– Позволь мне держать тебя, – прошептал он, опускаясь со мной на пол. – Не покидай меня.
– Никогда, – щекоча его кожу своим дыханием, прошептала я. – Никогда.
– Ты с кем-нибудь говорил о своих кошмарах? – поинтересовалась я, выжимая теплую воду из губки ему на плечо. И когда он молча покачал головой, добавила: – Значит, сейчас самое время. Я как-никак твоя девушка.
Он не сразу собрался с духом, но потом все же сказал:
– Ева, когда тебя мучают кошмары… Скажи, они похожи на реконструкцию реальных событий? И можно ли от них отключиться? Изменить их?
– Ведь кошмары – это в основном воспоминания. Что-то очень близкое к реальности. А твои разве нет?
– Иногда. Но иногда они другие. Хотя и очень правдоподобные.
Я с минуту размышляла над его словами. Как жаль, что у меня нет соответствующей подготовки и знаний, чтобы помочь ему! Что я могла? Только дарить ему свою любовь и терпеливо слушать. Хотя, как я надеялась, и этого может оказаться достаточно, потому что его кошмары рвали мне душу не меньше, чем ему.
– Скажи, а они как-то меняются? Становятся не такими страшными? Или нет?
– Я отбиваюсь, – ответил он.
– И все же он причиняет тебе боль?
– Да, он пока побеждает, но, по крайней мере, мне удается его как-то сдерживать.
Я снова намочила губку и снова выжала из нее воду, пытаясь сохранить некий успокаивающий ритм.
– Ты не должен себя так строго судить. Ведь тогда ты был ребенком.
– И ты тоже.
Я закрыла глаза. Мне была невыносима сама мысль о том, что Гидеон видел мои снимки и видео, сделанные Натаном.
– Натан был садистом. И сопротивляться физической боли, как это делала я, – естественная реакция любого человека. Особой храбрости здесь не требуется.
– Жаль, что мне не было слишком больно, – взорвался Гидеон. – Самое противное, что он заставил меня наслаждаться этим.
– Ты вовсе не наслаждался. Тебе было приятно, а это совсем другое дело. Гидеон, наши тела реагируют, повинуясь инстинкту, причем помимо нашей воли. – Я обняла его сзади и положила подбородок ему на макушку. – Он ведь был ассистентом твоего психотерапевта, словом, тем человеком, кому ты, по определению, должен был доверять. А он занимался тем, что компостировал тебе мозги.
– Ты не понимаешь.
– Тогда объясни.
– Он… соблазнил меня. А я ему позволил. Он не смог заставить меня этого хотеть, но сделал все, чтобы я не сопротивлялся.
Наклонившись, я прижалась щекой к его виску.
– Тебя что, волнует твоя бисексуальность? Даже если и так, я как-нибудь переживу.
– Нет. – Он повернул голову, слегка коснулся губами моего рта и переплел свои пальцы с моими. – Меня никогда не привлекали мужчины. Но сам факт, что ты готова принять меня, даже если бы я оказался бисексуалом… Знаешь, сейчас я люблю тебя так, что невозможно сказать. До физической боли.
– Беби. – Я нежно поцеловала его, и наши губы слились. – У меня только одно желание. Чтобы ты был счастлив. И именно со мной. А еще чтобы ты наконец перестал терзаться из-за того, что с тобой случилось. Тебя изнасиловали. Ты был жертвой, а теперь страдаешь от посттравматического синдрома. И здесь нет ничего постыдного.
Гидеон повернулся ко мне и, стащив со ступеньки, окунул в воду.
Я устроилась рядом и положила руку ему на бедро:
– Мы можем поговорить о чем-то другом? Более сексуальном?
– Всегда.
– Ты как-то говорил, что анальный секс – это не для тебя. – Я почувствовала, как он сразу напрягся. – Но ты бы… Мы бы…
– А тебе что, мало моих пальцев и моего языка? – внимательно посмотрел он на меня. Его явно насторожила неожиданная смена темы нашего разговора, и к нему вернулась его обычная властная манера поведения. – Признайся, тебе ведь нравится?
– А тебе? – набравшись духу, парировала я. Дыхание Гидеона было тяжелым, его скулы блестели от горячей воды, темные волосы зализаны назад, открывая лицо. Гидеон молчал, и я испугалась, что он не собирается отвечать. – Если хочешь, я готова попробовать это с тобой.
– Мой ангел, – закрыл он глаза.
Тогда я просунула руку ему между ног и нежно сжала в руке мошонку. Мой средний палец осторожно двигался дальше и, добравшись до ануса, стал поглаживать его круговыми движениями. Гидеон судорожно дернулся и сжал бедра, да так резко, что вода чуть было не перелилась через край. И я почувствовала, как сразу затвердел его член.
Тогда, высвободив вторую руку, я зажала восставший признак его мужского достоинства в кулаке и принялась совершать рукой поступательные движения, а когда Гидеон застонал, зажала ему рот губами.
– Я все для тебя сделаю. В нашей кровати не должно быть границ дозволенного. И никаких воспоминаний. Только мы вдвоем. Только ты и я. И наша любовь. А я так тебя люблю.
Его жадный язык стремительно проник мне в рот, пробираясь все глубже. Гидеон еще крепче обхватил мою талию и накрыл ладонью мою руку, заставляя сжать кулак еще крепче.
Я массировала головку члена так интенсивно, что вода в ванне пошла рябью. От его стона у меня затвердели соски.
– Теперь твое удовольствие зависит только от меня, – прошептала я ему в полуоткрытые губы. – И если ты не ответишь тем же, то больше ничего от меня не получишь.
Он зарычал, как зверь, запрокинув голову:
– Помоги мне кончить!
– Выбирай любой способ, – ответила я.
Он бросил взгляд в сторону своей кровати, на которой я сидела с чашечкой кофе в руках. Его губы тронула снисходительная улыбка.
– Мне нравятся твои глаза, – пожала я плечами. – Они великолепны.
Он снял с вешалки галстук и вышел из гардеробной с перекинутым через руку темно-серым костюмом. На нем были только черные трусы, так что я могла вволю любоваться его поджарым телом и золотистой кожей.
– Надо же, это просто удивительно, что мы с тобой думаем одинаково, – сказал он. – А я подбирал костюм под цвет твоих глаз.
Его замечание заставило меня улыбнуться. Меня настолько переполняла радость любви, что я не могла сидеть спокойно и, как девчонка, болтала ногами.
Положив одежду на кровать, Гидеон остановился передо мной. Я откинула голову и посмотрела на него, чувствуя, как уверенно и сильно бьется сердце.
Он взял мое лицо в ладони и провел пальцами по надбровьям.
– Такой чудесный сумрачный серый цвет. И такой любимый.
– Так нечестно. Для тебя мое лицо – открытая книга, а для меня твое – нет. У тебя всегда такое непроницаемое выражение, как у заядлого игрока в покер.
– Но с тобой этот номер не проходит. – Он наклонился и поцеловал меня в лоб.
– Говори-говори. – Я принялась наблюдать за тем, как он одевается. – Послушай, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.
– Все, что угодно.
