюющих армий сделалось весьма значительным. Бонапарте
подвинул в огонь весь 4-й корпус (вице-короля), поддерживая его 5-ю и 3-ю
дивизиею 1-го корпуса. С нашей стороны подкрепили Докторова 7-м и 8-м
корпусом. Битва усилилась: город был занимаем и уступаем семь раз сряду, до
самой полночи, и, наконец, остался в руках неприятеля. (...)
По всем расщетам пункт Мало-Ярославца совершал приговор одной из двух
армий, не взирая на то, по общему удивлению, 14-го числа оба великие
предводители перенесли назад главные свои квартиры! Наполеон, оставя вовсе
Мало-Ярославец, отошел в Боровск, а светлейший в с[сло] Гончарове, повелев
двум казацким отрядам нс терять из виду неприятеля, и поспешнее доносить о
его движении. (...)
Неприятель после Мало-Ярославца нигде уже не воспрещал нашему движению, а
поспешно следовал по опустошенному им пути к Смоленску. Окруженный
партизанами и легкими отрядами, ни денно, ни ночно не имея спокойствия,
лишаясь в следовании своем парков, орудий и обозов, и теряя великое число
пленными, усталыми, бродягами и убитыми, он таким образом прибыл к с[слу]
Федоровскому, что перед Вязьмою, где 22-го числа был атакован всеми
преследующими его отрядами, подкрепленными авангардом армии. (...)
Прибывши 28-го числа в Смоленск, он оставил город сей 1-го ноября, и 3-го
занял гвардиею г[ород] Красный, неотступно тревожанный на пути своем
партизанами, действовавшими в промежутках колонн и отбивавшими обозы,
орудии и целыя взводы пехоты. 4-го числа армия наша расположилась на ночлег
не доходя 5-ти верст до Краснова, близ большой дороги. 5-го числа она
двинулась на поражение неприятеля. (...)
Авангард г[енерала] Милорадовича, состоявший из 2-го и 7-го корпусов и 2-го
кавалерийского, находясь при большой дороге у селения Мерлина, допустил
приближение корпуса Давуста к Красному, куда в то время двинулся 3-й корпус
и 2-я кирасирская дивизия. Неприятель остановился и приготовился к бою, но
стремление войск наших столько было дружно и решительно, что Давуст
принужденным нашелся предпринять отступление, которое потом обратилось в
бегство. (...) Еще корпус ф(ельдмаршала) Нея оставался в Смоленске и только
5-го числа утром долженствовал оставить город сей, вследствие чего
г[енерал] Милорадович получил в подкрепление 8-й корпус и повеление,
занявши селение Чернышню и Сырокоренье, ожидать неприятеля; прочие же
войска обратились в преследование за главными силами Наполеона, следующими
поспешно в Оршу. 6-го числа около трех часов пополудни казаки открыли
неприятеля, приближавшегося к нашей позиции с твердым намерением пробиться
сквозь оную. Отпор был жестокой и соразмерен нападению. Два раза маршал Ней
возобновлял атаку и два раза в расстройстве оставлял поле сражения! Но,
наконец, общий натиск кавалерии и пехоты нашей довершил поражение
французов, большая часть их положила оружие, но маршал с остальными
войсками перешел Днепр при Сырокореньи и успел чрез несколько дней
соединиться с Бонапартом! Число пленных простиралось до 100 офицеров, 12000
рядовых и 27 орудии. Естьли б атаман Платов, следующий чрез Катань, успел в
тот день прибыть против Сырокоренья, или село сие было бы занято
Милорадовича войсками вследствие предписания, то, без изменения, и сам
маршал не избегнул бы участи своего корпуса.
Однако атаман, отбивши у вице-короля еще 112 орудий под Смоленском и
занявши город сей 5-го числа утром, оставил в нем 20-й егерский полк с
сотнею казаков, и, отправя вслед за маршалом Неем генерала Денисова с двумя
казачьими полками и 6-ю ескадронами драгун при двух орудиях, сам с 15-ю
полками казаков. конною донскою артиллериею и с 1-м егерским полком взял
направление на Катань к Орше правым берегом Днепра. Польза движения сего
была ощутительна, но время уже было упущено! (...)
15-го числа вся Белостокская губерния освободилась от неприятеля, 1-го
января главная квартира ИМПЕРАТОРА и светлейшего перешла в Мерич. Войска же
продолжали преследование, стараясь направлением своим отделить австрийския
и саксонския войска от 20-ти тысячной французской армии, следовавшей почти
без артиллерии и в совершенном разстройстве, частию на Торунь, и частию на
Данциг.
Вот тебе, почтеннейший мой друг, есть ли не красноречивое, то по крайней
мере точное обозрение 1812 года кампанию!
полком под командою ген[ерала] г[рафа] Орлова-Денисова, с подкреплением
трех легких кавалерийских гвардейских полков и одного драгунского под
начальством генерала барона Меллера-Закомельского. 2-й, 3-й и 4-й пехотные
корпуса боковым движением вправо усиливали натиск Орлова и Меллера. План
атаки был превосходен! Естьли бы в последующих повелениях было более
точности, тогда Мюрат и авангард его погибли бы несомненно! При всем том,
он отступил не без урона, оставя 1000 человек пленными, 38 орудий, большой
парк, весь обоз авангарда и свой собственной.
Успех сей пробудил Наполеона, представя ему меру силы и духа русской армии.
(...)
