Денис Ватутин. Красное Зеркало. Конец легенды

   – А я тебя и не валяла! – задиристо ответила девушка.
   – Будешь сидеть в Лихо, не высовывая носа! Ясно тебе?!
   Джей резко остановилась и посмотрела на меня, словно только что увидела.
   – Да ну тебя в задницу, Охотник Странный! – гневно выкрикнула она и быстро зашагала прочь.
   Я некоторое время провожал взглядом ее тонкую, слегка угловатую по-подростковому фигуру, облаченную в кожаную куртку, легкий комбез и меховые сапоги по колено. Был у меня сильный соблазн не останавливать ее.
   – Джей! – крикнул я, понимая, что она вряд ли уйдет просто так. – Джей, постой!
   Мимо прокатил трицикл, водитель которого проводил нас взглядом.
   Джей, не останавливаясь, продолжала идти дальше. Я ускорил шаг, чувствуя одновременно досаду и что-то похожее на угрызения совести.
   Метров через пятьдесят я догнал ее и схватил за руку. Пальцы были холодными. Руку она вырвала, но остановилась, зло поглядев на меня.
   – Ну, чего тебе? – спросила. – Что ты за мной бегаешь? Сам же хотел, чтобы я ушла…
   – Джей, – я опять вздохнул, – ну неужели нельзя нормально поговорить? Просто как умные, взрослые люди?
   – Можно, – сказала она, сжав губы.
   – Я понимаю, что ты опытный Охотник (она смотрела мне прямо в глаза с некоторым вызовом), я признаю, что ты спасла меня от неминуемой смерти, от которой я, возможно, и не спасся бы. Я не спорю с тобой, но вспомни, пожалуйста, все то, что происходило с нашей группой. А мои друзья? Йорген и Сибилла: они были тоже опытнейшими Охотниками, и они погибли, понимаешь? Они погибли из-за того, что я не смог им помочь в критический момент. Я живу с чувством этой вины. Вины за смерть Джованни, за гибель «Ящера» у Башни, за похищение Ирины, которую я обещал защитить, за смерть Лидумса…
   – Только не надо этого пафоса, Странный, – сказала она, глядя исподлобья. И вдруг добавила уже мягче, неожиданно положив мне руку на плечо: – Я все понимаю, Дэн. Все понимаю… И что тебе трудно, и что ты тоже уперся дойти до финиша… Но видишь ли… Мне тоже не безразлично, где и как я буду жить и что тут творится. А потом, я думаю, человек ты неглупый и не поспоришь: я все равно поеду с тобой. Я привыкла получать то, чего я хочу, и отец знает это прекрасно. Ворчит он больше для порядка. Это он меня такой воспитал, так что… Если хочешь, чтобы я с тобой не шла, пристрели меня прямо здесь, а труп выбрось в канаву.
   Она кивнула в сторону парапета моста, откуда продолжало нести гнилью.
   Я тяжело вздохнул, поглядев на голубоватую громаду Олимпа, нависшую в серой дымке над городом, затем вынул револьвер.
   – Неплохая идея пристрелить такую упрямую бестолочь, – произнес я медленно, убирая револьвер в кобуру. – Не дай бог с тобой что-то случится!
   – Не даст, не даст, не волнуйся. – Лицо ее как-то сразу потеплело. – Ты лучше иди в отель, отоспись как следует, а завтра я к тебе зайду, часикам к двенадцати. Ладно? К рефомовцам этим пойдем.
   – А ты сейчас куда? – спросил я.
   – Не переживай, мне есть где спать в Лихо, – улыбнулась она. – У меня здесь лучшая подруга живет. Я бы тебя с ней познакомила, да боюсь, ты ей понравишься очень, так что топай-ка в отель…
 
   Я пробудился от настойчивой вибрации КПК, который вошел в режим коммуникатора. Меня вызывала Джей.
   – Странный: просыпайся, чисть зубы, побрейся и оденься поприличней, – сказала она тоном заботливой мамаши. – Нас пригласили на дискотеку. Я внизу, в баре.
