Страница:
К исходу дня он все-таки вышел к населенному пункту. Увиденное его сильно потрясло. Он сел на землю и долго сидел, не шелохнувшись, словно околдованный, в дерево превращенный. Перед ним лежало большое село домов на двадцать с приусадебными участками. Мычали коровы, заливались задорным кукареканьем петухи. Только не это его удивило. На двадцать участков ни одной машины, ни одного столба с высоковольтными проводами. А при одном взгляде на прогуливающихся по улочкам между домами мужичков и бабенок складывалось впечатление, что он угодил на съемки очередного исторического фильма.
В деревне его встретили напряженно. Мужики смотрели косо, да не верили в его слова, что мол де заблудился несколько дней назад, пытаюсь домой вернуться. Его спросили, из каких он мест и куда бредет. Пришлось придумывать на скорую руку. Мол, из деревни Дубки, иду в сторону Новосокольники. Покивали головами, поцокали сочувственно языками, явно не поверили ни одному слову, но в гостеприимстве не отказали. Определили на постой к старушке, что на окраине деревни жила. Там Серега наелся до отвала какой-то скользкой, но очень сытной кашей с жалкими мясными вкраплениями, отведал местной браги. Старушка очень настаивала. Правда, поспать не удалось. От бражки всю ночь живот пучило. Хорошо хоть спать его на скамье возле дверей определила. Не далеко до ветра бегать.
На следующий день Сергей вышел к городу. Теперь уже не оставалось никаких сомнений, что занесло его очень далеко от дома. Тут не то что об автомобиле или там сотовом телефоне не слышали, да даже о существовании табака не догадывались. А курить очень хотелось. Сегодня ушла последняя сигарета из пачки. Так что налицо табачная проблема. Знал бы он, что в такую передрягу попадет, рюкзак сигаретными блоками бы набил. Хотя с другой стороны, в этом есть и свои плюсы. Он давно собирался бросить, а тут такой редкий шанс.
Появилась пышная официантка с подносом, на котором стоял кувшин с пивом и деревянная кружка. Подмахнув полотенцем стол прямо перед лицом Сереги, она взгромоздила кувшин на стол, бухнула рядом кружку, очаровательно так улыбнулась и сообщила, что мясо будет чуть позже. Господин, пусть подождет немного. При этом развязанный ворот ее рубахи открывал соблазнительный вид на ложбинку между крепкими грудями прелестницы.
Когда девушка упорхнула, Сергей налил себе пива, отхлебнул, посмаковал и остался доволен. На бабкину бражку, после которой его организм прошел полное очищение, местное пиво совсем не походило. Пить можно.
Осушив, не отрываясь полкружки, Серега крепко задумался. И было о чем. Надо было решать, куда это он попал. Первый вывод напрашивался тут же. Куда-то в прошлое. Второй вывод, в весьма недружелюбное прошлое. Ему доводилось раньше читать в ярких книжках о героях, которых заносило в тот или иной уголок отечественной и зарубежной истории, никогда не мог подумать, что и ему придется примерить на себя костюм «попаданца». Только вот окружающие его реалии мало напоминали книгу. Того и гляди надерут ему задницу, или мечом брюхо попортят, будет уже не до приспособляемости.
Надо было решать, что делать дальше. Куда идти, и вообще как жить в новом мире. Выпив еще немного пива, Серега обнаружил перед собой девицу с тарелкой мяса и овощей. А жизнь не так уж и плоха. Официантка откровенно строила ему глазки, раздевала так сказать на месте. Серега решил, что сейчас накатит еще для смелости и отправится свершать подвиги на любовном фронте. Но не тут то было.
Расправившись с мясом и овощами, Одинцов подозвал к себе приглянувшуюся официантку.
– Посчитай меня, голубушка.
– С вас десять солей, – тут же ответила она.
С глубокомысленным видом Серега забрался в карман, демонстративно погремел мелочью и извлек десяти копеечную монету. А что как раз. Она просила десять неведомых солей. А тут как раз цифра «10» нарисована. Серега катнул монетку по столу. Девушка поймала, удивленно взглянула на нее и, не сказав ни слова, упорхнула в другой конец трактира, оставив Сергея допивать пиво.
И пяти минут на прошло, как напротив него плюхнулся грозный мужик со спутанными волосами и нечесаной бородой в кожаной куртке, голое горло повязано красным шейным платком. На голове плоский блин каски, закрепленный под подбородком кожаным шнурком. Мужик злобно зыркнул на Одинцова, сграбастал кувшин со стола и выхлебал его содержимое в один присест. После чего сытно рыгнул и спросил:
– Из каких краев будешь?
От подобной наглости Серега стал закипать. Нет, ну не нахал ли человек. Мало того, что все пиво его выпил, так еще и допрашивать удумал. Но тут же постарался взять себя в руки. Может, у них тут так принято. Знак особого уважения к гостю, выпить из его кружки. Акт особого доверия.
Ладно. Попробуем сыграть по их правилам. Хотя местные обряды Сергею очень не понравились. К тому же, ирония злой судьбы, именно сейчас ему дико захотелось еще пива.
– Из далеких. Там за горами, за лесами. В общем, идти умучаешься.
– А к нам чего подался? – мужик пристально посмотрел на Сергея.
– Решил мир посмотреть, себя показать.
– Ясно. Только вот одна беда, ты мне не нравишься. И деньги у тебя какие-то неправильные. Да и пиво у тебя кончилось.
Одинцов почувствовал, что вечер перестал быть добрым. Да и отчего-то очень сильно захотелось садануть непрошенному гостю прямо по каске. А еще тут соблазнительно стоял пустой кувшин.
– Странные у вас какие-то обычаи. Да и места какие-то странные, – задумчиво произнес Серега.
Новая фраза сильнее обозлила незнакомца.
– Тебе чего наши обычаи не нравятся? Не ну ты дохляк совсем зарвался. Сейчас я тебя уму-разуму учить буду.
Мужик грозно засучил рукава. А Сергей отчего-то с удивлением подумал о том, что ни разу не приходило ему до этого в голову. Он четко понимал речь иномирян, и они его тоже. Но если он угодил в прошлое, то и местные должны говорить на другом языке. А они лопочут, словно только сейчас вместе с ним через дырку между эпохами из двадцать первого века выбрались. Чудно как-то.
– Ты меня чумной совсем разозлил. Я таких как ты не люблю. Пришел, понимаешь. Никто тебя не звал. Да еще разодет, словно пугало огородное.
