Страница:
– Так когда я могу прийти за деньгами? – спросила она.
– Куда прийти? – отшатнулся от нее Иван.
– В твое паршивое «Древо»!
– Зачем тебе идти? Я могу тебе привезти…
– Ну нет! Забудь сюда дорогу, Ваня! – Оксана постаралась как можно презрительнее смерить его взглядом. – Ты распорядишься, чтобы твоя новая любовница выписала мне пропуск, и передашь мне деньги из рук в руки в твоем собственном кабинете!
Оксана знала, что Корнеев не любит торговаться и тратить время на уговоры, поэтому надеялась на его согласие. Так оно и случилось.
– Хорошо, – кивнул головой Иван. – Я позвоню.
Оксана пропустила его в коридор, терпеливо подождала, пока он наденет обувь и куртку, и высунула вслед за ним голову на лестничную площадку, чтобы крикнуть:
– Не забудь позвонить, Ваня! А то я сама позвоню, и трудно спрогнозировать, что услышит от меня твоя секретарша!
Корнеев опять кивнул, но уже не поворачивая в ее сторону головы, и скрылся за дверями подъехавшего лифта. Теперь можно плакать, рыдать, биться в истерике, но слез почему-то не было. Очевидно, они все испарились от того жара, с каким она забрасывала словами Корнеева. Интересно, что он подумал о ней и обо всем только что между ними происшедшем? Наверно, обрадовался, что вовремя свалил от оголтелой акулы, которая долго маскировалась под любящую женщину, а теперь наконец проявила всю свою подлую сущность. Ну и ладно! Пусть он лучше ее ненавидит и живет с собственной секретаршей. Она, Оксана, его, конечно, все еще любит, но уже не с таким надрывом, как десять или хотя бы пять лет назад. Яркое радужное чувство несколько поистерлось и посеклось, как любимый, но уже очень старый шелковый платок, подаренный ей еще бабушкой. Надо начинать новую жизнь. Ей всего тридцать пять. Не пенсионерка. Она еще найдет свое счастье. Не зря же говорят, что тридцатилетние женщины нравятся всем, начиная от сопливых тинейджеров и заканчивая безнадежными стариками.
Корнеев не обманул. Оксане не пришлось ему ничего напоминать. Он пригласил ее в «Древо жизни» очень вовремя.
Часа три Оксана потратила на прическу, макияж и выбор подходящей одежды. Ей хотелось, чтобы Корнеев пожалел о том, что променял ее на другую, а той, другой, дать понять, что у Ивана Леонидовича есть о-го-го какие знакомые и что расслабляться ей не стоит.
Новая секретарша оказалась очень светлой блондинкой лет двадцати с небольшим. Никаких других достоинств Оксана в ней не заметила. Тяжелые терпкие духи были скорее ее недостатком. Бросив на девушку пренебрежительный взгляд, походкой супермодели Оксана без слов прошла мимо нее в кабинет Корнеева. У Ивана чуть не отвалилась челюсть, когда он ее увидел не раздетой на ночь и не в минимизированной одежде пляжей Анталии, а в полной боевой готовности. На ней был стильный черный брючный костюм без блузки. Волосы она свернула на затылке в узел, выпустив по обеим сторонам лица легкие прядки. Довершали картину помада под названием «Кофейный десерт», пудра «Золотая пыль» и тушь для ресниц «Стрелы любви».
Все с той же не закрывающейся челюстью Корнеев передал Оксане плотный конверт и даже вышел ее провожать в собственную приемную. У стола секретарши Оксана вытащила мобильник и набрала номер приемной. Белобрысая девчонка резво схватила трубку. Глядя ей прямо в глаза, Оксана не дала секретарше даже произнести: «Приемная господина Корнеева».
– Это я вам звоню, – сказала она. – Запоминайте, милочка, мой телефонный голос и в будущем соединяйте меня с Иваном Леонидовичем без всяких промедлений. Поняли, деточка?
Оксана отключила телефон. «Деточка» испуганно кивнула, продолжая держать у уха пищащую трубку. Дожидаться, пока она сообразит ее положить, Оксана не стала, а все той же походкой уверенной в себе женщины вышла из приемной. На улице она чуть не расплакалась. На кого ее променяли? На жалкого испуганного ребенка! Она же в дочери ему годится! Неужели Ивану все равно, с кем спать? Не любит же он эту девчонку, в самом деле! Ему, наверно, удобно, что у нее по молодости и глупости еще меньше к нему претензий, чем у Оксаны? У секретарши небось заходится сердчишко, когда прямо в кабинете к ней под юбочку лезет сам босс и одновременно красавец-мужчина в самом расцвете лет и половых сил. А она в ответ, конечно же, собирается пролезть к нему в жены, наивная простушка!
…И вот сегодня Оксана почему-то опять позволила Корнееву приехать. Зачем? Она уже почти отодрала его от себя. Стоит ли бередить почти зарубцевавшуюся рану? Впрочем, он с таким равнодушием говорил с ней по телефону, что, скорее всего, произойдет только деловая передача денег и не более того. Оксана решила даже не переодеваться к приходу Ивана. Спортивный костюм – самая подходящая одежда для предстоящего свидания.
Когда время стало приближаться к 21.00, Оксану почему-то вдруг начало трясти. Днем она совершенно спокойно думала о Корнееве, но стоило за окном сгуститься осеннему мраку, как ей вспомнились его поцелуи и объятия. Как же она его любила! Как же соскучилась по его горячим нетерпеливым губам и сильному красивому телу! К черту спортивный костюм! Она встретит его в том замечательном пеньюаре из пенистых кружев, который Иван сам же ей и подарил! Пусть попробует устоять! Его белой мыши такие кружева не подойдут. Она с ними сольется и вообще пропадет с глаз долой!
Оксана юркнула в душ, тщательно вымылась с самым душистым гелем, надела на благоухающее тело пенные кружева и принялась сушить длинные, по пояс, волосы. «Он не устоит!» – билось у нее в висках. Он не сможет устоять, даже если по Нелькиной теории будет находиться в интеллектуальной ипостаси. Она, Оксана, конечно, запросто может поговорить с ним о деревянном брусе и вагонке, но всякий брус встанет у него поперек горла, когда он увидит ее блестящие волосы и просвечивающее сквозь кружево тело. Все-таки она здорово похорошела с тех пор, когда они только с ним познакомились. Далеко не всегда юность является преимуществом… А уж когда он почувствует исходящий от ее кожи запах мадагаскарского жасмина…
Звонок в дверь застал ее с феном в руках и в состоянии сумасшедшего желания мужских объятий. Торопливым движением Оксана забросила фен на шкафчик ванной комнаты, тряхнула за ворот пеньюар, чтобы он самым соблазнительным образом спустился с плеча, и пошла открывать.
