Страница:
ИЗ ИСТОРИИ БОЛЕЗНИ
Больной Дергачев Алексей Васильевич, 50 лет, поступил в клинику…09.2000 г. после прохождения судебно-медицинской экспертизы в институте им. Сербского. Диагноз: галлюцинаторный вариант параноидной шизофрении, отягощенной алкоголизмом… Психическое состояние на момент поступления: ориентирован в месте и времени правильно; критика к своему состоянию отсутствует. Уверяет, будто бы его круглосуточно преследуют «злые духи» и причиняют ему разнообразные страдания. Описывает их как серые тени с горящими красным огнем глазами… Постоянно пребывает в подавленном, депрессивном состоянии. При беседах с врачами больной неизменно сидит сгорбившись, опустив голову, мимика маловыразительна, голос тихий, бедномодулированный… Предпринимал неоднократные попытки самоубийсва, в связи с чем содержится в отдельной, специально оборудованной палате… Курс лечения нейтролептиками и антидепрессантами, а также инсулино-шоковая и электросудорожная терапии положительных результатов пока не принесли…
Часть II
Глава 1
Глава 2
Пять дней спустя.
г. Н-ск
– Представляешь, Сева, нотариус Банников упорно отрицает наличие завещания. Нет, мол, и все тут! А у самого глаза честные-пречестные! – Константин нервно затянулся сигаретой. – Либо нотариуса купила с потрохами моя мамаша (ведь при отсутствии завещания она единственная прямая наследница), либо дядька попросту бредил. Сумасшедший все-таки! Теперь и не соображу, как поступить. – Павловский яростно скомкал окурок в пепельнице.
– А чего соображать? – хладнокровно сказал его собеседник, высокий, мускулистый, синеглазый парень с густой проседью в темно-русых волосах. – Ты же поклялся выполнить волю покойного? Вот и выполняй! Иначе Бог накажет!!! Насчет наличия сейфа не знаю, но съемки фильма «Нежные объятия Лилит» твой родственник действительно спонсировал. Я читал заметку в газете под рубрикой «Скоро на экране», примерно представляю содержание. Подобную сатанинскую мерзость однозначно нужно уничтожить!!! Между прочим, по моему глубочайшему убеждению, Алексей Васильевич погиб именно из-за нее. И остальные тоже! Кто начинает заигрывать с нечистой силой, с ходу попадает в когти дьявола. А от сатаны пощады не жди![22]
Синеглазый истово перекрестился.
«Гребаный святоша! – раздраженно подумал Константин. – Фанатик двинутый! Но, к сожалению, без его помощи мне сейчас не обойтись! Придется терпеть нудные проповеди!!»
«Святошу» звали Всеволод Голубев. Он учился на втором курсе вместе с Павловским и выглядел значительно старше своих двадцати шести лет. Данное обстоятельство, а также значительная разница в возрасте объяснялись тем, что в отличие от Константина, которого папа отмазал от армии, Всеволод успел пройти обе чеченские войны. Первую – в качестве солдата-срочника, а вторую – контрактником. В обоих случаях он служил в спецназе внутренних войск, участвовал во множестве боевых операций, заработал краповый берет, два ордена, три медали и напоследок – серьезное ранение в область грудной клетки. Выписавшись из госпиталя, весной 2000 года Голубев получил причитающиеся ему «боевые», поступил в юридический институт и в настоящее время усердно «грыз гранит науки», собираясь в дальнейшем стать адвокатом. Богатых родителей Всеволод не имел, однако особой нужды в финансах не испытывал, хотя «боевые» пошли главным образом в уплату за учебу. Являясь высококлассным специалистом по рукопашному бою, Голубев вел соответствующую секцию в одном из спортивных клубов. Платили, конечно, не миллионы, но на жизнь хватало.
На него-то и решил опереться Константин в запланированной операции…
Разговор происходил в небольшом уютном кафе неподалеку от центра города. Студенты сидели за двухместным столиком в углу. Кроме них, народу в зале не было (цены шибко кусались!). Вкусно пахло жарящимся по заказу Павловского шашлыком. Из динамиков лилась тихая классическая музыка. Декоративные светильники отбрасывали на стены мягкие блики. Ровно жужжал кондиционер. Бармен за стойкой улыбался с заученной приветливостью.
– Да пойми, Сева! – прижав руки к груди, принялся вдохновенно врать Павловский. – Дело вовсе не в сейфе. Я искренне хочу выполнить данную клятву, спалить бесовский инвентарь, но давай рассуждать трезво! Если дядя выдумал в бреду несуществующее завещание вкупе с мифическим миллионом долларов, то информация о почти готовом фильме, о декорациях, которые почему-то не тронула милиция, – тоже чистейшей воды лажа!!! Хорош я буду, вломившись без спросу в принадлежащий матери особняк и… ничего не обнаружив?! Надо бы сперва выяснить ситуацию и лишь потом предпринимать конкретные действия!
– Логично, – поразмыслив, согласился Голубев. – Сегодня вечером проведаем господина Банникова. Посмотрим ему в ясны очи!!
Рассчитывая заполучить в окончательную нераздельную собственность миллионные банковские счета усопшего, концерн «Консенсус», а также ценнейшую недвижимость, сквалыжная Вера Львовна на сей раз не поскупилась. Выложила кругленькую сумму наличными. Нотариус остался доволен и, главное, чувствовал себя в полной безопасности, считая, что надежно спрятал концы в воду. Существовала, правда, гипотетическая возможность обнаружения первого экземпляра завещания истинным наследником, Павловским-младшим, но Вера Львовна твердо заверила Банникова – это абсолютно не реально! При тщательном обыске всех жилищ Дергачева завещание не найдено. Кроме того – он совершенно невменяем и сам не помнит, куда чего подевал, а если бы вдруг вспомнил, то поздно – помер, сердешный!! В настоящий момент Банников ожидал телефонного звонка госпожи Павловской (Вера Львовна замыслила еще какое-то скользкое дельце), а потому заранее спровадил сотрудников по домам. Незачем им знать лишнего. В конторе остался только некий Петр Сычев – квадратный тридцатилетний мужик. Глупый как пробка и здоровенный как медведь. Личный шофер-телохранитель Банникова. Ему Сергей Андреевич велел сторожить вход. На всякий, знаете ли, пожарный!..
