Дик Филип. Как создать вселенную, которая не рассыпется через пару дней

как незнакомец спрятался за дерево. Неожиданно для самого себя я подошел к
нему и спросил: "У вас все в порядке?"
- У меня кончился бензин, - ответил он. - И совсем нет денег.
Удивляясь самому себе - я никогда не делал этого раньше - я достал
кошелек, вынул все, что там было, и протянул ему. Он пожал мне руку и
спросил, где я живу, чтобы потом вернуть мне деньги. Придя домой, я решил
что деньги не пойдут ему впрок, сел в машину и подъехал к нему. В багажнике
его автомобиля мы взяли канистру и поехали на моей к ближайшей
круглосуточной заправке. И вот мы стоим ночью на заправке, два незнакомца, а
рабочий наполняет канистру бензином. Внезапно я понял, что такая же сцена
была в моем романе - в романе, написанном восемь лет назад. Та же заправка -
в точности как она предстала перед моим воображением, когда я писал роман:
ночь, яркий свет прожектора, рабочий, наполняющий канистру... и только
теперь я заметил одну деталь. Человек, которому я оказывал помощь, был
черным.
Мы вернулись к его автомобилю, снова пожали друг другу руки, и я
отправился к себе. С тех пор мы никогда больше не встречались. Он не мог
вернуть мне деньги - он не знал ни номера моей квартиры, ни моего имени. Я
был сильно потрясен этой встречей. Ведь я буквально пережил ситуацию,
описанную в собственном романе. Или, иначе говоря, я прожил версию сцены
"Деяний", где Филипп встречает незнакомца на дороге.
Как это можно объяснить?
Возможно, мой ответ не совсем корректен - однако это единственный
ответ, что у меня есть. Все дело во времени. Моя теория такова: в каком-то
смысле времени не существует. Или же оно есть - но совсем не такое, как мы
его воспринимаем или каким воображаем его себе. У меня есть
труднообъяснимое, но при этом совершенно четкое убеждение, что несмотря на
все наблюдаемые изменения, за фасадом нашего изменчивого мира находится
вполне определенная и неизменная картина событий. Я считаю, что это именно
тот временной период, который описан в Библии. Точнее, это те события, что
следуют за смертью и воскрешением Христа; или тот отрезок времени, который
описан в "Деяниях апостолов".
Да, Парменид мог бы гордиться мной. Наблюдая этот постоянно меняющийся
мир, я объявляю, что за ним лежит вечное, постоянное и абсолютно реальное.
Но как это могло произойти? Если на самом деле сейчас 50-е годы первого века
нашей эры, то почему же тогд мы видим 1978? И если мы на самом деле живем
под властью римлян, где-то в Сирии, то почему же мы видим Соединенные Штаты?
В Средние Века появилася интересная теория, суть которой я вам сейчас
изложу - она того стоит. Эта теория утверждает, что Злой Дух есть "Обезьяна
Бога". Именно он создает фальшивые реальности. А потом стремится выдать эти
подделки за истинную действительность, за настоящее Творение, созданное
Богом. Способна ли эта теория объяснить случившееся со мной? Готовы ли мы
поверить в то, что обмануты, введены в заблуждение? И что на самом деле
сейчас не 1978, а 50 год, и вокруг нас поддельная реальность, сотворенная
Злым Духом? А цель этого обмана - ослабить нашу веру в пришествие Христа?
Представляю себе, как может выглядеть мой разговор с психиатром.
- Какой сейчас год? - спрашивает врач.
- 50 год от Рождества Христова, - отвечаю ему я.
Моргнув, он спрашивает снова: "А где находитесь Вы?"
- В Иудее, - отвечаю.
- Где же это, позвольте спросить?
- Это часть владений Римской Империи, - придется ответить мне.
- Знаете ли Вы, кто сейчас Президент? - спросит он.
- Прокуратор Феликс, - отвечу тогда я.
