Деверо Джуд. Лед и пламя (Книга 2)

   Хьюстон взяла сумки, которые протянул ей Кейн, и начала разбирать их. Она тут же поняла, что, кто бы ни упаковывал продукты, он был настоящим мастером этого дела. В сумках оказались различные банки, плотно закрытые крышками, перевязанные коробочки и просто свертки, аккуратно завернутые в материю. Из второй сумки выпала записка:
   "Моя дорогая дочь,
   Я желаю тебе счастья в браке и всего самого наилучшего. Я считаю, что ты поступила абсолютно правильно, последовав за своим мужем. Когда ты вернешься, не удивляйся, если услышишь, что это Кейн увез тебя со свадьбы.
   С любовью Опал Чандлер Гейтс".
   Кейн поднял взгляд от огня и увидел слезы в глазах Хьюстон, сжимавшей в руке листок бумаги.
   - Что-то не в порядке? Она протянула ему записку.
   - Что это значит: "...Кейн увез тебя со свадьбы"? Хьюстон начала разворачивать еду.
   - Это значит, что, когда мы вернемся в Чандлер, твоя репутация самого романтичного мужчины города еще больше возрастет.
   - Моя что?
   - Да, - сказала она, разворачивая упаковку венских булочек. - Это началось, когда ты унес меня на руках с приема в саду Мэнкинов. Но когда люди начали рассказывать друг другу историю о том, как ты прогнал из города тех ковбоев, которые приставали ко мне, эта репутация окончательно укрепилась за тобой. А потом был еще и тот романтический ужин с подушками на полу и свечами, который ты дал в своем доме.
   - Но так получилось просто из-за того, что у меня в доме не было ни одного стула, а еще раньше я опрокинул на тебя полную тарелку, ну и потом, что, мне надо было стоять в стороне и смотреть, как эти парни пристают к тебе?
   Хьюстон открыла банку с супом из раков.
   - Какой бы ни была настоящая причина, результат остается тем же. К тому времени, когда мы вернемся, я подозреваю, что девушки подросткового возраста будут глазеть на тебя на улицах и шептаться о том, как бы они хотели выйти замуж за мужчину, который увез бы их с собственной свадьбы в уединенную горную хижину.
   Минуту Кейн молчал, а потом улыбнулся и присел рядом с ней.
   - Я романтичный, вот как? - сказал он, целуя ее в шею. - А ведь только благодаря своей жене я не выгляжу полным дураком. Хотя не думаю, что это кто-нибудь заметит. Что это там такое серое?
   - Pate de foie gras, - сказала она, намазывая это на хлебец маленьким ножичком, который не забыла вложить Опал. Хьюстон положила бутербродик ему в рот.
   - Неплохо. Что там у нас еще есть?
   Был еще стилтонский сыр, артишоки (которые Кейн посчитал совершенно бесполезной вещью), помидоры, крабы, крокеты из цыплят, смитфилдовская ветчина, филейное мясо в луковом соусе и жареные цыплята.
   Когда Хьюстон увидела цыплят, она рассмеялась. Их не было в меню, которое она составила для свадьбы. Без сомнения, это миссис Мерчисон приготовила их специально для своего любимого мистера Таггерта. Хьюстон задумалась, сколько еще людей занималось упаковкой провизии для ее "тайного" побега.
   - Что бы это могло быть? - спросил Кейн.
   - Я подумала, свадьба могла бы быть хорошим поводом, чтобы познакомить Чандлер с некоторыми иностранными блюдами. Вот немецкие кренделя, а кроме того, должны были подавать итальянские сладости, но, я думаю, нам их не положили.
   Пока Хьюстон говорила, она открыла другие сумки: одна - с фруктами, банкой вальдорфского салата, большой круглой коробкой с разными пирогами и имбирным хлебом; другая - с ореховыми конфетами и еще одна - с молочными. Кроме того, там было три буханки хлеба, коробка с нарезанным мясом, сыр и лук, баночка с оливками и баночка с горчицей.