   Я встал с мягкой постели, потянулся и, обогнув кровать, которая занимала почти всю площадь моего маленького, но уютного номера, поплелся в ванну. Сейчас как раз должны были дать воду, и я приготовил жетон, чтоб оплатить несколько литров.
   Выйдя из ванной, окинул взглядом свой номер, к которому уже успел привыкнуть, бросил взгляд в окно, на великолепный вид с высоты восьмого этажа, где мерцали пестрыми гирляндами огни большого города, разрезаемые сияющими потоками улиц. На северо-западе сиял в полумраке фантастическими огнями стеклянный Эгейский Купол, чуть южнее между домами виднелась пусковая мачта бокового обслуживания космопорта «Лихоторо-два», с бугрящимся на ракетоносителе шаттлом, а дальше начиналась огромная гора.
   Я еще раз полюбовался на фантастический эфемерный пузырь гигантского потухшего вулкана…
   – Мы еще встретимся… – прошептал я, глядя на Олимп.
   Потом оделся, собрал вещи, закинул за плечи рюкзак с автоматом, нацепил на пояс «Зевса» и спустился в фойе. Расплатился за номер и пошел в бар, оставив вещи в камере хранения. Джей объясняла бармену, что такое настоящее темное пиво и что тот напиток, который у них подают, больше напоминает верблюжью мочу. Бармен пытался спорить, но потом сдался и молча слушал.
   – Привет, Странный! Организуй-ка нам завтрак. – Последняя ее фраза уже относилась к бармену.
   После того как мы перекусили куриным супом из концентратов, разогретыми в микроволновке лепешками и шашлыком из свиноконины, которая называлась здесь «капуэрка», запив это все эрзац-кофе, Джей блаженно прикрыла глаза, и мы посидели так, в молчании, пару минут.
   – Черт, мы же опаздываем! – Голубые глаза Джей округлились, а накрашенные ресницы взметнулись вверх.
   И мы начали спешить…
   Выскочив из отеля «За Облаками», мы поймали электротакси и помчались куда-то на восток, по узким улочкам, заставленным вагончиками-бытовками, ветхой строительной техникой и пустыми катушками из-под кабеля. Иногда вдоль таких улочек высились пыльные бетонные заборы и заводские корпуса, а дорожное покрытие зачастую являло собой обыкновенную утоптанную красную глину, усеянную мелкими камнями и песком. Машину потряхивало, а Джей торопила водителя со словами, что мы очень торопимся и нам надо спешить.
   Неожиданно на очередном перекрестке Джей велела водителю сворачивать на более широкую улицу. Водитель покосился на нее с явным неодобрением.
   Наконец мы подъехали к какому-то кирпичному дому с заколоченными окнами, и безумная амазонка (как я уже мысленно окрестил Джей) велела остановиться.
   Мы щедро расплатились, а Джей поволокла меня в какой-то закоулок между пыльными стенами и забором из ржавых труб. Мы забрались в какой-то дом с длинной галереей и почти побежали по ней, шурша мусором на полу, провожаемые любопытными взглядами бродяг, не делавших ни малейших попыток нам помешать.
   Наконец мы прошли в какое-то заброшенное заводское здание, усеянное изнутри ржавыми лебедками и пустыми станинами от какого-то оборудования. Поднялись по пыльной лестнице, потом спустились. Наконец Джей остановилась возле низенькой дверцы, встроенной под лестницей.
   – Это дверь в подвал, – сказала она, пытаясь отдышаться. – Полезай первым: я крыс боюсь.
   – Хорошо, но… – начал было я.
   – Вниз по лестнице и прямо, третий поворот налево, – нетерпеливо пояснила она. – Все понял?
   – Да, – выдохнул я, вынимая из кобуры «Зевс» и цепляя на нос универсальные очки.