Мужичок, не смотря на весь свой воинственный вид, не спешил переходить к решительным действиям. А приступил к словесной атаке. Может, и это у них обряд такой. Перед тем как рыло друг другу начистить, попытаться уболтать друг друга до смерти.
Одинцов решил не дожидаться продолжения словесного извержения и сам перешел в атаку.
Он резко ухватил мужичка за голову и от души стукнул его об стол. Чтобы тот надолго запомнил урок, повторил это еще дважды и отпустил. Мужичок обессилено рухнул под стол.
Серега было решил, что на этом конфликт закончен, но у мужичка нарисовалось несколько особо впечатлительных друзей, которым не понравилось то, как пришелец обошелся с их корешем. От барной стойки бодро поднялись пятеро мужчин в широкополых шляпах с перьями, зеленых плащах и явно при оружии. Прощать такое наглое и агрессивное поведение Сереге они не собирались.
– Ну и влип ты, парень, с лесными егерями в потасовку лучше не ввязываться. А коль ввязался, так беги, что было сил. – Посоветовал ему старичок, сидевший за соседним столом. При этом он прихватил свой кувшин с пивом и кружку и поспешил ретироваться подальше, чтобы ненароком чего-нибудь не прилетело.
Одинцов был и рад воспользоваться советом старичка. Ему самому не улыбалась перспектива трактирной драки, только вот беда. От выхода он находился на значительном расстоянии, да и его уже успели перекрыть трое очень подозрительного вида товарищей. В просторных рубахах, кожаных жилетах, грубых полотняных штанах и в сапогах с высоким голенищем. Выглядели они как самые настоящие разбойники с большой дороги. Да ножички, возникшие у них в руках, не оставляли никаких сомнений в их профессии. Только по какому-то недоразумению эти ножички не дотянули до мечей. Чуть-чуть размера не хватило, каких-то пять-десять сантиметров.
– Ты гнида такая зачем Скопаря обидел? – произнес один из разбойников.
– Не хорошо людей славных обижать. – Поддержал его один из егерей. Тот что помоложе. При этом он красноречиво засучил рукава и уже взялся за рукоять меча.
Серега бегло осмотрел поле грядущей битвы. Наметил для себя несколько опорных точек и медленно вырос из-за стола.
На полу зашевелился Скопарь, но Серега тут же его успокоил выверенным ударом ноги в голову. Теперь он точно долго не поднимется. Но это действие очень не понравилось разбойникам. Они без лишних слов бросились на обидчика.
Не дожидаясь, пока они его схватят, Одинцов заскочил на стол и запрыгал по столам, как юный акробат, при этом умудрился не опрокинуть ни одной миски, ни одного кувшина. Даже пальцы никому не отдавил, хотя некоторым следовало бы. В считанные секунды он оказался за спинами разбойников. Те даже опомниться не успели. Не то что развернуться и встретить противника лицом к лицу. Этим Серега и воспользовался. Он поймал примеченный заранее ухват, которым доставали горшки с тушенным мясом из печки, да протвини с выпеченными хлебами, и что было сил огрел им по спине одного из молодцов. Разбойник от неожиданности заорал, да подпрыгнул метра на два вверх. Еще бы. Недавно ухват был в печке и еще не успел до конца остыть. Другие разбойники бойко обернулись и бросились к Сереге. Одного он ткнул ухватом в грудь, отбросив к противоположной стене, а другой не растерялся, подскочил к Сергею и попытался пырнуть его ножом. Тут уж пришлось Одинцову уворачиваться, правда при этом он выронил ухват.
Безоружный он тут же словил прямой встречный в челюсть, перелетел через дубовый стол и скрылся из виду. Разбойник, обрадованный победой, бросился было к нему, но упал на пол, остановленный разбитым о его голову кувшином.
Как это водится, в трактире всегда найдутся не дураки подраться. А им все равно об кого руки чесать, да и братьев Расстегаев все давно знали. О них шла молва, что «виселица по ним давно плачет». Сущие разбойники. Чем занимаются и где никто не знал. Раз в месяц они заявлялись в город, да неделю гуляли по всем окрестным трактирам, так что дым коромыслом стоял.
Успокоивший разбойника кувшином местный мельник, дородный дядька, с солидным пузом и кулачищами, что два амбарных замка, поднялся из-за стола и зычно крикнул на весь трактир:
– Наших бьют, мужики!
Что тут началось!
Когда Одинцов наконец-то очухался и поднялся из-за стола, он увидел, что в трактире не дрался только ленивый. Повсюду летали миски и кружки, благо, что они были сделаны из небьющихся материалов, разлетались в осколки кувшины. Все друг друга мутузили с таким воодушевлением, словно это и не побоище вовсе, а всеми горячо любимый народный праздник.
Теперь главная задача выбраться отсюда и не получать нечаянно по голове. С первого взгляда задача казалась неразрешимой.
Внимательно осмотревшись, Серега обнаружил давешних разбойников. Они были сильно заняты разборками с мельником и его друзьями. Те зажали их в угол и пытались намять ребра. Разбойники к себе близко никого не подпускали, выставив ножи, но и сами выбраться из ловушки не могли. Как говорится, сами себя и заперли.
Лесных егерей Одинцов не увидел. Решил было, что они тут во всеобщей свалке участвуют, и собрался делать ноги, благо двери совсем близко. Рукой подать. Только не тут-то было.
Он сделал несколько шагов по направлению к выходу, как услышал свист рассекаемого воздуха. Думать было некогда. А инстинкт подсказывал ему срочно падать. Что он и сделал. Если бы не послушался инстинкта, остался бы без головы. Оказавшийся у него за спиной егерь отрубил бы ее к чертям. Правда, ничуть не разочаровавшись в неудачной попытке, егерь перешел к другим активным действиям. И попытался ткнуть Серегу мечом промеж глаз. Одинцов не мог этого допустить. Он сделал кувырок вперед, проскользнул между широко расставленных ног бородатого гиганта, недавно вошедшего в трактир и не успевшего сориентироваться в ситуации, и тут же схватил примеченную ранее кочергу.
Гиганту не повезло. Удар, предназначавшийся Сергею, разрубил ему шею. И, громко хрюкнув от обиды, он завалился на пол, разбрызгивая вокруг себя густую темную кровь.
Егерь тоже немного растерялся. Он совсем не хотел убивать ни в чем не повинного мужика. Теперь отчитывайся перед городской стражей, пиши рапорты, да объяснительные. Потом еще по судам затаскают. Егерь сильно огорчился внезапной смертью гиганта, потому и пропустил сильный удар кочергой по голове. Егерь покачнулся и упал на труп.
