Дина Константинова. Тайник на Кутузова (сборник)

   – Я хочу смотреть подвал.
   – Вы совсем дурак или прикидываетесь? – поинтересовалась я, когда мы вышли в коридор в сопровождении Веры Петровны и Саши. – Вы всем своим видом покажете, что там, в подвале, что-то есть. Что-то, что вас так сильно интересует. И это, соответственно, заинтересует остальных. Так что смотрите дом. Подвал будет на десерт.
   Так, большой компанией, мы остановились перед дверью квартиры номер два.
   – Таня сегодня дома, – уверенно сообщила Вера Петровна. – Я утром слышала, как она телемастера вызывала.
   Я про себя усмехнулась. Как, интересно, можно слышать из другой квартиры, что соседка вызывала мастера? Ясно было одно – Вера Петровна подслушивает. И скорее всего, подсматривает. А что еще было делать бедной старушке?
   Когда мне рассказывали о соседке Тане, я мысленно представляла ее. Как может выглядеть заведующая овощной базой сорока пяти лет, незамужняя и при денежке? У меня получилась следующая картина – невысокая, довольно полная, с приятным лицом, сильным макияжем, обязательно с розовой помадой на губах, блондинка в пестром цветочном халате, с крупными золотыми серьгами в ушах.
   Дверь распахнулась, и на пороге возникла Таня. Выглядела она почти так, как я ее и представляла. Единственным, в чем я ошиблась, был цвет волос. Таня была выкрашена в огненно-рыжий цвет.
   – Вы ко мне? – Она кокетливо вскинула вверх яр ко очерченные брови и мгновенно оценила Клауса.
   – Танечка, – запела Вера Петровна, как кошка. – Тут вот немец..
   При слове «немец» Таня втянула живот, что автоматически увеличило и без того пышную грудь.
   – Тут дед его жил, – продолжила Вера Петровна. – Хочет дом посмотреть.
   Таня распахнула дверь и буквально втянула нас в квартиру. Вера Петровна сделала робкую попытку перешагнуть порог, но Таня довольно резко сказала:
   – Спасибо, Вера Петровна. Мы тут сами разберемся.
   Саша, ковыряясь во рту зубочисткой, криво усмехнулся. Он так и стоял у стенки в коридоре. А потом сказал:
   – Ну, зайдете потом. Подвал покажу...
   Таня захлопнула входную дверь и смерила меня взглядом.
   – А вы его жена? – тут же уточнила она.
   – Нет, что вы. Я... Турагент. Помогаю. Он не женат.
   – Ага. Это хорошо.
   С этими словами Таня вцепилась в Клауса пышной ручкой и повлекла за собой.
   – Тут кухня. Это вот комната... Да что у меня смотреть? Одна комната, и все...
   Да, комната была одна. Но эта комната очень сильно отличалась от двух комнат соседней квартиры. Мебель новая, но очень уж громоздкая и яркая. Комната была заставлена от двери до окна. На стене висел пестрый ковер. Заметив, что я посмотрела на ковер, Таня сказала:
