Страница:
– Слушай, я, может быть, сошел с ума, – выдвинул предположение Лампи, – но не может ли так быть, что эти растения пасут лягушек, а потом загоняют на остров, чтобы съесть?
– Это достаточно сложная стратегия для охоты.
– А ты слышал что-нибудь о таких растениях?
– Нет, – ответил Роун.
Безумное пиршество продолжалось. Когда из-за горизонта блеснули первые лучи солнца, уцелеть удалось лишь нескольким лягушкам, которые смогли вспрыгнуть на нижние ветки дерева.
– Естественный отбор в действии, – сухо заметил Роун.
– Да. Значит, нас окружает целый лес хищных плотоядных растений…
Хоть стебли теперь стояли неподвижно и их усатые головы смотрели прямо вверх, безжалостное пиршество, во время которого они пожирали гигантских лягушек, так явственно отпечаталось в памяти Роуна и Лампи, что они словно приросли к ветвям дерева. Друзья поглядывали по сторонам, будто чего-то ждали.
– Теперь они на какое-то время насытились, – произнес Лампи.
– А может быть, они сожрали все свои запасы.
Они так и сидели на дереве, пока оставшиеся лягушки не попрыгали с островка в воду, причем странные стебли с усатыми головами не обращали на них никакого внимания.
– Вот теперь можно слезать, – предложил Лампи.
Они не торопясь спустились с дерева. Вокруг все было спокойно. Роун поднял свой рюкзак. Местами он был заляпан какой-то слизью, но в остальном, казалось, его не трогали. Они медленно направились к воде, но Лампи вдруг резко отклонился назад. Хищный стебель схватил его за левую руку. Он лихорадочно пытался освободиться, но уже в следующий момент жадные усики оплели ему руку по самый локоть.
Выхватив из заплечного мешка меч-секач, Роун одной рукой отсек от стебля головку, а другой – оттащил Лампи поближе к дереву. Когда еще два стебля решили ими полакомиться, они уже были на безопасном расстоянии.
– Я так теперь понимаю, что нас они оставили на десерт.
– Ну как ты?
– Гораздо лучше, чем когда эта гадость пыталась оттяпать мне руку.
Конец срезанного стебля снять с руки было легко, но чтобы оторвать от нее все липкие усики, Роуну пришлось изрядно потрудиться – задача была деликатная и кропотливая. Оторвав последний усик, Роун понюхал его – запах был резкий и очень приторный. Не успел Лампи ему помешать, как Роун сунул его себе в рот.
– Ты что?! Зачем?
– Хочу понять, что это такое. Стебли эти совсем не похожи на обычные растения.
– Я это как-то уже успел сообразить…
Роун проигнорировал его потугу на шутку.
– Они обладают… какой-то энергией. Почти как… – Роун запнулся, потому что не мог подыскать нужных слов.
– Что ты имеешь в виду?
– Мне кажется, они способны думать.
– Но ведь это же… растения.
– Ну да, – сказал Роун, но уверенности в его голосе не прозвучало. Он внимательно посмотрел на руку Лампи. – Думаю, все у тебя будет в порядке. Как ты себя чувствуешь?
– Да вроде ничего страшного, только рука слегка онемела.
– Вот почему лягушки так быстро прекращали сопротивление… Усики поражают добычу каким-то ядом.
– К счастью, я побольше лягушки буду.
– Но если бы на нас напали пять или десять таких стеблей сразу, исход мог бы оказаться смертельным.
– Это точно.
– Дождемся захода солнца. Если повезет, они снова уползут, чтоб сгонять сюда лягушек.
– Как это «повезет»?
– Знаешь, в видениях ничего не было о том, что нас будут осаждать растения. И ни в одной из книг в библиотеке Святого ничего о них не говорилось.
– Ну да, если б не было так страшно, то было бы смешно. Ты, кстати, не помнишь, что говорила о растениях Билдт? Помнишь, она как-то упомянула, что растения реагируют на звук?
– Верно. Она с ними говорила и пела им.
– А ты можешь им поиграть. Посмотрим, будут ли они на это как-то реагировать. Может быть, они тогда отсюда уберутся или уснут на время.
– Ты прав. Попытка – не пытка.
Снова взобравшись для безопасности на дерево, Роун повесил мешок на ближайшую ветку и нашел в боковом кармане флейту.
– Трудно представить, чтобы воинственные братья могли заниматься таким мирным делом, как игра на флейте.
– Брат Аспид был не такой. Почему он оказался с ними в одной компании? Он мне казался таким добрым. Как-то он сказал мне, что это давало ему возможность работать целителем. Может быть, именно поэтому я переживал его предательство сильнее, чем предательство других братьев. Он ведь все то время знал, что Святой с братьями сотворили с Негасимым Светом, он сам участвовал с ними в Божьих карах и во всех их кровавых ритуалах, но никогда не пытался их остановить.
– Может статься, на деле он был совсем другим. Ведь Аландра жила в Праведном, и от этой жизни ее с души воротило, но она, тем не менее, участвовала в переправке в Город детей. Она терпела это, потому что должна была дождаться твоего прихода, ведь так? Тебя и детей. Слушай, а может так быть, что брат Аспид – тоже ловец видений?
– Брат Аспид?
– Подумай хорошенько, – сказал Лампи. – Если ловцы видений следили за тобой в Оазисе и в Праведном, а потом – в Новом Свете, что могло им помешать делать то же самое, когда ты был у братьев?
Роун задумался над словами друга, вспоминая великодушие Аспида, его заботу о людях, пристальный интерес к Негасимому Свету.
– Раньше мне это как-то не приходило в голову. Но теперь, когда ты так повернул, мне кажется, это вполне возможно.
– Спасибо на добром слове. А теперь давай сыграй что-нибудь на флейте, и тогда станет ясно, есть ли у нас шанс загипнотизировать эти растения.
Зажав флейту в пальцах, Роун поднес ее к губам, и в утреннем тумане разнеслись мелодичные трели песни, которую часто пели в Негасимом Свете. Перед глазами его, как живой, встал утраченный навеки мир, и когда он закончил играть, ему трудно было смотреть на Лампи.
– Продолжай, – мягко попросил его друг.
Роун сыграл все мелодии Негасимого Света, сохранившиеся в памяти, все напевы, которые он так часто слышал ребенком, а потом играл их переделанными на другой лад детям Нового Света. Первой его попросила об этом Лона. Она захотела, чтобы он сделал ей флейту, и скоро он уже мастерил флейту для Баба, а за ним и для всех остальных. Они с Лампи провели много вечеров, вырезая детям флейты – только Джем от нее отказался, потому что хотел барабан. Каждый вечер после ужина они музицировали. Уже через несколько недель их оркестр, состоявший лишь из флейт, играл просто замечательно. Но это и неудивительно – ведь дети были совершенно незаурядными.
Лишь мельком взглянув в затуманенные глаза Лампи, Роун понял, какие воспоминания пробудила в нем эта музыка.
– Хорошая новость заключается в том, что онемение в руке у меня прошло, – сказал Лампи. – А плохая – стеблям понравилась твоя игра. Смотри, сколько их здесь скопилось!
Роун увидел внизу массу тянувшихся к ним усиков.
– Ноги подними повыше! – крикнул он другу.
Растения уже подобрались к самому дереву, и Роун почувствовал, будто почти невидимая пыльца развеялась у него перед лицом.
– Чувствуешь?
– Что?
– Что-то такое… Я сам толком не понял, – Роун попытался стряхнуть охватившее его одурение.
– Ты уверен, что это не ловушка? Не могли ли, например, Обращенные послать тебе тогда образ этого мальчика, чтобы завлечь нас сюда?
– Нет. Раньше я всегда чувствовал, когда они хотели сыграть со мной злую шутку. В этот раз все было не так. – Роун протянул ему флейту. – Теперь твоя очередь. По крайней мере, музыка держит их на достаточном расстоянии.
– Я постараюсь, только знаешь… ты же слышал, как я играю. Совсем не хочется их разозлить.