Рабочий день близился к концу. Блеклое осеннее солнце постепенно склонялось к линии горизонта. В желто-красно-зеленых ветвях росшего перед окном раскидистого дерева скрипуче каркала рассевшаяся там ворона.
Неожиданно в дверь позвонили.
– Куда претесь, щенки! – зарокотал в прихожей свирепый бас телохранителя Пети. – Уматывайте, блин, пока кости целы!!! Поломаю вас на хрен, недоноски!
– Господин Банников на месте? – не отвечая на оскорбления, вежливо осведомился приятный незнакомый баритон.
– Проваливай, падла! Мозги вышибу! – взревел не отличающийся терпением Сычев.
– Напрасно ты так хамишь людям, – спокойно заметил «вежливый». – Можешь на неприятности нарваться. Не лучше ли объясниться по-хорошему?!
– Ах ты, паскуда! Получай!.. А-а-а!!! – агрессивный рык громилы-охранника сменился болезненным воплем.
– Я же предупреждал, не хами, – с легкой укоризной произнес баритон. – А сейчас проводи нас к своему хозяину.
Спустя несколько секунд дверь кабинета распахнулась, открытая лбом согнутого, стонущего охранника. Его вывернутую за спину руку удерживал самбистским захватом высокий крепкий мужчина с ярко-синими глазами, волевым подбородком и многочисленными нитями ранней седины в аккуратно подстриженных волосах. Рядом с ним стоял ехидно усмехающийся Павловский-младший.
Больной Дергачев Алексей Васильевич, 50 лет, поступил в клинику…09.2000 г. после прохождения судебно-медицинской экспертизы в институте им. Сербского. Диагноз: галлюцинаторный вариант параноидной шизофрении, отягощенной алкоголизмом… Психическое состояние на момент поступления: ориентирован в месте и времени правильно; критика к своему состоянию отсутствует. Уверяет, будто бы его круглосуточно преследуют «злые духи» и причиняют ему разнообразные страдания. Описывает их как серые тени с горящими красным огнем глазами… Постоянно пребывает в подавленном, депрессивном состоянии. При беседах с врачами больной неизменно сидит сгорбившись, опустив голову, мимика маловыразительна, голос тихий, бедномодулированный… Предпринимал неоднократные попытки самоубийсва, в связи с чем содержится в отдельной, специально оборудованной палате… Курс лечения нейтролептиками и антидепрессантами, а также инсулино-шоковая и электросудорожная терапии положительных результатов пока не принесли…
Психотерапия не способна убедительно объяснить происходящее. Претендующая на роль науки, она является лишь феноменологией, собирательницей из ряда вон выходящих факторов.Воробьевский Юрий. Стук в золотые ворота. М., 1998. С. 140
Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет…Послание к галатам Святого Апостола Павла, 6: 7
Часть II
«КОГТИ ДЬЯВОЛА»
Глава 1
Год спустя.
Конец сентября 2001 года.
г. Н-ск
Затормозив у ворот психиатрической лечебницы, родной племянник Дергачева по материнской линии, двадцатилетний студент юридического вуза Константин Павловский заглушил мотор «БМВ», откинулся на сиденье, прикурил сигарету и глубоко задумался. Правильно ли он поступил, приехав сюда?! Мало ли что псих в бреду наплетет!!! Не хотелось бы очутиться в дурацком положении. А если сокурсники пронюхают – тогда вообще кранты! Засмеют, затравят, изведут бесконечными издевками!!! С другой стороны – не соврал же дядя санитару! Десять тысяч долларов были вполне реальны…
Два дня назад выходящего из машины Павловского окликнул по имени незнакомый парень: геркулесовского телосложения, со сплюснутым боксерским носом, одетый в утепленный спортивный костюм. «Киллер?! Подосланный врагами костолом?! – трусливо замельтешило в мозгу Константина. – Но почему здесь, во дворе института, средь бела дня, при куче свидетелей?!! А впрочем, отморозков нынче пруд пруди! Плевать им на свидетелей! Сделают свое грязное дело да свалят по-быстрому из города. Ищи потом ветра в поле! О подобных случаях чуть ли не каждый день по телевизору передают! Ох влип я! Ох и влип!»
Однако незнакомец тут же развеял опасения студента.
– Санитар ПНД[18] ‡ 1 Иван Горячев, – приблизившись к съежившемуся от страха Павловскому, вежливо представился амбал, – меня прислал твой дядя – Алексей Васильевич Дергачев.
– Дя-я-ядя?! – вытаращился Константин. – Зачем?!
– Побеседовать желает. С глазу на глаз, – невозмутимо ответил санитар.
– О чем с ним можно беседовать?! – насмешливо фыркнул успевший успокоиться племянник. – Он же абсолютно невменяем!!!
– Как сказать! – загадочно прищурился Горячев. – Невменяемый-то невменяемый, зато, где спрятал деньги, отлично помнит! Вот, взгляни, – мускулистая рука извлекла из кармана пухлую пачку долларовых купюр. – Плата за мои услуги, – пояснил санитар. – Ровно десять тысяч «зеленых». Еще будучи на свободе, Дергачев упаковал их в целлофан и закопал в кадке с фикусом, в вестибюле гостиницы «Полет». Твой родственник человек на редкость предусмотрительный… Хотя и невменяемый, – с едва заметной иронией прибавил Иван, – заблаговременно оставил несколько нычек на черный день. Допустим, если попадет в тюрьму! Своей сестре и твоей матери Вере Львовне Алексей Васильевич принципиально не доверяет. Считает (ты уж извини) жадной стервой…
«Правильно считает! – без тени сыновней любви мысленно согласился Константин. – У моей дражайшей мамаши снега зимой не выпросишь! Долларовая миллионерша – а родного сына усадила на подержанную „бээмвэшку“, тысяча девятьсот девяносто четвертого года выпуска. Стыд и срам!!!»