   – Персидский. Из Греции привезла. Там дешево. А то у нас, знаете, такие цены...
   И, показывая «цены», Таня закатила ярко накрашенные глаза к потолку.
   Иными словами, в комнате было слишком много всего. Какой-либо стиль отсутствовал в принципе. Было похоже, что это не жилая комната, а склад какого-то восточного базара. Оценивая жилище Тани, я думала.
   Номером третьим и последним стало посещение квартиры «буржуев» Додохиных.
   К моему удивлению, когда мы покинули квартиру Тани и вышли на лестницу, Вера Петровна уже была там. Дежурила.
   – Ну что? – Она кивнула на Клауса. – Посмотрел?
   – Посмотрел, – тихо ответила я. – Переживает...
   – Так оно и понятно, – шепотом сказала Вера Петровна, сочувственно кивая.
   Додохины, хоть и были буржуями, оказались довольно приятными людьми. На порог, правда, нас пустили не сразу – сначала выяснили, кто мы и зачем пришли. Проверили паспорт Клауса. А потом пустили, но, увы, опять не всех.
   – Вера Петровна, вы подождите снаружи, – вежливо, но твердо сказала Оля и захлопнула дверь.
   Пока она закрывала дверь, я видела совершенно расстроенное лицо Веры Петровны. Полное разочарование! Господи, ей так хотелось побывать в этой квартире «буржуев» на втором этаже! А ее не пустили... Немудрено, что она подслушивает.
   Додохиной Оле было на вид около сорока с небольшим. Это была довольно стройная, подтянутая шатенка с узким лицом и очень живыми глазами. Одета она была в спортивный костюм, и мне даже показалось, что она похожа на спортсменку. Говорила в основном Оля, а муж ее, Рома, просто присутствовал. Молча.
   Рома был выше Ольги на две головы, тощ, как жердь, и очень рассеян. Он ходил за нами, и глаза его, казалось, блуждали, каждый сам за себя.
   – Господин Клаус, случайно, не говорит по-французски? – спросила Ольга, показывая нам кухню.
   – Нет, – ответила я за него. – Только по-немецки.
   – Жалко, – пожала плечами хозяйка квартиры. – А я не говорю по-немецки.
   «Буржуи» жили вполне нормально. И ничего супербуржуйского в квартире не было. Обыкновенное жилище людей с неплохим достатком – хорошая мебель, техника, шторы. Чисто и аккуратно.
   – А как звали его деда? – вдруг подал голос Роман.
   – Я даже не знаю, – растерялась я. – Сейчас спрошу.
   Я перевела вопрос. Клаус почему-то задумался.
   – Вы что, не помните, как звали вашего деда? – удивилась я.
   – Вернер. Вернер Майдт, – ответил Клаус.
   – Да? – Роман почесал в затылке и уставился куда-то в потолок.
   – А что? – Ольга с интересом взглянула на мужа.
   – Да просто так, – равнодушно ответил тот, продолжая смотреть куда-то вверх. – Странно...
 