Одинцов хотел было отбросить кочергу и бежать, но коллеги лесного егеря перекрыли ему все пути к бегству. Со всех сторон посыпались удары. Серега, сам не понимая, как у него это получается, умудрялся отражать их. Хотя жить захочешь, и не такие чудеса вытворять начнешь. Только вот долго ли он продержится? Неожиданно оказавшийся очень проворным пришелец уже сильно разозлил егерей.
Наконец Сереге удалось отразить удар меча и рубануть кочергой по голове одному из них. Не теряя времени, он перепрыгнул через рухнувшее тело, взлетел на стол и упал, поскользнувшись на пролитом пиве и попавшей под ногу куриной ножке.
Хряснулся спиной знатно. Этим падением тут же поспешили воспользоваться егеря и бросились к нему. Четверо сшиблись плечами, при этом умудрившись наступить на поверженного пятого товарища. В результате образовалась знатная куча-мала.
И в этот момент входные двери распахнулись, и раздался оглушительный свист.
Что тут началось. Предыдущее побоище по сравнению с повальным бегством казалось детской игрой в песочнице. Кто-то рванул к входным дверям. Только таких умников оказалось приличное количество, в результате образовалась такая толчея, что никому не удалось воспользоваться дверями. Самые умные попробовали скрыться через черный вход. Ирония судьбы заключалась в том, что никто не знал, где он находится. В результате буйная толпа просто разнесла в доски барную стойку, опрокинула несколько пивных бочек. От напора они лопнули и ароматный напиток, выплеснувшийся рекой на пол, повалил всех.
Одинцов все это время лежал на столешнице лицом к потолку. Оклемавшись после падения, он поднялся на ноги и окинул взглядом поле брани. Ужаснулся. И было чему. Неожиданно решивший сбежать народ, попросту забаррикадировал собой все выходы. Спаслись только парочка отчаянных, которые выпрыгнули в окно, разбив стекла своими телами. Решившие повторить их подвиг, заблокировали и этот выход.
В этот момент двери в трактир распахнулись, и в помещение одновременно влетело с десяток круглых мешочков. Упав на пол, они порвались и по трактиру распространился густой очень гнусно пахнувший дым.
Народ пытался зажать нос и спрятаться от дыма, только он проникал везде. А уж от вони голова кружилась. В результате те, до кого дым все-таки дотянулся, падали на пол и застывали, словно мертвые.
Одинцов стоял высоко. Дым не успел до него дотянуться, поэтому он видел, как в трактир ворвались с десяток воинов с алебардами наперевес. По всей видимости, это были стражники. В нагрудном панцире, остроконечном шлеме, налокотниках и нарукавниках они выглядели как любители экстремального спорта. Особый шарм им добавляли сапоги, окованные поверху металлом. Все это железо при беге гремело и бряцало, словно разразившаяся в отдельно взятом месте гроза, правда без молний и дождика.
Быстро сориентировавшись на месте, стражники поволокли буянов на улицу. Народ особо не сопротивлялся. Даже те, до кого не дотянулся гнусный дым. Похоже, сопротивление властям тут было не в моде. При этом стражники матерились на чем свет стоит и щедро награждали покорных граждан тычками, пинками и подзатыльниками.
Кто-то попытался сдернуть Серегу со стола. Не разобравшись в ситуации, Одинцов саданул наглеца сапогом в лицо. Судя по сдавленному вскрику, попал. Правда, тут же он увидел, что лучше бы так не делал. Пострадавшим оказался один из стражников. От неожиданности, а главное борзости нарушителя, стражник выронил алебарду и схватился за ушибленное место. Из-под пальцев побежала кровь. Знатно приложил. По-другому Серега и не умел.
Коллеги стража порядка ужасно разозлись. Сергея схватили за руки и за ноги. Не церемонясь, сдернули со стола, да ради убедительности пару раз саданули кулаком промеж глаз.
Одинцов понял, что лучше всего послушаться и не оказывать сопротивление при задержании. Закон на их стороне. Еще рубанут алебардой по шее. Потом скажут, что так и было. Лучше уж разобраться во всем в более спокойной обстановке.
Из-за барной стойки выскочил щупленький мужичонка, видно хозяин трактира и заголосил:
– Разорили! Обидели! Унизили! Справедливости и возмездия прошу.
Один из стражников, видно старший по званию, подошел к нему и спросил:
– Кто зачинщик и смутьян всей этой драки?!
Почему-то Серега даже не сомневался в ответе трактирщика.
– Да вот он! – сказал хозяин, да показал пальцем на висящего в цепких руках стражи Одинцова. – Поел, выпил, да деньгами фальшивыми заплатить пытался. Егеря вот и вмешались в непотребство это.
– Разберемся. Накажем, – заверил трактирщика старший и повернулся лицом к Сереге.
Он ничего не успел сказать, потому что в следующее мгновение обиженный стражник отомстил обидчику и крепко приложил Серегу плоской стороной алебарды по голове.
В глазах у Одинцова померкло, ноги подкосились, и он рухнул в беспамятстве.
Глава 3
В деревне его встретили напряженно. Мужики смотрели косо, да не верили в его слова, что мол де заблудился несколько дней назад, пытаюсь домой вернуться. Его спросили, из каких он мест и куда бредет. Пришлось придумывать на скорую руку. Мол, из деревни Дубки, иду в сторону Новосокольники. Покивали головами, поцокали сочувственно языками, явно не поверили ни одному слову, но в гостеприимстве не отказали. Определили на постой к старушке, что на окраине деревни жила. Там Серега наелся до отвала какой-то скользкой, но очень сытной кашей с жалкими мясными вкраплениями, отведал местной браги. Старушка очень настаивала. Правда, поспать не удалось. От бражки всю ночь живот пучило. Хорошо хоть спать его на скамье возле дверей определила. Не далеко до ветра бегать.
На следующий день Сергей вышел к городу. Теперь уже не оставалось никаких сомнений, что занесло его очень далеко от дома. Тут не то что об автомобиле или там сотовом телефоне не слышали, да даже о существовании табака не догадывались. А курить очень хотелось. Сегодня ушла последняя сигарета из пачки. Так что налицо табачная проблема. Знал бы он, что в такую передрягу попадет, рюкзак сигаретными блоками бы набил. Хотя с другой стороны, в этом есть и свои плюсы. Он давно собирался бросить, а тут такой редкий шанс.
