Брайан Дэйли
Star Wars: Реванш Хэна Соло
Вот едут партизаны полной луны
Мое место - здесь…
Мое место - здесь…
1
- Эй, Чуи, получилось!!!
Хэн Соло завопил так, что гигант-вуки подскочил от неожиданности. Поскольку Чубакка сидел на корточках под брюхом "Тысячелетнего сокола", прокаливая шов плазменной паяльной лампой, то он, конечно же, звучно впечатался косматой башкой в обшивку.
Вырубив паяльную лампу и дав остыть ее раскаленному жалу, вуки содрал с себя сварочную маску и швырнул ее в друга. Хэн, зная крутой нрав Чубакки, скользнул в сторону и пригнулся: реакция бывалого пилота не подвела - тяжеленная маска просвистела сверху. Он сделал шаг назад, пока вуки выбирался из-под припаркованного "Сокола" на яркий свет белого солнца Камара. Чубакка всегда становился раздражительным, когда принимался ремонтировать корабль.
Хэн снял противосолнечный визор и ухмыльнулся, примиряюще подняв свободную руку:
- Полегче на поворотах! У нас новый голофильм. Его только что приволок Сонниод, - Хэн покрутил прозрачным кубиком.
Чубакка тотчас забыл гнев и издал низкий вопросительный рык.
- Этакая музыкальная история, - объяснил Хэн. - Клиенты даже не поймут, что мы собираемся их раскошелить! И прямо сейчас! Музыка, пение, танцы!
Покачивая кубик, Хэн счастливо улыбался удаче. В нем удивительно сочеталась юношеская непосредственность и взрослая уверенность. На камарской жаре Хэн сбросил рубашку и остался в пропитанной потом майке. На нем были высокие "космоботы" и военные штаны с золотисто-желтыми лампасами. На поясе висел извечный друг и напарник - изготовленный на заказ бластер, оснащенный макроискателем. Бластер мог вести прицельный веерный огонь очередями и легко вынимался из кобуры. Хэн крепил его к правому бедру, на уровень опущенной ладони, кобура была кое-где подрезана, чтобы все желающие могли радоваться виду легкодоступного спускового крючка и скобы.
- Чуи, у нас есть шанс заарканить всех заказчиков!
Чубакка с уклончивым ворчанием отправился поднимать брошенную плазменную лампу. Камарское солнце клонилось к западу, и он сделал уже почти все, что мог, чтобы превратить этот мусорный бак в корабль, достойный космоса. И даже заставить взлететь.
Чуи был великоват даже для вуки - огромное, неуклюжее человекообразное существо с лучистыми голубыми глазами и роскошной рыжевато-бронзовой шерстью, черным выпуклым носом и быстрой, зубастой улыбкой. Он обращался осторожно с теми, кто ему нравился, и абсолютно жестоко со всеми, кто провоцировал его. Только к нескольким представителям своей расы Чубакка относился так же, как к Хэну Соло. А вуки, в свою очередь, был единственным настоящим другом Хэна во всей большой Галактике.
Чубакка собрал инструменты, и поднатужившись, выволок их из-под корабля.
- Брось этот хлам, - скомандовал Хэн. - Лучше взгляни: явление Сонниода народу с явным намерением сказать "здрасте".
Он указал на блестящий транспортный корабль Сонниода, который невдалеке пикировал на песчаное плато. В гуле плазменной лампы Чубакка мог не услышать даже землетрясение.
Сонниод, крепенький седой человечек, развязно заломив красную бесформенную шляпу, уверенной походкой приближался к Хэну. Будучи бывшим контрабандистом и торговцем спиртными напитками - а значит, хорошо осведомленный в табеле о рангах, - Сонниод удивлялся месту стоянки "Сокола". Один из самых лихих контрабандистских кораблей Галактики кантуется в центре Катас - райончике Дурных Земель, крошечном по всем меркам, песчаном, с иссохшими холмами, со скудной растительностью, кучей зарослей и жалким кустарником…
Жаркое белое солнце Камара садилось, и Соиниод знал., что скоро ночные мусорщики повылезут из своих нор и берлог. При мысли о червикопалках, кровокайфах, кровонюхах, ночных мелькателях и охотящихся компашках тоннельщиков его пробирала дрожь: Сонниод терпеть не мог ползающих тварей. Он окликнул Чубакку, к которому всегда относился с большой симпатией, и помахал ему рукой. Вуки бесцеремонно махнул лапищей в ответ, пророкотав что-то приветственное на своем языке. И полез по трапу, чтобы припрятать паяльные принадлежности и проверить плоды ремонтных работ.
"Тысячелетний сокол" стоял на треугольнике опорных лап рядом с амфитеатром, продуваемый всеми ветрами. Окружающие склоны несли следы дыхания Дурных Земель. На дне впадины упорная растительность Камара была выдрана. На этом пятачке и располагался народный голопроектор, который напоминал по виду и по размерам небольшой космический челнок.
- Я слышал, вам нужен голофильм. Любой голографический фильм, - сказал Сонниод, вышагивая за Хэном. - "Любовь ждет" - это все, что я смог найти достаточно быстро.
- Замечательно, просто замечательно, - уверил его Хэн, прилаживая кубик-фильм в гнездо проектора. - Эти друзья будут смотреть все что угодно. Последние одиннадцать ночей я крутил одно-единственное голо о путешествиях, которое у меня есть. Поклонники до сих пор возвращаются насладиться его видами.
Солнце уже почти село, быстро накатились сумерки: эта часть Дурных Земель располагалась достаточно близко к экватору. Поправив бандану, Хэн склонился над голопроектором.
- Все схвачено, сегодня ночью мы сами посмотрим новый кубик-фильм. Пойдем на "Сокол", поможешь мне собрать входную плату.
Сонниод помрачнел, предчувствуя, что придется опять карабкаться по склону ложбины.
- Я слышал, что ты здесь, но не мог понять, как под вывеской "Новый Свет" ты и вуки успели провернуть дельце по показу голо камарским дурноземцам. Последнее, что я слышал, - это то, что вы что-то натворили на Рампианских Порогах.
Хэн остановился и мрачно взглянул на Сонниода:
- Кто сказал?
Человечек пожал плечами:
- Корабль, очень похожий на обычный грузовик, при посадке дает течь: четкий паровой след. Патруль Рампы делает закономерное предположение, что это типичная водная контрабанда. Они стреляют в него, когда тот не изъявляет желания лечь в дрейф. Но корабль сбрасывает груз, что-то около пяти тысячи литров воды, и растворяется в потоке прочих транспортников. Что же до кораблей приземляющихся и взлетающих, у них не было никакой информации о его идентификационной карте. Кстати, говорят, тебя видели на Рампе.