   Наконец пришел момент, которого так ждал Клаус! А именно – осмотр подвала.
   – А вы знаете, в какой подвальной комнате зарыт ваш тайник? – тихо поинтересовалась я, когда мы в сопровождении всех пятерых жильцов дома спускались вниз по крутой лестнице.
   – Да, – ответил Клаус.
   Первый подвал принадлежал Вере Петровне и никакого интереса у Клауса не вызвал. Номером два шел подвал Додохиных, он также оставил Клауса равнодушным. Зато в подвале Тани немец заметно оживился. Оля сказала:
   – Ну, раз мы больше не нужны, мы пойдем.
   – Идите, идите, – ответила Вера Петровна, хотя обращалась она ко мне.
 
   – Спасибо вам большое. – Я горячо поблагодарила пару «буржуев», и они покинули подвал.
   Клаус зашел в небольшую подвальную комнату и принялся ходить от стенки до стенки. Мы внимательно следили за его перемещениями. Потом он остановился, осмотрелся и, обнаружив в углу швабру, принялся стучать ею по полу. «Идиот», – пронеслось у меня в голове. Ну конечно, идиот! А кто же он еще? Схватил швабру, стучит ею, определенно что-то ищет. Сейчас, ровно через минуту, меня все хором спросят: «А что это он делает?» И что я должна отвечать?
   Быстрее, чем я успела об этом подумать, вопрос прозвучал.
   – Чего это он? – спросил Саша, глядя на Клауса с полным недоумением.
   – Тш. – Я приложила палец к губам. – Не спугните...
   На меня уставились три пары до крайности изумленных глаз. Даже Танины маленькие глазки округлились.
   – Дело в том, – я понизила голос, – что его преследует навязчивая идея...
   Когда моя пауза затянулась, баба Вера не выдержала:
   – Какая?
   – Видите ли... Дом этот действительно его деда. Это правда. Но Клаус страдает небольшим психическим расстройством...
   Таня ахнула, и глаза ее тут же померкли. Ведь еще пару минут назад Клаус представлял для нее живой женский интерес! А тут я объявила о каком-то расстройстве...
   – Нет, вы не подумайте, он не псих! – Я тут же поспешила успокоить Таню, тем более что нужный нам подвал был именно ее подвалом. – Все не так страшно...
   – Короче, – сплюнув на пол, потребовал Саша. – Чё с ним?
   Короче! Я была бы рада сказать что-то короче, но что я могла сказать? Конечно, я тянула резину, пытаясь придумать хоть что-то относительно солидное, во что можно было поверить. Что-то, что могло объяснить его перемещения со шваброй по периметру подвала.
   – Он уверен, что Гитлер жив, – вдруг ляпнула я и сама ужаснулась тому, что сказала.
   – Что-о-о-о?! – воскликнули все хором.
   – Он уверен, что во время войны Гитлер не погиб. Он думает, что тогда, когда в Берлин вошла Красная армия, он бежал из своего бункера по тайному подземному тоннелю. Он уверен, что бежал Гитлер сюда, в Кенигсберг, и что этот тоннель заканчивается здесь, в доме его деда.
   – Гитлер бежал? – осторожно переспросила Вера Петровна почти шепотом.
   – Да. – Я кивнула. – И Борман с ним...
   Потом стало тихо. Так тихо, что я слышала, как тикают часы у Саши на руке. А Клаус все стучал и стучал... Потом, стукнув возле какого-то старого комода, стоявшего в углу, притих.
   – Нашел, что ли? – спросила Вера Петровна, не сводя с него глаз.
   – Наверное.
   Во время всего этого спектакля я наблюдала за жильцами дома. Аккуратно так, исподтишка. Таня, по всей видимости, никак не могла разобраться со своими чувствами. Ей было плевать на его деда, на Гитлера и на Бормана, на всех, вместе взятых. Ее интересовал Клаус. Она, как я понимаю, размышляла – сильно он вольтанутый или ничего, потянет? Ей очень хотелось закрутить с ним романчик, я это видела. Но мое сообщение о том, что у него не все дома, несколько расстроило ее планы. А потому она думала.
   Вера Петровна плохо понимала, что происходит, и уж точно не думала о правдивости происходящего. Ей было просто интересно, не более. В ее скучной жизни давно ничего нового не происходило. И вот вдруг – немец, да еще и с приветом!
   Саша... Вот этот алкоголик Саша меня настораживал. Он мне очень не нравился. Не могу объяснить почему. Он не был похож на простого пропойцу. Да он был нетрезв еще с утра. Да, он был немыт, небрит и нечесан. Но его глаза очень пристально и цепко следили за Клаусом. А когда я объявила о том, что он ищет тоннель, он мне не поверил. Нет, он ничего не сказал, но я видела. Я видела легкую, едва-едва заметную усмешку, тенью пробежавшую по его серому лицу. И готова была дорого заплатить за то, чтобы узнать, что он думал в тот момент.