Появилась пышная официантка с подносом, на котором стоял кувшин с пивом и деревянная кружка. Подмахнув полотенцем стол прямо перед лицом Сереги, она взгромоздила кувшин на стол, бухнула рядом кружку, очаровательно так улыбнулась и сообщила, что мясо будет чуть позже. Господин, пусть подождет немного. При этом развязанный ворот ее рубахи открывал соблазнительный вид на ложбинку между крепкими грудями прелестницы.
Когда девушка упорхнула, Сергей налил себе пива, отхлебнул, посмаковал и остался доволен. На бабкину бражку, после которой его организм прошел полное очищение, местное пиво совсем не походило. Пить можно.
Осушив, не отрываясь полкружки, Серега крепко задумался. И было о чем. Надо было решать, куда это он попал. Первый вывод напрашивался тут же. Куда-то в прошлое. Второй вывод, в весьма недружелюбное прошлое. Ему доводилось раньше читать в ярких книжках о героях, которых заносило в тот или иной уголок отечественной и зарубежной истории, никогда не мог подумать, что и ему придется примерить на себя костюм «попаданца». Только вот окружающие его реалии мало напоминали книгу. Того и гляди надерут ему задницу, или мечом брюхо попортят, будет уже не до приспособляемости.
Надо было решать, что делать дальше. Куда идти, и вообще как жить в новом мире. Выпив еще немного пива, Серега обнаружил перед собой девицу с тарелкой мяса и овощей. А жизнь не так уж и плоха. Официантка откровенно строила ему глазки, раздевала так сказать на месте. Серега решил, что сейчас накатит еще для смелости и отправится свершать подвиги на любовном фронте. Но не тут то было.
Расправившись с мясом и овощами, Одинцов подозвал к себе приглянувшуюся официантку.
– Посчитай меня, голубушка.
– С вас десять солей, – тут же ответила она.
С глубокомысленным видом Серега забрался в карман, демонстративно погремел мелочью и извлек десяти копеечную монету. А что как раз. Она просила десять неведомых солей. А тут как раз цифра «10» нарисована. Серега катнул монетку по столу. Девушка поймала, удивленно взглянула на нее и, не сказав ни слова, упорхнула в другой конец трактира, оставив Сергея допивать пиво.
И пяти минут на прошло, как напротив него плюхнулся грозный мужик со спутанными волосами и нечесаной бородой в кожаной куртке, голое горло повязано красным шейным платком. На голове плоский блин каски, закрепленный под подбородком кожаным шнурком. Мужик злобно зыркнул на Одинцова, сграбастал кувшин со стола и выхлебал его содержимое в один присест. После чего сытно рыгнул и спросил:
– Из каких краев будешь?
От подобной наглости Серега стал закипать. Нет, ну не нахал ли человек. Мало того, что все пиво его выпил, так еще и допрашивать удумал. Но тут же постарался взять себя в руки. Может, у них тут так принято. Знак особого уважения к гостю, выпить из его кружки. Акт особого доверия.
Ладно. Попробуем сыграть по их правилам. Хотя местные обряды Сергею очень не понравились. К тому же, ирония злой судьбы, именно сейчас ему дико захотелось еще пива.
– Из далеких. Там за горами, за лесами. В общем, идти умучаешься.
– А к нам чего подался? – мужик пристально посмотрел на Сергея.
– Решил мир посмотреть, себя показать.
– Ясно. Только вот одна беда, ты мне не нравишься. И деньги у тебя какие-то неправильные. Да и пиво у тебя кончилось.
Одинцов почувствовал, что вечер перестал быть добрым. Да и отчего-то очень сильно захотелось садануть непрошенному гостю прямо по каске. А еще тут соблазнительно стоял пустой кувшин.
– Странные у вас какие-то обычаи. Да и места какие-то странные, – задумчиво произнес Серега.
Новая фраза сильнее обозлила незнакомца.
– Тебе чего наши обычаи не нравятся? Не ну ты дохляк совсем зарвался. Сейчас я тебя уму-разуму учить буду.
Мужик грозно засучил рукава. А Сергей отчего-то с удивлением подумал о том, что ни разу не приходило ему до этого в голову. Он четко понимал речь иномирян, и они его тоже. Но если он угодил в прошлое, то и местные должны говорить на другом языке. А они лопочут, словно только сейчас вместе с ним через дырку между эпохами из двадцать первого века выбрались. Чудно как-то.
– Ты меня чумной совсем разозлил. Я таких как ты не люблю. Пришел, понимаешь. Никто тебя не звал. Да еще разодет, словно пугало огородное.
Мужичок, не смотря на весь свой воинственный вид, не спешил переходить к решительным действиям. А приступил к словесной атаке. Может, и это у них обряд такой. Перед тем как рыло друг другу начистить, попытаться уболтать друг друга до смерти.
Одинцов решил не дожидаться продолжения словесного извержения и сам перешел в атаку.
Он резко ухватил мужичка за голову и от души стукнул его об стол. Чтобы тот надолго запомнил урок, повторил это еще дважды и отпустил. Мужичок обессилено рухнул под стол.
Серега было решил, что на этом конфликт закончен, но у мужичка нарисовалось несколько особо впечатлительных друзей, которым не понравилось то, как пришелец обошелся с их корешем. От барной стойки бодро поднялись пятеро мужчин в широкополых шляпах с перьями, зеленых плащах и явно при оружии. Прощать такое наглое и агрессивное поведение Сереге они не собирались.
– Ну и влип ты, парень, с лесными егерями в потасовку лучше не ввязываться. А коль ввязался, так беги, что было сил. – Посоветовал ему старичок, сидевший за соседним столом. При этом он прихватил свой кувшин с пивом и кружку и поспешил ретироваться подальше, чтобы ненароком чего-нибудь не прилетело.
Одинцов был и рад воспользоваться советом старичка. Ему самому не улыбалась перспектива трактирной драки, только вот беда. От выхода он находился на значительном расстоянии, да и его уже успели перекрыть трое очень подозрительного вида товарищей. В просторных рубахах, кожаных жилетах, грубых полотняных штанах и в сапогах с высоким голенищем. Выглядели они как самые настоящие разбойники с большой дороги. Да ножички, возникшие у них в руках, не оставляли никаких сомнений в их профессии. Только по какому-то недоразумению эти ножички не дотянули до мечей. Чуть-чуть размера не хватило, каких-то пять-десять сантиметров.
– Ты гнида такая зачем Скопаря обидел? – произнес один из разбойников.