– Если тебе нужна будет пара – а я пока отпадаю, – пригласи Айерленд.
Его рука замерла на еще не застегнутой пуговице рубашки.
– Ева, ей всего семнадцать.
– Ну и что с того? Твоя сестра – красивая, стильная молодая женщина, которая к тому же тебя обожает. Ты будешь ею гордиться.
Тяжело вздохнув, он взял с кровати брюки.
– На тех мероприятиях, на которые я еще могу ее пригласить, ей будет невыносимо скучно.
– Ты уже говорил, что она будет скучать на обеде в моем доме, и оказался неправ.
– Там была ты, – возразил он, надевая брюки. – Ей было весело с тобой.
– Ты сам сказал: «Все, что угодно». Никто тебя за язык не тянул, – сделав глоток кофе, напомнила ему я.
– Ева, я вполне могу выходить в свет и один. Не вижу проблем. И я уже обещал тебе, что больше не стану встречаться с Коринн, – произнес он. Но я только смотрела на него и ничего не говорила. Гидеон раздраженно заправил рубашку в брюки и наконец сказал: – Хорошо.
– Спасибо.
– И нечего тут улыбаться, словно Чеширский кот.
– Ладно, не буду.
Гидеон застыл на месте и перевел взгляд с моего лица на голые ноги, видневшиеся из-под распахнутого халата.
– Даже и не думай, Ас. Я уже никакая.
– У тебя есть паспорт? – неожиданно спросил он.
– Да. А что? – нахмурилась я.
Он резко кивнул и потянулся за галстуком, который мне так нравился.
– Тебе он понадобится.
– Зачем? – заволновалась я.
– Для путешествия.
– Обалдеть! – Я живо соскочила с кровати. – Путешествия куда?
Гидеон быстро и умело завязывал галстук, казалось целиком отдавшись этому занятию, но в глазах его плясали озорные огоньки.
– Ты что, собираешься отвезти меня туда, где я еще не была?
– Ну разве это было бы не здорово? Мы вдвоем на каком-нибудь необитаемом тропическом острове. Ты будешь постоянно ходить голой, и я смогу поиметь тебя, когда захочу.
– Загорелая и кривоногая. И очень сексуальная, – подбоченившись, метнула я в его сторону выразительный взгляд.
Он расхохотался, а у меня невольно сжались пальцы на ногах.
– Я хочу видеть тебя сегодня вечером, – надевая жилет, произнес он.
– Просто ты хочешь снова засунуть его туда.
– Ну, ты сама напросилась. Говорила, чтобы я не останавливался. Причем неоднократно.
Тогда я, презрительно фыркнув, поставила кружку с кофе на кофейный столик и сбросила халат. И вот так, голышом, прошлась по комнате, ловко увернувшись от его рук. Подошла к комоду и принялась рыться в ящике в поисках бюстгальтера и трусиков от Карин Жильсон, запас которых Гидеон держал специально для меня. Но Гидеон подошел ко мне со спины, обнял и крепко сжал мои груди обеими руками.
– А если забыла, могу напомнить, – прошептал он.
– А разве тебе не пора на работу?
– Поехали ко мне на работу, – предложил Гидеон.
– И что, сидеть и ждать, когда ты меня трахнешь, а пока наливать тебе кофе?
– Я серьезно.
– И я тоже. – Я разогнулась, да так резко, что уронила на пол сумочку. – У меня есть работа, и она мне нравится. Ты это знаешь.
– Да, ты хороший работник. А хорошие работники мне самому нужны.
– Не могу, и по той же причине, по которой отказалась от помощи отчима. Я хочу всего добиться сама!
– Знаю. И уважаю твои принципы. – Он нежно погладил меня по руке. – Я когтями и зубами проложил себе дорогу, изо всех сил карабкался наверх, причем имя Кросс не помогало, а только мешало. И я никогда не встану на твоем пути. Ведь ты никогда не захочешь получить то, что не заработала.
На секунду я почувствовала жалость к Гидеону, пострадавшему от отца – участника финансовой пирамиды Понци. Его отец предпочел умереть, но не гнить за решеткой.
– Неужели ты думаешь, что кто-нибудь поверит, что я получила такую работу за свои таланты, а не за красивые глаза? Все будут считать меня одной из твоих цыпочек, которую тебе не терпится оприходовать.
– Заткнись! – рявкнул Гидеон. – Ты разозлилась, и это правильно, но не смей говорить о нас в таком тоне.
– Но на каждый роток не накинешь платок, – оттолкнула я Гидеона.
– Ты стала членом спортклуба «Кросс тренинг», хотя уже ходила в спортзал «Эквинокс» на занятия крав-магой. Тогда объясни почему.
Я как раз натягивала на себя трусики, а спорить в спущенных трусах как-то глупо.
– Это совсем другое дело, – наконец натянув трусы, ответила я.
– А вот и нет.
Тогда я повернулась к нему лицом, случайно наступив на выпавшие из сумки вещи, и в результате обозлилась еще больше.
– «Уотерс, Филд и Лимэн» не конкурент «Кросс индастриз»! Ты ведь сам пользуешься услугами этого агентства.
– Неужели ты считаешь, что никогда не будешь работать над рекламной кампанией для моих конкурентов?
Он стоял передо мной в безупречном галстуке и расстегнутом жилете, и от этого мысли мои путались. Он был таким красивым, таким страстным и таким желанным, что у меня сразу отпало желание спорить.
– Гидеон, дело вовсе не в этом. Просто тогда я не смогу быть счастлива, – призналась я.
– Иди сюда. – Он раскинул руки и, когда я подошла, обнял меня. И начал говорить, не отрывая губ от моего виска. – В один прекрасный день фамилия Кросс в названии моей фирмы будет относиться не только ко мне.
Злость и разочарование мгновенно прошли.
– Давай не сейчас. Поговорим об этом позже.
– И последнее. Ты можешь претендовать на должность в моей фирме, как и любой кандидат с улицы, если уж хочешь все сделать как положено. Я не собираюсь вмешиваться. Если получишь должность, тебе придется работать на другом этаже Кроссфайра и ты сама будешь карабкаться по карьерной лестнице. По крайней мере, я тебя продвигать не собираюсь.
– Это что, так важно для тебя? – задала я риторический вопрос.
– Конечно важно. Нам придется здорово потрудиться, чтобы построить наше будущее. И твоя работа в моей компании – вполне естественный шаг в данном направлении.
– Но я должна сохранить независимость, – неохотно кивнула я.
Тогда он взял меня сзади за шею и притянул поближе:
– Не следует забывать о самом главном. Если окажешься трудолюбивой и хорошо проявишь себя, то люди будут ценить тебя именно за это.
– Мне пора собираться на работу.
Гидеон заглянул в мои глаза и нежно поцеловал.
Затем выпустил меня, и я нагнулась за сумочкой. Оказывается, я наступила на пудреницу с зеркалом и раздавила ее. Ладно, пусть это будет самым большим расстройством в моей жизни. На обратном пути я всегда смогу купить такую же в «Сефоре». Но когда я увидела среди обломков пластмассы тонкий электрический провод, у меня действительно застыла кровь в жилах.