Глаза Хэна сузились:
- Слишком много разговоров принесут тебе одни лишь неприятности. Сонниод, разве мамочка тебя не учила этому?
Сонниод расплылся в улыбке:
- О том, что говорила мне мама, я никогда не рассказываю направо и налево… Но я не об этом, Соло. Я думал, ты осведомлен лучше. Ты не проверил утечку?
Хэн расслабился и перенес вес на другую ногу.
- В следующий раз я сам установлю эти проклятые цистерны. Это была чистая р'алльская минеральная вода, сладкая, натуральная… К тому же перевозка еще и дорога до безумия. А все, что производят на Рампе, - химическое мыло, сделанное из утиля! Не очень разнообразно. И любой, кто в эти дни пройдет Рампианские Пороги с грузом свежей воды, - богатый человек.
На что Хэн не пытался намекнуть, сообразив, что Сонниод и так понял слишком много, так это на то, что они с Чубаккой потеряли все деньги на протяжении двух с половиной минут надежд и волнений в "коридорах следования" Рампы.
- Приземлился я ни с чем. Остался только основной груз, который тащили для прикрытия. Кто-то подпортил дело, и все тут! Вместо двенадцати полновесных голомодулей у меня осталось одиннадцать и этот старый "Броссо Марк-11". Грузополучатель получил только одиннадцать модулей и в конце концов отказался платить, так как у него, видите ли, - некомплект. Поставщик ликвидировал документацию сразу после моего взлета… А ты знаешь, как я ненавижу полицию и суды… И вот теперь намертво приклеен к этому голопроектору.
- Как я вижу, ты не позволяешь всякой чепухе сбить тебя с курса, - кивнул Сонниод.
- Вдохновение - моя специальность, - согласился Хэн. - Я понял, пора было выбираться из Корпоративного Сектора (хоть на какое-то время), и смекнул, что жители Дурноземья будут без ума от голо. Я был прав, если сможешь чуть подождать - увидишь. Ах да! Спасибо за фильм.
- Да никаких сложностей, - сказал Сонниод, когда они продолжили движение. - Я просто знал одного человека, который дает кубик-фильмы напрокат, и "Любовь ждет" - один из самых старых, но доступных. По возвращении мне придется утешить его небольшой порцией наличности. Заметано? Сделка показалась Хэну привлекательной. Они вернулись на "Сокол", где множество товаров для туземной торговли было свалено в кучу у опорных лап корабля. Едва Хэн и Сонниод приблизились, с трапа, тяжело ступая, спустился рабочий дроид, таща за собой пластиковую штампованную коробку, набитую различными камарскими товарами.
Дроид был чуть ниже Хэна, но бочкообразный и длиннорукий, и передвигался со слабым поскрипыванием, что указывало на систему тяжелой подвески. Он был спроектирован человекоподобным, наделен красными светорецепторами вместо глаз и маленьким решетчатым синтезатором речи на невыразительном металлическом лице. Синтезатор размещался там, где полагалось быть рту. Прочный корпус был покрашен в блестящий темно-зеленый цвет.
- Ты не можешь позволить себе нового дроида? - спросил Сонниод, когда машина грохнула коробку на землю.
- Не могу, - вздохнул Хэн. - Он пришел и заявил, что хочет увидеть Галактику и что согласен работать на меня. Но иногда мне кажется, что они на пару совсем сошли с ума.
- На пару?! - Сонниод недоуменно огляделся.
- Смотри. - Дроид, остановившись, ждал команды Хэна. - Эй, Боллукс, откройся.
- Всегда к вашим услугам, капитан Соло, сэр, - растягивая слова, произнес дроид и любезно опустил длинные руки.
Его грудная пластина разошлась посередине с шипением сжатого воздуха, и половинки скользнули наружу. За ними был скрыт небольшой свой собственный субъект - маленький кубический компьютерный модуль, окрашенный в темно-синий цвет. Единственный фоторецептор на конической башенке у верхнего края модуля загорелся, повернулся и остановился на Хэне.
- Привет, капитан, - пропищал детский голосок из крошечного речевого синтезатора.
- Э… Из всех… - Сонниод запнулся, наклонившись, чтоб поближе рассмотреть, как фоторецептор модуля сканирует его снизу вверх.
- Это Синий Макс, - сказал Хэн, - Синий по очевидным причинам. Какие-то бандиты-техи совместили эту парочку.
Он счел лучшим не вдаваться в дикие дебри преступлений, стычек и обманов, окружающие самую главную тайну Автаркии, известную в Галактике под именем Звездного Тупика.
Оригинальное, древнее тело Боллукса было разрушено, но техи-подпольщики снабдили его новым. Дроид любил свое новое тело значительно больше, заявлял, что прочность, многофункциональность и способность делать полезную работу - залоги его сохранности. Он сохранил только прежнюю медленную манеру речи, найдя, что это дает ему больше времени на размышления и заставляет людей считать его спокойным и недалеким.
- Когда ребят освободили, они попросили меня взять их на корабль, - сказал Хэн Сонниоду. - Работают, чтобы оплатить свой проезд.
- Это последняя статья кодекса законов о труде, на которую мы опираемся, сэр, - поспешил проинформировать капитана Боллукс.
- Рад за тебя. Ладно, Син Мак, закройся! И отправляйтесь-ка искать утерянные приборы, которые нам сейчас безумно нужны.
Пластины сомкнулись над Синим Максом, и Боллукс покорно возвратился к эстакаде.
- Но, Соло, мне кажется, ты всегда говорил, что отрицаешь все механическое, способное отвечать, - напомнил Сонниод.
- Небольшая помощь иногда играет на руку! - парировал Хэн.
Он уклонился от дальнейших комментариев, заметив:
- Вот и первые клиенты…
Выныривая из темноты, фигуры спешили к космическому кораблю, останавливаясь на безопасном расстоянии. Камарские дурноземцы были более мелкими и более гибкими, чем остальные камарианцы. Их сегментированный хитиновый остов был тоньше и светлее, более близкий к цвету их родной местности. Большинство дурноземцев предпочитало отдыхать в характерной для их расы позе - опершись на нижнюю группу конечностей и толстый цепкий хвост.
Лисстик, один из нескольких дурноземцев, которых Хэн мог отличить от прочих, приблизился к тралу "Сокола". Лисстик был из тех, кто смотрел голо, которое Хэн предложил в первый вечер и показывал потом каждый день. Он оказался вождем племени. Сейчас Лисстик сидел на хвосте, его верхние лапки были свободны, чтобы жестикулировать и переплетаться - как любили делать камарианцы. Фасеточные глаза не выказывали никаких эмоций, которые Хэн мог бы прочитать.