– Мне нужно отдохнуть, у меня уже пальцы болят. Сыграй песню Джо, – сказал ему Роун, передавая инструмент.
Лампи вздохнул и заиграл мелодию, которую они сочинили вместе с Джо. На самом деле он только ее и знал, потому что часто играл со своим маленьким другом. Он закрыл глаза, вспоминая лучшие времена и наигрывая ее снова и снова.
Напор растений поутих. Стебли сплетались и покачивались. Бордовые усики завораживающе развевались по ветру в усыпляющем ритме, ритме смерти. Стоило Лампи остановиться, как стебли тут же становились агрессивными, выпуская на них облака расслабляющей пыльцы. Скоро Лампи тоже выбился из сил и обменялся с Роуном красноречивым взглядом – им было ясно, что через пару часов они станут добычей прожорливых растений.
И тут по болоту эхом прокатился странный глухой звук, чем-то напоминавший крик дикой птицы. Он был таким жутким и зловещим, будто предрекал им гибель.
– Что это?
Роун подал Лампи знак сохранять спокойствие. Потом резко замедлил дыхание, чтобы отогнать страх и обрести внутреннее равновесие. Когда разум его совершенно очистился, он потянулся за мечом-секачом.
– Роун! – прошептал Лампи, но друг его уже спустился с дерева.
– Возьми мешки и спускайся за мной.
Усики на стеблях опали, но Роун внимательно следил за их конфигурацией, чем-то напоминавшей оживший гобелен. Он был готов отразить любое нападение растений, безжалостно срезая их усатые головки, чтобы освободить путь к воде.
– Смотри! – воскликнул Лампи, и Роун замер.
Стебли начали расступаться в стороны. К ним приближалась узкая, низко сидевшая на воде лодка. К ее носу был прикреплен ящичек, из которого валил густой дым, который, видимо, не переносили стебли. Роун почувствовал большое облегчение, осознав, что бороться с растениями можно не только мечом. Когда гребец подплыл совсем близко, Роун разглядел его лицо.
– Залезайте в лодку, – сказал мальчик.
ИДЕАЛЬНЫЕ ТЕЛО И РАЗУМ
От каждой части тела Стоув отходили провода. Каждый из них был соединен с аппаратами, над которыми с озабоченным видом склонялись техники, внимательно следившие за показаниями приборов. Доктор Аркантас часами исследовал ее состояние – сканировал и контролировал деятельность жизненно важных органов, вводил в нее разные датчики и снимал их показатели.
– Мне нужно встретиться с Дарием.
От властного тона, которым выдвинула это требование Стоув, врач вскинул брови.
– Что, прости?
Стоув неприязненно посмотрела на него.
– Мне нужно поговорить с Дарием.
На лице доктора отразилась озабоченность, одна щека стала дергаться от нервного тика.
– Я передал ему твое сообщение, как ты просила, час назад, и передавал их каждый час до этого.
– Сделай еще раз, – сердито приказала девочка.
Доктор Аркантас оцепенел, как и трое его помощников, склонившихся над медицинскими приборами. Они не могли покинуть рабочие места, но было ясно без слов, что в тот момент мечтали быть где угодно, только не рядом с девочкой. Их охватывал дикий страх и оторопь при мысли о том, что она могла с ними сделать, если разгневается.
Все в порядке, решила она и улыбнулась.
– Пока он не придет, мы подождем.
Доктор Аркантас в низком поклоне пятился к двери, пока она за ним не закрылась. Трое техников в оцепенении стояли у своих приборов. Стоув тут же о них забыла, сосредоточившись на осмыслении своего нынешнего положения. После занятий с Корданом в Краю Видений настроение у нее было замечательное. Она успешно прошла все испытания и была уверена, что Дарий обязательно захочет с ней встретиться. Но он ей отказал. Потом, когда она проснулась сегодня утром, ей сказали, что Старейший направляет ее на медицинское обследование. Она тут же пошла к нему поговорить, в надежде объясниться, но двери его оказались для нее закрытыми. Почти три года она могла видеть его в любое время – и днем и ночью. А теперь из-за этого единственного незначительного случая «неподобающего» поведения он стал относиться к ней исключительно как к объекту исследований. Или он решил так ее наказать? Сколько же это наказание будет длиться? Как же трудно сдерживать желание покинуть тело, чтобы получить ответы на эти вопросы! Но если Виллум хотя бы намекнул Дарию на ее «сон», тот вполне мог заподозрить, что у нее возникла эта новая способность. Вполне возможно, что один из этих аппаратов специально проверяет ее, чтобы выявить возможности ее астрального тела, поэтому ей все время надо быть начеку.
Последние несколько ночей ей снились обычные сны, в которых она постоянно видела Роуна. В этих снах глаза у него были как кристаллы, и, заглядывая в них, она видела огромные железные ворота, перекрывающие путь в бездну. На засовах ворот она видит глаза, они раскрываются и смотрят на нее. Ей кажется, что открывается рот, губы двигаются, чтобы сказать ей что-то, передать какое-то сообщение, но она не может ничего понять. Она просыпалась в холодном поту, в безысходности и сомнениях.
Не надо было ничего говорить Виллуму о Вороне. Слишком много она ему рассказала. И зачем сотворила такое с клириками? Какая глупость! Чтобы от нее защититься, Виллум окружил себя тогда аурой… а она никогда не видела такую ауру нигде, кроме Края Видений. Внезапно Стоув ясно поняла, что не имеет никакого представления о том, насколько далеко простирается могущество Владык. Если на такое способен ее самый низший учитель, что же тогда могли остальные? И тем не менее, по словам Виллума, Дарий подключил к ней все эти провода и проводит всевозможные испытания, чтобы выяснить, не превышают ли ее силы могущество их самих.
Врач вернулся, но в сопровождении Виллума, а не Дария, которого она ждала. Бесстрастное выражение лица учителя служило лучшим свидетельством того, что он чем-то недоволен.
Какое-то время Виллум, казалось, стоял в нерешительности, давая взглядом понять, чтобы она держала язык за зубами, потом обратился к врачу:
– Сообщи нам, пожалуйста, о результатах обследования. Поверни экран просмотра так, чтобы его могла видеть Наша Стоув, и давай объяснения с предельной точностью.
Доктор в ярости кивнул помощнику, который сорвался с места и подвинул экран совсем близко к койке Стоув. На экране мельтешили колонки цифр.
– Здесь представлены результаты деятельности всех твоих систем жизнеобеспечения – дыхательной, кровообращения, нервной, пищеварительной, эндокринной, выделительной, иммунной, лимфатической, мышечной, скелетной, твоих тканей и органов.
– И что? – спросила она.
Врач продолжал раскрывать рот, но звуков при этом не издавал, как будто не мог найти нужные слова.
– Отвечай, пожалуйста, доктор Аркантас, – подгонял его Виллум.
– Ты представляешь собой совершенный человеческий организм. Более чем совершенный. Все системы функционируют на самом высоком уровне. Теперь я с физиологической точки зрения понимаю, почему Нашу Стоув настолько высоко превозносят. Ты лучше всех нас.
– Значит, она вполне готова к тому, чтобы перейти к следующей стадии подготовки, – произнес Виллум. – Если ты освободишь ее от проводов, мы сможем начать.
Виллум, как ей показалось, хотел уже было на нее «нажать», но Стоув это даже иногда нравилось. Девочку всегда поражали истинные пределы ее возможностей. И все же с ним ей трудно было все время сдерживать свои порывы. Она не считала, что он представляет для нее какую-то опасность, хоть и не могла точно ответить себе на вопрос – почему? Это уже само по себе должно было ее настораживать. Интересно, как много из того, что она ему рассказывала, он успел передать Дарию? Виллум сунул руку в карман и вынул небольшой бархатный мешочек.
– Сегодня мы будем с тобой работать над изменением структуры твоего тела в Краю Видений.
Услышав это, Стоув улыбнулась.
– Звучит интригующе.
– Ты знаешь, что присущая тебе ныне форма – временная, что-то вроде промежуточного тела. Но ею можно управлять так, чтобы она служила тебе для разных целей. Например, в качестве формы защиты.
