Диноров Сергей. Змеиное проклятье

   Лапников некоторое время молчал, затем озабоченно сказал:
   - Кто же он все таки такой?
   - Не знаю...Да и кто может знать. В этой безумой дереушке все премешалось, преплелось, этот старик, может статься восем и не человек.
   Лапников поежился, сзади их быстро нагонял Щербинский.
   - Не человек, тоже, как и эти все? Нежить какая?
   - Эту всю нежить ты подчерпнул из фэнтезийных романов, то с чем мы имеем дело не называется нежитью, или еще как, это само олицетворение, леса, древних ночных страхов. Откода в древности всегда ждали напасти?
   - Откуда же?
   - Из леса конечно, из темного непролазного бора, в котором водились всякие дикие звери, а кроме того и всякая лесная нечисть. Мы столкнулись с чем то по настоящему жутким, мы столкнулись с собственными древними страхами.
   - Что то в этом есть- скзал Лапников, задумчиво- ведь мы до сих пор, после заката не любим заходить в леса. Пусть это даже маленькая рощица, пусть даже неосвещенный парк, мы боимся. Мы боимся темноты, и этого скопления деревьев, это древний страх, он был наверное с человеком всегда. Страх тьмы, страх неизвестности. Вам приходило в голову, что человек больше всего боится неизвестности?
   - Незнакомый черт, страшнее знакомого?
   - Вроде того, мы боимся не самой темноты, мы боимся того что скрыто в ней, того что не можем увидеть.
   - Вроде так, нет ничего хуже. Проснувшись среди ночи, увидеть в углу черный силуэт. Темный человек, этот образ очень популярен у человечества. Это человек, которого нельзя хорошо рассмотреть, увидить его лицо. У нас уже стоит внутренняя установка - если незнакомое, значит враждебное. Именно поэтому. Мы вздрагиваем, сверху в потолок, кто то начинает стучать, мы не занем что это, и лишь болегченно вздыхаем, когда понимаем, что его издавало.
   - Психологизмы- кахал Сергей- а ты Лапников, похоже весьмя сведущ впсихологии.
   - Я журналист- ухмыльнулся Лапников- это почти психолог.
   - О незнакомых страхах ты весьма прав, я пожалуй даже могу припонить пример на эту тему. Вот я например, бльше всего на свете я боюсь акул и змей.
   - Кархадофобия, серпентофобия, они вообще очень распространены, половина населения земли боиться их.
   - Верно, почему, например, я, и эта половина начеления так боится и не любит акул. Да все по тому же . Ночью мы купаемся в океане. Под нами большая глубина, черной непроглядной воды. В ночьной тьмы, мы не можем рассмотреть что делается даже в глубине десяти сантиметров под поверхностью, мы беспомощны и слепы, даже больше, мы работаем как маяк, призывая своими барахтаниями в воде чувстивтельных акул. А те,как раз в своей стихии. Они видят нас, они чуют, они чувствуют колебания воды, мы для них как на ладони. Они могут кружить в полуметре от нас, и мы их не заметим, а заметим лишь тогда, когда они кинутся в атаку. Это и страшно, ты совсем не знаешь , что ожидать в любую минуту, эта неизвестность и пугает до ужаса. Я уверен, что бегай, акулы по земле , они не снискали бы такую ненависть.
   - Оджидание пыстки, зачастую хуже самой пытки-вставил мудрость Лапников, косясь на подошедшего Щербинского. Тот шел рядом, слушил и помалкивал.
   - Да, нет ничего хуже стука, под окном и мертвой тишины затем.
   - Сегодня дежурить будем втроем- сказал Щербинский- обещаю, тишины не будет.
   Серега улыбнулся, тишины не будет уже сейчас. Они стояли на выезде из села, а вперди простиралась дорога, высохшая, желтая грунтовая дорога. Что струилась вниз по холму, а там шал по равнине, зеленой, залитой солнечным светом.
   Виднелись крошечные дервеньки, а у горизонта блестела тонкая нитка железной дороги.
