Дик Филип Кинред. Фасрад

   Десять минут спустя Моррис уже летел на Ганимед.
   Фасрад вошел к нему на корабль на Марсе, где он остановился, чтобы заправиться.
   – Вы, очевидно, не понимаете, – сказал фасрад. – Мои инструкции заключаются в том, чтобы демонстрировать себя до полного вашего удовлетворения. На данный момент вы еще не убеждены до конца; необходимо продолжить демонстрацию. – Фасрад подошел к пульту управления и быстро пробежал пальцами по клавиатуре, мгновенно приведя в соответствие друг с другом всевозможные тумблеры и переключатели.
   – Вам следовало бы почаще проходить технический осмотр.
   Фасрад отправился в задний конец корабля, чтобы проверить реактивные двигатели. Моррис машинально дал сигнал служителю, и топливные насосы отпустили корабль. Он набрал скорость, и маленькая песчаная планета, оставшись позади, утонула в пространстве. Спереди надвигался Юпитер.
   – Ваши двигатели в плохом состоянии, – сказал фасрад, возвращаясь с кормы. – Мне не нравится это постукивание внутри главного тормоза. Как только вы приземлитесь, я произведу капитальный ремонт.
   – Ваша Компания не возражает против того, чтобы вы оказывали мне услуги? – спросил Моррис с горьким сарказмом.
   – Компания считает меня вашим фасрадом. Счет вам пришлют в конце месяца. – Робот выхватил откуда-то ручку и целый альбом отпечатанных форм. – Я сейчас опишу вам четыре возможных варианта оплаты. Десять золотых единиц наличными означают трехпроцентную скидку. К тому же, вы сможете включить в расчет некоторые предметы домашнего обихода – из тех, что вам больше не понадобятся. Можно платить по частям, в четыре приема. Первая часть будет востребована сразу, последняя – по истечении девяноста дней.
   – Я всегда плачу наличными, – пробормотал Моррис.
   – Рассрочка на девяносто дней – беспроцентная. Шестимесячная рассрочка требует шести процентов годовых, что составит приблизительно... – он сам себя оборвал. – Мы сменили курс.
   – Верно.
   – Мы сошли с официальной линии траффика, – фасрад убрал ручку и бумаги и поспешил к пульту управления. – Что вы делаете? За это полагается штраф на сумму две золотые единицы.
   Моррис не ответил. Он с мрачной решимостью приник к клавиатуре, не отрывая глаз от экрана. Корабль быстро набирал скорость. Буи-ограничители сердито перекликались, но он мчался мимо, в пустую мглу пространства снаружи. Через несколько секунд они окончательно вышли за пределы траффика. Они были одни, и летели быстро, прочь от Юпитера, погружаясь в глубокий космос.
   Фасрад вычислил траекторию.
   – Мы покидаем Солнечную Систему. Движемся по направлению к Проксиме Центавра.
   – Вы угадали.
   – Не стоит ли вам предупредить жену?
   Моррис буркнул что-то невразумительное и переключил передачу. Корабль подскочил и едва не перевернулся, но все же выправил ход. Двигатели угрожающе завыли. Индикаторы показывали перегрев в главных турбинах. Моррис это проигнорировал и подключил к системе чрезвычайный запас топлива.
   – Я свяжусь с миссис Моррис, – предложил фасрад, – в ближайшее время мы выйдем за пределы распространения сигнала.
   – Не трудитесь.
   – Она будет волноваться. – Фасрад поспешил назад и снова проверил двигатели. Он вернулся в кабину, дребезжа тревожным зуммером. – Мистер Моррис, этот корабль не оснащен для межсистемных перелетов. Это четырехскоростная домашняя модель класса D, исключительно для внутреннего использования. На такую быстроту она совершенно не рассчитана.
   – До Проксимы, – ответил Моррис, – иначе не долетишь.
   Фасрад подсоединился к пульту управления.
   – Я могу снять часть нагрузки с электроцепи корабля. Но если вы сами не сбросите ее до нормальной, я не могу отвечать за состояние испорченных двигателей.
   – К черту двигатели.
   Фасрад замолчал. Он шевелил головой, внимательно вслушиваясь: вой приборов внизу, под ними, становился все отчаяннее. Корабль страшно тряхнуло. Куски засохшей краски, медленно опускаясь, кружили в воздухе. Пол дымился, нагретый равномерным движением поршней. Нога Морриса стояла на газу. Удаляясь от Солнца, корабль еще быстрее набирал скорость. Области, размеченные на картах, остались позади. Солнце резко сжималось в точку.
   – Вы не известили жену, а сейчас уже поздно устанавливать видеосвязь, – сказал фасрад. – На корме есть три сигнальные ракеты; если хотите, я запущу их. Быть может, удастся привлечь внимание проходящего где-нибудь поблизости военного транспорта.
   – Зачем?
   – Они могут взять нас на буксир и вернуть в Солнечную систему. За это полагается штраф размером в шесть тысяч золотых единиц, но при данных условиях такой выход представляется наиболее разумным.
