Страница:
Репутация
Самурай должен постоянно читать древние летописи, дабы укреплять свой характер. Ибо в сочинениях, известных повсюду, таких как "Коёгункан", "Нобунагаки" и "Тайкоки", подробно описываются сражения и рассказывается о тех, кто совершал рыцарские поступки, а также о тех, кто погиб. Среди последних, должно быть, было много великих вассалов, но они не кичились своей доблестью, поэтому их имена не запечатлены. Среди же низких вассалов выбраны и записаны для потомков имена только тех, чья доблесть была выдающейся. Но и те погибшие, чьи имена не остались в памяти, и те, чьи подвиги прославились в веках, чувствовали одинаковую боль, когда им срубали головы. Подумай об этом. Самурай должен умереть, поэтому цель его - умереть так, чтобы своей великой доблестью поразить и друга, и врага, чтобы о его смерти пожалел и господин, и командующий, чтобы его славное имя осталось в памяти будущих поколений. Иная участь ждет презренного труса, который наступает последним и отступает первым, который, атакуя укрепления врага, прячется за своих товарищей, чтобы уберечься от стрел. Сраженный случайной стрелой, он падает и умирает как собака, а его товарищи могут даже втоптать его в грязь. Это величайший позор для самурая. Об этом следует думать днем и ночью, и никогда не забывать.
Хвастуны и клеветники
Эти два типа людей могут показаться схожими, на самом деле они различаются. В прежние времена среди самураев было немало тех, кто слыли хвастунами, например Мацудайра Кагаэмон и Окубо Хикодзаэмон, оба офицеры сёгунской стражи. В те годы у каждого даймё было несколько таких самураев. Они совершали множество подвигов и неуклонно следовали Пути воина, но были склонны к упрямству, и потому с ними трудно было вести переговоры. Когда же их поджимала жизнь, или если их доход и должность казались им несоответствующими их высокой репутации, они становились дерзкими и могли прямо высказать то, что они желают, не заботясь о других. Но если их господин, его советники или старшие члены клана не обращали на это внимания, они становились все более и более своенравными и могли сказать любому все, что они думают о его достоинствах или недостатках без всякой осторожности и извинений, и так это продолжалось постоянно. Такими были хвастуны прошлого, люди, прославившиеся великими деяниями. Сегодняшние же хвастуны даже никогда не надевали кольчуги. Они проводят большую часть времени, сидя с друзьями и знакомыми и обсуждая недостатки управления у своего господина, указывая на ошибки советников и доверенных лиц и, конечно, не скрывая неправильных действий своих товарищей, в то же самое время подчеркивая свое собственное превосходство. Эти недалекие люди отличаются от славных хвастунов прошлого как небо и земля, и их следует называть клеветниками и болтливыми дураками.
Путешествие
Самурай, находящийся на службе, должен путешествовать с багажом на вьючной лошади. Он должен связать оба своих меча вместе, дабы они не выскользнули из ножен при падении. Но не следует обвязывать рукоять длинного меча полотенцем. Также не следует привязывать толстой веревкой футляр копья для поддержки. Эти вещи нельзя оставлять без внимания. Если пометить багаж знаками отличия и эмблемами типа: "Вассал господина такого-то", это могут счесть неуважением к его дому. Когда, как стало принято в наши дни, получаешь лошадь прямо от самого конюха, и если на ней еще сидит самурай, следует не спешиваться со своей лошади и подождать, пока самурай не сойдет с лошади по просьбе конюха. Ибо если спешишься по просьбе конюха и будешь ожидать стоя, другому ничего не останется, как тоже слезть с лошади, хотя, быть может, он и не имел такого намерения. Когда же спешишься, можешь оказаться в неловком положении, если придется залезать на ту же лошадь снова.
Когда в пути необходимо перебраться через реку, следует всегда прибегать к помощи перевозчиков-кули, ибо если поскупишься на расходы, или посчитаешь себя знатоком и поедешь самостоятельно, может случиться так, что лошадь упадет, вещи промокнут, а слуга окажется раненым. Тогда будешь выглядеть очень глупо.
Если, желая сократить путь, едешь через Ёгекайци или садишься в лодку в Авадзу, поступаешь недальновидно. Ибо если едешь на обычной лодке из Кавана и погода вдруг портится, это еще простительно. Но если, несмотря на трудности, ты постоянно меняешь маршрут и попадаешь в беду, это необъяснимо. Не случайно старые стихи говорят:
Воин думает
Что форт Ябасэ
вот ближайший путь?
Он должен знать - кратчайшая дорога
Идет кругом через мост Сэта.
Самый длинный путь оказывается самым коротким, это относится не только к дорогам. Об этом стоит помнить всегда.
Клевета
Самурай, находящийся на службе у господина, никогда не должен исподтишка осуждать ошибки своих товарищей, которые он видел или о которых слышал. Ибо человеку не дано понять, насколько он может ошибаться в таких вещах или не понимать их. Более того, чиновники и особенно советники и старшие командиры говорят от лица своего господина, поэтому их осуждение падет и на него самого. К тому же, может случиться так, что в один из дней придется обратиться к ним с просьбой, прислушиваться к их настроению, пожимать руки, преклонять колени и смиренно просить их милости. Менять же внезапно тон после того, как только что за спиной человека злословил о нем, недостойно самурая, какой бы тяжелый проступок этот человек не совершил.
