Такое противостояние между простой формальной логикой и трансцендентальной логикой пронизывает всю теорию смысла. Обратимся, например, к Идеям Гуссерля. Мы помним, что Гуссерль раскрывает смысл как ноэму акта [восприятия] или как то, что выражено предложением. Следуя здесь за стоиками, он раскрыл бесстрастность смысла в выражении благодаря методу 135 ЛОГИКА СМЫСЛА феноменологической редукции. Ноэма не только с самого начала заключает в себе нейтрализованного двойника тезиса и модальности выражающего предложения (воспринятое, вспоминаемое, воображаемое), но и обладает ядром, совершенно независимым от модальностей сознания и тетических характеристик предложения и полностью отличным от физических качеств объекта, полагаемых как реальные (например, чистые предикаты вроде ноэматического цвета, куда не входят ни реальность объекта, ни способ, каким мы его осознаем). Здесь, в этом ядре ноэматического смысла возникает нечто еще более сокровенное, некий "верховный", трансцендентальный "центр", являющийся ничем иным, как отношением между самим смыслом и объектом в его реальности. Отношение и реальность должны теперь возникать или полагаться трансцендентальным образом. Поль Рикёр, вслед за Финком, отметил этот сдвиг в четвертом разделе Идей: "не только сознание выходит за свои пределы к усматриваемому смыслу, но и этот усматриваемый смысл выходит за свои пределы к объекту. Усматриваемый смысл является при этом только содержанием - разумеется интенциональным, а не реальным... (Но теперь) отношение ноэмы к объекту само должно быть установлено посредством трансцендентального сознания как предельной структуры ноэмы"2. Углубляясь в суть логики смысла мы неизбежно возвращаемся к этой проблеме, к этому чистому понятию как переходу от стерильности к генезису. Но гуссерлианский генезис, по-видимому, - лишь ловкий обман. В самом деле, ведь ядро определяется как атрибут; но атрибут понимается как предикат, а не как глагол - то есть как понятие, а не как событие (вот почему выражение, согласно Гуссерлю, производит форму понятийного, а смысл не отделим от некоего типа общности, хотя эта общность не совпадает с общностью вида). Далее, связь смысла и объекта - это естественный результат связи между ноэматическими предикатами: нечто = X, которое может служить в качестве их [смысла и объекта - пер.] поддержки или объединяю___________ 2 Paul Ricoeur, in Idees de Husseri, Gallimard, pp. 431-432. 136 ДВОЙНАЯ КАУЗАЛЬНОСТЬ щего начала. Значит, это нечто = Х вовсе не похоже на внутренний и соприсутствующий со смыслом нонсенс или на точку нуля, не предполагающую ничего из того, что она с необходимостью порождает. Это, скорее, кантовский объект = Х - где "X" означает "вообще" - который находится со смыслом во внешнем рациональном отношении трансценденции и придает себе уже готовую форму денотации - так же как смысл в качестве предицируемой всеобщности придавал себе уже готовую форму сигнификации. По-видимому, Гуссерль не мыслил генезис на основе необходимо "парадоксальной" и, собственно говоря, "не-идентифицируемой" инстанции (утрачивающей свою идентичность и свое происхождение). Напротив, он мыслил его на основе прирожденной способности общезначимого смысла, ответственной за усмотрение самотождественности объекта вообще, и даже на основе здравого смысла, ответственного за бесконечный процесс идентификации любого объекта3. Это ясно видно в гуссерлианской теории doxa [мнения], где различные виды мнений появляются как функция Urdoxa [прамнения], которое выступает как способность общезначимого смысла по отношению к специфическим способностям. То, что явно присутствовало у Канта, присутствует и у Гуссерля: неспособность их философии порвать с формой общезначимого смысла. Какая судьба уготована такой философии, которая полностью отдает себе отчет, что не отвечала бы своему названию, если, хотя бы условно, не порывала с конкретными содержаниями и модальностями doxa [мнения], но, тем не менее, продолжает говорить о сущностях (то есть, формах) и с легкостью возводит в ранг трансцендентального простой эмпирический опыт в образе мысли, объявленной ____________ 3 Гуссерль, ор. cit., р.456: "X в различных ноэматических актах, задаваемых разными установками, с необходимостью узнаётся как одно и то же..."; р.478: "Каждому действительному объекту внутренне соответствует - в a priori безусловной всеобщности сущности - идея возможного сознания, в котором сам объект может быть изначально усмотрен, и при этом совершенно адекватным образом..."; р.480: "Такая непрерывность точнее определяется как бесконечная во всех смыслах-направлениях, как состоящая во всех своих фазах из явлений одного и того же определяемого X...". 