   Моррис повернулся к фасраду спиной и всем своим весом навалился на газ. Вой приборов стал мощным ревом. Инструменты трещали и разваливались. Один за другим вылетали предохранители. Лампочки потускнели, погасли, затем неохотно засветились снова.
   – Мистер Моррис, – сказал фасрад, – вы должны приготовиться к смерти. Вероятность взрыва в турбинах – семьдесят три процента. Я сделаю все, что смогу, но критическая точка риска уже пройдена.
   Моррис вернулся к экрану. Некоторое время он жадно глядел на растущую точку – двойную звезду Центавра.
   – На вид они вполне ничего, правда? Главное – Прокс, это наша. Двадцать планет. – Он кинул изучающий взгляд на дико скачущие стрелки приборов. – Как там двигатели, еще держатся? Тут все равно ничего не поймешь, половина приборов сгорела.
   Фасрад немного помедлил. Он хотел было что-то сказать, но передумал.
   – Я пойду назад и проверю, – ответил он. Он отправился в задний конец корабля, прошел по короткому тамбуру и исчез в гремящем, вибрирующем машинном отсеке.
   Моррис наклонился и выбросил сигарету. Он выждал еще немного, затем протянул руку и в последний раз прибавил ходу – до предела шкалы, высвеченной на пульте.
   Взрывом корабль разорвало надвое. Части каркаса вихрем закружились вокруг Морриса. Его тело, на секунду лишенное веса, толчком подбросило вверх и с силой ударило о пульт управления. Сверху на него сыпался дождь металла и пластика. Подсветка разрушаемых инструментов мигнула ослепительно яркой вспышкой, потускнела и окончательно погибла, вместе со звуками уходя в тишину. Теперь вокруг не было ничего, кроме холодного пепла.
   Сознание вернулось к нему при монотонном посвистывании запасных воздушных насосов. Моррис лежал, придавленный обломками пульта управления; одна рука у него была сломана и загнута за спину. Он попытался шевельнуть ногами, но обнаружил, что не ощущает своего тела ниже пояса.
   Клочья и обломки, когда-то бывшие его кораблем, по-прежнему неслись к созвездию Центавра. Ремонтные автоматы продолжали слабые попытки починить корпус, заделать зияющие дыры. Регуляторы температуры и гравитационного поля, работавшие на внутренних батарейках, судорожно фыркали. На экране медленно, неизбежно рос пылающий круг двойного солнца.
   Он был рад. В безмолвии разрушенного корабля он лежал под обломками, благодарно разглядывая растущую громаду. Это было красивое зрелище. Он давно хотел увидеть его. И вот оно здесь, все ближе с каждой минутой. Пройдет день-два, и корабль, нырнув, растворится в огненной массе. Но в промежутке у него еще будет прекрасное время. Теперь никто не сможет ему помешать.
   Он подумал о Салли, которая мирно спала под излучающей линзой. Что сказала бы Салли о Проксиме? Ей бы это понравилось? Наверное, нет. Наверное, она захотела бы домой, как можно скорее. Есть вещи, которыми приходится наслаждаться в одиночестве. Это – для него одного. Умиротворяющий покой снизошел на него. Он будет лежать здесь, не шевелясь – а пылающее великолепие будет становиться все ближе...
   Звук. Нечто поднималось из кучи сплавленных друг с другом обломков. Искалеченная, потерявшая внутренности фигура, смутно различаемая в мигающем свете экрана. Моррис с усилием повернул голову.
   Фасрад выпрямился, шатаясь. Большая часть его туловища была разбита и разломана, ее не было. Он покачнулся, затем с убийственным грохотом рухнул лицом вперед. Он медленно пробирался к Моррису; не дойдя нескольких футов, остановился в угрожающей близости. Различные его детали неприятно потрескивали. Реле щелкали, бессмысленно переключаясь. Какая-то неясная, бесцельная жизнь приводила в движение его опустошенный каркас.
   – Добрый вечер, – проскрежетал его пронзительный, металлический голос.
   Моррис закричал. Он попытался пошевелиться, но разрушенные стены держали его крепко. Он вопил и орал, и пытался уползти от фасрада. Он плевался и выл, и плакал.
   – Я хотел бы показать вам фасрад, – продолжал металлический голос. – Не могли бы вы позвать вашу жену? Я хотел бы показать фасрад также и ей.
   – Убирайся! – кричал Моррис, – Уходи от меня!
   – Добрый вечер, – продолжал фасрад, как испорченная магнитная лента, – Добрый вечер. Присядьте, пожалуйста. Счастлив познакомиться с вами. Как ваше имя? Благодарю вас. В вашей округе вам предстоит первыми увидеть фасрад. Где вы работаете?
   Мертвые глазные линзы пустым, отсутствующим взглядом глядели на Морриса.
   – Присядьте, пожалуйста, – сказал он снова. – Это займет совсем немного времени. Совсем немного, всего лишь секунду. Демонстрация займет всего лишь...