   - Я думаю, с голоду мы не умрем. А! Вот и он, - она показала внутрь металлической коробки, в которой находился большой кусок свадебного пирога.
   Он взял с кровати маленький ножичек, отрезал кусочек пирога и протянул ей. Хьюстон задержала его руку и слизала все до последней крошки. Он провел рукой по ее лицу, а потом медленно поцеловал.
   - Так с тобой действительно помрешь с голоду, - пробормотал он. - Почему бы нам не начать есть, пока ты снова меня не соблазнила.
   - Я? - задохнулась она. - Это ты меня...
   - Да? - сказал он, отрывая кусок жареного цыпленка. - Я тебя - что?
   - Пожалуй, я не буду продолжать свою мысль. Передай мне, пожалуйста, вот тот суп.
   - Ты нашла мой свадебный подарок? В маленьком кожаном сундучке?
   - Тот, что в гостиной?
   Когда он кивнул, она ответила, что у нее еще не было времени заглянуть в него.
   - Что в нем?
   - Но ведь это сюрприз. Хьюстон продолжала есть.
   - Я думаю, свадебные подарки предназначены для того, чтобы их дарили в день свадьбы. А поскольку мы здесь, а сундучок там, мне нужен еще один подарок.
   - Ты даже еще не видела, что там в сундучке, и, кроме того, как я могу здесь что-либо купить?
   - Иногда самые дорогие подарки в магазине не купишь. Мне надо кое-что личное, очень особенное. По выражению на лице Кейна можно было ясно понять, что он совершенно не представляет себе, о чем она говорит.
   - Я хочу, чтобы ты поделился со мной каким-нибудь своим секретом.
   - Я уже все о себе рассказал. Ты хочешь знать, где я спрятал свои деньги на случай, если какие-нибудь из моих инвестиций прогорят?
   Изящно взяв в руку ножичек, она отрезала себе кусочек камамбера.
   - Я, скорее, имела в виду что-то связанное с твоим отцом и матерью, или, может быть, с твоей ненавистью к Фентонам, или, возможно, с тем, о чем вы с Пам разговаривали сегодня утром в саду.
   Кейн был настолько ошеломлен, что некоторое время не мог говорить.
   - А не многого ли ты просишь? Может, тебе преподнести еще и мою голову на блюде? С чего это ты решила, что тебе необходимо все это знать?
   - Потому что мы теперь женаты.
   - Тебе не кажется, что ты суешь свой носик не в свое дело? У многих людей браки оказываются такими, как у твоей матери и этого напыщенного старикана, за которого она вышла замуж. Она из уважения называет его мистером Гейтсом. Ты тоже раньше называла меня мистером Таггертом. Но могу поспорить, твоя мать никогда не задавала Гейтсу таких вопросов, какие задаешь мне ты.
   - Ну хорошо. Может быть, я просто ужасно любопытная. Во всяком случае, именно из-за моего любопытства мне захотелось увидеть твой дом, и вот к чему это привело, и...
   Она говорила все тише и тише, а одеяло съехало еще на два дюйма.
   Кейн лукаво посмотрел на соскальзывающее одеяло.
   - Ты и правда быстро схватываешь. Хорошо. Я думаю, мне лучше рассказать тебе кое-что, тем более Пам считает, что через несколько дней об этом и так будет знать весь город.
   Он на секунду замолчал, посмотрев на разложенную на полу еду.
   - Тебе это вряд ли сильно понравится, но теперь я все равно ничего не могу изменить. Помнишь, я рассказывал тебе о том, как Фентон вышвырнул меня со своей земли, когда я был еще ребенком, за то, что я путался с его дочерью?
   - Да, - мягко ответила, она.
   - Я всегда думал, что кто-то донес, на нас Фентону, но сегодня Пам призналась, что она сама ему рассказала, - он глубоко вздохнул, вызывающе посмотрел на Хьюстон и продолжил:
   - Пам рассказала своему старику, что она ждет от меня ребенка и хочет выйти за меня замуж. Фентон, сволочь, увез ее подальше и выдал за какого-то старикана, который должен был ему много денег. А мне сказал, что Пам не хочет меня больше видеть.