Генерал Дорохов, занимавший Боровск, 9-го числа уведомил о усилении
неприятельскаго 4-го корпуса в Фоминском, но полагал в рапорте своем, что
корпус сей ни к чему более не назначен как для сделания связи авангарда
французской армии с Большою Смоленскою дорогою?! Вследствие чего 6-й корпус
(Докторова) определен был согласно с отрядом Дорохова нечаянно напасть на
французской корпус и принудить его к отступлению. Неутомимый Сеславин
открыл как силы, так и настоящее направление неприятеля, и немедленно
уведомил о сем Докторова, находившагося в селении Аристове на марше к
Боровску, но покамест дошло о сем донесение до главной квартиры, Наполеон
занял Боровск. Положение наше было критическое! Малейшая медленность
отверзала бездны нещастия! Оставался один пункт - Малой Ярославсц; судьба
России, французской армии и, может быть, Европы решалась его обладанием.
Ген[ерал] Ермолов, находившийся в качестве начальника Главного штаба 1-й
армии при Докторове, предложил ему пути к Малому Ярославцу. Докторов
колебался. Ермолов взял на себя ответственность и повел корпус форсированно
к сему городу, но, прибывши к нему в ночь на 12-е число, нашел его хотя
слабо, но уже занятым неприятелем. В 5 часов завязалось дело, которое с
приближением обеих воюющих армий сделалось весьма значительным. Бонапарте
подвинул в огонь весь 4-й корпус (вице-короля), поддерживая его 5-ю и 3-ю
дивизиею 1-го корпуса. С нашей стороны подкрепили Докторова 7-м и 8-м
корпусом. Битва усилилась: город был занимаем и уступаем семь раз сряду, до
самой полночи, и, наконец, остался в руках неприятеля. (...)
По всем расщетам пункт Мало-Ярославца совершал приговор одной из двух
армий, не взирая на то, по общему удивлению, 14-го числа оба великие
предводители перенесли назад главные свои квартиры! Наполеон, оставя вовсе
Мало-Ярославец, отошел в Боровск, а светлейший в с[сло] Гончарове, повелев
двум казацким отрядам нс терять из виду неприятеля, и поспешнее доносить о
его движении. (...)
Неприятель после Мало-Ярославца нигде уже не воспрещал нашему движению, а
поспешно следовал по опустошенному им пути к Смоленску. Окруженный
партизанами и легкими отрядами, ни денно, ни ночно не имея спокойствия,
лишаясь в следовании своем парков, орудий и обозов, и теряя великое число
пленными, усталыми, бродягами и убитыми, он таким образом прибыл к с[слу]
Федоровскому, что перед Вязьмою, где 22-го числа был атакован всеми
преследующими его отрядами, подкрепленными авангардом армии. (...)
Прибывши 28-го числа в Смоленск, он оставил город сей 1-го ноября, и 3-го
занял гвардиею г[ород] Красный, неотступно тревожанный на пути своем
партизанами, действовавшими в промежутках колонн и отбивавшими обозы,
орудии и целыя взводы пехоты. 4-го числа армия наша расположилась на ночлег
не доходя 5-ти верст до Краснова, близ большой дороги. 5-го числа она
двинулась на поражение неприятеля. (...)
Авангард г[енерала] Милорадовича, состоявший из 2-го и 7-го корпусов и 2-го
кавалерийского, находясь при большой дороге у селения Мерлина, допустил
приближение корпуса Давуста к Красному, куда в то время двинулся 3-й корпус
и 2-я кирасирская дивизия. Неприятель остановился и приготовился к бою, но
стремление войск наших столько было дружно и решительно, что Давуст
принужденным нашелся предпринять отступление, которое потом обратилось в
бегство. (...) Еще корпус ф(ельдмаршала) Нея оставался в Смоленске и только
5-го числа утром долженствовал оставить город сей, вследствие чего
г[енерал] Милорадович получил в подкрепление 8-й корпус и повеление,
занявши селение Чернышню и Сырокоренье, ожидать неприятеля; прочие же
войска обратились в преследование за главными силами Наполеона, следующими
поспешно в Оршу. 6-го числа около трех часов пополудни казаки открыли
неприятеля, приближавшегося к нашей позиции с твердым намерением пробиться
сквозь оную. Отпор был жестокой и соразмерен нападению. Два раза маршал Ней
возобновлял атаку и два раза в расстройстве оставлял поле сражения! Но,
наконец, общий натиск кавалерии и пехоты нашей довершил поражение
французов, большая часть их положила оружие, но маршал с остальными
войсками перешел Днепр при Сырокореньи и успел чрез несколько дней
соединиться с Бонапартом! Число пленных простиралось до 100 офицеров, 12000
рядовых и 27 орудии. Естьли б атаман Платов, следующий чрез Катань, успел в
тот день прибыть против Сырокоренья, или село сие было бы занято
Милорадовича войсками вследствие предписания, то, без изменения, и сам
маршал не избегнул бы участи своего корпуса.
Однако атаман, отбивши у вице-короля еще 112 орудий под Смоленском и
занявши город сей 5-го числа утром, оставил в нем 20-й егерский полк с
сотнею казаков, и, отправя вслед за маршалом Неем генерала Денисова с двумя
казачьими полками и 6-ю ескадронами драгун при двух орудиях, сам с 15-ю
полками казаков. конною донскою артиллериею и с 1-м егерским полком взял
направление на Катань к Орше правым берегом Днепра. Польза движения сего
была ощутительна, но время уже было упущено! (...)
15-го числа вся Белостокская губерния освободилась от неприятеля, 1-го
января главная квартира ИМПЕРАТОРА и светлейшего перешла в Мерич. Войска же
продолжали преследование, стараясь направлением своим отделить австрийския
и саксонския войска от 20-ти тысячной французской армии, следовавшей почти
без артиллерии и в совершенном разстройстве, частию на Торунь, и частию на
Данциг.
Вот тебе, почтеннейший мой друг, есть ли не красноречивое, то по крайней
мере точное обозрение 1812 года кампанию!