Страница:
– Да не волнуйтесь вы, ничего не произойдёт, разве что озябнет ваш майор.
– Если с ним что-нибудь произойдёт, вы у меня ответите! – пригрозил лейтенант.
– Испугал козла морковкой! Вот перегорел бы аппарат – и всё, остался бы он там надолго. А так – лишь пару часов помёрзнет.
Через час с небольшим остывшие аппараты снова были включены. Включили их, правда, ненадолго, лишь для того, чтобы вернулся майор.
– Оп-па! Ничего не понимаю… Николай Валерьевич! – воскликнул один из инженеров за дисплеями, отображающими работу аппаратуры.
– Что такое, Вадим? – Профессор близоруко щурился на мерцание выводимых данных.
– Аномалия словно пытается сопротивляться. Она меняется!
Сергиенко впился взглядом в экран.
– Меняется код её структуры, но мы успеваем подстраиваться. Зато идёт повышенное потребление энергии. А мощностей не хватает. – Вадим указал профессору на цифровые показатели.
– Я пошёл! – Сергиенко решительно направился к мерцающей аномалии.
Сухое и тёплое прикосновение марева немного затянуло Николая и тут же вытолкнуло на мёрзлую землю. Сергиенко больно ударился коленом, тут же его окружил сумрак и холодный воздух. Воздуха решительно не хватало, а в глазах играли светлячки, но профессор попытался встать. Неожиданно ему помогли подняться на ноги, Николай огляделся. Вокруг него оказались три фигуры: Матусевич, помогший ему встать, и двое…
– Товарищ Матусевич! – Сергиенко надел упавшие при падении очки и перевёл взгляд на других – высокого бородатого крепыша и невысокого мужчину несколько полноватого телосложения. – Уходим, майор! Счёт на секунды! Всё позже, уходим! За мной, товарищ Матусевич, Игорь Олегович! – Сергиенко не увидел, как тот медленно покачал головой.
Откуда только силы взялись? Казалось, профессор сам вытащил майора, и они повалились на пол ангара. Тут же проход между мирами закрылся, аппаратура выключилась, а в самом ангаре погас свет.
– Всё, кина не будет, электричество кончилось, – сморозил какой-то умник в полной тишине.
Матусевич, отряхнувшись, встал, ища свой коммуникатор. Включилось резервное питание, и в ангаре зажёгся, мигая, слабый свет. Люди подслеповато смотрели друг на друга, проверяли оборудование. Майор, не желая, чтобы его слышали, вышел разговаривать на свежий воздух.
«Что-то майор темнит», – посмотрел ему вслед Сергиенко.
Последующие два дня учёные и инженеры занимались наладкой оборудования, а также подключением линии из Каменки, находящейся с той стороны небольшого заливчика, для подачи дополнительных мощностей. Майор, несмотря на настойчивые просьбы Сергиенко, так и не поставил его в известность ни о сути переговоров с начальством, ни о разговоре с двумя жителями того мира. Профессор хотел знать, что будет с его проектом и почему делом, которым занимается он, майор так вольно распоряжается. На что майор лишь процедил, что де-юре начальник проекта он, а профессора попросил, во избежание недоразумений, более не расспрашивать его. Таким образом, холодок, бывший между майором и профессором, стал ледниковым разломом.
Сергиенко, которого, словно котёнка, ткнули в лужицу, кипел от гнева. Коммуникатора военного образца, как у Матусевича, у профессора не было, а его личный коммуникатор не пробивал ту защиту, что стояла на архипелаге. Опасались утечки информации, как было в прошлый раз, при первом проекте изучения аномалии. Хотя казалось, что резидентура Европейского союза пока не проведала о начавшемся втором этапе.
На третий после аварии день майор осведомился у Сергиенко о времени очередной попытки пространственного пробоя.
– Сегодня вечером, – выдавил профессор.
К запланированному на семь вечера пуску аппаратуры Матусевич привёл половину своей группы – двадцать бойцов. Одетые на этот раз в боевую броню последних разработок русийского ВПК, в полной боевой амуниции, они застыли чуть поодаль майора.
– Семь часов вечера, начинайте, профессор, – не терпящим возражений голосом сказал Матусевич, не удостоив Сергиенко и взгляда.
– Вы пойдёте туда с оружием?
– Это парализующие заряды, не ужасайтесь. Даже голова потом болеть не будет.
– Но что вы намерены делать, разве это не мой научный проект?
– Это вас не касается, профессор! Делайте своё дело, – начиная терять терпение, процедил майор.
– Мы ещё не провели комплексную отладку оборудования. Похоже, нам нужно переписывать программы для аппаратов, управляющих потоками частиц. Аномалия в прошлый раз начала меняться, то есть менять структуру поля.
– Профессор, вы можете открыть канал или не можете? – Матусевич вплотную подошёл к Сергиенко и уставился на него немигающим взглядом холодных голубых глаз.
– Могу, – выдохнул профессор, – но это может быть опасно, я не советую долго находиться на той стороне канала.
– Жить вообще опасно, говорят, люди иногда умирают. Я думаю, мне хватит получаса.
– Я не могу гарантировать вашего возвращения, если вы пробудете там долго, – глухо ответил Николай.
– Вы можете поддерживать переход в рабочем состоянии полчаса?
– Да, – кивнул Сергиенко, – но прошу вас, не более этого времени.
– Начинайте, – приказал майор.
Короткая команда проверить амуницию, попрыгали – ничего не звенит, не стучит. Приборы ночного видения настроены. Загудели аппараты, появившееся между ними мерцание стало усиливаться.
– Она уходит от нас! – удивлённо воскликнул оператор у дисплеев.
– Выключай и включай снова! – прикрикнул профессор. – Вадим, загрузи последний вариант кода.
После небольшой паузы ровное гудение вновь раздалось в ангаре, перекрыв все остальные звуки.
– Майор, вы готовы?! – крикнул Сергиенко Матусевичу.
– Да, профессор. Держите проход полчаса, но мы можем успеть и ранее этого срока.
Майор приказал бойцам входить в аномалию и провожал каждого хлопком по плечу, а когда последний спецназовец скрылся, внимательно оглядел учёных и нырнул в мерцающее марево. Сергиенко присел на стульчик и обхватил голову руками. Посидев в таком положении минуты две, он встал, нервно прошёлся мимо пультов и дисплеев, обходя своих ребят, и бросил взгляд на аномалию.
– Вадим, – окликнул профессор своего помощника, – у меня зрение не очень. Ну-ка, глянь молодыми глазами. – Николай указал на мерцающее сияние. – Тебе не кажется, что она малость… потемнела, что ли?