Гидеон наклонился, чтобы помочь мне.
– Что это такое? – бросила я на него удивленный взгляд.
Он взял пудреницу и, разломав ее окончательно, обнаружил микрочип с крошечной антенной.
– Возможно, жучок или устройство для слежения.
Я в ужасе посмотрела на Гидеона. Мои губы безмолвно шевелились. Полиция?
– Здесь везде глушилки, – ответил он, ввергнув меня в шок. – И нет. Ни один судья не дал бы разрешения на твою прослушку. Для этого нет никаких оснований.
– Господи! – бессильно осела я на пол.
– Попрошу своих парней проверить что да как. – Он опустился на колени и убрал упавшую мне на лоб прядь. – А это не может быть делом рук твоей мамочки? – (Я чувствовала себя совершенно беспомощной.) – Ева…
– Боже мой, Гидеон. – Отстранив его, я схватилась за телефон и набрала номер Клэнси, телохранителя и водителя своего отчима, а когда он ответил, сказала: – Скажи, жучок в моей пудренице – твоя работа?
– Устройство для слежения. Не жучок. Да, – помолчав, ответил он.
– Клэнси, какого хрена!
– Это моя работа.
– Дерьмовая работа, – отрезала я, сразу представив себе Клэнси. Гора мускулов, коротко стриженные белесые волосы и исходящие от него флюиды опасности. Но я его не боялась. – Чушь собачья. И ты это знаешь.
– Когда снова объявился Натан Баркер, нашей самой большой заботой стала твоя безопасность. Он был скользким типом, и нам пришлось следить за вами обоими. И как только его убили, я выключил ресивер.
– Дело не только в чертовом устройстве слежения! – Я закрыла глаза. – Проблема не в этом. А вот то, что вы играли втемную и держали меня в неведении, уже никуда не годится. Клэнси, мне кажется, будто меня изнасиловали.
– Я тебя понимаю, но мистер Стэнтон не хотел, чтобы ты волновалась.
– Но я уже взрослая! И сама могу решать, стоит мне волноваться или нет! – Я бросила быстрый взгляд на Гидеона, поскольку все, что я сейчас говорила, касалось и его тоже.
И по его глазам догадалась, что он понял посыл.
– Кто бы спорил, – мрачно сказал Клэнси.
– Теперь ты мне должен, – заявила я, прекрасно зная, как буду взимать с него долг. – И очень много.
– Ты знаешь, где меня искать.
И тут я оборвала разговор и послала сообщение маме:
Надо поговорить.
Я буквально поникла от разочарования и обиды.
– Мой ангел.
Но я метнула в Гидеона взгляд, красноречиво говоривший, что сейчас меня лучше не трогать.
– И даже не думай извиняться. Ни за себя, ни за нее.
Взгляд его глаз был мягким и слегка затуманенным, но подбородок упрямо выдвинут вперед.
– Я присутствовал при том, когда тебе сообщили, что Натан в Нью-Йорке. И я видел твое лицо. И на моем месте любой, кто тебя любит, сделал бы все возможное и невозможное, чтобы защитить тебя от него.
Мне действительно пришлось нелегко, и глупо было отрицать, что я вздохнула с облегчением только тогда, когда узнала, что Натан мертв. Однако я вовсе не желала, чтобы меня изолировали от негативного влияния всего плохого. Ведь плохое – тоже часть нашей жизни.
Я схватила Гидеона за руку и крепко сжала ее:
– Когда я с тобой, то у меня возникает точно такое же чувство.
– Я сдерживаю своих демонов.
– И моих. – Правда, мы до сих пор спали отдельно. – Я хочу, чтобы ты сходил к доктору Петерсону, – тихо сказала я.
– Я уже был у него во вторник.
– Неужели? – Мне трудно было скрыть свое изумление по поводу того, что он, оказывается, придерживается расписания посещения психиатра.
– Ну да, был. На самом деле я только один раз пропустил прием.
Когда убил Натана.
Он провел пальцем по тыльной стороне моей ладони.
– Теперь есть только ты и я, – произнес он. И словно прочел мои мысли.
Очень хотелось этому верить.
Ведь за предыдущие сорок восемь часов на меня столько всего обрушилось. Я узнала, что мой парень убил моего насильника, один из моих бывших не прочь снова уложить меня в постель, бывшая моего бойфренда жаждет запятнать его имя в прессе, а моя мама вставила мне микрочип, словно какой-нибудь чертовой собачонке.
Нет, и в самом деле, сколько всего способны выдержать хрупкие женские плечи?
– Ну как, готова к завтрашнему дню? – поинтересовалась Мегуми.
– Да, черт возьми! И даже получила сообщение от своей подруги Шауны, что она тоже в деле, – сказала я и, изобразив широкую улыбку, добавила: – Я договорилась насчет клубного лимузина. Ну, знаешь… типа тех, которые отвозят гостей во всякие там ВИП-заведения, с охраной, конечно.
– Что?! – Она была не в силах скрыть приятное волнение, но все же спросила: – А сколько все это стоит?
– Ничего. Лимузин – это любезность одного моего друга.
– Ни фига себе любезность! – Ее радостная ухмылка сразу подняла мне настроение. – Ой, похоже, все будет просто обалденно! За ланчем расскажешь подробности.
– Заметано. Но я надеюсь, что ты, в свою очередь, расскажешь, как вчера прошел твой ланч.
– Разговор о том, как толковать разные сигналы, да? – жалобно сказала Мегуми. – Типа «мы просто весело проводим время», но он почему-то приходит ко мне на работу. Я бы в жизни не заскочила вот так, экспромтом, к парню в офис на ланч, если у нас нет серьезных планов на будущее.
– Ох уж эти мужчины! – сочувственно фыркнула я, хотя на своего мне уж точно грех было жаловаться.
Я прошла к письменному столу, готовая начать рабочий день. И, увидев в очередной раз в ящике фотографию, где мы были сняты с Гидеоном, снова мучительно захотела оказаться сейчас рядом с ним. Поэтому уже десять минут спустя я попросила Энгуса доставить в офис Гидеона розы «Черная магия» с запиской следующего содержания:
– Кофе? – спросила я.
Он кивнул, я поднялась с места, и мы прошли в комнату отдыха.
– Вчера вечером приходила Шауна, – начал он. – Говорит, что завтра вы собираетесь вместе сходить развлечься.
– Да. Ну что, ты все еще не против?
– Не против чего?
– Того, что я тусуюсь с твоей будущей родственницей? – пояснила я.
– О… да. Конечно. Общайтесь себе на здоровье. – Он нервно пригладил коротко стриженные черные кудрявые волосы. – Думаю, это здорово.
– Прекрасно. – Я понимала, он хотел сказать что-то еще, но не стала давить на него. – Будет весело. Я уже жду не дождусь.
– Она тоже. – Он взял две капсулы для кофе-машины, а я сняла кружки с полки. – А еще она ждет, что вот-вот вернется Дуг. И постоянно муссирует этот вопрос.
– Вау! Это действительно круто! Две свадьбы в одной семье всего за один год. Если, конечно, ты не планируешь сперва устроить помолвку…
Он протянул мне кружку с кофе, и я пошла к холодильнику за молоком со сливками.