137 ЛОГИКА СМЫСЛА "врожденной"? При этом в ней не только измерение сигнификации дается уже готовым при смысле, понимаемом как общий предикат; и не только измерение денотации уже задается в предполагаемом отношении смысла со всяким определяемым и индивидуализированным объектом. В ней имеется еще целое измерение манифестации, которое - в позиции трансцендентального субъекта - сохраняет личностную форму, то есть форму личностного сознания и субъективной самотождественности, и которое, не мало не смущаясь, выводит трансцендентальное из характеристик эмпирического. То же самое, что мы видим у Канта, когда он непосредственно выводит три трансцендентальных синтеза из соответствующих психологических синтезов, не менее очевидно и у Гуссерля, когда тот выводит прирожденное и трансцендентальное "видение" из перцептивного "зрения". Значит, не только все то,- что должно порождаться посредством понятия смысла, уже дано в понятии смысла, но и - что более важно - все это понятие в целом теряет четкость, когда мы смешиваем выражение с другими измерениями [предложения], от которых мы пытались его отличить. Мы "трансцендентально" смешиваем его с измерениями, от которых хотели отличить его формально. Метафора ядра настораживает; она заслоняет саму суть вопроса. Действительно, по Гуссерлю дар смысла предполагает адекватное появление однородных и регрессивных серий степень за степенью; затем он предполагает появление организации неоднородных серий, то есть ноэзисов и ноэм, пробегаемых двусторонней инстанцией (Urdoxa и объект вообще)4. Но это только рациональная или рационализированная карикатура на подлинный генезис, на наделение смыслом, который должен вызвать этот генезис посредством самореализации внутри серии; наконец это карикатура на двойной нонсенс, который должен предшествовать дарованию смысла, выступая как квази-причина последнего. Фактически, наделение смыслом на основе имманентной квази-причины и статичного генезиса других измерений __________ 4 Гуссерль, ор. cit., 100-101, и 102 и т.д. 138 ДВОЙНАЯ КАУЗАЛЬНОСТЬ предложения может происходить только внутри трансцендентального поля, отвечающего условиям, сформулированным Сартром в его программной статье 1937 года: безличное трансцендентальное поле, не имеющее формы синтетического сознания личности или субъективной самотождественности. Напротив, субъект всегда конституируется5. Основание никогда не походит на то, что оно обосновывает. Об основании недостаточно сказать, что оно из другой материи - у него также и другая география, хотя это и не другой мир. Трансцендентальное поле смысла должно исключать не только форму личного, но также формы общего и индивидуального. Ибо первая форма характеризует только манифестирующего себя субъекта; вторая - только означаемые объективные классы и свойства; а третья только подлежащие обозначению системы, которые индивидуализируются объективным образом, отсылая к субъективным точкам зрения, причем последние сами являются индивидуализирующими и обозначающими. Итак, мы не считаем, что таким образом можно продвинуться в решении обсуждаемой проблемы, даже при том, что Гуссерль вписывает в трансцендентальное поле центры индивидуации, индивидуальные системы, монады и точки зрения Я подобно тому, как это делал Лейбниц, а не форму Я, как это делал Кант6. Тем не менее, здесь обнаруживается, как __________ 5 См. Сартр, "La Transcendance de 1'Ego", в Recherches philosophiques, 1936-1937. Эта идея "безличного и до-личного" трансцендентального поля, которое производит Я и Эго, очень важна. Сделать все возможные выводы из данного тезиса Сартру мешает то, что безличное трансцендентальное поле все еще определяется как поле сознания, и как таковое оно должно быть само унифицировано посредством игры интенциональностей или чистых ретенций. 6 В Картезианских размышлениях монады, центры видения или точки зрения занимают очень важное место в Я как синтетическом единстве апперцепции. Среди комментаторов Гуссерля выделяется Гастон Берже, который настаивал на этом аспекте; следовательно, он мог возразить Сартру, что до-личное сознание, возможно, и не нуждается в Я, но оно не способно действовать вне точек зрения или центров индивидуации. (см. G.Berger, Le Cogito dans la philosophie de Husseri, Aubier, 1941, p. 154; et Recherches sur les conditions de la connaissances, P.U.F., 1941, pp. 190 - 193.) Возражение справедливое, поскольку трансцендентальное поле все еще определяется как поле, конституирующее "сознание". 139 ЛОГИКА СМЫСЛА мы еще увидим, очень важное изменение. Ибо трансцендентальное поле и не-индивидуально, и не-лично; оно ни общее, ни универсальное. Значит ли это, что оно - нечто бездонное, без-образное и аморфное, что оно - шизофреническая бездна? Все противоречит подобному заключению, начиная с поверхностной организации этого поля. Идея сингулярностей - а значит, анти-общностей которые, однако, и безличны, и доиндивидуальны, должна теперь послужить нам гипотезой для определения данной области и ее порождающей силы.