На пороге стоял Иван Корнеев под ручку со своей белобрысой секретаршей, взятой, очевидно, в качестве секьюрити. Возможно, он ожидал подобной провокации со стороны Оксаны и решил подстраховаться. Нечеловеческим усилием воли подавив подступившие к горлу рыдания, Оксана почти выскочила на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь и, как можно эротичнее, проговорила:
– Извините, что не приглашаю. У меня… гость… сами понимаете… – И она повела плечом, чтобы кружева сползли еще больше. – Так что у тебя, Иван, всего несколько минут.
С перекошенным от не слишком ясных Оксане чувств лицом Корнеев сунул руку во внутренний карман куртки и вынул еще один плотный конверт, абсолютный близнец первому, в котором он уже передавал ей деньги. Оксана ловко выхватила его у него из рук, послала бывшему любовнику воздушный поцелуй и скрылась за дверями своей квартиры. Она закричала бы изо всех сил раненым зверем, если бы те двое еще не стояли на площадке в ожидании лифта. Надо же быть такой идиоткой! Сегодня она с полным основанием может отнести себя ко второй категории женщин в градации журнала «Настоящий мужчина». Весь вечер она вела себя как дура, которая даже не догадывается об этом. Ведь уже давно ясно, что между ней и Корнеевым все кончено. И чего она так раздухарилась? Гель, духи… кружева на обнаженном теле… Мужской ласки захотела? Маньячка! Шизофреничка! Но у его белой мышки глаза чуть не вылезли из орбит! Значит, все-таки один – ноль в ее, Оксанину, пользу! Это приятно, но больше она встречаться с Корнеевым не станет. Себе дороже. Она отошлет ему долг частями, электронными переводами.
Глава 2
– Куда прийти? – отшатнулся от нее Иван.
– В твое паршивое «Древо»!
– Зачем тебе идти? Я могу тебе привезти…
– Ну нет! Забудь сюда дорогу, Ваня! – Оксана постаралась как можно презрительнее смерить его взглядом. – Ты распорядишься, чтобы твоя новая любовница выписала мне пропуск, и передашь мне деньги из рук в руки в твоем собственном кабинете!
Оксана знала, что Корнеев не любит торговаться и тратить время на уговоры, поэтому надеялась на его согласие. Так оно и случилось.
– Хорошо, – кивнул головой Иван. – Я позвоню.
Оксана пропустила его в коридор, терпеливо подождала, пока он наденет обувь и куртку, и высунула вслед за ним голову на лестничную площадку, чтобы крикнуть:
– Не забудь позвонить, Ваня! А то я сама позвоню, и трудно спрогнозировать, что услышит от меня твоя секретарша!
Корнеев опять кивнул, но уже не поворачивая в ее сторону головы, и скрылся за дверями подъехавшего лифта. Теперь можно плакать, рыдать, биться в истерике, но слез почему-то не было. Очевидно, они все испарились от того жара, с каким она забрасывала словами Корнеева. Интересно, что он подумал о ней и обо всем только что между ними происшедшем? Наверно, обрадовался, что вовремя свалил от оголтелой акулы, которая долго маскировалась под любящую женщину, а теперь наконец проявила всю свою подлую сущность. Ну и ладно! Пусть он лучше ее ненавидит и живет с собственной секретаршей. Она, Оксана, его, конечно, все еще любит, но уже не с таким надрывом, как десять или хотя бы пять лет назад. Яркое радужное чувство несколько поистерлось и посеклось, как любимый, но уже очень старый шелковый платок, подаренный ей еще бабушкой. Надо начинать новую жизнь. Ей всего тридцать пять. Не пенсионерка. Она еще найдет свое счастье. Не зря же говорят, что тридцатилетние женщины нравятся всем, начиная от сопливых тинейджеров и заканчивая безнадежными стариками.
Корнеев не обманул. Оксане не пришлось ему ничего напоминать. Он пригласил ее в «Древо жизни» очень вовремя.
Часа три Оксана потратила на прическу, макияж и выбор подходящей одежды. Ей хотелось, чтобы Корнеев пожалел о том, что променял ее на другую, а той, другой, дать понять, что у Ивана Леонидовича есть о-го-го какие знакомые и что расслабляться ей не стоит.
Новая секретарша оказалась очень светлой блондинкой лет двадцати с небольшим. Никаких других достоинств Оксана в ней не заметила. Тяжелые терпкие духи были скорее ее недостатком. Бросив на девушку пренебрежительный взгляд, походкой супермодели Оксана без слов прошла мимо нее в кабинет Корнеева. У Ивана чуть не отвалилась челюсть, когда он ее увидел не раздетой на ночь и не в минимизированной одежде пляжей Анталии, а в полной боевой готовности. На ней был стильный черный брючный костюм без блузки. Волосы она свернула на затылке в узел, выпустив по обеим сторонам лица легкие прядки. Довершали картину помада под названием «Кофейный десерт», пудра «Золотая пыль» и тушь для ресниц «Стрелы любви».
Все с той же не закрывающейся челюстью Корнеев передал Оксане плотный конверт и даже вышел ее провожать в собственную приемную. У стола секретарши Оксана вытащила мобильник и набрала номер приемной. Белобрысая девчонка резво схватила трубку. Глядя ей прямо в глаза, Оксана не дала секретарше даже произнести: «Приемная господина Корнеева».
– Это я вам звоню, – сказала она. – Запоминайте, милочка, мой телефонный голос и в будущем соединяйте меня с Иваном Леонидовичем без всяких промедлений. Поняли, деточка?
Оксана отключила телефон. «Деточка» испуганно кивнула, продолжая держать у уха пищащую трубку. Дожидаться, пока она сообразит ее положить, Оксана не стала, а все той же походкой уверенной в себе женщины вышла из приемной. На улице она чуть не расплакалась. На кого ее променяли? На жалкого испуганного ребенка! Она же в дочери ему годится! Неужели Ивану все равно, с кем спать? Не любит же он эту девчонку, в самом деле! Ему, наверно, удобно, что у нее по молодости и глупости еще меньше к нему претензий, чем у Оксаны? У секретарши небось заходится сердчишко, когда прямо в кабинете к ней под юбочку лезет сам босс и одновременно красавец-мужчина в самом расцвете лет и половых сил. А она в ответ, конечно же, собирается пролезть к нему в жены, наивная простушка!
…И вот сегодня Оксана почему-то опять позволила Корнееву приехать. Зачем? Она уже почти отодрала его от себя. Стоит ли бередить почти зарубцевавшуюся рану? Впрочем, он с таким равнодушием говорил с ней по телефону, что, скорее всего, произойдет только деловая передача денег и не более того. Оксана решила даже не переодеваться к приходу Ивана. Спортивный костюм – самая подходящая одежда для предстоящего свидания.
Когда время стало приближаться к 21.00, Оксану почему-то вдруг начало трясти. Днем она совершенно спокойно думала о Корнееве, но стоило за окном сгуститься осеннему мраку, как ей вспомнились его поцелуи и объятия. Как же она его любила! Как же соскучилась по его горячим нетерпеливым губам и сильному красивому телу! К черту спортивный костюм! Она встретит его в том замечательном пеньюаре из пенистых кружев, который Иван сам же ей и подарил! Пусть попробует устоять! Его белой мыши такие кружева не подойдут. Она с ними сольется и вообще пропадет с глаз долой!
Оксана юркнула в душ, тщательно вымылась с самым душистым гелем, надела на благоухающее тело пенные кружева и принялась сушить длинные, по пояс, волосы. «Он не устоит!» – билось у нее в висках. Он не сможет устоять, даже если по Нелькиной теории будет находиться в интеллектуальной ипостаси. Она, Оксана, конечно, запросто может поговорить с ним о деревянном брусе и вагонке, но всякий брус встанет у него поперек горла, когда он увидит ее блестящие волосы и просвечивающее сквозь кружево тело. Все-таки она здорово похорошела с тех пор, когда они только с ним познакомились. Далеко не всегда юность является преимуществом… А уж когда он почувствует исходящий от ее кожи запах мадагаскарского жасмина…
Звонок в дверь застал ее с феном в руках и в состоянии сумасшедшего желания мужских объятий. Торопливым движением Оксана забросила фен на шкафчик ванной комнаты, тряхнула за ворот пеньюар, чтобы он самым соблазнительным образом спустился с плеча, и пошла открывать.
На пороге стоял Иван Корнеев под ручку со своей белобрысой секретаршей, взятой, очевидно, в качестве секьюрити. Возможно, он ожидал подобной провокации со стороны Оксаны и решил подстраховаться. Нечеловеческим усилием воли подавив подступившие к горлу рыдания, Оксана почти выскочила на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь и, как можно эротичнее, проговорила:
– Извините, что не приглашаю. У меня… гость… сами понимаете… – И она повела плечом, чтобы кружева сползли еще больше. – Так что у тебя, Иван, всего несколько минут.
С перекошенным от не слишком ясных Оксане чувств лицом Корнеев сунул руку во внутренний карман куртки и вынул еще один плотный конверт, абсолютный близнец первому, в котором он уже передавал ей деньги. Оксана ловко выхватила его у него из рук, послала бывшему любовнику воздушный поцелуй и скрылась за дверями своей квартиры. Она закричала бы изо всех сил раненым зверем, если бы те двое еще не стояли на площадке в ожидании лифта. Надо же быть такой идиоткой! Сегодня она с полным основанием может отнести себя ко второй категории женщин в градации журнала «Настоящий мужчина». Весь вечер она вела себя как дура, которая даже не догадывается об этом. Ведь уже давно ясно, что между ней и Корнеевым все кончено. И чего она так раздухарилась? Гель, духи… кружева на обнаженном теле… Мужской ласки захотела? Маньячка! Шизофреничка! Но у его белой мышки глаза чуть не вылезли из орбит! Значит, все-таки один – ноль в ее, Оксанину, пользу! Это приятно, но больше она встречаться с Корнеевым не станет. Себе дороже. Она отошлет ему долг частями, электронными переводами.
Глава 2
Неля
– Ты совсем спятила, Оксанка, – заявила Неля, когда наконец соизволила забрести в магазин подруги. – Я думала, что у тебя модный бутик, а ты открыла какую-то пошлую комиссионку… Кому нужно все это барахло второй свежести? – Она обвела глазами полки и стойки с одеждой. – Сейчас в нормальных магазинах можно купить все, что душе угодно!
– Знаешь, Неля, – совершенно не обиделась на подругу Оксана, – когда я задумывала этот магазин, то исходила из собственных потребностей и потребностей своих знакомых… и, между прочим, даже подруг!
– Это каких еще подруг? – поджала сочно накрашенные губки Неля. – Я, например, ни за что не буду одеваться в комиссионке! В конце концов, всегда можно найти что-нибудь дешевое на вещевых рынках… или там… на распродажах…
– На распродажах тоже продают не дешево, а на рынках сама знаешь какой товар: до первой стирки!
– Слушай, Оксанка, а чего ты прикидываешься убогой? – И она передразнила подругу: – «Исходила из собственных потребностей…» Да твои потребности Корнеев наверняка удовлетворил уже до конца жизни! Или не так?!
Оксана сердито качнула головой:
– Ты же знаешь, я не общаюсь с Корнеевым уже второй год. А что касается вещей, которые он мне дарил… то я их… почти все… в свою комиссионку и отнесла.
– Зачем? – испугалась Неля.
– Затем, чтобы поскорее избавиться от всего, что меня связывало с Иваном.
– То есть… ты хочешь сказать, что тот пушистенький джемпер… ну, который мне всегда нравился, из ангоры, – там? – Неля выбросила в сторону стоек с одеждой свою маленькую ручку с коротенькими пальчиками и очень длинными ногтями.
– Нет, его уже купили, – усмехнулась Оксана. – Зато там еще висит летний сарафанчик. Помнишь, с маками? Расклешенный! На тебя влезет, только укоротить придется. Сейчас не сезон, поэтому на него пока не обратили внимания.
– А сумочка… ну… такая… красная, под маки? – дрожащим от возбуждения голосом спросила Неля.
– Сумочка во-о-он на тех полках! – показала Оксана и обратилась к продавщице: – Займитесь клиенткой, Наташа. – Она хотела сказать подруге, что пока пойдет в свой кабинет, но Нелю ее местоположение уже совершенно не интересовало.
Оксана улыбнулась и действительно прошла в кабинет. Сев за стол, она, сверяясь с записью на перекидном календаре, набрала номер:
– Алексей? Здравствуйте! Это из комиссионного магазина «Новый взгляд». Да-да! Оксана Юрьевна. Я звоню, как мы с вами договаривались. Ну что? Вы все еще не решаетесь пойти ко мне товароведом?
В этот момент в дверь кабинета просунула свое розовощекое лицо Неля и заверещала от восторга что-то совершенно непонятное. Оксана приложила палец к губам и глазами показала подруге на кресло напротив.
– Простите, я не расслышала, – сказала она в трубку. – Значит, все-таки приедете посмотреть! Отлично! Конечно, меня это устраивает! Значит, до завтра! Ровно в двенадцать ноль-ноль я жду вас у себя в кабинете! Вы правы: вход именно со двора!