Лисстик носил при себе выжигающий контроль-дезинтегратор с необычным орнаментом, который Чубакка конфисковал и положил в сторонку. На камарианце были нацеплены живописные лохмотья, свой сверкающий сферический череп он повязал плетеной лентой. Лисстик мог сказать несколько фраз на общегалактическом - возможно, одна из причин, по которой он стал лидером. Камарианец в очередной раз задал Хэну вопрос, который стал уже чем-то вроде ритуальной формулы. Голосом, полным щелканья и заикания, он вопросил:
- Будем ли мы этим вечером с-с-смотреть мак-тк-клп твои голо? У нас к'маи.
- Конечно, почему бы и нет? - ответил Хэн. - Только оставь свой к'маи при входе и займи… - он чуть не сказал "кресло" (довольно сложное понятие для кама-рианца), - свое место. Шоу начнется, когда все будут там, внизу.
Лисстик сделал общий камарианский жест согласия, столкнув вместе центральные суставы своих верхних конечностей, звучащих, как маленькие цимбалы. Из-за пазухи он достал свернутый листок местного растения и положил его на брезент, расстеленный Хэном у основания трапа. Лисстик побежал вниз, в театр на открытом воздухе, быстрой, текучей походкой, характерной для его вида.
Начали подтягиваться остальные, оставляя или листик-сокровище, или миниатюры, сделанные вручную, или иные, не менее замечательные, произведения местного искусства. Каждый дурноземец будет предлагать что-то, что составит взнос за себя и нескольких своих товарищей. Хэн не возражал: бизнес был хорош, и не было повода отказываться от прибыли, которую он приносил. Он любил думать, что умеет обеспечивать достойный интерес к своему бизнесу. Те из дурноземцев, кто не входил в кланы, стремились найти места на склоне, в маленьких компаниях, держась как можно дальше от основных групп.
В числе предметов, предложенных для оплаты, были трубы для извлечения воды, флейты, филигранно гравированные игральные кости, странные ювелирные украшения, приспособленные для экзотической камарианской анатомии, амулеты, резной консервный нож, выточенный из стеклянного камня, острый, словно изготовленный из автоматного металла, и тонкое ожерелье. Еще раньше Хэн отговорил своих клиентов приносить ему мелькатель-гриль, жареных тоннельщиков, томленных на солнце зубастых червей и другие местные деликатесы.
Хэн поднял свернутый листок, оставленный Лисстиком, развернул его на ладони и показал Сонниоду. Два маленьких необработанных драгоценных камня молочно-белой воды с серебристым отблеском лежали на нем.
- Тебе не светит спокойная жизнь! - высказал свое мнение Сонниод.
Хэн пожав плечами, завернул камни.
- Все, что мне нужно, - это новая сделка. Только так я смогу прикупить груз и отремонтировать "Сокол".
Сонниод печально рассматривал корабль, который когда-то был грузовиком, а сейчас очень отдаленно напоминал таковой. То, что он был тяжело вооружен и удивительно маневренен, Хэн старался особо не афишировать. Так было проще избегать недоразумений с законом.
- Мне кажется, он вполне пригоден для выхода в космос, - сообщил Сонниод. - Старый добрый "Сокол"… дряхлые, ломаные сани, прикидывающиеся перехватчиком.
- Да, он взлетит. Тем более что Чуи только что приварил ему брюхо, - согласился Хэн. - Но часть электронных модулей, которые грохнули на Рампе, преставилась, как только мы сели. Еще до дурноземского курорта нам следовало бы махнуть пару конструктивов, но единственное, что можно найти здесь, на Камаре, - это жидкостные системы.
Сонниод скорчил кислую мину:
- Жидкостные? Соло, милый мой, лучше тогда толкать корабль тупым шестом. Ты что, не мог найти что-нибудь достойнее?
Хэн задумчиво сказал:
- Это планета, которой нет, приятель. У них до сих пор национализм и их оружие - я имею в виду, в развитых местах, не здесь, в Дурноземье, - притормозило на уровне ракет и ядерных бомб. Так что, когда некто смог сфокусировать луч высокоэнергетичных заряженных частиц, то легко развалил твердотопливную реактивную схему, и все вернулись к жидкостным лишь потому, что защищенные схемы - это выше сил местных жителей. Так что химические ракеты - единственные развитые системы, которыми они обладают на данный момент. Нам нужно вмонтировать в адаптер другую механику, наладить штурманское оборудование, использовать ионизированный газ и ликвидировать все эти жидкостные топлива и окислители. Я их на дух не переношу!
Хэн снова встал:
- Меня уже качает при мыслях о запчастях и микросхемах "Сокола", и нет сил ждать их починки. Но корабль надо хоть слегка "причесать".
Он встал и с видимым удовольствием принялся рассматривать статуэтку, высеченную из черного камня. Статуэтка была изысканной формы и не больше его большого пальца.
- На данный момент дела идут неплохо. Так что долго мы здесь штаны просиживать не будем.
Он положил статуэтку в маленькую горку барахла, которое валялось около трапа. Большая куча содержала товары покрупнее, но куда меньшей стоимости. В том числе музыкальные инструменты, кухонную утварь, рабочий инвентарь, картинки, переносные навесы, которыми иногда пользовались дурноземцы. Вторая - меньшая кучка - состояла из полудрагоценных камней, произведений искусства и небольшого числа ценных инструментов и орудий. Последние одиннадцать дней все эти сокровища втаскивались в "Сокол" и размещались в свободных уголках корабля. Тем вечером, пока Чубакка заканчивал ремонт, Боллукс и Хэн вывалили весь хлам, чтобы рассортировать его и определить, чего же такого они насобирали.
- Все просто наслаждаются хорошим шоу, сюда приходят забыть о междоусобной борьбе и отдохнуть, - сказал Хэн. - Именно ради этого они и собираются в этой дыре.
Он посмотрел вслед последним камарианцам, что спускались вниз и занимали трехопорные позы отдыхающих.
- Замечательные клиенты, - нежно заметил он.
- Но что ты собираешься делать с этой грудой хлама?! - поинтересовался Сонниод, следуя за Хэном, снова спускающимся вниз к центру амфитеатра.
- Продать, - припечатал Хэн. - Возможны очень выгодные сделки: должно пойти все. Суперскидки для постоянных клиентов и высокий темп в торговле, - он потер подбородок, - И надеюсь, мне удастся выгодно продать голопроектор старине Лисстику. Мне бы не хотелось, чтобы знаменитый "Голотеатр Соло" закрылся.
- Ты становишься сентиментальным. То есть, на данный момент работа тебе не нужна?
Хэн быстро взглянул на Сонниода.
- Какая работа?