– Не хорошо людей славных обижать. – Поддержал его один из егерей. Тот что помоложе. При этом он красноречиво засучил рукава и уже взялся за рукоять меча.
Серега бегло осмотрел поле грядущей битвы. Наметил для себя несколько опорных точек и медленно вырос из-за стола.
На полу зашевелился Скопарь, но Серега тут же его успокоил выверенным ударом ноги в голову. Теперь он точно долго не поднимется. Но это действие очень не понравилось разбойникам. Они без лишних слов бросились на обидчика.
Не дожидаясь, пока они его схватят, Одинцов заскочил на стол и запрыгал по столам, как юный акробат, при этом умудрился не опрокинуть ни одной миски, ни одного кувшина. Даже пальцы никому не отдавил, хотя некоторым следовало бы. В считанные секунды он оказался за спинами разбойников. Те даже опомниться не успели. Не то что развернуться и встретить противника лицом к лицу. Этим Серега и воспользовался. Он поймал примеченный заранее ухват, которым доставали горшки с тушенным мясом из печки, да протвини с выпеченными хлебами, и что было сил огрел им по спине одного из молодцов. Разбойник от неожиданности заорал, да подпрыгнул метра на два вверх. Еще бы. Недавно ухват был в печке и еще не успел до конца остыть. Другие разбойники бойко обернулись и бросились к Сереге. Одного он ткнул ухватом в грудь, отбросив к противоположной стене, а другой не растерялся, подскочил к Сергею и попытался пырнуть его ножом. Тут уж пришлось Одинцову уворачиваться, правда при этом он выронил ухват.
Безоружный он тут же словил прямой встречный в челюсть, перелетел через дубовый стол и скрылся из виду. Разбойник, обрадованный победой, бросился было к нему, но упал на пол, остановленный разбитым о его голову кувшином.
Как это водится, в трактире всегда найдутся не дураки подраться. А им все равно об кого руки чесать, да и братьев Расстегаев все давно знали. О них шла молва, что «виселица по ним давно плачет». Сущие разбойники. Чем занимаются и где никто не знал. Раз в месяц они заявлялись в город, да неделю гуляли по всем окрестным трактирам, так что дым коромыслом стоял.
Успокоивший разбойника кувшином местный мельник, дородный дядька, с солидным пузом и кулачищами, что два амбарных замка, поднялся из-за стола и зычно крикнул на весь трактир:
– Наших бьют, мужики!
Что тут началось!
Когда Одинцов наконец-то очухался и поднялся из-за стола, он увидел, что в трактире не дрался только ленивый. Повсюду летали миски и кружки, благо, что они были сделаны из небьющихся материалов, разлетались в осколки кувшины. Все друг друга мутузили с таким воодушевлением, словно это и не побоище вовсе, а всеми горячо любимый народный праздник.
Теперь главная задача выбраться отсюда и не получать нечаянно по голове. С первого взгляда задача казалась неразрешимой.
Внимательно осмотревшись, Серега обнаружил давешних разбойников. Они были сильно заняты разборками с мельником и его друзьями. Те зажали их в угол и пытались намять ребра. Разбойники к себе близко никого не подпускали, выставив ножи, но и сами выбраться из ловушки не могли. Как говорится, сами себя и заперли.
Лесных егерей Одинцов не увидел. Решил было, что они тут во всеобщей свалке участвуют, и собрался делать ноги, благо двери совсем близко. Рукой подать. Только не тут-то было.
Он сделал несколько шагов по направлению к выходу, как услышал свист рассекаемого воздуха. Думать было некогда. А инстинкт подсказывал ему срочно падать. Что он и сделал. Если бы не послушался инстинкта, остался бы без головы. Оказавшийся у него за спиной егерь отрубил бы ее к чертям. Правда, ничуть не разочаровавшись в неудачной попытке, егерь перешел к другим активным действиям. И попытался ткнуть Серегу мечом промеж глаз. Одинцов не мог этого допустить. Он сделал кувырок вперед, проскользнул между широко расставленных ног бородатого гиганта, недавно вошедшего в трактир и не успевшего сориентироваться в ситуации, и тут же схватил примеченную ранее кочергу.
Гиганту не повезло. Удар, предназначавшийся Сергею, разрубил ему шею. И, громко хрюкнув от обиды, он завалился на пол, разбрызгивая вокруг себя густую темную кровь.
Егерь тоже немного растерялся. Он совсем не хотел убивать ни в чем не повинного мужика. Теперь отчитывайся перед городской стражей, пиши рапорты, да объяснительные. Потом еще по судам затаскают. Егерь сильно огорчился внезапной смертью гиганта, потому и пропустил сильный удар кочергой по голове. Егерь покачнулся и упал на труп.
Одинцов хотел было отбросить кочергу и бежать, но коллеги лесного егеря перекрыли ему все пути к бегству. Со всех сторон посыпались удары. Серега, сам не понимая, как у него это получается, умудрялся отражать их. Хотя жить захочешь, и не такие чудеса вытворять начнешь. Только вот долго ли он продержится? Неожиданно оказавшийся очень проворным пришелец уже сильно разозлил егерей.
Наконец Сереге удалось отразить удар меча и рубануть кочергой по голове одному из них. Не теряя времени, он перепрыгнул через рухнувшее тело, взлетел на стол и упал, поскользнувшись на пролитом пиве и попавшей под ногу куриной ножке.
Хряснулся спиной знатно. Этим падением тут же поспешили воспользоваться егеря и бросились к нему. Четверо сшиблись плечами, при этом умудрившись наступить на поверженного пятого товарища. В результате образовалась знатная куча-мала.
И в этот момент входные двери распахнулись, и раздался оглушительный свист.
Что тут началось. Предыдущее побоище по сравнению с повальным бегством казалось детской игрой в песочнице. Кто-то рванул к входным дверям. Только таких умников оказалось приличное количество, в результате образовалась такая толчея, что никому не удалось воспользоваться дверями. Самые умные попробовали скрыться через черный вход. Ирония судьбы заключалась в том, что никто не знал, где он находится. В результате буйная толпа просто разнесла в доски барную стойку, опрокинула несколько пивных бочек. От напора они лопнули и ароматный напиток, выплеснувшийся рекой на пол, повалил всех.
Одинцов все это время лежал на столешнице лицом к потолку. Оклемавшись после падения, он поднялся на ноги и окинул взглядом поле брани. Ужаснулся. И было чему. Неожиданно решивший сбежать народ, попросту забаррикадировал собой все выходы. Спаслись только парочка отчаянных, которые выпрыгнули в окно, разбив стекла своими телами. Решившие повторить их подвиг, заблокировали и этот выход.