   - По этой Причине ты ненавидишь мистера Фентона?
   Он посмотрел ей в глаза:
   - Нет, не по этой. Я узнал все это только сегодня. Суть моего рассказа заключается в том, что Пам возвращается в Чандлер навсегда - и вместе с ней ее тринадцатилетний сын, который, получается, и мой сын тоже. А по словам Пам, он достаточно на меня похож, чтобы некоторые начали болтать языками.
   Хьюстон понадобилось некоторое время, чтобы собраться с мыслями.
   - Если скоро об этом узнают, то это и не секрет вовсе, ведь так?
   - - Всего несколько часов назад для меня лично это было секретом, - со злостью в голосе сказал он. - Я не знал, что у меня где-то есть ребенок.
   Своим упрямством Хьюстон, когда это было необходимо, могла побороть кого угодно.
   - Я просила открыть мне какой-нибудь настоящий секрет, а не то, что на следующей неделе все и так будут знать и судачить об этом за чаем. Я хочу знать что-нибудь, что только ты знаешь о самом себе, чего не знает даже Эден.
   - Какого черта тебе понадобилось обо мне что-то знать? Почему ты не можешь просто снять с себя все лишнее и лечь со мной в постель?
   - Так случилось, что я люблю тебя и хочу тебя получше узнать.
   - Женщины всего говорят, что они тебя любят. Две недели назад ты была влюблена в Вестфилда. Черт подери! Хорошо, это не твое дело, но я расскажу тебе кое-что, возможно, это тебе понравится. Этим утром Пам приходила, чтобы сказать, что все эти годы она любила меня и хотела, чтобы мы с ней сбежали. Но я отказался.
   - Ради меня? - прошептала Хьюстон.
   - Разве я женился не на тебе? Не испытывая к твоей идиотской сестре ни капли благодарности, могу добавить.
   - Что такое произошло между тобой и Блейр, из-за чего вы друг на друга злитесь?
   - В день по одному секрету, - сказал он. - Хочешь еще один - заслужи его. Самый верный способ - убрать всю эту еду с кровати, снять с себя одеяло и пойти потереться об меня.
   - Я не уверена, что смогу выдержать эту пытку, - сказала она, в неистовстве сбрасывая еду и одновременно срывая с себя одеяло.
   - Мне нравятся послушные женщины, - сказал он, протягивая к ней руки.
   - Меня учили быть самой послушной из женщин, - прошептала она, подставляя ему губы для поцелуя.
   - Насколько я могу судить, до сих пор ты еще ни разу меня не послушалась.., исключая, может быть, только сегодня, в этой хижине. К черту, Хьюстон, но я никогда не думал, что ты окажешься такой: Может быть, ты больше похожа на свою сестру, чем я думал.
   Она отстранилась от него.
   - Ты тоже думал, что я ледяная принцесса? Он с улыбкой притянул ее к себе.
   - Дорогая, а что получается, если соединить пламя и лед?
   - Вода?
   - Пар.
   Он обхватил рукой ее бедра и лег на нее.
   Хьюстон нравилось ощущение близости с ним, прикосновение его кожи. Ее предупреждали, что первая брачная ночь будет очень болезненной, но эта ночь доставляла ей только удовольствие, на которое она и не надеялась. Возможно, так произошло благодаря Кейну и тому, что она чувствовала его поддержку и симпатию. Другие мужчины, которые встречались ей в жизни, относились к ней, как к мебели, но сейчас она могла реагировать так, как действительно чувствовала.
   Кейн начал поглаживать ее тело, ноги, ее спину, и каждое его прикосновение возбуждало ее так, как никакие комплименты или красивые платья. Она закрыла глаза и отдалась этим замечательным ощущениям: темная комната, потрескивание камина, тепло огня и этот мужчина рядом, большой и сильный, его тяжелые руки, поглаживающие ее тело, проникая в самые скрытые уголки, о которых до этой ночи она сама даже не имела понятия. Он зарылся руками в ее волосы, в беспорядке раскиданные по подушке, а потом провел кончиками пальцев по ее скулам.