- Вы точно в этом уверены? - спросит врач, незаметно подавая знак двум
здоровым медбратьям.
- Ну да, - отвечу я. - Если, конечно, он не отказался от своей
должности, и его место не занято прокуратором Фестом. Видите ли, Св. Павел
был под арестом у Феликса...
- Кто Вам все это рассказал? - раздраженно перебьет меня доктор.
И я отвечу: "Дух Святой". После этого меня посадят в комнату с
пробковыми стенами; и у меня не будет никаких вопросов о том, как я сюда
попал.
С одной стороны, все в этом разговоре верно - а с другой стороны, не
совсем. Мне прекрасно известно, что сейчас 1978 год, а Президент Соединенных
Штатов - Джимми Картер. И что живу я в городке Санта Ана, в штате
Калифорния, который находится в Соединенных Штатах Америки. Я даже знаю, как
добраться от моего дома до Диснейленда - это то, чего я не забуду никогда. И
уж совершенно точно то, что никакого Диснейленда не существовало во времена
Св. Павла.
Так что, если я заставлю себя быть последовательным и разумным, то
должен признать, что факт существования Диснейленда (а мне доподлинно
известно, что он существует) доказывает, что мы живем не в 50-е годы нашей
эры. Святой Павел, катающийся в гигантской чашке, и сочиняющий "Первое
послание к коринфянам", и оператор Paris TV, снимающий его на камеру - этого
просто не может быть. Св. Павел никогда даже близко не подошел бы к
Диснейленду. В парке могут оказаться только дети, туристы и
высокопоставленные советские чиновники. Только не святые.
Но каким-то образом библейские события проникли в мое подсознание и
вылезли наружу в романе; также в 1978 году я пережил сцену, описанную в
1970. По меньшей мере, один из моих романов подтверждает существование иной,
неизменной реальности, о которой писали Парменид и Платон, реальности,
которая находится за видимым миром, и которая, к нашему удивлению, иногда
открывается нам. Или, точнее говоря, таинственный Дух позволяет нам
прикоснуться к ней, когда желает, чтобы мы узрели этот вечный сценарий.
Время идет, и спустя тысячи лет, мы наблюдаем современный, видимый мир; за
ним же присутствует сокрытый, древний мир Библии. И так будет всегда.
Как вы смотрите на то, чтобы узнать окончание этой причудливой истории?
Я расскажу вам ее окончание - тем более, что осталось совсем немного. Итак,
роман "Пролейтесь, слезы..." поступил в продажу в феврале 1974 года. Неделю
спустя у меня воспалились два зуба мудрости; мне удалили их под воздействием
сильного обезболивающего. Позже в день операции, я почувствовал сильнейшую
боль. Жена позвонила хирургу, который проводил операцию; тот заказал для
меня лекарство. Через полчаса раздался звонок в дверь: это была медицинская
служба доставки. Несмотря на слабость, боль и текущую из десен кровь, я
встал чтобы открыть дверь. За дверью стояла молодая женщина. На ней было
надето сияющее золотое ожерелье с золотой рыбкой в середине. Эта рыбка
полностью захватила мое внимание. Я уставился на изображение; я позабыл про
боль, лекарство, девушку передо мной, и цель ее прихода. Я стоял и не
отрываясь смотрел на золотое изображение рыбы.
- Что это значит? - спросил я.
Девушка коснулась ожерелья и ответила: "Это знак, которым пользовались
христиане в начале нашей эры". Затем она отдала мне пакет с лекарством.
В это мгновение, глядя на рыбу и слыша произнесенные слова, я испытал
то, что называется анамнез. Это греческое слово, которое буквально означает
"потеря забвения". Я вспомнил, кто я и где я нахожусь. Все вернулось в одно
краткое мгновение. И я не только помнил, но и мог видеть это. Девушка, как и
я сам, тайно исповедовала христианство. Мы жили в постоянном страхе быть
раскрытыми римлянами. Поэтому нам приходилось общаться с помощью знаков. Вот
что она мне сообщила - и это было правдой.