– Как доспехи?
– Именно так. Ты выбираешь тип вещества, и при должной степени концентрации оно может сменить твою нынешнюю глиняную форму.
– Как же я могу это сделать?
Виллум протянул ей бархатный мешочек. Стоув перевернула его, и содержимое мешочка выпало ей в ладонь – это был блестящий всеми цветами радуги бриллиант величиной с первую фалангу большого пальца девочки.
– Смотри на него очень внимательно. Вглядывайся в каждую грань. Ощути его вес. Ты должна впитать сущность этого бриллианта в сознание.
Стоув положила камень между ладонями и стала его катать. Потом сжала его большим и указательным пальцами, села на стеклянный стул для путешествий и поднесла его к глазу. Она погрузилась в свет, отражавшийся от каждой грани камня. Дыхание ее замедлилось, взгляд застыл, вся ее сущность слилась воедино с бриллиантом. Она забыла о времени и о том, где находилась. Все ее внимание было целиком сосредоточено на драгоценности, которую она держала в руках.
Сначала она не столько услышала, сколько почувствовала пальцами почти неслышный звук, который постепенно усилился и превратился в негромкий гул. Она вслушивалась в него, позволяя этому гулу проникнуть в каждый свой орган, каждую косточку, в позвоночник, пока все ее существо не стало наполнено этой текучей, струящейся вибрацией. Когда он проник в каждую клеточку ее тела, он впитала в себя природу и суть кристалла. Тогда девочка открыла глаза и вернула Виллуму бриллиант.
– Больше он мне не понадобится.
Учитель одобрительно кивнул.
– Когда ты окажешься в Краю Видений, тебе надо будет только вспомнить его отзвук, и качества алмаза проявятся сами. Этот процесс будет болезненным, но, если ты не дрогнешь, в успехе можно не сомневаться. Имей в виду, что другого пути справиться со стоящей перед тобой задачей нет.
Дверь распахнулась, и раздался скрипучий голос, который словно отравил в помещении воздух.
– Настало время начинать. Ты уже потратила на это чуть не весь день. Теперь посмотрим, не прошло ли для тебя это время даром. – Кордан снял серебряную крышечку с коробочки со снадобьем. – Ты сегодня к нам присоединишься, Виллум? – Он осклабился, протянув Виллуму коробочку. – Озабочен, пошел ли ей впрок твой урок?
Не обратив внимания на его подколку, Виллум взял чуть-чуть снадобья и невозмутимо устроился на стуле. Кордан тоже принял щепотку снадобья, потом повернулся спиной к Виллуму, загородив от него Стоув, и быстро протянул ей полную чайную ложку лилового вещества. Она с радостью его проглотила и открыла рот, чтоб он дал ей добавку. Тот с готовностью это сделал.
ВОЛНЫ ПЛЕЩУТ О ПЕСЧАНЫЙ БЕРЕГ ОСТРОВА. НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ В ЛИГЕ ОТ НЕГО ИЗ МОРЯ ВЗДЫМАЮТСЯ СВОДЧАТЫЕ СТОЛПЫ БАСТИОНА – ПЕРВОГО ИЗ ШЕСТИ СТРОЕНИЙ, СОСТАВЛЯЮЩИХ НЕПРЕОДОЛИМЫЙ БАРЬЕР, ОТДЕЛЯЮЩИЙ ИХ ВОСТОЧНЫЕ ПРЕДЕЛЫ ОТ ВЛАДЕНИЙ ЛОВЦОВ ВИДЕНИЙ.
НА ТЕРРАКОТОВОЕ ПЛЕЧО СТОУВ САДИТСЯ СОКОЛ И ШЕПЧЕТ ЕЙ НА УХО: «НАЧИНАЙ ПРОЦЕСС ПРЯМО ТЕПЕРЬ».
СТОУВ ВСПОМИНАЕТ ЗВУК БРИЛЛИАНТА И ВНИМАТЕЛЬНО В НЕГО ВСЛУШИВАЕТСЯ, БУДТО РАЗДУВАЯ ИЗ ИСКОРКИ МАЛЕНЬКИЙ ОГОНЕК, ПОЗВОЛЯЯ ЕМУ РАЗГОРАТЬСЯ И РАЗРАСТАТЬСЯ В НЕЙ, ПРЕВРАЩАЯСЬ В ПЛАМЯ, НАПРАВЛЯЯ ЕГО ВИБРАЦИЮ. ЖУТКАЯ БОЛЬ ПРОНИЗЫВАЕТ ЕЕ СТУПНИ, КОГДА ИЗ ГЛИНЯНЫХ ОНИ ПРЕВРАЩАЮТСЯ В БРИЛЛИАНТОВЫЕ. ОНА ГРОМКО КРИЧИТ, И ПРЕВРАЩЕНИЕ ПРЕРЫВАЕТСЯ.
НАД НЕЙ НАВИСАЕТ ОГРОМНЫЙ СТЕРВЯТНИК. «ВОТ ВИДИШЬ! ОНА НЕ МОЖЕТ С ЭТИМ СПРАВИТЬСЯ», – С ИЗДЕВКОЙ ПРОИЗНОСИТ КОРДАН.
СОКОЛ ВИЛЛУМ МЯГКО ЕЕ ПОДБАДРИВАЕТ: «ДАВАЙ-ДАВАЙ, СОВСЕМ ПОНЕМНОЖКУ… ЗАСТАВЬ БОЛЬ РАБОТАТЬ НА ТЕБЯ. СДЕЛАЙ ТАК, ЧТОБЫ БОЛЬ ПОМОГАЛА ТЕБЕ МЕНЯТЬСЯ».
ОНА ВНОВЬ ВСПОМИНАЕТ ТОТ ЗВУК, И, КОГДА СЛЫШИТ ЕГО, ТРАНСФОРМИРУЮТСЯ ЕЕ ЩИКОЛОТКИ, ИКРЫ И КОЛЕНКИ. ОНА ЧУТЬ СГИБАЕТ ЛЕВУЮ НОГУ – И ВЗРЫВ АДСКОЙ БОЛИ ЗАСТАВЛЯЕТ ЕЕ КОРЧИТЬСЯ НА ПЕСКЕ. «ЭТО ЖЕ ПРОСТО СМЕШНО!» – БОРМОЧЕТ СТЕРВЯТНИК, ГЛУМЛИВО МИГАЯ ЧЕРНЫМ ГЛАЗОМ.
НО СОКОЛ НЕ ОТПУСКАЕТ ЕЕ ПЛЕЧО, ПРОДОЛЖАЕТ НАШЕПТЫВАТЬ, ЧТО С БОЛЬЮ НАДО БОРОТЬСЯ, ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЕЕ КАК ДВИЖУЩУЮ СИЛУ ДЛЯ ДОСТИЖЕНИЯ ЦЕЛИ.
ДИКАЯ БОЛЬ СНОВА ПРОНЗАЕТ ТЕЛО, КОГДА БРИЛЛИАНТОВОЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЕ ОХВАТЫВАЕТ ЕЕ НОГИ ВСЕ ВЫШЕ И ВЫШЕ. КОГДА ОНА ДОСТИГАЕТ БЕДЕР, ВИЛЛУМ ПРИКАЗЫВАЕТ ОСТАНОВИТЬСЯ.
«ХОРОШО, НА СЕГОДНЯ ДОСТАТОЧНО».
У СТОУВ ВЫРЫВАЕТСЯ ВЗДОХ ОБЛЕГЧЕНИЯ, БОЛЬ ПОНЕМНОГУ СТИХАЕТ, И ОНА СОСРЕДОТАЧИВАЕТСЯ НА СТОЯЩЕЙ ПЕРЕД НЕЙ ЗАДАЧЕ.
«ПОСМОТРИМ, СМОЖЕТ ЛИ ОНА СОХРАНИТЬ ТРАНСФОРМАЦИЮ НОГ, КОГДА ВСТАНЕТ», – ПРЕНЕБРЕЖИТЕЛЬНО ГОВОРИТ СТЕРВЯТНИК И БРОСАЕТСЯ ВНИЗ, ДЕРЖА КУРС НА БАСТИОН.