Сонниод покачал головой:
- Не знаю. Слухи из Корпоративного Сектора. Там, вроде бы, есть кое-какая работа… Никто не знает деталей, и ты никогда не услышишь имен. Но если тебе позарез нужно, ты можешь связаться с ними.
- Мелькатели в мешке… - сказал Хэн. - Предпочитаю видеть их свободными.
- Я тебя понимаю. Потому-то я и не взялся за эту работу. Но подумал, вдруг ты заинтересуешься. Должен сказать, я рад, что ты отказался, Соло: все это пахнет подвохом. Но сообщить все-таки следовало…
Хэн попытался укрепить себя в убеждении о величии своего кинопроекта:
- Спасибо. Никаких проблем: жизнь - это веселый банкет с фейерверками. Я здесь еще поработаю: сдам напрокат несколько штук проекторов и найму в этом мире копуш парочку бригад. Потом они наверняка поругаются и будут друг друга пилить, а прибыль тем временем пойдет ко мне как к папочке. Это милая, легальная уловка. Так что я не пропаду.
- Да, кстати, что за фильм ты показывал раньше?
- А, тот… Это трилогия, "Варн, Водный Мир". Знаешь, там, жизнь среди рыбаков-амфибий и океанских фермеров на архипелагах, подводная природа, драки на дне океана между действительно большими лоссорами и стаей чиебов, в общем, что-то вроде этого. Хочешь услышать аннотацию? Я ее наизусть помню.
- Нетушки, спасибо, - сказал Сонниод, задумчиво выпячивая нижнюю губу. - Я вот думаю, как они отреагируют на новый фильм?
- Любовь к кино зальет их хитиновую кожуру от усиков до хвоста, - уверенно сообщил Хэн. - В танцах и песнях они будут щелкать своими маленькими клешнями.
- Соло, а что за слово Лисстик употребил по отношению к входной плате?
- К'маи, - Хэн заканчивал тонкую настройку. - У них нет термина, обозначающего входную плату, но я подкинул идею Лисстику на общегалактическом, и он сказал слово "к'маи". А что?
- Я его слышал и раньше. Здесь, на Камаре, - Сонниод на секунду отвлекся.
Фильм появился в проекторе перед толпой зрителей, заполняя пространство амфитеатра. Дурноземцы, которые до этого тихо покачивались в жарком ночном бризе, перещелкивались и болтали, замолкли.
"Любовь ждет" оказался стандартной жвачкой, как окрестил его Хэн. Фильм начался без заголовка или титров. Это очень хорошо, сообразил Хэн, так как абстрактные символы будут значить для камарских дурноземцев ровно столько же, сколько физическая теория для червя-копателя. Ему было интересно, что местные думают о человеческой хореографии, которой вообще не было в "Варне, Водном Мире".
Картина началась с героя, который подавленный горем вышел из вагона кольцевого монорельса и с каким-то нездоровым опасением двинул на работу в некую межпланетную компанию. Незатейливость сюжета принялась набирать обороты. И тут появилось нечто, заставившее дурноземцев почувствовать себя неуютно. Щелканье и болтовня становились громче. Они не затихли, даже когда герой столкнулся с молодой наивной девушкой и спел песню.
Прежде чем герой закончил исторгать ритмические звуки, ропот среди камарианцев уже прорывался сквозь громкую музыку. Несколько раз Хэн уловил имя Лисстика. Он еще немножко увеличил громкость в надежде, что толпа успокоится, разобравшись в прелестях мюзикла.
Камень вырвался из темноты и со стуком ударился о голопроектор. В сиянии, разбрасываемом танцующими и поющими фигурами в небесах, можно было видеть злобно раскачивающуюся толпу камарских экстремистов. фасеточные глаза отражали свет и разбивали его на тысячи лучиков.
Еще один камень врезался в голопроектор, заставив Сонниода подпрыгнуть. Бронированная берцовая кость тоннельщика - явно остатки чьего-то обеда - просвистела мимо Хэна.
- Соло… - начал Сонниод, но Хэн его не слушал.
Заметив Лисстика, Хэн заорал:
- Эй, что происходит?! Скажи им, чтоб они замолчали! Дай немного времени, хорошо?
Но звать Лисстика было бесполезно. Камарианца окружила негодующая толпа приятелей, размахивающих верхними конечностями, стучащих хвостами. Они создавали такой гвалт, какого Хэн никогда и не предполагал услышать от дурноземцев. Один из них направил неизвестно откуда взявшийся интегратор Лисстику в череп. На всех склонах вокруг голопроектора дрались, толкались, шуршали и трещали. Страсти пылали на склонах голотеатра Хэна Соло.
- О, ситх, - сказал Сонниод шепотом, - Соло, я вспомнил, что означает "к'маи". Я слышал это слово в одном из их народных центров на севере. Им обозначают вовсе не входную плату, оно значит "жертвоприношение". Быстро! Где другое голо? С драками и амфибиями!
В это время толпа враждебно настроенных дурноземцев неудержимо смыкалась вокруг проектора. Рука Хэна скользнула к бластеру:
- Сонниод, отходим на "Сокол"!.. Что? Ты о чем?
- Давай ты приостановишься на секунду и проанализируешь ситуацию. Ты показывал им голофильм о мире, где воды намного больше, чем они могли мечтать. Больше, чем они видели во снах. В священной влаге обитали растения и животные, которых они и вообразить не могли… Идиот!!! Ты открыл не театр, ты основал религию!
Хэн сглотнул, нерешительно поднимая бластер, по мере того как круг дурноземцев сужался.
- Хорошо, но откуда я знал?! Я пилот, а не офицер корпуса по межпланетным отношениям.
Он схватил Сонниода за рукав комбинезона и, аккуратно подталкивая, поволок его в сторону "Сокола". Он услышал предупреждающий рев Чубакки с вершины склона. А в небесах герой, красавица и гражданский кордебалет были заняты дотошно продуманным танцем вокруг киосков и урн на платформе кольцевого монорельса.
Дурноземцы неуверенно расступились перед Хэном, тащившим за собой потрясенного Сонниода. Несколько аборигенов посмелее накинулись на голопроектор и стали швырять в него камнями. Танцевальное шоу над головой перекосилось и рассыпалось. Часть вандалов - а может, оскорбленные фанатики противоборствующей партии, - оставив проектор, направились мстительной толпой к Хэну.
Отлично понимая, что простым возвращением к'маи он получит лишь маленький шанс смягчить своих бывших зрителей-прихожан, Хэн выстрелил в землю перед ними. Песчаная почва взорвалась, выбрасывая осколки камней и горячую золу. Везде, где было чему гореть, вспыхивал огонь. Хэн выстрелил еще дважды - правее и левее, эффектными взрывами выдалбливая в земле лунки.
