Дебби Макомбер. Поворот дороги

   Официантка отошла, и Бетани сделала большой глоток «Маргариты», чувствуя, как по телу разливается тепло. Откинувшись на спинку стула, она выжидала. Грант явился инициатором встречи, и теперь ей было интересно, что он собирается ей сказать.
   – Я встречался с Кортни пару раз, – начал он с упоминания невесты сына, – и она очень мне понравилась. Весьма разумна и, на мой взгляд, отлично подходит Эндрю.
   – Согласна, – пробормотала Бетани.
   – Я понимаю, что Эндрю и Кортни сами занимаются организацией свадьбы, с твоей помощью, конечно. – Ей было непривычно видеть Гранта нервничающим, но в данный момент он явно волновался, теребя в руках вилку и избегая визуального контакта. Наконец он откашлялся и произнес: – Я тоже хочу внести свой вклад.
   – Тебе нужно поговорить об этом с сыном и его невестой, – сказала Бетани.
   Он рассеянно кивнул. Им обоим было известно, что Эндрю не питает к отцу теплых чувств. Бетани стало жаль бывшего мужа, ведь он явно надеялся, что свадьба поможет ему наладить отношения с сыном.
   – Так есть что-то, в чем я мог бы быть полезен? – спросил он.
   – Не знаю… я предоставила Эндрю и Кортни информацию о людях, которым полностью доверяю.
   Молодые люди сами принимали решения. Бетани, конечно, выдвигала свои идеи, но это, в конце концов, была их свадьба, поэтому она старалась советовать, но не контролировать.
   – Расходы на свадебные торжества нынче велики, – заметил Грант.
   – Верно. – Бетани знала людей, траты которых достигали тридцати тысяч долларов.
   – Я бы хотел оказать детям финансовую помощь. – Он положил руки на стол.
   Бетани сделала еще глоток «Маргариты».
   – Это очень мило с твоей стороны, Грант, но тебе следует предлагать деньги не мне, а Эндрю и Кортни.
   – Я просто хотел, чтобы ты знала.
   – По отношению к детям ты всегда проявлял щедрость, – ответила она, про себя подумав, что подобное заявление несколько преувеличенно, но в общем недалеко от истины.
   – Я почти потерял их, – пробормотал Грант, рассматривая свои руки. – Понимаешь, я не был уверен, что это правильно – сказать Эндрю, что я хочу дать ему денег на свадьбу. Подумал, что будет лучше, если эта идея станет исходить от тебя.
   Бетани ждала, пока бывший муж посмотрит ей прямо в глаза.
   – Нет, ты сам должен предложить Эндрю, – твердо произнесла она. – Он любит тебя, Грант. Ты же его отец.
   Грант склонил голову, выражая таким образом согласие или, возможно, пытаясь уйти от ответа.
   – Именно по этой причине ты пригласил меня на ужин? – прямо спросила Бетани, рассудив, что, узнав ответ на этот вопрос, сбережет много нервных клеток.
   Некоторое время он хранил молчание.
   – Есть и еще кое-что, что мне хотелось бы обсудить, – произнес Грант чуть слышно, так что Бетани пришлось напрягать слух в грохоте мексиканской музыки.
   – Что же это?
   – На свадьбе… как ты думаешь… – Он замялся. – Не станешь ли ты возражать, если в церкви мы будем сидеть рядом? Как родители Эндрю?
   – Сидеть рядом? – переспросила Бетани, стараясь сохранять нейтральное выражение лица.
   – Большинство разведенных пар так не поступают.
   – Верно.
   – Перед гостями и, что еще более важно, нашими семьями и детьми мне бы хотелось показать, что мы единый фронт.
   Бетани подавила гримасу отвращения. Когда он бросил ее и детей, то его вовсе не заботил пресловутый «единый фронт». Она поразилась еще и тому, что забыть оказалось намного труднее, чем она предполагала. Ее шокировала легкость, с которой гнев на бывшего мужа снова вырвался на свободу, хотя ей казалось, что он остался в прошлом.