«НЕ ЗАБЫВАЙ, ЧТО ТЫ ЗАЩИЩЕНА ЛИШЬ ЧАСТИЧНО. ЕСЛИ РЕШИШЬ ОБОРОНЯТЬСЯ РУКАМИ, МОЖЕШЬ ИХ ПОТЕРЯТЬ», – ПРЕДУПРЕЖДАЕТ ЕЕ ВИЛЛУМ И, НЫРНУВ, УСТРЕМЛЯЕТСЯ К ОСТРОВУ.
БЫСТРО НАБИРАЯ СКОРОСТЬ, ОНА ВСПОМИНАЕТ ВСЕ, ЧТО ЕЙ ИЗВЕСТНО О БАСТИОНЕ. ИМЕННО НА ЭТОЙ ГРАНИЦЕ ЛОВЦЫ ВИДЕНИЙ КАК-ТО ПОПЫТАЛИСЬ РАСШИРИТЬ СВОИ ВЛАДЕНИЯ. САМИ КОЛОННЫ – ЭТО ВСЕ, ЧТО ОСТАЛОСЬ ОТ ПРЕДЫДУЩЕГО СТРОЕНИЯ, СОЗДАННОГО ЕЩЕ ДО ОТКРЫТИЯ СНАДОБЬЯ. ДАРИЙ ВТАЙНЕ ИХ ВОССТАНОВИЛ, СОЗДАВ НЕПРЕОДОЛИМУЮ ПРЕГРАДУ, ОТКИНУВШУЮ ЛОВЦОВ ВИДЕНИЙ НАЗАД И ПРЕДОТВРАЩАЮЩУЮ ИХ НОВЫЕ ВТОРЖЕНИЯ.
СТОУВ ПОВОРАЧИВАЕТСЯ ТАК, ЧТО МЕЖДУ КОЛОННАМИ СНАЧАЛА ДОЛЖНЫ ПРОЙТИ ЕЕ АЛМАЗНЫЕ НОГИ. СО СТОЛБОВ В НЕЕ УСТРЕМЛЯЮТСЯ ЖУТКИЕ МЕТАЛЛИЧЕСКИЕ ШИПЫ, НО ОТ СОКРУШИТЕЛЬНОЙ СЕРИИ УДАРОВ ЕЕ КРИСТАЛЛИЧЕСКИХ НОГ ОНИ РАСПАДАЮТСЯ В ПРАХ. ЧЕМ БОЛЬШЕ ШИПОВ ОНА УНИЧТОЖАЕТ, ТЕМ С БОЛЬШЕЙ СКОРОСТЬЮ В НЕЕ ЛЕТЯТ СЛЕДУЮЩИЕ, И ТАК ПРОДОЛЖАЕТСЯ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ОНА В ВИХРЕ ДВИЖЕНИЯ НЕ ПЛАВИТ ВЕСЬ ЛЕТЯЩИЙ В НЕЕ МЕТАЛЛ.
ЦЕЛИКОМ ПОГЛОЩЕННАЯ ЭТОЙ ОРГИЕЙ РАЗРУШЕНИЯ, ОНА ЛИШЬ В ПОСЛЕДНИЙ МОМЕНТ ОБРАЩАЕТ ВНИМАНИЕ НА ХРИПЛЫЙ КРИК СТЕРВЯТНИКА. ТОГДА ОНА ДЕЛАЕТ КУВЫРОК НАЗАД И УСТРЕМЛЯЕТСЯ ОБРАТНО К ОЖИДАЮЩИМ ЕЕ НАСТАВНИКАМ.
«СОВСЕМ НЕПЛОХО», – ГОВОРИТ ВИЛЛУМ. В ГОЛОСЕ ЕГО ЯВСТВЕННО СЛЫШИТСЯ ГОРДОСТЬ ЗА ВОСПИТАННИЦУ.
«В ПОЛНОМ ОСНАЩЕНИИ ЗАЩИТОЙ СДЕЛАТЬ ЭТО БУДЕТ СЛОЖНЕЕ. ПОСМОТРИМ, КАК ТЫ СПРАВИШЬСЯ С ЗАДАЧЕЙ ЗАВТРА», – СУХО БРОСАЕТ КОРДАН.
Стоув встала со стеклянного стула и взглянула на двух своих инструкторов:
– К какому заданию меня готовят?
Виллум молчал. Кордан ухмыльнулся, в голосе его прозвучал слабый намек на подобострастие.
– Тебе уже говорили, что только Дарий может обсуждать с тобой этот вопрос. Дарий сделает это, когда сочтет необходимым.
Кордон явно хотел ее спровоцировать, но она не собиралась нарываться на неприятности, особенно из-за него. Все будет, как она решила, только надо набраться терпения.
Как же она ненавидела это терпение!
МАБАТАН
По сигналу Роуна Лампи бросил в лодку рюкзаки, потом аккуратно шагнул в нее сам, следя, чтобы утлое суденышко не опрокинулось. Опустившись на сиденье, Лампи повернулся к мальчику.
– Может показаться, что я больной, но на самом деле лесных клещей у меня нет.
Мальчик посмотрел на него с удивлением.
– То есть я хочу сказать, они были, а теперь их нет.
Мальчик пожал плечами с таким видом, будто его это совершенно не волновало. Лампи улыбнулся.
– Меня, между прочим, зовут Лампи. А это – Роун.
Роун оттолкнул лодку от берега. С мечом-секачом в руке, он сидел напряженно, стараясь поменьше вдыхать едкого дыма.
– Меня зовут Мабатан. Мы с вами будем плыть до захода солнца.
Будто подчинившись какому-то неслышному приказу, мальчик развернул лодку, умело маневрируя в узких проливах между растениями. Он греб, и Роун восхищался тем, как умело была сделана лодка. Она была обшита тонкими полосками коры, закрепленными на деревянной раме, и потому прекрасно держалась на воде, сидела высоко – именно то, что надо для болота. Он провел пальцами по гладким краям бортов и пристально посмотрел на мальчика. Конечно, именно этот ребенок являлся ему в видении, но он был, по всей видимости, моложе, чем сначала показалось Роуну. Пареньку от силы можно было дать лет одиннадцать-двенадцать. Его длинные темные волосы были перехвачены сзади в хвостик, одет он был в коричневатые штаны и тканую рубаху из грубоватой материи. Но греб он сильнее и более плавно, чем это делал бы подросток его возраста. Он, должно быть, сам о себе заботится, подумалось Роуну.
Оставив позади воды, кишевшие хищными стеблями, они выбрались на чистую поверхность болота, радуясь теплым утренним солнечным лучам. Роун подставил лицо солнцу, и ему захотелось поближе познакомиться с их новым спутником.
– Как ты нас нашел?
– Меня привели к вам скри.
– Так называются эти растения? – спросил Лампи.
– Это не растения. Это скри.
– Сколько времени скри живут уже в этом болоте?
– Они были здесь еще до моего отца, – ответил мальчик. – Но тогда они были меньше. Тогда они только начинали пробуждаться.
Роун взглянул на мальчонку.
– Это достаточно сложная стратегия для охоты.
– А ты слышал что-нибудь о таких растениях?
– Нет, – ответил Роун.
Безумное пиршество продолжалось. Когда из-за горизонта блеснули первые лучи солнца, уцелеть удалось лишь нескольким лягушкам, которые смогли вспрыгнуть на нижние ветки дерева.
– Естественный отбор в действии, – сухо заметил Роун.
– Да. Значит, нас окружает целый лес хищных плотоядных растений…
Хоть стебли теперь стояли неподвижно и их усатые головы смотрели прямо вверх, безжалостное пиршество, во время которого они пожирали гигантских лягушек, так явственно отпечаталось в памяти Роуна и Лампи, что они словно приросли к ветвям дерева. Друзья поглядывали по сторонам, будто чего-то ждали.
– Теперь они на какое-то время насытились, – произнес Лампи.
– А может быть, они сожрали все свои запасы.