– И что это за Алексей? – спросила Неля, тут же забыв про только что приобретенные сарафан с маками, красную сумочку и еще пару хорошеньких блузочек.
– Товаровед! Наконец хоть кто-то откликнулся на мое объявление!
– А он какой из себя?
– Откуда я знаю? – рассмеялась Оксана. – Я же его еще не видела.
– Ну… а по телефону… голос какой? Молодой?
– Вроде бы не пожилой…
– Слушай, Оксан! А что, если я завтра зайду в твой… не в обиду будь сказано… секонд-хенд… как раз к двенадцати, будто бы что-нибудь купить? Ну… в общем, стану изображать из себя толпу покупателей… чтобы ему… понравилось…
Оксана посмотрела в просящие голубенькие глазки подруги и расхохоталась уже от души:
– Нелька! Ты неисправима!
– А что такого? Мне тоже надо как-то устраивать свою жизнь! Не на улице же к мужчинам приставать! Нарвешься еще… А этот Алексей… все-таки товаровед… Наверняка приличный человек…
– Нель, а вдруг он женат?
– Вот я приду будто бы выбирать вещи, а ты мне мигнешь, если он окажется женат.
– А как я узнаю?
– Ну… во-первых, у него может оказаться обручальное кольцо, во-вторых, он же будет писать заявление о приеме на работу и заполнять какие-то… бланки…
– Он может и не согласиться у меня работать, да и никакие бланки мне не нужны. А слово «комиссионка» не одну тебя пугает.
– Он согласится, Оксанка, согласится! Я буду изображать такую заинтересованность твоим магазином, что он непременно захочет работать в эдаком бойком месте. Если надо, то я могу прийти с Любкой… ну… с соседкой по площадке… Ты ее знаешь! И еще Вальку могу позвать с четвертого этажа. Они обе завтра как раз выходные! А я, ты же в курсе, всегда могу подмениться!
– Вот только избавь меня от своих Любок с Вальками! – поморщилась Оксана. – Как вспомню, что они вытворяли в кафе, где мы твой день рождения отмечали, дрожь по коже продирает!
– Брось, Оксана! Завтра же они будут трезвыми!
– Никаких Валек с Любками!
– Хорошо! Как скажешь! Ну… а я-то… значит, приду, да?
– Все равно ведь придешь, даже если не разрешу! – опять рассмеялась Оксана.
– Зачем же не разрешать, когда можно по-хорошему? Или мы не подруги?
– Приходи. Разве от тебя отвяжешься?!
Неля радостно взвизгнула и бросилась Оксане на шею, практически улегшись всем своим коротеньким телом на массивный стол.
Неля Сергеевна Никодимова, давняя подруга Оксаны, действительно очень хотела устроить свою личную жизнь, которая сама собой никак не хотела устраиваться, начиная с самой юности. Кругленькая, толстоногая, с маловыразительным лицом, Неля абсолютно не интересовала мужчин. Она никак не могла понять, в чем причина такого беспардонного пренебрежения ею как женской особью, потому что считала себя ничем не хуже других. Почему-то этими другими мужчины увлекались, а ею – ни в какую!
Неля проплакала беспрерывно два выходных дня после свадьбы Люды Водовозовой, их с Оксаной приятельницы по медучилищу. Эта Водовозова, с точки зрения Нели, лицом была – вылитая лошадь. И ведь нашелся смельчак, который на это не посмотрел, а женился на прекрасной Людиной душе. Конечно, этот смельчак был несколько мелковат телом и лысоват головой, но это ничуть не умаляло его достоинств: однокомнатной, но очень большой квартиры в центре Питера, в старом фонде, и двух высших образований.
Конечно, сейчас, с появлением в широкой продаже бесчисленных дамских журналов, у Нели появилась надежда на то, что не все еще в ее жизни потеряно. Оксанка эти журналы презирала, за что и поплатилась. Она думала, что Иван Корнеев, красавчик и денежный мешок, выдан ей в вечное пользование, ан нет! Шалишь! Мало получить в свои руки приличного мужчину! Надо его еще суметь удержать! Вот она, Неля, сумела бы! Ей бы только его получить! У нее дома в голубой пластиковой папочке с кнопочкой хранились аккуратно вырезанные из любимых журналов и сколотые скрепочками материалы как раз на эту тему. Пусть себе Оксанка смеется сколько хочет. Давно известно: хорошо смеется тот, кто это делает последним! Если Оксанкин товаровед окажется ничего себе мужчиной, да еще и холостым, то наученная журналами Неля теперь знает, как правильно себя вести. А если – не холостым, то… это тоже ничего. В другой папочке, красной и клетчатой, у нее лежат материалы как раз о тех, кто неосмотрительно рано женился. Кстати, если уж говорить о женатых: водовозовский лысоватый муж женился на Люде, между прочим, вторым браком. И ничего! Они вполне счастливы в своей огромной однокомнатной квартире в самом центре Питера с двумя собственными их детьми, мальчиком и девочкой.
Вот если бы сейчас было лето, то Неля непременно нарядилась бы в только что купленный Оксанкин сарафан с маками. Конечно, подруга могла бы ей его запросто подарить, но что уж теперь об этом рассуждать? Купила так купила! Сарафан вообще-то стоит любых денежных вложений. Шелковый, широкий, летящий, он хорошо маскирует несколько полноватую Нелину фигуру. А вместе с красной сумочкой и с босоножками…
Но сейчас не лето. Сейчас осень. И довольно поздняя, что, в общем-то, тоже не плохо. Нелино демисезонное пальто, во-первых, черного цвета, который стройнит, во-вторых, очень просторное… А толстоватые ноги всегда можно скрыть брюками, тоже черными, из плотного, слегка искрящегося шелка. И сапожки на каблуках… И шляпку такую… с полями… Или лучше без шляпки? Волосы у Нели хорошие: густые, темно-каштановые… Лучше без шляпки. С локонами. Можно даже взять такси, чтобы они не растрепались на ветру. Или не брать? Потратишься, а этот товаровед окажется совершенно негодным к использованию. Может быть, у него вставной глаз или гнойные прыщи по всему лицу! А что? Такое тоже бывает… И, главное, человек не виноват, а всем противно…
В конце концов Неля решила шляпку не надевать и поехать в подругин секонд-хенд на троллейбусе. Если что, то на такси всегда можно будет уехать обратно… вместе с товароведом. Не примется же он сразу за работу!
