Демют Мишель. Ноктюрн для демонов

   Но какая польза от музыкальных стеблей?
   Впрочем, куда более важным для Арглиде было то, что он добрался, пусть с некоторым опозданием, до внутренних помещений Замка.
   Человек в Красном не разочаруется в нем.
 
   Как Арглиде и предполагал, солнце еще стояло над Городом. В углу странного склада со стенами из холодного камня виднелось стрельчатое окно, похожее на окна Замка. Арглиде на секунду выглянул наружу. Бесконечные ряды гладких крыш, отражавших прозрачное, с прожилками желтизны небо, оказывали почти гипнотическое действие.
   Довольно далеко он увидел шоссе, огибавшее бедный квартал. Где-то там осталась лавка Макхонта. Арглиде решил, что в багряном мире он не мог проделать такого длинного пути. Ничего удивительного, если расстояния в двух мирах совпадают не больше, чем течение времени.
   Отойдя от окна, Арглиде заметил щит со множеством переключателей. Никаких указаний, как им пользоваться, не было, но он рискнул попробовать. После второй попытки щит с глухим скрежетом съехал в сторону. Коридор за ним, освещенный голубым светом, уводил вглубь Замка.
   Поначалу Арглиде не понял, действительно ли он слышит музыку, или так отзывается в его мозгу далекий уличный гул, шум и крики толпы.
   Ему казалось, он идет целую вечность. И хотя Арглиде, как любой житель Города, знал, сколь огромен Замок, ему стало не по себе. Впрочем, на пути так никто и не встретился. Иногда, правда, Арглиде прятался, заслышав чей-то голос за стеной или за дверью. Но где роботы-слуги Всемогущего и где стражники, которые должны тут кишмя кишеть?
   И потом… эта музыка. Пока еще далекая, порой как бы подернутая дымкой. Напоминавшая мерцание звезд, — она то катилась волнами, то вдруг рассыпалась искрами.
   Арглиде шел по узкому коридору, пол которого был устлан черным и белым мехом. Выступавшие из стен металлические статуи держали в руках факелы, сиявшие ослепительным светом.
   «Куда же я иду? — подумал он. — И что буду делать, если наткнусь на кого-нибудь? Наткнусь прямо сейчас? Разве можно отыскать демона среди этой роскоши, где нет места страданию?»
   Словно отвечая его мыслям, музыка, зовущая и нежная, звучала все громче. Никогда он не слышал ничего подобного. Музыка влекла к себе душу, как женщина влечет к себе мужчину.
   Вдруг справа Арглиде увидел неплотно прикрытую дверь, из-за которой просачивался мягкий золотистый свет, не такой яркий, как в коридоре. Рассеянным движением проверив, на месте ли оружие, Арглиде осторожно толкнул дверь. Та бесшумно поддалась, открывая его взору удивительное зрелище.
   Бледная девушка с ярко-рыжими волосами сидела за невысоким музыкальным инструментом, где вместо клавишей и струн были стебли травы из багряного мира — руно диковинного гигантского зверя.
   Девушка повернулась к Арглиде, и музыка смолкла. Но он только тихо вошел и остановился на пороге, затаив дыхание и сожалея, что она перестала касаться пальцами хрустальных стеблей.
   — Вам нравится эта музыка? — спросила она.
   Губы у нее были бледные, бледные и пухлые, вопрос же больше походил на утверждение.
   Арглиде кивнул. В глубине души он растерялся, но в нем снова заговорил дух противоречия. Он никак не должен оставаться здесь, в сердце Замка, где в любую минуту может появиться стража…
   — Вы первый, — вздохнула девушка.
   Арглиде не понял, что она хотела сказать, и шагнул вперед. К нему вдруг вернулось спокойствие. «Не лучше ли сунуть под нос этому нежному созданию оружие, прежде чем оно поднимет на ноги весь замок?» — спросил себя Арглиде. Хотя, может, он уже опоздал.
   — Как… как называется эта музыка? — вымолвил он и сам удивился, что задает такой вопрос в таком месте.
   — Первый ноктюрн для демонов… Я его сочинила год назад.
   Слово «демоны» тут же вернуло Арглиде к действительности. Однако, как ни странно, длинноствольный пистолет не произвел никакого впечатления на юную музыкантшу.
   — Знали бы вы, кто я такой, — тихо сказал Арглиде. — Впрочем, мне ни к чему больше скрываться.
   — Я знаю, кто вы, а вот вы, мне кажется, заблуждаетесь на свой счет. Или я не права?
   Он покачал головой.
   — Вы хотите меня перехитрить, мадемуазель, а это нехорошо. Поиграйте еще…
   Чуть помедлив, она тронула стебли, которые, задрожав, испустили несколько пронзительных нот. Эта новая мелодия ничем не напоминала те странные звуки, которые влекли сюда Арглиде.