   Открыв глаза, она увидела на его лице такое нежное выражение, какого никогда до этого не было. Он с жаром смотрел на нее.
   - Кейн, - прошептала она.
   - Я здесь, малышка, я никуда не уйду, - сказал он, снова начиная ласкать ее.
   Когда она опять закрыла глаза, его руки стали более настойчивыми. Он сжал ее бедра и утопил свои пальцы в мягкую плоть. Ее дыхание участилось. Большие, тяжелые бедра прижались к ее гладкому, мягкому телу. Его руки лежали на ее груди, в то время как рот поймал ее губы, и она открылась ему, как цветок пчеле.
   Прижимая ее к себе и не отпуская ее рта, он взял ее ягодицы и поднял над собой, чтобы войти в нее.
   Хьюстон ахнула при первом толчке, но, когда она начала двигаться вместе с ним, боли никакой не было. Он прижимал ее сильнее и сильнее, пока их тела не слились в одно целое в этом акте любви.
   Инстинктивно Хьюстон обхватила ногами его талию и приникла к его шее. Он поднял ее с кровати и посадил себе на колени, поддерживая руками.
   Затем он прислонил ее к грубой деревянной стене хижины, и его движения стали еще энергичнее. Хьюстон откинула голову, и у нее вырвался громкий стон удовольствия. В высшей точке своего оргазма Кейн в последний раз вошел в нее, и она закричала в экстазе.
   Секунду Кейн продолжал поддерживать ее в таком положении, и она вцепилась в него, как будто хотела спасти свою жизнь от невидимой опасности.
   После нескольких долгих минут он положил ее обратно на кровать и так крепко прижал ее к себе, что она еле-еле могла дышать.
   - А ты же крикунья, - пробормотал он, - кто бы мог подумать, что леди окажется крикуньей?
   Хьюстон была слишком опустошенной, чтобы ответить, и быстро заснула у него на руках.
   Глава 17
   Когда на следующее утро Кейн проснулся, уже вовсю светило солнце. Несколько минут он, улыбаясь, смотрел на голое тело Хьюстон, которая лежала рядом, свернувшись калачиком. Потом он нежно погладил ее попку.
   - Пора вставать и готовить завтрак.
   - Позвони в колокольчик на столе, и придет служанка, - пробормотала она, зарываясь лицом поглубже в его теплую грудь.
   Он поднял брови и посмотрел на нее.
   - А-а, доброе утро, мистер Гейтс. Доброе утро, Лиандер. Очень приятно вас видеть.
   Хьюстон моментально отреагировала, резко выпрямившись в постели, хватая одеяло и кутаясь в него с головой.
   Только через несколько секунд она поняла, что Кейн подшутил над ней.
   - Что за дурацкий розыгрыш? - закричала она на него, но Кейн только смеялся, изображая, как она куталась в одеяло, да еще с такой скоростью. Она изо всех сил пыталась не смеяться вместе с ним, но не могла сдержаться.
   - Полагаю, я могу больше не беспокоиться насчет Вестфилда, - сказал он, вставая с кровати и начиная рыться в сумках с едой.
   Хьюстон откинулась в постели и наблюдала за ним с большим интересом. Его тело было несомненно намного лучше тела того силача, которого она пригласила на собрание их "Союза Сестер", сильные мускулы, широкие плечи, сужающиеся конусом к тяжелым бедрам, бедрам, которые могли тереться о ее тело, заставляя его петь.
   Кейн случайно обернулся, чтобы посмотреть на нее, но, когда увидел выражение на ее лице, он бросил сумки, из которых вынимал еду, поднялся и протянул ей руку.
   Она схватилась за нее, и он вытащил Хьюстон из кровати и притянул та себе.
   - Я не думал оставаться здесь надолго, но, может быть, ты не будешь против, если мы проведем несколько дней вместе наедине, что-то вроде медового месяца, только не в Париже.
   - Я была в Париже, - прошептала она, прижимаясь к нему бедрами, и нежно потерлась о него. - И я могу честно заявить, что здесь лучше, чем там. Ладно, что ты там говорил про завтрак?