   Дверь поддалась с легким скрипом, пахнуло сыростью и плесенью. Очень хотелось надеяться, что здесь плесень-мутант не водится.
   Я спускался по металлической лестнице, которая в зеленой мгле инфракрасного режима очков выплывала из темноты, словно из глубин некоего омута. За одну руку меня взяла Джей, а в другой я держал револьвер.
   Сырые ободранные стены, кучи мусора, гнилые провода свисают с потолка. Где-то стрекочут крысы. Вот одна из них мелькнула впереди, и я от неожиданности выстрелил навскидку! Чуть не оглохли! А в крысу я не попал. Джей даже не вскрикнула – только крепче сжала мои пальцы.
   Грохот от выстрела, вероятно, напугал крыс, так как, несмотря на то что их тут явно было навалом, нападать на нас не стали.
   Вот мы подобрались к какому-то колодцу, уходящему вертикально вверх. Металлические скобы тянулись вдоль трубы и исчезали во мгле.
   Мы полезли вверх и, отодвинув ржавый люк, оказались на поверхности, под фиолетово-розовым марсианским небом, среди каких-то контейнеров и ящиков.
   Пройдя по складскому лабиринту, перелезли через бетонный забор и оказались в глухом вонючем переулке без окон, сдавленном кирпичными грязными стенами.
   Этот переулок, как ни странно, вывел нас на довольно людную площадь. Тут было полно народу, под навесом стояли торговые ряды, четыре автобуса и множество электротакси.
   – Где это мы? – спросил я отдышавшись.
   – Северо-восточный автовокзал, – пояснила Джей и, не отпуская моей руки, потащила меня в самую гущу пестрой толпы.
   Как ни странно, на нас никто не обратил внимания. Мы встали в небольшую очередь на пошарпанный старый дизельный автобус, который когда-то, наверное, был синим. Но сейчас пестрые граффити, облезлая краска и ржавчина покрывали его причудливыми узорами, скрывающими истину.
   Заплатив при входе водителю, мы плюхнулись на пахнущие маслом потертые пыльные сиденья. Потом долго ехали, я задремал.
   Второй раз за сегодня разбудила меня Джей:
   – Просыпайся, Дэн, приехали.
   Я достал с полки рюкзак и, зябко поеживаясь, вышел с Джей из автобуса, который почти сразу уехал.
   Мы стояли на какой-то сельской улочке: вокруг были глухие заборы участков с домиками, вдалеке слышалось приглушенное кудахтанье и мычание. В пыльной проселочной дороге виднелись рельсы, которые уходили влево, в сторону пустыря с кучами разного хлама и каких-то обломков, среди которых возвышался ржавый, поскрипывающий на ветру самоходный кран. Он торчал здесь настолько нелепо и вызывающе, что его прямое сходство со стоящей в отдалении мачтой линии электропередачи выглядело как-то мрачно и комично одновременно.
   Мы продолжали стоять в темноте, одни, и я уж было хотел спросить Джей, не собираемся ли мы почтить память погибшего крана возложением к его подножию траурных венков из колючей проволоки, как от куч мусора отделилось несколько силуэтов каких-то людей, одетых в лохмотья, которые направились прямиком в нашу сторону.
   – Джей, – сказал я тихонько, – можешь считать, что экскурсия по городским трущобам удалась: я впечатлен и потрясен! Может, снимем пару кадров для местного информационного сайта, и по домам?
   – Странный, ты что, боишься бомжей? – Она улыбнулась.
   – Да нет… – Я замялся. – Просто поговорить с ними не о чем, кроме как об их бедственном положении, а это же очевидный факт, я бы сказал, факт вопиющий!..
   – Эй, ребята! – раздался хриплый окрик одного из бродяг. – Поделитесь чем не жалко?
   Лицо его было чумазое, губы потрескавшиеся, а глаз почти не было видно под капюшоном потрепанной накидки. Но больше всего мне не понравилось, что у него в руке был нож. Я положил руку на кобуру револьвера, задумавшись, а не схватить ли мне лучше автомат: бродяг становилось все больше, я уже насчитал человек восемь – десять. И наверняка у кого-нибудь из них огнестрел имеется.