   – Ну что? – спросила я Клауса по-немецки.
   Клаус повернулся.
   – Здесь, – ответил он.
   Его голос дрожал. И руки тоже. Швабра со ответственно. Глаза засветились, как у собаки ночью.
   – Возьмите себя в руки и перестаньте трястись, как осина на ветру. Вы сами себя выдаете. Выходите, – сказала я. – Пойдемте наверх.
   – Так нашел? – не успокаивалась Вера Петровна.
   – Ну что вы пристаете? – вступилась Таня. – Говорят же – человек болен. Ему, возможно, кажется, что нашел...
   – И что дальше? – Саша посмотрел на меня исподлобья. Глаза его говорили: «Кого ты, дура, тут паришь?» Во всяком случае, мне так казалось.
   – Ничего, – тут же ответила я. – Сейчас поедем в отель, он успокоится...
   – Так если он «нашел» тоннель, неужели он не захочет его посмотреть?
   Нет, этот алкаш явно действовал мне на нервы. К тому же взгляд у него был хоть и мутный, но умный.
   – Да бросьте вы. – Я старалась делать вид, что все в ажуре. – Когда он успокоится, я объясню ему, что у него навязчивая идея. Он выпьет свое лекарство и на какое-то время забудет о Гитлере. И о Бормане тоже.
   – Вот же бывает. – Таня махнула пухлой ручкой. – Всякие у людей расстройства. Ну, этот хоть не буйный. И лекарства пьет. Да и выглядит вполне нормально.
   – Тебе одно надо, – как-то очень зло заметил Саша, скользнув по ее пышной груди похотливым взглядом.
   – Это только тебе ничего не надо. – Таня не осталась в долгу. – Потому что неможется... А на «Виагру» денег нет.
   Назревала «дружеская» перепалка, которая в данный момент была вовсе ни к чему.
   Взяв Таню под руку, я увлекла ее за собой наверх. Остальные пошли за нами.
   – Ну, спасибо всем большое. – Я поочередно пожала всем руки. – Надеюсь, теперь он надолго успокоится.
   Пока я жала руки, в голове лихорадочно вертелся вопрос, который задал Саша: да, действительно, ну и что дальше? Ответа на этот вопрос я не находила. Если мы сейчас уйдем, что же потом?
   Таня, однако, несмотря на все расстройства Клауса, не была расположена к столь скорому расставанию. Чем и спасла меня.
   – Да что это вы сразу в отель? Заходите, по сидим...
   Вера Петровна проводила нас тоскливым взглядом. Ей, конечно, очень хотелось, чтобы ее тоже пригласили посидеть, но увы... Саша подарил нам все тот же насмешливый, недоверчивый взгляд, отчего у меня остался весьма неприятный осадок.
   Таня не скупилась. Из шкафа и холодильника извлекала все – колбасу, нарезку, сыр, салат... Когда стол был полон, Таня с глухим стуком поставила на середину бутылку мускатного шампанского.
   – Ну, открывайте, что же вы? Я сейчас, пепельницу принесу.
   Когда Таня скрылась за дверью, Клаус спросил:
   – Что вы им там, в подвале, сказали? Я видел, что они странно смотрели на меня.
   – Сказала, что вы ищете тоннель Гитлера, по которому он вместе с Борманом сбежал из Берлина в сорок пятом году.
   – Что-о-о? – Клаус привстал с дивана и выкатил глаза из орбит.
   – А что, по-вашему, я должна им была сказать? Вы схватили эту чертову швабру, принялись стучать... Или мне надо было сказать, что вы таким образом вызываете дух дедушки?
   – Я не хочу есть, – тут же отрубил Клаус и демонстративно отодвинул от себя тарелку.
   – Вы не только есть будете, но и пить. А еще вы будете оказывать нашей даме всяческие знаки внимания. Вам нужен этот чертов тайник?
   – Да! – почти выкрикнул он.
   – Тогда улыбайтесь и не отказывайте ей ни в чем! Не забывайте: тайник в ее подвале! И нам туда как-то надо будет попасть. Вы пейте, а я буду думать.
   Вернулась Таня. Она проплыла мимо Клауса аки лебедь. Большого размера, правда. Но, несмотря на свои габариты, она старалась. Старалась вытянуть короткую полную шею. И стоит отметить, что у нее получалось.
   Таня села рядом с Клаусом. Ясно, никакие расстройства ее не волновали. Ее волновало, что он мужик, неженатый, к тому же немец, что в ее понимании значило: богатый одинокий мужик. А простыми словами – потенциальный жених.
 