   Накатила жуктая тоска. Тоска человека запертого в клетке, тоска приговоренно к смерти. Вот они стоят, смотрят на эту сияющую даль впереди, и надо сделать несколько шагом и либо выйдешь на волю, либо,останешся сдесь, в заточении.
   Щербинский равнодушно окинул взглядом распростершиюся впереди красоту и пошагал вперед. Настороженно держа ружью в полуподнятом положении. Сергей и журналист двинулись следом.
   А на встречу им вышли три волка. Вышли не топропясь, и не дергаясь, легко переступая мощными лапами, явно ощущая себя хозаевами положения. Это были огромные сильные звери, не чета, тем, перестрелянным на площади. Их лапы были слегка напряженны, а желтые, умные глаза равнодушно, почти лениво смотрели на стоящих людей.
   - Трое на трое? - громко спросил Щербинский, как показалось Сергею, у волков.
   - Каждый по выстрелу- проговрил Лапников и оказалось, что селянин, говрит все таки им.
   Звери впереди остановились и тихо, предупредительно зарычали, оскалили длинный серые морды, показав внушительные, покрытые желтоватым налетом клыки, взгляд у них подичел.
   Щербинский не сказл не слова. Он резко вскинул двустволку на плечо и выпалил в крайнего левого волка, не успел отзвучать первый выстрел, как ствол ружья, неуловимо сместился и второй заряд отправился в серединного. Следом глухо хлопнул выстрел Лапникова. Серега так и не успел нажать на курок.
   Два крайних волка лежали не шевелясь, Щербинский былхорошим стрелком, навострился видать,за дн осады. А третий елозил в грунте дороги. Заряд мелкой дроби из ружья Лапникова угодил зверю в живот и разодрал его в клочья. Но волк был все еще жив, он старался отползти, и длинные сизые кишки, бессильно волочились за ним, цепляясь за неровности почвы. Дорогу стремительно заливало море крови.
   - Подранил серого- сказал Щербинский с усмешкой- не будет теперь дорогу загораживать. А теперь мы сделаем вот так...
   И к изумлению горожан зоотехник сделал быстрый шаг вперед, а затем занес ногу и обрушил мощный пинок на подыхающего волка. Серое туловище оторвалось от земли и, кувыркаясь улетело в придорожные кусты. Оттуда донесся тихий хрип и все смолкло.
   - Так его- сказал Щербинский довольно.
   - Кто то вешает змей, кто пинает дырявых волков- негромко произнес журналист- садизм однако!
   - Да, пожалуй они такого не заслужили, в конце концов, они не могли в нас стрелять - поддержал Сергей- несмотря на всю их дикость волки все таки красивые звери.
   - Скажу по секрету- заметил Лапников- что волк, мое любимое животное. Это наверное странно, но тем не менее это так.
   - Удивительно, но что же такого волках, они действуют подло,загоняют всей стаей, прыгают со спины.
   - Они стайные животные, и при этом черезвычайно умны. Они свобоны, в них нет рабской преданности собак, и поэтому они лучше. Волки красивы, стремительны, и иногда мне кажется, что они немного разумны. Я и собаку то держу. Потому, что она мне волка напоминает.
   Серега с улыбкой взглянул на достойную замену волкам, что сидела на кородком , привязанном к журналисту повопдке. Та испуганно жалась к хозяину, не сводя дико вращающихся глаз с неподвижных волчьих трупов на дороге.
   - Я хотел бы стать волком- выдал наконец Лапников, глядя мертвые серые тела, им недолго сдесь лежать. Разберут, разорвут остальные.
   - Как бы тебе не пришлось стать змеей- сказал Сергей серьезно и вместо вольного бега по бескрайнему полю, ты получишь медленное скольжение по в лесной прели.
   - Упаси бог- произнес Лапников- неужто кроме волков, сдесь никого нет?
   Снова внимательно огляделись. Несколько минут действительно ничего не происходило, а затем они узрели Черепиховскую стражу во всей своей красе.