Таким образом, без шляпки, но в локонах, госпожа Никодимова явилась в комиссионку за полчаса до прихода товароведа. Пришлось временно снять скрывающее полноту пальто и остаться в хорошеньком джемпере густо-оранжевого цвета, к которому была подобрана искрящаяся помада, тон в тон. Словом, Неля себе очень нравилась, даже несмотря на то, что джемперок весьма недвусмысленно демонстрировал многоярусные складочки ее толстенького тельца. Пальто на всякий случай у нее было под рукой. Она надеялась, что всегда успеет элегантно набросить его на плечи, когда товаровед как воспитанный человек постучит в дверь Оксанкиного кабинета. Неля уже забыла о том, что собиралась изображать собой толпу покупателей, жаждущих комиссионных товаров, а подруга деликатно ей об этом не напоминала и даже поила кофе с маленькими круассанчиками с шоколадом внутри.
Товароведа Алексея привела в кабинет заведующей продавщица Наталья, которая в прошлый раз предложила Неле вдобавок к сарафану и красной сумочке взять еще пару миленьких блузочек. В общем, эта Наталья была вестником хорошего и приятного, за что сразу полюбилась Никодимовой. Неля сначала улыбнулась ей как старинной знакомой, а потом, слегка прищурясь, перевела взгляд на товароведа.
Товаровед оказался отличным. Ему было хорошо за тридцать, но без перебора. В самый раз. Он был не слишком высок, что тоже сразу же понравилось Неле. Зачем ей слишком высокий? Слишком высокий – это, может быть, и красиво, если смотреть со стороны, но неудобно при Нелиных габаритах. Одет прилично, но без шика, что тоже хорошо. Мужчины, которые слишком заботятся о своей внешности, – ненадежны. Это азбучная истина, которую, если кто все же ее не знает, всегда можно прочесть в любом дамском журнале средней руки.
Алексей с Оксаной говорили о чем-то нудном и неинтересном, а Неля ерзала на диванчике, буравя товароведа своими светлыми глазками. Лицо у него было тоже ничего. Обыкновенное. Розовое с бесчисленными веснушками. Если бы Неля Никодимова была стройной красавицей, то эти веснушки ей, возможно, не понравились бы: куда это годится, когда мужское лицо будто забрызгано желто-коричневым пигментом из неисправного краскопульта. Но у Нели имелись жирненькие складочки на теле. У него – излишки веснушек, у нее – излишки жировых отложений. Минус на минус всегда дает плюс, то есть если не замечать его веснушек (как Люда Водовозова не заметила лысой головы своего жениха), то товаровед из благодарности может не заметить погрешностей Нелиной фигуры.
Дальше. Дальше идут кудрявые волосы самого тривиального рыжего цвета (именно при таком оттенке общественность всегда подозревает человека в убийстве собственного дедушки лопатой). Но Нелю это тоже совершенно не расстраивает. У товароведа рыжие волосы, а у нее – чересчур маленькие глазки. Как их ни крась, они все равно кажутся крошечными на круглом щекастом лице. Опять-таки минус на минус…
А вот цвет глаз у Алексея в точности такой же невыразительный, как у самой Нели. Это уже идет в настоящий плюс, без всякого умножения минусов, потому что общность цвета всегда может стать общностью взглядов. А одинаковость губ… Нелю даже слегка передернуло от почти сладострастной дрожи, когда она представила, как соединяются в единое целое эти одинаковые губы… В общем, товаровед Алексей подходил ей по всем статьям. Только она успела это осознать, как Оксана сказала наконец нечто стоящее:
– Познакомьтесь, Алексей, это моя лучшая подруга – Неля.
Никодимова изобразила на своем лице самую обворожительную улыбку, на какую была способна, а замечательный товаровед лишь слегка раздвинул в стороны губы, чуть тряхнул своими рыжими кудрями и снова повернулся к хозяйке магазина.
– Значит, завтра вы выходите на работу! – утвердительно заявила Оксана.
– Да. К десяти, – отозвался Алексей, и Неля совершенно обомлела от звука его низкого и сильного голоса. Такими голосами говорят лишь настоящие мужчины, которые, если что, действительно могут… не только лопатой, но и запросто – голым кулаком… Когда они вполголоса разговаривали с Оксаной, Неля, поглощенная созерцанием, не вслушивалась. Тем приятнее теперь ей было осознать, что она в Алексее не ошиблась.
– Кстати, я буду вам очень признательна, если вы довезете Нелю домой, – неожиданно для Никодимовой сказала вдруг Оксана и с особым выражением посмотрела ей в глаза. – Понимаете, она оказалась тут совершенно случайно… шла мимо и… в общем, подвернула ногу. Я сейчас вызову такси и… вы только не волнуйтесь, – предупредила она возражения, которые могли вырваться из уст нового товароведа, но, к чести его, так и не вырвались, – все оплачу. Вы с Нелей живете на соседних улицах, так что вам по пути, а я буду спокойна за подругу. Вы согласны?
– Конечно, я помогу вашей подруге, – все тем же неподражаемым голосом отозвался Алексей, вынул из кармана мобильник и вызвал такси. – И платить за меня не надо. Я и сам способен…
Когда Алексей предложил Неле руку, Оксана у него за спиной соорудила на своем лице такое странное выражение, что Никодимова от испуга даже не сообразила, что надо хромать. Оксана для примера тут же припала на одну ногу, исхитрившись при этом пребольно ущипнуть Нелю за бок. Та очень натурально взвизгнула и завалилась на товароведа всем своим тяжеленьким телом. Алексей мужественно принял удар и осторожно повел несчастную к выходу. Возле такси Оксана мигала Неле уже обоими глазами попеременно, а Никодимова никак не могла прийти в себя от восторга. Оксанка молодец! Настоящая подруга! Лихо все завернула! Теперь бы только не оплошать. То, что так хорошо началось, должно так же хорошо и закончиться. А то прямо стыдно будет перед заботливой подругой…
– Вам куда? – спросил Нелю Алексей, когда они забрались в салон «желтого такси» нового образца.
– В К-купчино. Н-на Малую Бухарестскую, – запинаясь от неожиданного поворота событий, пролепетала Никодимова.
Алексей наконец улыбнулся настоящей широкой улыбкой и сказал:
– Мы действительно живем рядом. Я – на Малой Карпатской.
Неля в этот восхитительный момент смогла только согласно кивнуть, красиво качнув своими специально для него завитыми локонами.
До самого Дунайского проспекта новый Оксанкин товаровед молчал. Молчала и Неля, потому что никак не могла придумать, что бы такое значительное сказать. Она несколько раз тяжело вздохнула, и Алексей наконец разродился, но всего одним словом:
– Болит?
– Болит, – согласилась Неля, с трудом вспомнив, что у нее должно болеть.
– Если бы сразу, то можно бы холодный компресс, – сказал он. – А теперь уж что…
– Да… теперь уж что… – эхом откликнулась Никодимова.