В течение короткого времени, как бы ни было трудно в это поверить, я
погрузился в видение темных и мрачных очертаний полного ненависти Рима. И,
что гораздо важнее, я вспомнил Иисуса, который лишь недавно был с нами. Он
ненадолго отлучился, чтобы вскоре вернуться вновь. Я чувствовал только
радость. Мы в тайне готовились встретить Его вновь. Римляне об этом не
догадывались, думая что Он мертв, и все кончено. А мы-то знали, что Его
отсутствие не продлится долго. Это было нашей радостной тайной, нашим
истинным знанием. Несмотря ни на что, Христос обещал вернуться, и наша
радость в ожидании Его была безграничной.
Не удивительно ли то, что такое странное событие - возвращение забытого
воспоминания - случилось лишь неделю спустя после выхода романа? И именно
того романа, действие и персонажи которого воспроизводят содержание "Деяний
Апостолов", книги, описывающей события, который непосредственно последовали
за воскресением Иисуса. События, о непосредственной близости которых мне
напомнил случай с золотым изображением рыбы...
Уверен, что случись бы такое с вами, вы не оставили бы эти события без
внимания. Вы бы постарались найти теорию, объясняющую все это. Я
перепробовал множество таких теорий: цикличное время, застывшее время,
"священное" вечное время, которое противопоставлено обычному, "мирскому", и
так далее. Одна идея объединяла все эти теории. Главное - это таинственный
Святой Дух, имеющий непосредственное отношение к Христу. И этот Дух может
посещать человеческий разум, учить и наставлять людей, проявлять себя с их
помощью, даже незаметно для них самих.
Во время написания романа, в 1970 году, произошло одно событие, которое
нельзя назвать заурядным. Ночью мне приснился сон - и очень яркий сон.
Проснувшись, я почувствовал сильное желание - или, точнее, необходимость -
включить его в текст романа именно таким, каким он приснился мне. Стараясь
перенести его на бумагу как можно точнее, я одиннадцать раз описал его на
бумаге, и лишь последнее описание полностью удовлетворило меня.
Привожу этот текст целиком - в том самом виде, как он опубликован в
книге.
Сельская местность, сухая и бурая; лето. Здесь прошло его детство. Он
едет на лошади. Слева от него скачет группа всадников. Они медленно
приближаются. Каждый из всадников одет в сверкающую мантию. У каждого на
голове островерхий шлем, сияющий в лучах солнца. Всадники поравнялись с ним,
и он заметил лицо одного из них. Древний лик, словно высеченный из мрамора.
Струящаяся каскадами белая борода. Какой сильный нос, как благородны его
черты. Неторопливы и размерены его движения. Видно, что он не из простых
людей. Без сомненья, это - король.
Феликс Бакмэн уступил им дорогу. Он не сказал им ни слова; они тоже
хранили молчание. Вместе они движутся к дому; к тому дому, из которого он
вышел. Человек, которого зовут Джейсон Тавернер, заперся в доме. Он один
там, внутри. Дом без окон и без дверей. Человек сидит там, внутри. Сидит без
движения, лишь существует. Сейчас - и вовеки. Бакмэн скачет вперед, в
открытое пространство. И слышит, как сзади раздается пронзительный крик.
Тавернер убит. Его убили люди в сверкающих разными цветами мантиях. Видя,
как они входят в дом, чувствуя колыхание их теней вокруг и зная, что они
хотят сделать, Тавернер отчаянно закричал.
Феликс Бакмэн наполнился чувством глубокого и неизбывного горя. Но во
сне он не поворачивает вспять и не оборачивается. Никто и ничто не в силах
воспрепятствовать отряду в сверкающих мантиях. Им нельзя ответить "нет". Как
бы то ни было, уже все кончено. Тавернер мертв.
Возможно, этот отрывок не напомнил вам ничего - кроме отряда
исполнителей, казнящих виновного или подозреваемого. Остается неясным,
совершил ли Тавернер преступление на самом деле, или же он только
подозревался в его совершении. У меня было впечатление, что он виновен, но
то, что его должны убить было для меня трагедией, очень горестным и
печальным событием. В романе сон заставляет Феликса Бакмэна рыдать, и именно
поэтому он обращается за поддержкой к чернокожему незнакомцу на
автозаправке.
Через несколько месяцев после выхода романа я нашел место в Библии, к
которому относился мой сон. Это книга Даниила, 7:9:
Видел я наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями;
одеяние на Нем было бело как снег, и волосы главы Его - как чистая волна;
престол его - как пламя огня, колеса его - пылающий огонь. Огненная река
выходила и проходила под Ним; тысячи тысяч служили Ему и тьмы тем предстояли
Ему; судьи сели и раскрылись книги.
Седовласый старец появляется снова, в Откровениях Иоанна Богослова,
1:13:
Я обратился ... увидел ... облаченного в подир и по персям опоясанного
золотым поясом. Глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи
Его - как пламень огненный.
И ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи; и голос Его -
как шум вод многих.
И далее, 1:17:
И когда я увидел Его, то пал к ногам Его, как мертвый. И Он положил на
меня десницу Свою и сказал мне: не бойся, Я есмь первый и последний, и
живый; и был мертв и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и
смерти.
Итак запиши то, что ты видел, и что есть, и что будет после сего.
И, подобно Иоанну, я смиренно записал то, что видел и включил в текст
своего романа. И это было правдой, хотя в то время я не знал, кто же он:
...и он заметил лицо одного из них. Древний лик, словно высеченный из
мрамора. Струящаяся каскадами белая борода. Какой сильный нос, как
благородны его черты. Неторпливы и размерены его движения. Видно, что он не
из простых людей. Без сомненья, это - король.
Конечно, это был король. Ведь то был Сам Христос, вернувшийся, чтобы
вершить правосудие. Это то, что он делает в моем романе - вершит суд над
заточенным во тьме. Человек, который заточен во тьме - это Сила Ночи, Принц
Зла. Какие бы имена он не носил - его время пришло. Зло осуждено и обречено
на смерть. Феликс Бакмэн может рыдать от горя, но он знает, что приговор не
может быть изменен. И потому он скачет вперед, и не оборачивается, услышав
отчаянный крик страха и поражения, последний возглас уничтоженного зла.
Итак, мой роман содержит идеи из других частей Библии, а не только из
"Деяний". Не будем сейчас изучать сюжет моей книги, а рассмотрим ее скрытый
смысл. Истинное содержание романа таково: возвращение Христа, как повелителя
и судьи, а не как страдающего и униженного раба. Он вернулся, но не как
осужденный, но чтобы вершить суд самому. Роли сменились. Тайный смысл
произведения, без моего ведома, оказался предупреждением власть
предержащему: "Ты будешь судим и наказан". К кому же это относится? Я не
могу, точнее говоря, предпочту не называть его имени. У меня нет точной
уверенности, а есть лишь предположение. Вы можете сами задать себе вопрос:
Что за политические события произошли в Соединенных Штатах между февралем и
августом 1974 года? Спросите, кто был судим, и осужден, и стремительно упал
с вершин в самую пучину позора? Самый могущественный человек этого мира. И я
чувствую такую же жалость к нему, как в том сне. "Бедный, бедный человек", -
сказал я однажды своей жене, рыдая. - "Заперт в своем доме, один, в страхе,
играющий на пианино в ночи, знающий, что его ждет". Давайте же простим его,
Бога ради. То, что было сделано с ним и с его помощниками - "всеми людьми
Президента" - должно было произойти. Но сейчас все уже кончено, и его надо
выпустить на волю, надо же дать ему увидеть солнечный свет. Ни одно живое
существо не может быть запирать вот так, в темноте, одиночестве и страхе,
навсегда. Это нечеловечно.