   – Вы кушайте, кушайте. – Таня заботливо положила на тарелку Клаусу колбаски. – Вон худой какой. Сразу видно – нет жены, не кормит... Бедняжка.. Вот, пропадают у них хорошие люди без заботы. И куда женщины смотрят? Ох, ох... А он по-русски вообще никак?
   – Я немножко говорить, – очень коряво сказал Клаус, показав пальцами, сколько немножко он говорит. Таня просияла. И тут же накинулась на него с вопросами.
   Оставив парочку в комнате, я вышла в туалет. И тут же наткнулась на счетчик электричества, который висел в коридоре рядом с входной дверью. Но мое внимание привлек не счетчик, а ключ, который висел над ним на простом гвоздике. Ключ был на брелке, и я отчетливо помнила, что именно этим ключом Таня открывала подвал. Недолго думая я пошарила у себя по карманам. Единственным ключом, который у меня был, оказался ключ от номера в отеле. Отель? В отеле можно сказать, что я потеряла ключ. Что они сделают? Ничего, дадут новый. Быстро отстегнув ключи от брелков, я их поменяла.
 
   – Надо же, как он разговаривает! – всплеснула руками Таня, когда я вернулась. – А я-то думала, что он вообще... это, не понимает. Ой, что же я, икру забыла!
   Таня выскочила из комнаты и побежала за икрой.
   – Странный вы, русские, народ, – задумчиво сказал Клаус, отправляя в рот кусок колбасы. – Тут напоили, там накормили. И кого? Незнакомых людей!
   – Это только у вас приглашают друзей в бар выпить, а потом говорят: «Вот ваш счет», – парировала я.
   Клаус ничего не сказал. Его взгляд переключился на аппетитную нарезку, за которой он потянулся.
   – Вы же есть не хотели? – заметила я.
   – Захотел... – по-прежнему задумчиво сказал он.
 
   Когда бутылка шампанского опустела, Таня стала настаивать на том, что надо открыть вторую. Но мне, честно говоря, уже очень надоели и Клаус, и Таня, а шампанское просто не лезло в горло.
   – Нет, спасибо, Танечка, – вежливо отклонила я предложение хозяйки. – Нам действительно пора.
   Выйдя в коридор, Таня переминалась с ноги на ногу. Ей очень не хотелось, чтобы все просто так закончилось. А нам так вовсе нужно было продолжение. Ведь через день-другой будет необходимо попасть к ней в подвал. Так что недолго думая я сказала:
   – Через два дня у Клауса день рождения.
   Клаус снова вытаращил глаза, но, встретившись со мной взглядом, принял нормальный вид.
   – Да что вы? Вот же как! – Таня была безумно рада.
   – Мы, наверное, будем где-то отмечать, – сказала я. – Я вам сообщу...

Глава 4

   Вернувшись в отель, мы зашли в кафе и заказали по чашке крепкого кофе.
   – Скажите мне, как вы собираетесь добираться до вашего тайника? – спросила я, когда принесли кофе.
   Меня очень интересовало, как именно он представлял себе данную процедуру. Мне вся эта затея казалась неким сумасшествием. Во-первых, я на самом деле очень сильно сомневалась, что там, где он стучал, действительно что-то есть. Во-вторых, даже если там действительно что-то есть и нам удастся проникнуть в подвал, как именно он собирался долбить пол? А потом доставать то, что там, возможно, лежит, забирать, выносить... Все это следовало проделать тихо, не вызывая подозрений у соседей из близлежащих особняков.
   – Вы будете его доставать, – пожал плечами Клаус, даже не взглянув на меня.
   Сказано это было так просто, словно мне предстояло сходить в магазин и купить молоко.
   – Да вы что? Больше вы ничего не придумали? – Я поставила чашку с кофе на стол и подалась вперед. – Знаете что, мин херц, вы явно забываете, что я – просто сопровождающая вас в поездке.
   – Господин Жак говорил, что на вас можно положиться, – равнодушно ответил тот. – Говорил, что вы – профессионал своего дела. А выходит...
   Попадание было в точку. Он задел меня. Отчетливо понимая, что не стоит поддаваться эмоциям, я, конечно, тут же им поддалась. Что значит «а выходит»? Что, выходит, что я не профессионал своего дела? Да знал бы он, куда я пролезала и что доставала! Можно подумать, этот тайник – золотое руно!
   – Хорошо, – сухо сказала я, вставая. – Мне надо подумать. Увидимся завтра утром. И настоятельно прошу вас – не беспокойте меня до девяти утра!
 