В этот момент двери в трактир распахнулись, и в помещение одновременно влетело с десяток круглых мешочков. Упав на пол, они порвались и по трактиру распространился густой очень гнусно пахнувший дым.
Народ пытался зажать нос и спрятаться от дыма, только он проникал везде. А уж от вони голова кружилась. В результате те, до кого дым все-таки дотянулся, падали на пол и застывали, словно мертвые.
Одинцов стоял высоко. Дым не успел до него дотянуться, поэтому он видел, как в трактир ворвались с десяток воинов с алебардами наперевес. По всей видимости, это были стражники. В нагрудном панцире, остроконечном шлеме, налокотниках и нарукавниках они выглядели как любители экстремального спорта. Особый шарм им добавляли сапоги, окованные поверху металлом. Все это железо при беге гремело и бряцало, словно разразившаяся в отдельно взятом месте гроза, правда без молний и дождика.
Быстро сориентировавшись на месте, стражники поволокли буянов на улицу. Народ особо не сопротивлялся. Даже те, до кого не дотянулся гнусный дым. Похоже, сопротивление властям тут было не в моде. При этом стражники матерились на чем свет стоит и щедро награждали покорных граждан тычками, пинками и подзатыльниками.
Кто-то попытался сдернуть Серегу со стола. Не разобравшись в ситуации, Одинцов саданул наглеца сапогом в лицо. Судя по сдавленному вскрику, попал. Правда, тут же он увидел, что лучше бы так не делал. Пострадавшим оказался один из стражников. От неожиданности, а главное борзости нарушителя, стражник выронил алебарду и схватился за ушибленное место. Из-под пальцев побежала кровь. Знатно приложил. По-другому Серега и не умел.
Коллеги стража порядка ужасно разозлись. Сергея схватили за руки и за ноги. Не церемонясь, сдернули со стола, да ради убедительности пару раз саданули кулаком промеж глаз.
Одинцов понял, что лучше всего послушаться и не оказывать сопротивление при задержании. Закон на их стороне. Еще рубанут алебардой по шее. Потом скажут, что так и было. Лучше уж разобраться во всем в более спокойной обстановке.
Из-за барной стойки выскочил щупленький мужичонка, видно хозяин трактира и заголосил:
– Разорили! Обидели! Унизили! Справедливости и возмездия прошу.
Один из стражников, видно старший по званию, подошел к нему и спросил:
– Кто зачинщик и смутьян всей этой драки?!
Почему-то Серега даже не сомневался в ответе трактирщика.
– Да вот он! – сказал хозяин, да показал пальцем на висящего в цепких руках стражи Одинцова. – Поел, выпил, да деньгами фальшивыми заплатить пытался. Егеря вот и вмешались в непотребство это.
– Разберемся. Накажем, – заверил трактирщика старший и повернулся лицом к Сереге.
Он ничего не успел сказать, потому что в следующее мгновение обиженный стражник отомстил обидчику и крепко приложил Серегу плоской стороной алебарды по голове.
В глазах у Одинцова померкло, ноги подкосились, и он рухнул в беспамятстве.
Глава 3
Выкуп
Утром Серега обнаружил, что в соседних камерах полно народу. Кое кого он даже узнал. Его впрочем тоже. Не смотря на то, что хозяин трактира все убытки решил на него повесить, стражники все же прихватили парочку егерей, трех громил, активно участвовавших в потасовке, да трех разбойников, любителей холодного оружия. Всю ночь они проспали под воздействием гнусного дыма, а поутру очухались. Только вид у них был очень несчастливый. Голова видать раскалывалась, а, увидев пососедству причину всех своих бедствий, и вовсе огорчились. Одинцов услышал о себе массу нового и интересного, только вот почему-то до ужаса однобокого. Все больше про свои сексуальные пристрастия, да всей его семейки, начиная от матери, заканчивая несуществующими сестрами.
– Слышь, Сергей, а я смотрю ты очень популярен, – оценил Лех Шустрик и довольно улыбнулся.
Серега на это ничего не сказал. Лишь поудобнее, если это было только возможно, расположился на нарах и стал ждать, как дальше судьба повернется. Все равно за решеткой много не навоюешь.
Вскоре утихомирились и его враги.
Но не все.
Один из бравых егерей подошел к краю камеры, взялся руками за решетку, словно решил ее выломать, и прижался лицом к прутьям. И без этого не красавец, а сейчас выглядел так вообще страшно. Бледное вытянутое лицо, большие водянистые глаза, толстый нос, расплющенный о прутья, тонкие губы и грязная пакля волос. В дополнение ко всему под глазом впечатляющий синяк, да старый зарубцевавшийся шрам, протянувшийся вдоль горла, словно кто-то пытался сделать ему колумбийский галстук, но неудачно. Пациент выжил.
– Слышь ты, смертник, ты откуда такой красивый нарисовался? Я тебя, человечек, на всю жизнь запомнил. Ты теперь знай, что Гурт Гнилушка тебя вовек не забудет. Когда я отсюда выйду, мы с тобой обязательно по душам поговорим.
– Гнилушка, отстань от человека. Ты то отсюда может и выйдешь, а вот он вряд ли, – произнес один из егерей.
И камеры взорвались хохотом.
Одинцов на них внимания не обращал. Пусть гогочут. Все равно правда на его стороне останется.
В конце коридора показался ночной тюремщик. Он был не один, а в компании трех стражников, вооруженных алебардами, и богато одетым господином. Его достаток легко можно было определить по дорогому камзолу с надутыми рукавами и золотыми пуговицами, массивной золотой цепи с медальоном, меховой шапке с двумя хвостами и плащу, спускавшемуся к сапогам. Тюремщик семенил подле него и, судя по заискивающему тону, прогибался изрядно.
– Князь Боркич, какая радость, что вы к нам заглянули. А мы уж и не ждали вас тк скоро. Помнится, на прошлой неделе вы к нам приходили за товаром. Мы уж и не чаяли…
– Да как не зайти то, когда по всему городу слух такой идет. Про бойца несравненного, который всю таверну старого хмыря Микулы по бревнышку раскатал. Если бы не наши несравненные стражи порядка, он бы и дальше пошел колобродить по окрестным кабакам.
Голос у князя был грубый с придыханием, но чувствовалось, что он себе цену знает.
– Есть у нас такой. Есть. Недавно доставили. Пока сидит тише воды, но глаза злые, чистый зверь, – поддакнул тюремщик, забегая вперед князя, чтобы дорогу показывать. Но князь и без него неплохо разбирался на местности.