В тот момент когда Верховный Суд принимал решение о передачи
магнитофонных записей Никсона в руки специального следователя, я был в
городе Йорба Линда. Это калифорнийский городок, где рос Никсон. Здесь он
учился в школе, здесь находится магазин, где он работал, тут есть парк,
носящий его имя. В этом городке я зашел пообедать в китайский ресторан. На
десерт подали печенье с предсказанием: внутри каждого такого печенья лежит
свернутое пророческое изречение. Вот что досталось мне:
ДЕЯНИЯ, СОВЕРШАЕМЫЕ ТАЙНО
НАХОДЯТ СПОСОБ УЗНАННЫМИ БЫТЬ.
Я отправил этот листок бумаги по почте в Белый Дом, приписав, что
китайский ресторан находится рядом с домом Никсона. В письме я написал:
"Кажется, произошло недоразумение; предсказание м-ра Никсона попало ко мне.
Возможно, то изречение, что предназначалось мне, находится у него?" Ответа
из Белого Дома я не получил.
Как я уже отмечал, автор, пишущий фантастику, - точнее, то, что он
считает фантастикой - может писать правду и не знать об этом. Цитируя
Ксенофана (еще один греческий философ досократовского периода): "даже если
человеку доводится сказать истину, сам он этого не знает; все окутано
проявлениями" (фрагмент 34). А Гераклит продолжил: "природа вещей в сокрытии
самой себя" (фрагмент 54). Суть всего этого в том, что мы не можем доверять
нашим чувствам; также, по всей видимости, мы не можем доверять рассудочному
суждению. Что касается чувств: представьте себе человека, бывшего слепым с
рождения, и внезапно прозревшего. Он будет, наверное, весьма удивлен,
обнаружив, что предметы "уменьшаются" по мере удаления от них. С точки
зрения здравого смысла для этого нет причины. Конечно, мы принимаем это в
силу своей привычки. Мы видим, что они уменьшаются, но на самом деле мы
знаем, что их размер остается прежним. Так что даже прожженый прагматик
понимает разницу между истинными размерами и тем, что говорят ему глаза и
уши.
Из написанного Гераклитом уцелело немногое, то же, что мы имеем, весьма
загадочно. Однако фрагмент 54 гласит совершенно ясно: "сокрытая структура
повелевает структурой проявленной". Это означает, что Гераклит видел пелену,
лежащую поверх истинных событий. Он также может быть заподозрен в
предположении о том, что время не есть то, чем оно кажется. Фрагмент 52:
"Время есть дитя, в шашки играющее; принадлежащее ребенку - и есть царство".
Конечно, это высказывание сложно истолковать однозначно. Но ему же
принадлежат слова (фрагмент 18):
Если не ждать - не узнаешь нежданного; это нельзя выследить, не ведут к
нему пути.
Эдвард Хасси, в своей научной работе "Греческие философы
досократовского периода"³, пишет:
Если Гераклит был столь убежден в недостаточной способности большинства
людей к пониманию, он бы привел точные инструкции для постижения истины.
"Разгадывание загадок" подсказывает, что необходим род откровения, нечто
извне человеческого осознания... Истинная мудрость, как можно видеть, тесно
связана с Господом; это, в свою очередь, подсказывает, что, приближаясь к
мудрости, человек становится подобен Господу - или становится частью Бога.
Это не цитата из религиозного или философского трактата; перед нами
выдержка из аналитической работы, написанной преподавателем Древней
Философии Университета Оксфорда. Хасси ясно показал, что эти древнегреческие
мыслители не разделяли философию и религию. Ксенофан из Колофона, родившийся
в 6-ом веке до нашей эры, был тем, кому удалось совершить качественный
прорыв. Не прибегая ни к каким основаниям, кроме собственного рассудка, он
заключил:
Есть бог единый, не схожий с бренными созданиями ни телесной формой, ни
мыслью. Всецело видит он, всецело мыслит, всецело слышит. Всегда он
пребывает в своем месте; не движется он из одного в другое.