Пятнадцатая серия: сингулярности Эти двойственные аспекты смысла - бесстрастность и генезис, нейтральность и продуктивность - не таковы, чтобы внешне их можно было принять друг за друга. Нейтральность, бесстрастность события, его безразличие к определенностям внутреннего и внешнего, к индивидуальному и коллективному, к особенному и общему и так далее образуют некую константу, без которой событие не обладало бы вечной истиной и не отличалось бы от своих актуализаций во времени. Битва потому и не является примером события среди других событий, а выступает, скорее, как Событие в его сущности, что она одновременно осуществляется многими способами, а каждый участник выхватывает в ее восприятии какой-то отличный от других аспект осуществления внутри ее изменчивого настоящего. То же верно и для современного классического сопоставления Стендаля, Гюго и Толстого - в том как они "видят" битву сами и заставляют "видеть" ее своих героев. Кроме того, еще и сама битва парит над своим собственным полем, она нейтральна в отношении всех своих актуализаций во времени, нейтральна и бесстрастна к победителям и побежденным, трусам и храбрецам; и оттого она - еще страшнее. Она никогда не в настоящем, но всегда или вот-вот произойдет, или уже произошла. Битва уловима только для анонимной воли, которую она сама инспирирует. Эта воля - ее следует назвать "безразличием" - присуща смертельно раненному солдату, который больше уже ни храбр, ни труслив, ни победитель, ни побежденный, а вообще за пределами этих различий - он там, где длится Событие, и значит, причастен к его ужасающей беспристрастности. "Где" происходит битва? Вот почему солдат бежит, когда бежит, и поднимается в 141 ЛОГИКА СМЫСЛА атаку, когда поднимается в атаку, вынужденный рассматривать каждую временную реализацию с высоты вечной истины события, воплощающей себя в этой реализации и, увы, в своей собственной плоти. И еще, солдат должен долго бороться, чтобы подняться над храбростью и трусостью и достичь этого чистого схватывания события посредством "волевой интуиции", то есть посредством воли, пробуждаемой в нем событием. Такая интуиция отлична от любой эмпирической интуиции, все еще соответствующей тому или иному типу осуществления события'. Поэтому самой великой книгой о событии - более великой даже, чем произведения Стендаля, Гюго и Толстого, - является книга Стефана Кране Красный Символ Мужества, где герой анонимно назван "молодым человеком" или "молодым солдатом". Это чем-то напоминает битвы Кэррола, где великая суета, огромная черная нейтральная туча или шумная толпа довлеют над сражающимися, обособляя и рассеивая их только ради того, чтобы сделать их еще более безликими. Действительно, существует бог войны, но из всех богов он самый бесстрастный, самый бесчувственный к мольбам "Светозвуководонепроницаемость", пустые небеса. Эон. Что касается общих модусов предложения, то нейтральность смысла проявляется по отношению к ним с нескольких точек зрения. С точки зрения количества смысл не является ни частным, ни общим, ни универсальным, ни личным. С точки зрения качества он совершенно не зависит ни от утверждения, ни от отрицания. С точки зрения модальности он не является ни ассерторическим, ни аподиктическим, ни даже вопросительным (в модусе субъективной неопределенности или объективной возможности). С точки зрения отношения он не сливается внутри выражающего его предложения ни с денотацией, ни с манифестацией, ни с сигнификацией. И, наконец,
__________ 1 Георг Гурвич вводит словосочетание "волевая интуиция" для выделения типа интуиции, чья "данность" не ставит предела деятельности. Он применял ее к Богу Дунса Скотта и Декарта, к воле Канта и чистому действию Фихте. (Morale theorique et science des moeurs, Paris, P.U.F., 1948, pp.54 sq.). Нам кажется, что по содержанию оно ближе всего к "воле" стоиков - то есть, воле к событию, что передается двойной связкой родительного падежа. 142 СИНГУЛЯРНОСТИ с типологической точки зрения он не совпадает ни с какой-либо интуицией, ни с какой-либо "позицией" сознания, которые мы эмпирически вывели благодаря разбору предыдущих характеристик предложения: то есть интуициями и позициями восприятия, воображения, памяти, понимания, веления и так далее. В полном соответствии с требованиями метода феноменологической редукции Гуссерль наглядно показал независимость смысла от известного числа этих модусов, или точек зрения. Но понять всю (световодозвуконепроницаемую) нейтральность смысла ему мешает стремление удержать в нем рациональный аспект здравого и общезначимого смысла поскольку Гуссерль ошибочно представляет последние как матрицу, "не-модальную корневую форму" (Urdoxa). И это же стремление заставляет его сохранять внутри трансцендентальной сферы форму сознания. Отсюда следует, что полную нейтральность смысла можно получить только в качестве одной из сторон дизъюнкции самого сознания: либо корневая первичность реального когито под юрисдикцией разума; либо нейтрализация когито в виде "двойника", некоего "ложного когито", ни активной, ни пассивной "тени или отражения", изъятой из-под юрисдикции разума2. Таким образом, то, что представлено как радикальный раскол сознания, явным образом соответствует двум аспектам смысла: его нейтральности и порождающей силе по отношению к модусам предложения. Но решение об альтернативном распределении этих двух аспектов в рамках данной дизъюнкции не удовлетворительнее решения, трактующего один из них как проявление другого. В этом случае не только генезис оказывается лже-генезисом, но и нейтральность псевдо-нейтральностью. Наоборот, как мы видели в отношении модификаций бытия и модальностей предложения, одна и та же вещь должна фиксироваться и как нейтральный поверхностный эффект, и как продуктивный принцип производства. Ее нужно понимать не в плане дизъюнкции сознания, а в плане разделения и конъюнкции двух каузальностей. Мы ищем определение для безличного и до-индивидуального трансцендентального поля, которое не похоже ________ 2 См. Идеи, особенно 114 (о юрисдикции разума см. 111). 