   Первыми выступали огромные, шароподобные жабы, красноватого оттенка, с усеивающими морды, сизыми бородавками. Глаза их блыи выпуклы и смотрели в стороны, но жабы весьмя резво продвигались к стоящим. Сергей и его спутники открыли огонь. Жабы лопались с глухим, неприятным звуком. Становислись похожи на маленькие воздушные шарики, которые прокололи иголки. Бурая слизь, измазала стены окрестных домов, обильно осела в глине дороги. Сергею на новую куртку грохнулся выпученный глаз и прилип. Пока приезжий с проклятиями счищал его с одежды, Щербинский прикончил последнюю жабу и внимательнос ледил за приближающейся второй волной защитников кордона.
   И они налетели, в основном своем это были те самые твари, чтот на памяти Щербинского раздолбали грузовик. И они стремились сплошным потоком , выделялись только серые спины волков, чьи то третьи глаза на лбу, где то в глубине маячили крепикие ветвистые рога. Не давая им подойти,два горожанина и Щербинский палили не перерставая, и Сергей уже морщился от боли в избитом прикладом плече. Пули и картечь его тепрь всегда доставали цель. Так плотно шли ряды лесный чудовищ.
   Ввыстрелы громыхали, отскакивали от гнилых стен домов, и уносились в праздничное синее небо, на ктором стали появляться крохотные беслоснежные тучки. Стаи потревоженных птиц снялись с ближней березы и унеслись за реку. Если бы Сергей сейчас не был так занят стрельбой, то он бы заметил, что у некоторых пичужик сзади свешивается тоникй змеиный хвост.
   Но они не отвлекались. Щерьинксий яростно материл подходящих монстров, а Серега и Лапников молча отстреливались. Еще воздух раздирал истеричный визг Венди, собаки журналиста, которая, почуяв кровь пришла в ужас.
   - Не пройдешь!!! - орал Щербинский весело- получи тварюга!!На!НА!НА! и он на полторы секунды прекращал стрелять, чтобы перезарядить ружье .
   Глину под его ногами уже усеивали зеленые картонные гильзы. Сильно воняло порохом, но его заглушала вонь дохнущих монстров.
   - Продержимся ли? - проорал Лапников в самое ухо Сергею, вслед за этим его ружье глухо рявкнуло и дробь угодила куда то втолпу монстров.
   - Продержимся,-прокричал в ответ Сергей- днем сила за нами!!
   И они снова стреляли, и гром двустволки Щербниского заглушал выстрелы их дробовиков. Патроны, что были заранее набранны в магазине, тащили из карманов, спешно перезаряжали.
   На дороги впереди стела постепенно громоздиться вал из подстреленных монстров,и этот вал неукротимо рос в высоту, громоздлся порванными телами, дергающимися лапами и оскаленными пенными челюстями. Какой то мелкий волко-змей был сбит в полете прикладом Щербинского на землбю и растоптан, слышался визг, шип, рев, чеовеческая брань, и вопли.
   Щербинский был весел, ему даже похоже нравилось лупить из дробовика в чуловищ, и он явно радовался, когда очередным метким выстрелом снимал какую нибудь особо мерзкую костлявую тварь.
   Церез толпу лесной жути с ревом прорывалось что то огромное, похоже на немеренно толстого человека, покрытого жестим коричневым ворсом. На башке у него торчали острые коричневые уши, и чудище раскидало окружающих непрерывно ревя.
   Неожиданно оно остановилось и заорало:
   - Покорми!!!Покорми!!! - и снова ломонулся вперед, не глядя давя более мелких.
   - Покорми?!! - заорал в ответ Сергей почти так же громко, в ушах у него уже звенело- А тот орал Открывай!!! Так жри же!!!
   "Дракон" у него в руках загрохотал, выплевывая крупную картечь и волосатый орун лишился части лица и, видимо нижний челюсти. Он помахал в воздухе поразительно занкоммыи волосатыми лапами с черными когте-ногтями и завалился на землю, попутно придавив мелкую суркоподобную, тварь.