– Ева, ничего не будет.
Голос Марка был полон уныния, но, когда я посмотрела на него, он поспешно опустил голову.
– Так ты сделал ему предложение? – погладила я Марка по плечу.
– Нет. Абсолютно бессмысленно. Он спросил Шауну, планируют ли они с Дугом прямо сейчас заводить детей, поскольку она еще учится, а когда она ответила, что нет, то прочел ей целую лекцию на тему, что супружество это только для тех, кто готов создать семью. А иначе лучше уж ничего не менять. Словом, та же чушь собачья, которую в свое время я ему наговорил.
– Марк, ты не получишь от Стивена ответа, пока сам не спросишь его, – сказала я, разбавляя себе кофе.
– Я боюсь, – признался он, не поднимая глаз от дымящейся кружки. – Да, я желаю гораздо большего, чем у нас есть сейчас, но одновременно боюсь разрушить то, что мы уже имеем. Но если его ответ будет «нет» и получится так, что мы ждем совершенно разного от наших отношений…
– Телега впереди лошади, босс.
– А что, если я не смогу дальше жить, услышав «нет»?
Ах! Вот как раз это я еще могла понять.
– Но в любом случае, как ты сможешь жить дальше, не узнав ответа? – (Марк только молча покачал головой.) – Тогда ты должен сказать ему все, что сейчас сказал мне.
– Прости, что гружу тебя своими проблемами, – уныло улыбнулся он. – Но ты всегда умеешь обнадежить.
– Ты сам знаешь, что надо делать. И похоже, только ждешь хорошего пинка в зад, чтобы решиться. А я спец по пинкам в зад.
– Давай сегодня не будем заниматься рекламной кампанией адвоката по бракоразводным делам, – широко улыбнулся он.
– А как насчет авиакомпании? – предложила я. – У меня есть кое-какие идеи.
– Прекрасно. Тогда вперед!
И вот так незаметно подошло время ланча. Я остановилась у своего стола, чтобы положить планшет, как вдруг заметила там большой конверт для внутренней почты.
От волнения у меня даже участился пульс. Трясущимися руками я разорвала конверт, и оттуда выпала записка:
– Ева, Клэнси все рассказал. Ради бога, только не надо расстраиваться! Ты должна понять…
– Я понимаю. – Достав из ящика стола драгоценную записку от Гидеона, я сунула ее в сумочку. – Но здесь вот какая штука. Ты больше не можешь использовать Натана в качестве оправдания. Если в моих вещах еще остались жучки или устройства для слежения, то советую тебе сознаться прямо сейчас. И обещаю: еще один твой финт – и наши отношения будут окончательно и бесповоротно испорчены.
– А мы можем поговорить об этом при личной встрече? – вздохнула она. – Я пригласила Кэри на ланч, а потом буду ждать тебя у вас дома.
– Договорились.
Все мое раздражение как рукой сняло. Мне было приятно, что мама относится к Кэри как к моему брату, каковым он, собственно говоря, и являлся для меня. И она дарила ему ту материнскую любовь, которой он, волею судьбы, оказался лишен. Более того, поскольку оба уделяли большое внимание моде и внешности, то, оказавшись вдвоем, оттягивались по полной.
– Ева, я люблю тебя. Больше всех на свете.
– Знаю. Мама, я тоже тебя люблю, – сказала я.
На телефоне замигала лампочка, предупреждающая о звонке по внутренней линии, поэтому я поспешила распрощаться с мамой, чтобы соединиться с Мегуми.
– Эй, – приглушенным голосом произнесла Мегуми. – Цыпочка, что уже приходила по твою душу какое-то время назад, та, с которой ты не захотела встречаться, снова здесь и спрашивает тебя.
Я нахмурилась, пытаясь понять, о ком она говорит.
– Магдалена Перес?
– Ага. Она самая. Так что делать?
– Ничего. – Я резко поднялась на ноги. В отличие от прошлого раза, сейчас я была готова встретиться с девицей, числившейся в подругах Гидеона, но явно нацелившейся на большее. – Уже иду.
– А можно мне поприсутствовать?
– Ха! Буду через минуту. Думаю, это не займет много времени, а потом мы пойдем на ланч.
Чисто из женского тщеславия я накрасила губы блеском и, повесив сумочку на плечо, вышла из комнаты. Мысль о записке Гидеона грела душу, поэтому я встретила Магдалену, сидевшую в приемной, широкой улыбкой. Завидев меня, она сразу же встала с кресла. Выглядела она сногсшибательно, и я не могла не отдать ей должного.
Когда мы впервые встретились, ее прямые темные волосы были распущены, совсем как у Коринн Жиро. Теперь она сделала стрижку – классический «боб», – которая подчеркивала экзотическую красоту ее лица. На ней были кремовые слаксы и черная блузка без рукавов с завязывающимся на бедрах большим бантом. Элегантный наряд дополняли жемчужные серьги и бусы.
– Магдалена. – Я жестом предложила ей сесть и сама села в кресло напротив. – Какими судьбами?
– Ева, прости, что отрываю от работы, но я навещала Гидеона и решила заглянуть к тебе. Хочу кое о чем тебя спросить.
– О? – Я положила сумочку на журнальный столик между нами и, скрестив ноги, разгладила свою бордовую юбку.
Я ненавидела Магдалену за то, что, в отличие от меня, она могла открыто встречаться с моим бойфрендом. Но тут уж ничего не поделаешь.
– Сегодня у меня в офисе побывала репортерша. Задавала довольно личные вопросы о Гидеоне.
Мои пальцы впились в ручки кресла.
– Дина Джонсон? Надеюсь, ты не стала с ней разговаривать, а?
– Конечно нет. – Магдалена наклонилась вперед, уперев локти в колени. Взгляд ее темных глаз был мрачным. – Она ведь уже беседовала с тобой.
– Пыталась.
– Она его тип женщин, – внимательно глядя на меня, сообщила она.
– Я заметила, – сказала я.
– Но с такими женщинами он надолго не задерживается. – Уголки ее полных губ печально опустились. – Кстати, он сказал Коринн, что ей лучше остаться другом на расстоянии, чем быть запасным вариантом. Но, подозреваю, ты в курсе.
– Никогда, – щекоча его кожу своим дыханием, прошептала я. – Никогда.
* * *
Я включила воду, залезла вместе с ним в угловую ванну и, сев сзади на ступеньку, помыла ему голову, прошлась мыльными руками по его груди и спине, чтобы смыть холодный пот после ночного кошмара. Горячая вода согрела его, и он сразу перестал дрожать, но вот что делать с застывшим в его глазах черным отчаянием, я не знала.– Ты с кем-нибудь говорил о своих кошмарах? – поинтересовалась я, выжимая теплую воду из губки ему на плечо. И когда он молча покачал головой, добавила: – Значит, сейчас самое время. Я как-никак твоя девушка.
Он не сразу собрался с духом, но потом все же сказал:
– Ева, когда тебя мучают кошмары… Скажи, они похожи на реконструкцию реальных событий? И можно ли от них отключиться? Изменить их?