143 ЛОГИКА СМЫСЛА на соответствующие эмпирические поля и которое, тем не менее, не совпадает с недифференцированной глубиной. Это поле не может быть определено как поле сознания. Вопреки всем усилиям Сартра, мы не можем рассматривать сознание как среду, но в то же время мы выступаем против формы личности и точки зрения индивидуальности. Сознание - ничто без синтеза объединения, но не существует синтеза объединения сознания без формы Я, без точки зрения Эго. Напротив, то, что не выступает ни как индивидуальное, ни как личное, является источником сингулярностей, поскольку они занимают бессознательную поверхность и обладают подвижностью, имманентной способностью само-воссоединения через номадическое распределение, которое радикально отличается от фиксированных и оседлых распределений как условий синтезов сознания. Сингулярности - это подлинные трансцендентальные события: то, что Ферлингетти называет "четвертым лицом единственного числа". Не будучи ни индивидуальными, ни личными, сингулярности заведуют генезисом и индивидуальностей, и личностей; они распределяются в "потенциальном", которое не имеет вида ни Эго, ни Я, но которое производит их, самоактуализируясь и самоосуществляясь, хотя фигуры этого самоосуществления совсем не похожи на реализующееся потенциальное. Только теория сингулярных точек позволяет выйти за пределы синтеза личности и анализа индивидуального как они существуют (или производятся) в сознании. Мы не можем принять альтернативу, которая ставит под угрозу целиком всю психологию, космологию и теологию: либо сингулярности уже содержатся в индивидуальностях и личностях, либо - недифференцированная бездна. Только тогда, когда перед нами открывается мир, кишащий анонимными, номадическими (кочевыми), безличными и до-индивидуальными сингулярностями, мы наконец вступаем на поле трансцендентального. На основе предыдущих серий можно наметить пять принципиальных характеристик такого мира. Первое положение: сингулярности-события соответствуют неоднородным сериям, организованным в систему, которая ни стабильна, ни не стабильна, а, скорее, 144 СИНГУЛЯРНОСТИ "метастабильна". Эта система наделена потенциальной энергией, распределяющей различия между сериями. (Потенциальная энергия - это энергия чистого события, тогда как формы осуществления соответствуют реализации события). Второе положение: сингулярности способны к само-воссоединению, процесс которого всегда подвижен и смещается по мере того, как парадоксальный элемент пробегает серии и вынуждает их резонировать, сворачивая соответствующие сингулярные точки в одну случайную точку, а все излучения, все броски (игральной кости) - в один бросок. Третье положение: сингулярности, или потенциалы, блуждают по поверхности. Все случается на поверхности кристалла, рост которого происходит только на его гранях. Ясно, что организм так не растет. Организм всегда сосредоточен во внутреннем пространстве и распространяется во внешнее пространство - ассимилируя и воплощаясь. Но мембраны не менее важны: они несут потенциалы и удерживают полярности. Именно они приводят в соприкосновение внутреннее и внешнее пространства вне зависимости от расстояния между ними. Внутреннее и внешнее, глубина и высота обретают биологическую значимость только благодаря этой топологической поверхности контакта. Следовательно, даже с биологической точки зрения, необходимо понять, что "глубочайшее - это кожа". Кожа обладает неким жизненным и собственно поверхностным потенциалом энергии. И точно так же, как события не занимают поверхность, а лишь возникают на ней, так и поверхностная энергия не локализуется на поверхности, а лишь участвует в ее формировании и переформировании. Хорошо выразил это Жильбер Симондон: "Живое живет на пределе самого себя, на собственном пределе. ...Характерные для жизни полярности существуют на уровне мембраны; именно здесь жизнь присутствует сущностным образом как аспект динамической топологии. Последняя сама поддерживает метастабильность, благодаря которой и существует. ...Все содержание внутреннего пространства находится в топологическом контакте с содержанием внешнего пространства на пределах живого; фактически, в топологии не существует дистанции; вся масса живой материи, содержащаяся во внутреннем про145 ЛОГИКА СМЫСЛА странстве, активно наличествует во внешнем мире на пределе живого. ...Принадлежать внутреннему значит не только быть внутри, но и быть на внутренней стороне предела. ...