   Вечером я измаялась от дум. Попасть в подвал было проще простого. Открыл дверь ключом, зашел вовнутрь. Но! Мне каким-то образом надо было устроить, чтобы в доме никого не было. Вообще никого. Иначе при первых же шорохах в подвале кто-то из жильцов дома обязательно спустится вниз – проверить, что там творится. День рождения Клауса? Неплохая идея. Но согласятся ли все прийти на праздник? Таня, конечно, придет. Он побежит впереди «именинника». Вера Петровна тоже пойдет – из любопытства. Саша побежит вприпрыжку – на халяву и уксус сладкий. Но вот согласятся ли Додохины?! Ладно, допустим, Додохины согласятся. Что дальше?
   Дальше вся картина представлялась так: мы идем в ресторан. Все вместе. Потом, где-то через полчаса, я, сославшись на головную боль, исчезаю, оставив народ веселиться и выпивать. Клаус будет со мной на связи по телефону на всякий случай, если кто-то из жильцов решит ретироваться раньше времени. Я возьму такси, доеду до переулка, аккуратно дойду до дома, проникну в подвал. Подвальное окошко надо будет предварительно заклеить чем-то плотным, чтобы свет не был заметен снаружи. А потом предстоит самое главное – раздолбить пол.
   Пол в подвале Тани был выложен старой, еще немецкой плиткой. Плитка была уложена на совесть и, насколько я могла помнить, была даже без трещин. Хотя, возможно, это мне просто показалось. И наверное, это даже хорошо, что в подвале плитка. Плитку можно отковырять отверткой, ножом, с помощью молотка. А под плиткой обычно находится цемент... Иначе куда же ее кладут? А может, и не цемент, если там тайник? Ведь если люди впопыхах убегали от наступающей Красной армии, вряд ли они задержались бы для того, чтобы зацементировать пол.
   Я лежала на большой кровати, глядела в потолок, мои размышления казались мне вполне логичными. Но казаться мне могло что угодно. Даже образ Девы Марии в сумраке за окном. Как все это будет выглядеть на самом деле?
 
   Утром следующего дня принялись изучать список ресторанов. Супермодные клубы с казино и девочками нам не подходили – у нас был не тот контингент. Таня, конечно, пошла бы в любое место. Но, кроме Тани, у нас были бабуля, алкаш Саша и Додохины. Просмотрев брошюру с описанием увеселительных заведений и их адресами, я ткнула пальцем в ресторан под названием «Три медведя».
   – Это то, что нам нужно, – сказала я Клаусу, вынимая телефон. – Русская кухня, танцы, публика среднего возраста.
   – Там нет казино, – заметил Клаус.
   Я опешила...
   – А вы что, играть собираетесь?
   – Ну, можно было бы...
   Тогда я взорвалась. Нет, это просто черт знает что! Я ломаю голову над тем, как выудить из подвала чертов тайник, а он собирается играть в казино!
   – Послушайте, дорогой мой, – сказала я, пристально глядя ему в глаза. – Вы забыли наш уговор? Я ведь могу позвонить Жаку и сказать, что плевала я на вас вместе с вашим тайником. Ну, кто меня заставит? Как вам такой вариант?
   Сделать этого я, конечно, не могла. Я врала. Но он этого не знал. А потому нахмурился и пробубнил:
   – Хорошо.
   – То-то. – Я постучала пальцем по столу и встала. – Заплатите за кофе. Я вчера платила. Жду вас на улице.
 
   Мы взяли такси и отправились осматривать выбранный мной ресторан. Но, прибыв туда, конечно, никого там не нашли – было еще рано. Охранник, сонный и недовольный, сказал, что администратор появится где-то к обеду. Так что до обеда мы были вынуждены гулять.
   Догуляли до центральной площади и вдруг, совершенно случайно, наткнулись на Рому Додохина. Он наскочил на меня, словно я была невидимой.
   – Простите, – тут же отчеканил он, удивленно взглянув на меня. – Вы? Гуляете? Ага, это хорошо... А вы были...
   Далее Додохин начал перечислять места, куда нам следует пойти. Но делал он это не как рядовой гражданин города, а как знающий человек. Говоря о том или ином месте, тут же давал маленькую историческую справку типа «Форт был построен в... году под руководством...». А потом добавлял: «Очень интересное место!»
   – Вы, наверное, историк, – заметила я.
   – Да, – ответил тот и указал на большое здание из красного кирпича. – Вот там я преподаю. Это наш университет. Я, кстати, очень интересуюсь историей города, людьми. Проводил исследования...
   – Я замерз, – бесцеремонно заявил Клаус, перебив Додохина.
   – Замерз? – улыбнулся Додохин. – Ну, не буду вас больше задерживать.
   Когда Додохин убежал в сторону трамвайной остановки, я спросила:
   – Вам не стыдно? Человек рассказывал вам о городе, а вы его нагло перебили!
   – Он бы еще три часа рассказывал. – Клаус махнул рукой. – Я и так вижу, что мне надо...
   Мое отношение к Клаусу портилось с каждой минутой. Интересно, кем он себя возомнил? Или он просто нахал по природе? Гулять с ним до обеда было равносильно пытке. Но выбора не было. Поэтому мы наматывали круги вокруг центра, дабы не потеряться...
 