– Насчет темы беседы дядя ничего не говорил? – вслух спросил он.
– Нет! – отрицательно покачал головой санитар. – Обещал только тебя озолотить, если ты поклянешься в точности выполнить одну его просьбу!
– Ты серьезно? – заметно оживился Павловский.
– Да!
– А как попасть вовнутрь? Главврач даст разрешение на свидание?! Ведь дядьку-то подозревают в целом ряде зверских убийств!!! Правда, следствие классифицирует дядь Лешу лишь как потенциального свидетеля, но тем не менее злые языки много чего болтают…
– К черту главврача! – небрежно отмахнулся Иван. – Я лично тебя проведу. Встречаемся в воскресенье у ворот, в девять утра…
Константин покосился на часы. Тринадцать минут десятого! «Блин горелый! Разыграли меня! – яростно подумал он. – Бугая, однозначно, подослали гады сокурсники! Пачка баксов – обыкновенная „кукла“. Надули, как последнего лоха! Сейчас повыскакивают из укрытий и начнут изгаляться: «На лечение, Костик, прибыл? Решил добровольно сдаться психиатрам?! Или с родичем-маньяком собираешься проконсультироваться на предмет технологии расчленения трупов?!» И т. д. и т. п. Мать-перемать!!! Надо срочно сваливать от греха подальше».
– Прости за опоздание, – вдруг услышал Павловский знакомый голос. У машины стоял запыхавшийся санитар. – Контингент у нас, сам понимаешь, специфический, – виноватым тоном сообщил он. – Ничего заранее предугадать нельзя. Сегодня с утра пораньше один из буйных та-а-акой концерт закатил! Еле-еле утихомирили, – краем глаза Константин заметил на массивных кулаках Горячева свежие ссадины. – Ну да ладно. Пошли. Время поджимает. Но сперва надень. – Иван протянул Павловскому белый халат. – На крайняк, за практиканта сойдешь!!! Вряд ли, конечно, кто прицепится! С ребятами из смены я договорился, дежурный врач «завтракает» спиртом… И тем не менее – береженого Бог бережет! Давай, не тяни резину!..
– Не трогайте! Я фарфоровый!.. Отдайте совесть, козлы!!. А-а-а!!! Инопланетяне пытаются меня кастрировать!! На помощь! Чубайс собирается отключить мое сердце за неуплату по счетчику!!! Гайдар, пидор толстожопый, верни незаконно приватизированное «судно»!!! – И т. д. и т. п.
Иногда вопли сумасшедших сменялись стонами и звуками хлестких ударов. Очевидно, санитары усмиряли наиболее «отличившихся». Константин брезгливо морщил нос и зябко поеживался. Когда они проходили мимо туалета, оттуда неожиданно высунулся пожилой плешивый псих со спущенными штанами, похотливо причмокнул бесстыдно вывернутыми губами и целеустремленно направился к Павловскому. Студент испуганно отпрянул, а Горячев с невозмутимым выражением лица молниеносно врезал «плешивому» ногой в пах. Тот скрючился и завыл.
– Что за урод?! – пробормотал потрясенный Константин.
– Бывший преподаватель валеологии[19] в средней школе Игорь Кон, – вторым пинком зашвырнув психа обратно в сортир, спокойно ответил Иван. – Прозвище Дефлоратор. Конкретно сдвинут на сексуальной почве. Как завидит нового человека – обязательно попытается изнасиловать. И хотя сделать этого он при всем желании не может (абсолютный импотент), однако противно!!! Надоел, в натуре, старый козел!!! Вчера мать одного из пациентов до полусмерти напугал, сегодня к тебе прицепился! Придется наказать в очередной раз. Пока ты с дядей будешь общаться – вколю ему сульфу[20]. Пускай, падла, покорячится вдоволь!! Кстати, мы пришли.
Санитар остановился перед железной дверью с крохотным зарешеченным окошком и вынул из кармана ключ.
Отдельная палата Дергачева не имела окон и живо напоминала коробочку-шкатулку, из тех, в которых хранят дорогие ювелирные изделия. Только обита она была не бархатом, не поролоном, а толстыми кожаными матами. Ни единого острого угла, ни одного открытого участка твердой поверхности. Мебель: стол, стул и кровать – тоже кожаная, с мягкой набивкой…
– Специальный заказ родственников, – перехватив взгляд Павловского, пояснил санитар. – Чтобы он себе голову не разбил в припадке! Нехило заплатили!! В общем вы тут беседуйте, а я пошел Дефлоратора сульфой колоть!
Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась, щелкнул поворачиваемый в замке ключ.
– Не родственников, а родственника, – тихо сказал сидящий на скомканной постели изможденный человек в больничной пижаме. – Недавно умершего Вити Павловского. Моего свояка и твоего отца. И на питание он денег врачам с лихвой оставил. Спасибо покойному, позаботился о шурине. А Верка-сука хрен бы раскошелилась! За копейку, тварь, удавится!!! Ладно, племянник, присаживайся. И не бойся, не укушу, – вялым движением обитатель палаты-«коробочки» указал на стул.
С большим трудом и с не меньшим удивлением Константин опознал в нем дядю Лешу. За минувший год Алексей Васильевич изменился до неузнаваемости: страшно исхудал, полностью облысел. Объемистый живот бесследно исчез. Конечности напоминали сухие палки. Некогда пухлое, щекастое лицо превратилось в обтянутый кожей череп. В темных провалах глазниц лихорадочно блестели воспаленные, измученные глаза.