Хэн Соло завопил так, что гигант-вуки подскочил от неожиданности. Поскольку Чубакка сидел на корточках под брюхом "Тысячелетнего сокола", прокаливая шов плазменной паяльной лампой, то он, конечно же, звучно впечатался косматой башкой в обшивку.
Вырубив паяльную лампу и дав остыть ее раскаленному жалу, вуки содрал с себя сварочную маску и швырнул ее в друга. Хэн, зная крутой нрав Чубакки, скользнул в сторону и пригнулся: реакция бывалого пилота не подвела - тяжеленная маска просвистела сверху. Он сделал шаг назад, пока вуки выбирался из-под припаркованного "Сокола" на яркий свет белого солнца Камара. Чубакка всегда становился раздражительным, когда принимался ремонтировать корабль.
Хэн снял противосолнечный визор и ухмыльнулся, примиряюще подняв свободную руку:
- Полегче на поворотах! У нас новый голофильм. Его только что приволок Сонниод, - Хэн покрутил прозрачным кубиком.
Чубакка тотчас забыл гнев и издал низкий вопросительный рык.
- Этакая музыкальная история, - объяснил Хэн. - Клиенты даже не поймут, что мы собираемся их раскошелить! И прямо сейчас! Музыка, пение, танцы!
Покачивая кубик, Хэн счастливо улыбался удаче. В нем удивительно сочеталась юношеская непосредственность и взрослая уверенность. На камарской жаре Хэн сбросил рубашку и остался в пропитанной потом майке. На нем были высокие "космоботы" и военные штаны с золотисто-желтыми лампасами. На поясе висел извечный друг и напарник - изготовленный на заказ бластер, оснащенный макроискателем. Бластер мог вести прицельный веерный огонь очередями и легко вынимался из кобуры. Хэн крепил его к правому бедру, на уровень опущенной ладони, кобура была кое-где подрезана, чтобы все желающие могли радоваться виду легкодоступного спускового крючка и скобы.
- Чуи, у нас есть шанс заарканить всех заказчиков!
Чубакка с уклончивым ворчанием отправился поднимать брошенную плазменную лампу. Камарское солнце клонилось к западу, и он сделал уже почти все, что мог, чтобы превратить этот мусорный бак в корабль, достойный космоса. И даже заставить взлететь.
Чуи был великоват даже для вуки - огромное, неуклюжее человекообразное существо с лучистыми голубыми глазами и роскошной рыжевато-бронзовой шерстью, черным выпуклым носом и быстрой, зубастой улыбкой. Он обращался осторожно с теми, кто ему нравился, и абсолютно жестоко со всеми, кто провоцировал его. Только к нескольким представителям своей расы Чубакка относился так же, как к Хэну Соло. А вуки, в свою очередь, был единственным настоящим другом Хэна во всей большой Галактике.
Чубакка собрал инструменты, и поднатужившись, выволок их из-под корабля.
- Брось этот хлам, - скомандовал Хэн. - Лучше взгляни: явление Сонниода народу с явным намерением сказать "здрасте".
Он указал на блестящий транспортный корабль Сонниода, который невдалеке пикировал на песчаное плато. В гуле плазменной лампы Чубакка мог не услышать даже землетрясение.
Сонниод, крепенький седой человечек, развязно заломив красную бесформенную шляпу, уверенной походкой приближался к Хэну. Будучи бывшим контрабандистом и торговцем спиртными напитками - а значит, хорошо осведомленный в табеле о рангах, - Сонниод удивлялся месту стоянки "Сокола". Один из самых лихих контрабандистских кораблей Галактики кантуется в центре Катас - райончике Дурных Земель, крошечном по всем меркам, песчаном, с иссохшими холмами, со скудной растительностью, кучей зарослей и жалким кустарником…
Жаркое белое солнце Камара садилось, и Соиниод знал., что скоро ночные мусорщики повылезут из своих нор и берлог. При мысли о червикопалках, кровокайфах, кровонюхах, ночных мелькателях и охотящихся компашках тоннельщиков его пробирала дрожь: Сонниод терпеть не мог ползающих тварей. Он окликнул Чубакку, к которому всегда относился с большой симпатией, и помахал ему рукой. Вуки бесцеремонно махнул лапищей в ответ, пророкотав что-то приветственное на своем языке. И полез по трапу, чтобы припрятать паяльные принадлежности и проверить плоды ремонтных работ.
"Тысячелетний сокол" стоял на треугольнике опорных лап рядом с амфитеатром, продуваемый всеми ветрами. Окружающие склоны несли следы дыхания Дурных Земель. На дне впадины упорная растительность Камара была выдрана. На этом пятачке и располагался народный голопроектор, который напоминал по виду и по размерам небольшой космический челнок.
- Я слышал, вам нужен голофильм. Любой голографический фильм, - сказал Сонниод, вышагивая за Хэном. - "Любовь ждет" - это все, что я смог найти достаточно быстро.
- Замечательно, просто замечательно, - уверил его Хэн, прилаживая кубик-фильм в гнездо проектора. - Эти друзья будут смотреть все что угодно. Последние одиннадцать ночей я крутил одно-единственное голо о путешествиях, которое у меня есть. Поклонники до сих пор возвращаются насладиться его видами.
Солнце уже почти село, быстро накатились сумерки: эта часть Дурных Земель располагалась достаточно близко к экватору. Поправив бандану, Хэн склонился над голопроектором.
- Все схвачено, сегодня ночью мы сами посмотрим новый кубик-фильм. Пойдем на "Сокол", поможешь мне собрать входную плату.
Сонниод помрачнел, предчувствуя, что придется опять карабкаться по склону ложбины.
- Я слышал, что ты здесь, но не мог понять, как под вывеской "Новый Свет" ты и вуки успели провернуть дельце по показу голо камарским дурноземцам. Последнее, что я слышал, - это то, что вы что-то натворили на Рампианских Порогах.
Хэн остановился и мрачно взглянул на Сонниода:
- Кто сказал?
Человечек пожал плечами:
- Корабль, очень похожий на обычный грузовик, при посадке дает течь: четкий паровой след. Патруль Рампы делает закономерное предположение, что это типичная водная контрабанда. Они стреляют в него, когда тот не изъявляет желания лечь в дрейф. Но корабль сбрасывает груз, что-то около пяти тысячи литров воды, и растворяется в потоке прочих транспортников. Что же до кораблей приземляющихся и взлетающих, у них не было никакой информации о его идентификационной карте. Кстати, говорят, тебя видели на Рампе.
Глаза Хэна сузились:
- Слишком много разговоров принесут тебе одни лишь неприятности. Сонниод, разве мамочка тебя не учила этому?