Они так и сидели на дереве, пока оставшиеся лягушки не попрыгали с островка в воду, причем странные стебли с усатыми головами не обращали на них никакого внимания.
– Вот теперь можно слезать, – предложил Лампи.
Они не торопясь спустились с дерева. Вокруг все было спокойно. Роун поднял свой рюкзак. Местами он был заляпан какой-то слизью, но в остальном, казалось, его не трогали. Они медленно направились к воде, но Лампи вдруг резко отклонился назад. Хищный стебель схватил его за левую руку. Он лихорадочно пытался освободиться, но уже в следующий момент жадные усики оплели ему руку по самый локоть.
Выхватив из заплечного мешка меч-секач, Роун одной рукой отсек от стебля головку, а другой – оттащил Лампи поближе к дереву. Когда еще два стебля решили ими полакомиться, они уже были на безопасном расстоянии.
– Я так теперь понимаю, что нас они оставили на десерт.
– Ну как ты?
– Гораздо лучше, чем когда эта гадость пыталась оттяпать мне руку.
Конец срезанного стебля снять с руки было легко, но чтобы оторвать от нее все липкие усики, Роуну пришлось изрядно потрудиться – задача была деликатная и кропотливая. Оторвав последний усик, Роун понюхал его – запах был резкий и очень приторный. Не успел Лампи ему помешать, как Роун сунул его себе в рот.
– Ты что?! Зачем?
– Хочу понять, что это такое. Стебли эти совсем не похожи на обычные растения.
– Я это как-то уже успел сообразить…
Роун проигнорировал его потугу на шутку.
– Они обладают… какой-то энергией. Почти как… – Роун запнулся, потому что не мог подыскать нужных слов.
– Что ты имеешь в виду?
– Мне кажется, они способны думать.
– Но ведь это же… растения.
– Ну да, – сказал Роун, но уверенности в его голосе не прозвучало. Он внимательно посмотрел на руку Лампи. – Думаю, все у тебя будет в порядке. Как ты себя чувствуешь?
– Да вроде ничего страшного, только рука слегка онемела.
– Вот почему лягушки так быстро прекращали сопротивление… Усики поражают добычу каким-то ядом.
– К счастью, я побольше лягушки буду.
– Но если бы на нас напали пять или десять таких стеблей сразу, исход мог бы оказаться смертельным.
– Это точно.
– Дождемся захода солнца. Если повезет, они снова уползут, чтоб сгонять сюда лягушек.
– Как это «повезет»?
– Знаешь, в видениях ничего не было о том, что нас будут осаждать растения. И ни в одной из книг в библиотеке Святого ничего о них не говорилось.
– Ну да, если б не было так страшно, то было бы смешно. Ты, кстати, не помнишь, что говорила о растениях Билдт? Помнишь, она как-то упомянула, что растения реагируют на звук?
– Верно. Она с ними говорила и пела им.
– А ты можешь им поиграть. Посмотрим, будут ли они на это как-то реагировать. Может быть, они тогда отсюда уберутся или уснут на время.
– Ты прав. Попытка – не пытка.
Снова взобравшись для безопасности на дерево, Роун повесил мешок на ближайшую ветку и нашел в боковом кармане флейту.
– Трудно представить, чтобы воинственные братья могли заниматься таким мирным делом, как игра на флейте.
– Брат Аспид был не такой. Почему он оказался с ними в одной компании? Он мне казался таким добрым. Как-то он сказал мне, что это давало ему возможность работать целителем. Может быть, именно поэтому я переживал его предательство сильнее, чем предательство других братьев. Он ведь все то время знал, что Святой с братьями сотворили с Негасимым Светом, он сам участвовал с ними в Божьих карах и во всех их кровавых ритуалах, но никогда не пытался их остановить.
– Может статься, на деле он был совсем другим. Ведь Аландра жила в Праведном, и от этой жизни ее с души воротило, но она, тем не менее, участвовала в переправке в Город детей. Она терпела это, потому что должна была дождаться твоего прихода, ведь так? Тебя и детей. Слушай, а может так быть, что брат Аспид – тоже ловец видений?
– Брат Аспид?
– Подумай хорошенько, – сказал Лампи. – Если ловцы видений следили за тобой в Оазисе и в Праведном, а потом – в Новом Свете, что могло им помешать делать то же самое, когда ты был у братьев?
Роун задумался над словами друга, вспоминая великодушие Аспида, его заботу о людях, пристальный интерес к Негасимому Свету.
– Раньше мне это как-то не приходило в голову. Но теперь, когда ты так повернул, мне кажется, это вполне возможно.
– Спасибо на добром слове. А теперь давай сыграй что-нибудь на флейте, и тогда станет ясно, есть ли у нас шанс загипнотизировать эти растения.
Зажав флейту в пальцах, Роун поднес ее к губам, и в утреннем тумане разнеслись мелодичные трели песни, которую часто пели в Негасимом Свете. Перед глазами его, как живой, встал утраченный навеки мир, и когда он закончил играть, ему трудно было смотреть на Лампи.
– Продолжай, – мягко попросил его друг.
Роун сыграл все мелодии Негасимого Света, сохранившиеся в памяти, все напевы, которые он так часто слышал ребенком, а потом играл их переделанными на другой лад детям Нового Света. Первой его попросила об этом Лона. Она захотела, чтобы он сделал ей флейту, и скоро он уже мастерил флейту для Баба, а за ним и для всех остальных. Они с Лампи провели много вечеров, вырезая детям флейты – только Джем от нее отказался, потому что хотел барабан. Каждый вечер после ужина они музицировали. Уже через несколько недель их оркестр, состоявший лишь из флейт, играл просто замечательно. Но это и неудивительно – ведь дети были совершенно незаурядными.
Лишь мельком взглянув в затуманенные глаза Лампи, Роун понял, какие воспоминания пробудила в нем эта музыка.
* * *
Роун играл не переставая несколько часов, но прожорливые растения и не думали удаляться от островка. Совсем наоборот.– Хорошая новость заключается в том, что онемение в руке у меня прошло, – сказал Лампи. – А плохая – стеблям понравилась твоя игра. Смотри, сколько их здесь скопилось!
Роун увидел внизу массу тянувшихся к ним усиков.
– Ноги подними повыше! – крикнул он другу.
Растения уже подобрались к самому дереву, и Роун почувствовал, будто почти невидимая пыльца развеялась у него перед лицом.
– Чувствуешь?
– Что?
– Что-то такое… Я сам толком не понял, – Роун попытался стряхнуть охватившее его одурение.
– Ты уверен, что это не ловушка? Не могли ли, например, Обращенные послать тебе тогда образ этого мальчика, чтобы завлечь нас сюда?
– Нет. Раньше я всегда чувствовал, когда они хотели сыграть со мной злую шутку. В этот раз все было не так. – Роун протянул ему флейту. – Теперь твоя очередь. По крайней мере, музыка держит их на достаточном расстоянии.
– Я постараюсь, только знаешь… ты же слышал, как я играю. Совсем не хочется их разозлить.
– Мне нужно отдохнуть, у меня уже пальцы болят. Сыграй песню Джо, – сказал ему Роун, передавая инструмент.
Лампи вздохнул и заиграл мелодию, которую они сочинили вместе с Джо. На самом деле он только ее и знал, потому что часто играл со своим маленьким другом. Он закрыл глаза, вспоминая лучшие времена и наигрывая ее снова и снова.
Напор растений поутих. Стебли сплетались и покачивались. Бордовые усики завораживающе развевались по ветру в усыпляющем ритме, ритме смерти. Стоило Лампи остановиться, как стебли тут же становились агрессивными, выпуская на них облака расслабляющей пыльцы. Скоро Лампи тоже выбился из сил и обменялся с Роуном красноречивым взглядом – им было ясно, что через пару часов они станут добычей прожорливых растений.
И тут по болоту эхом прокатился странный глухой звук, чем-то напоминавший крик дикой птицы. Он был таким жутким и зловещим, будто предрекал им гибель.
– Что это?