   — Мне очень жаль, — решился он, — но мне придется вас обезвредить… на некоторое время.
   Она словно не расслышала и продолжала глядеть на него с улыбкой. Белизной прекрасного лица она напоминала древнюю статую.
   Арглиде снял пистолет с предохранителя и медленно поднял.
   — Знаете, я и сама боюсь, что сюда кто-нибудь придет…
   Он опустил оружие.
   — Меня ведь наказали, как маленькую. Со своими отец так же суров, как со всеми остальными.
   Слова девушки не сразу дошли до него.
   — Что? — переспросил он.
   — Мой отец — Марвич Всемогущий. Вы разве не знали?
   Арглиде покачал головой.
   — …А мне здесь еще два дня коротать. Но когда меня простят, я про вас никому не скажу. Впрочем, вас все равно к тому времени убьют…
   Тошнота подступила к горлу, его охватила злоба и, отшатнувшись к двери, он выкрикнул:
   — С меня хватит. Слышите, с меня хватит!
   Девушка снова заиграла, теперь какую-то легкую пьеску.
   «Хорошо, что не ту… другую», — с облегчением подумал Арглиде.
   Он буквально выскочил за дверь и бросился прочь по коридору, по густому меху, в котором тонул звук его шагов.
   Нет, нельзя оставаться в этой части Замка. Демоны, если они и правда обитают по соседству с Всемогущим, должны быть не здесь. Скорее уж где-нибудь внизу, в самом аду.
   Роскошные лестницы с черными мраморными ступенями и кабины лифтов с инкрустированными цифрами, казалось, поджидали его. Цифры соответствуют разным этажам, сразу догадался Арглиде.
   Он выбрал кабину с номером 185. Спуск длился целую вечность. Кабина лифта проплывала мимо этажей, по-своему расцвечиваясь на каждом. Крепко сжимая золоченые прутья, Арглиде думал, что нарушает сейчас уйму всяких запретов. Перед ним мелькали комнаты для свиданий, помещения дворцового гарема, совершенно унылого вида зал суда, зал казней. В какой-то миг ему вроде привиделась высокая фигура в одеянии всех цветов радуги… Но Замок слыл шкатулкой миражей, и Всемогущий обожал выставлять повсюду собственные изображения. Кажущаяся вездесущность создавала у него иллюзию неуязвимости.
   Арглиде спустился много ниже уровня земли. На одних этажах царило явное запустение, на других до потолка громоздились архивы, куда не отказались бы заглянуть многочисленные недруги Всемогущего.
   Лига Ночи, однако, интересовалась не архивами.
   Кабина остановилась, и Арглиде вышел в холодный коридор, где из стен сочилась вода. Даже свет здесь был тусклым. В этом огромном здании жизнь, похоже, поддерживалась лишь местами; проходило время, и его обитатели перебирались в другие комнаты.
   Здесь Всемогущий вполне мог устроить тюрьмы и засадить туда тех своих приближенных, кого считал недостаточно правоверными. Но, дойдя до конца коридора, Арглиде вдруг обнаружил, что в этом подземелье, в этой преисподней кто-то есть.
   Он едва успел броситься наземь, заметив отсвет выстрела на влажной стене. Перекатившись по полу, он два раза выстрелил не целясь. Его противник рухнул вниз. Подойдя к нему, Арглиде увидел, что оба выстрела угодили человеку в грудь и почти сожгли его.
   — Оставьте… Вообще-то он был негодяем…
   Арглиде вздрогнул и обернулся, ожидая увидеть нового врага, но перед ним стоял безоружный старик, который только задумчиво качал головой, глядя на скрюченное тело.
   — Но почему он в меня выстрелил? — спросил Арглиде.
   — Просто заметил незнакомого… Гледор всегда был убийцей.
   — А вы… кто вы?
   — Я Колзид.
   Арглиде так и подскочил, но старик жестом остановил его.
   — Нет, не думайте, я не тот великий Колзид, что был поэтом. Я его сын, всего-навсего сын. Но послушайте, могу ли и я кое о чем вас спросить?
   Отступив на шаг, Арглиде прислонился к стене.
   — Я готов убить любого, кто помешает мне выполнить задание, — проворчал он. — Меня не остановит даже ваш возраст, Колзид.
   Старик успокаивающе поднял ладонь.
   — У всех у нас одно задание, — сказал он, — по крайней мере, было одно.
   — Что вы хотите сказать?
   Рука старика легла Арглиде на плечо.
   — Пойдемте со мною и успокойтесь. Сейчас вам откроются вещи, которые едва ли оставят вас равнодушным.
   Заинтригованный, но по-прежнему настороженный, Арглиде двинулся за стариком.
