Диана Рейдо. Небесная птаха

   – Тебе хорошо, для тебя это пройденный этап, а я вижу восход солнца подобным образом впервые…
   – Вот поэтому я и позвал тебя с собой. Не разочарована?
   – Нет.
   – У вас тут хорошо, есть, где разгуляться. Широкая река, озера, лесные поляны и дикие поля… Красота радует глаз. Но вот летать над городами и населенными пунктами не так интересно, поверь.
   – Почему же?
   – Ну ты представь себе: те же самые дома-коробочки, заборы и ограды, банки и магазины – только вид сверху. Рисунки из учебника по черчению! Скучно…
   – Тогда давай не полетим в город.
   – Что, совсем не возвращаться?
   – Я не это хотела сказать… Давай еще полетаем над каким-нибудь лесом. Вдруг увидим диких животных?
   – А какие тебе нужны животные? Дикобраза или медведя мы всё равно толком и не разглядим с такой высоты.
   – А если удастся увидеть белого оленя? У индейцев, живущих в местных резервациях, это считается добрым знаком: обязательно к счастью!
   Дик снова усмехнулся, но очень по-доброму:
   – Разве что ради белого оленя. Только не заставляй меня на него охотиться!
   – Обязательно! То есть ни в коем случае, – поклялась Мирабель. Зажмурив для разнообразия глаза, она попыталась представить, что летит самостоятельно – без самолётных крыльев, без мотора и жесткого сиденья под попой. Сама выбирает, куда двигаться дальше, и наслаждается ощущением невесомости и виражами…
   – А как насчёт «мертвой петли»?
   – Ты с ума сошёл! – Мирабель тут же очнулась.
   – Должен же я продемонстрировать тебе всё, на что способен пилот такого уровня.
   – В следующий раз покажешь! – не думая, выпалила Мирабель, но, впрочем, тут же прикусила язык. Какой еще следующий раз, о чём она думает?
   Неужели он начал всерьёз ей нравиться, этот заезжий бродячий пилот? Да она же ничегошеньки о нём не знает, хотя его вроде бы нельзя подозревать ни в чём таком…
   Как бы то ни было, нужно держать себя в руках. И голову – тоже, пока не заработала себе новую головную боль…
   Белого оленя они так и не обнаружили, хотя Дик довольно долго кружил над перелеском и лесными полянами. Предположили, что зверей может отпугивать шум мотора. Хотя, конечно, это и не шум вовсе по сравнению с современными авиалайнерами… Во всяком случае, так Мирабель казалось.
   Изо всех сил она старалась запомнить растертую вокруг них небесную краску. Едва видневшиеся поодаль облака напоминали гигантскую кружевную шаль слоновой кости, сильно продырявленную во многих местах. Синева слепила глаза и наполняла душу, Мирабель дышала ею и не могла надышаться. Столько неба сразу одновременно она никогда раньше не видела. Даже когда ей случалось залечь в высокой траве посреди заброшенного поля, раскинуть руки и представлять, что она падает в небо, у неё не возникало таких феерических и пьянящих ощущений.
   Это было невероятно. Это было волшебно. Мирабель уже позабыла обо всех своих страхах, связанных с полётами… «Наверное, теперь я могла бы вернуться в Нью-Йорк», – подумала она, но тут же одернула себя: ещё чего не хватало! И отогнала от себя эту мысль.
   Мысль о том, что потрясающую картину небесной синевы, изумрудных полей зелени и тонкой облачной пены она могла бы нарисовать, воспроизведя всё это на холсте ничуть не хуже, а, возможно, даже и лучше, она вовсе не подпустила к собственному сознанию.

7

   После того как полет был завершён и они приземлились, Мирабель была даже рада вновь ощутить твердую и надежную почву под ногами.
   Дик коротко спросил:
   – Понравилось?
   И она кивнула.
   Он не стал спрашивать её, полетит ли она с ним ещё. Он извлёк откуда-то из закромов грязную тряпку и вновь принялся протирать лобовое стекло. Мирабель отошла на несколько шагов, присела прямо на траву, стянула с себя курточку и подставила лицо солнечным лучам.
   – Осторожно, обгоришь, – предостерёг её Дик. – Ты ведь белокожая…
   – Вот еще, – фыркнула девушка. – Я греюсь…
   – Тогда не сиди на земле – простудишься, – засмеялся он.
   Мирабель пожала плечами.
   Дик почти закончил протирать лобовое стекло, когда неподалеку от них послышались голоса.
   Мирабель обернулась с ленивым любопытством. И сморщилась от досады.
   Пит, сын бакалейщика. Всё бы ничего, но вместе с ним к самолёту вразвалочку подходил Рон. На треть пьяница, на треть бездельник, а в минуты просветления – механик в городской автомастерской под строгим руководством своей сестрички… Вот его Мирабель хотелось видеть меньше всего. Она не любила людей, которые по поводу и без повода лезли не в своё дело, делали выводы, о которых их никто не просил, и без надобности трепали языком. Короче говоря – сплетничали. Особенно если эти сплетни распускались без повода.
   Но деваться было некуда. Покусывая травинку, она постаралась принять как можно более безмятежный вид. Что, собственно говоря, им тут нужно?
   – Мирабель? Неужели это ты? Собственной персоной! Глазам своим не верю! – Это был Рон.
   – Привет, – поздоровался Пит, – как жизнь?
   – Всё о'кей, – Мирабель с досадой отвернулась. Мысленно она надвинула воображаемую шляпу на глаза и представила, что их тут нет…
   – А мы с дороги увидели – самолёт! В нашей глуши, а не на аэродроме. Думали, может, случилось что? Решили подойти, разузнать.
   – Всё в порядке, спасибо, – весело отозвался Дик.
   – Это твой самолёт, приятель?
   – Ага. Мой.
   – Ты сам-то откуда?
   – Издалека.
   – И как тебя сюда занесло?
   – Да вот, путешествую.
   – А как же тебя занесло в компанию к нашей Мирабель? – Рон оглушительно заржал.
   Дик едва заметно нахмурился. Впрочем, горизонтальная морщина на его лбу тут же разгладилась.
   – Она мне помогла, и в благодарность я устроил для неё полёт.
   Рон почесал в затылке.
   – Ну, а теперь двинешься дальше?
   – Двину, – согласился Дик, – когда придёт время.
   – А, так ты решил погостить в нашем городе? Дело хорошее. Да где ж ты остановишься?
   – Меня приютила Мирабель, – ответил Дик сдержанно. – Она была столь добра…
   Мирабель мысленно застонала. По её мнению, эта информация была уже абсолютно лишней. Но поделать ничего было нельзя.
   – Слушай, приятель, – неожиданно вступил Пит, – а нас ты можешь прокатить? Сколько это будет стоить?
   – Могу, – прикинув что-то в уме, ответил Дик, – только денег мне не надо.
   – Брось, как это – не надо? Возьми хотя бы на бензин, – Пит уже неловко вкладывал в руку Дика десятидолларовую купюру.
   Дик попытался отказаться, но Пит уже полез в кабину.
   – Эй, приятель, осторожнее… Я покажу, как. А ты тоже хочешь лететь? – обратился он к Рону.
   – Почему бы и нет? – кивнул тот. – Когда еще выдастся случай прокатиться на подобном агрегате? Ты, парень, мог бы деньги на этом зарабатывать…
   – Спасибо, не нуждаюсь. Тогда придется подождать: двух пассажиров одновременно я взять не могу.
   – Что ж, значит, подожду.
   Мирабель мысленно ойкнула: замечательно, теперь ей придется сидеть тут уйму времени с неприятным для неё человеком. Скорее бы Дик вернулся!.. Если еще Рон начнет задавать свои вопросы с подковыркой… Что ж, пусть полезет – наедине, без свидетелей, она найдёт, чем ему ответить и как поставить на место.
   Впрочем, кажется, Рон и не собирался лезть в бутылку. Он отошел на пару шагов от Мирабель, долго смотрел вслед улетающему биплану, потом плюхнулся на примятую траву и жадно закурил.
   Дик вернулся через двадцать минут. Он помог выбраться из кабины Питу, у которого вид был совершенно обалдевший.
   – Вау! Круто! Приятель, да ты просто монстр! Рон, залезай! Не забудь только дать ему десятку.