На уровне поляризованной мембраны внутреннее прошлое и внешнее будущее встречаются..."3. Четвертое положение, следовательно, таково: поверхность - это местоположение смысла: знаки остаются бессмысленными до тех пор, пока они не входят в поверхностную организацию, обеспечивающую резонанс двух серий (двух образов-знаков, двух фотографий, двух следов и так далее). Но такой мир смысла еще не содержит ни единства направления, ни общности органов. Для этого требуется рецептивный аппарат, способный осуществить последовательное наложение плоских поверхностей в соответствии с другим измерением. Далее, такой мир смысла с его событиями-сингулярностями наделен и столь существенной для него нейтральностью. Она обеспечена не только тем, что он как бы парит над измерениями, в соответствии с которыми будет организован, чтобы обрести сигнификацию, манифестацию и денотацию, но также и тем, что он парит над актуализациями своей потенциальной энергии, то есть, над осуществлением своих событий, которые могут быть как внутренними, так и внешними, как коллективными, так и индивидуальными - в зависимости от поверхности контакта, нейтральной поверхности предела, устраняющей расстояния и гарантирующей неразрывность обеих сторон. Вот почему (положение номер пять) этот мир _________ 3 Gilbert Simondon, L'lndividu et sa genese physico-biologique, Paris, P.U.F., 1964, pp.260-264. Эту книгу мы считаем очень важной, поскольку в ней представлена первая продуманная теория неличных и до-индивидуальных сингулярностей. Начиная с этих сингулярностей, она в явном виде предлагает разработку генезиса живой индивидуальности и сознающего субъекта. А значит, это и новая концепция трансцендентального. Симондоном анализируются все пять характеристик, посредством которых мы попытались определить трансцендентальное поле - потенциальная энергия этого поля, внутренний резонанс серий, топологическая поверхность мембран, организация смысла и статус проблематического. Итак, излагаемое здесь, а также в следующих параграфах, прямо связано с этой книгой, с которой мы расходимся только в выводах. 146 СИНГУЛЯРНОСТИ смысла имеет проблематический статус: сингулярности распределяются в собственно проблематическом поле и возникают на этом поле в виде топологических событий, к которым не приложимо никакое измерение. Как в случае с химическими элементами мы узнаем, где они, прежде, чем узнаем, что они такое, так и здесь мы знаем о существовании и распределении сингулярных точек до того, как узнаем их природу (узкие места, узлы, преддверия, центры...). Это позволяет, как мы видели, дать совершенно объективное определение "проблематическому" и той неопределенности, которую оно за собой влечет, поскольку природа направленных сингулярностей, их существование и ненаправленное распределение зависят от объективно разных инстанций4. Итак, начинают вырисовываться условия подлинного генезиса. Верно, что смысл это, собственно, открытие трансцендентальной философии, и что он приходит на смену прежним метафизическим Сущностям. (Или, вернее, смысл как бесстрастная реальность впервые был открыт эмпирической пропозициональной логикой, порвавшей с аристотелизмом; а уже потом, в виде генетической продуктивности, он был открыт трансцендентальной философией, покончившей с метафизикой). Но вопрос о том, как следует понимать трансцендентальное ___________ 4 См. Albert Loutman, Le Probleme du temps, Paris, Hermann, 1946, pp.41-42: "Геометрическая интерпретация дифференциальных уравнений очевидным образом показывает две абсолютно различные реальности: есть поле направлений и топологических случайностей, которые неожиданно возникают на нем, как, например, существование плана случайных точек, к которым не может быть присоединено ни одно направление; и есть интегральные кривые, обладающие формой, которую они принимают в окрестности сингулярностей поля направлений. ...Существование и распределение сингулярностей - это понятия, относительные к полю направлений, которое определяется дифференциальным уравнением. Форма интегральных кривых соотносится с решением этого уравнения. Эти две проблемы, несомненно, взаимодополнительны, поскольку природа сингулярностей такого поля определяется формой кривых в их окрестности. Но не менее верно, что поле векторов, с одной стороны, и интегральные кривые, с Другой, - это две совершенно разные математические реальности". 147 ЛОГИКА СМЫСЛА поле, очень сложен. Видимо, его невозможно наделить, как это делал Кант, личной формой Я или синтетическим единством апперцепции, даже если бы этому единству было придано универсальное значение. Здесь решающими остаются возражения Сартра. Но точно так же за ним нельзя сохранить и форму сознания, даже если мы определим такое безличное сознание посредством чистых интенциональностей и ретенций - ведь они все еще предполагают центры индивидуации. Ошибкой, которая крылась во всех попытках понять трансцендентальное как сознание, было то, что в них трансцендентальное мыслилось по образу и подобию того, что оно призвано было обосновать. В этом случае мы либо получаем уже готовым и в "первичном" смысле принадлежащим конститутивному сознанию все, что пытаемся породить с помощью трансцендентального метода, либо, вслед за Кантом, мы оставляем в стороне генезис и полагание, ограничившись только сферой трансцендентальных условий. Но все это не позволяет нам избежать порочного круга, замыкающего условие на обусловленное так, что последнее без конца воспроизводит образ первого.