   Что же на самом деле творилось в недрах Замка? Что означал этот лабиринт сырых коридоров, где вас подстерегают с единственным желанием убить? А демоны, о которых говорил Человек в Красном? Где они затаились?
   Арглиде не успел додумать — его провожатый вышел из коридора, и они оказались под переливающимися сводами. Сверху или из ниоткуда проникали разноцветные полосы света, которые терялись в странном красно-буром пятне, отливающем золотом.
   — Постойте, — вскричал Арглиде. — Что это?
   — Идемте, идемте. Это всего лишь силовое поле — вам ли не знать?
   Голос Колзида звучал теперь властно и строго, и его длинная сильная рука вцепилась в Арглиде. Тот нехотя вступил в круг света и не почувствовал ничего особенного, разве что стало чуть теплее — это было даже приятно. Дальше открывалась зала — просторная, с необычайно низким потолком, заставленная одними креслами. Десятками и десятками кресел самой разной формы. И в креслах, почти во всех — мужчины и женщины — неподвижно, молча взиравшие на вошедших. Арглиде забеспокоился и потянулся за оружием.
   — Спокойней, — шепнул ему прямо в ухо Колзид. — Это такие же люди, как и вы, — ваши будущие братья, помогающие созидать мир.
   Только теперь с легким смущением — ведь ему понадобилось так много времени, чтобы прийти к верному выводу, — Арглиде подумал, что его заманили в ловушку. И захотел убежать. Однако их взгляды, направленные на него, а теперь и в него, навсегда пригвоздили его к месту. И Арглиде медленно провалился в ночь.
 
   — Бенжад Арглиде! Бенжад Арглиде!
   Он вынырнул из сумрачного небытия, рядом с которым ночь была ничем, — из небытия, где не испытал ни боли, ни радости, но теперь он чувствовал себя отдохнувшим, готовым к самому худшему: к крушению всего, что знал и помнил и что оказалось теперь лишь внушенной ему иллюзией…
   — Бенжад Арглиде! Бенжад Арглиде! — вновь донеслось до него.
   То был голос Колзида, сына великого поэта, воспевшего багряный мир и гигантского зверя, который…
   — Бенжад Арглиде, отвечай на мои вопросы!
   Арглиде не знал, на что решиться. У края черной бездны — это была не смерть, а что-то более нежное, намного более нежное — он изо всех сил старался снова зацепиться за жизнь.
   Они, наверное, поняли, что он пришел в себя, потому что тут же последовал первый вопрос:
   — Что представляет собой Лига Ночи?
   Трудно было не поддаться желанию ответить сразу, а осторожно подобрать нужные слова, зато так получилось более выразительно:
   — Организация, цель которой лишить Всемогущего власти.
   — Что вы ставите Всемогущему в вину?
   — Он единолично властвует над страной и присваивает себе все, что только ни пожелает.
   — Но разве это не свойственно всем правителям?
   Надо было вспомнить, вспомнить точные факты…
   — Нет. Прежде существовали формы правления, основанные на обоюдной выгоде.
   — Что такое обоюдная выгода?
   — Это когда правительство отдает распоряжения, руководствуясь глубинными интересами народа.
   — Можно ли определить основные интересы народа, состоящего из нескольких миллионов различных существ?
   — Не знаю. Думаю, можно.
   — Нет, Бенжад Арглиде, нельзя. Еще один вопрос — известно ли вам, кто такие Создатели Душ и что они на самом деле создали?
   Снова нужно напрячь память, обратиться к фактам…
   — Первые Создатели Душ были психотехниками и… оккультистами. Они появились после первых манихейских крестовых походов как противовес Всеобщей Лихорадке, направленной против… Зла.
   — А что в те времена считалось Злом?
   — Знание, принесшее с собой разрушения, ненависть, насилие, страсти.
   — Что еще?
   Эти два слова задели его за живое. Внутри у Арглиде все сжалось, но он тем не менее ответил:
   — Странные существа из иных миров.
   — Что же предприняли Создатели Душ?
   — Они нашли средство заключить зло, страсти в известные пределы, сосредоточить их в немногих специально отобранных существах. Например, в колдунах, обладавших способностью насылать страдания…
   — А как назвали этих носителей Зла, от которого таким образом избавилось остальное человечество?
   — Демонами, демонами, но…
   — Что же в результате стало с людьми?
   — Они успокоились, смуты прекратились. И тогда первый Всемогущий захватил власть. Создатели Душ не исцелили человечество, они только поработили его…
   — Достаточно! Зачем вы, Бенжад Арглиде, вошли в контакт с Лигой Ночи?
   — Чтобы бороться со Всемогущим.
   — Какое вам дали задание?
   — Убить демона… убить демона.