– Что, Николай Валерьевич? – удивился Вадим.
– Да аномалия же! – воскликнул профессор.
– Ну, если только самую малость, – скептически пожал плечами помощник.
– Нет же, смотри!
Мерцающий проход между мирами словно заволокло дымкой. Марево сгущалось, едва заметно темнея. Это что-то непредвиденное!
Сергиенко с ужасом почувствовал, как по спине скатились крупные капли холодного пота.
«Но почему я так волнуюсь?» – пронеслось в голове.
Между тем аномалия стала серого цвета, продолжая накапливать в своём центре черноту, расползающуюся по её краям. Теперь она уже стремительно темнела.
– Выключай! – истерически взвизгнул Николай.
Вадим молниеносно выключил аппараты, пробившие брешь в пространстве, но, несмотря на это, аномалия не исчезла. Кто-то принялся заполошно вырубать все приборы, но в полной тишине был слышен лишь негромкий треск, исходящий из тёмного марева.
– Что такое?! – дико закричал профессор.
– Она не исчезает! – обречённо возопил и Вадим.
Абсолютно все в ангаре почувствовали безотчётный ужас, исходивший от чёрного колышущегося пятна, потрескивающего чуть громче.
– Она сожрала потоки частиц, шедших из каналов нашей аппаратуры, – истерическим тоном сказал Николаю его помощник.
Люди, находившиеся около аномалии, в один голос закричали, когда из пятна, висевшего набухшим чёрным облаком, выскочила уродливая чёрная нога, больше похожая на щупальце. Затем второй отросток, третий. И вдруг внезапный, ослепительно-белый столб света взмыл в небо, развалив крышу ангара. Чувствовалось сильнейшее гудение, но только лишь чувствовалось, так как уши людей были заложены высокочастотными звуками, исходящими от столба света.
– Доигрались, млять, в фантастов! – заорал, закрыв глаза, Сергиенко, ухватившись за край стоявшего рядом с ним стола.
Приближался нестерпимый жар. Николай ощущал, как ломается аппаратура, как валятся стенды и приборы, лопается стекло и кричат сжигаемые заживо люди.
«Но почему не горю я?» – Приоткрыв глаза, он сквозь хлынувшие слёзы увидел, как и на него идёт волна, сжигающая всё на своём пути. Вскрикнув, Сергиенко ухватил за ворот Вадима и пинками поднял валяющегося под столом инженера, пытаясь убежать с ними от неизбежного. Посреди до слёз ослепительно-белого света чёрным пятном маячила аномалия.
– За мной! – прорычал Николай и кинулся к бьющему белыми сполохами проходу.
Аномалия легко приняла его, вытолкнув мгновение спустя. Сергиенко упал на спину, тут же на него кулём повалились Вадим и инженер, сразу отползший в сторону. Дохнуло холодом. Сергиенко улыбнулся и… провалился в глубокий обморок.
Байкал, Новоземелъск. Март 7143 (1635).
Радеку не спалось, всю ночь профессор ворочался с одного бока на другой, часто вставал пить, в общем, что-то решительно пошло не так. Вчера был разговор с Бекетовым и Кузьминым о майском походе на Амур. Через Байкал людей перевезут Вигарь и Антон, его шурин, причём на Вигаря ещё было возложено задание – приобрести у бурятов телят, сколько возможно. Охранную часть операции решили доверить Ринату, как наиболее профессиональному военному на Ангаре. А на сегодня у Радека было намечено посещение школы в Васильеве, проверка знаний, что успели вложить в учеников пара учителей, и ежедневный контроль за пишущими учебники и статьи младшими коллегами. Казалось бы, поводов для волнений не было.
– Коленька, что же ты не спишь? – проворковала Устина, поглаживая волосы профессора.
– Да не знаю, странно как-то. Пойду-ка я на улицу, прогуляюсь. Свежим воздухом подышу, авось прояснится в голове.
Радек накинул сшитый крестьянами по армейскому образцу укороченный кафтан серого цвета и вышел на крыльцо своей избы. Немного посидев на нём, он решил пройтись, заодно выполнив на сегодня и свой ритуал по посещению места аномалии, что уже семь лет назад привела их на берега Байкала и Ангары начала семнадцатого века. Ставившийся ранее пост у места прохода с Новой Земли уже два года как отменили. Зачем держать человека у закрытой навеки двери?
«Темнота-то какая, наверное, часов пять-шесть утра. Ну да, вон дозорные сменяются», – думал Радек, подходя к кирпичной постройке на месте аномалии.
– Вот чёрт, ещё и живот прихватило! – ругнулся профессор и тут же замер, лоб его моментально покрылся испариной. «Не может этого быть!» Профессор кошкой метнулся к постройке. Нутро его трясло всё сильнее, Радека мутило, казалось, ещё пара секунд – и его просто вырвет, но Николай Валентинович упрямо подходил к кирпичной постройке.
«Работает!» – В голове потрясённого профессора повторялось одно лишь слово.
Остановившись у запертых на засов дверей, он и не знал, что теперь делать. Можно было, конечно, отпереть этот чёртов засов и… А что «и»? Дальше-то что?
В двери с той стороны что-то сильно и гулко ударилось и упало на мёрзлую землю с каким-то лязгающим звуком. А уже через минуту с небольшим послышался металлический звук, подобный позвякиванию лёгких сплавов друг о друга, странное жужжание и скрип.
«Да это же аппарат, что мы в своё время запускали! Логично, что и другие сначала запулили в аномалию какую-то железку, а потом пустили робота!» – пронеслось в голове профессора, когда он уже бежал к дому Смирнова. Кстати, за семь лет, проведённых на Ангаре, услышанный им звук сервопривода показался Радеку мелодией, сравнимой с лучшими симфониями Чайковского.
«Вот только кто там? Американцы, китайцы, наши?» – пульсировала изводящая нервы мысль. Вбежав на крыльцо дома полковника и щурясь от резкого порыва ветра, нёсшего снег, Радек, обернувшись, увидел внезапно вспыхнувший яркий источник света в ангаре, что шёл сквозь щели запертых ворот.
«У нас мало времени, скоро должна быть третья фаза – высадка группы!» – Николай забарабанил в дверь. Открывший её караульный морпех тут же был профессором буквально сбит с ног, и Николай рванулся к Смирнову.
– Подъём, Андрей! У нас гости! – резко тряхнул за плечо сонного полковника Радек.
– Ты чего, Николай? – осоловевшими глазами смотрел на него Смирнов. – Что случилось?
– Гости у нас, Андрей! Пока не знаю кто, но если поторопимся, то узнаем первые. Пошли быстро, Андрей! Аномалия! Она открылась!
Услышав это, полковник моментально проснулся. Смирнов жестом оставил на веранде караульного морпеха: сейчас, мол, вернусь. С некоторым усилием открыв дверь, они вышли на улицу. А там – темнота и холод да жёсткий порывистый ветер бьёт в лицо ледяной крошкой.
– Смотри, Андрей. – Радек показал на пробивающийся из ангара свет. – Насколько я понял, там сейчас аппарат для визуального осмотра, снятия проб, анализов. Потом пустят группу, времени у нас минут двадцать или меньше, зависит от их готовности.
– Надо собирать ребят! – воскликнул Смирнов.
– Мы не успеваем, – покачал головой Радек. – Думаю, сначала будут переговоры, кто бы там ни был. Да и шум раньше времени ни к чему, людей только взбудоражим.
– Но аномалии уже нет, она не чувствуется, – несколько удивился Смирнов. Полковник уже взял себя в руки, шок, вызванный внезапным известием такого рода, прошёл. Сейчас Андрей Валентинович деловито обходил строение со всех сторон. – Так, пока молчок. Иначе сейчас все набегут сюда и будут штурмовать проход, – сказал он Радеку.
– Пока это лучшее решение в данной ситуации, – согласно кивнул тот.
Внутри послышалось покашливание, там явно кто-то был!
– Кто там? – предательски сорвавшимся голосом произнёс полковник.
– Миронов Корней Андриянович, я полагаю? Вы отопрёте замок или мы будем разговаривать через запертые ворота? – донеслось из-за закрытой двери.
Смирнов и Радек, которых одновременно пробил холодный пот, едва удержались на ногах от столь ошеломляющего вопроса из-за закрытой семь лет назад двери. По какому-то наитию профессор вдруг остановил шагнувшего было к воротам полковника и уже шепотом проговорил:
– Андрей, мы же без подстраховки.
Наступило секундное замешательство, но мгновение спустя полковник показал профессору АПС, который был у него в кармане.
Андрей Валентинович молча принялся отпирать непослушными руками засов. Дверь открылась, и перед ними возникла фигура в чёрной форме, со знаками различия и нашивкой в виде российского триколора с левой стороны груди.
– Майор Матусевич, спецназ внутренних войск, – представился человек.
– Я думаю, следует выключить свет на аппарате во избежание лишних глаз. – Немного пришедший в себя Радек указал на машину.
Майор согласно кивнул и, безуспешно поискав выключатель, в итоге просто выкрутил светодиод.
– Когда вы начнёте эвакуацию?! – несколько истерично, что поразило полковника, воскликнул Радек.
– Стоп-стоп. Никакой эвакуации не будет, массовой эвакуации, я имею в виду.
– Да что вы, – выдохнул Радек, – как же так? Вы же официальный представитель власти! А нас тут женщины, дети! Жрать нечего!
Полковник нахмурился и, скрестив руки на груди, обратился к майору:
– Потрудитесь объясниться, майор!
– По вашему виду не скажешь, что вам нечего есть, – усмехнулся майор и добавил: – Кстати, истерику изображать не стоит, глупо смотритесь.
– Много вы знаете, – огрызнулся Радек.
– Так сколько вас тут человек? – спросил майор.
– Нас здесь более четырёхсот! Не считая местных, – быстро ответил полковник.
– Вас же было пятдесят шесть человек, – удивился майор и уточнил: – Что за местные?
– Тунгусы, буряты, казаки, – ответил Смирнов.
– Что? – изумился на секунду Матусевич.
– Тут семнадцатый век, Сибирь. Канал аномалии оказался не только пространственным, но и временным, – пояснил Радек.
– Ишь ты, – присвистнул майор, сузив глаза.
Матусевич на секунду показался Радеку потрясённым, но только на секунду.
– Так, хорошо. Ладно, с вас полный отчёт о состоянии дел, окружающей вас местности, ваших возможностях и возможные проекты колонизации с Земли.
– Эвакуация будет или нет? – хмуро потребовал ответа полковник.
– Нет, я уже говорил. Возможен лишь только точечный выход, например, вы, Миронов, или вдвоём с вашим другом, пытающимся казаться истеричным. Людей я не выпущу, возможна утечка информации.
Он хотел было развернуться к полковнику и Радеку спиной, как профессор вдруг жестом остановил его:
– Майор, да вы хоть примерно понимаете, что происходит? У вас ведь не гангрена ума, вы же должны хотя бы приблизительно понимать, что значит вмешательство в собственное прошлое и чем это может закончиться? Наша эвакуация просто необходима, – твёрдым, спокойным голосом проговорил Николай.
– Я обещаю, что передам ваши слова, но не обещаю того, что их услышат, – внимательно посмотрев в глаза Радека, ответил Матусевич.
Майор отступил на шаг и, повернувшись, хотел войти в аномалию, но оказался лишь на другой стороне постройки, у противоположных ворот.
– Что за чёрт? – ругнулся он.
– Аномалия не работает. Когда она в рабочем состоянии, то ваш живот подскажет вам об этом, жаль, умом вашего шефа не одарит.
Разговор мог бы продолжаться уже на нервах и повышенных тонах, как вдруг из внезапно заработавшей аномалии вывалился человек в белом халате. Неловко упав на колено, он уронил очки, надевая их и подслеповато глядя в утренней темени на фигуры людей, произнёс:
– Товарищ Матусевич!
– Это ещё кто? – прошептал Николай Валентинович.
Человек между тем перевёл взгляд на полковника, на профессора и снова на майора:
– Уходим, майор! Счёт на секунды! Всё позже, уходим! За мной, товарищ Матусевич, Игорь Олегович! – Человек в халате вскочил и, припадая на ушибленное колено, вцепился в Матусевича, утаскивая майора в мерцающий проход.
Несколько секунд – и аномалия резко прекратила работу. Только неслышно шуршал падающий хлопьями снег.
Уже через пятнадцать минут были разосланы гонцы за всеми представителями руководства колонии, а в избе полковника сидели за столом, постепенно приходя в себя, Смирнов и Радек. В печке весело потрескивали дрова вокруг казана с водой, скоро можно будет заварить листья смородины и мать-и-мачехи с медком.
– Знаешь, что мне более всего непонятно, – нарушил тишину Радек и тут же ответил, не дожидаясь реакции Смирнова: – То, что этот загадочный майор Матусевич не пошёл с нами посидеть, поговорить и попить чайку, а сразу объявил о невозможности эвакуации и потребовал отчётов о колонизации.
– Что же тут странного, Николай? Наоборот, его логика мне понятна. А вот ты зря про гангрену ума ему сказал да про шефа.
– Мне некого и незачем бояться, Андрей. И я, знаете ли, самовлюблённых дураков с детства не любил.
Глава 2
– Если с ним что-нибудь произойдёт, вы у меня ответите! – пригрозил лейтенант.
– Испугал козла морковкой! Вот перегорел бы аппарат – и всё, остался бы он там надолго. А так – лишь пару часов помёрзнет.
Через час с небольшим остывшие аппараты снова были включены. Включили их, правда, ненадолго, лишь для того, чтобы вернулся майор.
– Оп-па! Ничего не понимаю… Николай Валерьевич! – воскликнул один из инженеров за дисплеями, отображающими работу аппаратуры.
– Что такое, Вадим? – Профессор близоруко щурился на мерцание выводимых данных.
– Аномалия словно пытается сопротивляться. Она меняется!
Сергиенко впился взглядом в экран.
– Меняется код её структуры, но мы успеваем подстраиваться. Зато идёт повышенное потребление энергии. А мощностей не хватает. – Вадим указал профессору на цифровые показатели.
– Я пошёл! – Сергиенко решительно направился к мерцающей аномалии.
Сухое и тёплое прикосновение марева немного затянуло Николая и тут же вытолкнуло на мёрзлую землю. Сергиенко больно ударился коленом, тут же его окружил сумрак и холодный воздух. Воздуха решительно не хватало, а в глазах играли светлячки, но профессор попытался встать. Неожиданно ему помогли подняться на ноги, Николай огляделся. Вокруг него оказались три фигуры: Матусевич, помогший ему встать, и двое…
– Товарищ Матусевич! – Сергиенко надел упавшие при падении очки и перевёл взгляд на других – высокого бородатого крепыша и невысокого мужчину несколько полноватого телосложения. – Уходим, майор! Счёт на секунды! Всё позже, уходим! За мной, товарищ Матусевич, Игорь Олегович! – Сергиенко не увидел, как тот медленно покачал головой.
Откуда только силы взялись? Казалось, профессор сам вытащил майора, и они повалились на пол ангара. Тут же проход между мирами закрылся, аппаратура выключилась, а в самом ангаре погас свет.
– Всё, кина не будет, электричество кончилось, – сморозил какой-то умник в полной тишине.
Матусевич, отряхнувшись, встал, ища свой коммуникатор. Включилось резервное питание, и в ангаре зажёгся, мигая, слабый свет. Люди подслеповато смотрели друг на друга, проверяли оборудование. Майор, не желая, чтобы его слышали, вышел разговаривать на свежий воздух.
«Что-то майор темнит», – посмотрел ему вслед Сергиенко.
Последующие два дня учёные и инженеры занимались наладкой оборудования, а также подключением линии из Каменки, находящейся с той стороны небольшого заливчика, для подачи дополнительных мощностей. Майор, несмотря на настойчивые просьбы Сергиенко, так и не поставил его в известность ни о сути переговоров с начальством, ни о разговоре с двумя жителями того мира. Профессор хотел знать, что будет с его проектом и почему делом, которым занимается он, майор так вольно распоряжается. На что майор лишь процедил, что де-юре начальник проекта он, а профессора попросил, во избежание недоразумений, более не расспрашивать его. Таким образом, холодок, бывший между майором и профессором, стал ледниковым разломом.
Сергиенко, которого, словно котёнка, ткнули в лужицу, кипел от гнева. Коммуникатора военного образца, как у Матусевича, у профессора не было, а его личный коммуникатор не пробивал ту защиту, что стояла на архипелаге. Опасались утечки информации, как было в прошлый раз, при первом проекте изучения аномалии. Хотя казалось, что резидентура Европейского союза пока не проведала о начавшемся втором этапе.
На третий после аварии день майор осведомился у Сергиенко о времени очередной попытки пространственного пробоя.
– Сегодня вечером, – выдавил профессор.
К запланированному на семь вечера пуску аппаратуры Матусевич привёл половину своей группы – двадцать бойцов. Одетые на этот раз в боевую броню последних разработок русийского ВПК, в полной боевой амуниции, они застыли чуть поодаль майора.
– Семь часов вечера, начинайте, профессор, – не терпящим возражений голосом сказал Матусевич, не удостоив Сергиенко и взгляда.
– Вы пойдёте туда с оружием?
– Это парализующие заряды, не ужасайтесь. Даже голова потом болеть не будет.
– Но что вы намерены делать, разве это не мой научный проект?
– Это вас не касается, профессор! Делайте своё дело, – начиная терять терпение, процедил майор.
– Мы ещё не провели комплексную отладку оборудования. Похоже, нам нужно переписывать программы для аппаратов, управляющих потоками частиц. Аномалия в прошлый раз начала меняться, то есть менять структуру поля.
– Профессор, вы можете открыть канал или не можете? – Матусевич вплотную подошёл к Сергиенко и уставился на него немигающим взглядом холодных голубых глаз.
– Могу, – выдохнул профессор, – но это может быть опасно, я не советую долго находиться на той стороне канала.
– Жить вообще опасно, говорят, люди иногда умирают. Я думаю, мне хватит получаса.
– Я не могу гарантировать вашего возвращения, если вы пробудете там долго, – глухо ответил Николай.
– Вы можете поддерживать переход в рабочем состоянии полчаса?
– Да, – кивнул Сергиенко, – но прошу вас, не более этого времени.
– Начинайте, – приказал майор.
Короткая команда проверить амуницию, попрыгали – ничего не звенит, не стучит. Приборы ночного видения настроены. Загудели аппараты, появившееся между ними мерцание стало усиливаться.
– Она уходит от нас! – удивлённо воскликнул оператор у дисплеев.
– Выключай и включай снова! – прикрикнул профессор. – Вадим, загрузи последний вариант кода.
После небольшой паузы ровное гудение вновь раздалось в ангаре, перекрыв все остальные звуки.
– Майор, вы готовы?! – крикнул Сергиенко Матусевичу.
– Да, профессор. Держите проход полчаса, но мы можем успеть и ранее этого срока.
Майор приказал бойцам входить в аномалию и провожал каждого хлопком по плечу, а когда последний спецназовец скрылся, внимательно оглядел учёных и нырнул в мерцающее марево. Сергиенко присел на стульчик и обхватил голову руками. Посидев в таком положении минуты две, он встал, нервно прошёлся мимо пультов и дисплеев, обходя своих ребят, и бросил взгляд на аномалию.
– Вадим, – окликнул профессор своего помощника, – у меня зрение не очень. Ну-ка, глянь молодыми глазами. – Николай указал на мерцающее сияние. – Тебе не кажется, что она малость… потемнела, что ли?
– Что, Николай Валерьевич? – удивился Вадим.
– Да аномалия же! – воскликнул профессор.
– Ну, если только самую малость, – скептически пожал плечами помощник.
– Нет же, смотри!
Мерцающий проход между мирами словно заволокло дымкой. Марево сгущалось, едва заметно темнея. Это что-то непредвиденное!
Сергиенко с ужасом почувствовал, как по спине скатились крупные капли холодного пота.
«Но почему я так волнуюсь?» – пронеслось в голове.
Между тем аномалия стала серого цвета, продолжая накапливать в своём центре черноту, расползающуюся по её краям. Теперь она уже стремительно темнела.
– Выключай! – истерически взвизгнул Николай.
Вадим молниеносно выключил аппараты, пробившие брешь в пространстве, но, несмотря на это, аномалия не исчезла. Кто-то принялся заполошно вырубать все приборы, но в полной тишине был слышен лишь негромкий треск, исходящий из тёмного марева.
– Что такое?! – дико закричал профессор.
– Она не исчезает! – обречённо возопил и Вадим.
Абсолютно все в ангаре почувствовали безотчётный ужас, исходивший от чёрного колышущегося пятна, потрескивающего чуть громче.
– Она сожрала потоки частиц, шедших из каналов нашей аппаратуры, – истерическим тоном сказал Николаю его помощник.
Люди, находившиеся около аномалии, в один голос закричали, когда из пятна, висевшего набухшим чёрным облаком, выскочила уродливая чёрная нога, больше похожая на щупальце. Затем второй отросток, третий. И вдруг внезапный, ослепительно-белый столб света взмыл в небо, развалив крышу ангара. Чувствовалось сильнейшее гудение, но только лишь чувствовалось, так как уши людей были заложены высокочастотными звуками, исходящими от столба света.
– Доигрались, млять, в фантастов! – заорал, закрыв глаза, Сергиенко, ухватившись за край стоявшего рядом с ним стола.
Приближался нестерпимый жар. Николай ощущал, как ломается аппаратура, как валятся стенды и приборы, лопается стекло и кричат сжигаемые заживо люди.
«Но почему не горю я?» – Приоткрыв глаза, он сквозь хлынувшие слёзы увидел, как и на него идёт волна, сжигающая всё на своём пути. Вскрикнув, Сергиенко ухватил за ворот Вадима и пинками поднял валяющегося под столом инженера, пытаясь убежать с ними от неизбежного. Посреди до слёз ослепительно-белого света чёрным пятном маячила аномалия.
– За мной! – прорычал Николай и кинулся к бьющему белыми сполохами проходу.
Аномалия легко приняла его, вытолкнув мгновение спустя. Сергиенко упал на спину, тут же на него кулём повалились Вадим и инженер, сразу отползший в сторону. Дохнуло холодом. Сергиенко улыбнулся и… провалился в глубокий обморок.
Байкал, Новоземелъск. Март 7143 (1635).
Радеку не спалось, всю ночь профессор ворочался с одного бока на другой, часто вставал пить, в общем, что-то решительно пошло не так. Вчера был разговор с Бекетовым и Кузьминым о майском походе на Амур. Через Байкал людей перевезут Вигарь и Антон, его шурин, причём на Вигаря ещё было возложено задание – приобрести у бурятов телят, сколько возможно. Охранную часть операции решили доверить Ринату, как наиболее профессиональному военному на Ангаре. А на сегодня у Радека было намечено посещение школы в Васильеве, проверка знаний, что успели вложить в учеников пара учителей, и ежедневный контроль за пишущими учебники и статьи младшими коллегами. Казалось бы, поводов для волнений не было.
– Коленька, что же ты не спишь? – проворковала Устина, поглаживая волосы профессора.
– Да не знаю, странно как-то. Пойду-ка я на улицу, прогуляюсь. Свежим воздухом подышу, авось прояснится в голове.
Радек накинул сшитый крестьянами по армейскому образцу укороченный кафтан серого цвета и вышел на крыльцо своей избы. Немного посидев на нём, он решил пройтись, заодно выполнив на сегодня и свой ритуал по посещению места аномалии, что уже семь лет назад привела их на берега Байкала и Ангары начала семнадцатого века. Ставившийся ранее пост у места прохода с Новой Земли уже два года как отменили. Зачем держать человека у закрытой навеки двери?
«Темнота-то какая, наверное, часов пять-шесть утра. Ну да, вон дозорные сменяются», – думал Радек, подходя к кирпичной постройке на месте аномалии.
– Вот чёрт, ещё и живот прихватило! – ругнулся профессор и тут же замер, лоб его моментально покрылся испариной. «Не может этого быть!» Профессор кошкой метнулся к постройке. Нутро его трясло всё сильнее, Радека мутило, казалось, ещё пара секунд – и его просто вырвет, но Николай Валентинович упрямо подходил к кирпичной постройке.
«Работает!» – В голове потрясённого профессора повторялось одно лишь слово.
Остановившись у запертых на засов дверей, он и не знал, что теперь делать. Можно было, конечно, отпереть этот чёртов засов и… А что «и»? Дальше-то что?
В двери с той стороны что-то сильно и гулко ударилось и упало на мёрзлую землю с каким-то лязгающим звуком. А уже через минуту с небольшим послышался металлический звук, подобный позвякиванию лёгких сплавов друг о друга, странное жужжание и скрип.
«Да это же аппарат, что мы в своё время запускали! Логично, что и другие сначала запулили в аномалию какую-то железку, а потом пустили робота!» – пронеслось в голове профессора, когда он уже бежал к дому Смирнова. Кстати, за семь лет, проведённых на Ангаре, услышанный им звук сервопривода показался Радеку мелодией, сравнимой с лучшими симфониями Чайковского.
«Вот только кто там? Американцы, китайцы, наши?» – пульсировала изводящая нервы мысль. Вбежав на крыльцо дома полковника и щурясь от резкого порыва ветра, нёсшего снег, Радек, обернувшись, увидел внезапно вспыхнувший яркий источник света в ангаре, что шёл сквозь щели запертых ворот.
«У нас мало времени, скоро должна быть третья фаза – высадка группы!» – Николай забарабанил в дверь. Открывший её караульный морпех тут же был профессором буквально сбит с ног, и Николай рванулся к Смирнову.
– Подъём, Андрей! У нас гости! – резко тряхнул за плечо сонного полковника Радек.
– Ты чего, Николай? – осоловевшими глазами смотрел на него Смирнов. – Что случилось?
– Гости у нас, Андрей! Пока не знаю кто, но если поторопимся, то узнаем первые. Пошли быстро, Андрей! Аномалия! Она открылась!
Услышав это, полковник моментально проснулся. Смирнов жестом оставил на веранде караульного морпеха: сейчас, мол, вернусь. С некоторым усилием открыв дверь, они вышли на улицу. А там – темнота и холод да жёсткий порывистый ветер бьёт в лицо ледяной крошкой.
– Смотри, Андрей. – Радек показал на пробивающийся из ангара свет. – Насколько я понял, там сейчас аппарат для визуального осмотра, снятия проб, анализов. Потом пустят группу, времени у нас минут двадцать или меньше, зависит от их готовности.
– Надо собирать ребят! – воскликнул Смирнов.
– Мы не успеваем, – покачал головой Радек. – Думаю, сначала будут переговоры, кто бы там ни был. Да и шум раньше времени ни к чему, людей только взбудоражим.
– Но аномалии уже нет, она не чувствуется, – несколько удивился Смирнов. Полковник уже взял себя в руки, шок, вызванный внезапным известием такого рода, прошёл. Сейчас Андрей Валентинович деловито обходил строение со всех сторон. – Так, пока молчок. Иначе сейчас все набегут сюда и будут штурмовать проход, – сказал он Радеку.
– Пока это лучшее решение в данной ситуации, – согласно кивнул тот.
Внутри послышалось покашливание, там явно кто-то был!
– Кто там? – предательски сорвавшимся голосом произнёс полковник.
– Миронов Корней Андриянович, я полагаю? Вы отопрёте замок или мы будем разговаривать через запертые ворота? – донеслось из-за закрытой двери.
Смирнов и Радек, которых одновременно пробил холодный пот, едва удержались на ногах от столь ошеломляющего вопроса из-за закрытой семь лет назад двери. По какому-то наитию профессор вдруг остановил шагнувшего было к воротам полковника и уже шепотом проговорил:
– Андрей, мы же без подстраховки.
Наступило секундное замешательство, но мгновение спустя полковник показал профессору АПС, который был у него в кармане.
Андрей Валентинович молча принялся отпирать непослушными руками засов. Дверь открылась, и перед ними возникла фигура в чёрной форме, со знаками различия и нашивкой в виде российского триколора с левой стороны груди.
– Майор Матусевич, спецназ внутренних войск, – представился человек.
– Я думаю, следует выключить свет на аппарате во избежание лишних глаз. – Немного пришедший в себя Радек указал на машину.
Майор согласно кивнул и, безуспешно поискав выключатель, в итоге просто выкрутил светодиод.
– Когда вы начнёте эвакуацию?! – несколько истерично, что поразило полковника, воскликнул Радек.
– Стоп-стоп. Никакой эвакуации не будет, массовой эвакуации, я имею в виду.
– Да что вы, – выдохнул Радек, – как же так? Вы же официальный представитель власти! А нас тут женщины, дети! Жрать нечего!
Полковник нахмурился и, скрестив руки на груди, обратился к майору:
– Потрудитесь объясниться, майор!
– По вашему виду не скажешь, что вам нечего есть, – усмехнулся майор и добавил: – Кстати, истерику изображать не стоит, глупо смотритесь.
– Много вы знаете, – огрызнулся Радек.
– Так сколько вас тут человек? – спросил майор.
– Нас здесь более четырёхсот! Не считая местных, – быстро ответил полковник.
– Вас же было пятдесят шесть человек, – удивился майор и уточнил: – Что за местные?
– Тунгусы, буряты, казаки, – ответил Смирнов.
– Что? – изумился на секунду Матусевич.
– Тут семнадцатый век, Сибирь. Канал аномалии оказался не только пространственным, но и временным, – пояснил Радек.
– Ишь ты, – присвистнул майор, сузив глаза.
Матусевич на секунду показался Радеку потрясённым, но только на секунду.
– Так, хорошо. Ладно, с вас полный отчёт о состоянии дел, окружающей вас местности, ваших возможностях и возможные проекты колонизации с Земли.
– Эвакуация будет или нет? – хмуро потребовал ответа полковник.
– Нет, я уже говорил. Возможен лишь только точечный выход, например, вы, Миронов, или вдвоём с вашим другом, пытающимся казаться истеричным. Людей я не выпущу, возможна утечка информации.
Он хотел было развернуться к полковнику и Радеку спиной, как профессор вдруг жестом остановил его:
– Майор, да вы хоть примерно понимаете, что происходит? У вас ведь не гангрена ума, вы же должны хотя бы приблизительно понимать, что значит вмешательство в собственное прошлое и чем это может закончиться? Наша эвакуация просто необходима, – твёрдым, спокойным голосом проговорил Николай.
– Я обещаю, что передам ваши слова, но не обещаю того, что их услышат, – внимательно посмотрев в глаза Радека, ответил Матусевич.
Майор отступил на шаг и, повернувшись, хотел войти в аномалию, но оказался лишь на другой стороне постройки, у противоположных ворот.
– Что за чёрт? – ругнулся он.
– Аномалия не работает. Когда она в рабочем состоянии, то ваш живот подскажет вам об этом, жаль, умом вашего шефа не одарит.
Разговор мог бы продолжаться уже на нервах и повышенных тонах, как вдруг из внезапно заработавшей аномалии вывалился человек в белом халате. Неловко упав на колено, он уронил очки, надевая их и подслеповато глядя в утренней темени на фигуры людей, произнёс:
– Товарищ Матусевич!
– Это ещё кто? – прошептал Николай Валентинович.
Человек между тем перевёл взгляд на полковника, на профессора и снова на майора:
– Уходим, майор! Счёт на секунды! Всё позже, уходим! За мной, товарищ Матусевич, Игорь Олегович! – Человек в халате вскочил и, припадая на ушибленное колено, вцепился в Матусевича, утаскивая майора в мерцающий проход.
Несколько секунд – и аномалия резко прекратила работу. Только неслышно шуршал падающий хлопьями снег.
Уже через пятнадцать минут были разосланы гонцы за всеми представителями руководства колонии, а в избе полковника сидели за столом, постепенно приходя в себя, Смирнов и Радек. В печке весело потрескивали дрова вокруг казана с водой, скоро можно будет заварить листья смородины и мать-и-мачехи с медком.
– Знаешь, что мне более всего непонятно, – нарушил тишину Радек и тут же ответил, не дожидаясь реакции Смирнова: – То, что этот загадочный майор Матусевич не пошёл с нами посидеть, поговорить и попить чайку, а сразу объявил о невозможности эвакуации и потребовал отчётов о колонизации.
– Что же тут странного, Николай? Наоборот, его логика мне понятна. А вот ты зря про гангрену ума ему сказал да про шефа.