   К обеду вернулись в ресторан. Администратор уже был на месте. И... обедал.
   – Обождите тут, – довольно грубо сказал нам охранник, кивнув на диванчик в холле. – Владимир Яковлевич обедает.
   Да уж, да уж... Что тут еще сказать? Вот в такие моменты я ненавижу Россию. Хотя нет, не Россию, а вот эту систему, накатанную дорожку хамства, наплевательства и еще черт знает чего. За время работы на Жака я прокатилась не по одной стране. ТАКОГО отношения к людям я не видела нигде. Наверное, это наша изюминка. Без нее нельзя. Нельзя не нахамить, нельзя обслужить, не заставив ждать, нельзя не нагрубить. Иначе будет как у всех. Но мы-то другие!
   – В Берлине бы вас никто не заставил ждать, – заметил Клаус, послушно присаживаясь на диван и расстегивая свой ужасный пуховик.
   Согласилась ли я с ним? Конечно нет. И хотя я сама ровно секунду назад про себя возмущалась ужасному отношению к клиентам, вслух я сказала:
   – Это вам не Берлин. И вообще, что вы вечно сравниваете? И видите вы, кстати, только плохое! Можно подумать, у вас в Берлине все работают без изъянов!
   – Именно.
   – Зато вы жадные! Это всему миру известно!
   Охранник, сидевший на табуретке в углу и изучавший газету, поднял голову.
   – Читайте, читайте! – прикрикнула я на него, непонятно отчего сильно разозлившись. – Что любопытствуете?
   Минут через пятнадцать к нам явился администратор – маленький, круглый, лысый. Он был одет в серый костюм, который явно подгоняли по его круглой фигуре, и вытирал платочком вспотевшую лысину.
   – Ну, что тут у нас? – спросил он, тяжело вздыхая.
   – Мы, наверное, отрываем вас от работы! – с издевкой сказала я.
   Но он ничего не понял. Продолжая вздыхать и изображать чрезмерную занятость, деловито осмотрел холл.
   – Скажи Вите, пусть лампу вкрутит, – бросил охраннику. – Три дня как перегорела, а вам дела нет! Вы ко мне? Так, слушаю, слушаю...
   Я встала, пожала его влажную, до ужаса неприятную ладонь и объяснила суть дела.
   – Сколько человек, говорите? – переспросил тот.
   – Семь, – повторила я.
   – Так-так... Ну идемте, выбирайте себе стол. Завтра, так?
 
   Выбрали стол, раскланялись, вернулись в отель. Оставив Клауса в номере, я отправилась за покупками. Мне нужны были отвертка, молоток, клей, фонарик и кусок плотной бумаги. Все это я нашла в магазине недалеко от отеля.
   А вечером мы отправились приглашать жильцов на «день рождения Клауса».
   – Если кто-то откажется, не забудьте состроить обиженную мину! – инструктировала я Клауса. – Нам нужны все до единого!
 
   Распахнув дверь, Таня чуть не обмякла в проходе. От радости. Тут же вцепилась в Клауса и легким движением втянула его в квартиру.
   – Мы на минутку, – защебетала я. – Вот, Клаус хочет пригласить вас завтра...
   Таня, конечно, была согласна. Она несколько раз уточнила место, время и... кто еще будет. Услышав, что Клаус собирается пригласить всех жильцов дома, скривила губы.
   – Ну ладно Додохины, – сказала она, морща лоб. – Но вот эти-то вам на кой сдались?
   «Этими-то» были Вера Петровна и Саша. На кой они нам сдались, я объяснять не стала. Просто сказала:
   – Клаус так хочет.
   А с Клаусом Таня спорить не желала.