³ Edward Hussey. "The Pre-Socratics"
Это весьма тонкая и развитая концепция Бога; и, по-видимому, Ксенофан
был первым из греков кто высказал ее. "Доводы Парменида были призваны
показать, что вся реальность суть сознание, или объект мысли в сознании",
пишет Хасси. А вот другое его соображение, касающееся Гераклита: "По
Гераклиту трудно сказать, насколько отличны Божьи замыслы от их мирского
исполнения; или сколь отлично само Божественное сознание от мира". Следующий
шаг, сделанный Анаксагором, завораживает своим изяществом: "Он пришел к
теории о такой микроструктуре материального, которая сделала реальность
труднодоступной для человеческого понимания". Анаксагор верил, что все
существующее определяется сознанием. Эти философы не были ни ограниченными
людьми, ни фантазерами. Они спорили о серьезных вопросах и изучали взгляды
друг друга со всей внимательностью. Лишь после Аристотеля их суждения стали
рассматриваться как грубые и примитивные. Итак, резюме философии и теологии
досократовского периода может быть сформулировано так: Вселенная есть не то
чем она кажется; на своем глубочайшем уровне она есть то же, что и человек в
своей природе. Можно называть это душой или разумом - это то единое, что
мыслит и существует и лишь кажется множественным и материальным. Многое из
этих идей доступно нам по концепции Логоса, связанной с Христом. Логос есть
одновременно мысль и мыслящий. Вселенная то же - мыслитель и мысль и мы,
человеческие существа, в конечном итоге сами являемся мыслями этого
мыслителя.
Если Господь размышляет о Риме 50-х годов нашей эры - то сейчас Рим в
начале нашей эры. Это похоже на наручные часы: у Вселенной нет
автоподзавода, Господь
- вот тот, кто их заводит. Также во Вселенной отсутствуют какие-либо
"батарейки"; Бог есть источник энергии. Спиноза верил, что Вселенная есть
тело Господа, распростертое в пространстве. Но за две тысячи лет до Спинозы
Ксенофан сказал: "Повелевает без усилий он всем сущим мыслью своего ума"
(Фрагмент 25).
Взоможно, те из вас, кто читали мой роман "Убик", помнят как
мистическая сила по имени Убик заявляет о себе серией рекламных текстов:
Я есть Убик. Я был до появления Вселенной. Я зажег тысячи солнц. Создал
мириады миров. Я создал тварей и места, которые они населяют. Я указываю им,
где им быть. Они движутся туда и действуют согласно моей воле. Я есть слово
и мое имя не произносится. Я называюсь Убик, но это не есть мое имя. Я есть.
Я пребуду всегда.
Из этого отрывка ясно, кто есть Убик. Он указывает, что он - слово, или
Логос. При переводе романа на немецкий произошло одно из самых замечательных
недоразумений, с которыми я когда-либо сталкивался. Конечно, было бы
прекрасно, если бы переводчик книги имел опыт переводов с древнегреческого
на немецкий времен Гутенберга. Наш же переводчик был вполне современным. Все
шло отлично, пока ему не встретилось предложение: "Я есть слово". Это
озадачило его. "Что же имел в виду автор?", - наверное спрашивал он самого
себя. По-видимому, ему не приходилось до этого встречаться с идеей Логоса.
Он выполнил перевод настолько хорошо, как мог. И вот в немецком издании
Верховная Сущность провозглашает себя такими словами:
Я есть бренд.
Такая судьба, видимо, ждет каждого писателя, рискнувшего включить
теологические мотивы в свое произведение. Что касается этого переводчика,
то, доведись ему работать над Евангелием от Иоанна, он, наверное, написал бы
так: "В начале был бренд, и бренд был у Бога, и бренд был Богом. Через него
все начало быть, и без него ничто не начало быть, что начало быть". Вот так
всегда с высокими начинаниями. Надеюсь, что у Бога есть чувство юмора.