Пятнадцатая серия: сингулярности Эти двойственные аспекты смысла - бесстрастность и генезис, нейтральность и продуктивность - не таковы, чтобы внешне их можно было принять друг за друга. Нейтральность, бесстрастность события, его безразличие к определенностям внутреннего и внешнего, к индивидуальному и коллективному, к особенному и общему и так далее образуют некую константу, без которой событие не обладало бы вечной истиной и не отличалось бы от своих актуализаций во времени. Битва потому и не является примером события среди других событий, а выступает, скорее, как Событие в его сущности, что она одновременно осуществляется многими способами, а каждый участник выхватывает в ее восприятии какой-то отличный от других аспект осуществления внутри ее изменчивого настоящего. То же верно и для современного классического сопоставления Стендаля, Гюго и Толстого - в том как они "видят" битву сами и заставляют "видеть" ее своих героев. Кроме того, еще и сама битва парит над своим собственным полем, она нейтральна в отношении всех своих актуализаций во времени, нейтральна и бесстрастна к победителям и побежденным, трусам и храбрецам; и оттого она - еще страшнее. Она никогда не в настоящем, но всегда или вот-вот произойдет, или уже произошла. Битва уловима только для анонимной воли, которую она сама инспирирует. Эта воля - ее следует назвать "безразличием" - присуща смертельно раненному солдату, который больше уже ни храбр, ни труслив, ни победитель, ни побежденный, а вообще за пределами этих различий - он там, где длится Событие, и значит, причастен к его ужасающей беспристрастности. "Где" происходит битва? Вот почему солдат бежит, когда бежит, и поднимается в 141 ЛОГИКА СМЫСЛА атаку, когда поднимается в атаку, вынужденный рассматривать каждую временную реализацию с высоты вечной истины события, воплощающей себя в этой реализации и, увы, в своей собственной плоти. И еще, солдат должен долго бороться, чтобы подняться над храбростью и трусостью и достичь этого чистого схватывания события посредством "волевой интуиции", то есть посредством воли, пробуждаемой в нем событием. Такая интуиция отлична от любой эмпирической интуиции, все еще соответствующей тому или иному типу осуществления события'. Поэтому самой великой книгой о событии - более великой даже, чем произведения Стендаля, Гюго и Толстого, - является книга Стефана Кране Красный Символ Мужества, где герой анонимно назван "молодым человеком" или "молодым солдатом". Это чем-то напоминает битвы Кэррола, где великая суета, огромная черная нейтральная туча или шумная толпа довлеют над сражающимися, обособляя и рассеивая их только ради того, чтобы сделать их еще более безликими. Действительно, существует бог войны, но из всех богов он самый бесстрастный, самый бесчувственный к мольбам "Светозвуководонепроницаемость", пустые небеса. Эон. Что касается общих модусов предложения, то нейтральность смысла проявляется по отношению к ним с нескольких точек зрения. С точки зрения количества смысл не является ни частным, ни общим, ни универсальным, ни личным. С точки зрения качества он совершенно не зависит ни от утверждения, ни от отрицания. С точки зрения модальности он не является ни ассерторическим, ни аподиктическим, ни даже вопросительным (в модусе субъективной неопределенности или объективной возможности). С точки зрения отношения он не сливается внутри выражающего его предложения ни с денотацией, ни с манифестацией, ни с сигнификацией. И, наконец,
__________ 1 Георг Гурвич вводит словосочетание "волевая интуиция" для выделения типа интуиции, чья "данность" не ставит предела деятельности. Он применял ее к Богу Дунса Скотта и Декарта, к воле Канта и чистому действию Фихте. (Morale theorique et science des moeurs, Paris, P.U.F., 1948, pp.54 sq.). Нам кажется, что по содержанию оно ближе всего к "воле" стоиков - то есть, воле к событию, что передается двойной связкой родительного падежа. 142 СИНГУЛЯРНОСТИ с типологической точки зрения он не совпадает ни с какой-либо интуицией, ни с какой-либо "позицией" сознания, которые мы эмпирически вывели благодаря разбору предыдущих характеристик предложения: то есть интуициями и позициями восприятия, воображения, памяти, понимания, веления и так далее. В полном соответствии с требованиями метода феноменологической редукции Гуссерль наглядно показал независимость смысла от известного числа этих модусов, или точек зрения. Но понять всю (световодозвуконепроницаемую) нейтральность смысла ему мешает стремление удержать в нем рациональный аспект здравого и общезначимого смысла поскольку Гуссерль ошибочно представляет последние как матрицу, "не-модальную корневую форму" (Urdoxa). И это же стремление заставляет его сохранять внутри трансцендентальной сферы форму сознания. Отсюда следует, что полную нейтральность смысла можно получить только в качестве одной из сторон дизъюнкции самого сознания: либо корневая первичность реального когито под юрисдикцией разума; либо нейтрализация когито в виде "двойника", некоего "ложного когито", ни активной, ни пассивной "тени или отражения", изъятой из-под юрисдикции разума2. Таким образом, то, что представлено как радикальный раскол сознания, явным образом соответствует двум аспектам смысла: его нейтральности и порождающей силе по отношению к модусам предложения. Но решение об альтернативном распределении этих двух аспектов в рамках данной дизъюнкции не удовлетворительнее решения, трактующего один из них как проявление другого. В этом случае не только генезис оказывается лже-генезисом, но и нейтральность псевдо-нейтральностью. Наоборот, как мы видели в отношении модификаций бытия и модальностей предложения, одна и та же вещь должна фиксироваться и как нейтральный поверхностный эффект, и как продуктивный принцип производства. Ее нужно понимать не в плане дизъюнкции сознания, а в плане разделения и конъюнкции двух каузальностей. Мы ищем определение для безличного и до-индивидуального трансцендентального поля, которое не похоже ________ 2 См. Идеи, особенно 114 (о юрисдикции разума см. 111). 