   – Это вовсе не будет неуместным, если ты об этом, – убеждал Грант. – Ты не вышла замуж второй раз, а я снова свободен. Не будет ли странно, если мы сядем порознь?
   – Верно, сейчас ты свободен, но так было не всегда, – едко заметила она.
   Грант напрягся:
   – Я прошу тебя лишь об одном – подумать над такой возможностью. Мы действительно могли бы сидеть вместе, а потом стоять со стороны родственников жениха. Если ты согласишься, я буду очень рад, если же нет… – Он глубоко вздохнул, словно пытаясь успокоиться. – Ну а если нет – я пойму. Я пытаюсь сказать лишь то, что приму любое твое решение.
   Бетани не смогла удержаться от язвительного замечания:
   – Иными словами, хочешь показать всем, что ты прощен? Что мы по-прежнему друзья? Мысль, конечно, благородная, хотя не думаю, что она несет в себе хоть крупицу здравого смысла.
   Грант принялся рассматривать свой бокал:
   – Знаю, что ты никогда не сможешь до конца простить меня.
   Его слова устыдили Бетани. Она тяжело вздохнула.
   – Извини, Грант, – сказала она. – Я тебя не ненавижу. Правда. – Она посвятила этому мужчине двадцать лет своей жизни. Он отец ее детей, и крошечная частичка ее сердца до сих пор питала к нему нежные чувства.
   Грант устремил на нее полный надежды взгляд:
   – Мы можем так поступить? Появиться вместе в этот самый главный день в жизни нашего сына?
   – Я подумаю, – пообещала Бетани.
   – Это все, о чем я прошу, – ответил он и больше не стал поднимать этот вопрос.
   Вскоре принесли их заказ. Грант принялся поливать блинчики соусом, а Бетани сохраняла молчание, ожидая, когда бывший муж передаст ей ее тарелку.
   – У Энни сегодня важный день, насколько мне известно, – заметил Грант.
   Хотя дочь почти не упоминала о разговоре с отцом, Бетани знала, что они регулярно созваниваются.
   – Какое у тебя сложилось мнение об этом Вэнсе? – поинтересовался он, накалывая на вилку кусок блинчика.
   Пытаясь собраться с мыслями, Бетани стала поливать соусом свой салат.
   – Он хороший парень… Немного незрелый, на мой взгляд. – Она немного помолчала, потом добавила: – Но и Энни тоже. – Она снова отхлебнула «Маргариты». – Он специализируется в области археологии, закончил колледж в этом году. Полагаю, собирается поступать в магистратуру.
   – Энни кажется, что он собирается сделать ей предложение.
   – Да, она и мне об этом говорила. – Бетани отложила вилку. – Честно сказать, на мой взгляд, они оба еще слишком молоды для такого ответственного шага. Если они и обручатся, очень надеюсь, что со свадьбой все же повременят.
   Грант нахмурился:
   – Тебе кажется, что Вэнс – неподходящий кандидат в мужья нашей дочери?
   – Я этого не говорила.
   – Но подразумевала.
   Бетани посмотрела ему прямо в глаза:
   – Нет, я всего лишь сказала, что надеюсь, у нашей дочери достанет здравого смысла подождать какое-то время, прежде чем принять столь серьезное решение.
   Грант откусил от блинчика:
   – Разве мы были слишком молоды?
   Бетани пожала плечами, не зная, что именно следует ответить. Как и Энни с Вэнсом, Бетани и Грант учились в одном колледже. Он специализировался в предпринимательской деятельности, она хотела получить ученую степень. С будущим мужем Бетани познакомилась летом, сразу по окончании третьего курса. Грант Хэмлин покорил ее сердце на первом же свидании. К Рождеству они уже были помолвлены, и хотя родители Бетани одобряли выбор дочери, советовали повременить со свадьбой до тех пор, пока она не закончит колледж.