Или же надо сказать: у бренда есть чувство юмора?
Как я уже упоминал, есть два главных вопроса, котрые занимают меня. Они
таковы: "Что есть действительность?" и "Что из себя представляет настоящее
человеческое существо?" Думаю, что сейчас вы видите мою неспособность
ответить на первый вопрос. У меня есть лишь выстраданное убеждение, что в
определенном смысле описанное в Библии есть реальность. Это картина событий,
которая сокрыта от прямого взора, но существует в действительности. События
эти реальны всегда и без изменений; хоть они и не видны, но могут стать
доступными через откровение. Вот и весь итог: сочетание мистического опыта,
логических рассуждений и веры. Теперь перейдем к описанию настоящей
человеческой личности; в этой области мне удалось достичь более значимых
результатов.
Настоящий человек - это тот из нас, кто точно знает, чего не надо
делать; более того, он упорствует в своем отказе это совершить. Он будет
отказываться делать это, даже о том, что это повлечет за собой страшные
последствия для него и для тех, кто ему дорог. Вот в чем, я считаю, состоит
героизм обычных людей: их "нет" угнетателям и спокойное принятие последствий
своего сопротивления. Их деяния могут быть невелики, и почти всегда они
остаются незамеченными Историей. Имена их не остаются в памяти, да они и не
стремятся к тому, чтобы их помнили. Их подлинность может представляться
странной: это не есть желание совершать героические поступки, это спокойные
отказы. По сути, их невозможно заставить быть теми, кем они не являются.
Вся мощь поддельных реальностей, обрушивающихся на нас каждый день, все
эти искусно состряпанные имитации не могут затронуть душу истинных людей.
Глядя на детей, сидящих у телевизора, я поначалу боялся того, чему они могут
научиться. Однако потом я понял, что их нельзя испортить или уничтожить. Они
наблюдают, слушают, понимают, а потом - там и где это необходимо - они
отказываются. Есть великая сила в этой способности детей противостоять
искусственному. У ребенка чистая душа и твердые руки. Усилия тех, кто
рекламирует и продвигает, пропадают попусту. Конечно, можно продавать
огромное количество чипсов или конфет; рестораны быстрого питания могут
сбыть бессчетные порции их "еды" детям, но маленькие души детей останутся
чистыми и незатронутыми. Современный ребенок отличает правду ото лжи с
большей легкостью, чем это делал взрослый двадцать лет назад. Когда я хочу
узнать правду, я спрашиваю своих детей. Не они спрашивают меня, а я
обращаюсь к ним.
Однажды я со своей женой обсуждал личность Иисуса в Евангелии, а мой
сын Кристофер (ему тогда было четыре), играл рядом. Кристофер повернулся к
нам на мгновение и произнес: "Я рыбак. Рыбу ловлю". Он играл с ненужной
металлической лампой, которую нам подарили давным-давно. И вдруг я увидел,
что светильник имеет форму рыбы! Хотелось бы мне знать, о чем думал мой сын
в тот момент - и явно он думал не о том, что показывают по телевизору в
рекламе шоколада или молочных продуктов. "Я рыбак. Рыбу ловлю". Кристофер в
свои четыре года сумел разглядеть тот знак, который я не замечал до своих
сорока пяти лет.
Время движется быстрее. К чему оно стремится? Может быть, мы знали об
этом две тысячи лет назад? Или, возможно, это было не так давно; а
"прошедшее" - всего лишь обман? Может быть, это случилось на этой неделе,
или даже сегодня утром. Наверное, время не только ускоряется. Быть может,
оно приближается к своему концу.
И если это так, аттракционы в Диснейленде не останутся прежними. Ведь в
конце времен животные в парке перестанут быть искусственными, и тогда,
впервые, раздастся пение настоящей птицы.
Благодарю за внимание.