143 ЛОГИКА СМЫСЛА на соответствующие эмпирические поля и которое, тем не менее, не совпадает с недифференцированной глубиной. Это поле не может быть определено как поле сознания. Вопреки всем усилиям Сартра, мы не можем рассматривать сознание как среду, но в то же время мы выступаем против формы личности и точки зрения индивидуальности. Сознание - ничто без синтеза объединения, но не существует синтеза объединения сознания без формы Я, без точки зрения Эго. Напротив, то, что не выступает ни как индивидуальное, ни как личное, является источником сингулярностей, поскольку они занимают бессознательную поверхность и обладают подвижностью, имманентной способностью само-воссоединения через номадическое распределение, которое радикально отличается от фиксированных и оседлых распределений как условий синтезов сознания. Сингулярности - это подлинные трансцендентальные события: то, что Ферлингетти называет "четвертым лицом единственного числа". Не будучи ни индивидуальными, ни личными, сингулярности заведуют генезисом и индивидуальностей, и личностей; они распределяются в "потенциальном", которое не имеет вида ни Эго, ни Я, но которое производит их, самоактуализируясь и самоосуществляясь, хотя фигуры этого самоосуществления совсем не похожи на реализующееся потенциальное. Только теория сингулярных точек позволяет выйти за пределы синтеза личности и анализа индивидуального как они существуют (или производятся) в сознании. Мы не можем принять альтернативу, которая ставит под угрозу целиком всю психологию, космологию и теологию: либо сингулярности уже содержатся в индивидуальностях и личностях, либо - недифференцированная бездна. Только тогда, когда перед нами открывается мир, кишащий анонимными, номадическими (кочевыми), безличными и до-индивидуальными сингулярностями, мы наконец вступаем на поле трансцендентального. На основе предыдущих серий можно наметить пять принципиальных характеристик такого мира. Первое положение: сингулярности-события соответствуют неоднородным сериям, организованным в систему, которая ни стабильна, ни не стабильна, а, скорее, 144 СИНГУЛЯРНОСТИ "метастабильна". Эта система наделена потенциальной энергией, распределяющей различия между сериями. (Потенциальная энергия - это энергия чистого события, тогда как формы осуществления соответствуют реализации события). Второе положение: сингулярности способны к само-воссоединению, процесс которого всегда подвижен и смещается по мере того, как парадоксальный элемент пробегает серии и вынуждает их резонировать, сворачивая соответствующие сингулярные точки в одну случайную точку, а все излучения, все броски (игральной кости) - в один бросок. Третье положение: сингулярности, или потенциалы, блуждают по поверхности. Все случается на поверхности кристалла, рост которого происходит только на его гранях. Ясно, что организм так не растет. Организм всегда сосредоточен во внутреннем пространстве и распространяется во внешнее пространство - ассимилируя и воплощаясь. Но мембраны не менее важны: они несут потенциалы и удерживают полярности. Именно они приводят в соприкосновение внутреннее и внешнее пространства вне зависимости от расстояния между ними. Внутреннее и внешнее, глубина и высота обретают биологическую значимость только благодаря этой топологической поверхности контакта. Следовательно, даже с биологической точки зрения, необходимо понять, что "глубочайшее - это кожа". Кожа обладает неким жизненным и собственно поверхностным потенциалом энергии. И точно так же, как события не занимают поверхность, а лишь возникают на ней, так и поверхностная энергия не локализуется на поверхности, а лишь участвует в ее формировании и переформировании. Хорошо выразил это Жильбер Симондон: "Живое живет на пределе самого себя, на собственном пределе. ...Характерные для жизни полярности существуют на уровне мембраны; именно здесь жизнь присутствует сущностным образом как аспект динамической топологии. Последняя сама поддерживает метастабильность, благодаря которой и существует. ...Все содержание внутреннего пространства находится в топологическом контакте с содержанием внешнего пространства на пределах живого; фактически, в топологии не существует дистанции; вся масса живой материи, содержащаяся во внутреннем про145 ЛОГИКА СМЫСЛА странстве, активно наличествует во внешнем мире на пределе живого. ...Принадлежать внутреннему значит не только быть внутри, но и быть на внутренней стороне предела. ...