   Теперь он испытывал настоящие муки. Ему хотелось вырваться отсюда, кануть обратно в ту ночь…
   — Как же, по-вашему, выглядят демоны?
   — Это существа из других миров, чудовища, уроды, которые, как принято считать, бродят ночью по городским предместьям. Создателям Душ никогда бы не достало жестокости заключить Зло в людей! Никогда!
   — И тем не менее они это сделали!
 
   С его губ сорвалось «Неужели?» или что-то вроде этого. Во всяком случае, он хотел показать, что не верит. Ночь вокруг рассеивалась, как если бы его напряжение передавалось внешнему миру. Он снова увидел лица мужчин и женщин, сидящих в креслах. Их глаза сверкали, жгли. И о чем-то напоминали Арглиде.
   — Никакой Лиги Ночи нет, — медленно проговорил Колзид, — по крайней мере, в том виде, в каком вы ее себе представляете. Лига Ночи — особая полиция Всемогущего, в сущности, самая важная, а Человек в Красном, который ее возглавляет, и есть Всемогущий собственной персоной.
   — Не может быть!
   — Лига — организация избранных. Согласитесь, Арглиде, ведь необходимо нести в себе достаточно Зла и злой воли, чтобы предстать в качестве кандидата…
   Арглиде не ответил. Его единственным желанием было отринуть все сказанное Колзидом.
   — Но куда больше злой воли требуется, чтобы подобраться к Замку, пройти через багряный мир, угрожать дочери Всемогущего…
   «Откуда он все знает? — подумал Арглиде. — Этот человек управляется со мной, как с простой куклой на веревочке».
   — Согласитесь также, что было бы неосмотрительно оставлять свободным доступ к Замку, особенно если за теми, кто выбрал этот путь, Всемогущий не может проследить.
   Да, об этом Арглиде не подумал. Но должно же быть объяснение, другое объяснение…
   Вдруг он увидел лицо, женское лицо, которое так хорошо ему запомнилось. Он думал, что обязан этой женщине жизнью, а на самом деле оказался обязан ей лишь тем адом, который был ему уготован.
   Иоль Тома смотрела на него так же пристально, как все остальные. Братья и сестры.
   — Цель у Лиги одна, — вновь зазвучал голос Колзида, — распознать среди людей тех, кто блуждает в одиночестве, неся свой крест. По правде сказать, Создатели Душ поступили недальновидно. Развитие человечества невозможно без насилия, ненависти, агрессивности. Половой акт — уже борьба. В свое будущее человечество пробивается силой, берет его с боем. Поэтому сегодня главный демон в этом мире — сам Всемогущий. И ему в подручные требуются другие демоны. В нас есть Зло, мы подвержены страстям, способны на безумные поступки. И, прежде всего, в нас жив инстинкт самообороны. Да и в самом деле, разве не было когда-то сказано, что волки будут пасти овец?
   — Нет! — воскликнул Арглиде. — Все это ложь. Я на такое не способен.
   Он потянулся к оружию. Если все эти мужчины и женщины — демоны, тогда он выполнит свое задание с блеском, на что Человек в Красном, возможно, и не рассчитывал.
   — Я вас ненавижу, — заорал он, — всех ненавижу!
   Арглиде увидел на их лицах улыбки и понял, что представил им самое блистательное из доказательств их правоты.
 
   Он был свободен. Его выпустили. Выпустили из зала с бесконечными рядами кресел, выпустили из ада.
   «Меня нарочно загнали туда», — подумал Арглиде. Но было так приятно идти по освещенному сиянием факелов коридору, говоря себе, что в нем хватит ненависти, чтобы ударить любого, кто подвернется под руку, и бросить ему в физиономию, что…
   — Я не из их шайки, — повторял он про себя, — и никогда в их шайке не буду.
   И при этой знал совершенно точно, какой ответ эхом отзывается в его душе. Там была только пустота, и словно обвалилось, рухнуло здание, составлявшее его прежний мир.
   И при этом ему открывалась его собственная природа, к которой он лишь начинал привыкать.
   И при этом он уже понимал, куда идет.
   Туда, где играла музыка.
   Над стенами Замка, над Городом и половиной мира стояла ночь. Здесь же, внизу, не было ни дня, ни ночи, лишь настойчиво звучала музыка, прекрасная, плавная и каждое мгновение новая.
   Он вошел в комнату и увидел девушку по-прежнему за инструментом, ее пальцы все так же нежно и вдохновенно ласкали гибкие стебли.
   Она играла ту самую мелодию, первый ноктюрн для демонов, неодолимо привлекавший их к себе, ведь они одни лишь понимали, сколь он прекрасен.
   — Добрый вечер, сестра, — сказал Бенжад Арглиде и опустился у ее ног. Девушка ответила ему улыбкой.