Роун подал Лампи знак сохранять спокойствие. Потом резко замедлил дыхание, чтобы отогнать страх и обрести внутреннее равновесие. Когда разум его совершенно очистился, он потянулся за мечом-секачом.
– Роун! – прошептал Лампи, но друг его уже спустился с дерева.
– Возьми мешки и спускайся за мной.
Усики на стеблях опали, но Роун внимательно следил за их конфигурацией, чем-то напоминавшей оживший гобелен. Он был готов отразить любое нападение растений, безжалостно срезая их усатые головки, чтобы освободить путь к воде.
– Смотри! – воскликнул Лампи, и Роун замер.
Стебли начали расступаться в стороны. К ним приближалась узкая, низко сидевшая на воде лодка. К ее носу был прикреплен ящичек, из которого валил густой дым, который, видимо, не переносили стебли. Роун почувствовал большое облегчение, осознав, что бороться с растениями можно не только мечом. Когда гребец подплыл совсем близко, Роун разглядел его лицо.
– Залезайте в лодку, – сказал мальчик.
ИДЕАЛЬНЫЕ ТЕЛО И РАЗУМ
ОХ, ДО ЧЕГО ЖЕ ХОРОШО ЛЕКАРЕМ БЫТЬ В ГОРОДЕ – УВАЖЕНЬЕМ ОКРУЖЕН, БУДЕШЬ ЕСТЬ НА ЗОЛОТЕ. ЧТОБ ХРАНИТЬ ВЛАДЫК ЗДОРОВЬЕ, НУЖНО ОЧЕНЬ ХРАБРЫМ БЫТЬ. ВЕДЬ ОДНО НЕ ТО ДВИЖЕНЬЕ – И ТЕБЕ УЖЕ НЕ ЖИТЬ.
ПРЕДАНИЯ СКАЗИТЕЛЕЙ
От каждой части тела Стоув отходили провода. Каждый из них был соединен с аппаратами, над которыми с озабоченным видом склонялись техники, внимательно следившие за показаниями приборов. Доктор Аркантас часами исследовал ее состояние – сканировал и контролировал деятельность жизненно важных органов, вводил в нее разные датчики и снимал их показатели.
– Мне нужно встретиться с Дарием.
От властного тона, которым выдвинула это требование Стоув, врач вскинул брови.
– Что, прости?
Стоув неприязненно посмотрела на него.
– Мне нужно поговорить с Дарием.
На лице доктора отразилась озабоченность, одна щека стала дергаться от нервного тика.
– Я передал ему твое сообщение, как ты просила, час назад, и передавал их каждый час до этого.
– Сделай еще раз, – сердито приказала девочка.
Доктор Аркантас оцепенел, как и трое его помощников, склонившихся над медицинскими приборами. Они не могли покинуть рабочие места, но было ясно без слов, что в тот момент мечтали быть где угодно, только не рядом с девочкой. Их охватывал дикий страх и оторопь при мысли о том, что она могла с ними сделать, если разгневается.
Все в порядке, решила она и улыбнулась.
– Пока он не придет, мы подождем.
Доктор Аркантас в низком поклоне пятился к двери, пока она за ним не закрылась. Трое техников в оцепенении стояли у своих приборов. Стоув тут же о них забыла, сосредоточившись на осмыслении своего нынешнего положения. После занятий с Корданом в Краю Видений настроение у нее было замечательное. Она успешно прошла все испытания и была уверена, что Дарий обязательно захочет с ней встретиться. Но он ей отказал. Потом, когда она проснулась сегодня утром, ей сказали, что Старейший направляет ее на медицинское обследование. Она тут же пошла к нему поговорить, в надежде объясниться, но двери его оказались для нее закрытыми. Почти три года она могла видеть его в любое время – и днем и ночью. А теперь из-за этого единственного незначительного случая «неподобающего» поведения он стал относиться к ней исключительно как к объекту исследований. Или он решил так ее наказать? Сколько же это наказание будет длиться? Как же трудно сдерживать желание покинуть тело, чтобы получить ответы на эти вопросы! Но если Виллум хотя бы намекнул Дарию на ее «сон», тот вполне мог заподозрить, что у нее возникла эта новая способность. Вполне возможно, что один из этих аппаратов специально проверяет ее, чтобы выявить возможности ее астрального тела, поэтому ей все время надо быть начеку.
Последние несколько ночей ей снились обычные сны, в которых она постоянно видела Роуна. В этих снах глаза у него были как кристаллы, и, заглядывая в них, она видела огромные железные ворота, перекрывающие путь в бездну. На засовах ворот она видит глаза, они раскрываются и смотрят на нее. Ей кажется, что открывается рот, губы двигаются, чтобы сказать ей что-то, передать какое-то сообщение, но она не может ничего понять. Она просыпалась в холодном поту, в безысходности и сомнениях.
Не надо было ничего говорить Виллуму о Вороне. Слишком много она ему рассказала. И зачем сотворила такое с клириками? Какая глупость! Чтобы от нее защититься, Виллум окружил себя тогда аурой… а она никогда не видела такую ауру нигде, кроме Края Видений. Внезапно Стоув ясно поняла, что не имеет никакого представления о том, насколько далеко простирается могущество Владык. Если на такое способен ее самый низший учитель, что же тогда могли остальные? И тем не менее, по словам Виллума, Дарий подключил к ней все эти провода и проводит всевозможные испытания, чтобы выяснить, не превышают ли ее силы могущество их самих.
Врач вернулся, но в сопровождении Виллума, а не Дария, которого она ждала. Бесстрастное выражение лица учителя служило лучшим свидетельством того, что он чем-то недоволен.
Какое-то время Виллум, казалось, стоял в нерешительности, давая взглядом понять, чтобы она держала язык за зубами, потом обратился к врачу:
– Сообщи нам, пожалуйста, о результатах обследования. Поверни экран просмотра так, чтобы его могла видеть Наша Стоув, и давай объяснения с предельной точностью.
Доктор в ярости кивнул помощнику, который сорвался с места и подвинул экран совсем близко к койке Стоув. На экране мельтешили колонки цифр.
– Здесь представлены результаты деятельности всех твоих систем жизнеобеспечения – дыхательной, кровообращения, нервной, пищеварительной, эндокринной, выделительной, иммунной, лимфатической, мышечной, скелетной, твоих тканей и органов.
– И что? – спросила она.
Врач продолжал раскрывать рот, но звуков при этом не издавал, как будто не мог найти нужные слова.
– Отвечай, пожалуйста, доктор Аркантас, – подгонял его Виллум.
– Ты представляешь собой совершенный человеческий организм. Более чем совершенный. Все системы функционируют на самом высоком уровне. Теперь я с физиологической точки зрения понимаю, почему Нашу Стоув настолько высоко превозносят. Ты лучше всех нас.
– Значит, она вполне готова к тому, чтобы перейти к следующей стадии подготовки, – произнес Виллум. – Если ты освободишь ее от проводов, мы сможем начать.
* * *
Когда они вошли в Зал Путешествий, Стоув уже вполне расслабилась. Дарий хотел убедиться лишь в том, что тело ее обладает достаточной силой, чтобы отправиться в путь, который он ей уготовил. Он проявил и практичность, и отцовскую заботу. Значит ли это, что он на нее больше не злится?Виллум, как ей показалось, хотел уже было на нее «нажать», но Стоув это даже иногда нравилось. Девочку всегда поражали истинные пределы ее возможностей. И все же с ним ей трудно было все время сдерживать свои порывы. Она не считала, что он представляет для нее какую-то опасность, хоть и не могла точно ответить себе на вопрос – почему? Это уже само по себе должно было ее настораживать. Интересно, как много из того, что она ему рассказывала, он успел передать Дарию? Виллум сунул руку в карман и вынул небольшой бархатный мешочек.
– Сегодня мы будем с тобой работать над изменением структуры твоего тела в Краю Видений.
Услышав это, Стоув улыбнулась.
– Звучит интригующе.
– Ты знаешь, что присущая тебе ныне форма – временная, что-то вроде промежуточного тела. Но ею можно управлять так, чтобы она служила тебе для разных целей. Например, в качестве формы защиты.
– Как доспехи?
– Именно так. Ты выбираешь тип вещества, и при должной степени концентрации оно может сменить твою нынешнюю глиняную форму.
– Как же я могу это сделать?
Виллум протянул ей бархатный мешочек. Стоув перевернула его, и содержимое мешочка выпало ей в ладонь – это был блестящий всеми цветами радуги бриллиант величиной с первую фалангу большого пальца девочки.
– Смотри на него очень внимательно. Вглядывайся в каждую грань. Ощути его вес. Ты должна впитать сущность этого бриллианта в сознание.
Стоув положила камень между ладонями и стала его катать. Потом сжала его большим и указательным пальцами, села на стеклянный стул для путешествий и поднесла его к глазу. Она погрузилась в свет, отражавшийся от каждой грани камня. Дыхание ее замедлилось, взгляд застыл, вся ее сущность слилась воедино с бриллиантом. Она забыла о времени и о том, где находилась. Все ее внимание было целиком сосредоточено на драгоценности, которую она держала в руках.
Сначала она не столько услышала, сколько почувствовала пальцами почти неслышный звук, который постепенно усилился и превратился в негромкий гул. Она вслушивалась в него, позволяя этому гулу проникнуть в каждый свой орган, каждую косточку, в позвоночник, пока все ее существо не стало наполнено этой текучей, струящейся вибрацией. Когда он проник в каждую клеточку ее тела, он впитала в себя природу и суть кристалла. Тогда девочка открыла глаза и вернула Виллуму бриллиант.
– Больше он мне не понадобится.
Учитель одобрительно кивнул.
– Когда ты окажешься в Краю Видений, тебе надо будет только вспомнить его отзвук, и качества алмаза проявятся сами. Этот процесс будет болезненным, но, если ты не дрогнешь, в успехе можно не сомневаться. Имей в виду, что другого пути справиться со стоящей перед тобой задачей нет.
Дверь распахнулась, и раздался скрипучий голос, который словно отравил в помещении воздух.
– Настало время начинать. Ты уже потратила на это чуть не весь день. Теперь посмотрим, не прошло ли для тебя это время даром. – Кордан снял серебряную крышечку с коробочки со снадобьем. – Ты сегодня к нам присоединишься, Виллум? – Он осклабился, протянув Виллуму коробочку. – Озабочен, пошел ли ей впрок твой урок?
Не обратив внимания на его подколку, Виллум взял чуть-чуть снадобья и невозмутимо устроился на стуле. Кордан тоже принял щепотку снадобья, потом повернулся спиной к Виллуму, загородив от него Стоув, и быстро протянул ей полную чайную ложку лилового вещества. Она с радостью его проглотила и открыла рот, чтоб он дал ей добавку. Тот с готовностью это сделал.
ВОЛНЫ ПЛЕЩУТ О ПЕСЧАНЫЙ БЕРЕГ ОСТРОВА. НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ В ЛИГЕ ОТ НЕГО ИЗ МОРЯ ВЗДЫМАЮТСЯ СВОДЧАТЫЕ СТОЛПЫ БАСТИОНА – ПЕРВОГО ИЗ ШЕСТИ СТРОЕНИЙ, СОСТАВЛЯЮЩИХ НЕПРЕОДОЛИМЫЙ БАРЬЕР, ОТДЕЛЯЮЩИЙ ИХ ВОСТОЧНЫЕ ПРЕДЕЛЫ ОТ ВЛАДЕНИЙ ЛОВЦОВ ВИДЕНИЙ.
НА ТЕРРАКОТОВОЕ ПЛЕЧО СТОУВ САДИТСЯ СОКОЛ И ШЕПЧЕТ ЕЙ НА УХО: «НАЧИНАЙ ПРОЦЕСС ПРЯМО ТЕПЕРЬ».
СТОУВ ВСПОМИНАЕТ ЗВУК БРИЛЛИАНТА И ВНИМАТЕЛЬНО В НЕГО ВСЛУШИВАЕТСЯ, БУДТО РАЗДУВАЯ ИЗ ИСКОРКИ МАЛЕНЬКИЙ ОГОНЕК, ПОЗВОЛЯЯ ЕМУ РАЗГОРАТЬСЯ И РАЗРАСТАТЬСЯ В НЕЙ, ПРЕВРАЩАЯСЬ В ПЛАМЯ, НАПРАВЛЯЯ ЕГО ВИБРАЦИЮ. ЖУТКАЯ БОЛЬ ПРОНИЗЫВАЕТ ЕЕ СТУПНИ, КОГДА ИЗ ГЛИНЯНЫХ ОНИ ПРЕВРАЩАЮТСЯ В БРИЛЛИАНТОВЫЕ. ОНА ГРОМКО КРИЧИТ, И ПРЕВРАЩЕНИЕ ПРЕРЫВАЕТСЯ.
НАД НЕЙ НАВИСАЕТ ОГРОМНЫЙ СТЕРВЯТНИК. «ВОТ ВИДИШЬ! ОНА НЕ МОЖЕТ С ЭТИМ СПРАВИТЬСЯ», – С ИЗДЕВКОЙ ПРОИЗНОСИТ КОРДАН.
СОКОЛ ВИЛЛУМ МЯГКО ЕЕ ПОДБАДРИВАЕТ: «ДАВАЙ-ДАВАЙ, СОВСЕМ ПОНЕМНОЖКУ… ЗАСТАВЬ БОЛЬ РАБОТАТЬ НА ТЕБЯ. СДЕЛАЙ ТАК, ЧТОБЫ БОЛЬ ПОМОГАЛА ТЕБЕ МЕНЯТЬСЯ».
ОНА ВНОВЬ ВСПОМИНАЕТ ТОТ ЗВУК, И, КОГДА СЛЫШИТ ЕГО, ТРАНСФОРМИРУЮТСЯ ЕЕ ЩИКОЛОТКИ, ИКРЫ И КОЛЕНКИ. ОНА ЧУТЬ СГИБАЕТ ЛЕВУЮ НОГУ – И ВЗРЫВ АДСКОЙ БОЛИ ЗАСТАВЛЯЕТ ЕЕ КОРЧИТЬСЯ НА ПЕСКЕ. «ЭТО ЖЕ ПРОСТО СМЕШНО!» – БОРМОЧЕТ СТЕРВЯТНИК, ГЛУМЛИВО МИГАЯ ЧЕРНЫМ ГЛАЗОМ.
НО СОКОЛ НЕ ОТПУСКАЕТ ЕЕ ПЛЕЧО, ПРОДОЛЖАЕТ НАШЕПТЫВАТЬ, ЧТО С БОЛЬЮ НАДО БОРОТЬСЯ, ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЕЕ КАК ДВИЖУЩУЮ СИЛУ ДЛЯ ДОСТИЖЕНИЯ ЦЕЛИ.
ДИКАЯ БОЛЬ СНОВА ПРОНЗАЕТ ТЕЛО, КОГДА БРИЛЛИАНТОВОЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЕ ОХВАТЫВАЕТ ЕЕ НОГИ ВСЕ ВЫШЕ И ВЫШЕ. КОГДА ОНА ДОСТИГАЕТ БЕДЕР, ВИЛЛУМ ПРИКАЗЫВАЕТ ОСТАНОВИТЬСЯ.
«ХОРОШО, НА СЕГОДНЯ ДОСТАТОЧНО».
У СТОУВ ВЫРЫВАЕТСЯ ВЗДОХ ОБЛЕГЧЕНИЯ, БОЛЬ ПОНЕМНОГУ СТИХАЕТ, И ОНА СОСРЕДОТАЧИВАЕТСЯ НА СТОЯЩЕЙ ПЕРЕД НЕЙ ЗАДАЧЕ.
«ПОСМОТРИМ, СМОЖЕТ ЛИ ОНА СОХРАНИТЬ ТРАНСФОРМАЦИЮ НОГ, КОГДА ВСТАНЕТ», – ПРЕНЕБРЕЖИТЕЛЬНО ГОВОРИТ СТЕРВЯТНИК И БРОСАЕТСЯ ВНИЗ, ДЕРЖА КУРС НА БАСТИОН.
«НЕ ЗАБЫВАЙ, ЧТО ТЫ ЗАЩИЩЕНА ЛИШЬ ЧАСТИЧНО. ЕСЛИ РЕШИШЬ ОБОРОНЯТЬСЯ РУКАМИ, МОЖЕШЬ ИХ ПОТЕРЯТЬ», – ПРЕДУПРЕЖДАЕТ ЕЕ ВИЛЛУМ И, НЫРНУВ, УСТРЕМЛЯЕТСЯ К ОСТРОВУ.
БЫСТРО НАБИРАЯ СКОРОСТЬ, ОНА ВСПОМИНАЕТ ВСЕ, ЧТО ЕЙ ИЗВЕСТНО О БАСТИОНЕ. ИМЕННО НА ЭТОЙ ГРАНИЦЕ ЛОВЦЫ ВИДЕНИЙ КАК-ТО ПОПЫТАЛИСЬ РАСШИРИТЬ СВОИ ВЛАДЕНИЯ. САМИ КОЛОННЫ – ЭТО ВСЕ, ЧТО ОСТАЛОСЬ ОТ ПРЕДЫДУЩЕГО СТРОЕНИЯ, СОЗДАННОГО ЕЩЕ ДО ОТКРЫТИЯ СНАДОБЬЯ. ДАРИЙ ВТАЙНЕ ИХ ВОССТАНОВИЛ, СОЗДАВ НЕПРЕОДОЛИМУЮ ПРЕГРАДУ, ОТКИНУВШУЮ ЛОВЦОВ ВИДЕНИЙ НАЗАД И ПРЕДОТВРАЩАЮЩУЮ ИХ НОВЫЕ ВТОРЖЕНИЯ.
СТОУВ ПОВОРАЧИВАЕТСЯ ТАК, ЧТО МЕЖДУ КОЛОННАМИ СНАЧАЛА ДОЛЖНЫ ПРОЙТИ ЕЕ АЛМАЗНЫЕ НОГИ. СО СТОЛБОВ В НЕЕ УСТРЕМЛЯЮТСЯ ЖУТКИЕ МЕТАЛЛИЧЕСКИЕ ШИПЫ, НО ОТ СОКРУШИТЕЛЬНОЙ СЕРИИ УДАРОВ ЕЕ КРИСТАЛЛИЧЕСКИХ НОГ ОНИ РАСПАДАЮТСЯ В ПРАХ. ЧЕМ БОЛЬШЕ ШИПОВ ОНА УНИЧТОЖАЕТ, ТЕМ С БОЛЬШЕЙ СКОРОСТЬЮ В НЕЕ ЛЕТЯТ СЛЕДУЮЩИЕ, И ТАК ПРОДОЛЖАЕТСЯ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ОНА В ВИХРЕ ДВИЖЕНИЯ НЕ ПЛАВИТ ВЕСЬ ЛЕТЯЩИЙ В НЕЕ МЕТАЛЛ.
ЦЕЛИКОМ ПОГЛОЩЕННАЯ ЭТОЙ ОРГИЕЙ РАЗРУШЕНИЯ, ОНА ЛИШЬ В ПОСЛЕДНИЙ МОМЕНТ ОБРАЩАЕТ ВНИМАНИЕ НА ХРИПЛЫЙ КРИК СТЕРВЯТНИКА. ТОГДА ОНА ДЕЛАЕТ КУВЫРОК НАЗАД И УСТРЕМЛЯЕТСЯ ОБРАТНО К ОЖИДАЮЩИМ ЕЕ НАСТАВНИКАМ.
«СОВСЕМ НЕПЛОХО», – ГОВОРИТ ВИЛЛУМ. В ГОЛОСЕ ЕГО ЯВСТВЕННО СЛЫШИТСЯ ГОРДОСТЬ ЗА ВОСПИТАННИЦУ.
«В ПОЛНОМ ОСНАЩЕНИИ ЗАЩИТОЙ СДЕЛАТЬ ЭТО БУДЕТ СЛОЖНЕЕ. ПОСМОТРИМ, КАК ТЫ СПРАВИШЬСЯ С ЗАДАЧЕЙ ЗАВТРА», – СУХО БРОСАЕТ КОРДАН.
Стоув встала со стеклянного стула и взглянула на двух своих инструкторов:
– К какому заданию меня готовят?
Виллум молчал. Кордан ухмыльнулся, в голосе его прозвучал слабый намек на подобострастие.
– Тебе уже говорили, что только Дарий может обсуждать с тобой этот вопрос. Дарий сделает это, когда сочтет необходимым.
Кордон явно хотел ее спровоцировать, но она не собиралась нарываться на неприятности, особенно из-за него. Все будет, как она решила, только надо набраться терпения.
Как же она ненавидела это терпение!
МАБАТАН
ОДНАЖДЫ ДРУГ, ГЛАСИТ ПРЕДАНЬЕ,
ПРОРОКУ ВЫДАЛ УКАЗАНЬЕ —
ПОКИНУТЬ ЭТОТ МИР.
ЕЩЕ СКАЗАЛ НАШ ДРУГ СВЯТОМУ,
ЧТОБЫ ОСТАВИЛ ОН ДРУГОМУ
ТОТ ПУТЬ, ЧТО ОН ТОРИЛ.
СВЯТОЙ ДАЛ ВОЛКУ ПОРУЧЕНЬЕ
ХРАНИТЬ И ПРОДОЛЖАТЬ ДВИЖЕНЬЕ
СТЕЗЕЙ, КОТОРОЙ ШЕЛ КУМИР.
ИСТОРИЯ ДРУГА В ИЗЛОЖЕНИИ ОРИНА
По сигналу Роуна Лампи бросил в лодку рюкзаки, потом аккуратно шагнул в нее сам, следя, чтобы утлое суденышко не опрокинулось. Опустившись на сиденье, Лампи повернулся к мальчику.
– Может показаться, что я больной, но на самом деле лесных клещей у меня нет.
Мальчик посмотрел на него с удивлением.
– То есть я хочу сказать, они были, а теперь их нет.
Мальчик пожал плечами с таким видом, будто его это совершенно не волновало. Лампи улыбнулся.
– Меня, между прочим, зовут Лампи. А это – Роун.
Роун оттолкнул лодку от берега. С мечом-секачом в руке, он сидел напряженно, стараясь поменьше вдыхать едкого дыма.
– Меня зовут Мабатан. Мы с вами будем плыть до захода солнца.
Будто подчинившись какому-то неслышному приказу, мальчик развернул лодку, умело маневрируя в узких проливах между растениями. Он греб, и Роун восхищался тем, как умело была сделана лодка. Она была обшита тонкими полосками коры, закрепленными на деревянной раме, и потому прекрасно держалась на воде, сидела высоко – именно то, что надо для болота. Он провел пальцами по гладким краям бортов и пристально посмотрел на мальчика. Конечно, именно этот ребенок являлся ему в видении, но он был, по всей видимости, моложе, чем сначала показалось Роуну. Пареньку от силы можно было дать лет одиннадцать-двенадцать. Его длинные темные волосы были перехвачены сзади в хвостик, одет он был в коричневатые штаны и тканую рубаху из грубоватой материи. Но греб он сильнее и более плавно, чем это делал бы подросток его возраста. Он, должно быть, сам о себе заботится, подумалось Роуну.
Оставив позади воды, кишевшие хищными стеблями, они выбрались на чистую поверхность болота, радуясь теплым утренним солнечным лучам. Роун подставил лицо солнцу, и ему захотелось поближе познакомиться с их новым спутником.
– Как ты нас нашел?
– Меня привели к вам скри.
– Так называются эти растения? – спросил Лампи.
– Это не растения. Это скри.
– Сколько времени скри живут уже в этом болоте?
– Они были здесь еще до моего отца, – ответил мальчик. – Но тогда они были меньше. Тогда они только начинали пробуждаться.
Роун взглянул на мальчонку.