   Не веря своим глазам, Кейн отодвинул ее от себя.
   - Если еще ребенком я чему-то и научился, так это тому, что не стоит ломать дорогие игрушки в первый же день.
   - Так я для тебя игрушка?
   - Взрослая игрушка. Ну а теперь накинь на себя что-нибудь, и давай есть. Я хотел бы тебе показать разрушенные шахты здесь недалеко. Надеюсь, у меня хватит мужества провести с тобой целый день.
   - Я думаю, у тебя его вполне достаточно, - сказала она и застенчиво заморгала ресницами, посмотрев вниз на ту часть его тела, которая не проявляла ни малейшего беспокойства по поводу того, что Хьюстон "может сломаться в первый же день".
   Он довольно твердо взял ее за плечи и повернул к себе спиной.
   - У меня где-то здесь есть еще одна пара штанов и рубашка. Марш одеваться, - и чтоб все до последней пуговички было застегнуто, иначе ты сведешь меня с ума. Это понятно?
   - Так точно, - сказала Хьюстон, стоя к нему спиной. Она так широко улыбалась, что у нее заломило скулы.
   Когда они оделись и поели, Кейн повел ее в горы. Чандлер располагался на высоте двух тысяч ста метров над уровнем моря, а они сейчас были еще на километр выше, и воздух здесь был холодным и бодрящим. Казалось, что Кейн не замечает того, что Хьюстон не привыкла лазить по горам, а также того, Что ее ботинки, предназначенные для верховой езды, плохо удерживались на скользких камнях. Тем не менее он вел ее прямо вверх, мимо нависающих скал, которые, казалось, вот-вот рухнут прямо на голову.
   - Еще далеко? - спросила она наконец. Повернувшись, Кейн протянул ей руку, чтобы помочь влезть на особенно крутой уступ.
   - Как насчет того, чтобы отдохнуть? - справился он и достал из-за спины сверток с едой.
   - Я была бы тебе очень благодарна, - сказала она, принимая от него флягу, и сделала из нее хороший глоток. - Ты уверен, что здесь вообще есть шахты? Как они могли вывозить отсюда уголь?
   - Так же, как они вывозят уголь из любого другого места, я полагаю. Откуда мне знать, как устроены шахты?
   Он внимательно посмотрел на нее и, убедившись, что от усталости она умирать не собирается, отвернулся.
   - Ты часто сюда приходишь?
   - Как только появляется возможность сбежать от дел. Погляди-ка вон на те скалы. Видела когда-нибудь что-то подобное?
   Внизу сквозь туман она могла различить острые, как бритва, каменные выступы, которые поднимались прямо из-под земли и выглядели неестественно и опасно.
   - Как ты думаешь, отчего все это произошло? Будто какой-то гигант попытался достать скалу из-под земли, вытащил ее наполовину, да так и оставил.
   Хьюстон ела один из кренделей, которые Кейн положил в сверток. Он уже заявил ей, что эти кренделя - самая лучшая пища на свете, и что она должна все время иметь их под рукой.
   - Я думаю, геологи, возможно, нашли бы лучшее объяснение. Тебе не хотелось бы воспользоваться случаем, чтобы походить в школу и изучить такие вещи, как, например, почему эти скалы имеют подобную форму?
   Кейн очень медленно повернулся к ней.
   - Ты хочешь что-то сказать - так говори это. Мое образование оказалось достаточным, чтобы заработать пару-тройку миллионов долларов. Неужели тебе этого мало?
   Хьюстон изучающе уставилась на свой крендель.
   - Скорее, я имела в виду людей менее удачливых, чем ты.
   - Я трачу на благотворительность не меньше других, - на его лице проявилась жесткая линия скул.
   - Просто я подумала, что сейчас самое время сказать тебе, что я пригласила твоего кузена Яна жить у нас.
   - Моего кузена Яна? Это не тот ли угрюмый, злобный парень, которого ты спасла от драки?