– Мне некого и незачем бояться, Андрей. И я, знаете ли, самовлюблённых дураков с детства не любил.
Глава 2
Новоземелъск. Март 7143 (1635).
Спустя двое суток после внезапного открытия аномалии и появления странного майора всё начальство российской колонии собралось на совет. У места аномалии снова выставили круглосуточный пост, по ночам ворчащие, недовольные возобновлением караула у никчёмного объекта дозорные жгли костёр неподалёку от открытых дверей надстройки над местом перехода. Смирнов и прочие, кто был посвящен в тайну той ночи, напряжённо ждали. Соколов и Саляев прибыли в посёлок Смирнова, планируя остаться здесь, пока ситуация не прояснится полностью. Начальники провели напряжённые сутки в разговорах о том, к чему же приведёт открытие аномалии. Что будет? Эвакуация?
– Эвакуации не будет! – твёрдо сказал Радек.
После открытия аномалии обычно мягкий и вальяжный профессор превратился в сжатую пружину, приобретя цепкий взгляд и властный голос, – такой была реакция на возобновление работы перехода, его бывшей епархии.
– Здрасте, я Настя! – ненавидяще глядя на стену, процедил Саляев. – Они там с ума сошли? Я бы с этим майором поговорил душевно.
– Мы с полковником уже поговорили душевно, двое суток только и делали, что обсуждали всевозможные варианты развития ситуации. В принципе выводы неутешительные получаются.
– А что так, господа начальники? Я уже понял, что хуже, чем сейчас, ничего и быть не может, – иронично улыбнулся Ринат, быстро погасив злобу.
Главной загадкой для всех стал вопрос майора о каком-то Корнее Миронове и почему их должно было быть пятьдесят шесть человек? Версии выдвигались самые разные и даже решительно несуразные, типа версии Саляева о том, что Матусевич прибыл вообще с иной Земли. Не той, к которой мы все привыкли, а той, что всякие воспалённые личности в жёлтого цвета газетёнках зовут параллельным миром. Вроде бы есть наш, пусть такой сложный и жестокий, мир, но в то же время такой уютный и знакомый, и есть множество миров-двойников, в которых проживают жизнь наши копии. Эту версию отмели, как абсурдную, Ринат и сам не стал её защищать, лишь хмыкнул да пожал плечами: сами, мол, разбирайтесь.
Радек предположил вариант того, что в результате попадания в прошлое изменилось само будущее Земли, – и то, что Матусевич спрашивал о Миронове, говорит только о том, что в этом мире также произошло открытие аномалии и теперь в их 2008 году, вместо экспедиции Смирнова, туда отправилась экспедиция Миронова, а сам Смирнов в это время греет пузо где-нибудь в Гаграх.
Странным было и резко отрицательное отношение майора к возможной эвакуации хотя бы женщин и детей.
– Даже если там у них что-то случилось, конфликты с применением ядерных зарядов и расовое оружие, о чём нам доверительно поведал Генри Мак-Гроу, и ситуация с окружающей средой аховая, то я не поверю в то, что, не проводя эвакуацию, они оберегают нас от возможных рисков.
– Как вообще они открыли эту аномалию и почему только семь лет спустя? – спросил Саляев.
– Сдаётся мне, что они искусственно вызвали проход, – задумчиво проговорил Радек.
– Почему ты так думаешь, Николай? – удивлённо спросил Соколов.
– Андрей, а ты помнишь, что кричал второй, в белом халате, майору? Счёт, мол, идёт на секунды, но время ещё есть.
– Ну и что? – непонимающе спросил Ринат.
– Как что?! – возбуждённо заговорил профессор. – Они контролировали процесс! Но его было нельзя контролировать, когда сюда проходили мы! – уже почти кричал Радек.
– Ничего себе, – тихонько протянул Соколов, сцепив пальцы рук.
– Это значит, что… – начал было Смирнов.
– Что они могут открывать канал по желанию, – закончил за него Радек, – но у них проблемы со стабильностью работы аномалии. Я понимаю это так.
– Николай, а майор-то, помнишь, даже не понял, что аномалия не работает, – напомнил о казусе Матусевича полковник.
– Это действительно странно, – заявил Радек.
– Короче! Мужики, вы вот рассуждаете о всяких майорах. Главное – они собираются препятствовать эвакуации! У нас тут дети, женщины, что им тут делать? – воскликнул Ринат.
С улицы внезапно послышался вскрик, который, впрочем, никакого продолжения не имел, но все четыре человека, находившиеся в комнате, вздрогнули. Радек, щурясь, приложил ладони к стеклу – дозорные сидели у костра, как и раньше, а освещаемые костром ворота аномалии были открыты на одну створку, как и раньше. Пожав плечами, профессор отошёл от окна.
– Майор говорил только о точечной эвакуации: допустим, я или полковник. Но убежать в нашей ситуации было бы верхом цинизма и неуважения к людям.
– Пойду я пост проверю. – Немного взволнованный недавним криком, Саляев поднялся с лавки.
– Ринат, дров захвати сюда, а то днём не нанесли, – попросил Смирнов.
Саляев кивнул и, выходя, плотно прикрыл за собой дверь.
– Ну что, смородинки с мёдом заварим? – хлопнул ладонями полковник.
– Кстати, товарищи, не забыли? Нашему дорогому Ринату через два дня стукнет тридцатник, – напомнил Соколов.
– Да, кстати! – крякнул Смирнов.
– А он у вас всё в сержантишках ходит, – продолжая глядеть на улицу сквозь стекло, сказал Радек.
– Ну, это легко исправить! – улыбнулся Соколов и посмотрел на Смирнова.
– Погоны с майорской звездой я ему найду, – пообещал, рассмеявшись, полковник.
Скрипнула дверь, медленно и неуверенно открываясь.
– Ринат, ну что там? – взволнованно спросил профессор.
– Он дров набрал, надо помочь, – притворно закряхтел Соколов, подымаясь с кресла. И тут же замер, оставшись в полусогнутом состоянии. – Что за чёрт?!
Дверь открывала чёрная фигура в военной экипировке с откинутым прибором ночного видения. За ним виделось ещё несколько силуэтов, с веранды слышалась лёгкая возня, как будто кто-то сучил ногами по доскам пола. Вперёд вышел высокий человек, который, сняв маску, сказал:
– Они оба тут. Прошу вас пройти со мной! Советую не спорить.
Матусевич отошёл от двери, чтобы освободить проход.
– Подождите! Объясните нам, что происходит? – Соколов поднялся со своего кресла.
– Вы кто такой? Сидите на месте! – приказал майор.