Серега внимательно прислушивался к разговору гостей и не сразу заметил, что все обитатели камер смотрят пристально на него. С чего бы такая популярность?
– По твою душу идут, – успел ему шепнуть Лех.
Сергей кивнул в ответ. Мол, понимаю, спасибо, что предупредил. Но потом только до него дошло, что сказал Шустрик. Это получается, про него говорят, что он таверну по бревнышку разнес, это у него взгляд злой, чистый зверь. Что за чушь несусветная?! Надо объяснить князю, вроде он с виду разумный человек, что это все глупость и выдумки. Он тут не причем. Всего лишь мимо проходил, когда драка началась. Сам то он не местный… Да, стоило признаться, что с легендой дела обстояли хуже некуда. Надо бы срочно придумать что-нибудь стоящее, пока его не заподозрили еще и в чернокнижие и не сожгли на костре.
– Поговаривают, что этот зверь, когда его брали, пятерым стражникам все ребра пересчитал, а одному даже голову разбил. Бедняга, говорят, скончался вчера ночью, – продолжал рассуждать князь Боркич. – Мне бы такой молодец очень пригодился, конечно. Но вначале нужно на товар глянуть, а то вдруг и зубы гнилые, и самому уже восьмой десяток пошел. Молва народная, она же того, приукрашивать любит.
Одинцов поначалу даже испугался. Неужели и, правда, он в запале драки кому-то голову проломил. Никогда драчливостью не славился, а вот тут на тебе. Стоило угодить в прошлое, в иной мир, вышли наружу все дурные наклонности. Но память подсказывала, что не было этого. Никому он голову не разбивал, да ребра не крушил. Его сразу и повязали, даже рыпнуться не успел, и слово «мама» вякнуть.
Князь Боркич остановился напротив камеры Сергея и уставился на него, словно купец на знатного жеребца на торгу. Руки на животе сложил, есть чем похвастаться, да вцепился в дорогой пояс, расшитый драгоценными камнями.
– Этот что ли? – с сомнением в голосе произнес князь. Видно было, что он сильно разочарован. – Хиловат. Хиловат.
– Да он вроде неказистый, но словно волк, который в пылу ярости и медведя завалить может, – тут же затараторил тюремщик. Упускать звонкую монету ему очень не хотелось.
– Медведя говоришь, – задумчиво произнес князь.
Тюремщик жадно облизнулся. Князь славился щедростью, когда ему товар приглянется. Тут уж главное не прогадать.
– Медведя, медведя. Смотрите какой у него взгляд злой. Всю ночь на стенку кидался, да прутья пытался выломать. Еле утихомирили. Я ему в пищу снотворного подмешал. Так он до утра и продрых.
От такого наглого вранья Серега сначала даже дар речи потерял. А Лех Шустрик, выглядывающий из-за спины князя и тюремщика строил такие уморительные рожи, что хотелось придушить его, чтобы не потешался над горем.
– Да что вы его слушаете. Он же врет бесстыже, – вскочил с нар и подбежал к клетке Серега. – Ты смотри, хиппи недоделанный, я ведь из клетки выберусь, и глаз тебе на задницу натяну за такое вранье.
– Во-во, смотрите на него, какая ярость, сущий зверь, – обрадовался реакции Сергея тюремщик.
– Да, есть у него задор в очах. Начинаю верить в молву народную, – покачал головой князь и огладил пятерней черную густую бороду.
– Какая молва, какой задор. Я вчера ничего такого не делал. Сел в трактире пивка выпить, а тут эти подкатили… – Серега отчаянно кивнул в сторону соседей сидельцев, – да драку затеяли. Я только уворачиваться успевал. А потом вообще под столом спрятался.
– Князь Боркич, дозволь слово молвить, – внезапно заговорил егерь Гурт.
Князь поворотился к нему. Лицо расплылось в широкой ухмылке.
– Ты ли это, Гнилушка? И что опять набедокурил?
– Есть маленько, – заискивающе улыбнулся Гурт. – Молва правду говорит. Я как раз вчера в таверне Микулы и сидел, когда этот пришел. Мы с друзьями отмечали удачную охоту. А тут вваливается, начинает хватать девчонок прислужниц за мягкие места, чуть ли не завалил одну прямо на столе. И это при всем честном народе. Мы понятное дело вступились. Тут что началось. Если бы не наши стражи порядка, этот безумец ни за то бы не образумился. Не то что таверну, полгорода бы в щепу разнес.
Князь перевел взгляд на Одинцова, потерявшего от подобной наглости дар речи, и покачал головой. Гурт Гнилушка за спиной князя состроил зверскую рожу и показал Сереге язык, похожий на кусок гнилого мяса.
– Вот так так. А с виду то и не скажешь. Ну что делать. Беру я его. Почитай городская казна штраф ему выкатила, так вот штраф этот я погашу. Да плюс сто марок серебром сверху. За хорошего бойца не жалко.
– Двести, – выпалил тюремщик и жадно облизнулся.
Князь помолчал, покачал головой и сказал.
– Согласен. Только ты мне к нему тогда кого-нибудь в качестве подарка дай. А то как-то несолидно.
– Слышь, Сергей, а я смотрю ты очень популярен, – оценил Лех Шустрик и довольно улыбнулся.
Серега на это ничего не сказал. Лишь поудобнее, если это было только возможно, расположился на нарах и стал ждать, как дальше судьба повернется. Все равно за решеткой много не навоюешь.
Вскоре утихомирились и его враги.
Но не все.
Один из бравых егерей подошел к краю камеры, взялся руками за решетку, словно решил ее выломать, и прижался лицом к прутьям. И без этого не красавец, а сейчас выглядел так вообще страшно. Бледное вытянутое лицо, большие водянистые глаза, толстый нос, расплющенный о прутья, тонкие губы и грязная пакля волос. В дополнение ко всему под глазом впечатляющий синяк, да старый зарубцевавшийся шрам, протянувшийся вдоль горла, словно кто-то пытался сделать ему колумбийский галстук, но неудачно. Пациент выжил.
– Слышь ты, смертник, ты откуда такой красивый нарисовался? Я тебя, человечек, на всю жизнь запомнил. Ты теперь знай, что Гурт Гнилушка тебя вовек не забудет. Когда я отсюда выйду, мы с тобой обязательно по душам поговорим.
– Гнилушка, отстань от человека. Ты то отсюда может и выйдешь, а вот он вряд ли, – произнес один из егерей.