   – Я по пятницам не подаю! – выкрикнула Джей, в руке у которой уже появился массивный «стечкин» из ее набедренной кобуры.
   Нас медленно обступали, смыкая кольцо, и я начинал понемногу нервничать.
   – Да… – медленно протянул вопрошавший бродяга, по-видимому их главный. – Так сегодня ж суббота?
   Он заглянул в глаза Джей, и ветер донес запах его давно не мытого тела.
   И тут я с ужасом заметил, что у многих бомжей в руках появляются автоматические винтовки различных марок.
   – Значит, грех работать в такой день, – ответила Джей с завидным спокойствием.
   Я ее спокойствия не разделял и аккуратно взялся за ремень своего автомата, понимая всю тактическую нелепость нашей позиции.
   Раздался множественный нестройный лязг затворов, а меня прошибло холодным потом.
   – Отставить, это свои, – поднял руку главарь нищих. – Давайте за нами.
   Он кивнул в нашу сторону, а я, с онемевшей рукой на ремне автомата, стоял как вкопанный и решительно ничего не понимал.
   Джей толкнула меня локтем в бок, со словами:
   – Ну, чего ты затупил-то? Пойдем…
   Я повиновался, и мы пошли куда-то в сторону заброшенных участков, туда, за край пустыря…
 
   – Значит, так! – решительно произнесла Элайя, уперев руки в бока. – Про тебя-то, Джей Джокер, я слыхала, что ты вроде как в порядке, а вот этот тип…
   Она кивнула на меня, а я зевнул, прикрыв рот ладонью.
   Элайя была невысокой коренастой темнокожей женщиной лет сорока, со шрамом на правой скуле. На ней был перекроенный паладинский черный комбез, а на поясе висел огромнейший нож, больше напоминающий укороченную версию бензопилы.
   Нас отвели на какой-то заброшенный участок с полуразрушенным одноэтажным домом. Внутри него оказалась вполне прилично обставленная просторная комната с маленькой кухонькой, креслами, освещением и обогревом. Но снаружи не было видно даже света – дом был сильно завален мусором, и ни одно окно комнаты не выходило наружу.
   На стене висел квадрат пластиковой бумаги с картой Лихоторо-Сити, а рядом такой же, только побольше, с картой Олимпа. На картах были наколоты булавки с разноцветными головками. В стену было встроено несколько мониторов с видами окрестных территорий, стояли мощные компьютеры, за которыми работали какие-то люди.
   По комнате прогуливалось несколько вооруженных до зубов боевиков, держащих в руках автоматы.
   – Понимаешь, Элайя, – проговорила Джей, слегка растягивая слова, в своей обычной манере. – Ты же умная женщина, ты лидер все-таки, значит, ты стратег…
   – Ну и что? – перебила негритянка. – Да, я суперкрута, дальше? Именно поэтому я не могу доверять человеку, который ведет какие-то свои игры!
   Говорила она чуть гортанно, с живыми яркими интонациями, изредка пожевывая пухлую нижнюю губу, которая становилась от этого слегка синеватой.
   – А не ты ли, – в той же слегка ленивой манере продолжила Джей, – подсылала к Странному своего парня – Санька Экскаватор, кажется? Он пытался нанять Пастуха Глюков…
   – Мы надеялись, что Странный что-то знает или хотя бы выведет нас на Лидумса, а теперь Лидумс мертв, и после Санькиного доклада про беседу со Странным надобность его резко снижается. Странный либо ничего не знает, либо скрывает то, что знает, – в обоих случаях риск слишком велик, а у меня не так много опытных бойцов, чтоб ими разбрасываться.
   – Милые дамы, я вам не мешаю? – не выдержав, влез я в разговор, закурив сигарету. – Поговорите со мной: мне невыразимо скучно.