– Тебя плохо кормят? – опомнившись от первоначального шока, воскликнул Павловский.
– Не просто плохо, отвратительно, – прошелестел «скелет».
– Но ты же сам говорил – отец оставил врачам достаточно денег на питание! Значит, украли, сволочи?! – вознегодовал Константин. – Ну погодите, гады! Устрою вам «райскую жизнь»!!!
– Остынь, парень, – посоветовал Дергачев разгорячившемуся племяннику. – Врачи здесь ни при чем! Пищу приносят мне хорошую, из ресторана, но… едва я к ней притронусь – вся еда превращается в собачье дерьмо или кошачью мочу[21]. В прямом смысле слова! Только хлеб остается нормальным. Им и питаюсь. А пить могу лишь воду из-под крана. Вот так-то, Костик!
– Превращаются?! – остолбенело вытаращился на родича Павловский. – То есть как?! Каким образом?!
– Серых работа, – жутко оскалился Алексей Васильевич. – Приказ Астарота выполняют! И ничего я с ними поделать не в состоянии!!!
«Конченый шизоид! – убежденно подумал Константин. – Дернул черт к нему притащиться да еще остаться тет-а-тет! Дверь-то заперта снаружи! Натуральная ловушка!!! Впрочем, дядька выглядит чуть живым. На жертву Освенцима похож! Однако сумасшедшие проявляют порой невероятную силу! Проклятый санитар!!!»
– Ненормальным меня считаешь?! – словно прочитав мысли племянника, угрюмо проворчал Дергачев. – Опасаешься нападения буйного психа на свою драгоценную персону?! Расслабься! Я тебя не трону. Напротив – озолочу!!! Но предварительно ты должен поклясться в точности выполнить одну мою просьбу!!!
Племянник навострил уши.
– А что за просьба? – осторожно поинтересовался он.
– Год назад мы снимали фильм «Нежные объятия Лилит» и почти заканчивали картину, когда началась вся эта чертовщина! – тоскливо вздохнул Алексей Васильевич. – В ту кошмарную ночь демоны умертвили поголовно всех членов съемочной группы. А я, в итоге, угодил в дурдом, где меня мучают и врачи-психиатры (одна электротерапия чего стоит!), и бесы.
Последние нападают днем и ночью, во сне и на яву. Не дают нормально спать, морят голодом, всячески издеваются и даже бьют. На, полюбуйся! – Дергачев рывком распахнул пижамную куртку. На истощенном торсе виднелись многочисленные кровоподтеки. – Ты мне, конечно, не веришь, – судорожно сглотнул он. – И менты не поверили, хотя я рассказал им истинную правду! Ну и черт с вами со всеми! Когда-нибудь сами убедитесь воочию, да поздно будет, – по бескровным губам душевнобольного скользнула злорадная улыбка. – А теперь перейдем непосредственно к делу. – Алексей Васильевич слегка возвысил голос. – Твоя мамаша, назначенная моей опекуншей, намеревается продать оставшийся после съемок реквизит (менты почему-то не сочли его вещдоком и оставили на месте), а также отснятую пленку кинокомпании «Куннилинг-Арт». Глава кинокомпании, педик и известный сатанист Тер-Оганьян, хочет, заменив погибших актеров дублерами, закончить фильм. Там осталось-то всего пара сцен!.. Костя!!! Ты не должен этого допустить!!! Поезжай в особняк и уничтожь пленку с декорациями!!! Сожги их на костре!!! Быть может, тогда мои страдания уменьшатся?! – в воспаленных глазах Дергачева вспыхнула безумная надежда.
– Я бы с радостью, да мать не позволит, – кисло заметил Павловский. – Все права на опекаемое имущество у нее в руках! Увы, дядя, тут я бессилен!!!
– Ничего подобного! – слабо хихикнул Алексей Васильевич. – Согласно завещанию, составленному мной три года назад (Верочка-стервочка о нем хитро умалчивает), единственный мой наследник – ты!!! Точно, точно! – заверил он пораженного племянника. – Завещание хранится в надежно спрятанном сейфе. Там же лежит миллион долларов наличными. Я расскажу, где найти сейф, назову шифр замка, но сперва дай клятву, о которой я упомянул!
– Клянусь!!! – возопил охваченный «золотой лихорадкой» Павловский.
– А если обманешь, то разделишь мою судьбу, – добавил дядя. – Ну-ка, повтори!
– Клянусь в точности выполнить твою просьбу, а если обману, то пусть я разделю твою судьбу! – не задумываясь, отчеканил Константин.
– Хорошо, слушай внимательно, – склонившись к уху племянника, Дергачев зашептал подробные инструкции. – Запомнил? – завершив наставления, спросил он.
– Да, дядь Леш! – просиял Павловский. – От и до!
– Молодец. Второй экземпляр завещания находится у нотариуса Сергея Андреевича Банникова. Адрес конторы – улица Корабельная, дом двенадцать. Но учти… А-а-а!!! – лицо больного вдруг исказилось. Костлявые кулаки лихорадочно заколошматили по воздуху. Глаза вылезли из орбит. Павловский из предосторожности отскочил подальше от родственника. – Астарот явился! – простонал Алексей Васильевич. – Вместе с подручными!!! Они собираются меня убить!!! По-мо-ги-те!!! – истощенное тело начало дергаться и извиваться, будто его действительно терзал кто-то невидимый. На губах Дергачева запузырилась грязная пена. Из чахлой груди рвался надсадный хрип.
– Ива-а-ан!!! У дяди приступ!!! – заорал в дверное окошко опомнившийся Константин.
Горячев не заставил себя долго ждать. Спустя секунд сорок он ворвался в палату с вязками в одной руке и наполненным шприцем в другой, но… ни то, ни другое санитару не понадобилось. Дергачевское тело неестественно выгнулось в спине, достав пятками затылка. Раздался громкий треск ломающегося позвоночника. Издав короткий задушенный стон, мертвый Алексей Васильевич распластался на постели.