   - Ты можешь описать его и так, но я бы, скорей, сказала, что у него на лице есть выражение твоей.., решительности.
   Кейн проигнорировал ее последнее замечание.
   - С какой это стати ты решила взвалить на себя такую проблему, как он?
   - Он очень умен, но вынужден был бросить школу, чтобы помогать своей семье. Он еще мальчик, но несколько лет работает в шахте. Надеюсь, ты не очень сердишься, что я пригласила его, не спросив сначала тебя. Но наш дом достаточно велик, и, потом, он же твой настоящий кузен.
   Поднявшись на ноги, Кейн начал завязывать сверток. Потом он зашагал дальше, теперь уже по более ровной земле.
   - На мой счет можешь не беспокоиться, только держи его от меня подальше. Я не особенно люблю детей, - наконец сказал он.
   Хьюстон последовала за ним.
   - Даже своего собственного сына?
   - Я его даже ни разу не видел - как же мне прикажешь его полюбить?
   Она попыталась перекинуть ногу через упавшее дерево, преграждавшее ей дорогу. Штаны Кейна, которые ей пришлось надеть, были настолько велики, что они цеплялись за сучки и запутывались в ветках.
   - Я думала, тебе будет хотя бы любопытно. Его голос донесся откуда-то из зарослей белых осин:
   - Единственное, что мне прямо сейчас хотелось бы знать, так это продаст ли мне старушка Хетти Грин свою часть акций железной дороги.
   Задыхаясь, она решила наконец догнать его, но опять зацепилась рукавом рубашки за ветку. Пытаясь освободиться, она закричала ему:
   - Кстати, тебе удалось получить тот дом мистера Вандербильта?
   Кейн вернулся, чтобы помочь ей, осторожно выпутал рукав, а затем и ее волосы из ветвей.
   - А, это. Естественно. Хотя это было и не просто, ну то, что мы здесь и вообще. За те деньги, которые я трачу на телеграммы, я бы мог купить всю их компанию.
   - Ты же не владеешь "Западным Союзом"? - спросила она, округлив глаза.
   Кей, казалось, не замечал, что она подшучивает над ним.
   - Только небольшой частью. Когда-нибудь они будут контролировать телефоны по всей стране. При нынешнем положении эта чертова штука оказывается бесполезной. Никому не позвонишь, кроме как внутри Чандлера. А кому надо говорить с кем бы то ни было в Чандлере?
   Она взглянула вверх в его глаза и мягко сказала:
   - Ты бы мог позвонить своему сыну. С глубоким стоном Кейн развернулся и снова пошел по дороге.
   - Эден был прав. Мне нужно было жениться на какой-нибудь крестьянской девушке, которая не сует свой нос в чужие дела.
   Хьюстон практически пришлось бежать, чтобы не отстать от Кейна, однако то и дело спотыкалась о валявшиеся ветки, а один раз поскользнулась на громадном грибе. Она гадала, не зашла ли она слишком далеко, но несмотря на все его слова, судя по тону, Кейн не злился.
   Они прошли еще около мили, прежде чем подошли ко входу в запущенную шахту, расположенному на самом крутом склоне холма. Отсюда открывался вид на лежащую внизу долину.
   Шахта уходила в глубь земли всего футов на двадцать, а потом резко обрывалась. Хьюстон подобрала с земли кусок угля и рассматривала его на солнце. Вблизи уголь выглядел прекрасно: блестел, почти как серебро, так что Хьюстон вполне была готова поверить в то, что, если приложить усилия и время, уголь можно превратить в брильянт.
   Хьюстон взглянула на крутой склон горы на другой стороне долины.
   - Как я и думала, - сказала она, - уголь здесь не имеет никакой ценности.
   Кейна больше интересовал вид, однако уголком глаза он посмотрел на куски угля, разбросанные по земле.
   - По мне, он выглядит так же, как и везде. Что с ним не так?
   - С углем все в порядке. На самом деле, он даже очень высокого качества, но сюда нельзя провести железную дорогу. Без железной дороги уголь не имеет ценности, как на собственном опыте узнал мой отец.