На уровне поляризованной мембраны внутреннее прошлое и внешнее будущее встречаются..."3. Четвертое положение, следовательно, таково: поверхность - это местоположение смысла: знаки остаются бессмысленными до тех пор, пока они не входят в поверхностную организацию, обеспечивающую резонанс двух серий (двух образов-знаков, двух фотографий, двух следов и так далее). Но такой мир смысла еще не содержит ни единства направления, ни общности органов. Для этого требуется рецептивный аппарат, способный осуществить последовательное наложение плоских поверхностей в соответствии с другим измерением. Далее, такой мир смысла с его событиями-сингулярностями наделен и столь существенной для него нейтральностью. Она обеспечена не только тем, что он как бы парит над измерениями, в соответствии с которыми будет организован, чтобы обрести сигнификацию, манифестацию и денотацию, но также и тем, что он парит над актуализациями своей потенциальной энергии, то есть, над осуществлением своих событий, которые могут быть как внутренними, так и внешними, как коллективными, так и индивидуальными - в зависимости от поверхности контакта, нейтральной поверхности предела, устраняющей расстояния и гарантирующей неразрывность обеих сторон. Вот почему (положение номер пять) этот мир _________ 3 Gilbert Simondon, L'lndividu et sa genese physico-biologique, Paris, P.U.F., 1964, pp.260-264. Эту книгу мы считаем очень важной, поскольку в ней представлена первая продуманная теория неличных и до-индивидуальных сингулярностей. Начиная с этих сингулярностей, она в явном виде предлагает разработку генезиса живой индивидуальности и сознающего субъекта. А значит, это и новая концепция трансцендентального. Симондоном анализируются все пять характеристик, посредством которых мы попытались определить трансцендентальное поле - потенциальная энергия этого поля, внутренний резонанс серий, топологическая поверхность мембран, организация смысла и статус проблематического. Итак, излагаемое здесь, а также в следующих параграфах, прямо связано с этой книгой, с которой мы расходимся только в выводах. 146 СИНГУЛЯРНОСТИ смысла имеет проблематический статус: сингулярности распределяются в собственно проблематическом поле и возникают на этом поле в виде топологических событий, к которым не приложимо никакое измерение. Как в случае с химическими элементами мы узнаем, где они, прежде, чем узнаем, что они такое, так и здесь мы знаем о существовании и распределении сингулярных точек до того, как узнаем их природу (узкие места, узлы, преддверия, центры...). Это позволяет, как мы видели, дать совершенно объективное определение "проблематическому" и той неопределенности, которую оно за собой влечет, поскольку природа направленных сингулярностей, их существование и ненаправленное распределение зависят от объективно разных инстанций4. Итак, начинают вырисовываться условия подлинного генезиса. Верно, что смысл это, собственно, открытие трансцендентальной философии, и что он приходит на смену прежним метафизическим Сущностям. (Или, вернее, смысл как бесстрастная реальность впервые был открыт эмпирической пропозициональной логикой, порвавшей с аристотелизмом; а уже потом, в виде генетической продуктивности, он был открыт трансцендентальной философией, покончившей с метафизикой). Но вопрос о том, как следует понимать трансцендентальное ___________ 4 См. Albert Loutman, Le Probleme du temps, Paris, Hermann, 1946, pp.41-42: "Геометрическая интерпретация дифференциальных уравнений очевидным образом показывает две абсолютно различные реальности: есть поле направлений и топологических случайностей, которые неожиданно возникают на нем, как, например, существование плана случайных точек, к которым не может быть присоединено ни одно направление; и есть интегральные кривые, обладающие формой, которую они принимают в окрестности сингулярностей поля направлений. ...Существование и распределение сингулярностей - это понятия, относительные к полю направлений, которое определяется дифференциальным уравнением. Форма интегральных кривых соотносится с решением этого уравнения. Эти две проблемы, несомненно, взаимодополнительны, поскольку природа сингулярностей такого поля определяется формой кривых в их окрестности. Но не менее верно, что поле векторов, с одной стороны, и интегральные кривые, с Другой, - это две совершенно разные математические реальности". 147 ЛОГИКА СМЫСЛА поле, очень сложен. Видимо, его невозможно наделить, как это делал Кант, личной формой Я или синтетическим единством апперцепции, даже если бы этому единству было придано универсальное значение. Здесь решающими остаются возражения Сартра. Но точно так же за ним нельзя сохранить и форму сознания, даже если мы определим такое безличное сознание посредством чистых интенциональностей и ретенций - ведь они все еще предполагают центры индивидуации. Ошибкой, которая крылась во всех попытках понять трансцендентальное как сознание, было то, что в них трансцендентальное мыслилось по образу и подобию того, что оно призвано было обосновать. В этом случае мы либо получаем уже готовым и в "первичном" смысле принадлежащим конститутивному сознанию все, что пытаемся породить с помощью трансцендентального метода, либо, вслед за Кантом, мы оставляем в стороне генезис и полагание, ограничившись только сферой трансцендентальных условий. Но все это не позволяет нам избежать порочного круга, замыкающего условие на обусловленное так, что последнее без конца воспроизводит образ первого.