– Вот те на! – испуганно пробормотал санитар. Грубое лицо амбала сильно побледнело. – Никогда с таким не сталкивался! Ребята, правда, рассказывали о некоторых похожих случаях… Кстати, парень, тебе надо в темпе валить отсюда, – вспомнив о Павловском, встрепенулся он. – Идем, провожу до выхода. А потом придется известить дежурного врача. Черт бы побрал этого алкоголика!!
Конец сентября 2001 года.
г. Н-ск
Затормозив у ворот психиатрической лечебницы, родной племянник Дергачева по материнской линии, двадцатилетний студент юридического вуза Константин Павловский заглушил мотор «БМВ», откинулся на сиденье, прикурил сигарету и глубоко задумался. Правильно ли он поступил, приехав сюда?! Мало ли что псих в бреду наплетет!!! Не хотелось бы очутиться в дурацком положении. А если сокурсники пронюхают – тогда вообще кранты! Засмеют, затравят, изведут бесконечными издевками!!! С другой стороны – не соврал же дядя санитару! Десять тысяч долларов были вполне реальны…
Два дня назад выходящего из машины Павловского окликнул по имени незнакомый парень: геркулесовского телосложения, со сплюснутым боксерским носом, одетый в утепленный спортивный костюм. «Киллер?! Подосланный врагами костолом?! – трусливо замельтешило в мозгу Константина. – Но почему здесь, во дворе института, средь бела дня, при куче свидетелей?!! А впрочем, отморозков нынче пруд пруди! Плевать им на свидетелей! Сделают свое грязное дело да свалят по-быстрому из города. Ищи потом ветра в поле! О подобных случаях чуть ли не каждый день по телевизору передают! Ох влип я! Ох и влип!»
Однако незнакомец тут же развеял опасения студента.
– Санитар ПНД[18] ‡ 1 Иван Горячев, – приблизившись к съежившемуся от страха Павловскому, вежливо представился амбал, – меня прислал твой дядя – Алексей Васильевич Дергачев.
– Дя-я-ядя?! – вытаращился Константин. – Зачем?!
– Побеседовать желает. С глазу на глаз, – невозмутимо ответил санитар.
– О чем с ним можно беседовать?! – насмешливо фыркнул успевший успокоиться племянник. – Он же абсолютно невменяем!!!
– Как сказать! – загадочно прищурился Горячев. – Невменяемый-то невменяемый, зато, где спрятал деньги, отлично помнит! Вот, взгляни, – мускулистая рука извлекла из кармана пухлую пачку долларовых купюр. – Плата за мои услуги, – пояснил санитар. – Ровно десять тысяч «зеленых». Еще будучи на свободе, Дергачев упаковал их в целлофан и закопал в кадке с фикусом, в вестибюле гостиницы «Полет». Твой родственник человек на редкость предусмотрительный… Хотя и невменяемый, – с едва заметной иронией прибавил Иван, – заблаговременно оставил несколько нычек на черный день. Допустим, если попадет в тюрьму! Своей сестре и твоей матери Вере Львовне Алексей Васильевич принципиально не доверяет. Считает (ты уж извини) жадной стервой…
«Правильно считает! – без тени сыновней любви мысленно согласился Константин. – У моей дражайшей мамаши снега зимой не выпросишь! Долларовая миллионерша – а родного сына усадила на подержанную „бээмвэшку“, тысяча девятьсот девяносто четвертого года выпуска. Стыд и срам!!!»
– Насчет темы беседы дядя ничего не говорил? – вслух спросил он.
– Нет! – отрицательно покачал головой санитар. – Обещал только тебя озолотить, если ты поклянешься в точности выполнить одну его просьбу!
– Ты серьезно? – заметно оживился Павловский.
– Да!
– А как попасть вовнутрь? Главврач даст разрешение на свидание?! Ведь дядьку-то подозревают в целом ряде зверских убийств!!! Правда, следствие классифицирует дядь Лешу лишь как потенциального свидетеля, но тем не менее злые языки много чего болтают…
– К черту главврача! – небрежно отмахнулся Иван. – Я лично тебя проведу. Встречаемся в воскресенье у ворот, в девять утра…
Константин покосился на часы. Тринадцать минут десятого! «Блин горелый! Разыграли меня! – яростно подумал он. – Бугая, однозначно, подослали гады сокурсники! Пачка баксов – обыкновенная „кукла“. Надули, как последнего лоха! Сейчас повыскакивают из укрытий и начнут изгаляться: «На лечение, Костик, прибыл? Решил добровольно сдаться психиатрам?! Или с родичем-маньяком собираешься проконсультироваться на предмет технологии расчленения трупов?!» И т. д. и т. п. Мать-перемать!!! Надо срочно сваливать от греха подальше».
– Прости за опоздание, – вдруг услышал Павловский знакомый голос. У машины стоял запыхавшийся санитар. – Контингент у нас, сам понимаешь, специфический, – виноватым тоном сообщил он. – Ничего заранее предугадать нельзя. Сегодня с утра пораньше один из буйных та-а-акой концерт закатил! Еле-еле утихомирили, – краем глаза Константин заметил на массивных кулаках Горячева свежие ссадины. – Ну да ладно. Пошли. Время поджимает. Но сперва надень. – Иван протянул Павловскому белый халат. – На крайняк, за практиканта сойдешь!!! Вряд ли, конечно, кто прицепится! С ребятами из смены я договорился, дежурный врач «завтракает» спиртом… И тем не менее – береженого Бог бережет! Давай, не тяни резину!..