– Теперь уж только согревающий…
– Я обязательно сделаю согревающий…
Неле очень хотелось, чтобы он посоветовал ей еще что-нибудь, но Алексей, пристально глянув в окно, спросил:
– А вы не будете возражать… Неля, кажется (она быстро кивнула, потому что заранее знала, что ни в чем не станет ему возражать), если мы по пути заедем в детский сад?
– В детский сад?!! – Никодимова так удивилась, будто Алексей признался в том, что сам является его воспитанником и собирается после Оксанкиной комиссионки поспеть еще и на тихий час.
– Да… у меня там дочка… Наташенька… Она, знаете ли, ненавидит детский сад, а сегодня как раз есть возможность забрать ее пораньше. – Он всем корпусом развернулся к Неле, которая еще раз поразилась совпадению цвета их глаз, и, благородным жестом прижав правую руку к груди, заверил: – А потом мы с Наташенькой обязательно поможем вам добраться до дома! Она у меня славная! Вот увидите!
Неля Никодимова уже ни на что не хотела смотреть. На ее голубенькие глазки набежали слезы, которые она сдержать так и не сумела. Да и чего сдерживать? Только что родившаяся мечта об общности взглядов уже лопалась мыльным пузырем. Конечно же, он женат! И даже имеет собственную Наташеньку, которая ненавидит детский сад! Оксане, видимо, просто не удалось у него спросить о семейном положении. Э-э-х, такая красивая комбинация разваливалась на глазах!
Слезы мелкими капельками побежали по крутым никодимовским щечкам.
– Неужели так больно? – участливо спросил Алексей и даже выдал ей собственный потрясающей чистоты платок с клетчатой каемочкой.
Неле очень хотелось швырнуть этот платок ему в лицо, но она не посмела. В чем он, собственно, виноват? В том, что она, как только его увидела, так и запала на него? Пришлось промокнуть глаза, стерев при этом вместе с тушью половину своей привлекательности.
– Знаешь, Неля, – совершенно не обиделась на подругу Оксана, – когда я задумывала этот магазин, то исходила из собственных потребностей и потребностей своих знакомых… и, между прочим, даже подруг!
– Это каких еще подруг? – поджала сочно накрашенные губки Неля. – Я, например, ни за что не буду одеваться в комиссионке! В конце концов, всегда можно найти что-нибудь дешевое на вещевых рынках… или там… на распродажах…
– На распродажах тоже продают не дешево, а на рынках сама знаешь какой товар: до первой стирки!
– Слушай, Оксанка, а чего ты прикидываешься убогой? – И она передразнила подругу: – «Исходила из собственных потребностей…» Да твои потребности Корнеев наверняка удовлетворил уже до конца жизни! Или не так?!
Оксана сердито качнула головой:
– Ты же знаешь, я не общаюсь с Корнеевым уже второй год. А что касается вещей, которые он мне дарил… то я их… почти все… в свою комиссионку и отнесла.
– Зачем? – испугалась Неля.
– Затем, чтобы поскорее избавиться от всего, что меня связывало с Иваном.
– То есть… ты хочешь сказать, что тот пушистенький джемпер… ну, который мне всегда нравился, из ангоры, – там? – Неля выбросила в сторону стоек с одеждой свою маленькую ручку с коротенькими пальчиками и очень длинными ногтями.
– Нет, его уже купили, – усмехнулась Оксана. – Зато там еще висит летний сарафанчик. Помнишь, с маками? Расклешенный! На тебя влезет, только укоротить придется. Сейчас не сезон, поэтому на него пока не обратили внимания.
– А сумочка… ну… такая… красная, под маки? – дрожащим от возбуждения голосом спросила Неля.
– Сумочка во-о-он на тех полках! – показала Оксана и обратилась к продавщице: – Займитесь клиенткой, Наташа. – Она хотела сказать подруге, что пока пойдет в свой кабинет, но Нелю ее местоположение уже совершенно не интересовало.
Оксана улыбнулась и действительно прошла в кабинет. Сев за стол, она, сверяясь с записью на перекидном календаре, набрала номер:
– Алексей? Здравствуйте! Это из комиссионного магазина «Новый взгляд». Да-да! Оксана Юрьевна. Я звоню, как мы с вами договаривались. Ну что? Вы все еще не решаетесь пойти ко мне товароведом?
В этот момент в дверь кабинета просунула свое розовощекое лицо Неля и заверещала от восторга что-то совершенно непонятное. Оксана приложила палец к губам и глазами показала подруге на кресло напротив.
– Простите, я не расслышала, – сказала она в трубку. – Значит, все-таки приедете посмотреть! Отлично! Конечно, меня это устраивает! Значит, до завтра! Ровно в двенадцать ноль-ноль я жду вас у себя в кабинете! Вы правы: вход именно со двора!
– И что это за Алексей? – спросила Неля, тут же забыв про только что приобретенные сарафан с маками, красную сумочку и еще пару хорошеньких блузочек.
– Товаровед! Наконец хоть кто-то откликнулся на мое объявление!
– А он какой из себя?
– Откуда я знаю? – рассмеялась Оксана. – Я же его еще не видела.
– Ну… а по телефону… голос какой? Молодой?
– Вроде бы не пожилой…
– Слушай, Оксан! А что, если я завтра зайду в твой… не в обиду будь сказано… секонд-хенд… как раз к двенадцати, будто бы что-нибудь купить? Ну… в общем, стану изображать из себя толпу покупателей… чтобы ему… понравилось…
Оксана посмотрела в просящие голубенькие глазки подруги и расхохоталась уже от души:
– Нелька! Ты неисправима!
– А что такого? Мне тоже надо как-то устраивать свою жизнь! Не на улице же к мужчинам приставать! Нарвешься еще… А этот Алексей… все-таки товаровед… Наверняка приличный человек…
– Нель, а вдруг он женат?
– Вот я приду будто бы выбирать вещи, а ты мне мигнешь, если он окажется женат.
– А как я узнаю?
– Ну… во-первых, у него может оказаться обручальное кольцо, во-вторых, он же будет писать заявление о приеме на работу и заполнять какие-то… бланки…
– Он может и не согласиться у меня работать, да и никакие бланки мне не нужны. А слово «комиссионка» не одну тебя пугает.
– Он согласится, Оксанка, согласится! Я буду изображать такую заинтересованность твоим магазином, что он непременно захочет работать в эдаком бойком месте. Если надо, то я могу прийти с Любкой… ну… с соседкой по площадке… Ты ее знаешь! И еще Вальку могу позвать с четвертого этажа. Они обе завтра как раз выходные! А я, ты же в курсе, всегда могу подмениться!