   Они стреляли, они лупили, они были прикладами, если кому удавалось прорваться. Щербинский орал ничуть не хуже прущих на них чудищ, Лапинковская псина дико испуганно выла. У Сергею уже вовсю гудела голова, от беспрестанного ружейного грохота. Болью отзывалось плечо, на каждый толчок приклада, а галоаз стали слезиться от дымаю - "Это же война!"подумал он- "Я поал на настоящую войну, бойню!"
   Твари стекались из леса, падли под встрелами, оставшиеся с трудом, оскальзываясь взбирались на трупный холм, снова падали, ловя картечь.
   Вообще теперь поток ослаб, стал по реже и на них уже не перли многоводной рекой порождения леса, несколькими ручейками хвост в нос вытекали они из-за вала, часто падали, когото затаптывали собственые собраться.
   Неожиданно Щербинский утратил веселось и вытянул ружью в сторону вала, одновременно выпалив.
   - Идут! - оглушительно заорал он-Эти самые идут!
   - Кто идет!!!
   - Дерева идут!! - бум! - туристы!!
   - "Какие туристы?"-подумал Сергей в отупении, потом вспломнилось.
   - Это те что ли, что шофера прорастили?! - закричал он пробираясь к зоотехнику. Какая то тварь умудрилась проскочитьЮ через огневую завесу и цапнуть Сергея за ногу. К счатью вроде не ядовитая. Серега замедлилися , и прикладом сломал маленькому монстру хребет.
   - Ага те!!! - БАМ!БАМ! И селянин перезарядил ружье.
   - Ого!! - заорал вдруг Лапников, видно тоже увидел.
   Увидел и Серега. Странная троица как раз взбиралась на вал и видно было ее во всей красе. Две аляповатые фигуры в ярких футболках и дорогих куртках по бокам, у одного на голове рваная бейсболка, фотоаппараты на поясе, а между ними кто то страшно изогнувшийся и поуртый молодой свежей корой. Словно вырезонное из дерева лицо, распахнувшийся в крике рот, похож на дупло. Все трое едины, и из ног у них растут оборванные корни, двое туристов с зеленоватыми лицами и закрытыми глазами, у шофера в середине из плеч растут зеленые, похоже кленовые побеги.
   Щербинский перключился на новую цель, и почти без перерыва выпалил из обоих стволов. Оба заряда пришлись в крайнего правого туриста и от того веером разлетелись сверкающие щепки яркого молодого дерва. Блеснули весело на солнце.
   Турист покачнулся, завалилися бы, но двое других не дали, и троица лишь шатнулась назад, не прекращая своего умеренного движения вперед.
   - Как стрелять в деревяных!? - закричал озабоченно Щербинский, на миг поворачивась к горожанинам, но не забыл при этом откинуть пинком что то многолапое, пищащие почти на ултразвуковом диапазоне.
   Лапников что то пропищал ему в ответ, но это никто не расслышал за грохотом Серегиного дробовика. Деревянная троица качалсь, от нее летели щепки, и второй уже турист тоже утратил лицо. Впрочем его это похоже не колыхало, как не колышет дерево уродливый кап и цепочка поганок на стволе.
   Трое людей палили теперь только в деревянных пришельцев. Мелкие твари уже прорвались сквозь вал и плясали под ногами, пытаясь ухватить за штанину. Их давили по мере сил, но удавалось не сдорого. Один раз бывшие туристы бесстрастно завалились на спину, но ктк же некротимо поднялись.
   - Да чтож такое?! - орал Лапников испуганно- Да чтож...!