   Обе строго посмотрели на меня, но затем продолжили беседу.
   – Насколько я поняла, – продолжила Джей, тоже закурив, – ты хочешь найти это «нечто», и ты его ищешь – так не лучше ли вместе поискать? Сама же говорила, что людей у тебя мало…
   – Слушай, Джей, Странный работает на внешнюю разведку. – Элайя выпучила глаза. – Зачем мне нужен разведчик в наших рядах? Одно то, что мы принимаем тебя с ним в одной из наших точек, – это уже огромное одолжение с нашей стороны. Когда мои люди передали тебе пароль, я не знала, что ты приволочешь его сюда…
   Она кивнула в мою сторону, а я с тоской подумал, что и сам теряю время, попав к этим долбанутым повстанцам, больше напоминающим шайку отморозков.
   – Элайя, – тон Джей изменился, – да какой он разведчик? Он же внештатник! Он больше как наблюдатель работал, и интерес-то у него личный… Он больше Охотник, чем разведчик.
   – Да по мне, как его ни назови, – нахмурилась та, – стукач – он и есть стукач…
   – Ты, Элайя, не заговаривайся. – Тон Джей стал ледяным, и я понял, что она в ярости. – Он под танки лез ради того, чтобы людей своих спасти, он банду Мирзы ликвидировал…
   – Джей, я тебе все сказала – вязаться даже не хочу. – Она рубанула воздух ребром ладони. – У нас своих проблем сейчас хватает, чтобы мы еще за чужие брались… Все, разговор окончен.
   При этих словах ко мне подошел один из боевиков с бородкой клинышком и в черной бандане, бесцеремонно схватил меня за плечо, а в другой его руке щелкнул выкидной нож – любили тут холодное оружие. Джей не тронули.
   – Ну, давай, красавчик, подымайся – Мама с тобой попрощалась, – прошипел он мне в ухо. – А ты мне не нравишься, так что могу и ребра пощекотать, хочешь?
   Я посмотрел ему спокойно в глаза, затем аккуратно снял его руку со своего плеча и медленно встал.
   – Да я-то, собственно, к вам и не собирался, – сказал я. – Одному проще будет. Пойдем, Джей, нам еще выбираться отсюда.
   Джей с гордым, независимым видом поднялась с кресла, сжав губы и прищурив глаза, поглядела на Элайю, затем на меня.
   – Да, Пастух Глюков, пойдем, а то мы здесь мешаем, – сказала она так же холодно.
   Тут из соседнего помещения вошел очередной боец революции и, подойдя к Элайе, нагнувшись, что-то зашептал ей на ухо – слов было не разобрать.
   Элайя окинула нас удивленным взглядом и кивнула.
   – Погоди-ка, Боб, – властно сказала негритянка головорезу с бородкой. – Это ты их позвала?
   Последний вопрос она адресовала Джей, внимательно поглядев ей в глаза, будто впервые увидела.
   – Кого «их»? – Джей прищурила глаза, сделав кислую мину. – Я никого никуда не звала, я сама пришла, Мамочка… Пойдем, Странный…
   – Останьтесь ненадолго. – Элайя сжала губы и оглядела нас обоих, нахмурясь.
   Мы замерли в ожидании, так и не сев обратно в кресла. Секунды застыли, словно замедлилось время. Я чувствовал, что сейчас произойдет что-то неожиданное. На лице Джей также застыло выражение напряженного ожидания. Казалось, прошла вечность, пока в соседней комнате послышалось какое то движение и в дверном проеме показались три фигуры в черных накидках с капюшонами, скрывающими лица. Сзади их сопровождали несколько революционеров с автоматами.
   Секунда, и фигуры остановились – одна чуть спереди, две чуть сзади. Еще мгновение, и они почти одновременно сбросили черные накидки, перекинув их на сгиб руки. Все это было похоже на хорошую строевую подготовку, но движения были плавными и лаконичными.