* * *
Путешествие по коридорам психушки произвело на Павловского тягостное впечатление: бледное сияние ламп дневного света, обшарпанная серая краска на стенах; замызганный, плохо вымытый линолеум на полу; тяжелый смешанный запах пота, хлорки и несвежего белья… Со всех сторон неслись душераздирающие крики больных, сливающиеся в какой-то дикий, сюрреалистический хор.– Не трогайте! Я фарфоровый!.. Отдайте совесть, козлы!!. А-а-а!!! Инопланетяне пытаются меня кастрировать!! На помощь! Чубайс собирается отключить мое сердце за неуплату по счетчику!!! Гайдар, пидор толстожопый, верни незаконно приватизированное «судно»!!! – И т. д. и т. п.
Иногда вопли сумасшедших сменялись стонами и звуками хлестких ударов. Очевидно, санитары усмиряли наиболее «отличившихся». Константин брезгливо морщил нос и зябко поеживался. Когда они проходили мимо туалета, оттуда неожиданно высунулся пожилой плешивый псих со спущенными штанами, похотливо причмокнул бесстыдно вывернутыми губами и целеустремленно направился к Павловскому. Студент испуганно отпрянул, а Горячев с невозмутимым выражением лица молниеносно врезал «плешивому» ногой в пах. Тот скрючился и завыл.
– Что за урод?! – пробормотал потрясенный Константин.
– Бывший преподаватель валеологии[19] в средней школе Игорь Кон, – вторым пинком зашвырнув психа обратно в сортир, спокойно ответил Иван. – Прозвище Дефлоратор. Конкретно сдвинут на сексуальной почве. Как завидит нового человека – обязательно попытается изнасиловать. И хотя сделать этого он при всем желании не может (абсолютный импотент), однако противно!!! Надоел, в натуре, старый козел!!! Вчера мать одного из пациентов до полусмерти напугал, сегодня к тебе прицепился! Придется наказать в очередной раз. Пока ты с дядей будешь общаться – вколю ему сульфу[20]. Пускай, падла, покорячится вдоволь!! Кстати, мы пришли.
Санитар остановился перед железной дверью с крохотным зарешеченным окошком и вынул из кармана ключ.
Отдельная палата Дергачева не имела окон и живо напоминала коробочку-шкатулку, из тех, в которых хранят дорогие ювелирные изделия. Только обита она была не бархатом, не поролоном, а толстыми кожаными матами. Ни единого острого угла, ни одного открытого участка твердой поверхности. Мебель: стол, стул и кровать – тоже кожаная, с мягкой набивкой…
– Специальный заказ родственников, – перехватив взгляд Павловского, пояснил санитар. – Чтобы он себе голову не разбил в припадке! Нехило заплатили!! В общем вы тут беседуйте, а я пошел Дефлоратора сульфой колоть!
Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась, щелкнул поворачиваемый в замке ключ.
– Не родственников, а родственника, – тихо сказал сидящий на скомканной постели изможденный человек в больничной пижаме. – Недавно умершего Вити Павловского. Моего свояка и твоего отца. И на питание он денег врачам с лихвой оставил. Спасибо покойному, позаботился о шурине. А Верка-сука хрен бы раскошелилась! За копейку, тварь, удавится!!! Ладно, племянник, присаживайся. И не бойся, не укушу, – вялым движением обитатель палаты-«коробочки» указал на стул.
С большим трудом и с не меньшим удивлением Константин опознал в нем дядю Лешу. За минувший год Алексей Васильевич изменился до неузнаваемости: страшно исхудал, полностью облысел. Объемистый живот бесследно исчез. Конечности напоминали сухие палки. Некогда пухлое, щекастое лицо превратилось в обтянутый кожей череп. В темных провалах глазниц лихорадочно блестели воспаленные, измученные глаза.
– Тебя плохо кормят? – опомнившись от первоначального шока, воскликнул Павловский.
– Не просто плохо, отвратительно, – прошелестел «скелет».
– Но ты же сам говорил – отец оставил врачам достаточно денег на питание! Значит, украли, сволочи?! – вознегодовал Константин. – Ну погодите, гады! Устрою вам «райскую жизнь»!!!
– Остынь, парень, – посоветовал Дергачев разгорячившемуся племяннику. – Врачи здесь ни при чем! Пищу приносят мне хорошую, из ресторана, но… едва я к ней притронусь – вся еда превращается в собачье дерьмо или кошачью мочу[21]. В прямом смысле слова! Только хлеб остается нормальным. Им и питаюсь. А пить могу лишь воду из-под крана. Вот так-то, Костик!
– Превращаются?! – остолбенело вытаращился на родича Павловский. – То есть как?! Каким образом?!
– Серых работа, – жутко оскалился Алексей Васильевич. – Приказ Астарота выполняют! И ничего я с ними поделать не в состоянии!!!
«Конченый шизоид! – убежденно подумал Константин. – Дернул черт к нему притащиться да еще остаться тет-а-тет! Дверь-то заперта снаружи! Натуральная ловушка!!! Впрочем, дядька выглядит чуть живым. На жертву Освенцима похож! Однако сумасшедшие проявляют порой невероятную силу! Проклятый санитар!!!»
– Ненормальным меня считаешь?! – словно прочитав мысли племянника, угрюмо проворчал Дергачев. – Опасаешься нападения буйного психа на свою драгоценную персону?! Расслабься! Я тебя не трону. Напротив – озолочу!!! Но предварительно ты должен поклясться в точности выполнить одну мою просьбу!!!
Племянник навострил уши.
– А что за просьба? – осторожно поинтересовался он.
– Год назад мы снимали фильм «Нежные объятия Лилит» и почти заканчивали картину, когда началась вся эта чертовщина! – тоскливо вздохнул Алексей Васильевич. – В ту кошмарную ночь демоны умертвили поголовно всех членов съемочной группы. А я, в итоге, угодил в дурдом, где меня мучают и врачи-психиатры (одна электротерапия чего стоит!), и бесы.