   Лупили теперь в туловища, но толку было, мало, все равно что в колоду стрелять. Незамеченный крысо богомол прорвался через огонь и в мощной прыжке вцепился Сереге в горло, и намертво повис так. Сергей заорал дурным голосом, и попытался оторвать чудище от себя, дробовик рухнул на земь, а Лапников кинулся отдирать приставишее к шее шитиновую гадость. Первым делом он стремителтным совершенно движением с корнем выдрал яловитое жало, что воинственно размахивало с намеринем вонзиться в человека. Сергей лупанул по скорпиону, ему отдалось в шею, и он закашляся, севошеломленро на землю, и вяло давя трехглазых мышей. В это время журалист отодрал богомолистую крысу от горла приезжего и гневоно смял в руке. Пробормотал чтото:
   - Слизи много, рука скользить будет- и снова принялся за стрельюу. Так как Сергей временно выбыл из строя, огонь уменьшился и трое зеленых зашагили резвей.
   Щербиснкий был уже не то в ярости, не то в истерике, он палил с феноминальной скорость, не давя передышки и казалось у него в руках пулемет, а не банальная Тульская двустволка. Вал трупов обильно усеивали яркие сочащиеся смолой щепки. В солнечных лучах плялсали опилки, а три колоды, которые раньше имели сходство с людьми невозмутимо шли в их сторону.
   Дошли они наконец до Щербинского, тот шарахнул дуплетом в упор и вместе с дробью горящщая масса попроха вонзилась в дервянну плоть бывших людей. Дерево оказалось довльно таки сухим, а смола мигом воспламенилась. Занялся сначала шофер, а затем огноь быстро перкинулся и на туристов. Все это неожиданно рванулось вперед, но Щербинский отскочил и живой грящий факел, издавая низкие воющие звуки,от которых ныли зубы промчался мимо врезавшись с размазу в бревенчатую стену ближнего дома. Трое рухнули. От них начал медленно запаляться дом, и гнилые бревна загорались одно за другим.
   - АААА!!! - орал Щербинский в ярости-радости - Спалил их спалил!!! - и снова начал стрелять.
   Монстров не уменьшалось кроме того чатсь провалась во время пальбы в зеленых и теперь плясалв перд нимми, таращили разнокалиберныее глаза и выла от ярости. Их затопатли, молодецки налетев на отдельные особи, пинками и проклятиями отшвырнули за вал, что всотой был уже приблизителлно метр.
   Одно было не здорово, несмотря на массу взятых патронов, они все таки заканчивались. Слишком много монстров перло на них из за вала, и теперь Сергей начал понимать, почему не смогла проваться группа из двадцати пяти вооруженных людей.
   Это бойня, это даже не сражение, но вот только патроны у них кончаются, а монстре, похоже бесконены, они все такими же стройными рядами выползали из темноты леса и радостно утстремлялись на смерть.
   - "Кордон на месте"- подумал Сергей- "Он никуда не девался и не менялся. Но как все таки я смог пройти? И Лапников тоже? Старик, все старик!"
   Размышлять о таком в царящем кругом буйстве быо смешно и Сергей хихикнул загоняя в ружье патроны. Щербинский тут же покосился на него явно проверяя, не близок ли горожанин к умопомешательству. Но Серега сдвинул брови и оскалившись в гримассе начал снов а челенаправленно стрелять в толпу. Плечо представляло собой уже целый кровоподтек,а рубашка там подозрительно намокла, видно даже содрал кожу. Лучше даже потом не смотреть, что там твориться. Двеннадцатый калибр как ни как. Без всякой связи к нему пришла мысль о том, как измеряют калибр гладкоствольного оружия. Его меряют не диаметром ствола, а сколько круглых пуль можно отлить из бруска свинца определенного веса. Странно на удивление. И глупо как то.
   - Мы проигрываем!!! - заорал у него над ухом Щербинский.
   - Чего?! - закричал из за Сергея Лапников.
   - Говорю, бьют нас!!!
   - Бьют?!!!
   - Их все больше!!!
   Сергей пригляделся и увидел как ручейки ползущие из леса утолщаются, становятся мелкими речушками, видно пришло подкрепление. Такое ощущение, что тут собрались все мелкие зверьки Ярославской области.