– Ведь кошмары – это в основном воспоминания. Что-то очень близкое к реальности. А твои разве нет?
– Иногда. Но иногда они другие. Хотя и очень правдоподобные.
Я с минуту размышляла над его словами. Как жаль, что у меня нет соответствующей подготовки и знаний, чтобы помочь ему! Что я могла? Только дарить ему свою любовь и терпеливо слушать. Хотя, как я надеялась, и этого может оказаться достаточно, потому что его кошмары рвали мне душу не меньше, чем ему.
– Скажи, а они как-то меняются? Становятся не такими страшными? Или нет?
– Я отбиваюсь, – ответил он.
– И все же он причиняет тебе боль?
– Да, он пока побеждает, но, по крайней мере, мне удается его как-то сдерживать.
Я снова намочила губку и снова выжала из нее воду, пытаясь сохранить некий успокаивающий ритм.
– Ты не должен себя так строго судить. Ведь тогда ты был ребенком.
– И ты тоже.
Я закрыла глаза. Мне была невыносима сама мысль о том, что Гидеон видел мои снимки и видео, сделанные Натаном.
– Натан был садистом. И сопротивляться физической боли, как это делала я, – естественная реакция любого человека. Особой храбрости здесь не требуется.
– Жаль, что мне не было слишком больно, – взорвался Гидеон. – Самое противное, что он заставил меня наслаждаться этим.
– Ты вовсе не наслаждался. Тебе было приятно, а это совсем другое дело. Гидеон, наши тела реагируют, повинуясь инстинкту, причем помимо нашей воли. – Я обняла его сзади и положила подбородок ему на макушку. – Он ведь был ассистентом твоего психотерапевта, словом, тем человеком, кому ты, по определению, должен был доверять. А он занимался тем, что компостировал тебе мозги.
– Ты не понимаешь.
– Тогда объясни.
– Он… соблазнил меня. А я ему позволил. Он не смог заставить меня этого хотеть, но сделал все, чтобы я не сопротивлялся.
Наклонившись, я прижалась щекой к его виску.
– Тебя что, волнует твоя бисексуальность? Даже если и так, я как-нибудь переживу.
– Нет. – Он повернул голову, слегка коснулся губами моего рта и переплел свои пальцы с моими. – Меня никогда не привлекали мужчины. Но сам факт, что ты готова принять меня, даже если бы я оказался бисексуалом… Знаешь, сейчас я люблю тебя так, что невозможно сказать. До физической боли.
– Беби. – Я нежно поцеловала его, и наши губы слились. – У меня только одно желание. Чтобы ты был счастлив. И именно со мной. А еще чтобы ты наконец перестал терзаться из-за того, что с тобой случилось. Тебя изнасиловали. Ты был жертвой, а теперь страдаешь от посттравматического синдрома. И здесь нет ничего постыдного.
Гидеон повернулся ко мне и, стащив со ступеньки, окунул в воду.
Я устроилась рядом и положила руку ему на бедро:
– Мы можем поговорить о чем-то другом? Более сексуальном?
– Всегда.
– Ты как-то говорил, что анальный секс – это не для тебя. – Я почувствовала, как он сразу напрягся. – Но ты бы… Мы бы…
– А тебе что, мало моих пальцев и моего языка? – внимательно посмотрел он на меня. Его явно насторожила неожиданная смена темы нашего разговора, и к нему вернулась его обычная властная манера поведения. – Признайся, тебе ведь нравится?
– А тебе? – набравшись духу, парировала я. Дыхание Гидеона было тяжелым, его скулы блестели от горячей воды, темные волосы зализаны назад, открывая лицо. Гидеон молчал, и я испугалась, что он не собирается отвечать. – Если хочешь, я готова попробовать это с тобой.
– Мой ангел, – закрыл он глаза.
Тогда я просунула руку ему между ног и нежно сжала в руке мошонку. Мой средний палец осторожно двигался дальше и, добравшись до ануса, стал поглаживать его круговыми движениями. Гидеон судорожно дернулся и сжал бедра, да так резко, что вода чуть было не перелилась через край. И я почувствовала, как сразу затвердел его член.
Тогда, высвободив вторую руку, я зажала восставший признак его мужского достоинства в кулаке и принялась совершать рукой поступательные движения, а когда Гидеон застонал, зажала ему рот губами.
– Я все для тебя сделаю. В нашей кровати не должно быть границ дозволенного. И никаких воспоминаний. Только мы вдвоем. Только ты и я. И наша любовь. А я так тебя люблю.
Его жадный язык стремительно проник мне в рот, пробираясь все глубже. Гидеон еще крепче обхватил мою талию и накрыл ладонью мою руку, заставляя сжать кулак еще крепче.
Я массировала головку члена так интенсивно, что вода в ванне пошла рябью. От его стона у меня затвердели соски.
– Теперь твое удовольствие зависит только от меня, – прошептала я ему в полуоткрытые губы. – И если ты не ответишь тем же, то больше ничего от меня не получишь.
Он зарычал, как зверь, запрокинув голову:
– Помоги мне кончить!
– Выбирай любой способ, – ответила я.
* * *
– Надень синий галстук. Тот, что в цвет твоих глаз. – Я внимательно наблюдала за тем, как Гидеон выбирает себе в гардеробной костюм для последнего рабочего дня недели.Он бросил взгляд в сторону своей кровати, на которой я сидела с чашечкой кофе в руках. Его губы тронула снисходительная улыбка.
– Мне нравятся твои глаза, – пожала я плечами. – Они великолепны.
Он снял с вешалки галстук и вышел из гардеробной с перекинутым через руку темно-серым костюмом. На нем были только черные трусы, так что я могла вволю любоваться его поджарым телом и золотистой кожей.
– Надо же, это просто удивительно, что мы с тобой думаем одинаково, – сказал он. – А я подбирал костюм под цвет твоих глаз.
Его замечание заставило меня улыбнуться. Меня настолько переполняла радость любви, что я не могла сидеть спокойно и, как девчонка, болтала ногами.
Положив одежду на кровать, Гидеон остановился передо мной. Я откинула голову и посмотрела на него, чувствуя, как уверенно и сильно бьется сердце.
Он взял мое лицо в ладони и провел пальцами по надбровьям.
– Такой чудесный сумрачный серый цвет. И такой любимый.
– Так нечестно. Для тебя мое лицо – открытая книга, а для меня твое – нет. У тебя всегда такое непроницаемое выражение, как у заядлого игрока в покер.
– Но с тобой этот номер не проходит. – Он наклонился и поцеловал меня в лоб.
– Говори-говори. – Я принялась наблюдать за тем, как он одевается. – Послушай, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.
– Все, что угодно.
– Если тебе нужна будет пара – а я пока отпадаю, – пригласи Айерленд.
Его рука замерла на еще не застегнутой пуговице рубашки.
– Ева, ей всего семнадцать.
– Ну и что с того? Твоя сестра – красивая, стильная молодая женщина, которая к тому же тебя обожает. Ты будешь ею гордиться.
Тяжело вздохнув, он взял с кровати брюки.
– На тех мероприятиях, на которые я еще могу ее пригласить, ей будет невыносимо скучно.