   - Я думал, твой отец зарабатывал деньги торговлей.
   Хьюстон потерла уголь о ладонь. Она ощущала лоснящуюся поверхность и углы на месте, где камень был расколот. Многие рабочие думали, что в угле нет примесей и сам по себе он не вреден для здоровья, поэтому они клали кусочки угля в рот и сосали их во время работы.
   - Да, так и было, но он приехал в Колорадо потому, что прослышал о ценности здешнего угля. Он думал, что здесь окажется полно богатых людей, и чуть не расстался с жизнью, везя сюда две сотни угольных печей через всю Великую Пустыню, как раньше называли землю между Сент-Джозефом и Денвером. Мой отец решил, что здесь их оторвут у него вместе с руками.
   - Мне кажется это вполне разумным. Так что он продал эти печи и начал новое дело в торговом бизнесе.
   - Нет, он стал практически банкротом. Понимаешь, с углем в Колорадо все в порядке, его здесь можно копать лопатой, но в то время еще не построили железной дороги, поэтому с выгодой для себя продать уголь было невозможно. На телегах, запряженных волами, много не увезешь.
   - И что сделал твой отец?
   Хьюстон улыбнулась при воспоминании об истории, которую ей так часто рассказывала мама.
   - У моего отца были грандиозные планы. У подножья этой горы находилось маленькое поселение фермеров, и мой отец подумал, что это могло бы быть идеальным местом для города - его собственного города. Он давал каждому фермеру по одной угольной печи, если тот соглашался покупать уголь только у компании "Угольные разработки Чандлера", город Чандлер, Колорадо.
   - Ты хочешь сказать, он назвал город своим именем?
   - Совершенно верно. Я хотела бы посмотреть на лица тех людей, когда он сообщил им, что теперь они живут в городе мистера Вильяма Хьюстона Чандлера, эсквайра.
   - Все эти годы я думал, что город был назван в его честь потому, что он совершил какой-нибудь героический поступок, например, вынес сотню детей из горящею дома.
   - Миссис Дженкс в библиотеке говорит, что отец удостоился такой чести за свой огромный вклад в процветание города.
   - Так как же получилось, что твой отец заработал все свои деньги не на угле?
   - Его спина стала сдавать после одного года работы в шахтах. Он копал уголь, загружал его и отправлял в город, но через год он продал шахту паре дюжих фермерских сынков за жалкие гроши. Потом спустя всего месяц он вернулся на Восток, купил пятьдесят один вагон всяких товаров, женился на моей матери и повез ее и еще двадцать пять пар молодоженов, чтобы поселиться в славном городе Чандлере, штат Колорадо. Мама говорит, что на камине того дома, который кто-то имел наглость назвать "Чандлер-отелем", куры раньше устраивали себе насест.
   - А строительство железной дороги сделало тех фермерских сынков богатыми, - сказал Кейн.
   - Точно. Но к тому времени мой отец уже умер, а семья моей матери успела снова выдать ее замуж за всеми уважаемого мистера Гейтса.
   Хьюстон зашла внутрь, чтобы осмотреть шахту, а Кейн остался снаружи.
   - Мне кажется, человеку приходят в голову иногда, очень забавные идеи. Весь этот город считает вас чем-то вроде королевской семьи, но на, самом-то деле твой отец оказался просто таким хвастуном, что захотел иметь свой собственный город. Взял да и назвал его своим именем. Не такой уж он и король получается?
   - Он был королем для меня и моей сестры - и для моей матери. Когда я и Блейр были еще детьми, город решил объявить праздником день рождения моего отца. Мама попыталась рассказать всем правду, но, потерпев полный крах, она поняла, что городу нужен был герой.
   - И какую же роль в этом играет Гейтс? Хьюстон тяжело вздохнула.
   - Репутация мистера Гейтса никогда не могла быть особенно высокой, так как он владеет пивоварней. Поэтому, когда королева Опал Чандлер со своими двумя молодыми принцессами снова оказалась на ярмарке невест, он предложил все, что у него было. Семья моей матери с большим энтузиазмом согласилась.