   Патронов было все меньше, уже выгребали, заряжали остатки, хоть вой от безысходности, трупы тварей валялись во множестве, но могучий девятый вал уже перваливал через горный хребет, что высился посреди улицы.
   - Баррикады... - подумал Сергей- баррикады...
   Что то дернуло его за больное плечо, Сергей сморщился, повернулся, Щербинский с красным, жутко гриммаснищим лицом перестал стрелять и тащил его за в глубь улицы.
   - Что?! - заорал Серега.
   - Пошли!!! Пошли а то прибьют!!!
   - Лапников! Кончай стрелять!!! Они нас завалят!
   Лапников с удивлением обренулся, он пхоже уже ничего не сооборажал и не узнавал зоотехника. Сергей, качнувшись дернул его за руку и потянул за собой.
   Подранненной трусцой кинулись они вниз по улице, а впереди неслась Венди, до предела натянув короткий поводок, что немного помогало пердвижение впавишего в огнестрельный ступор Лапникова.
   Монстры ломонулись толпой следом, но люди уже разогнались и бежали уже галопом, Лапников оборачивался и что то кричал назад, брызгая слюной, но слегка пришедший в себя Сергей, мощно тянул его за собой. Псизоделичный был этот бег, под ослептилеьным небом и жарким Июльским солнцем, в день, когда не может произойти ничего плохого.
   Где то на середине пути до площадилесный отродья неожиданно отстали. Повыли разочаровнно вслед и повернули к кордону. Серега со спутниками же мчался безостановочно.
   Наконец доковыляли до площади и без сил рухнули в тени дома сумасшедшего билиотекаря . Ружья вповалку упали на сухую глину, а они сами преползли в палисадник дома, на зеленую травку.
   Сергей тупо смотрел на сидящих рядом. Щербинский уже обрел свое обычное спокойствие, только вот лицо у него было все еще под цвет его же бороды, а на щеках обильно запеклась пороховая гарь. Лапников же все ерзал на месте, крутил вокруг головой и корчил дикие гримассы, а временами принимался дергать себя за жиденькую бородку. Одно из стекол его очков в тонкой оправе пресекала змеистая трещина она все змеилась, змеилась...
   - "Змеи"- подумал Сергей качая монотонно головой - "Кругом змеи."
   Голова болела, сильно. В волосах застрящи частички выгоревшего пороха, а на новой с утра куртке обильно растеклась инородная кровь. Он невольно протянул щупать горло. Глотать быо больно, эта многонногая гадина впилась на совесть, и теперрь у него наверное вид как у натурального висельника. Такого рода отметины называются странгуляционной бороздой.
   Щербинский увидел, как он трогает шею, сглатывает, морщась, и сказал:
   - Придет домой, надо будет тебя осмтреть, вдруг эта гадина успела таки тяпнуть.
   - ДА вроде не успела... ну и хватка, Лапников, ты успокоишся наконец?!
   Лапников слегка замедлил возню:
   - Нас придавили- произнес он ясным голосом- надавали и выгнали в зашей. И мы бежали, с позором.
   - Не бежали, а грамотно отступили- веско произнес Щербинский- а гадов мы положили огого!
   - Разумеется мы проиграли - Сказал Серега- вы же помните, что двадцать пять человек не смогли сдесь прорваться.
   - Не смогли, но врядли навалили трупов больше чем мы.
   - навалили больше- сказал зоотехник, подбирая ружье и заглядывая в казенниколько они все расчистили, скоро на этом месте будет пусто и голо, как и раньше.
   Дуло его ружья было рябым от пороховых газов, от туда воняло чем то едким.
   - А все таки старик сдесь как то прошел-задумчиво сказал журналистпрошел и умудрился протащить за собой нас. Кто же он такой?
   - Какая разница в конце концов? - возмущенно сказал Серега-мы не прорвались, а значит со дня на день будем мертвы. Или безногими скользить между древесных корней, шипеть и язык раздвоенный высовывать, тяжело, ой тяжело!