Воин, заменивший павшего
Во времена внутренних войн, когда сражения были нескончаемыми, если самурай погибал в рыцарском поединке или умирал от ран, его господин или командир позволяли, из уважения к заслугам павшего, унаследовать его место и содержание сыну, каким бы молодым он ни был. Если же сын был еще ребенком и не мог нести воинскую службу, на место отца назначался его младший брат, если он не находился на службе, и господин назначал его попечителем. Такого воина называли цзиндай, "воином, заменившим павшего". Таков древний обычай. Занимая место старшего брата, младший обязан считать своего племянника сыном, воспитывать и заботиться о нем соответственно. Заняв место главы дома, он обязан собрать все доспехи, оружие и конские сбруи, имеющиеся в нем, и вместе с одним-двумя членами семьи тщательно пересчитать их и занести имущество в книгу. Когда ребенок достигнет пятнадцатилетнего возраста, позволяющего ему поступить на службу к господину, следует отправить господину прошение о приеме на службу с получением вознаграждения, которое прежде получал его отец. Прошение может быть удовлетворено, если молодого воина сочтут достойным. Если же его сочтут еще слишком юным, попечителя могут просить заботиться о нем еще несколько лет. Опекуну, однако, следует отказаться, как бы настойчиво его ни уговаривали, а когда прошение будет удовлетворено, он должен по составленной ранее описи передать все имущество молодому воину. Все вещи, приобретенные за время опекунства, также следует передать ему. Когда опекун встал во главе дома, господин может определить ему часть содержания, например, двести коку из пятисот, оставшиеся триста идут племяннику. Это может быть хорошо для самого опекуна, но не для дома, чьи доходы уменьшаются, поэтому он должен просить о том, чтобы все деньги из содержания старшего брата передавались наследнику. Так должен вести себя самурай, заменивший павшего. Но есть и такие, которые не желают передавать имущество наследнику, достигшему совершеннолетия, а если и делают это, то передают имущество в плохом состоянии, а дом - обветшалым, не предприняв никаких усилий, чтобы восстановить его. Еще хуже те, которые возлагают на наследника долги, которые его отец не делал, и беспокоят молодого человека просьбами о выделении продуктов, денег и пр. Таких следует считать бессовестными мошенниками.
Конец
Каждый самурай, большой или малый, высокого ранга или низкого, должен прежде всего думать о том, как встретить неизбежную смерть. Как бы ни был он умен и талантлив, если он беспечен и недостаточно хладнокровен, а потому, оказавшись лицом к лицу со смертью, выглядит растерянным, все его предыдущие добрые дела потеряют свой смысл, а все порядочные люди будут презирать его, и на него ляжет несмываемое пятно позора.
Ибо если самурай идет в битву, совершает отважные и величественные поступки и покрывает славой свое имя, то это только потому, что он настроил свое сердце на смерть. Если случается худшее, и ему суждено расстаться с жизнью, то, когда его противник спрашивает его имя, он должен громко и четко ответить и проститься с жизнью с улыбкой на губах, не выказывая ни малейшего признака страха. Если же он тяжело ранен, так, что ни один лекарь уже не может помочь ему, то, как и положено самураю, он должен, будучи еще в сознании, ответить на вопросы командиров и товарищей и сообщить им, как он получил ранение, после чего спокойно, без всяких церемоний, встретить смерть.
Точно так же и в мирное время стойкий самурай, старый он, или молодой, но пораженный болезнью, должен показывать свою твердость и решимость и спокойно расставаться с жизнью. Занимает он высокий пост или низкий, он обязан, пока еще может говорить, попросить прибыть к нему его старшего начальника, поблагодарить его за оказанные внимание и милость, сообщить ему, что он всегда делал все, что в его силах для выполнения обязанностей, но сейчас поражен тяжелой болезнью, от которой нелегко избавиться, и потому не может продолжать исполнять свой долг. Он также должен сказать, что перед тем, как покинуть сей мир, желает поблагодарить его за доброту и надеется на то, что старейшины его клана будут помнить о нем. Затем он должен попрощаться со своей семьей и друзьями и объяснить им, что умирать от болезни после стольких лет получаемых от господина милостей недостойно самурая, но, увы, это неизбежно. Но молодые должны оставаться преданными господину и стойко исполнять свой долг, отдавая этому все силы. Если же они уронят честь самурая и отступят от верности и долга, то душа его даже из царства теней отречется от них. Так должен расставаться с жизнью настоящий самурай.
Об этом же говорит и мудрец: перед смертью слова человека должны быть правильными. Таковы должны быть последние минуты жизни самурая. Насколько же жалок тот, кто отказывается считать свою болезнь неизлечимой и беспокоится о смерти; кто радуется, когда люди говорят, что он выглядит лучше, и печалится, когда они говорят, что ему стало хуже, при этом приставая к врачам и взывая к бесполезным мольбам и услугам, пребывая в волнении и смущении. Когда силы покидают его, он никому ничего не говорит и встречает смерть, подобно собаке или кошке. Это происходит потому, что он отказывается все время помнить о смерти, как я говорил в начале, но, наоборот, бежит от нее и думает, что он будет жить вечно, жадно цепляясь за свое существование. Тот, кто с подобным трусливым духом идет в битву, не умрет славной смертью, увенчанной ореолом верности, и потому исполненный самурайского духа воин должен уметь умирать и от болезни на циновке.
Глава 3.
Служба
Когда самурай находится на службе, может случиться так, что его господин вынужден понести большие расходы и оказывается стесненным в средствах, и потому в течение нескольких лет он вынужден удерживать часть жалования своих вассалов. В этом случае самураю, вне зависимости от того, удерживается большая сумма или малая, не подобает ни в кругу семьи, ни, тем более, вне ее, даже намекать на то, что он оказался в затруднении или растерянности. Ибо с древности вассалы помогали господину в трудные для него времена точно так же, как и тот всегда был готов помочь им. Если господин настолько связан личными обязательствами, что это не дает ему возможности в полной мере исполнять свой общественный долг и делать то, что положено даймё, в результате чего он вынужден примириться со многими неприятностями, его вассалам должно быть больно видеть это. Однако, обычные дела еще могут идти своим чередом, но если вдруг на границах провинции возникнут волнения и вассалам будет отдан приказ выступать немедленно, первое, что понадобится это деньги. Но, каким бы умным ты ни был, деньги не появятся мгновенно. Ничего нельзя будет сделать, как тому человеку, руку которого, как говорит пословица, придавило камнем, и он не может двинуться ни туда, ни сюда. При этом все остальные даймё готовы выступить в назначенный день, который нельзя изменить, так что выступать придется, какими бы неподготовленными ни оказались войска.
В мирное время военная процессия выглядит величественно, крестьяне собираются в города, чтобы увидеть ее, поэтому за ней наблюдают представители всех сословий. Каким же несмываемым позором будут покрыты господин и его командиры, если их боевые порядки окажутся хуже, чем у других. Осознав важность этого, все самураи, большие и малые, старые и только что присоединившиеся, должны внести часть своего жалования. В это время, когда доходы уменьшились, каждый должен проявить разум, отказаться от лишних людей и лошадей и носить зимой одежду из хлопка и бумаги, а летом хлопковое катабира. Утром и вечером следует есть только необработанный рис, рисовые отруби и мисосиру. Каждый должен сам колоть дрова и носить воду, а его жена - готовить рис, чтобы справиться с трудностями. Ведь долг всех, находящихся на службе господину, состоит в том, чтобы отдавать ему все свои силы. При экономии можно совладать с трудностями, и тем самым помочь своему господину в случае необходимости и увеличить запасы на случай непредвиденной ситуации. Кто-то может, например, заложить свой лишний меч и шкатулку жены, и тогда он обойдется без взятия денег в долг. Даже если господин не услышит об этом, а советники и высшие чины будут презирать его за это, самурай не должен даже и думать о том, чтобы жаловаться из-за уменьшения вознаграждения.
Долг вассала
Самурай, который является рыцарем и получает жалование от господина, не должен считать принадлежащими себе ни свою жизнь, ни себя самого. Но среди тех, кто находится на военной службе, есть два типа людей. Мелкие вассалы и слуги не имеют отдыха ни днем, ни ночью; они должны трудиться все время, но не обязаны отдавать жизни за своего хозяина и потому не могут считаться заслуживающими осуждения, если они не слишком умелы в военном деле. Они лишь слуги, продающие свой труд, и ничего более. Но буси, или самурай, отличается от них, ибо он отдает и свою жизнь. Его господин - тоже вассал, хотя и другого уровня, ибо если в империи начнутся беспорядки, он должен будет нести военную службу в соответствии со своим положением. То есть, если у него удел с доходом в сто тысяч коку, он должен, в соответствии с уставом сёгуна, выставить 170 всадников, 60 лучников, 350 воинов с мушкетами, 150 копьеносцев и 20 знаменосцев. Дополнительно он может выставить людей по своему желанию и в соответствии со способностями своего командующего. Кроме этих воинов, которых он должен вести в битву, необходимо еще оставить достаточно сил для защиты замка от нападения. Поэтому ему приходится содержать множество самых разных воинов, хотя не все они нужны ему постоянно. А среди них есть неспособные, рожденные калеками и трусливые, недостатки которых великодушно не замечаются, так что они продолжают получать наследственное жалование. Поэтому самурай должен всегда помнить, сколько вассалов во всех замках и провинциях. Японцы связаны такими узами со своими хозяевами и получают от них значительное содержание. Ведь даже маленькое жалование в сто коку за десять лет превратится в тысячу коку, а если оно платится нескольким поколениям семьи на протяжении многих десятилетий, насколько же получается большая сумма? В обмен на столь высокую милость вассал в мирное время выполняет обычные обязанности стражника, или командира, или чиновника, что едва ли можно назвать выдающейся заслугой. Но в любое время может прозвучать призыв взяться за оружие, и тогда он должен будет занять первое место в строю копьеносцев, или, если атакуют замок, на коне возглавить авангард, или, если войска отступают, прикрывать их в арьергарде. Он даже может занять место своего господина или командующего, если у него есть к тому способности, и отдать за них свою жизнь, пав от вражеской стрелы и умерев прекрасной смертью, не отступив со своих позиций ни на шаг. Высшая доблесть для самурая - когда он, показывая свою решимость, кричит: "Призываю вас в свидетели, я исполню то, что никто не может совершить!" Чтобы достичь вершины преданности, он не может называть своими собственными ни свое тело, ни свою душу. Поскольку он не знает, когда ему будет суждено исполнить это для своего господина, он не должен причинять вред своему здоровью излишеством в еде и вине и увлечением женщинами; равно как и смерть на домашних циновках он не должен считать достойным самурая концом. Еще более должен он остерегаться споров и ссор с товарищами, которые могут привести к стычке, дабы не рисковать понапрасну жизнью, как рискует ею тот, кто лишен чувства верности и долга. Необходимо хорошо подумать, прежде чем говорить, ибо слова приводят к спорам. Когда разгорается спор, за ним часто следуют оскорбления, и если один самурай оскорбляет другого, дело вряд ли закончится мирно. Поэтому, когда возникает опасность спора, всегда помни о том, что твоя жизнь принадлежит не тебе, но твоему господину, и умеряй свой пыл, ибо в этом состоит долг сдержанного и верного самурая.
Долг самурая
У самурая есть обязанности военные и строительные. Когда полыхает война, он днем и ночью должен находиться в лагере и на поле брани, и может не иметь ни мгновения отдыха. Строительство связано именно с лагерем, ибо при сооружении укреплений, рвов, фортификаций и наблюдательных пунктов представители всех рангов должны работать вместе и настолько быстро и напряженно, насколько возможно. В мирное время нет необходимости строить лагеря, и потому самураи всех рангов вместе со своими командирами служат стражниками, конвоирами, чиновниками, и начинают считать эти "домашние" обязанности обычным делом и относиться к военной службе как к давно ушедшей в прошлое. Поэтому, когда даймё оказывается высокая честь помогать сёгуну в строительстве, и расходы так велики, что они вынуждены переложить часть из них на своих вассалов и удерживают часть их жалования, последние недовольны этим и жалуются на несправедливые поборы, ибо не понимают, что исполнять военные и строительные обязанности - обычное дело для самурая. Поэтому, некоторые из них считают свои повседневные мирные обязанности чем-то трудным и ссылаются на болезни, хотя на самом деле с ними ничего не случилось, и не обращают внимания на хлопоты, доставляемые другим, когда просят их заменить. Опять же, если их посылают инспектировать земли, они с возмущением думают о трудностях путешествия и сопутствующих расходах, ссылаются на болезнь и перекладывают трудности и расходы на своих товарищей, нисколько не смущаясь тем, что их при этом презирают. И даже если место, в которое их посылают, находится неподалеку, они открыто жалуются на то, что им приходится отправляться в путь дважды в день или вообще на плохую погоду. Люди, подобным образом исполняющие свой долг, как будто бы это какая-то повинность - всего лишь презренные конюхи и слуги в обличьи самурая.
Воины, рожденные в эпоху внутренних войн, всегда находились в поле, они шли в своих доспехах под палящим солнцем и под холодным зимним ветром, они мокли под дождем и мерзли под снегом, они спали в поле или на холме, вместо подушки положив под голову собственную руку, они ели лишь неочищенный рис и соленый суп. Приходилось ли им сражаться в поле, атаковать крепость или защищать ее, они считали это не какой-то особой трудностью или испытанием, но обычным для себя делом. Если мы подумаем об этом и вспомним, что мы, рожденные в мирное время, можем спать одетыми, укрывшись сеткой от москитов, а зимой - завернувшись в теплые одеяла, и можем есть все, что нам нравится в любое время, то мы должны признать, что живем счастливо. Но почему несение внутренней стражи и инспектирование соседних земель должно считаться серьезным испытанием - этому нет объяснения. Когда-то некто Байа Мино, прославленный ветеран дома Такэда из Кай, повесил на стене своего дома надпись из четырех иероглифов, составляющую его жизненный принцип: "Поле битвы - мое убежище".
Осторожность
Любой, кто получает от своего господина подарок в виде косодэ или камисимо с его гербом, должен помнить, что, если он носит косодэ, ему следует надевать поверх камисимо со своим гербом, а если он носит камисимо с гербом господина, следует одевать косодэ со своим гербом. Ибо если он носит одежду только с гербом господина, может показаться, что он - его родственник, и это будет невежливо. А когда одежда с гербом господина обветшает так, что ее нельзя уже больше носить, гербы следует срезать и сжечь, дабы они не пачкались и не подвергались тем самым неуважительному обращению.
Если кто-либо из соседей болен или понес тяжелую утрату, то, даже не будучи знакомым с ним близко, следует позаботиться о том, чтобы в доме не звучала музыка и не раздавался громкий смех, и отдать соответствующие приказания семье и слугам. Это нужно для того, чтобы не прослыть среди соседей и товарищей грубым и невежливым.
Исторические записи
Самурай, находящийся на службе, даже последний присоединившийся вассал, а тем более ветеран, должен хорошо знать историю семьи своего господина, ее происхождение, сведения о его предках и описания героических поступков своих товарищей. Обо всем этом он обязан спросить у старших членов клана. В противном случае, если во время разговора с кем-нибудь из чужих людей он проявит незнание этих вещей, то его будут считать недостойным человеком, даже если во всем остальном он является хорошим вассалом.
Сопровождение
Когда самурай, находящийся на службе, сопровождает своего господина в путешествии и они прибывают на почтовую станцию, очень важно до заката расспросить местных жителей, отметить все близлежащие холмы, рощи, усыпальницы и храмы и сориентироваться по ним, определить, в каком направлении от их жилища находится открытое место и каково состояние дороги. Все это следует сделать, чтобы, случись ночью пожар или возникни для господина необходимость спасаться, самурай знал бы дорогу и мог повести его. Если они с господином идут пешком, идти впереди господина на холме и позади него на склоне может показаться незначительной вещью, но ей не стоит пренебрегать. Ибо долг самурая состоит в том, чтобы быть бдительным и внимательным, и все время думать о том, как сослужить любую возможную службу, для исполнения которой он назначен.
Чиновники
Говорят, что чиновники и белая одежда хороши лишь пока они новые. Хоть это и шутка, я полагаю, что так оно и есть на самом деле. Ведь белое косодэ очень красиво, пока оно новое, но стоит его поносить какое-то время, и вначале темнеют воротник и края рукавов, а вскоре и все оно становится грязно-серого цвета, очень неприятного на вид. Так же и чиновники: пока они свежи и неопытны, они пунктуально выполняют приказания своего господина и не упускают из виду ни малейшей детали, ибо уважают взятые на себя клятвы и вынесенные наказания и опасаются совершить проступок. Поэтому они неподкупны и честны, и о них хорошо говорят в их клане.
Но, проведя на службе долгое время, они начинают злоупотреблять уступчивостью людей и слишком высоко ценить себя и совершают то, чего никогда прежде не сделали бы. Когда они только поступают на службу, они лишь прикасаются к подаркам и отсылают их обратно, как того требует клятва чиновника, а если обстоятельства все же заставляют их принимать подарки, они вскоре делают равноценные. Однако, вскоре ими постепенно начинает завладевать жадность, и хотя они по-прежнему говорят, что не возьмут ничего и кажутся честными, каким-то образом становится известно, что это обман, их щепетильность исчезает и они принимают подарки. Естественно, что этим они не могут не наносить вреда центральным властям и не принимать несправедливые решения. Это развращение подобно грязному цвету белых одежд, отличие лишь в том, что грязь на одежде можно смыть щелоком, а порок так въедается в сердце человека, что выкорчевать его нельзя. Стирать одежды два-три раза в год достаточно, но сердце необходимо очищать каждый день, из года в год, засыпая и просыпаясь, и все равно оно так легко загрязняется. И как для одежды нужен щелок, так и для очищения сердца самурая нужны верность, долг и доблесть. Ибо кто-то следует сыновней почтительности, а кто-то - постоянству, и даже в том, кто исполнен верности и долга, остается несмытой какая-то грязь. Но если ко всему этому добавить доблесть и помнить о них неустанно, можно полностью очиститься от скверны. Такова глубочайшая тайна очищения сердца самурая.
Взятая и украденная власть
О самурае, находящемся на службе, можно сказать, что он берет власть у своего хозяина, или что он ворует ее у него. Точно так же о господине можно сказать, что он либо отдает свою власть самураю, либо позволяет ему украсть ее. Если молодой самурай или самурай низкого ранга занимает важный пост, он может не знать общественных устоев или обычаев, и должен тогда исполнять свои обязанности под эгидой власти своего господина. Тогда он лишь временно пользуется своей властью и употребляет ее на пользу господину. Это - взятая власть, и если, опираясь на нее, самурай исполняет намерения своего господина, делает добро людям и затем отдает ее обратно, он справедливо пользуется ею, выполняя свой долг с необходимой осмотрительностью. Но если он, видя, как его товарищи и другие люди обращаются к нему почтительно и благоговейно, становится жадным и самодовольным и не желает расставаться со своей властью, тогда можно говорить, что он крадет ее.
Самурай должен постоянно читать древние летописи, дабы укреплять свой характер. Ибо в сочинениях, известных повсюду, таких как "Коёгункан", "Нобунагаки" и "Тайкоки", подробно описываются сражения и рассказывается о тех, кто совершал рыцарские поступки, а также о тех, кто погиб. Среди последних, должно быть, было много великих вассалов, но они не кичились своей доблестью, поэтому их имена не запечатлены. Среди же низких вассалов выбраны и записаны для потомков имена только тех, чья доблесть была выдающейся. Но и те погибшие, чьи имена не остались в памяти, и те, чьи подвиги прославились в веках, чувствовали одинаковую боль, когда им срубали головы. Подумай об этом. Самурай должен умереть, поэтому цель его - умереть так, чтобы своей великой доблестью поразить и друга, и врага, чтобы о его смерти пожалел и господин, и командующий, чтобы его славное имя осталось в памяти будущих поколений. Иная участь ждет презренного труса, который наступает последним и отступает первым, который, атакуя укрепления врага, прячется за своих товарищей, чтобы уберечься от стрел. Сраженный случайной стрелой, он падает и умирает как собака, а его товарищи могут даже втоптать его в грязь. Это величайший позор для самурая. Об этом следует думать днем и ночью, и никогда не забывать.
Хвастуны и клеветники
Эти два типа людей могут показаться схожими, на самом деле они различаются. В прежние времена среди самураев было немало тех, кто слыли хвастунами, например Мацудайра Кагаэмон и Окубо Хикодзаэмон, оба офицеры сёгунской стражи. В те годы у каждого даймё было несколько таких самураев. Они совершали множество подвигов и неуклонно следовали Пути воина, но были склонны к упрямству, и потому с ними трудно было вести переговоры. Когда же их поджимала жизнь, или если их доход и должность казались им несоответствующими их высокой репутации, они становились дерзкими и могли прямо высказать то, что они желают, не заботясь о других. Но если их господин, его советники или старшие члены клана не обращали на это внимания, они становились все более и более своенравными и могли сказать любому все, что они думают о его достоинствах или недостатках без всякой осторожности и извинений, и так это продолжалось постоянно. Такими были хвастуны прошлого, люди, прославившиеся великими деяниями. Сегодняшние же хвастуны даже никогда не надевали кольчуги. Они проводят большую часть времени, сидя с друзьями и знакомыми и обсуждая недостатки управления у своего господина, указывая на ошибки советников и доверенных лиц и, конечно, не скрывая неправильных действий своих товарищей, в то же самое время подчеркивая свое собственное превосходство. Эти недалекие люди отличаются от славных хвастунов прошлого как небо и земля, и их следует называть клеветниками и болтливыми дураками.
Путешествие
Самурай, находящийся на службе, должен путешествовать с багажом на вьючной лошади. Он должен связать оба своих меча вместе, дабы они не выскользнули из ножен при падении. Но не следует обвязывать рукоять длинного меча полотенцем. Также не следует привязывать толстой веревкой футляр копья для поддержки. Эти вещи нельзя оставлять без внимания. Если пометить багаж знаками отличия и эмблемами типа: "Вассал господина такого-то", это могут счесть неуважением к его дому. Когда, как стало принято в наши дни, получаешь лошадь прямо от самого конюха, и если на ней еще сидит самурай, следует не спешиваться со своей лошади и подождать, пока самурай не сойдет с лошади по просьбе конюха. Ибо если спешишься по просьбе конюха и будешь ожидать стоя, другому ничего не останется, как тоже слезть с лошади, хотя, быть может, он и не имел такого намерения. Когда же спешишься, можешь оказаться в неловком положении, если придется залезать на ту же лошадь снова.
Когда в пути необходимо перебраться через реку, следует всегда прибегать к помощи перевозчиков-кули, ибо если поскупишься на расходы, или посчитаешь себя знатоком и поедешь самостоятельно, может случиться так, что лошадь упадет, вещи промокнут, а слуга окажется раненым. Тогда будешь выглядеть очень глупо.
Если, желая сократить путь, едешь через Ёгекайци или садишься в лодку в Авадзу, поступаешь недальновидно. Ибо если едешь на обычной лодке из Кавана и погода вдруг портится, это еще простительно. Но если, несмотря на трудности, ты постоянно меняешь маршрут и попадаешь в беду, это необъяснимо. Не случайно старые стихи говорят:
Воин думает
Что форт Ябасэ
вот ближайший путь?
Он должен знать - кратчайшая дорога
Идет кругом через мост Сэта.
Самый длинный путь оказывается самым коротким, это относится не только к дорогам. Об этом стоит помнить всегда.
Клевета
Самурай, находящийся на службе у господина, никогда не должен исподтишка осуждать ошибки своих товарищей, которые он видел или о которых слышал. Ибо человеку не дано понять, насколько он может ошибаться в таких вещах или не понимать их. Более того, чиновники и особенно советники и старшие командиры говорят от лица своего господина, поэтому их осуждение падет и на него самого. К тому же, может случиться так, что в один из дней придется обратиться к ним с просьбой, прислушиваться к их настроению, пожимать руки, преклонять колени и смиренно просить их милости. Менять же внезапно тон после того, как только что за спиной человека злословил о нем, недостойно самурая, какой бы тяжелый проступок этот человек не совершил.
Воин, заменивший павшего
Во времена внутренних войн, когда сражения были нескончаемыми, если самурай погибал в рыцарском поединке или умирал от ран, его господин или командир позволяли, из уважения к заслугам павшего, унаследовать его место и содержание сыну, каким бы молодым он ни был. Если же сын был еще ребенком и не мог нести воинскую службу, на место отца назначался его младший брат, если он не находился на службе, и господин назначал его попечителем. Такого воина называли цзиндай, "воином, заменившим павшего". Таков древний обычай. Занимая место старшего брата, младший обязан считать своего племянника сыном, воспитывать и заботиться о нем соответственно. Заняв место главы дома, он обязан собрать все доспехи, оружие и конские сбруи, имеющиеся в нем, и вместе с одним-двумя членами семьи тщательно пересчитать их и занести имущество в книгу. Когда ребенок достигнет пятнадцатилетнего возраста, позволяющего ему поступить на службу к господину, следует отправить господину прошение о приеме на службу с получением вознаграждения, которое прежде получал его отец. Прошение может быть удовлетворено, если молодого воина сочтут достойным. Если же его сочтут еще слишком юным, попечителя могут просить заботиться о нем еще несколько лет. Опекуну, однако, следует отказаться, как бы настойчиво его ни уговаривали, а когда прошение будет удовлетворено, он должен по составленной ранее описи передать все имущество молодому воину. Все вещи, приобретенные за время опекунства, также следует передать ему. Когда опекун встал во главе дома, господин может определить ему часть содержания, например, двести коку из пятисот, оставшиеся триста идут племяннику. Это может быть хорошо для самого опекуна, но не для дома, чьи доходы уменьшаются, поэтому он должен просить о том, чтобы все деньги из содержания старшего брата передавались наследнику. Так должен вести себя самурай, заменивший павшего. Но есть и такие, которые не желают передавать имущество наследнику, достигшему совершеннолетия, а если и делают это, то передают имущество в плохом состоянии, а дом - обветшалым, не предприняв никаких усилий, чтобы восстановить его. Еще хуже те, которые возлагают на наследника долги, которые его отец не делал, и беспокоят молодого человека просьбами о выделении продуктов, денег и пр. Таких следует считать бессовестными мошенниками.
Конец
Каждый самурай, большой или малый, высокого ранга или низкого, должен прежде всего думать о том, как встретить неизбежную смерть. Как бы ни был он умен и талантлив, если он беспечен и недостаточно хладнокровен, а потому, оказавшись лицом к лицу со смертью, выглядит растерянным, все его предыдущие добрые дела потеряют свой смысл, а все порядочные люди будут презирать его, и на него ляжет несмываемое пятно позора.
Ибо если самурай идет в битву, совершает отважные и величественные поступки и покрывает славой свое имя, то это только потому, что он настроил свое сердце на смерть. Если случается худшее, и ему суждено расстаться с жизнью, то, когда его противник спрашивает его имя, он должен громко и четко ответить и проститься с жизнью с улыбкой на губах, не выказывая ни малейшего признака страха. Если же он тяжело ранен, так, что ни один лекарь уже не может помочь ему, то, как и положено самураю, он должен, будучи еще в сознании, ответить на вопросы командиров и товарищей и сообщить им, как он получил ранение, после чего спокойно, без всяких церемоний, встретить смерть.
Точно так же и в мирное время стойкий самурай, старый он, или молодой, но пораженный болезнью, должен показывать свою твердость и решимость и спокойно расставаться с жизнью. Занимает он высокий пост или низкий, он обязан, пока еще может говорить, попросить прибыть к нему его старшего начальника, поблагодарить его за оказанные внимание и милость, сообщить ему, что он всегда делал все, что в его силах для выполнения обязанностей, но сейчас поражен тяжелой болезнью, от которой нелегко избавиться, и потому не может продолжать исполнять свой долг. Он также должен сказать, что перед тем, как покинуть сей мир, желает поблагодарить его за доброту и надеется на то, что старейшины его клана будут помнить о нем. Затем он должен попрощаться со своей семьей и друзьями и объяснить им, что умирать от болезни после стольких лет получаемых от господина милостей недостойно самурая, но, увы, это неизбежно. Но молодые должны оставаться преданными господину и стойко исполнять свой долг, отдавая этому все силы. Если же они уронят честь самурая и отступят от верности и долга, то душа его даже из царства теней отречется от них. Так должен расставаться с жизнью настоящий самурай.
Об этом же говорит и мудрец: перед смертью слова человека должны быть правильными. Таковы должны быть последние минуты жизни самурая. Насколько же жалок тот, кто отказывается считать свою болезнь неизлечимой и беспокоится о смерти; кто радуется, когда люди говорят, что он выглядит лучше, и печалится, когда они говорят, что ему стало хуже, при этом приставая к врачам и взывая к бесполезным мольбам и услугам, пребывая в волнении и смущении. Когда силы покидают его, он никому ничего не говорит и встречает смерть, подобно собаке или кошке. Это происходит потому, что он отказывается все время помнить о смерти, как я говорил в начале, но, наоборот, бежит от нее и думает, что он будет жить вечно, жадно цепляясь за свое существование. Тот, кто с подобным трусливым духом идет в битву, не умрет славной смертью, увенчанной ореолом верности, и потому исполненный самурайского духа воин должен уметь умирать и от болезни на циновке.
Глава 3.
Служба
Когда самурай находится на службе, может случиться так, что его господин вынужден понести большие расходы и оказывается стесненным в средствах, и потому в течение нескольких лет он вынужден удерживать часть жалования своих вассалов. В этом случае самураю, вне зависимости от того, удерживается большая сумма или малая, не подобает ни в кругу семьи, ни, тем более, вне ее, даже намекать на то, что он оказался в затруднении или растерянности. Ибо с древности вассалы помогали господину в трудные для него времена точно так же, как и тот всегда был готов помочь им. Если господин настолько связан личными обязательствами, что это не дает ему возможности в полной мере исполнять свой общественный долг и делать то, что положено даймё, в результате чего он вынужден примириться со многими неприятностями, его вассалам должно быть больно видеть это. Однако, обычные дела еще могут идти своим чередом, но если вдруг на границах провинции возникнут волнения и вассалам будет отдан приказ выступать немедленно, первое, что понадобится это деньги. Но, каким бы умным ты ни был, деньги не появятся мгновенно. Ничего нельзя будет сделать, как тому человеку, руку которого, как говорит пословица, придавило камнем, и он не может двинуться ни туда, ни сюда. При этом все остальные даймё готовы выступить в назначенный день, который нельзя изменить, так что выступать придется, какими бы неподготовленными ни оказались войска.
В мирное время военная процессия выглядит величественно, крестьяне собираются в города, чтобы увидеть ее, поэтому за ней наблюдают представители всех сословий. Каким же несмываемым позором будут покрыты господин и его командиры, если их боевые порядки окажутся хуже, чем у других. Осознав важность этого, все самураи, большие и малые, старые и только что присоединившиеся, должны внести часть своего жалования. В это время, когда доходы уменьшились, каждый должен проявить разум, отказаться от лишних людей и лошадей и носить зимой одежду из хлопка и бумаги, а летом хлопковое катабира. Утром и вечером следует есть только необработанный рис, рисовые отруби и мисосиру. Каждый должен сам колоть дрова и носить воду, а его жена - готовить рис, чтобы справиться с трудностями. Ведь долг всех, находящихся на службе господину, состоит в том, чтобы отдавать ему все свои силы. При экономии можно совладать с трудностями, и тем самым помочь своему господину в случае необходимости и увеличить запасы на случай непредвиденной ситуации. Кто-то может, например, заложить свой лишний меч и шкатулку жены, и тогда он обойдется без взятия денег в долг. Даже если господин не услышит об этом, а советники и высшие чины будут презирать его за это, самурай не должен даже и думать о том, чтобы жаловаться из-за уменьшения вознаграждения.
Долг вассала
Самурай, который является рыцарем и получает жалование от господина, не должен считать принадлежащими себе ни свою жизнь, ни себя самого. Но среди тех, кто находится на военной службе, есть два типа людей. Мелкие вассалы и слуги не имеют отдыха ни днем, ни ночью; они должны трудиться все время, но не обязаны отдавать жизни за своего хозяина и потому не могут считаться заслуживающими осуждения, если они не слишком умелы в военном деле. Они лишь слуги, продающие свой труд, и ничего более. Но буси, или самурай, отличается от них, ибо он отдает и свою жизнь. Его господин - тоже вассал, хотя и другого уровня, ибо если в империи начнутся беспорядки, он должен будет нести военную службу в соответствии со своим положением. То есть, если у него удел с доходом в сто тысяч коку, он должен, в соответствии с уставом сёгуна, выставить 170 всадников, 60 лучников, 350 воинов с мушкетами, 150 копьеносцев и 20 знаменосцев. Дополнительно он может выставить людей по своему желанию и в соответствии со способностями своего командующего. Кроме этих воинов, которых он должен вести в битву, необходимо еще оставить достаточно сил для защиты замка от нападения. Поэтому ему приходится содержать множество самых разных воинов, хотя не все они нужны ему постоянно. А среди них есть неспособные, рожденные калеками и трусливые, недостатки которых великодушно не замечаются, так что они продолжают получать наследственное жалование. Поэтому самурай должен всегда помнить, сколько вассалов во всех замках и провинциях. Японцы связаны такими узами со своими хозяевами и получают от них значительное содержание. Ведь даже маленькое жалование в сто коку за десять лет превратится в тысячу коку, а если оно платится нескольким поколениям семьи на протяжении многих десятилетий, насколько же получается большая сумма? В обмен на столь высокую милость вассал в мирное время выполняет обычные обязанности стражника, или командира, или чиновника, что едва ли можно назвать выдающейся заслугой. Но в любое время может прозвучать призыв взяться за оружие, и тогда он должен будет занять первое место в строю копьеносцев, или, если атакуют замок, на коне возглавить авангард, или, если войска отступают, прикрывать их в арьергарде. Он даже может занять место своего господина или командующего, если у него есть к тому способности, и отдать за них свою жизнь, пав от вражеской стрелы и умерев прекрасной смертью, не отступив со своих позиций ни на шаг. Высшая доблесть для самурая - когда он, показывая свою решимость, кричит: "Призываю вас в свидетели, я исполню то, что никто не может совершить!" Чтобы достичь вершины преданности, он не может называть своими собственными ни свое тело, ни свою душу. Поскольку он не знает, когда ему будет суждено исполнить это для своего господина, он не должен причинять вред своему здоровью излишеством в еде и вине и увлечением женщинами; равно как и смерть на домашних циновках он не должен считать достойным самурая концом. Еще более должен он остерегаться споров и ссор с товарищами, которые могут привести к стычке, дабы не рисковать понапрасну жизнью, как рискует ею тот, кто лишен чувства верности и долга. Необходимо хорошо подумать, прежде чем говорить, ибо слова приводят к спорам. Когда разгорается спор, за ним часто следуют оскорбления, и если один самурай оскорбляет другого, дело вряд ли закончится мирно. Поэтому, когда возникает опасность спора, всегда помни о том, что твоя жизнь принадлежит не тебе, но твоему господину, и умеряй свой пыл, ибо в этом состоит долг сдержанного и верного самурая.
Долг самурая
У самурая есть обязанности военные и строительные. Когда полыхает война, он днем и ночью должен находиться в лагере и на поле брани, и может не иметь ни мгновения отдыха. Строительство связано именно с лагерем, ибо при сооружении укреплений, рвов, фортификаций и наблюдательных пунктов представители всех рангов должны работать вместе и настолько быстро и напряженно, насколько возможно. В мирное время нет необходимости строить лагеря, и потому самураи всех рангов вместе со своими командирами служат стражниками, конвоирами, чиновниками, и начинают считать эти "домашние" обязанности обычным делом и относиться к военной службе как к давно ушедшей в прошлое. Поэтому, когда даймё оказывается высокая честь помогать сёгуну в строительстве, и расходы так велики, что они вынуждены переложить часть из них на своих вассалов и удерживают часть их жалования, последние недовольны этим и жалуются на несправедливые поборы, ибо не понимают, что исполнять военные и строительные обязанности - обычное дело для самурая. Поэтому, некоторые из них считают свои повседневные мирные обязанности чем-то трудным и ссылаются на болезни, хотя на самом деле с ними ничего не случилось, и не обращают внимания на хлопоты, доставляемые другим, когда просят их заменить. Опять же, если их посылают инспектировать земли, они с возмущением думают о трудностях путешествия и сопутствующих расходах, ссылаются на болезнь и перекладывают трудности и расходы на своих товарищей, нисколько не смущаясь тем, что их при этом презирают. И даже если место, в которое их посылают, находится неподалеку, они открыто жалуются на то, что им приходится отправляться в путь дважды в день или вообще на плохую погоду. Люди, подобным образом исполняющие свой долг, как будто бы это какая-то повинность - всего лишь презренные конюхи и слуги в обличьи самурая.