И камеры взорвались хохотом.
Одинцов на них внимания не обращал. Пусть гогочут. Все равно правда на его стороне останется.
В конце коридора показался ночной тюремщик. Он был не один, а в компании трех стражников, вооруженных алебардами, и богато одетым господином. Его достаток легко можно было определить по дорогому камзолу с надутыми рукавами и золотыми пуговицами, массивной золотой цепи с медальоном, меховой шапке с двумя хвостами и плащу, спускавшемуся к сапогам. Тюремщик семенил подле него и, судя по заискивающему тону, прогибался изрядно.
– Князь Боркич, какая радость, что вы к нам заглянули. А мы уж и не ждали вас тк скоро. Помнится, на прошлой неделе вы к нам приходили за товаром. Мы уж и не чаяли…
– Да как не зайти то, когда по всему городу слух такой идет. Про бойца несравненного, который всю таверну старого хмыря Микулы по бревнышку раскатал. Если бы не наши несравненные стражи порядка, он бы и дальше пошел колобродить по окрестным кабакам.
Голос у князя был грубый с придыханием, но чувствовалось, что он себе цену знает.
– Есть у нас такой. Есть. Недавно доставили. Пока сидит тише воды, но глаза злые, чистый зверь, – поддакнул тюремщик, забегая вперед князя, чтобы дорогу показывать. Но князь и без него неплохо разбирался на местности.
Серега внимательно прислушивался к разговору гостей и не сразу заметил, что все обитатели камер смотрят пристально на него. С чего бы такая популярность?
– По твою душу идут, – успел ему шепнуть Лех.
Сергей кивнул в ответ. Мол, понимаю, спасибо, что предупредил. Но потом только до него дошло, что сказал Шустрик. Это получается, про него говорят, что он таверну по бревнышку разнес, это у него взгляд злой, чистый зверь. Что за чушь несусветная?! Надо объяснить князю, вроде он с виду разумный человек, что это все глупость и выдумки. Он тут не причем. Всего лишь мимо проходил, когда драка началась. Сам то он не местный… Да, стоило признаться, что с легендой дела обстояли хуже некуда. Надо бы срочно придумать что-нибудь стоящее, пока его не заподозрили еще и в чернокнижие и не сожгли на костре.
– Поговаривают, что этот зверь, когда его брали, пятерым стражникам все ребра пересчитал, а одному даже голову разбил. Бедняга, говорят, скончался вчера ночью, – продолжал рассуждать князь Боркич. – Мне бы такой молодец очень пригодился, конечно. Но вначале нужно на товар глянуть, а то вдруг и зубы гнилые, и самому уже восьмой десяток пошел. Молва народная, она же того, приукрашивать любит.
Одинцов поначалу даже испугался. Неужели и, правда, он в запале драки кому-то голову проломил. Никогда драчливостью не славился, а вот тут на тебе. Стоило угодить в прошлое, в иной мир, вышли наружу все дурные наклонности. Но память подсказывала, что не было этого. Никому он голову не разбивал, да ребра не крушил. Его сразу и повязали, даже рыпнуться не успел, и слово «мама» вякнуть.
Князь Боркич остановился напротив камеры Сергея и уставился на него, словно купец на знатного жеребца на торгу. Руки на животе сложил, есть чем похвастаться, да вцепился в дорогой пояс, расшитый драгоценными камнями.
– Этот что ли? – с сомнением в голосе произнес князь. Видно было, что он сильно разочарован. – Хиловат. Хиловат.
– Да он вроде неказистый, но словно волк, который в пылу ярости и медведя завалить может, – тут же затараторил тюремщик. Упускать звонкую монету ему очень не хотелось.
– Медведя говоришь, – задумчиво произнес князь.
Тюремщик жадно облизнулся. Князь славился щедростью, когда ему товар приглянется. Тут уж главное не прогадать.
– Медведя, медведя. Смотрите какой у него взгляд злой. Всю ночь на стенку кидался, да прутья пытался выломать. Еле утихомирили. Я ему в пищу снотворного подмешал. Так он до утра и продрых.
От такого наглого вранья Серега сначала даже дар речи потерял. А Лех Шустрик, выглядывающий из-за спины князя и тюремщика строил такие уморительные рожи, что хотелось придушить его, чтобы не потешался над горем.
– Да что вы его слушаете. Он же врет бесстыже, – вскочил с нар и подбежал к клетке Серега. – Ты смотри, хиппи недоделанный, я ведь из клетки выберусь, и глаз тебе на задницу натяну за такое вранье.
– Во-во, смотрите на него, какая ярость, сущий зверь, – обрадовался реакции Сергея тюремщик.
– Да, есть у него задор в очах. Начинаю верить в молву народную, – покачал головой князь и огладил пятерней черную густую бороду.
– Какая молва, какой задор. Я вчера ничего такого не делал. Сел в трактире пивка выпить, а тут эти подкатили… – Серега отчаянно кивнул в сторону соседей сидельцев, – да драку затеяли. Я только уворачиваться успевал. А потом вообще под столом спрятался.
– Князь Боркич, дозволь слово молвить, – внезапно заговорил егерь Гурт.
Князь поворотился к нему. Лицо расплылось в широкой ухмылке.
– Ты ли это, Гнилушка? И что опять набедокурил?
– Есть маленько, – заискивающе улыбнулся Гурт. – Молва правду говорит. Я как раз вчера в таверне Микулы и сидел, когда этот пришел. Мы с друзьями отмечали удачную охоту. А тут вваливается, начинает хватать девчонок прислужниц за мягкие места, чуть ли не завалил одну прямо на столе. И это при всем честном народе. Мы понятное дело вступились. Тут что началось. Если бы не наши стражи порядка, этот безумец ни за то бы не образумился. Не то что таверну, полгорода бы в щепу разнес.
Князь перевел взгляд на Одинцова, потерявшего от подобной наглости дар речи, и покачал головой. Гурт Гнилушка за спиной князя состроил зверскую рожу и показал Сереге язык, похожий на кусок гнилого мяса.
– Вот так так. А с виду то и не скажешь. Ну что делать. Беру я его. Почитай городская казна штраф ему выкатила, так вот штраф этот я погашу. Да плюс сто марок серебром сверху. За хорошего бойца не жалко.
– Двести, – выпалил тюремщик и жадно облизнулся.
Князь помолчал, покачал головой и сказал.
– Согласен. Только ты мне к нему тогда кого-нибудь в качестве подарка дай. А то как-то несолидно.