Сонниод расплылся в улыбке:
- О том, что говорила мне мама, я никогда не рассказываю направо и налево… Но я не об этом, Соло. Я думал, ты осведомлен лучше. Ты не проверил утечку?
Хэн расслабился и перенес вес на другую ногу.
- В следующий раз я сам установлю эти проклятые цистерны. Это была чистая р'алльская минеральная вода, сладкая, натуральная… К тому же перевозка еще и дорога до безумия. А все, что производят на Рампе, - химическое мыло, сделанное из утиля! Не очень разнообразно. И любой, кто в эти дни пройдет Рампианские Пороги с грузом свежей воды, - богатый человек.
На что Хэн не пытался намекнуть, сообразив, что Сонниод и так понял слишком много, так это на то, что они с Чубаккой потеряли все деньги на протяжении двух с половиной минут надежд и волнений в "коридорах следования" Рампы.
- Приземлился я ни с чем. Остался только основной груз, который тащили для прикрытия. Кто-то подпортил дело, и все тут! Вместо двенадцати полновесных голомодулей у меня осталось одиннадцать и этот старый "Броссо Марк-11". Грузополучатель получил только одиннадцать модулей и в конце концов отказался платить, так как у него, видите ли, - некомплект. Поставщик ликвидировал документацию сразу после моего взлета… А ты знаешь, как я ненавижу полицию и суды… И вот теперь намертво приклеен к этому голопроектору.
- Как я вижу, ты не позволяешь всякой чепухе сбить тебя с курса, - кивнул Сонниод.
- Вдохновение - моя специальность, - согласился Хэн. - Я понял, пора было выбираться из Корпоративного Сектора (хоть на какое-то время), и смекнул, что жители Дурноземья будут без ума от голо. Я был прав, если сможешь чуть подождать - увидишь. Ах да! Спасибо за фильм.
- Да никаких сложностей, - сказал Сонниод, когда они продолжили движение. - Я просто знал одного человека, который дает кубик-фильмы напрокат, и "Любовь ждет" - один из самых старых, но доступных. По возвращении мне придется утешить его небольшой порцией наличности. Заметано? Сделка показалась Хэну привлекательной. Они вернулись на "Сокол", где множество товаров для туземной торговли было свалено в кучу у опорных лап корабля. Едва Хэн и Сонниод приблизились, с трапа, тяжело ступая, спустился рабочий дроид, таща за собой пластиковую штампованную коробку, набитую различными камарскими товарами.
Дроид был чуть ниже Хэна, но бочкообразный и длиннорукий, и передвигался со слабым поскрипыванием, что указывало на систему тяжелой подвески. Он был спроектирован человекоподобным, наделен красными светорецепторами вместо глаз и маленьким решетчатым синтезатором речи на невыразительном металлическом лице. Синтезатор размещался там, где полагалось быть рту. Прочный корпус был покрашен в блестящий темно-зеленый цвет.
- Ты не можешь позволить себе нового дроида? - спросил Сонниод, когда машина грохнула коробку на землю.
- Не могу, - вздохнул Хэн. - Он пришел и заявил, что хочет увидеть Галактику и что согласен работать на меня. Но иногда мне кажется, что они на пару совсем сошли с ума.
- На пару?! - Сонниод недоуменно огляделся.
- Смотри. - Дроид, остановившись, ждал команды Хэна. - Эй, Боллукс, откройся.
- Всегда к вашим услугам, капитан Соло, сэр, - растягивая слова, произнес дроид и любезно опустил длинные руки.
Его грудная пластина разошлась посередине с шипением сжатого воздуха, и половинки скользнули наружу. За ними был скрыт небольшой свой собственный субъект - маленький кубический компьютерный модуль, окрашенный в темно-синий цвет. Единственный фоторецептор на конической башенке у верхнего края модуля загорелся, повернулся и остановился на Хэне.
- Привет, капитан, - пропищал детский голосок из крошечного речевого синтезатора.
- Э… Из всех… - Сонниод запнулся, наклонившись, чтоб поближе рассмотреть, как фоторецептор модуля сканирует его снизу вверх.
- Это Синий Макс, - сказал Хэн, - Синий по очевидным причинам. Какие-то бандиты-техи совместили эту парочку.
Он счел лучшим не вдаваться в дикие дебри преступлений, стычек и обманов, окружающие самую главную тайну Автаркии, известную в Галактике под именем Звездного Тупика.
Оригинальное, древнее тело Боллукса было разрушено, но техи-подпольщики снабдили его новым. Дроид любил свое новое тело значительно больше, заявлял, что прочность, многофункциональность и способность делать полезную работу - залоги его сохранности. Он сохранил только прежнюю медленную манеру речи, найдя, что это дает ему больше времени на размышления и заставляет людей считать его спокойным и недалеким.
- Когда ребят освободили, они попросили меня взять их на корабль, - сказал Хэн Сонниоду. - Работают, чтобы оплатить свой проезд.
- Это последняя статья кодекса законов о труде, на которую мы опираемся, сэр, - поспешил проинформировать капитана Боллукс.
- Рад за тебя. Ладно, Син Мак, закройся! И отправляйтесь-ка искать утерянные приборы, которые нам сейчас безумно нужны.
Пластины сомкнулись над Синим Максом, и Боллукс покорно возвратился к эстакаде.
- Но, Соло, мне кажется, ты всегда говорил, что отрицаешь все механическое, способное отвечать, - напомнил Сонниод.
- Небольшая помощь иногда играет на руку! - парировал Хэн.
Он уклонился от дальнейших комментариев, заметив:
- Вот и первые клиенты…
Выныривая из темноты, фигуры спешили к космическому кораблю, останавливаясь на безопасном расстоянии. Камарские дурноземцы были более мелкими и более гибкими, чем остальные камарианцы. Их сегментированный хитиновый остов был тоньше и светлее, более близкий к цвету их родной местности. Большинство дурноземцев предпочитало отдыхать в характерной для их расы позе - опершись на нижнюю группу конечностей и толстый цепкий хвост.
Лисстик, один из нескольких дурноземцев, которых Хэн мог отличить от прочих, приблизился к тралу "Сокола". Лисстик был из тех, кто смотрел голо, которое Хэн предложил в первый вечер и показывал потом каждый день. Он оказался вождем племени. Сейчас Лисстик сидел на хвосте, его верхние лапки были свободны, чтобы жестикулировать и переплетаться - как любили делать камарианцы. Фасеточные глаза не выказывали никаких эмоций, которые Хэн мог бы прочитать.
Лисстик носил при себе выжигающий контроль-дезинтегратор с необычным орнаментом, который Чубакка конфисковал и положил в сторонку. На камарианце были нацеплены живописные лохмотья, свой сверкающий сферический череп он повязал плетеной лентой. Лисстик мог сказать несколько фраз на общегалактическом - возможно, одна из причин, по которой он стал лидером. Камарианец в очередной раз задал Хэну вопрос, который стал уже чем-то вроде ритуальной формулы. Голосом, полным щелканья и заикания, он вопросил:
- Будем ли мы этим вечером с-с-смотреть мак-тк-клп твои голо? У нас к'маи.
- Конечно, почему бы и нет? - ответил Хэн. - Только оставь свой к'маи при входе и займи… - он чуть не сказал "кресло" (довольно сложное понятие для кама-рианца), - свое место. Шоу начнется, когда все будут там, внизу.
Лисстик сделал общий камарианский жест согласия, столкнув вместе центральные суставы своих верхних конечностей, звучащих, как маленькие цимбалы. Из-за пазухи он достал свернутый листок местного растения и положил его на брезент, расстеленный Хэном у основания трапа. Лисстик побежал вниз, в театр на открытом воздухе, быстрой, текучей походкой, характерной для его вида.
Начали подтягиваться остальные, оставляя или листик-сокровище, или миниатюры, сделанные вручную, или иные, не менее замечательные, произведения местного искусства. Каждый дурноземец будет предлагать что-то, что составит взнос за себя и нескольких своих товарищей. Хэн не возражал: бизнес был хорош, и не было повода отказываться от прибыли, которую он приносил. Он любил думать, что умеет обеспечивать достойный интерес к своему бизнесу. Те из дурноземцев, кто не входил в кланы, стремились найти места на склоне, в маленьких компаниях, держась как можно дальше от основных групп.
В числе предметов, предложенных для оплаты, были трубы для извлечения воды, флейты, филигранно гравированные игральные кости, странные ювелирные украшения, приспособленные для экзотической камарианской анатомии, амулеты, резной консервный нож, выточенный из стеклянного камня, острый, словно изготовленный из автоматного металла, и тонкое ожерелье. Еще раньше Хэн отговорил своих клиентов приносить ему мелькатель-гриль, жареных тоннельщиков, томленных на солнце зубастых червей и другие местные деликатесы.
Хэн поднял свернутый листок, оставленный Лисстиком, развернул его на ладони и показал Сонниоду. Два маленьких необработанных драгоценных камня молочно-белой воды с серебристым отблеском лежали на нем.
- Тебе не светит спокойная жизнь! - высказал свое мнение Сонниод.
Хэн пожав плечами, завернул камни.
- Все, что мне нужно, - это новая сделка. Только так я смогу прикупить груз и отремонтировать "Сокол".
Сонниод печально рассматривал корабль, который когда-то был грузовиком, а сейчас очень отдаленно напоминал таковой. То, что он был тяжело вооружен и удивительно маневренен, Хэн старался особо не афишировать. Так было проще избегать недоразумений с законом.
- Мне кажется, он вполне пригоден для выхода в космос, - сообщил Сонниод. - Старый добрый "Сокол"… дряхлые, ломаные сани, прикидывающиеся перехватчиком.
- Да, он взлетит. Тем более что Чуи только что приварил ему брюхо, - согласился Хэн. - Но часть электронных модулей, которые грохнули на Рампе, преставилась, как только мы сели. Еще до дурноземского курорта нам следовало бы махнуть пару конструктивов, но единственное, что можно найти здесь, на Камаре, - это жидкостные системы.
Сонниод скорчил кислую мину:
- Жидкостные? Соло, милый мой, лучше тогда толкать корабль тупым шестом. Ты что, не мог найти что-нибудь достойнее?
Хэн задумчиво сказал:
- Это планета, которой нет, приятель. У них до сих пор национализм и их оружие - я имею в виду, в развитых местах, не здесь, в Дурноземье, - притормозило на уровне ракет и ядерных бомб. Так что, когда некто смог сфокусировать луч высокоэнергетичных заряженных частиц, то легко развалил твердотопливную реактивную схему, и все вернулись к жидкостным лишь потому, что защищенные схемы - это выше сил местных жителей. Так что химические ракеты - единственные развитые системы, которыми они обладают на данный момент. Нам нужно вмонтировать в адаптер другую механику, наладить штурманское оборудование, использовать ионизированный газ и ликвидировать все эти жидкостные топлива и окислители. Я их на дух не переношу!
Хэн снова встал:
- Меня уже качает при мыслях о запчастях и микросхемах "Сокола", и нет сил ждать их починки. Но корабль надо хоть слегка "причесать".
Он встал и с видимым удовольствием принялся рассматривать статуэтку, высеченную из черного камня. Статуэтка была изысканной формы и не больше его большого пальца.
- На данный момент дела идут неплохо. Так что долго мы здесь штаны просиживать не будем.
Он положил статуэтку в маленькую горку барахла, которое валялось около трапа. Большая куча содержала товары покрупнее, но куда меньшей стоимости. В том числе музыкальные инструменты, кухонную утварь, рабочий инвентарь, картинки, переносные навесы, которыми иногда пользовались дурноземцы. Вторая - меньшая кучка - состояла из полудрагоценных камней, произведений искусства и небольшого числа ценных инструментов и орудий. Последние одиннадцать дней все эти сокровища втаскивались в "Сокол" и размещались в свободных уголках корабля. Тем вечером, пока Чубакка заканчивал ремонт, Боллукс и Хэн вывалили весь хлам, чтобы рассортировать его и определить, чего же такого они насобирали.
***
- Наверное, ты прав, - согласился Сонниод. - Но дурноземцы очень редко соглашаются на такие сделки. Каждый клан ревностно охраняет свою территорию и считает всякие подобные мероприятия покушением на их права и независимость. Вообще странно, что тебе удалось собрать здесь вместе представителей разных общин…- Все просто наслаждаются хорошим шоу, сюда приходят забыть о междоусобной борьбе и отдохнуть, - сказал Хэн. - Именно ради этого они и собираются в этой дыре.
Он посмотрел вслед последним камарианцам, что спускались вниз и занимали трехопорные позы отдыхающих.
- Замечательные клиенты, - нежно заметил он.
- Но что ты собираешься делать с этой грудой хлама?! - поинтересовался Сонниод, следуя за Хэном, снова спускающимся вниз к центру амфитеатра.
- Продать, - припечатал Хэн. - Возможны очень выгодные сделки: должно пойти все. Суперскидки для постоянных клиентов и высокий темп в торговле, - он потер подбородок, - И надеюсь, мне удастся выгодно продать голопроектор старине Лисстику. Мне бы не хотелось, чтобы знаменитый "Голотеатр Соло" закрылся.
- Ты становишься сентиментальным. То есть, на данный момент работа тебе не нужна?
Хэн быстро взглянул на Сонниода.
- Какая работа?