Последние нападают днем и ночью, во сне и на яву. Не дают нормально спать, морят голодом, всячески издеваются и даже бьют. На, полюбуйся! – Дергачев рывком распахнул пижамную куртку. На истощенном торсе виднелись многочисленные кровоподтеки. – Ты мне, конечно, не веришь, – судорожно сглотнул он. – И менты не поверили, хотя я рассказал им истинную правду! Ну и черт с вами со всеми! Когда-нибудь сами убедитесь воочию, да поздно будет, – по бескровным губам душевнобольного скользнула злорадная улыбка. – А теперь перейдем непосредственно к делу. – Алексей Васильевич слегка возвысил голос. – Твоя мамаша, назначенная моей опекуншей, намеревается продать оставшийся после съемок реквизит (менты почему-то не сочли его вещдоком и оставили на месте), а также отснятую пленку кинокомпании «Куннилинг-Арт». Глава кинокомпании, педик и известный сатанист Тер-Оганьян, хочет, заменив погибших актеров дублерами, закончить фильм. Там осталось-то всего пара сцен!.. Костя!!! Ты не должен этого допустить!!! Поезжай в особняк и уничтожь пленку с декорациями!!! Сожги их на костре!!! Быть может, тогда мои страдания уменьшатся?! – в воспаленных глазах Дергачева вспыхнула безумная надежда.
– Я бы с радостью, да мать не позволит, – кисло заметил Павловский. – Все права на опекаемое имущество у нее в руках! Увы, дядя, тут я бессилен!!!
– Ничего подобного! – слабо хихикнул Алексей Васильевич. – Согласно завещанию, составленному мной три года назад (Верочка-стервочка о нем хитро умалчивает), единственный мой наследник – ты!!! Точно, точно! – заверил он пораженного племянника. – Завещание хранится в надежно спрятанном сейфе. Там же лежит миллион долларов наличными. Я расскажу, где найти сейф, назову шифр замка, но сперва дай клятву, о которой я упомянул!
– Клянусь!!! – возопил охваченный «золотой лихорадкой» Павловский.
– А если обманешь, то разделишь мою судьбу, – добавил дядя. – Ну-ка, повтори!
– Клянусь в точности выполнить твою просьбу, а если обману, то пусть я разделю твою судьбу! – не задумываясь, отчеканил Константин.
– Хорошо, слушай внимательно, – склонившись к уху племянника, Дергачев зашептал подробные инструкции. – Запомнил? – завершив наставления, спросил он.
– Да, дядь Леш! – просиял Павловский. – От и до!
– Молодец. Второй экземпляр завещания находится у нотариуса Сергея Андреевича Банникова. Адрес конторы – улица Корабельная, дом двенадцать. Но учти… А-а-а!!! – лицо больного вдруг исказилось. Костлявые кулаки лихорадочно заколошматили по воздуху. Глаза вылезли из орбит. Павловский из предосторожности отскочил подальше от родственника. – Астарот явился! – простонал Алексей Васильевич. – Вместе с подручными!!! Они собираются меня убить!!! По-мо-ги-те!!! – истощенное тело начало дергаться и извиваться, будто его действительно терзал кто-то невидимый. На губах Дергачева запузырилась грязная пена. Из чахлой груди рвался надсадный хрип.
– Ива-а-ан!!! У дяди приступ!!! – заорал в дверное окошко опомнившийся Константин.
Горячев не заставил себя долго ждать. Спустя секунд сорок он ворвался в палату с вязками в одной руке и наполненным шприцем в другой, но… ни то, ни другое санитару не понадобилось. Дергачевское тело неестественно выгнулось в спине, достав пятками затылка. Раздался громкий треск ломающегося позвоночника. Издав короткий задушенный стон, мертвый Алексей Васильевич распластался на постели.
– Вот те на! – испуганно пробормотал санитар. Грубое лицо амбала сильно побледнело. – Никогда с таким не сталкивался! Ребята, правда, рассказывали о некоторых похожих случаях… Кстати, парень, тебе надо в темпе валить отсюда, – вспомнив о Павловском, встрепенулся он. – Идем, провожу до выхода. А потом придется известить дежурного врача. Черт бы побрал этого алкоголика!!
Глава 2
Кто не ходит во свете истинного учения, данного людям Самим Богом Иисусом Христом, тот во тьме ходит, и спотыкается, и гибнет, падая в яму.Ответ священника одержимой бесами. М., 1996. С. 33
Пять дней спустя.
г. Н-ск
– Представляешь, Сева, нотариус Банников упорно отрицает наличие завещания. Нет, мол, и все тут! А у самого глаза честные-пречестные! – Константин нервно затянулся сигаретой. – Либо нотариуса купила с потрохами моя мамаша (ведь при отсутствии завещания она единственная прямая наследница), либо дядька попросту бредил. Сумасшедший все-таки! Теперь и не соображу, как поступить. – Павловский яростно скомкал окурок в пепельнице.
– А чего соображать? – хладнокровно сказал его собеседник, высокий, мускулистый, синеглазый парень с густой проседью в темно-русых волосах. – Ты же поклялся выполнить волю покойного? Вот и выполняй! Иначе Бог накажет!!! Насчет наличия сейфа не знаю, но съемки фильма «Нежные объятия Лилит» твой родственник действительно спонсировал. Я читал заметку в газете под рубрикой «Скоро на экране», примерно представляю содержание. Подобную сатанинскую мерзость однозначно нужно уничтожить!!! Между прочим, по моему глубочайшему убеждению, Алексей Васильевич погиб именно из-за нее. И остальные тоже! Кто начинает заигрывать с нечистой силой, с ходу попадает в когти дьявола. А от сатаны пощады не жди![22]
Синеглазый истово перекрестился.
«Гребаный святоша! – раздраженно подумал Константин. – Фанатик двинутый! Но, к сожалению, без его помощи мне сейчас не обойтись! Придется терпеть нудные проповеди!!»