   - Я ж тебе говорю, жизнь тяжела- откликнулся Щербинский- да ты только не хорони себя раньше времени, я вот как то протянул две недели в этом аду.
   По земле резво ползла змея, Серега проводил ее взглядом. Пока онга не скрылась на той стороне дороги. Псина журналиста издала тихий горестный всхлип, и замолкла. Некоторое время молчали, старались не говорить, отдыхали. Затем Лапников медленно предложил:
   - Раз не смогли сбежать, будем воевать, не отступать.
   - Ты уже стихами заговорил сдуру- устало сказал Щербинский, а у меня в башке до сих пор пальба идет.
   - Какие стихи! - воскликнул Лапников- мы как тот прошли чрез кордон! Что то тут есть.
   - Ну если порассуждать хорошо - сказал Серега - то у нас имеются, обращно говоря две силы. Хорошая и плохая. Добро и зло. Свет и тьма. Поле и лес. Плохая сторна у нас налицо. Это творящийся вокруг мрак, эти твари из леса, эти шабаши по ночам, и, конечно наш общийц друг и товарищ голем змеерукий. Любящий модничать и носить оцинкованные ведра.
   - Не язви- бросил Лапников.
   - Так вот- не обращая внимания продолжил Серега- вот наша темная сторона, весь ужас, творящийся в этой безумной деревне.
   И было бы это совсем беспросветно, если б не было одного маленького исключения. У нас имеется некий страик. Старки. Который с виду вроде человек, но скорее всего нет, который свободно проходит, через монстровые кордоны, а затем еще и протаскивает за собой нас, Два раза он выходить из одной дервни не мог.
   Значит он выходил специально для нас с Лаиниковым. Из этого я могу заключить, что он преследует некие свои цкли, нам, простым смертным не понятные...
   - Мистика какаято- сказал ежась городской Лапников- уже простыми смертными нас обозвал. А он тогда кто? Один из древних Лемеховых богов?
   - Да нет, он руский, разве не видно? Да и не бог, это точно, это уж чересчур, никуда просто.
   - Хватит трепаться- сказал вдруг резко Щербинский- вы вроде собирались решать, что будем делать.
   По улице прокатилось раскатистый шипение, словно выпускали газ из балллона и в поле зрение показалось чудо-юдо трехголовое. Точнее это было не чудо-юдо, а человеческих размеров змея, из которой торчало три омерзительных головы. Две змеиные по краям, и одна человеческая в центре. Чеовеческая голова вылядела тупой и одурманенной,а здоровые змеиные ничего абсолютно не выражали. Щербинский подхатил ружье, охнув, поднялся и стремительно выпалил.
   Две змеиные головы оторвало и на их месте теперь торчали кровавые лохмотья.
   Человеческая изумленно повела глазом, по сторонам, не находя остальных, а потом вся эта живая конструкция завалилась на дорогу, и стала биться в конвульсиях.
   - Одним меньше- оптимистично сообщил Щербинский возвращаясь- А те трое какого выглядели?!
   - Деревяшки? - спосил Лапинков.
   - Туристы-сказал Сергей-они были одеты в обыкновенную одежду. Излишне яркую и кричащую, такую только туристы во всех странах носят. И у одного на поясе висел фотаппарат, ну а потом дробь все стерла, как бцдто их заново обтесали.
   - Бррух- содрогнулся Лапников-так что решаем?
   - Предлагаю сейчас отправиться к Щербинскому и там передохнуть- сказал Сергей поглядывая на дорогу, не идет ли кто- да и поесть бы, у меня со вчерашнего вечера в животе бурчит от голода. Припасы мои тоже все раззорили, толи сам я их порвал, когда по дому с топором бегал- при это воспоминании, Сергей снова потер шею.
   - Ну значит пошли ко мне - сказал Щербинский ровно- поднимайтесь, вы! Нечего траву обтирать, по улицам и сейчас нечисть гуляет- он указал в сторону техголового чуда, но того на дороге не было, видно уполз куда то.