– Вот только избавь меня от своих Любок с Вальками! – поморщилась Оксана. – Как вспомню, что они вытворяли в кафе, где мы твой день рождения отмечали, дрожь по коже продирает!
– Брось, Оксана! Завтра же они будут трезвыми!
– Никаких Валек с Любками!
– Хорошо! Как скажешь! Ну… а я-то… значит, приду, да?
– Все равно ведь придешь, даже если не разрешу! – опять рассмеялась Оксана.
– Зачем же не разрешать, когда можно по-хорошему? Или мы не подруги?
– Приходи. Разве от тебя отвяжешься?!
Неля радостно взвизгнула и бросилась Оксане на шею, практически улегшись всем своим коротеньким телом на массивный стол.
Неля Сергеевна Никодимова, давняя подруга Оксаны, действительно очень хотела устроить свою личную жизнь, которая сама собой никак не хотела устраиваться, начиная с самой юности. Кругленькая, толстоногая, с маловыразительным лицом, Неля абсолютно не интересовала мужчин. Она никак не могла понять, в чем причина такого беспардонного пренебрежения ею как женской особью, потому что считала себя ничем не хуже других. Почему-то этими другими мужчины увлекались, а ею – ни в какую!
Неля проплакала беспрерывно два выходных дня после свадьбы Люды Водовозовой, их с Оксаной приятельницы по медучилищу. Эта Водовозова, с точки зрения Нели, лицом была – вылитая лошадь. И ведь нашелся смельчак, который на это не посмотрел, а женился на прекрасной Людиной душе. Конечно, этот смельчак был несколько мелковат телом и лысоват головой, но это ничуть не умаляло его достоинств: однокомнатной, но очень большой квартиры в центре Питера, в старом фонде, и двух высших образований.
Конечно, сейчас, с появлением в широкой продаже бесчисленных дамских журналов, у Нели появилась надежда на то, что не все еще в ее жизни потеряно. Оксанка эти журналы презирала, за что и поплатилась. Она думала, что Иван Корнеев, красавчик и денежный мешок, выдан ей в вечное пользование, ан нет! Шалишь! Мало получить в свои руки приличного мужчину! Надо его еще суметь удержать! Вот она, Неля, сумела бы! Ей бы только его получить! У нее дома в голубой пластиковой папочке с кнопочкой хранились аккуратно вырезанные из любимых журналов и сколотые скрепочками материалы как раз на эту тему. Пусть себе Оксанка смеется сколько хочет. Давно известно: хорошо смеется тот, кто это делает последним! Если Оксанкин товаровед окажется ничего себе мужчиной, да еще и холостым, то наученная журналами Неля теперь знает, как правильно себя вести. А если – не холостым, то… это тоже ничего. В другой папочке, красной и клетчатой, у нее лежат материалы как раз о тех, кто неосмотрительно рано женился. Кстати, если уж говорить о женатых: водовозовский лысоватый муж женился на Люде, между прочим, вторым браком. И ничего! Они вполне счастливы в своей огромной однокомнатной квартире в самом центре Питера с двумя собственными их детьми, мальчиком и девочкой.
Вот если бы сейчас было лето, то Неля непременно нарядилась бы в только что купленный Оксанкин сарафан с маками. Конечно, подруга могла бы ей его запросто подарить, но что уж теперь об этом рассуждать? Купила так купила! Сарафан вообще-то стоит любых денежных вложений. Шелковый, широкий, летящий, он хорошо маскирует несколько полноватую Нелину фигуру. А вместе с красной сумочкой и с босоножками…
Но сейчас не лето. Сейчас осень. И довольно поздняя, что, в общем-то, тоже не плохо. Нелино демисезонное пальто, во-первых, черного цвета, который стройнит, во-вторых, очень просторное… А толстоватые ноги всегда можно скрыть брюками, тоже черными, из плотного, слегка искрящегося шелка. И сапожки на каблуках… И шляпку такую… с полями… Или лучше без шляпки? Волосы у Нели хорошие: густые, темно-каштановые… Лучше без шляпки. С локонами. Можно даже взять такси, чтобы они не растрепались на ветру. Или не брать? Потратишься, а этот товаровед окажется совершенно негодным к использованию. Может быть, у него вставной глаз или гнойные прыщи по всему лицу! А что? Такое тоже бывает… И, главное, человек не виноват, а всем противно…
В конце концов Неля решила шляпку не надевать и поехать в подругин секонд-хенд на троллейбусе. Если что, то на такси всегда можно будет уехать обратно… вместе с товароведом. Не примется же он сразу за работу!
Таким образом, без шляпки, но в локонах, госпожа Никодимова явилась в комиссионку за полчаса до прихода товароведа. Пришлось временно снять скрывающее полноту пальто и остаться в хорошеньком джемпере густо-оранжевого цвета, к которому была подобрана искрящаяся помада, тон в тон. Словом, Неля себе очень нравилась, даже несмотря на то, что джемперок весьма недвусмысленно демонстрировал многоярусные складочки ее толстенького тельца. Пальто на всякий случай у нее было под рукой. Она надеялась, что всегда успеет элегантно набросить его на плечи, когда товаровед как воспитанный человек постучит в дверь Оксанкиного кабинета. Неля уже забыла о том, что собиралась изображать собой толпу покупателей, жаждущих комиссионных товаров, а подруга деликатно ей об этом не напоминала и даже поила кофе с маленькими круассанчиками с шоколадом внутри.
Товароведа Алексея привела в кабинет заведующей продавщица Наталья, которая в прошлый раз предложила Неле вдобавок к сарафану и красной сумочке взять еще пару миленьких блузочек. В общем, эта Наталья была вестником хорошего и приятного, за что сразу полюбилась Никодимовой. Неля сначала улыбнулась ей как старинной знакомой, а потом, слегка прищурясь, перевела взгляд на товароведа.
Товаровед оказался отличным. Ему было хорошо за тридцать, но без перебора. В самый раз. Он был не слишком высок, что тоже сразу же понравилось Неле. Зачем ей слишком высокий? Слишком высокий – это, может быть, и красиво, если смотреть со стороны, но неудобно при Нелиных габаритах. Одет прилично, но без шика, что тоже хорошо. Мужчины, которые слишком заботятся о своей внешности, – ненадежны. Это азбучная истина, которую, если кто все же ее не знает, всегда можно прочесть в любом дамском журнале средней руки.