   Перед нами стояли три человека, одетые в оранжевые балахоны, подбитые полосками черной материи. А на правом рукаве каждого из них были трехцветные нашивки: красная, желтая, синяя. С их шей свисали цепочки, на которые были нанизаны выбитые на алюминии холодной штамповкой и залитые эмалью символы инь-ян^[22].
   Стоявшего ближе всех человека с загорелым лицом, каштановой с проседью бородой и глазами, которые будто слегка улыбались, хоть внешне лицо было спокойным, я узнал сразу: это был настоятель монастыря в горах, где меня приводили в чувство. Что-то кольнуло в груди, когда я его заметил, – наверное, многое вспомнил. Я поздравил мысленно себя с тем, что угадал, ожидая неожиданного.
   Глаза Джей тоже выражали некое замешательство и удивление. Только Элайя переводила изучающий взгляд от нас к монахам.
   – Настоятель храма Великого Ли Эр^[23] на горе Сюшань, мастер Ши Ян! – четко и с расстановкой продекламировал стоящий сзади монах.
   – Мир вам, добрые люди, – слегка поклонился Ши Ян, сложив ладони вдоль носа.
   – Здравствуй, Ши Ян. – Джей почтительно кивнула.
   – Здравствуйте. – Я тоже поклонился, испытывая благодарность к человеку, что так помог мне.
   Головорезы застыли в нерешительности – они элементарно не знали, как себя вести.
   – Привет, Ши Ян, – кивнула Элайя, – как ты со своими ребятками обошел наши внешние посты?
   – Рад тебя видеть здоровой, Элайя, – вновь поклонился настоятель. – Прости, но мы прошли незамеченными, используя наше искусство «теней».
   – Понятно: опять ваши фокусы, – раздраженно проворчала Мамочка. – Смотри, Ши Ян, как бы я не разозлилась, при всем моем уважении…
   – Не злись, Элайя, – проговорил настоятель низким бархатным голосом, тембр которого приятно щекотал уши. – Из всех ваших врагов и друзей только мы владеем этой практикой и не научим нашиму искусству посторонних.
   – Ну, и на кой ты приперся? – грубовато спросила Элайя.
   – До меня дошли слухи, что у тебя гостят эти милые люди, мои друзья. – Он кивнул на нас с Джей. – И я подумал, что неплохо бы нам поговорить, всем вместе…
   – До него дошли слухи?! – Элайя опять широко распахнула свои выпуклые глаза. – Они у меня, дай бог, час с небольшим! Ты со своей горы по марснету, что ли, скопировался, как голограмма?
   – Конечно же нет, дорогая Элайя. – Ши Ян улыбнулся кончиками губ. – Я искал Охотника Странного и нашел вас всех сразу.
   – И какая сука слила тебе, что ко мне гости пожаловали?! – Элайя явно была напряжена.
   Как мне показалось, на долю секунды настоятель слегка поморщился, но выглядело это как промелькнувшая мимо экрана мошка.
   – Элайя, – сказал он твердо, но спокойно и внушительно. – Как ты понимаешь, чтобы наш монастырь жил в безопасности, я должен многое знать. И соответственно этому я имею разных людей, которые делятся со мной всякими новостями…
   – То есть стучат?! – ехидно поджав губы, спросила Элайя.
   – Называй как тебе удобнее, – поклонился слегка Ши Ян.
   Элайя тяжело вздохнула.
   – Ладно, не обижайся, – махнула рукой Мамочка. – Хотя я и знаю, что обидеть тебя невозможно, да и бойцы у тебя крепкие. Говори, что это за вечеринку ты решил устроить?
   – Я хотел поговорить… – Настоятель оборвал фразу, будто и не собирался заканчивать, но неожиданно добавил: – Вы сможете выслушать меня?
   Мамочка тяжело вздохнула, колыхнув обтянутой комбезом крупной грудью.
   – Я потерплю минут пятнадцать, – сказала она. – Принесите стулья людям.