– Ты уже говорил, что она будет скучать на обеде в моем доме, и оказался неправ.
– Там была ты, – возразил он, надевая брюки. – Ей было весело с тобой.
– Ты сам сказал: «Все, что угодно». Никто тебя за язык не тянул, – сделав глоток кофе, напомнила ему я.
– Ева, я вполне могу выходить в свет и один. Не вижу проблем. И я уже обещал тебе, что больше не стану встречаться с Коринн, – произнес он. Но я только смотрела на него и ничего не говорила. Гидеон раздраженно заправил рубашку в брюки и наконец сказал: – Хорошо.
– Спасибо.
– И нечего тут улыбаться, словно Чеширский кот.
– Ладно, не буду.
Гидеон застыл на месте и перевел взгляд с моего лица на голые ноги, видневшиеся из-под распахнутого халата.
– Даже и не думай, Ас. Я уже никакая.
– У тебя есть паспорт? – неожиданно спросил он.
– Да. А что? – нахмурилась я.
Он резко кивнул и потянулся за галстуком, который мне так нравился.
– Тебе он понадобится.
– Зачем? – заволновалась я.
– Для путешествия.
– Обалдеть! – Я живо соскочила с кровати. – Путешествия куда?
Гидеон быстро и умело завязывал галстук, казалось целиком отдавшись этому занятию, но в глазах его плясали озорные огоньки.
– Ты что, собираешься отвезти меня туда, где я еще не была?
– Ну разве это было бы не здорово? Мы вдвоем на каком-нибудь необитаемом тропическом острове. Ты будешь постоянно ходить голой, и я смогу поиметь тебя, когда захочу.
– Загорелая и кривоногая. И очень сексуальная, – подбоченившись, метнула я в его сторону выразительный взгляд.
Он расхохотался, а у меня невольно сжались пальцы на ногах.
– Я хочу видеть тебя сегодня вечером, – надевая жилет, произнес он.
– Просто ты хочешь снова засунуть его туда.
– Ну, ты сама напросилась. Говорила, чтобы я не останавливался. Причем неоднократно.
Тогда я, презрительно фыркнув, поставила кружку с кофе на кофейный столик и сбросила халат. И вот так, голышом, прошлась по комнате, ловко увернувшись от его рук. Подошла к комоду и принялась рыться в ящике в поисках бюстгальтера и трусиков от Карин Жильсон, запас которых Гидеон держал специально для меня. Но Гидеон подошел ко мне со спины, обнял и крепко сжал мои груди обеими руками.
– А если забыла, могу напомнить, – прошептал он.
– А разве тебе не пора на работу?
– Поехали ко мне на работу, – предложил Гидеон.
– И что, сидеть и ждать, когда ты меня трахнешь, а пока наливать тебе кофе?
– Я серьезно.
– И я тоже. – Я разогнулась, да так резко, что уронила на пол сумочку. – У меня есть работа, и она мне нравится. Ты это знаешь.
– Да, ты хороший работник. А хорошие работники мне самому нужны.
– Не могу, и по той же причине, по которой отказалась от помощи отчима. Я хочу всего добиться сама!
– Знаю. И уважаю твои принципы. – Он нежно погладил меня по руке. – Я когтями и зубами проложил себе дорогу, изо всех сил карабкался наверх, причем имя Кросс не помогало, а только мешало. И я никогда не встану на твоем пути. Ведь ты никогда не захочешь получить то, что не заработала.
На секунду я почувствовала жалость к Гидеону, пострадавшему от отца – участника финансовой пирамиды Понци. Его отец предпочел умереть, но не гнить за решеткой.
– Неужели ты думаешь, что кто-нибудь поверит, что я получила такую работу за свои таланты, а не за красивые глаза? Все будут считать меня одной из твоих цыпочек, которую тебе не терпится оприходовать.
– Заткнись! – рявкнул Гидеон. – Ты разозлилась, и это правильно, но не смей говорить о нас в таком тоне.
– Но на каждый роток не накинешь платок, – оттолкнула я Гидеона.
– Ты стала членом спортклуба «Кросс тренинг», хотя уже ходила в спортзал «Эквинокс» на занятия крав-магой. Тогда объясни почему.
Я как раз натягивала на себя трусики, а спорить в спущенных трусах как-то глупо.
– Это совсем другое дело, – наконец натянув трусы, ответила я.
– А вот и нет.
Тогда я повернулась к нему лицом, случайно наступив на выпавшие из сумки вещи, и в результате обозлилась еще больше.
– «Уотерс, Филд и Лимэн» не конкурент «Кросс индастриз»! Ты ведь сам пользуешься услугами этого агентства.
– Неужели ты считаешь, что никогда не будешь работать над рекламной кампанией для моих конкурентов?
Он стоял передо мной в безупречном галстуке и расстегнутом жилете, и от этого мысли мои путались. Он был таким красивым, таким страстным и таким желанным, что у меня сразу отпало желание спорить.
– Гидеон, дело вовсе не в этом. Просто тогда я не смогу быть счастлива, – призналась я.
– Иди сюда. – Он раскинул руки и, когда я подошла, обнял меня. И начал говорить, не отрывая губ от моего виска. – В один прекрасный день фамилия Кросс в названии моей фирмы будет относиться не только ко мне.
Злость и разочарование мгновенно прошли.
– Давай не сейчас. Поговорим об этом позже.
– И последнее. Ты можешь претендовать на должность в моей фирме, как и любой кандидат с улицы, если уж хочешь все сделать как положено. Я не собираюсь вмешиваться. Если получишь должность, тебе придется работать на другом этаже Кроссфайра и ты сама будешь карабкаться по карьерной лестнице. По крайней мере, я тебя продвигать не собираюсь.
– Это что, так важно для тебя? – задала я риторический вопрос.
– Конечно важно. Нам придется здорово потрудиться, чтобы построить наше будущее. И твоя работа в моей компании – вполне естественный шаг в данном направлении.
– Но я должна сохранить независимость, – неохотно кивнула я.
Тогда он взял меня сзади за шею и притянул поближе:
– Не следует забывать о самом главном. Если окажешься трудолюбивой и хорошо проявишь себя, то люди будут ценить тебя именно за это.
– Мне пора собираться на работу.
Гидеон заглянул в мои глаза и нежно поцеловал.
Затем выпустил меня, и я нагнулась за сумочкой. Оказывается, я наступила на пудреницу с зеркалом и раздавила ее. Ладно, пусть это будет самым большим расстройством в моей жизни. На обратном пути я всегда смогу купить такую же в «Сефоре». Но когда я увидела среди обломков пластмассы тонкий электрический провод, у меня действительно застыла кровь в жилах.
Гидеон наклонился, чтобы помочь мне.
– Что это такое? – бросила я на него удивленный взгляд.
Он взял пудреницу и, разломав ее окончательно, обнаружил микрочип с крошечной антенной.
– Возможно, жучок или устройство для слежения.
Я в ужасе посмотрела на Гидеона. Мои губы безмолвно шевелились. Полиция?