Алексей с Оксаной говорили о чем-то нудном и неинтересном, а Неля ерзала на диванчике, буравя товароведа своими светлыми глазками. Лицо у него было тоже ничего. Обыкновенное. Розовое с бесчисленными веснушками. Если бы Неля Никодимова была стройной красавицей, то эти веснушки ей, возможно, не понравились бы: куда это годится, когда мужское лицо будто забрызгано желто-коричневым пигментом из неисправного краскопульта. Но у Нели имелись жирненькие складочки на теле. У него – излишки веснушек, у нее – излишки жировых отложений. Минус на минус всегда дает плюс, то есть если не замечать его веснушек (как Люда Водовозова не заметила лысой головы своего жениха), то товаровед из благодарности может не заметить погрешностей Нелиной фигуры.
Дальше. Дальше идут кудрявые волосы самого тривиального рыжего цвета (именно при таком оттенке общественность всегда подозревает человека в убийстве собственного дедушки лопатой). Но Нелю это тоже совершенно не расстраивает. У товароведа рыжие волосы, а у нее – чересчур маленькие глазки. Как их ни крась, они все равно кажутся крошечными на круглом щекастом лице. Опять-таки минус на минус…
А вот цвет глаз у Алексея в точности такой же невыразительный, как у самой Нели. Это уже идет в настоящий плюс, без всякого умножения минусов, потому что общность цвета всегда может стать общностью взглядов. А одинаковость губ… Нелю даже слегка передернуло от почти сладострастной дрожи, когда она представила, как соединяются в единое целое эти одинаковые губы… В общем, товаровед Алексей подходил ей по всем статьям. Только она успела это осознать, как Оксана сказала наконец нечто стоящее:
– Познакомьтесь, Алексей, это моя лучшая подруга – Неля.
Никодимова изобразила на своем лице самую обворожительную улыбку, на какую была способна, а замечательный товаровед лишь слегка раздвинул в стороны губы, чуть тряхнул своими рыжими кудрями и снова повернулся к хозяйке магазина.
– Значит, завтра вы выходите на работу! – утвердительно заявила Оксана.
– Да. К десяти, – отозвался Алексей, и Неля совершенно обомлела от звука его низкого и сильного голоса. Такими голосами говорят лишь настоящие мужчины, которые, если что, действительно могут… не только лопатой, но и запросто – голым кулаком… Когда они вполголоса разговаривали с Оксаной, Неля, поглощенная созерцанием, не вслушивалась. Тем приятнее теперь ей было осознать, что она в Алексее не ошиблась.
– Кстати, я буду вам очень признательна, если вы довезете Нелю домой, – неожиданно для Никодимовой сказала вдруг Оксана и с особым выражением посмотрела ей в глаза. – Понимаете, она оказалась тут совершенно случайно… шла мимо и… в общем, подвернула ногу. Я сейчас вызову такси и… вы только не волнуйтесь, – предупредила она возражения, которые могли вырваться из уст нового товароведа, но, к чести его, так и не вырвались, – все оплачу. Вы с Нелей живете на соседних улицах, так что вам по пути, а я буду спокойна за подругу. Вы согласны?
– Конечно, я помогу вашей подруге, – все тем же неподражаемым голосом отозвался Алексей, вынул из кармана мобильник и вызвал такси. – И платить за меня не надо. Я и сам способен…
Когда Алексей предложил Неле руку, Оксана у него за спиной соорудила на своем лице такое странное выражение, что Никодимова от испуга даже не сообразила, что надо хромать. Оксана для примера тут же припала на одну ногу, исхитрившись при этом пребольно ущипнуть Нелю за бок. Та очень натурально взвизгнула и завалилась на товароведа всем своим тяжеленьким телом. Алексей мужественно принял удар и осторожно повел несчастную к выходу. Возле такси Оксана мигала Неле уже обоими глазами попеременно, а Никодимова никак не могла прийти в себя от восторга. Оксанка молодец! Настоящая подруга! Лихо все завернула! Теперь бы только не оплошать. То, что так хорошо началось, должно так же хорошо и закончиться. А то прямо стыдно будет перед заботливой подругой…
– Вам куда? – спросил Нелю Алексей, когда они забрались в салон «желтого такси» нового образца.
– В К-купчино. Н-на Малую Бухарестскую, – запинаясь от неожиданного поворота событий, пролепетала Никодимова.
Алексей наконец улыбнулся настоящей широкой улыбкой и сказал:
– Мы действительно живем рядом. Я – на Малой Карпатской.
Неля в этот восхитительный момент смогла только согласно кивнуть, красиво качнув своими специально для него завитыми локонами.
До самого Дунайского проспекта новый Оксанкин товаровед молчал. Молчала и Неля, потому что никак не могла придумать, что бы такое значительное сказать. Она несколько раз тяжело вздохнула, и Алексей наконец разродился, но всего одним словом:
– Болит?
– Болит, – согласилась Неля, с трудом вспомнив, что у нее должно болеть.
– Если бы сразу, то можно бы холодный компресс, – сказал он. – А теперь уж что…
– Да… теперь уж что… – эхом откликнулась Никодимова.
– Теперь уж только согревающий…
– Я обязательно сделаю согревающий…
Неле очень хотелось, чтобы он посоветовал ей еще что-нибудь, но Алексей, пристально глянув в окно, спросил:
– А вы не будете возражать… Неля, кажется (она быстро кивнула, потому что заранее знала, что ни в чем не станет ему возражать), если мы по пути заедем в детский сад?
– В детский сад?!! – Никодимова так удивилась, будто Алексей признался в том, что сам является его воспитанником и собирается после Оксанкиной комиссионки поспеть еще и на тихий час.
– Да… у меня там дочка… Наташенька… Она, знаете ли, ненавидит детский сад, а сегодня как раз есть возможность забрать ее пораньше. – Он всем корпусом развернулся к Неле, которая еще раз поразилась совпадению цвета их глаз, и, благородным жестом прижав правую руку к груди, заверил: – А потом мы с Наташенькой обязательно поможем вам добраться до дома! Она у меня славная! Вот увидите!
Неля Никодимова уже ни на что не хотела смотреть. На ее голубенькие глазки набежали слезы, которые она сдержать так и не сумела. Да и чего сдерживать? Только что родившаяся мечта об общности взглядов уже лопалась мыльным пузырем. Конечно же, он женат! И даже имеет собственную Наташеньку, которая ненавидит детский сад! Оксане, видимо, просто не удалось у него спросить о семейном положении. Э-э-х, такая красивая комбинация разваливалась на глазах!
Слезы мелкими капельками побежали по крутым никодимовским щечкам.
– Неужели так больно? – участливо спросил Алексей и даже выдал ей собственный потрясающей чистоты платок с клетчатой каемочкой.
Неле очень хотелось швырнуть этот платок ему в лицо, но она не посмела. В чем он, собственно, виноват? В том, что она, как только его увидела, так и запала на него? Пришлось промокнуть глаза, стерев при этом вместе с тушью половину своей привлекательности.