   Головорезы метнулись в соседнюю комнату. Судя по грохоту, стулья они выбивали из-под сидящих на них людей. Через полминуты вернулись со стульями. Все сели, и мы с Джей опустились в кресла. Мне было немного неловко, что мы сидим с комфортом, а они – нет. Будто прочтя мои мысли, настоятель улыбнулся кончиками губ и едва заметно кивнул мне.
   – Если позволите, я начну немного издалека, – сказал он, когда все расселись.
   – Да я и не надеялась, что ты вкратце все скажешь, я же тебя знаю, – горько усмехнулась Элайя. – Дракон, сделай нам кофе!
   Эту фразу она крикнула в сторону дверного проема.
   – Итак, – начал настоятель тоном рассказчика, на что головорезы слегка заволновались, – все вы знаете, что наш монастырь не является носителем какой-то определенной религии или философии: мы ищем истину в любом учении, в любой мудрости. Одна из основных наших концепций звучит так: сострадай ближнему, чтобы он понял, что вместе, поддерживая друг друга, мы побеждаем все, что угрожает нам…
   Один из головорезов деликатно кашлянул.
   – Вторая идея выражается так, – продолжал настоятель, – будь спокоен и беспристрастен: только так можно понять многое, не совершив лишних поступков. Сначала понять, а только затем – действовать.
   Элайя тяжело вздохнула.
   – И последнее, – мягким голосом продолжил настоятель. – Применяй насилие только в случае угрозы мудрости и сокровищам знаний – потому что знания должно хранить, чтобы человек не осмыслял одно и то же по несколько раз, – жизнь коротка…
   – Офигенная тема, – не выдержав, вставила Мамочка. – Ну а это все к чему ты сейчас сказал?
   – Так вот, – кивнул Ши Ян. – Узоры событий и пространство вариантов привели к нам Охотника Странного, которого иногда называют Пастухом Глюков. Он много сражался, претерпел множество лишений, и таких, что редко выпадают на долю обычного человека, несмотря на то что человек он сам в целом обычный, хоть и не совсем.
   Я почувствовал себя неуютно, и уши мои здорово нагрелись, а сердце стало учащенно биться.
   – Узнав его историю, – настоятель словно не глядел на меня, – мы с братьями пришли к выводу, что в колониях существует неприятный естественному течению событий жизни заговор, цель которого – искусственное влияние на развитие мира. И это не утопия и даже не мистификация. Чудом ли, замыслом ли чьим-то – Странный остался жив, но его поиски подвигли нас с братьями на рассуждения…
   – И к чему же вы пришли? – нетерпеливо вздернула свои брови Элайя.
   – Все в мире зиждется на балансе двух сил, – спокойно сказал настоятель. – Это и есть плюс и минус, инь и ян, холод и тепло, мужчина и женщина, донор и акцептор. Я намеренно не говорю «добро и зло», так как зло в данном случае – это третья сила, стремящаяся нарушить баланс. Нынешнее «зло» – это фактор дестабилизации, замедляющий развитие…
   Один из охранников откровенно зевнул, едва прикрыв рот ладонью.
   – Ну, я вообще все это и так понимаю. – Элайя нахмурилась.
   – Это хорошо, – кивнул Ши Ян с таким выражением лица, будто и правда был доволен. – Тогда ты поймешь меня: я решил помочь Пастуху Глюков и хотел, чтобы ты была с нами…
   – Что??? – Мамочка опять округлила глаза. – Вы же никогда не вмешиваетесь в мирские проблемы! Ши Ян! Разве нет?
   – Да, все так, Элайя, – кивнул Ши Ян. – Просто на этот раз проблемы будут у всех нас.
   – У нас и так их полно, монах, – хмыкнула негритянка.
   – Они станут серьезнее, – спокойно ответил настоятель. – Мы в нашем монастыре сможем дольше продержаться, но и нас это коснется рано или поздно.
   – Это как же? – прищурилась Мамочка.
   – Ты ведь уроженка Земли? – спросил вдруг настоятель.