– Здесь везде глушилки, – ответил он, ввергнув меня в шок. – И нет. Ни один судья не дал бы разрешения на твою прослушку. Для этого нет никаких оснований.
– Господи! – бессильно осела я на пол.
– Попрошу своих парней проверить что да как. – Он опустился на колени и убрал упавшую мне на лоб прядь. – А это не может быть делом рук твоей мамочки? – (Я чувствовала себя совершенно беспомощной.) – Ева…
– Боже мой, Гидеон. – Отстранив его, я схватилась за телефон и набрала номер Клэнси, телохранителя и водителя своего отчима, а когда он ответил, сказала: – Скажи, жучок в моей пудренице – твоя работа?
– Устройство для слежения. Не жучок. Да, – помолчав, ответил он.
– Клэнси, какого хрена!
– Это моя работа.
– Дерьмовая работа, – отрезала я, сразу представив себе Клэнси. Гора мускулов, коротко стриженные белесые волосы и исходящие от него флюиды опасности. Но я его не боялась. – Чушь собачья. И ты это знаешь.
– Когда снова объявился Натан Баркер, нашей самой большой заботой стала твоя безопасность. Он был скользким типом, и нам пришлось следить за вами обоими. И как только его убили, я выключил ресивер.
– Дело не только в чертовом устройстве слежения! – Я закрыла глаза. – Проблема не в этом. А вот то, что вы играли втемную и держали меня в неведении, уже никуда не годится. Клэнси, мне кажется, будто меня изнасиловали.
– Я тебя понимаю, но мистер Стэнтон не хотел, чтобы ты волновалась.
– Но я уже взрослая! И сама могу решать, стоит мне волноваться или нет! – Я бросила быстрый взгляд на Гидеона, поскольку все, что я сейчас говорила, касалось и его тоже.
И по его глазам догадалась, что он понял посыл.
– Кто бы спорил, – мрачно сказал Клэнси.
– Теперь ты мне должен, – заявила я, прекрасно зная, как буду взимать с него долг. – И очень много.
– Ты знаешь, где меня искать.
И тут я оборвала разговор и послала сообщение маме:
Надо поговорить.
Я буквально поникла от разочарования и обиды.
– Мой ангел.
Но я метнула в Гидеона взгляд, красноречиво говоривший, что сейчас меня лучше не трогать.
– И даже не думай извиняться. Ни за себя, ни за нее.
Взгляд его глаз был мягким и слегка затуманенным, но подбородок упрямо выдвинут вперед.
– Я присутствовал при том, когда тебе сообщили, что Натан в Нью-Йорке. И я видел твое лицо. И на моем месте любой, кто тебя любит, сделал бы все возможное и невозможное, чтобы защитить тебя от него.
Мне действительно пришлось нелегко, и глупо было отрицать, что я вздохнула с облегчением только тогда, когда узнала, что Натан мертв. Однако я вовсе не желала, чтобы меня изолировали от негативного влияния всего плохого. Ведь плохое – тоже часть нашей жизни.
Я схватила Гидеона за руку и крепко сжала ее:
– Когда я с тобой, то у меня возникает точно такое же чувство.
– Я сдерживаю своих демонов.
– И моих. – Правда, мы до сих пор спали отдельно. – Я хочу, чтобы ты сходил к доктору Петерсону, – тихо сказала я.
– Я уже был у него во вторник.
– Неужели? – Мне трудно было скрыть свое изумление по поводу того, что он, оказывается, придерживается расписания посещения психиатра.
– Ну да, был. На самом деле я только один раз пропустил прием.
Когда убил Натана.
Он провел пальцем по тыльной стороне моей ладони.
– Теперь есть только ты и я, – произнес он. И словно прочел мои мысли.
Очень хотелось этому верить.
* * *
Когда я добралась до работы, то была уже еле живая. Значит, день будет тянуться мучительно долго. Слава богу, что сегодня пятница, впереди два выходных дня, хотя если в субботу вечером я буду веселиться слишком уж бурно, то по-настоящему отдохнуть смогу только в воскресенье. Я уже тысячу лет не оттягивалась на девичнике и собиралась пропустить рюмку-другую чего-нибудь забористого.Ведь за предыдущие сорок восемь часов на меня столько всего обрушилось. Я узнала, что мой парень убил моего насильника, один из моих бывших не прочь снова уложить меня в постель, бывшая моего бойфренда жаждет запятнать его имя в прессе, а моя мама вставила мне микрочип, словно какой-нибудь чертовой собачонке.
Нет, и в самом деле, сколько всего способны выдержать хрупкие женские плечи?
– Ну как, готова к завтрашнему дню? – поинтересовалась Мегуми.
– Да, черт возьми! И даже получила сообщение от своей подруги Шауны, что она тоже в деле, – сказала я и, изобразив широкую улыбку, добавила: – Я договорилась насчет клубного лимузина. Ну, знаешь… типа тех, которые отвозят гостей во всякие там ВИП-заведения, с охраной, конечно.
– Что?! – Она была не в силах скрыть приятное волнение, но все же спросила: – А сколько все это стоит?
– Ничего. Лимузин – это любезность одного моего друга.
– Ни фига себе любезность! – Ее радостная ухмылка сразу подняла мне настроение. – Ой, похоже, все будет просто обалденно! За ланчем расскажешь подробности.
– Заметано. Но я надеюсь, что ты, в свою очередь, расскажешь, как вчера прошел твой ланч.
– Разговор о том, как толковать разные сигналы, да? – жалобно сказала Мегуми. – Типа «мы просто весело проводим время», но он почему-то приходит ко мне на работу. Я бы в жизни не заскочила вот так, экспромтом, к парню в офис на ланч, если у нас нет серьезных планов на будущее.
– Ох уж эти мужчины! – сочувственно фыркнула я, хотя на своего мне уж точно грех было жаловаться.
Я прошла к письменному столу, готовая начать рабочий день. И, увидев в очередной раз в ящике фотографию, где мы были сняты с Гидеоном, снова мучительно захотела оказаться сейчас рядом с ним. Поэтому уже десять минут спустя я попросила Энгуса доставить в офис Гидеона розы «Черная магия» с запиской следующего содержания:
Я во власти твоих чар.Не успела я закрыть интернет-страницу, как в мой отсек заглянул Марк. Достаточно было посмотреть на его лицо, чтоб понять, что дела у него не ах.
И все еще думаю о тебе.
– Кофе? – спросила я.
Он кивнул, я поднялась с места, и мы прошли в комнату отдыха.
– Вчера вечером приходила Шауна, – начал он. – Говорит, что завтра вы собираетесь вместе сходить развлечься.
– Да. Ну что, ты все еще не против?
– Не против чего?
– Того, что я тусуюсь с твоей будущей родственницей? – пояснила я.
– О… да. Конечно. Общайтесь себе на здоровье. – Он нервно пригладил коротко стриженные черные кудрявые волосы. – Думаю, это здорово.
– Прекрасно. – Я понимала, он хотел сказать что-то еще, но не стала давить на него. – Будет весело. Я уже жду не дождусь.
– Она тоже. – Он взял две капсулы для кофе-машины, а я сняла кружки с полки. – А еще она ждет, что вот-вот вернется Дуг. И постоянно муссирует этот вопрос.