Сонниод покачал головой:
- Не знаю. Слухи из Корпоративного Сектора. Там, вроде бы, есть кое-какая работа… Никто не знает деталей, и ты никогда не услышишь имен. Но если тебе позарез нужно, ты можешь связаться с ними.
- Мелькатели в мешке… - сказал Хэн. - Предпочитаю видеть их свободными.
- Я тебя понимаю. Потому-то я и не взялся за эту работу. Но подумал, вдруг ты заинтересуешься. Должен сказать, я рад, что ты отказался, Соло: все это пахнет подвохом. Но сообщить все-таки следовало…
Хэн попытался укрепить себя в убеждении о величии своего кинопроекта:
- Спасибо. Никаких проблем: жизнь - это веселый банкет с фейерверками. Я здесь еще поработаю: сдам напрокат несколько штук проекторов и найму в этом мире копуш парочку бригад. Потом они наверняка поругаются и будут друг друга пилить, а прибыль тем временем пойдет ко мне как к папочке. Это милая, легальная уловка. Так что я не пропаду.
- Да, кстати, что за фильм ты показывал раньше?
- А, тот… Это трилогия, "Варн, Водный Мир". Знаешь, там, жизнь среди рыбаков-амфибий и океанских фермеров на архипелагах, подводная природа, драки на дне океана между действительно большими лоссорами и стаей чиебов, в общем, что-то вроде этого. Хочешь услышать аннотацию? Я ее наизусть помню.
- Нетушки, спасибо, - сказал Сонниод, задумчиво выпячивая нижнюю губу. - Я вот думаю, как они отреагируют на новый фильм?
- Любовь к кино зальет их хитиновую кожуру от усиков до хвоста, - уверенно сообщил Хэн. - В танцах и песнях они будут щелкать своими маленькими клешнями.
- Соло, а что за слово Лисстик употребил по отношению к входной плате?
- К'маи, - Хэн заканчивал тонкую настройку. - У них нет термина, обозначающего входную плату, но я подкинул идею Лисстику на общегалактическом, и он сказал слово "к'маи". А что?
- Я его слышал и раньше. Здесь, на Камаре, - Сонниод на секунду отвлекся.
Фильм появился в проекторе перед толпой зрителей, заполняя пространство амфитеатра. Дурноземцы, которые до этого тихо покачивались в жарком ночном бризе, перещелкивались и болтали, замолкли.
"Любовь ждет" оказался стандартной жвачкой, как окрестил его Хэн. Фильм начался без заголовка или титров. Это очень хорошо, сообразил Хэн, так как абстрактные символы будут значить для камарских дурноземцев ровно столько же, сколько физическая теория для червя-копателя. Ему было интересно, что местные думают о человеческой хореографии, которой вообще не было в "Варне, Водном Мире".
Картина началась с героя, который подавленный горем вышел из вагона кольцевого монорельса и с каким-то нездоровым опасением двинул на работу в некую межпланетную компанию. Незатейливость сюжета принялась набирать обороты. И тут появилось нечто, заставившее дурноземцев почувствовать себя неуютно. Щелканье и болтовня становились громче. Они не затихли, даже когда герой столкнулся с молодой наивной девушкой и спел песню.
Прежде чем герой закончил исторгать ритмические звуки, ропот среди камарианцев уже прорывался сквозь громкую музыку. Несколько раз Хэн уловил имя Лисстика. Он еще немножко увеличил громкость в надежде, что толпа успокоится, разобравшись в прелестях мюзикла.
Камень вырвался из темноты и со стуком ударился о голопроектор. В сиянии, разбрасываемом танцующими и поющими фигурами в небесах, можно было видеть злобно раскачивающуюся толпу камарских экстремистов. фасеточные глаза отражали свет и разбивали его на тысячи лучиков.
Еще один камень врезался в голопроектор, заставив Сонниода подпрыгнуть. Бронированная берцовая кость тоннельщика - явно остатки чьего-то обеда - просвистела мимо Хэна.
- Соло… - начал Сонниод, но Хэн его не слушал.
Заметив Лисстика, Хэн заорал:
- Эй, что происходит?! Скажи им, чтоб они замолчали! Дай немного времени, хорошо?
Но звать Лисстика было бесполезно. Камарианца окружила негодующая толпа приятелей, размахивающих верхними конечностями, стучащих хвостами. Они создавали такой гвалт, какого Хэн никогда и не предполагал услышать от дурноземцев. Один из них направил неизвестно откуда взявшийся интегратор Лисстику в череп. На всех склонах вокруг голопроектора дрались, толкались, шуршали и трещали. Страсти пылали на склонах голотеатра Хэна Соло.
- О, ситх, - сказал Сонниод шепотом, - Соло, я вспомнил, что означает "к'маи". Я слышал это слово в одном из их народных центров на севере. Им обозначают вовсе не входную плату, оно значит "жертвоприношение". Быстро! Где другое голо? С драками и амфибиями!
В это время толпа враждебно настроенных дурноземцев неудержимо смыкалась вокруг проектора. Рука Хэна скользнула к бластеру:
- Сонниод, отходим на "Сокол"!.. Что? Ты о чем?
- Давай ты приостановишься на секунду и проанализируешь ситуацию. Ты показывал им голофильм о мире, где воды намного больше, чем они могли мечтать. Больше, чем они видели во снах. В священной влаге обитали растения и животные, которых они и вообразить не могли… Идиот!!! Ты открыл не театр, ты основал религию!
Хэн сглотнул, нерешительно поднимая бластер, по мере того как круг дурноземцев сужался.
- Хорошо, но откуда я знал?! Я пилот, а не офицер корпуса по межпланетным отношениям.
Он схватил Сонниода за рукав комбинезона и, аккуратно подталкивая, поволок его в сторону "Сокола". Он услышал предупреждающий рев Чубакки с вершины склона. А в небесах герой, красавица и гражданский кордебалет были заняты дотошно продуманным танцем вокруг киосков и урн на платформе кольцевого монорельса.
Дурноземцы неуверенно расступились перед Хэном, тащившим за собой потрясенного Сонниода. Несколько аборигенов посмелее накинулись на голопроектор и стали швырять в него камнями. Танцевальное шоу над головой перекосилось и рассыпалось. Часть вандалов - а может, оскорбленные фанатики противоборствующей партии, - оставив проектор, направились мстительной толпой к Хэну.
Отлично понимая, что простым возвращением к'маи он получит лишь маленький шанс смягчить своих бывших зрителей-прихожан, Хэн выстрелил в землю перед ними. Песчаная почва взорвалась, выбрасывая осколки камней и горячую золу. Везде, где было чему гореть, вспыхивал огонь. Хэн выстрелил еще дважды - правее и левее, эффектными взрывами выдалбливая в земле лунки.