   Но Бетани с Грантом сочли ожидание невозможным. Он к тому времени получил диплом и приступил к поискам работы, а поступив в компанию «Боинг», с первой же зарплаты купил ей обручальное кольцо.
   Невзирая на протесты родителей Бетани бросила колледж всего за полгода до окончания, решив полностью посвятить себя семье, стать хорошей женой и матерью. Непродолжительное время она работала в магазине, но только до тех пор, пока на свет не появился Эндрю.
   – Слишком молоды? – эхом повторила она. – Возможно…
   После этого они быстро покончили с едой, чтобы избежать неудобного разговора. Когда они вышли из ресторана, Грант проводил ее до машины.
   – Мне очень понравился ужин, – сказал он, остановившись подле Бетани. – А тебе?
   Она уже открыла дверцу со стороны водителя и положила на сиденье сумочку:
   – И мне тоже.
   – А спутник?
   Она послала ему предупреждающий взгляд: «Не нужно давить».
   – Сегодняшний вечер воскресил множество воспоминаний, – ответила она.
   – У меня тоже. – Грант принялся рисовать узоры на пыльном крыле ее автомобиля. – Мы были очень счастливы, Бетани, – с тоской в голосе произнес он.
   Она кивнула, внезапно ощутив прилив печали.
   – Были, – согласилась она. – Когда-то давно.
   Грант протянул руку и несмело провел ею по плечу Бетани.
   – Все бы отдал, чтобы обратить время вспять и стереть события последних шести лет, – произнес он, глядя на Бетани сверху вниз.
   – Семи, – поправила она. Связь бывшего мужа с Тиффани началась задолго до того, как он потребовал развода.
   – Хорошо, семи, – со вздохом согласился он. В его глазах Бетани прочла раскаяние. – Скажи… есть хоть какая-то надежда, что мы снова сможем быть вместе?
   Пока Бетани обдумывала свой ответ, Грант оставался напряженным, словно ожидая отказа.
   – Не знаю, – качая головой, изрекла она. Ситуация казалась ей очень странной.
   – Возможно ли забыть о прошлом и счесть, что последние семь лет и развод никогда не имели места?
   – Но в действительности это не так.
   – Знаю, – убитым голосом прошептал Грант. – Если бы я мог исправить то, что сотворил с тобой и детьми, то непременно сделал бы это. Я заплатил бы любую цену. Если ты жаждешь крови, я готов истечь ею. Без тебя я несчастен, Бетани. – Своей искренностью его слова ранили ей сердце. – Пообещай дать мне второй шанс. Все, о чем я прошу, так это о лучике надежды.
   Грант ожидал ответа, но, как ни старалась, Бетани ничего не могла придумать.
   В горле ее стоял комок. Она любила бывшего мужа… и до сих пор любит в некотором смысле: они крепко связаны прожитыми вместе годами, воспоминаниями об их свадьбе, годами борьбы и жертв, счастьем дружеского общения. Несмотря ни на что они навсегда будут соединены их детьми.
   – Может быть, – выдохнула она.
   Он улыбнулся, распрямил плечи:
   – Пока этого обещания мне вполне достаточно.

Глава 4

   Энни с энтузиазмом перебирала содержимое материнского гардероба в поисках серебряного пояска, который стал бы идеальным дополнением к ее юбке в мексиканском стиле. Она хотела наповал сразить Вэнса красотой, когда он заедет за ней. Не каждый день девушке делают предложение – если таково в действительности было его намерение. Энни именно так и считала, потому что все на это указывало: ужин в дорогом ресторане и тот факт, что его видели в первоклассном ювелирном магазине. Что еще она должна была подумать?
   Она завязала пояс на талии и принялась изучать свое отражение в большом зеркале, висящем на двери материнской ванной комнаты. В зеркальной поверхности также отражалась двуспальная кровать, которую раньше делили ее родители. Даже после шести лет жизни в одиночестве Бетани продолжала спать с правой стороны, а не посередине.
   Глупо, конечно, было делать какие-либо выводы на основе этого факта, но Энни очень надеялась, что когда-нибудь мама и папа воссоединятся. Грант страстно мечтал об этом, и сама Энни тоже. Ее родители были созданы, чтобы прожить вместе всю жизнь. Отец совершил ужасную ошибку, но он раскаивается. Более чем когда-либо он стремился вернуться в семью, и девушка полагала, что они обязаны позволить ему сделать это.
   Ей очень нравилось, что они с отцом снова тесно общаются. Теперь, когда эта стерва исчезла из их жизни, Энни питала надежду, что ее родители воссоединятся. Ей казалось неправильным, что они живут по отдельности. Нужно было лишь убедить маму в искренности намерений отца и уговорить ее принять его обратно. Энни обожала обоих родителей и всей душой хотела, чтобы они были счастливы. Эндрю любил повторять с раздражающей регулярностью, что личная жизнь родителей вовсе не должна ее касаться, но временами девушке казалось, что она понимает их лучше, чем они сами.
   Запищала сигнализация, свидетельствуя о том, что кто-то вошел в дом.
   – Мам, это ты? – прокричала Энни со второго этажа.
   – Энни? Что ты здесь делаешь?
   У Энни была собственная квартирка неподалеку от студенческого городка Вашингтонского университета.
   – Я заскочила позаимствовать у тебя серебряный пояс. Ты же не против?
   – Конечно нет.
   – Ваш ужин с папой уже закончился? – поинтересовалась девушка, спускаясь по лестнице.
   – Да, он не занял много времени. – Бетани повесила жакет в гардероб в прихожей и улыбнулась дочери. – Прекрасно выглядишь.
   – Ты правда так думаешь? – Материнское поощрение много значило для нее.
   – В котором часу Вэнс заедет за тобой? – спросила Бетани, бросая взгляд на наручные часы.
   – В половине девятого. У нас столик на девять часов заказан.
   – Поздновато для ужина, ты не находишь?
   Энни кивнула.
   – Вэнс говорит, что это самое раннее, когда ему удалось добыть места. Каждый турист, приезжающий в Сиэтл, непременно хочет поужинать в «Спейс Нидл». Должно быть, Вэнсу пришлось воспользоваться особыми связями, чтобы мы смогли туда попасть.
   Бетани задумалась над словами дочери.
   – Вот уж не думала, что у этого парня имеются полезные знакомства.
   – Мам, – запротестовала Энни, – Вэнс учился вместе с Мэттом, не забыла? А Мэтт работает помощником официанта в «Спейс Нидл». Должно быть, он замолвил за нас словечко.
   – Возможно.
   Бетани отправилась в гостиную, где лежало ее вязанье.
   – Как продвигается работа над свадебными перчатками для Кортни?
   – Очень хорошо. – Бетани села на свой любимый стул. Схему она прикрепила к магнитному держателю, отмечающему ряды. Нацепив очки на кончик носа, она принялась вязать. Пока у нее было готово всего лишь несколько рядов.
   Насколько Энни могла судить, этот проект был самым сложным из всех, что вязала ее мать.
   – Я хочу, чтобы ты связала что-нибудь и к моему бракосочетанию.
   – Я непременно сделаю это, когда придет время. Если хочешь, можешь взглянуть на платье и фату, которые я надевала на собственную свадьбу. Можешь надеть их и ты, если пожелаешь.
   – Ах, мама, неужели я действительно могу надеть твое свадебное платье?
   – У нас примерно одинаковый размер, поэтому не вижу причин, препятствующих этому.
   Свадебная фотография родителей раньше висела на стене над лестницей, ведущей на второй этаж. Энни видела ее каждый день, вплоть до того момента, как Грант и Бетани развелись. С тех пор снимок исчез, и девушка не знала, где он в настоящее время хранится. Когда однажды он попался ей на глаза, стекло было покрыто сеточкой трещин. Энни решила, что мать разбила его в тот день, когда отец объявил, что любит эту стерву.
   Девушка уже и не помнила точно, как выглядело свадебное платье. Что навсегда запечатлелось в ее памяти, так это радостная улыбка Бетани. Она тогда была совсем молоденькой девушкой – моложе самой Энни – и очаровательной невестой. Грант тоже был молод и красив. Девушке очень нравилась их свадебная фотография.
   – Мне будет очень приятно, если ты наденешь мое свадебное платье, когда станешь выходить замуж. – Затем, чтобы сменить тему, она добавила: – И спасибо тебе.
   – За что?
   – За то, что не сказала Гранту о нашей предполагаемой поездке с бабушкой Руфью.
   Энни не одобряла их затею. При мысли о том, что ее мама и бабушка вдвоем поедут на машине через всю страну – из штата Вашингтон до Флориды, – по спине у нее начинали бегать мурашки.
   – Но ваш план мне совсем не нравится.
   – Чепуха. – Ее мама подалась вперед и желтым маркером вычеркнула на схеме ряд, который она только что провязала.
   – Ты же сообщила папе, правда? – поинтересовалась девушка. Она ничего не сказала Гранту, пребывая в уверенности, что Бетани сделает это сама.
   – Вообще-то нет.
   – Мам! – вскричала Энни, не в силах поверить, что мать скрыла такую важную информацию. – Папа имеет право знать об этом.
   Бетани подняла взгляд от вязанья:
   – Это еще почему?
   – Потому что… потому что у него могут возникнуть возражения.
   – Энни, милая, я давным-давно перестала слушать возражения твоего отца.
   – Но ты же едешь с бабушкой!
   – Вот она ему и скажет.
   Слова матери были не лишены смысла, но Энни подозревала, что Руфь не станет посвящать в свои планы ни Гранта, ни тетю Робин.
   – Если вы не собираетесь ничего ему говорить, кто-то же должен это сделать!
   Бетани разочарованно вздохнула:
   – Делай как считаешь нужным, но лично мне кажется, что это не его дело.
   – Мам, ну в самом деле, как у тебя только язык поворачивается так говорить? – Энни схватила свой свитер. – Мне пора. Пожелай мне удачи. – Она подняла левую руку и, указав на безымянный палец, исчезла за дверью.
   Вэнс заехал за ней точно в срок. Он выглядел сногсшибательно в слаксах и клетчатой рубашке. Галстука он не повязал, потому что терпеть их не мог. На свадьбу он наверняка облачится в смокинг.
   Энни решила, что ограничится пятью подружками невесты. Конечно, она пригласит Кортни, свою будущую невестку, а также Либби, Белль, Жасмин и Мэдди. В идеале она хотела бы шесть или семь подружек невесты, но в таком случае придется приглашать столько же друзей жениха, что в конечном итоге составит огромную толпу народа. В любом случае она предполагала, что их с Вэнсом свадьба станет событием года.
   Ее бойфренд вел себя на удивление тихо, пока они ехали к «Спейс Нидл». Он не стал пользоваться автоматизированной парковкой у башни, поэтому некоторое время им пришлось идти пешком.
   – О, Вэнс, какая хорошая идея! – воскликнула Энни, сжимая его руку. Иногда он может быть таким романтичным!
   Парень слабо улыбнулся.
   Его ладонь вспотела, и девушка поняла, что он нервничает. Ей хотелось запомнить этот особый вечер до мельчайших подробностей, чтобы сохранить их в своем сердце. Когда-нибудь она расскажет их детям о том, как их отец сделал ей предложение. Семейные предания слагаются именно из таких моментов.
   Поднявшись на лифте в ресторан, они заняли столик у окна, из которого открывался прекрасный вид на город. Смотровая площадка-ресторан медленно вращалась, поэтому в течение ужина перед их глазами должны предстать залив Пьюджет-Саунд и Каскадные горы на востоке и Олимпийские горы на западе.
   Просматривая меню, Энни пребывала в полной уверенности, что не сумеет проглотить ни кусочка до тех пор, пока Вэнс не наберется смелости посвататься. Судя по тому, как неловко он осматривался вокруг, прихлебывая воду из стакана, она заключила, что ему нужно немного помочь.
   – Сегодняшний вечер особенный, да, Вэнс? – произнесла девушка, откладывая меню.
   – Очень. – Он улыбнулся, избегая смотреть ей в глаза.
   – Ты чем-то… обеспокоен? – Этот диалог станет замечательной прелюдией к истории, которую она впоследствии станет рассказывать их детям.
   – Немного.
   – Вэнс, не нужно. Мы так давно знаем друг друга, что можем открыто говорить на любые темы.
   Он бросил на нее испытующий взгляд, словно решая, можно ли верить ее словам:
   – Ты в этом уверена?
   – Абсолютно. – Энни одарила парня своей самой ослепительной улыбкой, поощряя тем самым продолжать.
   – Возможно, прежде нам следует поужинать.
   – Еда доставит тебе радость, если мы отложим разговор? – мягко спросила девушка.
   Вэнс покачал головой и опустил плечи:
   – Скорее всего, нет.
   – Тогда почему бы нам не обсудить то, что тебя так тревожит? – Энни подумала о том, следует ли ей сообщить, что она догадывается о его намерениях, но решила не портить очарование момента. – Полагаю, я догадываюсь, почему ты захотел сделать сегодняшний вечер особым, – сказала она, надеясь, что он не сочтет ее слова слишком жеманными. – Пожалуйста, Вэнс, не бойся. Просто скажи мне.
   – Хорошо, раз ты настаиваешь. – Парень уперся локтями о стол. – Ты же знаешь, что ты моя единственная, правда?
   Сердце Энни забилось быстрее.
   – Ты тоже. – Она протянула к нему через стол руку, и он взял ее и принялся поглаживать большим пальцем ее запястье.
   К счастью, официант, который уже было направился к их столику, понял, что сейчас не самое подходящее время принимать заказ на напитки, и развернулся на сто восемьдесят градусов.
   – Именно поэтому принятие решения далось мне с таким трудом, – продолжал Вэнс.
   – С трудом? – переспросила Энни, не понимая, что может быть трудного во вручении ей обручального кольца.
   – Я решил на год отправиться в Европу, – поспешно произнес он, словно боясь, что ему не хватит воздуха.
   – В Европу? На год? – эхом повторила явно смущенная девушка.
   – С Мэттом, – добавил Вэнс.
   – Мэттом? Тем самым Мэттом, который помог зарезервировать тебе столик на сегодня?
   Вэнс кивнул.
   – Мы обсуждали это долгие месяцы, – возбужденно заговорил он, – и пришли к выводу, что сейчас настало самое подходящее время для осуществления нашего плана. Я получил выпускные деньги, а Мэтт откладывал часть своего жалованья. Мы собираемся жить в хостелах, переезжая из страны в страну на автобусе. У нас даже есть шанс поучаствовать в раскопках в Эфесе. Это в Турции.
   – Я знаю, где находится Эфес, – сквозь зубы процедила Энни.
   – Верно… извини. Ты же не расстроена, правда?
   Это должно оказаться шуткой. Иначе и быть не может. Вот только Энни было совсем не до смеха, да и Вэнс явно чувствовал себя неуютно.
   – Помни, я люблю тебя, – продолжал парень. – Поэтому я не хочу, чтобы ты услышала эту новость от кого-то другого и сам скажу тебе: с нами едет Джесси Ольварез. Она подружка Мэтта, тоже специализируется в археологии. Не хочу, чтобы между нами возникло недопонимание. Не думай, что я встречаюсь с Джесси, потому что это не так. Я люблю только тебя.
   – Джесси? – До Энни наконец дошел смысл сказанных им слов – Вэнс с Мэттом берут с собой в поездку девушку. – Джесси Ольварез едет с вами? – Она пару раз встречалась с этой особой и считала ее навязчивой и инфантильной.
   – Я понимаю, что тебе не удастся выкроить столько времени, – произнес Вэнс. – Приближается свадьба твоего брата, а потом тебе предстоит еще год учебы. Кроме того, ты же работаешь в фирме твоей мамы и нелегко будет оставить все это на длительное время.
   – Хочешь сказать, что мы с мамой такие уж неразлучные? – воскликнула девушка. Своими оскорбительными словами он лишь усугублял ситуацию.
   – Нет… нет. Энни, пожалуйста, не кричи. – Вэнс нервно огляделся.
   Девушка вся кипела от негодования. Она прикрыла глаза в попытке совладать с бурлящими в ее душе эмоциями.
   – Поверить не могу, что это происходит на самом деле, – наконец пробормотала она.
   – Понимаю, для тебя это шок и все такое, – спокойно ответил Вэнс, – поэтому и пригласил тебя сюда. Я хотел, чтобы наше прощание получилось совершенно особенным. – Он некоторое время помолчал, очевидно полагая, что тем самым добавляет своим словам значимости, и продолжил: – Я чувствую, что наша любовь достаточно крепка, чтобы выдержать разлуку длиною в год, не так ли?
   Энни ничего не ответила. Она никак не могла свыкнуться с мыслью, что Вэнс не собирается дарить ей обручальное кольцо, не говоря уже о его путешествии в Европу с другом и другой девушкой.
   – Ты ходил в дорогой ювелирный магазин, – пробормотала она. Именно поэтому она и заключила, что парень собирается сделать ей предложение. Она подумала…
   – В самом деле? – Он нахмурился, но тут же облегченно вздохнул. – Ах да. Мама просила отдать ее наручные часы в ремонт. Они все еще на гарантийном обслуживании.
   Энни комкала лежащую на коленях салфетку.
   – Когда ты уезжаешь? – поинтересовалась она, уже совладав с чувствами и решив вести себя по-взрослому. Что ж, Вэнс не собирается делать ей предложение. Вместо этого он хочет, чтобы она сидела дома, в то время как он будет исследовать Европу в компании Мэтта и Джесси Ольварез. Подумать только, Джесси Ольварез!
   – Вообще-то наша троица вылетает завтра вечером. Сможешь ли ты подбросить нас в аэропорт?
   Этот человек явно лишился последних крупиц здравого смыла.
   – Отец Мэтта обещал нас отвезти, но потом изменил планы.
   – Ты хочешь, чтобы я отвезла тебя и другую девушку в аэропорт? – переспросила Энни, не веря своим ушам. Какой же он непроходимый тупица!
   – Если можешь. Ты очень нас выручишь, ну и меня заодно проводишь.
   Проводит она его, как же!
   – Не думаю, что это хорошая идея, – ответила Энни, склоняясь над своей сумочкой.
   – Ты все-таки расстроилась, да?
   Энни подумала, что Вэнс обладает талантами, которых она прежде в нем не замечала. Он не только непроходимый тупица, но еще и вдобавок мысли читать умеет.
   – И как это ты догадался? – приторно-сладким голосом спросила она.
   – Но ты же сама заявила, что мы можем открыто говорить на любые темы! Перестать, Энни, я уезжаю всего на год!
   – Дело не только в твоей поездке в Европу, Вэнс. Ты давно ее планировал, не так ли? Но мне об этом ни разу не обмолвился ни словечком! – По его собственному признанию, они с Мэттом долго копили деньги.
   На лице Вэнса появилось виноватое выражение.
   – Я хотел сказать тебе, но Мэтт убедил меня, что тогда возникнут нежелательные проблемы. Как оказалось, он был прав.
   Энни встала со стула и бросила салфетку на стол:
   – Желаю хорошей поездки, а когда вернешься, не утруждай себя звонком. Между нами все кончено.
   – Энни! – вскричал он. – Ты же так не думаешь!