– Давайте поговорим, как цивилизованные люди! Что за маски-шоу? – воскликнул Радек.
Спустя двое суток после внезапного открытия аномалии и появления странного майора всё начальство российской колонии собралось на совет. У места аномалии снова выставили круглосуточный пост, по ночам ворчащие, недовольные возобновлением караула у никчёмного объекта дозорные жгли костёр неподалёку от открытых дверей надстройки над местом перехода. Смирнов и прочие, кто был посвящен в тайну той ночи, напряжённо ждали. Соколов и Саляев прибыли в посёлок Смирнова, планируя остаться здесь, пока ситуация не прояснится полностью. Начальники провели напряжённые сутки в разговорах о том, к чему же приведёт открытие аномалии. Что будет? Эвакуация?
– Эвакуации не будет! – твёрдо сказал Радек.
После открытия аномалии обычно мягкий и вальяжный профессор превратился в сжатую пружину, приобретя цепкий взгляд и властный голос, – такой была реакция на возобновление работы перехода, его бывшей епархии.
– Здрасте, я Настя! – ненавидяще глядя на стену, процедил Саляев. – Они там с ума сошли? Я бы с этим майором поговорил душевно.
– Мы с полковником уже поговорили душевно, двое суток только и делали, что обсуждали всевозможные варианты развития ситуации. В принципе выводы неутешительные получаются.
– А что так, господа начальники? Я уже понял, что хуже, чем сейчас, ничего и быть не может, – иронично улыбнулся Ринат, быстро погасив злобу.
Главной загадкой для всех стал вопрос майора о каком-то Корнее Миронове и почему их должно было быть пятьдесят шесть человек? Версии выдвигались самые разные и даже решительно несуразные, типа версии Саляева о том, что Матусевич прибыл вообще с иной Земли. Не той, к которой мы все привыкли, а той, что всякие воспалённые личности в жёлтого цвета газетёнках зовут параллельным миром. Вроде бы есть наш, пусть такой сложный и жестокий, мир, но в то же время такой уютный и знакомый, и есть множество миров-двойников, в которых проживают жизнь наши копии. Эту версию отмели, как абсурдную, Ринат и сам не стал её защищать, лишь хмыкнул да пожал плечами: сами, мол, разбирайтесь.
Радек предположил вариант того, что в результате попадания в прошлое изменилось само будущее Земли, – и то, что Матусевич спрашивал о Миронове, говорит только о том, что в этом мире также произошло открытие аномалии и теперь в их 2008 году, вместо экспедиции Смирнова, туда отправилась экспедиция Миронова, а сам Смирнов в это время греет пузо где-нибудь в Гаграх.
Странным было и резко отрицательное отношение майора к возможной эвакуации хотя бы женщин и детей.
– Даже если там у них что-то случилось, конфликты с применением ядерных зарядов и расовое оружие, о чём нам доверительно поведал Генри Мак-Гроу, и ситуация с окружающей средой аховая, то я не поверю в то, что, не проводя эвакуацию, они оберегают нас от возможных рисков.
– Как вообще они открыли эту аномалию и почему только семь лет спустя? – спросил Саляев.
– Сдаётся мне, что они искусственно вызвали проход, – задумчиво проговорил Радек.
– Почему ты так думаешь, Николай? – удивлённо спросил Соколов.
– Андрей, а ты помнишь, что кричал второй, в белом халате, майору? Счёт, мол, идёт на секунды, но время ещё есть.
– Ну и что? – непонимающе спросил Ринат.
– Как что?! – возбуждённо заговорил профессор. – Они контролировали процесс! Но его было нельзя контролировать, когда сюда проходили мы! – уже почти кричал Радек.
– Ничего себе, – тихонько протянул Соколов, сцепив пальцы рук.
– Это значит, что… – начал было Смирнов.
– Что они могут открывать канал по желанию, – закончил за него Радек, – но у них проблемы со стабильностью работы аномалии. Я понимаю это так.
– Николай, а майор-то, помнишь, даже не понял, что аномалия не работает, – напомнил о казусе Матусевича полковник.
– Это действительно странно, – заявил Радек.
– Короче! Мужики, вы вот рассуждаете о всяких майорах. Главное – они собираются препятствовать эвакуации! У нас тут дети, женщины, что им тут делать? – воскликнул Ринат.
С улицы внезапно послышался вскрик, который, впрочем, никакого продолжения не имел, но все четыре человека, находившиеся в комнате, вздрогнули. Радек, щурясь, приложил ладони к стеклу – дозорные сидели у костра, как и раньше, а освещаемые костром ворота аномалии были открыты на одну створку, как и раньше. Пожав плечами, профессор отошёл от окна.
– Майор говорил только о точечной эвакуации: допустим, я или полковник. Но убежать в нашей ситуации было бы верхом цинизма и неуважения к людям.
– Пойду я пост проверю. – Немного взволнованный недавним криком, Саляев поднялся с лавки.
– Ринат, дров захвати сюда, а то днём не нанесли, – попросил Смирнов.
Саляев кивнул и, выходя, плотно прикрыл за собой дверь.
– Ну что, смородинки с мёдом заварим? – хлопнул ладонями полковник.
– Кстати, товарищи, не забыли? Нашему дорогому Ринату через два дня стукнет тридцатник, – напомнил Соколов.
– Да, кстати! – крякнул Смирнов.
– А он у вас всё в сержантишках ходит, – продолжая глядеть на улицу сквозь стекло, сказал Радек.
– Ну, это легко исправить! – улыбнулся Соколов и посмотрел на Смирнова.
– Погоны с майорской звездой я ему найду, – пообещал, рассмеявшись, полковник.
Скрипнула дверь, медленно и неуверенно открываясь.
– Ринат, ну что там? – взволнованно спросил профессор.
– Он дров набрал, надо помочь, – притворно закряхтел Соколов, подымаясь с кресла. И тут же замер, оставшись в полусогнутом состоянии. – Что за чёрт?!
Дверь открывала чёрная фигура в военной экипировке с откинутым прибором ночного видения. За ним виделось ещё несколько силуэтов, с веранды слышалась лёгкая возня, как будто кто-то сучил ногами по доскам пола. Вперёд вышел высокий человек, который, сняв маску, сказал:
– Они оба тут. Прошу вас пройти со мной! Советую не спорить.
Матусевич отошёл от двери, чтобы освободить проход.
– Подождите! Объясните нам, что происходит? – Соколов поднялся со своего кресла.
– Вы кто такой? Сидите на месте! – приказал майор.
– Давайте поговорим, как цивилизованные люди! Что за маски-шоу? – воскликнул Радек.