«Святошу» звали Всеволод Голубев. Он учился на втором курсе вместе с Павловским и выглядел значительно старше своих двадцати шести лет. Данное обстоятельство, а также значительная разница в возрасте объяснялись тем, что в отличие от Константина, которого папа отмазал от армии, Всеволод успел пройти обе чеченские войны. Первую – в качестве солдата-срочника, а вторую – контрактником. В обоих случаях он служил в спецназе внутренних войск, участвовал во множестве боевых операций, заработал краповый берет, два ордена, три медали и напоследок – серьезное ранение в область грудной клетки. Выписавшись из госпиталя, весной 2000 года Голубев получил причитающиеся ему «боевые», поступил в юридический институт и в настоящее время усердно «грыз гранит науки», собираясь в дальнейшем стать адвокатом. Богатых родителей Всеволод не имел, однако особой нужды в финансах не испытывал, хотя «боевые» пошли главным образом в уплату за учебу. Являясь высококлассным специалистом по рукопашному бою, Голубев вел соответствующую секцию в одном из спортивных клубов. Платили, конечно, не миллионы, но на жизнь хватало.
На него-то и решил опереться Константин в запланированной операции…
Разговор происходил в небольшом уютном кафе неподалеку от центра города. Студенты сидели за двухместным столиком в углу. Кроме них, народу в зале не было (цены шибко кусались!). Вкусно пахло жарящимся по заказу Павловского шашлыком. Из динамиков лилась тихая классическая музыка. Декоративные светильники отбрасывали на стены мягкие блики. Ровно жужжал кондиционер. Бармен за стойкой улыбался с заученной приветливостью.
– Да пойми, Сева! – прижав руки к груди, принялся вдохновенно врать Павловский. – Дело вовсе не в сейфе. Я искренне хочу выполнить данную клятву, спалить бесовский инвентарь, но давай рассуждать трезво! Если дядя выдумал в бреду несуществующее завещание вкупе с мифическим миллионом долларов, то информация о почти готовом фильме, о декорациях, которые почему-то не тронула милиция, – тоже чистейшей воды лажа!!! Хорош я буду, вломившись без спросу в принадлежащий матери особняк и… ничего не обнаружив?! Надо бы сперва выяснить ситуацию и лишь потом предпринимать конкретные действия!
– Логично, – поразмыслив, согласился Голубев. – Сегодня вечером проведаем господина Банникова. Посмотрим ему в ясны очи!!
* * *
Контора нотариуса Банникова располагалась на первом этаже кирпичного пятиэтажного дома по улице Корабельная (вход со двора) и после недавно проведенного евроремонта выглядела весьма солидно. Массивная бронзовая вывеска над дверью, отделанные белым рифленым пластиком стены, выложенный матовыми плитками потолок, обитые натуральной кожей кресла и диванчики для посетителей, компьютеры последней модели и т. д. и т. п. Сергей Андреевич – пухленький, сладколицый сорокалетний мужчинка, – развалившись за столом в кабинете, с удовольствием посасывал длинную коричневую сигару; сыто жмурился и тихонько напевал какой-то мотивчик. Столь благостное настроение нотариуса объяснялось крупным гонораром, полученным на днях от госпожи Павловской за сокрытие завещания покойного брата. Естественно, Банникову пришлось немало потрудиться – осторожно, не вызывая подозрения окружающих, стереть информацию в компьютере, плюс некоторые другие деликатные нюансы, однако игра стоила свеч.Рассчитывая заполучить в окончательную нераздельную собственность миллионные банковские счета усопшего, концерн «Консенсус», а также ценнейшую недвижимость, сквалыжная Вера Львовна на сей раз не поскупилась. Выложила кругленькую сумму наличными. Нотариус остался доволен и, главное, чувствовал себя в полной безопасности, считая, что надежно спрятал концы в воду. Существовала, правда, гипотетическая возможность обнаружения первого экземпляра завещания истинным наследником, Павловским-младшим, но Вера Львовна твердо заверила Банникова – это абсолютно не реально! При тщательном обыске всех жилищ Дергачева завещание не найдено. Кроме того – он совершенно невменяем и сам не помнит, куда чего подевал, а если бы вдруг вспомнил, то поздно – помер, сердешный!! В настоящий момент Банников ожидал телефонного звонка госпожи Павловской (Вера Львовна замыслила еще какое-то скользкое дельце), а потому заранее спровадил сотрудников по домам. Незачем им знать лишнего. В конторе остался только некий Петр Сычев – квадратный тридцатилетний мужик. Глупый как пробка и здоровенный как медведь. Личный шофер-телохранитель Банникова. Ему Сергей Андреевич велел сторожить вход. На всякий, знаете ли, пожарный!..
Рабочий день близился к концу. Блеклое осеннее солнце постепенно склонялось к линии горизонта. В желто-красно-зеленых ветвях росшего перед окном раскидистого дерева скрипуче каркала рассевшаяся там ворона.
Неожиданно в дверь позвонили.
– Куда претесь, щенки! – зарокотал в прихожей свирепый бас телохранителя Пети. – Уматывайте, блин, пока кости целы!!! Поломаю вас на хрен, недоноски!
– Господин Банников на месте? – не отвечая на оскорбления, вежливо осведомился приятный незнакомый баритон.
– Проваливай, падла! Мозги вышибу! – взревел не отличающийся терпением Сычев.
– Напрасно ты так хамишь людям, – спокойно заметил «вежливый». – Можешь на неприятности нарваться. Не лучше ли объясниться по-хорошему?!
– Ах ты, паскуда! Получай!.. А-а-а!!! – агрессивный рык громилы-охранника сменился болезненным воплем.
– Я же предупреждал, не хами, – с легкой укоризной произнес баритон. – А сейчас проводи нас к своему хозяину.
Спустя несколько секунд дверь кабинета распахнулась, открытая лбом согнутого, стонущего охранника. Его вывернутую за спину руку удерживал самбистским захватом высокий крепкий мужчина с ярко-синими глазами, волевым подбородком и многочисленными нитями ранней седины в аккуратно подстриженных волосах. Рядом с ним стоял ехидно усмехающийся Павловский-младший.