Воины, рожденные в эпоху внутренних войн, всегда находились в поле, они шли в своих доспехах под палящим солнцем и под холодным зимним ветром, они мокли под дождем и мерзли под снегом, они спали в поле или на холме, вместо подушки положив под голову собственную руку, они ели лишь неочищенный рис и соленый суп. Приходилось ли им сражаться в поле, атаковать крепость или защищать ее, они считали это не какой-то особой трудностью или испытанием, но обычным для себя делом. Если мы подумаем об этом и вспомним, что мы, рожденные в мирное время, можем спать одетыми, укрывшись сеткой от москитов, а зимой - завернувшись в теплые одеяла, и можем есть все, что нам нравится в любое время, то мы должны признать, что живем счастливо. Но почему несение внутренней стражи и инспектирование соседних земель должно считаться серьезным испытанием - этому нет объяснения. Когда-то некто Байа Мино, прославленный ветеран дома Такэда из Кай, повесил на стене своего дома надпись из четырех иероглифов, составляющую его жизненный принцип: "Поле битвы - мое убежище".
Осторожность
Любой, кто получает от своего господина подарок в виде косодэ или камисимо с его гербом, должен помнить, что, если он носит косодэ, ему следует надевать поверх камисимо со своим гербом, а если он носит камисимо с гербом господина, следует одевать косодэ со своим гербом. Ибо если он носит одежду только с гербом господина, может показаться, что он - его родственник, и это будет невежливо. А когда одежда с гербом господина обветшает так, что ее нельзя уже больше носить, гербы следует срезать и сжечь, дабы они не пачкались и не подвергались тем самым неуважительному обращению.
Если кто-либо из соседей болен или понес тяжелую утрату, то, даже не будучи знакомым с ним близко, следует позаботиться о том, чтобы в доме не звучала музыка и не раздавался громкий смех, и отдать соответствующие приказания семье и слугам. Это нужно для того, чтобы не прослыть среди соседей и товарищей грубым и невежливым.
Исторические записи
Самурай, находящийся на службе, даже последний присоединившийся вассал, а тем более ветеран, должен хорошо знать историю семьи своего господина, ее происхождение, сведения о его предках и описания героических поступков своих товарищей. Обо всем этом он обязан спросить у старших членов клана. В противном случае, если во время разговора с кем-нибудь из чужих людей он проявит незнание этих вещей, то его будут считать недостойным человеком, даже если во всем остальном он является хорошим вассалом.
Сопровождение
Когда самурай, находящийся на службе, сопровождает своего господина в путешествии и они прибывают на почтовую станцию, очень важно до заката расспросить местных жителей, отметить все близлежащие холмы, рощи, усыпальницы и храмы и сориентироваться по ним, определить, в каком направлении от их жилища находится открытое место и каково состояние дороги. Все это следует сделать, чтобы, случись ночью пожар или возникни для господина необходимость спасаться, самурай знал бы дорогу и мог повести его. Если они с господином идут пешком, идти впереди господина на холме и позади него на склоне может показаться незначительной вещью, но ей не стоит пренебрегать. Ибо долг самурая состоит в том, чтобы быть бдительным и внимательным, и все время думать о том, как сослужить любую возможную службу, для исполнения которой он назначен.
Чиновники
Говорят, что чиновники и белая одежда хороши лишь пока они новые. Хоть это и шутка, я полагаю, что так оно и есть на самом деле. Ведь белое косодэ очень красиво, пока оно новое, но стоит его поносить какое-то время, и вначале темнеют воротник и края рукавов, а вскоре и все оно становится грязно-серого цвета, очень неприятного на вид. Так же и чиновники: пока они свежи и неопытны, они пунктуально выполняют приказания своего господина и не упускают из виду ни малейшей детали, ибо уважают взятые на себя клятвы и вынесенные наказания и опасаются совершить проступок. Поэтому они неподкупны и честны, и о них хорошо говорят в их клане.
Но, проведя на службе долгое время, они начинают злоупотреблять уступчивостью людей и слишком высоко ценить себя и совершают то, чего никогда прежде не сделали бы. Когда они только поступают на службу, они лишь прикасаются к подаркам и отсылают их обратно, как того требует клятва чиновника, а если обстоятельства все же заставляют их принимать подарки, они вскоре делают равноценные. Однако, вскоре ими постепенно начинает завладевать жадность, и хотя они по-прежнему говорят, что не возьмут ничего и кажутся честными, каким-то образом становится известно, что это обман, их щепетильность исчезает и они принимают подарки. Естественно, что этим они не могут не наносить вреда центральным властям и не принимать несправедливые решения. Это развращение подобно грязному цвету белых одежд, отличие лишь в том, что грязь на одежде можно смыть щелоком, а порок так въедается в сердце человека, что выкорчевать его нельзя. Стирать одежды два-три раза в год достаточно, но сердце необходимо очищать каждый день, из года в год, засыпая и просыпаясь, и все равно оно так легко загрязняется. И как для одежды нужен щелок, так и для очищения сердца самурая нужны верность, долг и доблесть. Ибо кто-то следует сыновней почтительности, а кто-то - постоянству, и даже в том, кто исполнен верности и долга, остается несмытой какая-то грязь. Но если ко всему этому добавить доблесть и помнить о них неустанно, можно полностью очиститься от скверны. Такова глубочайшая тайна очищения сердца самурая.
Взятая и украденная власть
О самурае, находящемся на службе, можно сказать, что он берет власть у своего хозяина, или что он ворует ее у него. Точно так же о господине можно сказать, что он либо отдает свою власть самураю, либо позволяет ему украсть ее. Если молодой самурай или самурай низкого ранга занимает важный пост, он может не знать общественных устоев или обычаев, и должен тогда исполнять свои обязанности под эгидой власти своего господина. Тогда он лишь временно пользуется своей властью и употребляет ее на пользу господину. Это - взятая власть, и если, опираясь на нее, самурай исполняет намерения своего господина, делает добро людям и затем отдает ее обратно, он справедливо пользуется ею, выполняя свой долг с необходимой осмотрительностью. Но если он, видя, как его товарищи и другие люди обращаются к нему почтительно и благоговейно, становится жадным и самодовольным и не желает расставаться со своей властью, тогда можно говорить, что он крадет ее.