– Вау! Это действительно круто! Две свадьбы в одной семье всего за один год. Если, конечно, ты не планируешь сперва устроить помолвку…
Он протянул мне кружку с кофе, и я пошла к холодильнику за молоком со сливками.
– Ева, ничего не будет.
Голос Марка был полон уныния, но, когда я посмотрела на него, он поспешно опустил голову.
– Так ты сделал ему предложение? – погладила я Марка по плечу.
– Нет. Абсолютно бессмысленно. Он спросил Шауну, планируют ли они с Дугом прямо сейчас заводить детей, поскольку она еще учится, а когда она ответила, что нет, то прочел ей целую лекцию на тему, что супружество это только для тех, кто готов создать семью. А иначе лучше уж ничего не менять. Словом, та же чушь собачья, которую в свое время я ему наговорил.
– Марк, ты не получишь от Стивена ответа, пока сам не спросишь его, – сказала я, разбавляя себе кофе.
– Я боюсь, – признался он, не поднимая глаз от дымящейся кружки. – Да, я желаю гораздо большего, чем у нас есть сейчас, но одновременно боюсь разрушить то, что мы уже имеем. Но если его ответ будет «нет» и получится так, что мы ждем совершенно разного от наших отношений…
– Телега впереди лошади, босс.
– А что, если я не смогу дальше жить, услышав «нет»?
Ах! Вот как раз это я еще могла понять.
– Но в любом случае, как ты сможешь жить дальше, не узнав ответа? – (Марк только молча покачал головой.) – Тогда ты должен сказать ему все, что сейчас сказал мне.
– Прости, что гружу тебя своими проблемами, – уныло улыбнулся он. – Но ты всегда умеешь обнадежить.
– Ты сам знаешь, что надо делать. И похоже, только ждешь хорошего пинка в зад, чтобы решиться. А я спец по пинкам в зад.
– Давай сегодня не будем заниматься рекламной кампанией адвоката по бракоразводным делам, – широко улыбнулся он.
– А как насчет авиакомпании? – предложила я. – У меня есть кое-какие идеи.
– Прекрасно. Тогда вперед!
* * *
Все утро мы трудились как заведенные и продвинулись довольно далеко, что дало мне новый прилив сил. И вообще, я хотела загрузить Марка по максимуму, чтобы у него не оставалось времени на ненужные рефлексии. Для меня работа всегда была лучшим лекарством, и для Марка, как оказалось, тоже.И вот так незаметно подошло время ланча. Я остановилась у своего стола, чтобы положить планшет, как вдруг заметила там большой конверт для внутренней почты.
От волнения у меня даже участился пульс. Трясущимися руками я разорвала конверт, и оттуда выпала записка:
Ты волшебница.Я прижала записку к груди, хотя с бóльшим удовольствием прижала бы сейчас к себе ее автора. Я как раз думала о рассыпанных по нашей постели розовых лепестках, когда на моем столе зазвонил телефон. И я, конечно, не слишком удивилась, услышав задыхающийся голос своей матери.
Благодаря тебе мечты становятся явью.
Х
– Ева, Клэнси все рассказал. Ради бога, только не надо расстраиваться! Ты должна понять…
– Я понимаю. – Достав из ящика стола драгоценную записку от Гидеона, я сунула ее в сумочку. – Но здесь вот какая штука. Ты больше не можешь использовать Натана в качестве оправдания. Если в моих вещах еще остались жучки или устройства для слежения, то советую тебе сознаться прямо сейчас. И обещаю: еще один твой финт – и наши отношения будут окончательно и бесповоротно испорчены.
– А мы можем поговорить об этом при личной встрече? – вздохнула она. – Я пригласила Кэри на ланч, а потом буду ждать тебя у вас дома.
– Договорились.
Все мое раздражение как рукой сняло. Мне было приятно, что мама относится к Кэри как к моему брату, каковым он, собственно говоря, и являлся для меня. И она дарила ему ту материнскую любовь, которой он, волею судьбы, оказался лишен. Более того, поскольку оба уделяли большое внимание моде и внешности, то, оказавшись вдвоем, оттягивались по полной.
– Ева, я люблю тебя. Больше всех на свете.
– Знаю. Мама, я тоже тебя люблю, – сказала я.
На телефоне замигала лампочка, предупреждающая о звонке по внутренней линии, поэтому я поспешила распрощаться с мамой, чтобы соединиться с Мегуми.
– Эй, – приглушенным голосом произнесла Мегуми. – Цыпочка, что уже приходила по твою душу какое-то время назад, та, с которой ты не захотела встречаться, снова здесь и спрашивает тебя.
Я нахмурилась, пытаясь понять, о ком она говорит.
– Магдалена Перес?
– Ага. Она самая. Так что делать?
– Ничего. – Я резко поднялась на ноги. В отличие от прошлого раза, сейчас я была готова встретиться с девицей, числившейся в подругах Гидеона, но явно нацелившейся на большее. – Уже иду.
– А можно мне поприсутствовать?
– Ха! Буду через минуту. Думаю, это не займет много времени, а потом мы пойдем на ланч.
Чисто из женского тщеславия я накрасила губы блеском и, повесив сумочку на плечо, вышла из комнаты. Мысль о записке Гидеона грела душу, поэтому я встретила Магдалену, сидевшую в приемной, широкой улыбкой. Завидев меня, она сразу же встала с кресла. Выглядела она сногсшибательно, и я не могла не отдать ей должного.
Когда мы впервые встретились, ее прямые темные волосы были распущены, совсем как у Коринн Жиро. Теперь она сделала стрижку – классический «боб», – которая подчеркивала экзотическую красоту ее лица. На ней были кремовые слаксы и черная блузка без рукавов с завязывающимся на бедрах большим бантом. Элегантный наряд дополняли жемчужные серьги и бусы.
– Магдалена. – Я жестом предложила ей сесть и сама села в кресло напротив. – Какими судьбами?
– Ева, прости, что отрываю от работы, но я навещала Гидеона и решила заглянуть к тебе. Хочу кое о чем тебя спросить.
– О? – Я положила сумочку на журнальный столик между нами и, скрестив ноги, разгладила свою бордовую юбку.
Я ненавидела Магдалену за то, что, в отличие от меня, она могла открыто встречаться с моим бойфрендом. Но тут уж ничего не поделаешь.
– Сегодня у меня в офисе побывала репортерша. Задавала довольно личные вопросы о Гидеоне.
Мои пальцы впились в ручки кресла.
– Дина Джонсон? Надеюсь, ты не стала с ней разговаривать, а?
– Конечно нет. – Магдалена наклонилась вперед, уперев локти в колени. Взгляд ее темных глаз был мрачным. – Она ведь уже беседовала с тобой.
– Пыталась.
– Она его тип женщин, – внимательно глядя на меня, сообщила она.
– Я заметила, – сказала я.
– Но с такими женщинами он надолго не задерживается. – Уголки ее полных губ печально опустились. – Кстати, он сказал Коринн, что ей лучше остаться другом на расстоянии, чем быть запасным вариантом. Но, подозреваю, ты в курсе.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента