Страница:
- А что делать с ведьмой, если вдруг действительно заявится? Тоже повесить? Рядом с любовником?! На одном и том же крюке? Ладно, посмотрим по обстановке. Однако и гадость же он разложил на столе!!! Аж блевать хочется!
Наверху в доме послышались шаги.
- Мессир! Вы здесь? - окликнул простуженный женский голос. - Я пришла! Вся сгораю от нетерпения!
Святослав презрительно усмехнулся...
Глава 4 Святослав Коршунов
По характеру я человек довольно нетерпеливый, ужасно не люблю ждать, и по закону подлости мне постоянно приходится это делать. С юных лет. Рано лишившись отца, я помогал матери по хозяйству, ходил за продуктами и в эпоху всеобщего дефицита часами выстаивал в длинных магазинных очередях. В армии в Афганистане мы сутками сидели в засадах, поджидая очередной душмановский караван с оружием. И потом продолжалось то же самое: ждал в очереди на кооперативную квартиру, ждал получения диплома о высшем юридическом образовании, дающем возможность заниматься адвокатской практикой, и прочее, прочее... Сегодня мне также пришлось вооружиться терпением. К дому Глобусова я подъехал еще утром, обследовал окрестности, отогнал подальше машину, чтобы не намозолила кому-нибудь глаза ненароком, и обосновался в полуразвалившемся сарае с дырявой крышей, стоящем метрах в пятидесяти от жилища колдуна. Отсюда прекрасно просматривались подступы к дому. С этой точки зрения сарай был просто великолепным местом для скрытного наблюдения, но в остальном!.. В трухлявом строении разгуливал ветер, на голову капало, ноги по щиколотку утопали в грязной жиже...
Впрочем, выбирать не приходилось. Судя по всему, господин Глобусов никуда уезжать не собирался: машина его ни разу не покинула гаража, запертого на огромный висячий замок. Зато к нему в берлогу беспрестанно шастали визитеры (за день я насчитал не менее десятка).
К вечеру поток посетителей постепенно иссяк. Выждав для верности с час, я прокрался к дому, вскрыл отмычкой дверь и зашел вовнутрь. Мессир Васиглоб явно не поскупился на отделку и обстановку своих апартаментов: евроремонт, дорогая мебель, богатое собрание книг по чародейству, модернистские картины на стенах... Правда, все вокруг (особенно "живопись") носило отпечаток извращенных вкусов хозяина (перед смертью гуру Рукосуев достаточно порассказал о его грешках) и буквально пропиталось злом. Колдуна в доме не оказалось. "В мастерской, наверное, химичит", - догадался я, спустился в подвал, взял голубчика тепленьким и инсценировал самоубийство. Крюк под потолком, предназначенный, очевидно, для каких-то дьявольских целей, пришелся очень кстати, появление ведьмы Иры (обезумевший от страха Васиглоб сдал возлюбленную с потрохами) прибавило мне работы. Узнав о мерзких преступлениях и гнусных наклонностях девицы, я, не колеблясь ни секунды, решил прикончить стерву.
- Мессир, я вся сгораю от нетерпения! - игриво повторила она, спускаясь в подвал по узкой железной лестнице, поправила прическу, увидела болтающийся в петле труп, побелела, как простыня, и застыла в шоке. Ирина Мясникова, она же Гелла, произвела на меня паскудное впечатление. Хотя девица обладала стройной фигурой и правильными чертами лица, сквозь привлекательную оболочку просвечивала грязная, гнилая душа. Я не сумел сдержать брезгливую гримасу.
- П-почему?! З-за ч-что?! - косноязычно промямлила она.
- Загляни в холодильник, - посоветовал я. - Труп ребенка тебе ни о чем не напоминает?
Поняв наконец, кто я такой и зачем пожаловал, ведьма торопливо зашарила в сумочке, однако я успел опередить ее, перехватил кисть и с силой сдавил. Миниатюрный "парабеллум" вывалился на пол.
- Не рыпайся, дрянь! - Свободной рукой я перекрыл ей сонные артерии. Гелла-Ира потеряла сознание. Старательно обыскав сумочку (в резиновых перчатках, разумеется, которые я не снимал с момента захода в дом), я обнаружил там шприц и несколько ампул с наркотиками. "Смерть от передозировки! Вполне подходит. Комар носа не подточит!"
Усадив бесчувственную ведьму на стул в углу, я вколол ей в вену смертельную дозу. Пистолет забирать не стал. Вполне возможно, он зарегистрирован. К тому же, по сложившейся традиции, мы никогда ничего не берем себе из вещей казненных. Ну вот и все. Задание выполнено и даже перевыполнено!! Можно убираться восвояси...
* * *
На обратном пути у меня спустило колесо. Меняя его на запасное, я основательно вымок под дождем, продрог и решил отогреться да заодно подкрепиться в небольшом придорожном кафе. Внутри было тепло, вкусно пахло жареным мясом. Посетители ели, пили, курили и оживленно переговаривались. Я заказал двойную порцию люля-кебаб, лаваш, апельсиновый сок и сто пятьдесят грамм водки. По большому счету, я не отказался бы и от литра (убийство, даже если расправляешься с заведомыми скотами, всегда оставляет на душе тяжелый осадок), но мне еще предстояло вести машину. Поэтому капитальное снятие стресса я предпочел отложить до приезда домой. Услужливый халдей кавказской внешности быстро принес заказ. Залпом проглотив водку и отхлебнув глоток сока, я принялся за "люля". Тем временем в помещение вошли двое новых посетителей: грузный пожилой мужчина и юная светловолосая девушка, почти девочка. Они уселись за столик рядом со мной и тут же привлекли внимание подвыпившей компании приблатненного молодняка, состоящей из трех особей мужского пола с наглыми откормленными ряхами и хамскими манерами.
- Хотим бабу! - громко заявил один из них, с толстой, красной, потной физиономией, смахивающий на пьяного борова.
- Молоденькую блондиночку, - уточнил второй, худощавый, черноволосый, с лисьей мордочкой и масляными юркими глазками.
- Вон ту самую, - громко рыгнув, ткнул пальцем в сторону девушки третий, бритоголовый и плечистый, на вид самый здоровый из всей компашки.
- А старый хрыч свечку подержит!!! - весело захрюкал "боров". Бедная девочка испуганно съежилась, а ее спутник побледнел от гнева.
- Что вы себе позволяете, молодые люди?! - возмущенно воскликнул он.
- Заткни хлебало! - процедил бритоголовый, подошел к мужчине и с размаху выплеснул ему в лицо полстакана водки.
Тот, охнув, схватился руками за обожженные глаза. Девушка заплакала. Я понял, что пришла пора вмешаться. Не тратя попусту времени, я поднялся с места, от души врезал бритоголовому носком ботинка в низ живота и, когда он с визгом согнулся, ударом локтя в позвоночник отправил ублюдка в глубокий нокаут. Его приятели повскакивали с мест. На морде "борова" отразилось смешанное с испугом недоумение, а "лисья мордочка" затравленно прижался к стене.
- Бабу, значит, хотите? - вкрадчиво осведомился я. - Да еще чтоб вам свечку подержали? А в реанимации отдохнуть не желаете?!
- Ты чо... ты чо! - забормотал "боров", пятясь назад.
- Не "ты", а "вы", - поправил я и, сорвав дистанцию, достал его кулаком в подбородок. Жирное тело рухнуло на пол.
- На колени! - резко приказал я "лисьей мордочке". - Проси у людей прощения, иначе кадык вырву.
Щенок поспешно плюхнулся на четвереньки.
- Я не х-хотел-л. П-простите, - заскулил он и тут же получил удар ногой под ребра.
- Громче, сука!!! Вот так, другое дело. А теперь пошли вон, да забери с собой эту падаль.
Пришедшие в сознание дебоширы, трусливо озираясь, покинули кафе. Я молча вернулся за столик. Девочка продолжала реветь.
- Перестань, доченька, все позади, - подрагивающим голосом успокаивал ее мужчина.
Есть мне совершенно расхотелось. Расплатившись с официантом, я направился к выходу.
- Спасибо вам, огромное спасибо! - запоздало донеслось вслед. - Мы с дочерью...
Не дослушав, я вышел под дождь. Придорожные фонари отбрасывали тусклые пятна света на мокрый асфальт. Из-под колес проносившихся по шоссе автомобилей летели грязные брызги. Сырой ветерок пробирал до костей. Глубоко вдохнув влажный воздух, я отпер свою "восьмерку", уселся за руль и только собрался захлопнуть дверцу, как в сердце вдруг впилась раскаленная игла. Тело ослабло, сделалось ватным. "Опять прихватило, - мелькнуло в туманящемся мозгу. - Проклятие, до чего не вовремя!" Непослушной рукой я нашарил в бардачке тюбик валидола, вытряхнул последнюю оставшуюся там таблетку, кое-как запихнул ее под язык и откинулся на сиденье, стискивая зубы от боли. Томительно тянулись минуты. Боль постепенно отступала.
- Вам плохо? - произнес над ухом нежный голосок.
Рядом стояла девушка из бара вместе с несколько смущенным отцом.
- Нет! - соврал я. - Просто отдыхаю.
- Мы вам очень благодарны!!! Мы...
- Пустяки! - сердце наконец отпустило. - Извините, но мне пора...
Проехав метров пятьдесят, я непонятно зачем глянул в зеркало заднего обзора. Стоя на обочине, девушка смотрела вслед моей машине...
Глава 5
Сергей Геннадьевич Бронштейн, фанатичный приверженец движения "Новый век", известный журналист и борец за права сексуальных меньшинств, пребывал в дурном расположении духа. Он сидел у себя дома за письменным столом, уныло таращась в чистый лист бумаги. Работа над последней статьей упорно не клеилась. И Бронштейн никак не мог уяснить причину. В отличие от тех коллег по перу, что трудились добросовестно, Сергею Геннадьевичу вдохновения не требовалось. Он писал по давно сложившимся трафаретам, для колорита вкрапляя в текст или плоские остроты (которых у него имелся солидный запас), или высказывания известных личностей (большей частью декадентствующих философов и профессиональных диссидентов вроде Новодворской с Ковалевым), или гневные реплики. В зависимости от характера статьи. Благодаря подобной методике Бронштейн пек свои "творения" как блины и не знал такого понятия "творческий кризис". Но вот сегодня литературный конвейер почему-то застопорился.
Может, виной всему ночные кошмары, мучавшие журналиста на протяжении трех последних суток? С некоторыми вариациями Сергею Геннадьевичу снился один и тот же сон.
Идет судебный процесс. Зал переполнен до отказа. В клетке (которая по нынешней демократической моде заменяет скамью подсудимых) сидит он сам, Сергей Геннадьевич Бронштейн. Журналиста терзает страх. Тело трясется в ознобе. По лбу струится обильный пот, заливает и щиплет глаза. Многочисленная публика настроена явно не дружелюбно. Из зала доносятся оскорбительные реплики, в клетку летят тухлые яйца и гнилые помидоры. На высокой трибуне появляется человек в черной одежде. На голове у него капюшон, скрывающий лицо.
- Оглашаю приговор, - громко объявляет он.
- П-постойте, а как же судебное разбирательство? Г-где м-мой адвокат? - робко возмущается Бронштейн.
- Заткните ему пасть, - не поворачивая головы, бросает человек в капюшоне, и непонятно откуда взявшаяся костлявая рука запихивает в рот журналисту скомканную, вонючую портянку.
- Оглашаю приговор, - повторяет судья. - Для начала пусть подсудимый сожрет всю ту бумагу, которую замарал своими грязными писаниями. Дальнейшее наказание (а ему за многое предстоит расплачиваться) будет объявлено позже. Ну-с, приступим!
Под ногами Бронштейна открывается незаметный доселе люк, и он с воплем летит в бездну. Спустя несколько мгновений Сергей Геннадьевич оказывается в огромном подземелье, заваленном до потолка кипами газет и журналов.
- Жри!!! - гремит в ушах страшный, нечеловеческий голос.
Сергей Геннадьевич послушно раскупоривает первую пачку и, давясь слезами, начинает жевать. Жесткая бумага до крови царапает губы, язык, десны, застревает в горле.
Вспомнив этот жуткий, навязчивый сон, Бронштейн передернулся всем телом.
- Кто-то порчу наслал, - пробормотал он. - Нужно проконсультироваться со знакомыми магами, попросить амулет против ночных страхов.
За окном разыгралось осеннее ненастье. Сердитый ветер расшвыривал по двору опавшую листву. Нависшие в небе тяжелые, сизые тучи грозились дождем. Возможно, в результате атмосферных колебаний у журналиста разболелась голова. Поняв, что поработать сегодня не удастся, он поднялся из-за стола, принял таблетку аспирина "Упса", хотел было проделать серию дыхательных упражнений по йоговской методике, но тут же передумал. Лень! Мелодично зажурчал изящный импортный телефон.
- Але-э, - сказал Бронштейн, сняв трубку.
- Это я, Борик, - отозвался на другом конце провода высокий голос с капризными интонациями. У Сергея Геннадьевича екнуло внутри живота. Боря Нестеров, томный двадцатилетний юноша, с жеманными манерами и наманикюренными ногтями, два последних месяца являлся его постоянным сексуальным партнером. Пятидесятилетний Бронштейн в юном красавчике души не чаял, а избалованный куртизан пользовался слабостью любовника без зазрения совести. Деньги тянул как пылесосом. Вот и сейчас...
- Мне срочно нужно три тысячи долларов! - не терпящим возражения тоном заявил Нестеров.
- Но, Боренька, у меня в настоящий момент проблемы с деньгами. Я же тебе говорил, - замямлил журналист.
- Мне нужно! Понимаешь?! Очень нужно! - в голосе Борика появились истерические нотки. - А ты, значит, не хочешь выручить?! Жадничаешь, да?! В таком случае я вынужден обратиться за помощью к другому человеку!
- Боренька, Боренька, не горячись, - тряся козлиной бородкой, засуетился Сергей Геннадьевич (угроза любовника не на шутку перепугала престарелого педераста. Что, если тот и впрямь найдет спонсора побогаче!!!). - Просто мне нужно время, вот и все! А ты прям сразу "другому". Зачем же так?!
- Сколько именно времени? - требовательно спросил Нестеров.
- Дня два.
- Ладно, - смягчился куртизан. - Заеду послезавтра.
Трубка забибикала короткими гудками. Положив ее на рычаг, Бронштейн горестно вздохнул. "Пришла беда - отворяй ворота. Мало того, что работа не ладится, сны мерзкие снятся, да голова трещит по швам, так теперь новая проблема возникла. Деньги придется достать. Никуда не денешься! Нестеров мальчик своенравный, обидчивый. А может, он уже подыскал нового партнера?!" - журналист похолодел. Углубленный в тягостные размышления, он не расслышал тихих шагов за спиной...
* * *
Не мудрствуя лукаво, Евгений Румянцев решил провести ликвидацию Бронштейна прямо на квартире последнего, благо тот жил один. Румянцев тщательно изучил привычки приговоренного, его распорядок дня и пришел к выводу, что лучше всего действовать в воскресенье утром. В это время Сергей Геннадьевич обычно стряпал свою писанину, никуда из дома не отлучался и гостей не принимал. Около одиннадцати часов Румянцев подошел к квартире Бронштейна, без особых проблем открыл отмычкой дверь и осторожно проник вовнутрь. Из комнаты доносился визгливый голос журналиста.
"Неужто я ошибся в расчетах и у него кто-то есть?!" - в первое мгновение подумал Евгений, однако тут же убедился в обратном. Голоса другого собеседника слышно не было. Сергей Геннадьевич разговаривал по телефону. Румянцев вытащил из кармана пистолет (план действий он продумал заранее) и шагнул в комнату.
Господин Бронштейн стоял спиной к двери, обхватив затылок руками, и казался чем-то расстроенным. Хлипкие плечи ссутулились. Туго обтянутый штанами пухлый зад мелко подрагивал.
- Обернись! - властно приказал Евгений. - И не вздумай шуметь. Убью!
Журналист завороженно уставился в черное дуло "ТТ".
- Не с-с-стреляйте! - проблеял он. - Б-б-бе-рите д-де-нь-ги, з-з-золото!!! Б-б-бе-рите все!
- Деньги мне не нужны, - покачал головой Румянцев.
- А к-к-кто в-вы?!!
- Поклонник твоего литературного таланта. За автографом пришел. Садись за стол, бери ручку, бумагу и пиши!
- Ч-что?!!
- Я продиктую. Итак, приступим: "В каждом из нас действует Люцифер, чтобы произвести нас в состояние совершенства, - сверившись с бумажкой, начал Румянцев. - Когда мы вступим в новый век, век человеческого совершенства, то любой из нас каким-то способом придет к моменту, именуемому посвящением Люциферу. Это - особые врата, через которые надо пройти, дабы целиком войти в свет его совершенства..." [Здесь Румянцев дословно цитирует Дэвида Спенглера, одного из главных руководителей движения "Новый век" ("Нью Эйдж") и директора первого его центра. Вышеприведенная цитата яснее ясного показывает подлинные цели движения.]
Сергей Геннадьевич послушно писал, но с каждой секундой глаза его все больше и больше округлялись от изумления, пока не сделались наподобие рачьих. Незваный гость слово в слово повторял известное высказывание одного из руководителей движения "Новый век", глубоко чтимого господином Бронштейном.
- Так ты наш! - встрепенулся он. - Но почему пистолет?!! Что за дурацкие шутки?!!
- Заткнись! - отрезал Евгений, передергивая затвор. - Прикуси язык и пиши дальше. "Я, Сергей Бронштейн, эти ворота сегодня нашел!" Число, подпись. Теперь оставь бумагу на столе и подойди ко мне...
Обалдевший, выбитый из колеи журналист беспрекословно подчинился. Коротким ударом в челюсть Румянцев привел его в бессознательное состояние. Натянул резиновые перчатки, настежь распахнул окно и швырнул бесчувственное тело вниз с двенадцатого этажа.
"Чистая работа, - удовлетворенно подумал он. - Даже прощальная записка самоубийцы в наличии имеется [Последователи сатанинских культов действительно часто заканчивают жизнь ритуальным самоубийством, именуя это "посвящением Люциферу".]. Не подкопаешься!.."
Глава 6
- Фигура серьезная, не чета мелкой сошке типа Бронштейна, Рукосуева и им подобным. Дэвид Симпсон (он же уроженец города Одессы Давид Симкин) гражданин США, хозяин крупной американской фирмы, действующей на территории России, масон высокой степени посвящения и глава якобы благотворительного фонда. Через Симпсона идет финансирование сатанинских сект и деструктивных антихристианских движений (в том числе "Нового века"). Помимо прочего, он скупает на корню некоторые средства массовой информации. С какой целью, думаю, объяснять не надо! - В голосе Никитина ощущалась плохо скрытая ненависть. Обычно спокойный, уравновешенный, сейчас он казался сильно возбужденным. Губы побелели, руки сжимались в кулаки, в синих глазах вспыхивали молнии. Все трое собрались на квартире у Никитина вокруг стола, на котором стояли чашки с давно остывшим чаем, тарелка с нетронутым печеньем и доверху забитая окурками пепельница. За окном подвывал холодный ветер и остервенело швырял в стекло мелкие, колючие снежинки. В комнате, освещенной одним лишь торшером, царил мягкий полумрак. Возле электрического камина дремал, свернувшись клубочком, маленький худой котенок, подобранный Андреем на улице два часа назад. Овчарка Рита настороженно косилась на новичка, однако враждебности не проявляла.
- Симпсон чрезвычайно хитер, осторожен и не скупится на обеспечение безопасности собственной "драгоценной" персоны, - продолжал Никитин. Охрана на высшем уровне. Подобраться к гаду крайне сложно. - Андрей прикурил очередную сигарету.
- Какой из вариантов ликвидации ты предлагаешь? - поинтересовался Коршунов. - Я так думаю, "самоубийство" отпадает?
- Правильно, - кивнул Никитин. - Возле него слишком много народа.
- А "несчастный случай", например, автомобильная катастрофа? предложил Румянцев.
- Технически это можно устроить. Особых проблем я тут не вижу, медленно произнес Андрей, - но... есть одно "но". Видишь ли, Женя, господин Симпсон сам за руль не садится. Значит, вместе с ним придется угробить шофера. Я навел справки. Парень чист. Даже не подозревает, какую тварь возит. Наша задача - очищать общество от человеческой пакости, но мы не должны превращаться в заурядных убийц...
Некоторое время все молчали.
- Ты абсолютно прав, - вымолвил наконец Коршунов. - Попробуем похищение и бесследное исчезновение.
- Да, - согласился Никитин. - Тем паче его предсмертная исповедь представляет огромный интерес. Правда, я не уверен, что похищение пройдет гладко. Сердце чует неладное. - На лбу Андрея пролегли глубокие морщины, взгляд помрачнел. - Ладно! - встряхнув головой, натянуто улыбнулся он. Чему быть, того не миновать! Даст Бог, справимся! Субботу и воскресенье господин Симпсон проводит в своей загородной резиденции, приблизительно в тридцати километрах от Кольцевой дороги. Местность я изучил. Систему охраны тоже. Помимо вооруженных охранников, дом защищен различными техническими приспособлениями, но их мы сумеем нейтрализовать, хотя и придется немного попотеть. Мы должны захватить Симпсона живым, однако, если операция пойдет не по плану, нужно любой ценой его уничтожить. Повторяю - любой ценой! Этот мерзавец - настоящий генератор зла! С телохранителями не церемоньтесь! В отличие от шоферов, секретарей и прочих рядовых сотрудников фирмы они те еще козлы! По уши в дерьме увязли!
- Погоди-ка, дружище! - вмешался Румянцев. - Я тут малость запутался. Конечно, невинных людей губить нельзя. Значит, автокатастрофа отменяется. Инсценировка самоубийства, как выяснилось, не пройдет. Но какого хрена нам лезть в змеиное гнездо? Не проще ли шлепнуть засранца из снайперской винтовки?
Никитин и Коршунов с сожалением поглядели на товарища.
- Пойми, Женя, - мягко произнес Святослав. - Симпсон знает очень много. Ради получения такой информации стоит рискнуть.
- Действительно, - смущенно улыбнулся Румянцев. - Я как-то не сообразил. Извините, ребята!
- Давайте обсудим детали операции, - предложил Андрей.
* * *
После ухода товарищей Никитин принял горячую ванну, проглотил четыре таблетки реладорма и со вздохом улегся в постель. Часы показывали начало второго ночи, однако, невзирая на солидную дозу снотворного, сон упорно не приходил. Да и настроение оставляло желать лучшего. Дело было вовсе не в дурных предчувствиях, хотя Андрей ясно ощущал нависшую над ним опасность. Плевать на опасность! Он давно перестал бояться смерти. В конце концов, все люди когда-нибудь умирают, чуть раньше, чуть позже... Какая разница! Никитина беспокоило другое. Его снова посетили сомнения насчет правомерности казней, совершаемых Организацией. Длинная череда убийств, хладнокровных, профессиональных, тщательно спланированных... Безусловно, все казненные являлись редкостными сволочами, но тем не менее. Потоки проливаемой крови не проходили бесследно. На душе оставались следы саднящие, незаживающие язвы. Имел ли он право брать на себя роль палача?! Роль, надо сказать, препротивную!.. Андрей резко поднялся с постели. "Схожу-ка подышу свежим воздухом, - решил он. - Авось полегчает!.."
* * *
По безлюдным улицам спящего города гулял злой ветер. Большинство окон в домах успели погаснуть и угрюмо таращились на мир черными бельмами. Лишь в некоторых горел свет.
Не обращая внимания на холод, Никитин брел куда глаза глядят. Народу вокруг видно не было. Время-то позднее, да и погода паршивая. Только в ночных коммерческих палатках клевали носами усталые продавцы. Пройдя с полкилометра, Андрей свернул в узкий переулок и вдруг услышал вопли на английском языке, сопровождаемые грохотом и визгом. Нет, пьяные хулиганы вовсе не крушили металлическую посуду о головы иностранных туристов. У обочины притулились несколько мотоциклистов. На одном из них надрывался в истерике переносной магнитофон. Рядом толпились "неформалы" неопределенного пола, на вид лет двадцати, в причудливых одеяниях, с волосами, окрашенными в немыслимые цвета, и серьгами (у кого в ушах, у кого в ноздрях). "Рокеры или байкеры, или черт их там разберет", - подумал Никитин. Желая понять, от чего "тащится" современная молодежь, он, хорошо зная английский, прислушался к завываниям рок-певца и разобрал: "Я нашел свои колокола и возьму тебя в ад. Я найду тебя! Сатана найдет тебя! Колокола ада, да!" [Это дословный перевод отрывка из песни "Адские колокола" известной английской рок-группы "AC/DC", в английской аббревиатуре которой зашифрована ее отвратительная программная идея: "Антихрист - Смерть Христу!"]
Судя по всему, дьявольская "музыка" вызывала у "неформалов" неистовый восторг. Они раскачивались, дергались, приплясывали и периодически издавали дикие выкрики. На физиономиях отпечаталось агрессивное безумие [Врачи-психиатры уже давно указывают на огромные отрицательные последствия увлечения роком: нервное перевозбуждение, повышенную агрессивность, нарушение мозговых функций, истерию, наклонность к убийству и самоубийству (см.: "Современные ереси и секты в России", Рязань, 1996, с. 137).]. Похоже, компания ждала лишь случая, чтобы учинить какую-нибудь пакость.
Случай не замедлил представиться. На первом этаже отворилось окно. Оттуда выглянула женщина в стареньком халате и робко попросила:
- Ребята, потише, пожалуйста! У меня ребенок болеет, а вы ему спать не даете!!!
- Пошла на х... корова! - хамски рявкнул плотный тип с шальными глазами наркомана, облаченный с ног до головы в черную кожу. - Лучше придуши своего выб...ка, чтоб не мучился.
Женщина сперва задохнулась от возмущения, затем заплакала. "Неформал" разразился издевательским хохотом. В окно полетел булыжник. Зазвенело разбитое стекло. В груди Андрея всколыхнулась холодная ярость. Стремительно сблизившись с ублюдками, он двумя резкими жестокими ударами превратил лицо парня, бросившего камень, в кровавую бесформенную маску, носком ботинка разбил ему мошонку и, не теряя даром времени, принялся за остальных.
Все произошло настолько быстро, что гнусная компания не успела даже разбежаться. Спустя полминуты шесть тел, скуля, охая и сплевывая выбитые зубы, валялось на земле не в силах подняться. Тип в черной коже, вероятно, самый крепкий (тот, что послал мать больного ребенка на "три буквы"), сидел привалившись спиной к фонарному столбу. Апломб мерзавца бесследно испарился, в глазах застыл животный ужас.
Наверху в доме послышались шаги.
- Мессир! Вы здесь? - окликнул простуженный женский голос. - Я пришла! Вся сгораю от нетерпения!
Святослав презрительно усмехнулся...
Глава 4 Святослав Коршунов
По характеру я человек довольно нетерпеливый, ужасно не люблю ждать, и по закону подлости мне постоянно приходится это делать. С юных лет. Рано лишившись отца, я помогал матери по хозяйству, ходил за продуктами и в эпоху всеобщего дефицита часами выстаивал в длинных магазинных очередях. В армии в Афганистане мы сутками сидели в засадах, поджидая очередной душмановский караван с оружием. И потом продолжалось то же самое: ждал в очереди на кооперативную квартиру, ждал получения диплома о высшем юридическом образовании, дающем возможность заниматься адвокатской практикой, и прочее, прочее... Сегодня мне также пришлось вооружиться терпением. К дому Глобусова я подъехал еще утром, обследовал окрестности, отогнал подальше машину, чтобы не намозолила кому-нибудь глаза ненароком, и обосновался в полуразвалившемся сарае с дырявой крышей, стоящем метрах в пятидесяти от жилища колдуна. Отсюда прекрасно просматривались подступы к дому. С этой точки зрения сарай был просто великолепным местом для скрытного наблюдения, но в остальном!.. В трухлявом строении разгуливал ветер, на голову капало, ноги по щиколотку утопали в грязной жиже...
Впрочем, выбирать не приходилось. Судя по всему, господин Глобусов никуда уезжать не собирался: машина его ни разу не покинула гаража, запертого на огромный висячий замок. Зато к нему в берлогу беспрестанно шастали визитеры (за день я насчитал не менее десятка).
К вечеру поток посетителей постепенно иссяк. Выждав для верности с час, я прокрался к дому, вскрыл отмычкой дверь и зашел вовнутрь. Мессир Васиглоб явно не поскупился на отделку и обстановку своих апартаментов: евроремонт, дорогая мебель, богатое собрание книг по чародейству, модернистские картины на стенах... Правда, все вокруг (особенно "живопись") носило отпечаток извращенных вкусов хозяина (перед смертью гуру Рукосуев достаточно порассказал о его грешках) и буквально пропиталось злом. Колдуна в доме не оказалось. "В мастерской, наверное, химичит", - догадался я, спустился в подвал, взял голубчика тепленьким и инсценировал самоубийство. Крюк под потолком, предназначенный, очевидно, для каких-то дьявольских целей, пришелся очень кстати, появление ведьмы Иры (обезумевший от страха Васиглоб сдал возлюбленную с потрохами) прибавило мне работы. Узнав о мерзких преступлениях и гнусных наклонностях девицы, я, не колеблясь ни секунды, решил прикончить стерву.
- Мессир, я вся сгораю от нетерпения! - игриво повторила она, спускаясь в подвал по узкой железной лестнице, поправила прическу, увидела болтающийся в петле труп, побелела, как простыня, и застыла в шоке. Ирина Мясникова, она же Гелла, произвела на меня паскудное впечатление. Хотя девица обладала стройной фигурой и правильными чертами лица, сквозь привлекательную оболочку просвечивала грязная, гнилая душа. Я не сумел сдержать брезгливую гримасу.
- П-почему?! З-за ч-что?! - косноязычно промямлила она.
- Загляни в холодильник, - посоветовал я. - Труп ребенка тебе ни о чем не напоминает?
Поняв наконец, кто я такой и зачем пожаловал, ведьма торопливо зашарила в сумочке, однако я успел опередить ее, перехватил кисть и с силой сдавил. Миниатюрный "парабеллум" вывалился на пол.
- Не рыпайся, дрянь! - Свободной рукой я перекрыл ей сонные артерии. Гелла-Ира потеряла сознание. Старательно обыскав сумочку (в резиновых перчатках, разумеется, которые я не снимал с момента захода в дом), я обнаружил там шприц и несколько ампул с наркотиками. "Смерть от передозировки! Вполне подходит. Комар носа не подточит!"
Усадив бесчувственную ведьму на стул в углу, я вколол ей в вену смертельную дозу. Пистолет забирать не стал. Вполне возможно, он зарегистрирован. К тому же, по сложившейся традиции, мы никогда ничего не берем себе из вещей казненных. Ну вот и все. Задание выполнено и даже перевыполнено!! Можно убираться восвояси...
* * *
На обратном пути у меня спустило колесо. Меняя его на запасное, я основательно вымок под дождем, продрог и решил отогреться да заодно подкрепиться в небольшом придорожном кафе. Внутри было тепло, вкусно пахло жареным мясом. Посетители ели, пили, курили и оживленно переговаривались. Я заказал двойную порцию люля-кебаб, лаваш, апельсиновый сок и сто пятьдесят грамм водки. По большому счету, я не отказался бы и от литра (убийство, даже если расправляешься с заведомыми скотами, всегда оставляет на душе тяжелый осадок), но мне еще предстояло вести машину. Поэтому капитальное снятие стресса я предпочел отложить до приезда домой. Услужливый халдей кавказской внешности быстро принес заказ. Залпом проглотив водку и отхлебнув глоток сока, я принялся за "люля". Тем временем в помещение вошли двое новых посетителей: грузный пожилой мужчина и юная светловолосая девушка, почти девочка. Они уселись за столик рядом со мной и тут же привлекли внимание подвыпившей компании приблатненного молодняка, состоящей из трех особей мужского пола с наглыми откормленными ряхами и хамскими манерами.
- Хотим бабу! - громко заявил один из них, с толстой, красной, потной физиономией, смахивающий на пьяного борова.
- Молоденькую блондиночку, - уточнил второй, худощавый, черноволосый, с лисьей мордочкой и масляными юркими глазками.
- Вон ту самую, - громко рыгнув, ткнул пальцем в сторону девушки третий, бритоголовый и плечистый, на вид самый здоровый из всей компашки.
- А старый хрыч свечку подержит!!! - весело захрюкал "боров". Бедная девочка испуганно съежилась, а ее спутник побледнел от гнева.
- Что вы себе позволяете, молодые люди?! - возмущенно воскликнул он.
- Заткни хлебало! - процедил бритоголовый, подошел к мужчине и с размаху выплеснул ему в лицо полстакана водки.
Тот, охнув, схватился руками за обожженные глаза. Девушка заплакала. Я понял, что пришла пора вмешаться. Не тратя попусту времени, я поднялся с места, от души врезал бритоголовому носком ботинка в низ живота и, когда он с визгом согнулся, ударом локтя в позвоночник отправил ублюдка в глубокий нокаут. Его приятели повскакивали с мест. На морде "борова" отразилось смешанное с испугом недоумение, а "лисья мордочка" затравленно прижался к стене.
- Бабу, значит, хотите? - вкрадчиво осведомился я. - Да еще чтоб вам свечку подержали? А в реанимации отдохнуть не желаете?!
- Ты чо... ты чо! - забормотал "боров", пятясь назад.
- Не "ты", а "вы", - поправил я и, сорвав дистанцию, достал его кулаком в подбородок. Жирное тело рухнуло на пол.
- На колени! - резко приказал я "лисьей мордочке". - Проси у людей прощения, иначе кадык вырву.
Щенок поспешно плюхнулся на четвереньки.
- Я не х-хотел-л. П-простите, - заскулил он и тут же получил удар ногой под ребра.
- Громче, сука!!! Вот так, другое дело. А теперь пошли вон, да забери с собой эту падаль.
Пришедшие в сознание дебоширы, трусливо озираясь, покинули кафе. Я молча вернулся за столик. Девочка продолжала реветь.
- Перестань, доченька, все позади, - подрагивающим голосом успокаивал ее мужчина.
Есть мне совершенно расхотелось. Расплатившись с официантом, я направился к выходу.
- Спасибо вам, огромное спасибо! - запоздало донеслось вслед. - Мы с дочерью...
Не дослушав, я вышел под дождь. Придорожные фонари отбрасывали тусклые пятна света на мокрый асфальт. Из-под колес проносившихся по шоссе автомобилей летели грязные брызги. Сырой ветерок пробирал до костей. Глубоко вдохнув влажный воздух, я отпер свою "восьмерку", уселся за руль и только собрался захлопнуть дверцу, как в сердце вдруг впилась раскаленная игла. Тело ослабло, сделалось ватным. "Опять прихватило, - мелькнуло в туманящемся мозгу. - Проклятие, до чего не вовремя!" Непослушной рукой я нашарил в бардачке тюбик валидола, вытряхнул последнюю оставшуюся там таблетку, кое-как запихнул ее под язык и откинулся на сиденье, стискивая зубы от боли. Томительно тянулись минуты. Боль постепенно отступала.
- Вам плохо? - произнес над ухом нежный голосок.
Рядом стояла девушка из бара вместе с несколько смущенным отцом.
- Нет! - соврал я. - Просто отдыхаю.
- Мы вам очень благодарны!!! Мы...
- Пустяки! - сердце наконец отпустило. - Извините, но мне пора...
Проехав метров пятьдесят, я непонятно зачем глянул в зеркало заднего обзора. Стоя на обочине, девушка смотрела вслед моей машине...
Глава 5
Сергей Геннадьевич Бронштейн, фанатичный приверженец движения "Новый век", известный журналист и борец за права сексуальных меньшинств, пребывал в дурном расположении духа. Он сидел у себя дома за письменным столом, уныло таращась в чистый лист бумаги. Работа над последней статьей упорно не клеилась. И Бронштейн никак не мог уяснить причину. В отличие от тех коллег по перу, что трудились добросовестно, Сергею Геннадьевичу вдохновения не требовалось. Он писал по давно сложившимся трафаретам, для колорита вкрапляя в текст или плоские остроты (которых у него имелся солидный запас), или высказывания известных личностей (большей частью декадентствующих философов и профессиональных диссидентов вроде Новодворской с Ковалевым), или гневные реплики. В зависимости от характера статьи. Благодаря подобной методике Бронштейн пек свои "творения" как блины и не знал такого понятия "творческий кризис". Но вот сегодня литературный конвейер почему-то застопорился.
Может, виной всему ночные кошмары, мучавшие журналиста на протяжении трех последних суток? С некоторыми вариациями Сергею Геннадьевичу снился один и тот же сон.
Идет судебный процесс. Зал переполнен до отказа. В клетке (которая по нынешней демократической моде заменяет скамью подсудимых) сидит он сам, Сергей Геннадьевич Бронштейн. Журналиста терзает страх. Тело трясется в ознобе. По лбу струится обильный пот, заливает и щиплет глаза. Многочисленная публика настроена явно не дружелюбно. Из зала доносятся оскорбительные реплики, в клетку летят тухлые яйца и гнилые помидоры. На высокой трибуне появляется человек в черной одежде. На голове у него капюшон, скрывающий лицо.
- Оглашаю приговор, - громко объявляет он.
- П-постойте, а как же судебное разбирательство? Г-где м-мой адвокат? - робко возмущается Бронштейн.
- Заткните ему пасть, - не поворачивая головы, бросает человек в капюшоне, и непонятно откуда взявшаяся костлявая рука запихивает в рот журналисту скомканную, вонючую портянку.
- Оглашаю приговор, - повторяет судья. - Для начала пусть подсудимый сожрет всю ту бумагу, которую замарал своими грязными писаниями. Дальнейшее наказание (а ему за многое предстоит расплачиваться) будет объявлено позже. Ну-с, приступим!
Под ногами Бронштейна открывается незаметный доселе люк, и он с воплем летит в бездну. Спустя несколько мгновений Сергей Геннадьевич оказывается в огромном подземелье, заваленном до потолка кипами газет и журналов.
- Жри!!! - гремит в ушах страшный, нечеловеческий голос.
Сергей Геннадьевич послушно раскупоривает первую пачку и, давясь слезами, начинает жевать. Жесткая бумага до крови царапает губы, язык, десны, застревает в горле.
Вспомнив этот жуткий, навязчивый сон, Бронштейн передернулся всем телом.
- Кто-то порчу наслал, - пробормотал он. - Нужно проконсультироваться со знакомыми магами, попросить амулет против ночных страхов.
За окном разыгралось осеннее ненастье. Сердитый ветер расшвыривал по двору опавшую листву. Нависшие в небе тяжелые, сизые тучи грозились дождем. Возможно, в результате атмосферных колебаний у журналиста разболелась голова. Поняв, что поработать сегодня не удастся, он поднялся из-за стола, принял таблетку аспирина "Упса", хотел было проделать серию дыхательных упражнений по йоговской методике, но тут же передумал. Лень! Мелодично зажурчал изящный импортный телефон.
- Але-э, - сказал Бронштейн, сняв трубку.
- Это я, Борик, - отозвался на другом конце провода высокий голос с капризными интонациями. У Сергея Геннадьевича екнуло внутри живота. Боря Нестеров, томный двадцатилетний юноша, с жеманными манерами и наманикюренными ногтями, два последних месяца являлся его постоянным сексуальным партнером. Пятидесятилетний Бронштейн в юном красавчике души не чаял, а избалованный куртизан пользовался слабостью любовника без зазрения совести. Деньги тянул как пылесосом. Вот и сейчас...
- Мне срочно нужно три тысячи долларов! - не терпящим возражения тоном заявил Нестеров.
- Но, Боренька, у меня в настоящий момент проблемы с деньгами. Я же тебе говорил, - замямлил журналист.
- Мне нужно! Понимаешь?! Очень нужно! - в голосе Борика появились истерические нотки. - А ты, значит, не хочешь выручить?! Жадничаешь, да?! В таком случае я вынужден обратиться за помощью к другому человеку!
- Боренька, Боренька, не горячись, - тряся козлиной бородкой, засуетился Сергей Геннадьевич (угроза любовника не на шутку перепугала престарелого педераста. Что, если тот и впрямь найдет спонсора побогаче!!!). - Просто мне нужно время, вот и все! А ты прям сразу "другому". Зачем же так?!
- Сколько именно времени? - требовательно спросил Нестеров.
- Дня два.
- Ладно, - смягчился куртизан. - Заеду послезавтра.
Трубка забибикала короткими гудками. Положив ее на рычаг, Бронштейн горестно вздохнул. "Пришла беда - отворяй ворота. Мало того, что работа не ладится, сны мерзкие снятся, да голова трещит по швам, так теперь новая проблема возникла. Деньги придется достать. Никуда не денешься! Нестеров мальчик своенравный, обидчивый. А может, он уже подыскал нового партнера?!" - журналист похолодел. Углубленный в тягостные размышления, он не расслышал тихих шагов за спиной...
* * *
Не мудрствуя лукаво, Евгений Румянцев решил провести ликвидацию Бронштейна прямо на квартире последнего, благо тот жил один. Румянцев тщательно изучил привычки приговоренного, его распорядок дня и пришел к выводу, что лучше всего действовать в воскресенье утром. В это время Сергей Геннадьевич обычно стряпал свою писанину, никуда из дома не отлучался и гостей не принимал. Около одиннадцати часов Румянцев подошел к квартире Бронштейна, без особых проблем открыл отмычкой дверь и осторожно проник вовнутрь. Из комнаты доносился визгливый голос журналиста.
"Неужто я ошибся в расчетах и у него кто-то есть?!" - в первое мгновение подумал Евгений, однако тут же убедился в обратном. Голоса другого собеседника слышно не было. Сергей Геннадьевич разговаривал по телефону. Румянцев вытащил из кармана пистолет (план действий он продумал заранее) и шагнул в комнату.
Господин Бронштейн стоял спиной к двери, обхватив затылок руками, и казался чем-то расстроенным. Хлипкие плечи ссутулились. Туго обтянутый штанами пухлый зад мелко подрагивал.
- Обернись! - властно приказал Евгений. - И не вздумай шуметь. Убью!
Журналист завороженно уставился в черное дуло "ТТ".
- Не с-с-стреляйте! - проблеял он. - Б-б-бе-рите д-де-нь-ги, з-з-золото!!! Б-б-бе-рите все!
- Деньги мне не нужны, - покачал головой Румянцев.
- А к-к-кто в-вы?!!
- Поклонник твоего литературного таланта. За автографом пришел. Садись за стол, бери ручку, бумагу и пиши!
- Ч-что?!!
- Я продиктую. Итак, приступим: "В каждом из нас действует Люцифер, чтобы произвести нас в состояние совершенства, - сверившись с бумажкой, начал Румянцев. - Когда мы вступим в новый век, век человеческого совершенства, то любой из нас каким-то способом придет к моменту, именуемому посвящением Люциферу. Это - особые врата, через которые надо пройти, дабы целиком войти в свет его совершенства..." [Здесь Румянцев дословно цитирует Дэвида Спенглера, одного из главных руководителей движения "Новый век" ("Нью Эйдж") и директора первого его центра. Вышеприведенная цитата яснее ясного показывает подлинные цели движения.]
Сергей Геннадьевич послушно писал, но с каждой секундой глаза его все больше и больше округлялись от изумления, пока не сделались наподобие рачьих. Незваный гость слово в слово повторял известное высказывание одного из руководителей движения "Новый век", глубоко чтимого господином Бронштейном.
- Так ты наш! - встрепенулся он. - Но почему пистолет?!! Что за дурацкие шутки?!!
- Заткнись! - отрезал Евгений, передергивая затвор. - Прикуси язык и пиши дальше. "Я, Сергей Бронштейн, эти ворота сегодня нашел!" Число, подпись. Теперь оставь бумагу на столе и подойди ко мне...
Обалдевший, выбитый из колеи журналист беспрекословно подчинился. Коротким ударом в челюсть Румянцев привел его в бессознательное состояние. Натянул резиновые перчатки, настежь распахнул окно и швырнул бесчувственное тело вниз с двенадцатого этажа.
"Чистая работа, - удовлетворенно подумал он. - Даже прощальная записка самоубийцы в наличии имеется [Последователи сатанинских культов действительно часто заканчивают жизнь ритуальным самоубийством, именуя это "посвящением Люциферу".]. Не подкопаешься!.."
Глава 6
- Фигура серьезная, не чета мелкой сошке типа Бронштейна, Рукосуева и им подобным. Дэвид Симпсон (он же уроженец города Одессы Давид Симкин) гражданин США, хозяин крупной американской фирмы, действующей на территории России, масон высокой степени посвящения и глава якобы благотворительного фонда. Через Симпсона идет финансирование сатанинских сект и деструктивных антихристианских движений (в том числе "Нового века"). Помимо прочего, он скупает на корню некоторые средства массовой информации. С какой целью, думаю, объяснять не надо! - В голосе Никитина ощущалась плохо скрытая ненависть. Обычно спокойный, уравновешенный, сейчас он казался сильно возбужденным. Губы побелели, руки сжимались в кулаки, в синих глазах вспыхивали молнии. Все трое собрались на квартире у Никитина вокруг стола, на котором стояли чашки с давно остывшим чаем, тарелка с нетронутым печеньем и доверху забитая окурками пепельница. За окном подвывал холодный ветер и остервенело швырял в стекло мелкие, колючие снежинки. В комнате, освещенной одним лишь торшером, царил мягкий полумрак. Возле электрического камина дремал, свернувшись клубочком, маленький худой котенок, подобранный Андреем на улице два часа назад. Овчарка Рита настороженно косилась на новичка, однако враждебности не проявляла.
- Симпсон чрезвычайно хитер, осторожен и не скупится на обеспечение безопасности собственной "драгоценной" персоны, - продолжал Никитин. Охрана на высшем уровне. Подобраться к гаду крайне сложно. - Андрей прикурил очередную сигарету.
- Какой из вариантов ликвидации ты предлагаешь? - поинтересовался Коршунов. - Я так думаю, "самоубийство" отпадает?
- Правильно, - кивнул Никитин. - Возле него слишком много народа.
- А "несчастный случай", например, автомобильная катастрофа? предложил Румянцев.
- Технически это можно устроить. Особых проблем я тут не вижу, медленно произнес Андрей, - но... есть одно "но". Видишь ли, Женя, господин Симпсон сам за руль не садится. Значит, вместе с ним придется угробить шофера. Я навел справки. Парень чист. Даже не подозревает, какую тварь возит. Наша задача - очищать общество от человеческой пакости, но мы не должны превращаться в заурядных убийц...
Некоторое время все молчали.
- Ты абсолютно прав, - вымолвил наконец Коршунов. - Попробуем похищение и бесследное исчезновение.
- Да, - согласился Никитин. - Тем паче его предсмертная исповедь представляет огромный интерес. Правда, я не уверен, что похищение пройдет гладко. Сердце чует неладное. - На лбу Андрея пролегли глубокие морщины, взгляд помрачнел. - Ладно! - встряхнув головой, натянуто улыбнулся он. Чему быть, того не миновать! Даст Бог, справимся! Субботу и воскресенье господин Симпсон проводит в своей загородной резиденции, приблизительно в тридцати километрах от Кольцевой дороги. Местность я изучил. Систему охраны тоже. Помимо вооруженных охранников, дом защищен различными техническими приспособлениями, но их мы сумеем нейтрализовать, хотя и придется немного попотеть. Мы должны захватить Симпсона живым, однако, если операция пойдет не по плану, нужно любой ценой его уничтожить. Повторяю - любой ценой! Этот мерзавец - настоящий генератор зла! С телохранителями не церемоньтесь! В отличие от шоферов, секретарей и прочих рядовых сотрудников фирмы они те еще козлы! По уши в дерьме увязли!
- Погоди-ка, дружище! - вмешался Румянцев. - Я тут малость запутался. Конечно, невинных людей губить нельзя. Значит, автокатастрофа отменяется. Инсценировка самоубийства, как выяснилось, не пройдет. Но какого хрена нам лезть в змеиное гнездо? Не проще ли шлепнуть засранца из снайперской винтовки?
Никитин и Коршунов с сожалением поглядели на товарища.
- Пойми, Женя, - мягко произнес Святослав. - Симпсон знает очень много. Ради получения такой информации стоит рискнуть.
- Действительно, - смущенно улыбнулся Румянцев. - Я как-то не сообразил. Извините, ребята!
- Давайте обсудим детали операции, - предложил Андрей.
* * *
После ухода товарищей Никитин принял горячую ванну, проглотил четыре таблетки реладорма и со вздохом улегся в постель. Часы показывали начало второго ночи, однако, невзирая на солидную дозу снотворного, сон упорно не приходил. Да и настроение оставляло желать лучшего. Дело было вовсе не в дурных предчувствиях, хотя Андрей ясно ощущал нависшую над ним опасность. Плевать на опасность! Он давно перестал бояться смерти. В конце концов, все люди когда-нибудь умирают, чуть раньше, чуть позже... Какая разница! Никитина беспокоило другое. Его снова посетили сомнения насчет правомерности казней, совершаемых Организацией. Длинная череда убийств, хладнокровных, профессиональных, тщательно спланированных... Безусловно, все казненные являлись редкостными сволочами, но тем не менее. Потоки проливаемой крови не проходили бесследно. На душе оставались следы саднящие, незаживающие язвы. Имел ли он право брать на себя роль палача?! Роль, надо сказать, препротивную!.. Андрей резко поднялся с постели. "Схожу-ка подышу свежим воздухом, - решил он. - Авось полегчает!.."
* * *
По безлюдным улицам спящего города гулял злой ветер. Большинство окон в домах успели погаснуть и угрюмо таращились на мир черными бельмами. Лишь в некоторых горел свет.
Не обращая внимания на холод, Никитин брел куда глаза глядят. Народу вокруг видно не было. Время-то позднее, да и погода паршивая. Только в ночных коммерческих палатках клевали носами усталые продавцы. Пройдя с полкилометра, Андрей свернул в узкий переулок и вдруг услышал вопли на английском языке, сопровождаемые грохотом и визгом. Нет, пьяные хулиганы вовсе не крушили металлическую посуду о головы иностранных туристов. У обочины притулились несколько мотоциклистов. На одном из них надрывался в истерике переносной магнитофон. Рядом толпились "неформалы" неопределенного пола, на вид лет двадцати, в причудливых одеяниях, с волосами, окрашенными в немыслимые цвета, и серьгами (у кого в ушах, у кого в ноздрях). "Рокеры или байкеры, или черт их там разберет", - подумал Никитин. Желая понять, от чего "тащится" современная молодежь, он, хорошо зная английский, прислушался к завываниям рок-певца и разобрал: "Я нашел свои колокола и возьму тебя в ад. Я найду тебя! Сатана найдет тебя! Колокола ада, да!" [Это дословный перевод отрывка из песни "Адские колокола" известной английской рок-группы "AC/DC", в английской аббревиатуре которой зашифрована ее отвратительная программная идея: "Антихрист - Смерть Христу!"]
Судя по всему, дьявольская "музыка" вызывала у "неформалов" неистовый восторг. Они раскачивались, дергались, приплясывали и периодически издавали дикие выкрики. На физиономиях отпечаталось агрессивное безумие [Врачи-психиатры уже давно указывают на огромные отрицательные последствия увлечения роком: нервное перевозбуждение, повышенную агрессивность, нарушение мозговых функций, истерию, наклонность к убийству и самоубийству (см.: "Современные ереси и секты в России", Рязань, 1996, с. 137).]. Похоже, компания ждала лишь случая, чтобы учинить какую-нибудь пакость.
Случай не замедлил представиться. На первом этаже отворилось окно. Оттуда выглянула женщина в стареньком халате и робко попросила:
- Ребята, потише, пожалуйста! У меня ребенок болеет, а вы ему спать не даете!!!
- Пошла на х... корова! - хамски рявкнул плотный тип с шальными глазами наркомана, облаченный с ног до головы в черную кожу. - Лучше придуши своего выб...ка, чтоб не мучился.
Женщина сперва задохнулась от возмущения, затем заплакала. "Неформал" разразился издевательским хохотом. В окно полетел булыжник. Зазвенело разбитое стекло. В груди Андрея всколыхнулась холодная ярость. Стремительно сблизившись с ублюдками, он двумя резкими жестокими ударами превратил лицо парня, бросившего камень, в кровавую бесформенную маску, носком ботинка разбил ему мошонку и, не теряя даром времени, принялся за остальных.
Все произошло настолько быстро, что гнусная компания не успела даже разбежаться. Спустя полминуты шесть тел, скуля, охая и сплевывая выбитые зубы, валялось на земле не в силах подняться. Тип в черной коже, вероятно, самый крепкий (тот, что послал мать больного ребенка на "три буквы"), сидел привалившись спиной к фонарному столбу. Апломб мерзавца бесследно испарился, в глазах застыл животный ужас.